CC BY
23
УДК 930.253(985)
О.В. Шабалина
ЛИТЕРАТУРНО-ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПЕРСОНАЛЬНЫХ ФОНДОВ Г. Д. РИХТЕРА И В. В. ЧАРНОЛУСКОГО КАК ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ ОРГАНИЗАЦИИ И ПРОВЕДЕНИЯ АРКТИЧЕСКИХ И СУБАРКТИЧЕСКИХ ЭКСПЕДИЦИЙ
В АСПЕКТЕ ИХ ФИНАНСОВОГО И ПРОДОВОЛЬСТВЕННОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ3 Аннотация
В статье представлены результаты анализа единиц хранения персональных фондов Г. Д. Рихтера и В. В. Чарнолуского Музея-Архива истории изучения и освоения Европейского Севера ЦГП КНЦ РАН (стенгазеты «Кукиш» и экспедиционного альбома с рисунками этнографа) как источников для ретроспективного исследования истории организации и проведения экспедиций по изучению и освоению Арктики и Субарктики, в аспектах их финансового обеспечения и культурно-бытовых практик.
Ключевые слова:
Г. Д. Рихтер, В. В. Чарнолуский, арктические и субарктические экспедиции, стенгазета, экспедиционный альбом, культурные и повседневные экспедиционные практики, Музей-Архив истории изучения и освоения Европейского Севера ЦГП КНЦ РАН.
O. V. Shabalina
LITERARY AND PICTORIAL MATERIALS OF PERSONAL FUNDS G. D. RICHTER AND V. V. CHARNOLUSKIY OF THE MUSEUM-ARCHIVE OF THE BCH KSC RAS AS SOURCES ON THE HISTORY OF ORGANIZING AND CONDUCTING ARCTIC AND SUBARCTIC EXPEDITIONS IN THE ASPECT OF THEIR FINANCIAL AND PROVISION SECURITY
Abstract
The paper presents the results of the analysis of the storage units of personal funds of G.D. Richter and V.V. Charnoluskiy of the Museum-Archive of the BCH KSC RAS ("Kukish" wall newspaper and the expedition album with drawings of the ethnographer) as a source for a retrospective study of the history of organizing and conducting expeditions aimed at studying and developing the Arctic and the Subarctic in terms of their financial provision and cultural and domestic practices: the organization of grocery allowances and the search for possible forms of food, establish a mode of life, recreation, creativity.
Key words:
G.D. Richter, V.V. Charnoluskiy, Arctic and Subarctic expeditions, wall newspaper, expedition album, cultural and everyday expeditionary practices, Museum-Archive of History of Studying and Exploration of the European North of the BCH of the KSC RAS.
3 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научного проекта № 17-11-51004 а(р) «Материалы архивов РАН по истории организации и проведения экспедиционных исследований арктических и субарктических зон в конце XIX - п.п. ХХ вв.».
В период комплексного изучения производительных сил нового государства СССР в 20-30-е гг. ХХ в. Кольский полуостров благодаря разнообразию местных запасов полезных ископаемых привлекал к себе всеобщее внимание. Этот регион изучался усилиями многочисленных экспедиций, деятельность которых именно в этот исторический период, по мнению академика А. Е. Ферсмана, оценивалась в своей основе как один из важнейших и наиболее актуальных научных методов [Ферсман, 1929: 2]. Изыскательская и научно-исследовательская экспедиционная работа в отдаленных районах страны впечатляет своими результатами и масштабом, когда приходит осознание того, что организация, финансирование и проведение этих мероприятий происходили на фоне мирового экономического кризиса, политико-экономической изоляции советской России и наличия продовольственных проблем у молодого социалистического государства.
Именно в это время известный исследователь русской Лапландии ученый-геоморфолог (впоследствии доктор географических наук, заслуженный деятель науки и культуры РСФСР) Гавриил Дмитриевич Рихтер (1899-1985) проводил свои летние полевые сезоны на Кольском полуострове. В 1922 г. по приглашению профессора Н. И. Прохорова он участвовал в качестве топографа в работах Кольского почвенно-ботанического отряда Северной научно-промысловой экспедиции ВСНХ. Далее в разных качествах под эгидой многих учреждений и организаций Гавриил Дмитриевич (рис. 1), работал в экспедициях, во время которых велись разведка полезных ископаемых, оценка водных ресурсов данного региона страны, производились геологические изыскания, необходимые для постройки плотины гидроэлектростанции «Нива ГЭС-2», предусмотренной планом ГОЭЛРО4. Во время экспедиции на Кольский полуостров в 1933 г. Г.Д. Рихтер, выполняя поручение Геоморфологического института Академии наук СССР, в составе геоморфологического отряда № 5 Карело-Мурманской комплексной партии экспедиции Ленинградского отделения треста «Гидроэлектропроект» Главэнерго НКТП СССР (ЛОГИДЭП) занимался рекогносцировочным обследованием рек Варзуги и Поноя (рис. 2) «в целях выяснения возможностей использования гидроэнергетических ресурсов этих рек и составления на основании рекогносцировки гипотезы их использования» [Рихтер, 1936: 49].
Отряд № 5 в полном составе (Г. Д. Рихтер, начальник отряда инженер-проектировщик И.П. Стреколовский, топограф-инженер И.Г. Лисюк и научно-технический сотрудник Н.Г. Комаров) вместе с отрядом № 3 выехали из Ленинграда 10 июня 1933 г. и 12 июня прибыли в Кандалакшу, где были вынуждены задержаться из-за возникших проблем с финансированием экспедиции и отсутствием транспорта. Только 24 июня на пароходе «Поморье» отряд № 5 отправился к месту назначения, где успешно справился с поставленными перед экспедицией задачами.
Но именно период вынужденного бездействия чаще всего потенцирует участников любой экспедиции к разнообразному творчеству и бывает особенно плодотворен благодаря большому количеству свободного времени. В процессе ожидания транспорта, по сути - традиционного начала любого «поля»,
4 Нива ГЭС-2 - гидроэлектростанция на реке Нива в Мурманской области, построенная по плану ГОЭЛРО в 1930-1938 гг.
в независимости от его научной направленности и от временного контекста, у «полевого» сообщества зарождаются свой язык, свои нарративы. Появляются на свет локальные экспедиционные тексты, облекаемые в различные формы: песни, эпиграммы и т.д. Экспедиционная субкультура достаточно закрыта для постороннего взгляда. Тем ценнее письменные свидетельства, фиксирующие этот разносторонний и богатый мир.
Рис. 1. Географо-разведочный отряд Кольской экспедиции АН СССР. Рис. 2. Г. Д. Рихтер. 1930-е гг.
Лагерь у истока р. Нивы. 1930 г. [Музей-Архив, НВФ 1140]
Слева направо стоят: студенты И. В. Максимов, М. К. Карпун, А. И. Мартюшов; сидят: А. И. Филиппов (нач. отряда), Г. Д. Рихтер (нач. отряда), А. М. Архангельский (студент); лежат: студенты В. Хлебников, С. С. Лапин, В. Н. Кошкин [Музей-Архив, ОФ 5а]
Во время «простоя» в июне 1933 г. был создан «печатный орган» геоморфологического отряда №№ 3-5 Ленинградского отделения треста «Гидроэлектропроект» Главэнерго НКТП СССР - стенгазета «Кукиш» (рис. 3), которая в 1970-е гг. вместе с другими материалами была передана Г.Д. Рихтером на хранение в Музей-Архив истории изучения и освоения Европейского Севера ЦГП КНЦ РАН [Музей-Архив, НВФ 1155].
«Кукиш» представляет собой 9 отдельных листов плохого качества зеленой линованной бумаги размером 29,5 см на 20,5 см - удобный формат для транспортировки и «обнародования» на брезентовых стенках палатки. Рисунки сатирического содержания и шаржи, иллюстрирующие текст, выполнены цветными карандашами на разновеликих листках пожелтевшей бумаги, наклеенных на основной лист с текстом (рис. 4). Текст написан печатными буквами крупным шрифтом фиолетовыми чернилами. Вид документа
позиционируется в самом тексте источника как «стенновка», то есть просторечная, разговорная производная форма от «стенной газеты» («стенгазеты») [Ожегов, Шведова, 1992: 792].
И *1И< ПСА »ЬН Р0Д !'
Зв д^по >>[ ивт ^/гг.ги.1
МЩЦ ^рги^глд <ТУ!1ГИН П'гпрдцг.1 ' -ЯРЪЩл, г>:уг Ш с^Л^гкг)
ГмГЧЧНЦГЬ щ!¡я ., КЦГЛ
«ПЕР£ДИ Ичвитяж ! 'Р»от 13«р11«в0 уЫпттп «вил, шли/
flz.it -ШвВвЕ 1ЧЬ,ц НийЛВЧ
МНМйИУ (7е«0П0ДЕЙ I
МРШЛ'п НЕ ДРПЬИТ Ч£ '
НЧ ^и пциц / ¿л .
ЗНДОЛКТ» I /Ы|)ГТХ>ЕЛ1 айаим и СТ»П5>РЙ ИТ. р.
ПЯ6КР"СНоЕ УЧЯЕЖДЕНПЕ 1 ^ПСНЫИ ДМ
,,;,л|1№|) •■-и»'««,»»», « - '
Одмр^п и и гюгткпч нт
ЧГИ0!£ММ0 1 г'Пяи ,>,,. ^ ^
1ГЦШ1Ч емцьнг пений, ' Н* ТО Л1И« КИД*5ГЛН> Пцд
мке'РЙ „ПИВС: . V ^
ПИГ!.«!/Рвиэ Г1ЛРг> !}•/<!
ЮЕчгай | нрвд п^лло
"Е 1 , П^ЕДЛОВДгЩЖИ I [иЛоГГЧ1ил> Кои Смгя-
ЧЕмЖЕп^ДЬИ. Н^тгос НИ£ ГЛодДу
Рис. 3. Первый лист стенновки с названием Рис. 4. Страница стенновки [Музей-Архив, НВФ 1155: 1] «Кукиш» [Музей-Архив,
НВФ 1155: 7]
С середины 1920-х гг. в эпоху НЭПа в связи с общей демократизацией прессы стенгазета как новый вид революционной печати приобрела черты массового культурного феномена: ее выпускали на производстве, в образовательных учреждениях, на селе. При отсутствии общих формальных требований к оформлению стенгазета, исходя из определения, должна была являться печатным органом какой-либо общественной организации: комсомольской, пионерской, партийной или профсоюзной и освещать актуальные, злободневные темы. Однако, как мы могли убедиться на примере «органа отряда № 3-5 Л.О.Г.И.Д.Э.П.» Карело-Мурманской комплексной партии с говорящим названием «Кукиш», в действительности иногда выпускались и независимые стенгазеты, отражавшие личную позицию авторов, позволявших себе идеологизированную форму наполнять юмористическим и сатирическим содержанием. Тем самым создавалась тонкая пародия как на официоз «печатного органа», так и на реалии экономической и общественно-политической жизни своего времени. Что, как правило, преследовалось по закону. Именно поэтому проявление такого инакомыслия в образной передаче животрепещущей проблемы отсутствия финансирования экспедиции, оставленной без продовольствия и транспорта, завуалированного иронией и шуткой, стало возможным в 1933 г. в условиях естественной изоляции от «мира» при проведении научных полевых исследований в отдаленном уголке большой страны - на Кольском полуострове - в рамках локального экспедиционного коллектива профессионалов. У этой стенновки, как свидетельствует текст источника, было трое неизвестных автора: два редактора (они же корреспонденты, авторы «аналитических» статей и др.) и художник.
То, что финансирование экспедиции запаздывало и обрекало экспедицию на самообеспечение продовольствием, свидетельствуют как название стенгазеты «Кукиш», так и текст источника: «В Кандалакше мы гадали,/ Денег дожидалися:/ Л.О.Г.И.Д.Э.П. скорей пришлет,/ Или с неба свалятся?» [Музей-Архив, НВФ 1155: 9]. Вообще, тема еды - это лейтмотив почти всех документальных разделов стенновки «Кукиш». В «Объявлениях»: «...2. Экспедиция Л.О.Г.И.Д.Э.П. ищет хорошего повара, умеющего варить суп из топора» [Музей-Архив, НВФ 1155: 5об]. В «Телеграммах»: «.Примите меры. Тихое помешательство от голода и тоски» [Музей-Архив, НВФ 1155: 5об]. «Карманы более тощи[е], чем желудки» являлись причиной возникновения «гастрономических» ассоциаций в умах участников экспедиции: «.Наконец-то и Плес-озеро! Похожее на нетронутый кусок пролетарской колбасы, раскинуло оно свои воды между двух морен [Музей-Архив, НВФ 1155: 7]. Сколько можно приготовить чаю из этих вкусных вод!» [Музей-Архив, НВФ 1155: 6об-7]; «Ольга Викторовна видела Хибины очаровательным тортом»; «Уважаемый Николай Владимирович видел их [Хибины]5 огромным куском масла сливочного, довоенного качества» [Музей-Архив, НВФ 1155: 4-4об]. Наличие или отсутствие столовой в месте пребывания, а также качество обслуживания и подаваемых блюд являются главными маркерами маршрута экспедиции для ее участников, испытывавших серьезные проблемы с продовольствием из-за неполучения денежного содержания, но способных шутить по этому поводу.
Текст источника дает некоторое представление о меню столовых Кандалакши и Хибиногорского района в 1933 г. Оно поражает разнообразием и наличием в нем овощей и корнеплодов, не выращиваемых на этих территориях традиционно - редиски, картофеля [Музей-Архив, НВФ 1155: 6об-7, 4-5]. Все это свидетельствует, по нашему мнению, о своевременном осуществлении в 1930-х гг. селекционной работы и работы по выведению районированных, адаптированных для Крайнего Севера сортов овощных, кормовых, зерновых культур усилиями ученых и специалистов Полярной опытной сельскохозяйственной станции. Она была организована в 1923 г. в районе железнодорожной станции «Хибины», а впоследствии стала Полярным отделением Всесоюзного научно-исследовательского института растениеводства. Кольские ученые доказали возможность развития приполярного сельского хозяйства. Появившийся в 1930 г. совхоз «Индустрия» с первых дней своего существования создавал местную продовольственную базу для снабжения растущих промышленных центров Кольского полуострова. Разнообразие дичи в лесах, рыбы в озерах и реках данного региона позволяло надеяться научной экспедиции 1933 г. на обеспечение себя мясом и рыбой в местах пребывания по маршруту при условии наличия специальных рыболовных и охотничьих навыков у членов экспедиции и компетентности в этих вопросах рабочих и проводников, набранных из местных жителей: «.Жорж заявил: "Ну, будьте покойны! Если мы найдем там какие-нибудь речки, а в них рыбешку, то уж с ухой мы наверняка будем. будьте покойны."» [Музей-Архив, НВФ 1155: 6об].
5 Здесь и далее текст источников приводится с соблюдением археографических норм. Знак [.] обозначает пометы, примечания, купюры автора статьи.
Представляется необходимым поместить ниже самый «гастрономический» фрагмент источника, который представляет собой рубрику стенновки «По следам строек»:
«Орган отряда № 3-5 Л.О.Г.И.Д.Э.П. "Кукиш" [...]
№ 4
По следам строек
Утро вечерело. Наш отряд бодро шагал берегом реки Нивы. В двух километрах от Кандалакши юная часть отряда, мучаясь от жажды и голода, требовала привала. Неистовый Гаврила6, страстный лапландофилл и неутомимый путешественник сказал:
- Стоп! Надо привыкать к походам. Раньше Плесс-озера7 вы не получите ни шиша!
Наконец-то и Плес-озеро! Похожее на нетронутый кусок пролетарской колбасы, раскинуло оно свои воды между двух морен. Сколько можно приготовить чаю из этих вкусных вод! За этим дело не стало. Неутомимый Жорж, под строгим взглядом своего братца, в момент [в]скипятил благодетельный напиток. И в один момент сглотнула его наша братва. Впереди Нивастрой! Грохот взрывов убыстрял наши шаги. Даже уважаемый Николай Владимирович помолодел и отставал от нашего отряда не дальше, чем на 142 километра. Знакомство с Нивастроем началось со столовой И[инженерно].Т[ехнических].Р[аботников]. Прекрасное учреждение! Но косный бюрократизм не дал насладиться твоими прелестями. Однако в общей столовой наш отряд с присущей ему быстротой мгновенно расправился с супом, селедками, с редиской, обильно полив все это некой жидкостью под маркой "пиво". После этого пробежать по всему Нивастрою было пара пустяков. Канал. Фундамент станции. Деррики8. Экскаваторы. Плотина. Под ложечкой снова засосало. Как на грех подвернулся старичок, предложивший 8 килограмм прекрасной семги. Но наши карманы более тощи, чем желудки. Настроение спадало.
Отряд разбился на две партии. Одна (более благоразумная и деловая) осталась на Нивастрое. Другая (менее благоразумная и совсем не деловая) решила двинуться в Хибины. Прослушав веселенький джаз-банд в оригинальном исполнении маэстро Жоржа и подвергнувшись операции переливания крови в станционных, весьма гостеприимных, клопов неблагоразумные с почтовым примчались в Хибины.
Во сне, под ритмичный стук колес, каждый по-своему, в зависимости от темперамента, склонностей и возраста, наслаждался грандиозной панорамой Хибин. Уважаемый Николай Владимирович видел их огромным куском масла сливочного, довоенного качества. Гавриил Дмитриевич - гигантской роговой
6 Гавриил Дмитриевич Рихтер (1899-1985) - сотрудник геоморфологического отряда № 5 «Варзуга-Поной» Карело-Мурманской комплексной партии экспедиции ЛОГИДЭП.
7 Имеется в виду озеро Плес, через которое протекает р. Нива, впадающая в Кандалакшский залив.
8 Деррик - неподвижный подъемный механизм - кран.
обманкой9, Николай Гаврилович [Комаров] неким грандиозным экономическим балансом. Симочка - представил себе Хибины в виде Американских гор [ок], где бесплатно, как мальчишка на трамвайной колбасе10, он может кататься день и ночь. Ольга Викторовна видела Хибины очаровательным тортом, набивши им полный рот, она проснулась (во рту у ней была добрая половина дорожной резиновой подушки). Но вот и Хибиногорск11. Верные своим традициям, мы начали наше знакомство с городом со столовой. Но и бюрократизм был верен себе. Из первой сто[л]овой, куда мы было направили стопы своя бдительный зав[едующий]. на[с] выставил как "безответственных". Во второй столовой отряду подвезло. Целую сковороду дичи, копченое мясо, гренки, приготовленные из хлеба и персиковый компот поставил на стол расторопный ресторатор [см. рис. 5, 6]. Но аппетит приходит с едой. Уничтожив дивный завтрак, приготовленный по-синклеровски12 и не насытившись творогом, чаем и т.н. бутербродами отряд устремился в базу ОПТЭ13. Наконец-то мы получили шикарный обед и заслуженный отдых [см. рис. 7]. Однако после короткого сна мы снова захотели есть. Неутомимый Гавриил Дмитриевич потащил всех на горную станцию Академии наук [см. рис. 8]. Нам там показали прекрасную библиотеку и лаборатории, но ужином во всем этом чудном замке ученых и не пахло. Перехватив по скромному блюду жареной картошки на Базе ОПТЭ мы двинулись на станцию Вуд-явр14 и с ближайшим поездом вернулись в Кандалакшу.
Между прочим, в Хибинах кроме плохих столовых имеется не плохая обогатительная фабрика, горные карьеры, где добывают апатит и молибден15. Но об этом не плохо пишут в газета[х] и мы не будем повторяться» [Музей -Архив, НВФ 1155: 6об-7, 4-5].
9 Роговая обманка (геологич.) - наиболее распространенный породообразующий минерал подкласса цепочечных (ленточных) силикатов сложного химического состава. Темно-зеленые (до черных) удлиненные кристаллы, сплошные зернистые массы.
10 На старых трамвайных вагонах - рукав (шланг) воздушной магистрали пневматического тормоза. Сзади последнего вагона свободный изогнутый конец рукава закреплялся, отчего приобретал сходство с кольцом колбасы. Держась за «трамвайную колбасу», можно было ехать, находясь вне салона.
11 Хибиногорск (с 1934 г. Кировск) - город (1931-1934) в Мурманской области в отрогах Хибин на берегу о. Большой Вудъявр.
12 Эптон Билл Синклер (Upton Beall Sinclair) (1878-1968) - американский писатель, автор книги «Лечебное голодание».
13 ОПТЭ (1930-1936) - Общество пролетарского туризма и экскурсий -всесоюзное добровольное общество, учрежденное в 1930 г. на базе Общества пролетарского туризма (ОПТ) РСФСР и общества «Советский турист». Деятельность ОПТЭ была направлена на развитие массового туризма (привлечение населения к участию в турпоходах и экскурсиях, создание сети турбаз и туристических маршрутов). В 1932 г. ОПТЭ располагало 92 туристическими базами союзного значения.
14 Имеется в виду остров Большой Вудъявр, рядом с которым расположен г. Хибиногорск и конечный пункт пассажирского движения по железнодорожной ветке Апатиты - Кировск магистрали Ленинград - Мурманск.
15 Ковкий переходный металл серебристо-белого цвета. Применяется в металлургии.
Рис. 5. Открытие столовой в Хибиногорске. Ноябрь, 1930 г. [Музей-Архив, ОФ 22: 6об(3)]
Рис. 6. Столовая на 25 км, рядом с Хибиногорском. 1930 г. [Музей-Архив, ОФ 21]
Рис. 7. Здание базы ОПТЭ, Рис. 8. Хибинская горная станция АН
открывшейся 10 сентября 1932 г. СССР «Тиетта» в Хибинах. 1930-е гг. [Музей-Архив, ОФ 22: 3об(3)] [Музей-Архив, НВФ 1140а]
Активные социалистические преобразования после октября 1917 г. на национальных окраинах бывшей Российской империи потребовали научного знания их уровня развития и наличия специалистов для практической работы на местах - этнографов, «своеобразных миссионеров новой культуры и советской государственности» [Итс, 1991: 147]. Поэтому в 1918 г. по настоянию Владимира Германовича Богораза (Тана), одного из инициаторов создания Комитета по делам Севера при Президиуме ВЦИК, в Петрограде было организовано первое высшее учебное заведение, готовящее этнографов -Петроградский географический институт (с 1925 г. - географический факультет Ленинградского университета). Для проведения обязательной полевой практики на всех курсах в Географическом институте на этнографическом отделении был введен летний триместр [Гаген-Торн, 1971]. Полученная В. Г. Богоразом денежная субсидия Наркомпроса позволила направить в 1922 и 1923 гг. около 80 студентов на практику в отдаленные районы страны [Зеленин, 1937].
Одним из первых студентов Географического института в 1921-1925 гг. был известный этнограф, исследователь культуры, быта и хозяйства саамов Владимир Владимирович Чарнолуский (1894-1969). В 1922 г. В. В. Чарнолуский работал в студенческой научной экспедиции на полуострове Канин по изучению оленеводства у ненцев. Собранные материалы были обработаны в 1926 г. и представлены в виде «Карты кочевок ненцев на п-ове Канин» в Комиссию по изучению племенного состава населения СССР (КИПС). В этом же году Владимир Владимирович был зачислен старшим научным сотрудником Лопарской экспедиции Государственного географического общества (ГГО), возглавляемой проф. Д. А. Золотаревым, где занимался изучением лопарского оленеводства и быта лопарей (саамов). Впоследствии Лопарская экспедиция стала частью Кольской экспедиции АН СССР, руководимой А. Е. Ферсманом. Во время экспедиции Чарнолуский собрал необходимые ему сведения об этническом составе населения, занятиях, типах жилищ путем личных наблюдений и опроса экспертов - наиболее уважаемых саамов. В 1931-1932 гг. Владимир Владимирович был научным сотрудником Оленеводческого института ВАСХНИЛ. Разделяя твердые убеждения В. Г. Богораза в том, что «этнография не живет в кабинетах [...] Она живет в полевой работе» и что
«каждый этнограф должен быть немного художником, иначе он не поймет чужую культуру», Владимир Владимирович отправлялся в свои многочисленные экспедиции, не выпуская карандаш и фотоаппарат из рук [Гаген-Торн, 1971].
В Музее-Архиве экспонируется альбом с карандашными рисунками В. В. Чарнолуского - графической хроникой экспедиционной жизни. Исполненные юмора и самоиронии своеобразные «комиксы» приоткрывают завесу над экспедиционной субкультурой 1920-х гг., одновременно являясь уникальным ее памятником. Большая часть альбома (94 листа) посвящена Канинско-Чешской студенческой экспедиции 1922 г. Остальные 17 рисунков сделаны в разные годы (судя по датам в авторских подписях): начиная с 1927 г. по 1931 г., во время полевых исследований культуры, быта и хозяйства саамов [Музей-Архив, НВФ 1118]. В данной статье рассмотрены те рисунки из альбома, которые иллюстрируют организационно-бытовые моменты, связанные с финансированием этих экспедиций и, как следствие, с качеством питания их участников16. В комментариях-толкованиях к источнику предпринята попытка, расшифровывая рисунки, реконструировать некоторые грани экспедиционной жизни 1920-1930-х гг., насколько это возможно сейчас. Энциклопедичность, культурная и психологическая точность рисунков В. В. Чарнолуского - хорошее подспорье для подобной реконструкции.
Маршрут Канинско-Чешской экспедиции прослеживается достаточно определенно из подписей к альбомным рисункам: Петроград - Архангельск -Белое море - Ледовитый океан - Канин нос - Семжа - Мгла - Несь - Снопа -Пеша - Архангельск. Менее основательно можно говорить о датах ее проведения: август-октябрь 1922 г.
Надпись на первом из рисунков (рис. 9), подвергнувшемся иконографическому и ассоциативному анализу, «Выдоив корову он отправился в экспедицию», не стоит понимать буквально. Автор раскидывает в рисунке подсказки к фигуральному прочтению. Корова доится в Петрограде, на ведре написано «экспедиция». Человек, который доит (если судить по другим рисункам), - это В.Я.В. (Володя), начальник экспедиции (узнаваемы и типичная фигура, и - особенно - курносость). Кстати, «лицо» у коровы явно имеет человеческие черты. Не исключаем возможного портретного сходства с кем-либо из руководителей, занимавшихся финансированием экспедиции. В рисунке графически реализован распространенный фразеологизм «дойная корова». Материальное обеспечение экспедиции в 1922 г. вряд ли было беспроблемным. Общая ситуация в стране отнюдь не располагала к субсидированию этнографических исследований, да и непосредственные участники экспедиции, судя по всему, не отличались состоятельностью. Собственно говоря, любая экспедиция во все времена (да и сейчас!) связана с поиском «дойной коровы».
Гостеприимство местных жителей - один из «китов» этнографической экспедиции, участники которой обычно живут не в палатках, как геологи, а по домам. В. В. Чарнолуский создает карикатурную метафору одной из возможных коллизий гостеприимства (рис. 10). Большой дом в девять окон взрывается экспедиционным скарбом. Исконные владельцы «вывешиваются» из окон,
16 При передаче текстов подписей к рисункам сохранены авторские орфография и пунктуация.
а новые - восседают на крыше на ворохе вещей. Хотя, может быть, В. В. Чарнолуский хотел указать и на несоразмерность возможностей предоставленного ночлега и объема экспедиционного снаряжения.
Рис. 9. «Выдоив корову он отправился
в экспедицию» (надпись в левом верхнем углу: «Петроград», надпись на ведре: «Экспедиция») [Музей-Архив, НВФ 1118: 27]
Рис. 10. «Наказанное гостеприимство: владельцы дома» (надпись в левом верхнем углу: «Архангельск») [Музей-Архив, НВФ 1118: 1]
Чаепития, доходящие подчас до «безумных», угощения, иногда на грани обжорства, - одна из сквозных тем рисунков В. В. Чарнолуского (рис. 11-15), что вполне соотносимо с экспедиционными воспоминаниями этнографов и фольклористов, работавших на Русском Севере. Б. М. Житков писал в начале ХХ в. о своих впечатлениях путешественника по Канину Носу: «.крестьяне приморских сел и деревень [...] живут очень достаточно. Просторные избы [...] обилие домашней утвари - самоваров, посуды, пуховиков, ручников - даже в домах крестьян среднего достатка; хорошее платье и прекрасная разнообразная пища при постоянном чаепитии - свидетельствуют о таком материальном положении, которое и сравнимо быть не может с положением крестьян центральной или черноземной полос России» [Житков, 1904: 82].
К 1922 г., судя по рисункам В. В. Чарнолуского, при общем изменении политической и экономической ситуации, такой критерий уровня жизни, как «постоянное чаепитие» по-прежнему был актуален. Кроме того, чаепитие с местными жителями - очень удобная (и продуктивная!) ситуация для работы этнографов-полевиков (профессиональных слушателей). Впрочем, В. В. Чарнолуский, скорее, обращает внимание на другие - материальные -последствия бесконечных угощений. На рисунке 11 наиболее отчетливо представлена экспедиционная пара «толстый и тонкий»; комплекция «толстого» (как результат поедания им шанег целиком) уже не позволяет ему сидеть. Под влиянием ли собственной эрудиции или книжной культуры местных старожилов, В. В. Чарнолуский трактует чаепитие как возрождение «в с. Семже за чайным столом одного из поселян» притчи «о толстой и тощей корове».
В известном библейском сюжете речь идет о том, как Иосиф истолковал странный сон египетского фараона, в котором правитель увидел семь тучных коров и семь тощих, вышедших из Нила. Тощие коровы съели тучных, но от этого ничуть не потолстели. Сон предвещал семь плодородных лет в Египте, за которыми последуют семь неурожайных. С тех пор, «фараоновы тощие коровы» - это те, кому ничто не идет впрок, а также символ положения, не исправимого ни при каких затратах средств и усилий.
Рис. 11. «Притча о толстой и тощей корове возродившаяся в с. Семже за чайным столом одного из поселян». 16/1Х (надпись в левом нижнем углу: «Пьет 21 чашку без половинок, а шаньги ест по половинкам»; в правом нижнем углу: «Пьет только половинками, а шаньги кушает только
целыми»; в левом верхнем углу: «Семжа») [Музей-Архив, НВФ 1118: 60]
Рис. 12. «Юные искатели в Семже совсем разопсели, но пыл чисто юношеской мечтательности обезсиливал их все же бодрящиеся существа» (надпись в левом верхнем углу: «Семжа») [Музей-Архив, НВФ 1118: 66 ]
Рисунок 12 продолжает тему сытной (и явно «бездуховной», по мнению автора) жизни полевиков в поморских селах. Состояние обожравшихся, опухших, разомлевших и отупевших этнографов передано глаголом «разопсеть». По словарю В. И. Даля, «псеть» - стать вонять псиной, делаться постепенно вонючим [Даль, ЭР]. Очевидно, «разопсеть» - глагол с переносным значением: обнаглеть до состояния невменяемости. В современном жаргоне ему, скорее всего, соответствует глагол «зажлобеть». Изобразительно это состояние передано открытым ртом зевающего В.Я.В. и с трудом открывающимися глазами В. В. Чарнолуского. Кстати, на этом рисунке оппозиция «толстый и тонкий» явно нивелируется. Скорее, можно говорить о паре: «толстый и еще толще». Какая-то схематичная выпечка с чашкой кофе в верхнем левом углу рисунка - это или девиз существования студентов-этнографов в Семже, или юношеские мечты о петроградских сладостях. Кофе (в отличие от чая) - все-таки знак столичной, а не поморской жизни.
На рисунках 13, 14 окончательно обобщается тема экспедиционного сибаритства и обжорства. Чаепитие явно становится «безумным» и длится с восьми утра до восьми вечера (рис. 14). На ртах этнографов появляются замки, говорящие о невозможности пить чай дальше. На этот случай у русских крестьян всегда было готово присловье «Пей! Вода дырочку найдёт». На рисунке 13 «нравственная гибель» вследствие бесконечных угощений соизмерима с «ужасом физической гибели» в арктических водах. В воспоминаниях В. В. Чарнолуского можно найти описание подобных застолий: «Не прошло и двух минут, как свежий самовар уже стоял на столе и пел свои песни. Хозяйка [...] заполняла стол чашками дулевского производства [...] Одно угощение появлялось вслед за другим. За семь дней перехода, когда питаться приходилось сухарями, да сушеной рыбой, да консервами, я изголодался и теперь с наслаждением следил за появлением на столе традиционных северных блюд: шанежки с творогом или пшенной кашей, сканцы с горохом, соленая щука» [Чарнолуский, 1972: 51-52].
Рис. 13. «Возмутительныя события разыгравшиеся в д. Мгла 2 окт. ночью. Нравственная гибель. Ужас физической гибели» (надпись в левом верхнем углу: «Мгла») [Музей-Архив, НВФ 1118: 77]
Рис. 14. «8 утра - 3/16 октября - 8 вечера. 16/Х» (надпись в левом
верхнем углу: «Несь») [Музей-Архив, НВФ 1118: 76]
Рисунок 15 снова возвращает к теме экспедиционного сибаритства. Участники экспедиции уже не просто принимают угощение, чреватое «нравственной гибелью» (рис. 13), но и сами его организовывают. Не случайно для «В.Ч.» (Владимира Чарнолуского) указана должность: «зав. хозяйством». Подпись свидетельствует о том, что «полевики» окончательно усвоили местный диалект и особенности речи: народная форма имени («Августея»), фольклорное обращение («душа красна»), уважительную форму множественного числа глагола вместо единственного («Владимир просят»), уменьшительная форма в отношении к любимой еде («шанежек»), просторечно-диалектное выражение «к завтрему». В экспедиционной повседневности этнографы частенько переходят на диалект в отношениях с местными жителями, но еще чаще его стилизуют в разговорах друг с другом. Экспедиционная словесность всегда изобилует образцами подобных стилизаций.
Рис. 15. «Зав. хозя. (В.Ч.): Августея душа красна вот Владимир просят шанежек к завтрему. Глава экспед.: Опять Я?» (надпись в левом верхнем углу: «Несь»)
[Музей-Архив, НВФ 1118: 90]
Экспедиция благополучно завершилась. Участники добрались до Архангельска, где, «вскусив» практически недоступных в экспедиции благ цивилизации (помылись в бане, подстриглись, сходили в кино, купили папирос), сделали доклад в губисполкоме (рис. 17). Интересна композиция рисунка 16, пародийно использующая построение традиционных житийных икон с клеймами. Сюжет закольцовывается, история экспедиции возвращается к своему началу: участники «требуют денег» (ср. образ «дойной коровы» на рис. 9).
Рис. 16. «Что они сделали на 3. 600. 000 руб.: Помылись в бане, постриглись, "Эдисон", купили папирос, отправили телеграмму: "Требуем денег. Умираем от шахматной игры"» (надпись в левом верхнем углу: «Архангельск») [Музей-Архив, НВФ 1118: 105]
Рис. 17. «Володя припомадился перед докладом в губисполкоме» (надпись в левом верхнем углу: «Архангельск») [Музей-Архив, НВФ 1118: 106]
Публикуемые ниже рисунки из той части альбома, которая озаглавлена автором как «Экспедиция на Кольский полуостров в 1927 г. Пр. Золотарев Д. А., д-р Иванов-Дятлов П.Г., этногр. Чарнолуский В. В.». Однако, судя по датам в авторских подписях к изображениям, сделаны они в разные годы, начиная с 1927 г. по 1931 г., во время полевых исследований культуры, быта и хозяйства саамов.
Из этой части альбома в данной статье представлены три рисунка. На рисунке 18 запечатлен момент, когда «с наступлением сумерек общие занятия прекращались» [Чарнолуский, 1972: 11], так как «условия освещения позволяли заниматься измерениями не более 4-5 часов. Около трех часов дня в комнате становилось затруднительным читать цифры инструментов» [Золотарев, 1927: 5]. В свете керосиновой лампы участники экспедиции «подкреплялись» блюдами северной кухни и продолжали совершенствоваться каждый в своей области знания. Надпись на книге, которую читают: «Болезни»; та, что лежит на столе, именуется «Одежда» (рис. 18).
Рисунок 19 представляет приветственные объятия Гавриила Дмитриевича Рихтера, параллельно проводившего большие исследования в бассейне озера Имандра, в Хибинских и Ловозерских тундрах, и Владимира Владимировича Чарнолуского. Их объединяла и совместная работа на Кольском полуострове - она резюмирована в книге «Пастбища и приемы выпаса оленей», изданной в 1932 г. О степени «теплоты» установившихся между ними в экспедициях взаимоотношений можно судить по шуточному рисунку «Встреча» (рис. 19).
Представленный дуэт комбинированных литературно-изобразительных источников стенгазеты «Кукиш» и экспедиционного альбома этнографа рассмотрен в процессе ретроспективного исследования истории организации и проведения арктических и субарктических экспедиций в аспектах их финансового обеспечения и культурно-бытовых практик: организации
Рис. 18. «Раньше покушаешь - скорей спать ляжешь» [Музей-Архив, НВФ 1118: 121]
продуктового довольствия и поиска возможных форм добывания пропитания, обустройства быта, проведения досуга, творчества. В работе с источниками сочеталась расшифровка вербальной информации, помещенной авторами стенгазеты «Кукиш» и В.В. Чарнолуским в заголовки и маргиналии на рисунках, с попыткой воспринять визуальную информацию как текст, интерпретируя включенную в нее самостоятельную систему уникальных по своему содержанию символов с толкованием характерного только для нее языка, которые были использованы авторами для создания ретроспективных по своему характеру свидетельств. Проблема подлинности подвергшихся анализу источников не рассматривалась, так как не было оснований подвергать сомнению атрибуцию данных музейных объектов. Эти единицы хранения персональных фондов Г. Д. Рихтера и В. В. Чарнолуского Музея-Архива Истории изучения и освоения Европейского Севера ЦГП КНЦ РАН создают выразительную и очень эмоциональную картину событий прошлого, которая дополняет сведения, содержащиеся в других группах источников, отличающихся во многих случаях значительной формализованностью.
_и_^ О. А___
Рис. 19. «Встреча. 1931 г. осень. Рихтер и Чарнолуский» [Музей-Архив, НВФ 1118: 119]
Список сокращений
ВАСХНИЛ - Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина
ВСНХ - Высший совет народного хозяйства ВЦИК - Всероссийский центральный исполнительный комитет ГОЭЛРО - Государственная комиссия по электрификации России Губисполком - губернский исполнительный комитет
ЛОГИДЭП Главэнерго НКТП СССР - Ленинградское отделение треста «Гидроэлектропроект» Главного управления энергетического хозяйства Народного комиссариата тяжелой промышленности СССР
Наркомпрос - Народный комиссариат просвещения РСФСР
Источники
Музей-Архив ЦГП КНЦ РАН. НВФ № 1155. Л. 1-9. Музей-Архив ЦГП КНЦ РАН. ОФ 5а. Музей-Архив ЦГП КНЦ РАН. НВФ 1140. Музей-Архив ЦГП КНЦ РАН. ОФ 22. Л. 6об(3). Музей-Архив ЦГП КНЦ РАН. ОФ 21. Музей-Архив ЦГП КНЦ РАН. ОФ 22. Л. 3об(3). Музей-Архив ЦГП КНЦ РАН. НВФ 1140а. Музей-Архив ЦГП КНЦ РАН. НВФ 1118.
Список литературы
Гаген-Торн Н. И. Ленинградская этнографическая школа в двадцатые годы (у истоков советской этнографии) // Советская этнография. 1971. № 2. С.134-145.
Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. URL: http://www.booksite.ru/fulltext/dal/dall/.
Житков Б. М. По Канинской тундре // Отчеты экспедиции Императорского Русского Географического общества на Канин Полуостров в 1902 г. СПб: Типография М. М. Стасюлевича, 1904. 170 с.
Зеленин Д. К. В. Г. Богораз - этнограф и фольклорист // Памяти В. Г. Богораза (1865-1936). М.; Л., 1937. XVIII с. + 382 с.
Золотарев Д.А. Лопарская экспедиция: (11.1 - 11.5 1927-го года) / Гос. русское географическое об-во, Карельско-Мурманская комиссия. Ленинград: Издание Гос. русского географического об-ва, 1927. 48 [2] c.
Итс Р. Ф. Введение в этнографию. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. 167 с. Ожегов С. И., Шведова Н. И. Толковый словарь русского языка. M.: АЗЪ, 1992. 960 с.
Рихтер Г. Д. Результаты геоморфологической рекогносцировки в бассейнах рр. Варзуги и Поноя (Мурманский округ) // Тр. Ин-та физ. географии. Вып. 19. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936. 140 с.
Ферсман А. Е. Экспедиционная деятельность Академии наук СССР и ее задачи. Л.: Изд-во АН СССР, 1929. 38 с.
Чарнолуский В. В. В краю Летучего камня. Записки этнографа. М.: Мысль, 1972. 271 с.
Сведения об авторе Шабалина Ольга Вячеславовна,
кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник
Центра гуманитарных проблем Баренц региона Кольского научного центра РАН
Shabalina Olga Vyacheslavovna,
PhD (History), Leading Researcher Fellow of the Barents Centre of Humanities of the Kola Science Centre, RAS
