CC BY
164
УДК 410. (047)
ЛИНГВИСТИКА
Т. И. Ерофеева
Локальная единица в городской литературной речи как результат диалога двух языковых систем
В статье рассматривается природа локализма - лексической единицы, появившейся в речи лиц, владеющих литературным языком, в результате воздействия диалекта. Исследована реализация локализма в речи городского населения с учетом ряда социальных страт, показана энергетическая заряженность локальной единицы.
The paper discusses the nature of localism - lexical unit appeared in the speech of people, who knows the literary language very well as a result of the influence of the dialect. The realization of localism in the speech of urban population is searched, taking into account some social strata. The energy of the local unit is shown.
Ключевые слова: устная форма литературного языка, локализм, социальные факторы, дисперсионный факторный анализ, поэтическая энергетика.
Key words: oral form of the literary language, localism, social factors, dispersive factor analysis, poetic energetics.
Работа по изучению обиходно-бытовой речи лиц, владеющих литературным языком, начата в Пермской школе социо- и психолингвистики речи еще в 70-е гг. Как показали исследования лингвистов, литературная речь жителей городов Пермского края, в том числе и областного центра, города Перми, подвержена воздействию местных диалектов [2; 3; 4; 6]. Описание языковой ситуации в пермском регионе позволило сделать теоретическое заключение о территориальном варьировании русского литературного языка в его устной форме как реально существующем факте, явившемся результатом взаимодействия двух языковых систем -литературного языка и диалекта в том числе.
Изучение языкового состояния в Пермском крае позволило установить, что большинство локальных элементов по происхождению связано с диалектом. В речевом обиходе горожанина, владеющего литературным языком, такие единицы получили название
локализмов. Они не принадлежат к кодифицированным единицам литературного языка и являются локальными элементами либо в речи только жителей пермского региона, либо в речи жителей пермского региона наряду с некоторыми другими областями.
Фронтальное исследование обиходно-бытовой речи лиц,
владеющих литературным языком, родившихся в пермском регионе (записи речи составили около 30 часов звучания), выявило
значительное количество лексических единиц диалектного происхождения. В семантическом плане локальные слова и ЛСВ имеют не родовую, а видовую семантику, обозначают, как правило, конкретные явления: названия жилых и хозяйственных строений и их частей; названия предметов и действий, связанных с домашним хозяйством; тематическая группа слов, представляющих еду и процессы, связанные с ее приготовлением; достаточно представительной оказалась группа слов, определяющих черты характера, поведение человека, его поступки и действия.
Есть довольно значительная тематическая группа слов -названий представителей животного и растительного мира. Наконец, выделяется группа слов, обозначающих элементы местности.
Помимо выделенных групп лексических единиц в анализируемом материале имеет место и локализованная непредметная лексика. Это такие слова, как взад - 'назад', взаде - 'сзади, позади', внаклонку -'внаклон', вскольз - 'вскользь', гольный - 'голый, чистый, без примесей', даве - 'недавно', живой - 'целый, невредимый, без изъяна', назавтре - 'назавтра', нарастопашку - 'нараспашку', начистовую -'начисто', нашто - 'зачем, для чего', ну - 'да, хорошо', позарезу - 'до крайности, очень', склизкий - 'скользкий', сподряд - 'подряд', уросливый - 'капризный' и др.
Локализмы географически приурочены. Тем не менее, это не значит, что все они распространены только в одном конкретном регионе. Во многих случаях местные слова широко употребляются за пределами пермского (и даже урало-сибирского) ареала. Это позволяет сделать вывод о существовании общерусского разговорного фонда, «некоего «низкого» общего разговорного языка» (по выражению Б. А. Ларина - 7: 187), слова которого используют и лица, владеющие литературной нормой.
Исследование реализации диалектных элементов в речи городского населения с учетом ряда социальных страт показывает, что наиболее очевидным представляется влияние фактора «уровень образования» (и сопряженного с ним фактора связи с диалектной средой). Сопоставлялась спонтанная речь трех групп информантов, по четыре человека в каждой - жителей Перми разного возраста, пола, уровня образования и разных профессий. Информанты не были осведомлены о том, что их речь фиксируется. Записи делались вручную. Материал составил 300 речевых отрезков, содержащих в среднем по 15-20 словоупотреблений обиходно-бытовой тематики.
Неоднородность речевого опыта, явившаяся результатом таких доминирующих социальных факторов, как уровень образования и связь с диалектной средой, предопределила разделение информантов на три группы.
Группу А составили информанты, родившиеся в Пермском крае. В городе они живут давно, однако воздействие диалекта на их речь
ощутимо, ибо информанты сохраняют тесную связь с родными местами. Высшего образования не имеют.
Информанты группы Б, родившиеся в Перми и Пермском крае, также не получили высшего образования, но по роду своей деятельности находятся в тесном контакте со специалистами, имеющими его. Это оказывает соответствующее влияние в плане усвоения норм литературного языка.
Информанты группы В родились в Перми, имеют высшее филологическое образование, с диалектом не связаны, нормами литературного языка владеют в достаточной степени.
При анализе полученного речевого материала в избранном аспекте в первую очередь обращает на себя внимание диалектная лексика. Диалектное слово (или локализм, ибо мы рассматриваем его на уровне городской речи) оказалось существенным лексическим компонентом речи горожанина. В нашем речевом материале отмечено 66 локализмов. Причем жители Перми употребляют диалектные слова, которые представлены в лексическом составе пермских диалектов. Так, проверка употребленных городскими жителями локализмов показала, что 51 диалектное слово из 66 описано в «Словаре говоров Соликамского района Пермской области», который «относится к диалектным словарям дифференциального типа, то есть содержит местные слова, являющиеся принадлежностью только народных говоров» [Выделено нами. - Т.Е.] [10, с. 5].
Отмеченные в речевом употреблении локализмы неоднородны по составу. С учетом структурно-семантического признака, их можно условно разделить на три группы. Самой многочисленной (44 слова) оказалась группа собственно лексических локализмов типа баской -'красивый', брезг - 'рассвет', бусый - 'серый', влазины - 'новоселье', втолмить - 'объяснить, втолковать', гасник - 'шнурок, подвязка', голбец - 'подполье', гуня - 'верхняя одежда', давеча - 'спустя некоторое время', кашик - 'шумовка', пельменник - 'шумовка', лони -'в прошлом году', скать - 'раскатывать тесто', толкушка - 'пестик', уросить - 'капризничать' и др. Это лексические единицы, характерные для народных говоров и используемые в речи городских жителей с тем же значением. Например: Никак не могу ему втолмить, что грубить мне нельзя (9А)*; Они ведь давно уже квартиру-то получили, мы на влазины ходили, два дня пировали (7А); Вроде девка-то ведь какая баская, а вот не везет - да и только! (1А); У меня Володя ловко пирожником орудует, так быстро скет, что я не успеваю за ним (2Б); Идем на работу - и уже брезг (6Б); Кошка у нас бусая какая-то! (7В); Да машина [швейная. - Т.Е.] у меня, Тамара, уросит. Ты гляди, ты подумай-ка! (8В).
* Цифра обозначает конкретного информанта, буква - группу, к которой он принадлежит.
Вторую группу составили семантические локализмы (в записях их 14). Это слова, обладающие по меньшей мере двумя значениями; одно характерно для литературного языка, другое - для диалекта. Например, вышка - в литературном значении 'мелкая пристройка на верху дома; мезонин' [1, III, с. 1334]; в диалектном - 'чердак' (Соликамский словарь, с. 101). Укажем пары значений (литературное
- диалектное) у некоторых слов из этого рода: клетка - 'закрытое помещение для птиц и др. животных со стенками из железных или деревянных прутьев' [1: Т. 5: 1019], 'детский домик, комнатка' [11, II, с. 28]; огород - 'участок земли для выращивания овощей, обычно обнесенный изгородью' [1, VIII, с. 634], 'изгородь' (Соликамский словарь, с. 384); ограда - 'забор, стена, решетка и т.п., то, чем обнесено, огорожено что-либо' [1, VIII, с. 639], 'двор, в противоположность жилью, избе' [9, II, с. 637] и др. См. также записи городской речи: У нас хорошо было: за огород перелезь, веток наломай да и иди в баню (10А); Грибы всегда сушили на вышке, а сейчас балкон есть (1А); Наделаем клеток... Кукол посадим, а потом усядемся и играем (2Б); Эти ребята из одной ограды (5В).
Третья группа локализмов - словообразовательные. Это слова типа внаклонку, изладить, гольная, засоня и др. Они отличаются от соответствующих им литературных слов составом аффиксов, употребляются в следующих контекстах: Сорок лет проработала в одном цехе, да все внаклонку (1 А); Что бы ни приготовила - соль гольная. Как жить будем - не знаю (9А); Ну, этот засоня! Обязательно опоздает! (5В).
Другую, близкую к диалектным элементам, однако отличную от них, разновидность лексики в речи информантов составили слова городского просторечия как формы функционирования национального языка. Эта форма речи занимает заметное место в разговорной стихии современного города и противопоставляется другим формам функционирования языка в силу целого ряда особенностей [5].
В группе просторечной лексики оказались многозначные слова, которые в одном или нескольких значениях отличаются большой экспрессивностью, эмоционально сниженной окрашенностью. Именно в этих значениях данные слова определяются в БАС как просторечные. Такими, например, являются слова: больно - 'очень, чрезмерно' [1, I, с. 558], голосить - 'громко петь, кричать' [1, III, с. 238], дядька - 'всякий взрослый мужчина' [1, III, с. 1215], нажраться -'напиться пьяным' [1, VII, с. 206], паршивый - 'очень плохой' [1, IX, с. 257], поспеть - 'стать готовым к употреблению' [1, X, с. 1511], ровно -'как будто' [1, XII, с. 1357], тетка - 'всякая взрослая женщина' [1, XV, с. 406] и т.д. См.: Он такой дядька, ух! (10А); Квас-то, поди, поспел? (1 А); Что у вас сегодня чем-то кислым пахнет, ровно в пекарне? (2б); Да и не в деньгах тут дело! Ведь нажрался как зюзька! (3Б).
К просторечным были отнесены и однозначные слова, образованные от корней слов литературного языка и имеющие в нем пейоративную или стилистически сниженную окраску. Это слова типа заводила - 'начинатель, вдохновитель каких-либо развлечений или шалостей; зачинщик' [1, IV, с. 310], намаяться - 'сильно устать' [1, VII, с. 325], объегорить - 'обмануть, провести' [1, VIII, с. 552], ожениться
- 'вступить в брак; жениться' [1, VIII, с. 728], пацан - 'мальчишка' [1, IX, с. 326] и др. См. тексты: Я в девках заводилой была (10А); Пацан был совсем, когда приехали (2Б); Оженился в 19 лет (6Б); В справочном бюро диспетчер объегорила меня (8Б); Ну и намаялась я, пока сняла выкройки (5 В).
Можно говорить и о словах-просторечиях, образованных с помощью суффиксов -к- и -шк- и обладающих сниженной окраской (ср.: столовка - столовая, компашка - компания, комиссионка -комиссионный (магазин) и т.п.), а также о специфической «норме» ударения типа во-перв'ых, зв'онит, кв'артал, кил'ометров, подв'едены, пров'едены, р'евнует и др. Наконец, в записях встретились слова-просторечия с неправильными с точки зрения литературной нормы фонетическими (фонематическими) и грамматическими формами типа боюся, белушший, зонта, кажный, обожгешься, транвай, шкап и др.
Чтобы выявить количественные особенности функционирования диалектных и просторечных слов, был проведен их подсчет в 800 словоупотреблениях четырех представителей каждой из групп информантов (А, Б, В).
Больше всего диалектных слов встречается в речи горожан, которые не имеют высшего образования и близки к диалектной среде, к живому народному языку (гр. А - 6,3 %). Отмечается 3,4 % диалектных слов у информантов группы Б: они также не имеют высшего образования, но тяга к знаниям, совершенствование своей квалификации и ослабление связей с диалектной средой сказались на их речи. Наконец, информанты с высшим филологическим образованием, отличающиеся знанием норм литературного языка (гр. В), употребляют диалектных слов меньше - всего 0,3 %. Итак, наличие диалектных слов в речи горожан находится в прямой и тесной зависимости от социальных факторов: образования человека, среды, его окружающей, связи с диалектом, наконец, от общего развития.
Что касается просторечной лексики, то самый большой процент ее фиксируется в речи информантов группы Б (4,0 %), людей, знакомых с диалектной речью, но стремящихся отойти от нее. Информанты группы А, владеющие диалектной нормой, употребляют меньше просторечных слов (2,6 %), чем информанты группы Б. В группе В наблюдается небольшой процент использования просторечных слов (2,3 %), что также естественно, так как информанты этой группы владеют литературной нормой.
Следовательно, употребление слов-просторечий, как и локализмов, находится в тесной зависимости от тех же социальных факторов: образования информантов, их окружения, связи с диалектной средой и пр. При этом использование диалектных и просторечных слов оказывается взаимосвязанным на уровне городской речи: чем больше встречается диалектных элементов, тем меньше просторечных, и, наоборот, при увеличении в речи числа слов-просторечий уменьшается число диалектных (ср. группы А и В). Кроме того, речь людей, владеющих литературной нормой, характеризуется небольшим включением и диалектных, и просторечных слов - 1-2 % (группа В). Суммированные средние процентные данные маркированных диалектных и просторечных элементов сближают группы А и Б (8,9 и 7,4 %) и резко противопоставляют их группе В (2,6 %). Отсюда и доля нейтральной (общелитературной) лексики в группах А и Б в среднем меньше, чем в группе В (соответственно 91,8 и 97,4 %).
Таким образом, группы А и Б противопоставлены группе В по проценту встречаемости диалектных и просторечных слов. Это соответствует страте «наличие-отсутствие высшего образования». В то же время факт противопоставления группы А группам Б и В по проценту превышения диалектных слов над просторечными несомненно коррелирует с фактором «наличие-отсутствие связи с диалектной средой».
Чаще всего местные слова и выражения используются в литературной речи горожан неосознанно, поскольку локализмы являются органической частью их идиолексикона с детства. Например, информант объясняет, что слово синявки органично для речи пермяка: Я не слышала, чтобы кто-то в уральской среде называл синявки сыроежками. Везде: от рынка до самых высоких сфер - все их зовут синявками, особенно любители грибов, знатоки.
Однако в определенной ситуации пермяки могут оценить особую заряженность диалектного слова: Это расстояние измеряется от самой глубокой впадины на переносице до чушки (смех). До подбородка. (На занятиях по ПВО).
Весьма нередки случаи, когда локализмы используются носителями литературного языка Прикамья в ярко выраженной экспрессивно-стилистической функции. Ср. зафиксированное в речи использование фразеологизма каждую шишку носил на вышку - то есть собирал и хранил в памяти много разнообразных сведений.
Энергетическая заряженность локального слова способствует использованию его в своеобразной «языковой игре»: (Шутит). Тенета? Да по углам у хорошей хозяйки для красоты. У студентов тоже бывает, чтобы всякие мушки попадались.
Локализмы, обладающие энергетической силой, привлекают поэтов и расцениваются ими в качестве поэтических ресурсов. См. у Авенира Крашенинникова:
Видишь: один листок Не позабылся сном,
Стуже напоперек Алым горит огнем.
Часто локализмы встречаются в поэтической речи в функции специфических этнографизмов. Так, употребление слова угор -возвышенность, характерное для региона, помогает М. Смородинову пробудить чувство сопричастности, близости к природе, краю малой родины.
Высшим проявлением силы локализма является использование его в совокупности нескольких поэтических функций, когда локализм не просто удачно именует предмет или явление, не просто содействует созданию ярких, выразительных образов, но, органически входя в контекст стиха, позволяет высветить идейное звучание произведения. Ср. у А. Решетова:
Опять зима, опять мороз.
Крахмальный скрип сухого снега.
Куржак на веточках берез.
Дымок над кровом человека.
И солнце, яркое до слез.
По определению Л.И. Скворцова, высокая речевая культура «предполагает достаточно высокий уровень общей культуры человека, сознательную любовь к языку, культуру мышления... Программа языковой политики, основанной на научных знаниях, состоит в том, чтобы удерживать литературную речь на высшем уровне современной культуры и книжно-письменной традиции и в то же время не допускать ее отрыва от народной почвы, живых процессов национального языка» [8, с. 119].
Взаимопроникновение и смешение языковых подсистем -характерная черта функционирования современного русского языка.
Список литературы
1. БАС. - Словарь современного русского литературного языка (в 17 томах). - М., Л.; 1950-1965.
2. Ерофеева Е. В. Экспериментальное исследование фонетики регионального варианта литературного языка. - Пермь: Изд-во Пермского унта, 1997.
3. Ерофеева Е. В., Ерофеева Т. И., Скитова Ф. Л. Локализмы в литературной речи горожан. - Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2002.
4. Ерофеева Т. И. Опыт исследования речи горожан. - Свердловск: Изд-во Уральского университета, 1991.
5. Ерофеева Т. И., Грузберг Л. А. Еще раз о просторечии // Живое слово в русской речи Прикамья. - Пермь, 1989. - С. 3-10.
6. Ерофеева Т. И. Социолект: стратификационное исследование. -Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2009.
7. Ларин Б. А. История русского языка и общее языкознание: избранные работы. - М.: Просвещение, 1977.
8. Русский язык. Энциклопедия. - М., 1979.
9. Словарь Даля. - В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. - М., 1955.
10. Соликамский словарь. - Словарь говоров Соликамского района Пермской области / сост. О.И. Беляев. - Пермь, 1973.
11. Уральский словарь. - Словарь русских говоров Среднего Урала. - Т. 1-
7. - Свердловск, 1964-1988.
