CC BY
17
Библиографический список
1. John Bell. Encyclopaedia Britannica. Available at: https://www.britannica.com/biography/John-Bell-Scottish-physician
2. Мюллер А.П. Быт иностранных художников в России. Ленинград: Academia, 1927.
3. Озеров М.В. Англия без туманов. Из дневника корреспондента. Москва, 1977.
4. Bell J. Travels from St. Petersburg, in Russia, to diverse parts of Asia: In 2 vol. Vol. 1. A journey to Ispahan in Persia, in the years 1715, 1716, 1717, and 1718. Part of a journey to Pekin in China, through Siberia, in the years 1719, 1720, and 1721. Glasgow: Foulis, 1763.
5. Ноздрин О.Я. Шотландцы в России конца XV - начала XVIII веков. Диссертация ... кандидата исторических наук: 07.00.02. Орел, 2001.
6. Bell, John. Dictionary of national biography. Vol. 4. Beal - Biber / Ed. by Leslie Stephen. London: Smith, Elder, 1885.
7. Майков В.Н. Нечто о русской литературе в 1846 году. Литературная критика. Ленинград, 1985: 177 - 200.
8. Кросс Э.Г. Британцы/ в Петербурге: XVIII век. Авториз. пер. с англ. Ю. и Н. Беспятых. Санкт-Петербург: Дмитрий Буланин, 2005.
9. Козубский Е.И. Опыт библиографии Дагестанской области. Сост. Е. Козубский. Темир-Хан-Шура: «Рус. тип.» В.М. Сорокина, 1895.
10. Howorth H.H. History of the Mongols from the 9th to the 19th century. Pt. 2, Division 2. The so-called Tartars of Russia and Central Asia, Division 2. London: Longmans, Green, 1880.
11. Риттер К. Землеведение Азии. Восточная Сибирь: озеро Байкал и прибайкальские страны, Забайкалье и степь Гоби. Пер. и изд. по поручению Русского геогр. о-ва, под руководством П. Семенова, 1879; Т. 5, Вып. 1.
12. Parker E.H. China: her history, diplomacy, and commerce from the earliest times to the present day. 2 ed. London: Murray, 1917.
13. Fleming G. Travels on horseback in Mantchu Tartary being a summer's ride beyond the Great Wall of China. London: Hurst and Blackett, 1863.
14. Michie A. The Siberian overland route from Peking to Petersburg: Through the deserts and steppes of Mongolia, Tartary, etc. London: Murray, 1864.
15. Позднеев А.М. Образцы народной литературы монгольских племен. Собр. и изд. А. Позднеевым. Вып. 1. Народные песни монголов. Санкт-Петербург: Тип. Акад. наук, 1880.
16. Бильбасов В.А. История Екатерины Второй. Т. 12, ч. 1. Обзор иностранных сочинений о Екатерине II: (1744 - 1796). Berlin, 1896.
17. Останина М.А., Шастина Т.П. Английская леди в «wild space» Сибири (по книге Mrs. L. Atkinson «Recollections of Tartar steppes and their inhabitants»). Studia Litterarum. 2018: Т. 3, № 3: 64 - 81. DOI: 10.22455/2500-4247-2018-3-3-64-81.
18. Richardson Ch. A new dictionary of the English language, combining explanation with etymology. London: Bell and Daldy, 1858.
19. Felinska E. Revelations of Siberia. In 2 vol. Vol. 1. 3 ed. London: Hurst a. Blackett, 1854.
20. Главацкая Е., Торвальдсен Г Сибирский Вавилон: шведские узники в начале XVIII века. Quaestio Rossica. 2015, № 4: 215 - 240. Available at: http://elar.urfu.ru/ bitstream/10995/36628/1/qr_4_2015_12.pdf
References
1. John Bell. Encyclopaedia Britannica. Available at: https://www.britannica.com/biography/John-Bell-Scottish-physician
2. Myuller A.P. Byt inostrannyh hudozhnikov v Rossii. Leningrad: Academia, 1927.
3. Ozerov M.V. Angliya bez tumanov. Iz dnevnika korrespondenta. Moskva, 1977.
4. Bell J. Travels from St. Petersburg, in Russia, to diverse parts of Asia: In 2 vol. Vol. 1. A journey to Ispahan in Persia, in the years 1715, 1716, 1717, and 1718. Part of a journey to Pekin in China, through Siberia, in the years 1719, 1720, and 1721. Glasgow: Foulis, 1763.
5. Nozdrin O.Ya. Shotlandcy v Rossiikonca XV- nachala XVIII vekov. Dissertaciya ... kandidata istoricheskih nauk: 07.00.02. Orel, 2001.
6. Bell, John. Dictionary of national biography. Vol. 4. Beal - Biber / Ed. by Leslie Stephen. London: Smith, Elder, 1885.
7. Majkov V.N. Nechto o russkoj literature v 1846 godu. Literaturnaya kritika. Leningrad, 1985: 177 - 200.
8. Kross 'E.G. Britancy v Peterburge: XVIII vek. Avtoriz. per. s angl. Yu. i N. Bespyatyh. Sankt-Peterburg: Dmitry Bulanin, 2005.
9. Kozubskij E.I. OpytbibliografiiDagestanskojoblasti. Sost. E. Kozubskij. Temir-Han-Shura: «Rus. tip.» V.M. Sorokina, 1895.
10. Howorth H.H. History of the Mongols from the 9th to the 19h century. Pt. 2, Division 2. The so-called Tartars of Russia and Central Asia, Division 2. London: Longmans, Green, 1880.
11. Ritter K. Zemlevedenie Azii. Vostochnaya Sibir': ozero Bajkal i pribajkal'skie strany, Zabajkal'e i step' Gobi. Per. i izd. po porucheniyu Russkogo geogr. o-va, pod rukovodstvom P. Semenova, 1879; T. 5, Vyp. 1.
12. Parker E.H. China: her history, diplomacy, and commerce from the earliest times to the present day. 2 ed. London: Murray, 1917.
13. Fleming G. Travels on horseback in Mantchu Tartary being a summer's ride beyond the Great Wall of China. London: Hurst and Blackett, 1863.
14. Michie A. The Siberian overland route from Peking to Petersburg: Through the deserts and steppes of Mongolia, Tartary, etc. London: Murray, 1864.
15. Pozdneev A.M. Obrazcy narodnojliteratury mongol'skih plemen. Sobr. i izd. A. Pozdneevym. Vyp. 1. Narodnye pesni mongolov. Sankt-Peterburg: Tip. Akad. nauk, 1880.
16. Bil'basov V.A. Istoriya Ekateriny Vtoroj. T. 12, ch. 1. Obzor inostrannyh sochinenij o Ekaterine II: (1744 - 1796). Berlin, 1896.
17. Ostanina M.A., Shastina T.P. Anglijskaya ledi v «wild space» Sibiri (po knige Mrs. L. Atkinson «Recollections of Tartar steppes and their inhabitants»). Studia Litterarum. 2018: T. 3, № 3: 64 - 81. DOI: 10.22455/2500-4247-2018-3-3-64-81.
18. Richardson Ch. A new dictionary of the English language, combining explanation with etymology. London: Bell and Daldy, 1858.
19. Felinska E. Revelations of Siberia. In 2 vol. Vol. 1. 3 ed. London: Hurst a. Blackett, 1854.
20. Glavackaya E., Torval'dsen G. Sibirskij Vavilon: shvedskie uzniki v nachale XVIII veka. Quaestio Rossica. 2015, № 4: 215 - 240. Available at: http://elar.urfu.ru/ bitstream/10995/36628/1/qr_4_2015_12.pdf
Статья поступила в редакцию 17.04.19
УДК 8 (081)
Sagiryants E.S., senior teacher, Don State Technical University (Rostov-on-Don, Russia), E-mail: [email protected]
LOGISTICS AND PHILOSOPHICAL COMPARATIVISTICS IN MODERN SEMANTICS OF A LANGUAGE. The article deals with a problem of searching for the objectifications of consciousness in language. Special attention is paid to a method of philosophical research of the role of the languages of logic and mathematics, the principles of their functioning for the transmission of information, communication, discourse, analysis of the meaning and meaning of language expressions associated with the synthesis of linguistic difficulties in different sciences. The article deals with issues of comparative linguistics, philosophical comparative studies, philosophy of language and myth, devoted to semantics and its history; questions of interpretation of sign systems, gnoseology and anthology, logic fouralization and logical semantic functions. The method of philosophical research is the analysis of language expressions related to the study of the role of the languages of logic and mathematics, the principles of their functioning.
Key words: semantics, discourse, antipsychologism, epistemology, logical semantics, comparative studies, formalized language.
E.C. Сагиръянц, cm. преп., Донской государственный технический университет, г. Ростов-на-Дону, E-mail: [email protected]
ЛОГИСТИКА И ФИЛОСОФСКАЯ КОМПАРАТИВИСТИКА В СОВРЕМЕННОЙ СЕМАНТИКЕ ЯЗЫКА
Данная статья посвящена проблеме поиска объективаций сознания в языке. Особое внимание уделяется методу философского исследования роли языков логики и математики, принципам их функционирования для передачи информации, коммуникации, дискурсу, анализу смысла и значению языковых выражений, связанных с синтезом лингвистических трудностей в разных науках. В статье рассмотрены вопросы сравнительного языкознания, философской компаративистики, философии языка и мифа, посвященные семантике и её истории; вопросы интерпретации знаковых систем, гносеологии и антологии, форализации логики и логико-семантических функций. Метод философского исследования - анализ языковых выражений, связанных с исследованием роли языков логики и математики, принципов их функционирования.
Ключевые слова: семантика, дискурс, антипсихологизм, гносеология, логическая семантика, компаративистика, формализованный язык.
В начале XIX в. в зарубежной гносеологии антипсихологизм привёл к поиску объективаций сознания в языке, и под миром стали понимать то, что выражено в этом языке. Философская компаративистика исследует взаимосвязи мыслительного материала философских культур, сравнение и взаимозависимость теорий, дающих в этом пересечении новый импульс философской рефлексии, открывающих новые перспективы человеку в познании мира и самого себя.
Философия не могла претендовать на статус онтологической теории и понималась функционалистски, как определённая аналитическая деятельность по «поиску смысла». Метод философского исследования, к которому приложили свои усилия зарубежные ученые Г Фреге, Б. Рассел и Л. Витгенштейн - это анализ языковых выражений. Эта линия движения мыслей связана с исследованием роли языков логики и математики, принципов их функционирования для передачи информации, коммуникации, понимания, дискурса [1, с. 34]. Проблемы смысла и значения языковых выражений связаны с синтезом разных проблем в разных науках. Проблемы проявляются в логике, которая занималась исследованием естественных языков, в логической семантике, занимающейся отношениями языка к предметной области, истинностью формализованных языков, семантическими правилами перехода от формализованных синтаксических систем к интерпретированным семантическим системам.
Сегодня культурная антропология, сравнительная и историческая этнография, исторически-сравнительное языкознание и философская компаративистика, философия языка и мифа пристально занимаются проблемами семантики и её историей, проблемами определения и понятия, историей логики и математики, философии и лингвистики [2, с. 67]. Поскольку значение знаков и отношение их к объектам, к знакам, к людям, использующим язык, опирается на некие общефилософские предпосылки.
Совершенствование логики, математики и физики остро поставило проблему интерпретации знаковых систем, проблемы гносеологии и онтологии. Построения, часто выраженные в искусственном формализованном языке, символизируют утрату связи науки с опытом, содержание знания с понятными представлениями, актуализируют выяснение смысла научного аппарата, отношения знаков к обозначаемому и являются абстрактными [3, с. 71]. Символичная логика была конструирована тогда, когда язык формул позволил выражать математические рассуждения в виде формального преобразования некоторых исходных формул по определённым правилам. Логистика Г. Фреге послужила исходным пунктом для исследования современной семантики.
На первоначальную направленность семантики повлияла трактовка математических форм, осмысленная в духе требования аподиктического доказательства, в духе дедуктивного изложения содержания понятий: теория чисел таким образом пересматривалась на логической основе и во многом определила его интерпретацию семантического отношения. Осуществляется дедуктивное аксиоматическое построение самой математической логики в виде исчисления высказываний, исчисления предикатов. Происходит форализация логики, как системы символов. Осуществляется синтаксический подход к логике. Она рассматривается как язык. Теоретики языков познания устанавливают и общие категории семантики: простые и сложные знаки (термины или фразы) это обозначающие, которым в принципе соответствует некое мыслимое содержание, т. е. смысл, неважно, идёт ли речь о понятии или предложении. Затем устанавливается связь с объектами (или с положением вещей), которые являются их референтами и т. д. Так конституируется двоякая плоскость семантического анализа, которая имеет дело с «интенсиональными» характеристиками выражений их смысла и их «экстенсиональными» свойствами, которые зависят от их значений. Г Фреге формализовал теорию множеств. Математические понятия «числа» и «количества» он определил в терминах в чисто логических понятиях «класса» и «отношения». Другими словами, он эксплицировал в формальных терминах понятия и операции этой дисциплины, а тем самым и основания чистой математики. Затем были открыты семантические парадоксы. Антиномии этой группы содержат понятия именования, определения, истины, принадлежащая гносеологии, семантике, онтологии, лингвистики и т. п. Парадоксы поставили учёных перед проблемой перестройки логики, оснований теории множеств, структур выражения и правил мысли, логических механизмов действия языка, что, требовала пересмотра эпи-стемических основ [4, с. 45].
Фреге первым указал на связь антиномий с характером употребления языка. Однако есть и еще один пункт, который соединил рассуждения Фреге, Рассела и Витгенштейна - идеи логического анализа. Многие идеи предложил Фреге, первым строго сформулировал различие между логическими переменными и постоянными, ввел важное понятие «пропозициональной функции» и символов операций (кванторов), которые упростили традиционную логическую теорию. Идеи Пеано и Фреге о выведении математики из логики осуществили Рассел и Уайтхед в «Основаниях математики». Используя достижения символической логики, авторы вводят в действие новый аппарат логического анализа, а в качестве исходного понятия берется понятие «элементарного», или «атомарного» высказывания, неразложимого на более простое высказывание. Из них и строятся все остальные формы высказываний: сложные или «молекулярные», с помощью различных логических операций. Важным результатом работы был анализ общих высказываний, основанный на введении пропозициональных функций и аппарата квантификации, изобретенный Фреге, что позволило представить все общие высказывания как построенные путем квантификации из пропозициональ-
ных функций. Рассел и Уайтхед расширили применение этого аппарата и дали ему дальнейшее развитие. Была разработана теория описаний, как результат применения аппарата квантификации, как и анализ высказываний о классах, который преобразовывал высказывания о классах в высказывания об индивидах. Вводится понятие «неполного символа». В результате был выработан простой и убедительный метод анализа высказываний, содержащих выражения о классах и описательные выражения определенного типа.
Основным объектом логического анализа были логические затруднения математики и логики, парадоксы логики и теории множеств, устранение которых привело к появлению теории типов, разделившей разные уровни абстракции и устанавливала языковые запреты на такие постановки аргументов, которые ведут к бессмысленности функциям. Эти исследования в области логического анализа привели к постановке вопросов о семантических свойствах знака, о различии между языком и метаязыком, была создана теория логических обозначений и разработан ряд важных понятий семантики. Специфической чертой семантики было различение смысла и значения (заключённой в выражении содержательной информации об объекте и обозначаемого некоторым выражением объекта) [5, с. 39].
Осваивая заключённую в имени (предмета) информацию, человек проникает в смысл соответствующего имени. Имена могут иметь один и тот же номинат, но обладать разным смыслом. Выделяется класс имён, обладающих смыслом, но лишенных значения, так как отсутствует номинат (например, в имени «Пегас»). Много внимания уделяется разрешению «прямого» и «косвенного» употребления имён. Отсюда встаёт проблема знака знаков. Различение смысла и значения широко применялось при различении истины и ложности, отношения объектов и понятий, предложений и мыслей. Эти понятия оказались весьма продуктивными в семиотике. Однако важной чертой семантики Г. Фреге было рассмотрение всех видов языковых выражений как имён неких конкретных или абстрактных предметов. Виды языковых выражений у него оказываются формами именований. Различаются собственные имена (обозначение конкретных, индивидуальных предметов), имена функций (понятий, отношений или неопределённые описания; предложения как имена особых логических предметов, истинностных значений) [6, с. 113].
Собственные имена, которые всегда имеют смысл, но не всегда имеют значение (Пегас, Кентавр). «Пустые» и «полные» имена дают ключ к различению действительных и фиктивных предложений. Смысл, полагает Г Фреге, есть нечто объективное, которое можно точно установить при употреблении в общении, т. е. смысл есть употребление. Развивает семантические идеи Г Фреге Б. Рассел. Он занимается исследованием обозначающих выражений, которые адресуют высказывания к предметам, гарантируют связь языка и реальности, предметный, информативный характер общения. Но употребление пропозиций связанно с тем, что они не всегда соответствуют объектам [7, с. 88].
Лингвистические трудности возникают из-за взаимозаменяемости описаний и смещения их логико-семантических функций. Имена значимы сами по себе и не нуждаются в контексте, а описания существуют только в предложении в целом. Описание объектов не предполагает существования.
Л. Витгенштейн, следуя за успехом в формализации Г. Фреге и Б. Рассела пытался выработать единую теорию символизма, основанную на предельном различении семантических свойств знаков и адекватном соотнесении компонентов языкового мышления с элементами реальности [8, с. 21]. Опирается он на расселовские идеи различных типов отношения знаков к вещам и их разнородных функций в системе целостных высказываний, и на теорию описания, общую теорию логических типов. Имена он понимает, как Рассел, но отказывает им, как и его учитель, в смысле, признавая за ними прямую однозначную денотацию объекта, имена как бы прикалывают язык к миру и противопоставляются иным языковым знакам, имеющим иную семантическую природу свойств, отношений, логических констант.
Витгенштейн в «Анализе логических проблем» подчёркивает, что предложение - описание факта и его можно рассматривать как синтез теории значений истинности» и идей о языке, как образе реальности, из которого рождается теория о том, что не может быть сказано, а может быть показано; известно, что в дальнейшем он отказался от теории языка образа реальности, от утверждения, что все значимые пропозиции состоят из простых, и от теории о невыразимом [9, с. 58]. Трактат, по словам Э. Куинтона, должен ответить на вопрос в духе Канта: «Как возможен язык?», в каких условиях может существовать полностью значимый язык. Считали, что он пытался разграничить линию Между наукой и не-нау-кой, как границей между фактическим и не-фактическим языком. «Анализ логических проблем» полон для Витгенштейна экзистенциальной напряженности: в отчетливости мыслей, смысловой прозрачности языка он как бы жаждал найти нечто большее - открыть искомую нравственную чистоту».
С другой стороны, в настоящее время ясно, что Витгенштейн, остро реагировал на состояние языка, близкое к коллапсу, на изменения в музыке, архитектуре, морали, П. Энгельман говорил, что в первую очередь в работе Витгенштейна надо видеть этическое значение, ибо он указывает на сущность добра своей собственной жизнью, ибо жизнь для него - это «задание» с неизменным условием. Есть глубокое сравнение эпохи Кафки и Витгенштейна, связанное с ощущением потери реальности, что повлекло за собой тотальную потерю всякой выраженной посредством языка ценности. Кафка и Витгенштейн обостренно реагировали на
потерю, нравственную и логическую деградацию языка, выражая свою реакцию «в аскетическом самоурезании языка и в полном молчании». Кризис моральных ценностей должен привести к онемению оценивающего языка, ценности выражающего. Есть сравнение Витгенштейна с Музилем: у мира и у нас в этом мире есть такие особенности, аспекты, которые не поддаются рационалистическим описаниям. Область мистического познается опосредовано, оно просвечивается сквозь рациональные лингвистические структуры. Естественно предположить, что проблема Витгенштейна - это особенность эпохи, в которой процесс разложения традиционных человеческих социокультурных общностей прогрессировал так, что иллюзии либеральной антропологии развеялись. Распалась и система фундаментальных представлений о том, что становление человека личностью, индивидом, освобождение его от своих пут, что сущность, происхождение и последнее убежище этой свободы кроются во внутренней автономии, в духовном мире индивида. Понятийные разборы Витгенштейна суть философское выражение этого процесса. Они определяют и предпосылки, на фоне которых происходила реорганизация его представлений. Классические индивидоцентричные понятия сменялись такими, как следование правилу, приучение, обычай, конформизм. И Витгенштейн считает, что направление духовной реорганизации общества не в безграничном освобождении человека от традиций, а исключительно в природе связей, ограничения, традиций, а исключительно в природе связей, ограничения, традиций. Принцип различения семантических свойств имени и описания Г. Рассела и Л. Витгенштейна применяет к сопоставлению имени и предложения (высказывания), хотя отказывается от расширенной характеристики имени, включающей предложение, и рассматривает его как описание факта. Описание фактов в предложениях - вот основная функция языка. Предложение не класс имён, не перечень слов, а соответствие объектов терминам предложения. Предложения интерпретируется через субъективнопсихологические характеристики, через веру и переживаемый смысл. [10, с. 90] Языковой оборот выражает определённое состояние носителя. Смысл предложения даётся определённым сочетанием терминов предложений по определённому правилу, которое находится во внутренней связи слов в предложении, в структуре, в логикосинтаксической форме предложения. Толкование предложения, как имени, создаёт трудности, подобные смешению семантических свойств, имён и описаний.
Логическое изучение языка в работах Г Фреге, Б. Рассела, Л. Витгенштейн раскрыло, что определённые сочетания слов в предложении, правильных как бы лексически и синтаксически, лишены смысла по логическим причинам из-за нарушения логических правил построения осмысленных предложений. Следовательно, необходимо заменить интуитивно-психологические критерии осмысленности строго логическими, так как осмысленность языка требует уточнения логических правил его употребления. Анализ парадоксов показал недостаточность обычной грамматики правил, обычного синтаксиса для устранения бессмысленности [11, с. 43]. Семантика и синтаксис естественного языка анализируются, что говорит о многозначности выражений, нечёткой логической структуре фраз естественного языка, который скрывает его реальную логическую форму выражений. Взамен предлагается выработать искусственный язык математической логики, без психологических оттенков смысла. Возникает возможность построения «идеального» языка, который будет содержать только простые знаки, значения которых нам непосредственно знакомы (реальные «вещи», свойства, отношения, логические формы) [12, с. 125]. Считается, что логика априорна и автономна. Логическую форму реальности мы узнаём из языка. Выясняется идея о связи между языком и миром, основанная на координации имён и вещей. На основе этого она разрабатывает связь элементарного предложения с миром. Логическая форма знака и обозначаемого тождественный. Во избежание иллюзии в субстанциальности считается возможным убрать из идеального языка соответствующие ему особые символы. Формализация логики сводится к теории языкового символизма, а в дальнейшем к деятельности манипулирования символами по определённым
Библиографический список
синтаксическим правилам. Различные типы отношения знаков к вещам должны воплотиться в самом принципе построения языка. С идеалом логически совершенного языка связан и тезис о логике как «показанном», наглядно воплощённом в символике языка, в своей деятельности. Логика сводится к языку, который говорит о фактах. Язык через логическую форму предложения показывает принципы своей работы в структуре самих знаков [13, с. 71].
Ядро аналитической философии Витгенштейна конструируется на стыке проблем анализа, логики, семантики. Логический анализ структуры языка дает нам познание структуры мира. Витгенштейн считал крупнейшим теоретическим достижением Рассела открытие того, что фактическая логическая структура языковых предложений отнюдь не необходимым образом тождественна структурам, подсказываемым грамматической формой. В теории дескрипций, где это использовано, утверждается, что предложения определённого типа могут расчленяться на более обобщенные и, предположительно, более простые предложения [14, с. 102]. Витгенштейну эта теория послужила исходным моментом для постановки вопроса о том, что расчленимо ли на более простые предложения всякое сложное предложение и не расчленимы ли эти простые предложения на ещё более простые? Где этот предел расчленения? Эти вопросы, по-видимому, и приводят к понятиям элементарного предложения и простого объекта. Однако всякое сложное предложение, говорящее о сложных предметах, должно быть подвергнуто разложению. Требование простых вещей есть не что иное, как требование определенности смысла. Но к этому приводят Витгенштейна и определенные логико-семантические соображения. Тем не менее, основная доминанта его построений - платоновская интенция предустановленного мира. Если мир таков, каков он есть, не зависит от человека, его деятельности и познавательных способностей, то должна существовать спроецированная в самое себя простота, какой бы неуловимой она ни была. Существуют простые объекты, могут существовать и неразложимые имена, которые обозначают объекты. Элементарные, или атомарные, предложения содержат лишь имена. Структура элементарного предложения в точности соответствует структуре элементарного факта. Предложение копирует факт и выводится логическая доказуемость мысли, что истинно важные вопросы человеческого существования должны остаться невыразимыми. Субъект обезличивается в безличном языке, и так становится «зеркальным образом мира» язык с его логикой. Если язык - образ мира, то он не может говорить о том, чего в мире нет. Это невыразимое - мистическое. О нём надо молчать. Таким образом, представленная строгой логикой «Трактата» философия платонизма ведёт к немоте. Правда, есть высказывания, что требования молчания определено жизнеощущением, эмоциональным материалом, чувством разрыва между мнимой и требуемой чистотой, прозрачностью, устойчивостью созданного нами представления о мире, безбрежной многозначностью человеческого бытия в мире, нравственным обоснованием его.
Как видно, полю ощущений соответствует мир как факт, образу соответствует мир как вещь. Атомарный факт осуществляется благодаря связи между объектами, причем любой из них является простым, образующим нередуци-руемую единицу (субстанцию). Существование атомарных фактов образует для Витгенштейна основу для формулирования истинных предложений. Предложение - логическое отображение своего значения - это восходит к теории значения: названия, лишенные значения, ведут к лишенным смысла предложениям.
Строится схема идеального языка, элементами которого являются имена (простые символы, однозначно соответствующие определённым объектам), комбинации логических имён образуют простейшие атомарные предложения, независимые и неразложимые, из которых с помощью пропозициональных связок строятся молекулярные предложения, как функции истинности атомарных. Грамматикой такого языка становится логическая грамматика. Структура логического языка становится идеальным скелетом всего знания.
1. Колесников А.С. Философская компаративистика: Восток - Запад. Санкт-Петербург, 2004.
2. Алиева Ч.Э. Проблема концептуализации сравнительной философии: история, теория и методология философской компаративистики. Часть 2. Санкт-Петербург, 2004.
3. Гафарова Ю. Современная герменевтика и культурная антропология: обеспечение идентичности в современном мире. Научно-практическая конференция. Минск, 2004.
4. Колесников А.С. Философская компаративистика в поле глобальных перемен. ВестникРУДН. Серия: Философия. 2006; 1: 82 - 105.
5. Федотова В.Г. Неклассические модернизации и альтернативы модернизационной теории. Вопросы философии. 2002: 12.
6. Козлова М.С. Философия и язык. Критический анализ некоторых тенденций эволюции позитивизма XX века. Москва, 1972.
7. Козлова М.С. Философские искания Л. Витгенштейна. Витгенштейн Людвиг. Философские работы. Часть I.
8. Гадамер Х.Г. Язык и понимание. Актуальность прекрасного. Москва, 1991: 48.
9. Гафарова Ю. Прикладная герменевтика и интерпретативная антропология: теоретические модели разрешения противоречий процесса глобализации. Глобализация: плюсы и минусы: Международная научно-практическая конференция. Москва, 2004.
10. Гирц К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культур Антология исследований культуры. Интерпретация культуры. Санкт-Петербург 1997; Т. 1.
11. Даммит М. Что такое теория значения. Философия. Логика. Язык. Редакторы Д.П. Горский и В.В. Ветров. Москва, 1987: 209 - 210.
12. Мулуд Н. Анализ и смысл. Очерк семантических предпосылок логики и эпистемологии. Москва, 1979.
13. Appadurai A. Global ethnoscapes: notes and queries for a transnational anthropology. Fox R.G. (ed.) Interventions: anthropology of the present. L., 1989.
14. Hirst P. & Thompson G. Globalization in Question. The International Economy and possibilities of Governance. Cambridge, 1996.
References
1. Kolesnikov A.S. Filosofskaya komparativistika: Vostok - Zapad. Sankt-Peterburg, 2004.
2. Alieva Ch.'E. Problema konceptualizacii sravnitel'noj filosofii: istoriya, teoriya i metodologiya filosofskoj komparativistiki. Chast' 2. Sankt-Peterburg, 2004.
3. Gafarova Yu. Sovremennaya germenevtika i kul'turnaya antropologiya: obespechenie identichnosti v sovremennom mire. Nauchno-prakticheskaya konferenciya. Minsk, 2004.
4. Kolesnikov A.S. Filosofskaya komparativistika v pole global'nyh peremen. Vestnik RUDN. Seriya: Filosofiya. 2006; 1: 82 - 105.
5. Fedotova V.G. Neklassicheskie modernizacii i al'ternativy modernizacionnoj teorii. Voprosy filosofii. 2002: 12.
6. Kozlova M.S. Filosofiya i yazyk. Kriticheskij analiz nekotoryh tendencij 'evolyucii pozitivizma XX veka. Moskva, 1972.
7. Kozlova M.S. Filosofskie iskaniya L. Vitgenshtejna. Vitgenshtejn Lyudvig. Filosofskie raboty. Chast' I.
8. Gadamer H.G. Yazyk iponimanie. Aktual'nost'prekrasnogo. Moskva, 1991: 48.
9. Gafarova Yu. Prikladnaya germenevtika i interpretativnaya antropologiya: teoreticheskie modeli razresheniya protivorechij processa globalizacii. Globalizaciya: plyusy i minusy: Mezhdunarodnaya nauchno-prakticheskaya konferenciya. Moskva, 2004.
10. Girc K. «Nasyschennoe opisanie»: v poiskah interpretativnoj teorii kul'tur Antologiya issledovanij kultury. Interpretaciya kultury. Sankt-Peterburg 1997; T. 1.
11. Dammit M. Chto takoe teoriya znacheniya. Filosofiya. Logika. Yazyk. Redaktory D.P. Gorskij i V.V. Vetrov. Moskva, 1987: 209 - 210.
12. Mulud N. Analiz i smysl. Ocherk semanticheskih predposylok logiki i 'epistemologii. Moskva, 1979.
13. Appadurai A. Global ethnoscapes: notes and queries for a transnational anthropology. Fox R.G. (ed.) Interventions: anthropology of the present. L., 1989.
14. Hirst P. & Thompson G. Globalization in Question. The International Economy and possibilities of Governance. Cambridge, 1996.
Статья поступила в редакцию 01.04.19
