CC BY
86
Вестник Челябинского государственногоуниверситета. 2016. № 7 (389). Филологическиенауки. Вып. 101. С. 169-174.
ББК 83.3 (2Рос=Рус) 6
УДК 82
ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА И РЕКЛАМА С. М. Шакиров
Миасский филиал Челябинского государственногоуниверситета, Миасс, Россия
В ситуации утраты большой читательской аудитории литературная критика начинает использовать приемы рекламы: манипулятивные риторические стратегии, неаргументационные способы воздействия. В статье рассматривается эволюция критики Юлии Щербининой. В своих статьях Щербинина использует приемы, характерные для рекламного дискурса, в результате чего происходит снижение качества аргументации, на первый план выходит стремление к личной самопрезентации, происходит подмена объекта интерпретации.
Ключевые слова: литературная критика, реклама, аргументация, коммуникация, самопрезентация.
Литературная критика утратила свое влияние на литературу и на читателя. Не критики, а издатели открывают новые имена, определяют литературные стратегии, формируют представление о литературном процессе. Оценку произведений осуществляет институт литературных премий. В ситуации информационного хаоса критика оказалась не нужна читателю. Эти и подобные им суждения звучали в 1990-х гг. Но критика не исчезла на рубеже веков. Оказавшись в кризисной ситуации, она не только расширила предметное поле, но и продемонстрировала «высокую степень адаптивности» [2. С. 58]. Наряду с традиционной журнальной критикой в начале «нулевых» появилась телевизионная и интернет-критика, возродилась газетная критика. Появление новых жанров и форматов можно объяснить тем, что читателями по-прежнему движет интерес к современной литературной действительности, стремительно изменившейся за последние два десятилетия. И пусть сократилось количество читателей литературно-критических статей, зато возрос их качественный состав. Новейшая литературная критика в большей степени адресована теперь «квалифицированному читателю» (Ю. Говорухина).
Кризисная эпоха позволила определить особенности критического дискурса, обеспечившие его устойчивость. Критический дискурс, по справедливому утверждению Ю. Говорухиной, сформировался в результате синтеза художественного, научного, публицистического, риторического и рекламного дискурсов. «Синтетичность и позволила критике расширить
форматы своего бытования, адаптироваться к ситуации утраты большой читательской аудитории <...> проникнуть в нежурнальные форматы, охватить максимально большое количество читателей» [2. С. 58, 66].
Предметом нашего рассмотрения стало влияние рекламы на литературную критику. По мнению современных исследователей, есть ряд оснований, позволяющих проследить это сближение. Во-первых, в новейшей критике отчетливо прослеживаются «манипулятивные риторические стратегии», «неаргументационные способы воздействия» (Ю. Говорухина), которые ранее были присущи только рекламе. Во-вторых, в критике, как и в рекламе, прослеживается императивная «нежесткая побудительность», так как критик вынужден учитывать запросы читателя. В-третьих, критика, как и реклама, имеет прагматическую установку, стремясь прежде всего убедить адресата. Поэтому многие приемы новейшей критики напоминают приемы рекламы. В нашей статье мы проследили эти тенденции на примере литературно-критических статей Юлии Щербининой, опубликованных с 2009 по 2015 г. в различных литературных журналах.
Критик активно публикуется, и за последние шесть лет Ю. Щербинина опубликовала более 30 статей в разных журналах: от региональных «Сибирских огней», «Волги» и «Невы» до столичных «Знамени», «Октября» и «Вопросов литературы». Не менее широка и тематика публикаций: от разборов современных произведений до лингвистических и культурологических штудий. Критик поднимает такие важные
проблемы, как конфликтность современного литературного общения, вытеснение критической оценки мнением экспертов, влияние Интернета на институт авторского права. Статьи привлекают внимание широким охватом явлений и убедительной аргументацией. Появление новых имен в современной литературной критике достаточно редкое явление, поэтому статьи Ю. В. Щербининой вызывают не только интерес, но и желание понять, что нового они привносят в новейшую литературную критику.
В статье «Просто найдись» (2009) Ю. Щербинина рассматривает «попытку многих современных авторов отрефлексировать речевую реальность» [10]. Предметом анализа становятся романы Д. Быкова («Орфография»), В. Пелевина («Empire "V"») и А. Иванова («Блудо и МУДО»). Реформа орфографии, описанная в романе Д. Быкова, разрушает «цельность мира и устойчивость в нем человеческого существования», становится знамением эпохи Грядущего Хама. В романе Пелевина настойчиво повторяется мысль о том, что «слова начинают выражать все что угодно, их смыслы бесконечно множатся, распадаются на осколки и тем самым постоянно ускользают от понимания». А роман А. Иванова повествует о «кризисе вербальности». Само существование человека новейшего времени, делает вывод Щербинина, оказывается трагичным «в деформированном речевом пространстве» [10]. Возможно, «рефлексия речевой ситуации», выраженная в рассмотренных произведениях, позволяет критику сделать такой предельно обобщенный вывод. Однако вывод этот основан на манипу-лятивных техниках аргументации.
Во-первых, в этом убеждает обилие «больших имен». Так, предваряя разборы русских романов, Щербинина перечисляет произведения «зарубежных авторов», заинтересованных вопросом рефлексии языковой действительности. Упоминаемые критиком классические произведения Х. Борхеса, М. Павича, П. Зюскинда повышают в глазах читателя статус рассматриваемых в статье произведений отечественных авторов. Однако простое перечисление не является аргументом, это манипулятивный прием, призванный демонстрировать осведомленность критика. Переходя к выводам, Щербинина отметит: «нетрудно проследить развитие метафоры ущербности современного Человека говорящего» в работах М. Бубера, Г. Гадаме-ра, К. Юнга, Ж. Бодрийяра. В качестве примеров упоминается фраза Бубера о «хромоте
человеческой души», используемая Гадамером метафора «поисков утраченной половины» из «знаменитой легенды» Аристофана в диалоге Платона «Пир» и рассуждение Бодрийяра о контактных линзах, «поглощающих взгляд». Здесь «большие имена» связываются с краткими цитатами, но опять-таки это не аргументы в рассуждении о «рефлексии речевой реальности», а демонстрация широкого кругозора всезнающего критика.
Во-вторых, используемые в тексте аргументы не подкрепляются примерами из произведений. Так, утверждая, что в романе «Орфография» Д. Быкова «глаголы действия явно преобладают над глаголами мысли-чувства, а в его содержании теоретические рассуждения персонажей доминируют над рефлексивностью» [10], критик не приводит ни одной цитаты, иллюстрирующей это суждение. Цитаты в статье появляются в «подменяющей» функции: мысль об объекте формируется за счет «чужого» слова. Например, описывая выраженную в романе Пелевина концепцию (слова не отражают, а создают мир), Щербинина начинает цитировать поэму Парме-нида в переложении Секста Эмпирика: «Не речь служит представлением [рага81а1;1ко8] внешнего мира, но внешний мир становится тем, что дает откровение [тёпийкоп] о речи» [10]. Здесь авторитетная цитата (а не суждение критика) подменяет вывод.
В-третьих, Щербинина использует прием сокращения дистанции между читателем и критиком для создания некритичного восприятия суждений. Так, демонстрируя иронию Пелевина над современной языковой реальностью, критик приводит знакомый для читателя медийный образ (Примадонна - «барственная дама, пропахшая сигаретами «Прима»»), в котором «легко угадывается личность, известная практически любому россиянину» [10]. В статье приводится несколько пелевинских каламбуров, но комментирует критик только один. Но и здесь логика подменяется манипулятив-ной процедурой. У читателя возникает ощущение собственной компетентности, что увеличивает убедительность суждений критика.
В статье «Метафора войны: художественные прозрения или тупики?» (2009) Ю. Щербинина утверждает собственную «языковую» точку зрения на произведения о чеченской войне. Писательство - это «война с языком», «упругой и неподатливой системой», «требующей выбора наиболее точных и предельно честных слов для описания действительности» [5]. «Тактиль-
ность» метафор З. Прилепина в романе «Патологии» раскрывает индивидуальные переживания, но «бессильна в осмыслении событийной стороны происходящего» [5]. «Предметность» рассказов В. Шурыгина («Письма мертвого капитана») демонстрирует лишь формальную, поверхностную сторону процесса «окукливания» (дегуманизации) человека на войне. «Оль-факторные» (относящиеся к восприятию запахов) метафоры в романе В. Маканина «Асан» создают наиболее общее представление о «чужом» и «враждебном» в их изначальном смысле. Представление запаха позволяет писателю «реконструировать архетипические смыслы современных обстоятельств». Чтобы сделать понятными свои рассуждения, критик ссылается на личный опыт бытового восприятия «чужих». «Рядовой читатель пасует перед решением загадки: почему в десять лет девочка доверчиво ложится на руки обучающего ее плавать чеченского мальчика, в восемнадцать же - пугается чужеродных кухонных запахов, доносящихся из соседней квартиры, сданной чеченским беженцам. Тревога непонимания заставляет искать другой метафорический ключ к решению загадки. И, кажется, ключ этот в «Асане» обнаруживается, и обнаруживается именно в. запахе» [5]. Вывод, к которому приходит критик, вполне соответствует заявленной установке на поиск «языковых» метафор. Рассмотрев произведения трех разных авторов Ю. Щербинина утверждает, что «сложно определить», какая из найденных писателями метафор «точнее достигнет цели органичного соединения реальности и художественности в изображении чеченской войны» [5]. Важнее оказывается не интерпретация художественного смысла, выраженного посредством «телесных» метафор, а собственная концепция критика (кризис языка).
В статье «Куда едут Фима и Саша?» (2009) Ю. Щербинина развивает идею языковой «телесности», рассматривая с этой точки зрения «деконструкцию речемышления» героев романов З. Прилепина («Санькя») и Д. Гуцко («Домик в Армагеддоне»). «Кризис коммуникации» заставляет героев этих произведений заменять слово жестом, живое общение превращать в диалог с самим собой, выбирать молчание в качестве ведущей коммуникативной стратегии, утверждает Щербинина. Кризис общения происходит вследствие того, что «утратившее в постиндустриальном обществе силу и вес Слово провоцирует свое постижение не на ментальном, а на физиологическом уровне - ви-
зуально, ольфакторно, тактильно» [4]. Потеря «веса Слова» объясняется тем, что «политика, идеология, массовая культура в постиндустриальном обществе суть симулякры» [4]. Переход от конкретных к обобщенным суждениям, осуществляемый в статье, приводит к подмене предмета критического анализа. Вместо разбора романов о героях-бунтарях критик рассматривает «типичную культурно-речевую ситуацию современности», воплощенную в образах Фимы и Саши. Уменьшительная форма имен главных героев, включенных в ироничный риторический вопрос-заглавие, снижает социальный пафос романов Прилепина и Гуцко. Манипулятивным приемом является и использование вводных конструкций «как известно», «давно ставший очевидным факт» в суждениях о постмодернистских симулякрах, присущих «обществу потребления».
В последующих статьях Ю. Щербинина окончательно переходит на «лингвистическую» точку зрения. В статье «Море волнуется раз» (2010) критик использует содержание романа А. Слаповского «Победительница» для демонстрации «лингвофутурологических» концепций. На основе текстов писем главной героини произведения критиком реконструируется «речевая действительность ближайших двухсот лет». Описывая лексические трансформации и фразеологические метаморфозы русского языка будущих веков, критик «примеряет» на себя образ персонажа романа («Примерим на себя образ сотрудника Лингвистического отдела ... попытаемся смоделировать лексическую систему русского языка конца XXI - начала XXII века»). Чтобы сделать свои рассуждения понятней для неискушенного читателя, Ю. Щербинина использует «пищевую» метафору. «Все эти преобразования форм и значений в системном восприятии напоминают <...> процесс аппетитного поедания глазированного сырка» [6]. В ходе исторического развития языка «его лексический состав покрывается все более толстым слоем «глазури» из многочисленных заимствований» [6]. Оба этих приема (образ «ученого» и «бытовая» метафора) носят риторический характер и часто используются в рекламе. Разница лишь в том, что реклама преследует прагматические цели, а в статье Ю. Щербининой целью становится самопрезентация. Поэтому роман А. Слаповского - это «лакомый кусок для читателей-гурманов и непаханое поле для ученых-лингвистов» [6]. И если в начале статьи мы находим
литературно-критические суждения о «синтетической» жанровой природе романов А. Сла-повского и основных темах «Победительницы», то в ее конце критик делает лингвистический вывод: «Незавидное будущее ожидает наш язык в ближайшие лет двести» [6].
Мысль о деградации языка продолжена в статье «Найти слова» (2010), в которой на материале романа П. Крусанова «Мертвый язык» Ю. Щербинина выстраивает концепцию превращения «человека говорящего» в «человека потребляющего», «не мыслящего, не рефлексирующего и потому «безъязыкого» [7]. Для придания наглядности своим рассуждениям критик использует «бытовое» сравнение: «Вам когда-нибудь приходилось разматывать клубок мулине для вышивания, где основная нитка - из четырех тонких, непослушных, увертливых? В крусановском романе всего по четыре и все запутано невероятно: четыре части, <...> четыре деятельных персонажа» [7]. Вывод критика относится не столько к содержанию романа П. Крусанова, сколько к сформулированной в статье концепции: «в романе Крусанова нашли отражение конкретные трансформации языкового сознания <.. .> весьма наглядно показаны качественные метаморфозы слова как возможности его выживания в условиях лжи и пустоты <.. .> конец мира мыслится как конец языка» [7].
Лингвистический подход к рассмотрению современного литературного процесса мы отмечаем и в последующих публикациях критика. Не изменяя выбранной лингвистической методологии, Щербинина анализирует коммуникативные аспекты критической дискуссии, обращая внимание прежде всего на конфликтность общения литературных критиков.
Статья «Под парусами паракритики» (2010) вызвала бурную полемику. Под «паракрити-кой» Щербинина понимает «процесс отклонения литературной аналитики», в результате чего суждения критиков становятся «слабо мотивированы контекстом», аргументация заменяется метафорами, анализ текста подменяется анализом «формата» [9]. Показательно мнение писателя и критика В. Березина, который, согласившись с негативной оценкой состояния современной литературной критики, главным недостатком статьи Щербининой объявил особый «птичьий» (Орфография оригинала. -С. Ш.), «как бы научный» язык: «если человек не может в общедоступном журнале говорить просто, значит, растет недоверие к содержанию» [1]. Критик С. Беляков назвал статью
Щербиной «скучной», «безграмотной» и «наукообразной».
Логичной представляется дальнейшая эволюция интересов критика Щербининой. От критики она переходит к критикам. В статье «Экспертократия: ремесло и промысел» (2011) она заявляет о вытеснении критических суждений суждениями всезнающих экспертов. «Экспертократия» становится особой «индустрией формирования мнений» [11], а это превращает знание из ценности в товар.
Еще одна проблема современного литературного процесса - оскорбительная критика. Щербинину тревожит равнодушие общества к «критиканам». «Агрессия начинает отождествляться со смелостью, жестокость - с принципиальностью, бесстыдство - с искренностью, бесцеремонность - с прямотой» [8].
Заявив о торжестве «экспертократии» и «инвектократии» в современном литературном процессе, Щербинина переходит к описанию кризисных явлений в новейшей литературе. В статье с выразительным названием «Ковые названия кшск» (2015) критик утверждает, что, придумывая броские заглавия для своих произведений, писатели решают не столько художественные, сколько «медийные» задачи. Из этической сферы процесс наименования произведений перешел в сферу прагматики, отражая «контуры мира, которым правит не любовь, а лбюовь и любоГ:5> [12].
В заключение назовем еще две темы статей Щербининой. Это тема пиратства - незаконного копирования и распространения книг, фильмов, аудиозаписей («Десять мифов о пиратстве») и падение интереса к чтению в обществе, страх перед книгами («Бойся книг, домой приходящих»). Обе эти темы выходят за рамки литературной критики и относятся, скорее, к социологии литературы.
В статье «Бойся книг, домой приходящих» (2015) Щербинина делает вывод о «марги-нальности чтения» в современном обществе и «диктате формата» [3], приводящем к деградации содержания книг. Ю. Щербинина перечисляет пять разновидностей «страха перед книгой» и пять «способов мести книгам». Однако перечисленные в статье «фобии» и способы «мести» не иллюстрируются примерами и не анализируются. Критик использует манипуля-тивный прием, часто встречающийся в рекламных текстах. Разница в том, что в рекламе перечисление потребительских свойств продукта используется для создания его положительно-
го образа, а приведенные в статье Ю. Щербининой «перечни» призваны убедить читателя в высокой компетентности автора. Рассуждая о «библиофобиях», критик больше рекламирует себя и свою концепцию, чем говорит о «болевых» точках современной словесности. Вынесенные в резюмирующую часть статьи суждения имеют не литературно-критический, а философско-культурологический характер. «Книга - место встречи человека с самим собой <...> Страх взаимодействия Человека с Книгой архетипичен <...> Главная причина библиофобии предельно проста: чтение - это напоминание человеку о его смертности» [3]. Но если чтение - напоминание о смерти, то что такое литературная критика? Напоминание о напоминании?
Сформулированные в статье «Бойся книг, домой приходящих» выводы демонстрируют исчерпанность литературно-критической стратегии Ю. Щербининой. От разговора о «теле-
сных» метафорах как одном из симптомов кризиса языка критик переходит к рассмотрению кризиса коммуникации, усилению которого способствуют интернет-технологии, способствующие развитию «пиратства» и превращающие книгу в «экзотический объект». Ну а дальше - книга напоминает о том, что человек смертен.
Черты рекламы, привнесенные в литературную критику, с одной стороны, способствуют адаптации и развитию критики в изменившемся мире, обретению новых читателей. С другой стороны, это взаимодействие имеет и негативные последствия. Снижается качество аргументации (ведь используются манипулятивные технологии), на первый план выходит стремление к личной самопрезентации критика или его концепции, а не разбор произведений, происходит подмена объекта интерпретации. Художественный текст становится для критика поводом обсудить нелитературные проблемы.
Список литературы
1. Березин, В. Паракритика паракритики / В. Березин // Литературная Россия. - 2010. - № 51.
- URL: www.litrossia.ru/archive/item/4818-oldarchive.
2. Говорухина, Ю. А. Литературно-критический дискурс как открытая система / Ю. А. Говорухина // Вестн. Томск. гос. ун-та. Сер. Филология. - 2010. -№2 (10). - С. 58-67.
3. Щербинина, Ю. Бойся книг, домой приходящих / Ю. Щербинина // Знамя. - 2015. - № 8. -URL: http://magazines.russ.ru/znamia/2015/8/12ch.html.
4. Щербинина, Ю. Куда едут Фима и Саша? / Ю. Щербинина // Континент. - 2009. - № 140.
- URL: http://magazines.russ.ru/continent/2009/140/pu.html.
5. Щербинина, Ю. Метафора войны: художественные прозрения или тупики? / Ю. Щербинина // Знамя. - 2009. -№ 5.- URL: http://magazines.russ.ru/znamia/2009/5/sh15.html.
6. Щербинина, Ю. Море волнуется раз / Ю. Щербинина // Волга. - 2010. - № 1-2. - URL: http://magazines.russ.ru/volga/2010/sh.18.html.
7. Щербинина, Ю. Найти слова / Ю. Щербинина // Октябрь. - 2010. - № 4. - URL: magazines. russ.ru/october/2010/4/sh15.html.
8. Щербинина, Ю. Оскорбительная критика: опыт отражения / Ю. Щербинина // Нева. - 2013. -№ 1. - URL: http://magazines.russ.ru/neva/2013/1/sh13-pr.html.
9. Щербинина, Ю. Под парусами паракритики / Ю. Щербинина//Континент. -2010. -№ 145.
- URL: http://magazines.russ.ru/continent/2010/145/sh24-pr.html.
10. Щербинина, Ю. Просто найдись /Ю. Щербинина//Волга. -2009. -№ 1-2. - URL: magazines. russ.ru/volga/2009/1/sh18.html.
11. Щербинина, Ю. Экспертократия: ремесло и промысел / Ю. Щербинина // Нева. - 2011. -№ 12. - URL: http://magazines.russ.ru/neva/2011/12/sh16.html.
12.Щербинина, Ю. №вые названия mick / Ю. Щербинина // Звезда. - 2015. - № 6. - URL: magazines.russ.ru/zvezda/2015/6/10sher-pr.html.
Сведения об авторе
Шакиров Станислав Маэлсович - кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой филологии Миасского филиала Челябинского государственного университета. Миасс, Россия. [email protected]
174
C. M. WaKupoe
Bulletin of ChelyabinskState University. 2016. No. 7 (389). Philology Sciences. Issue 101. Pp. 169-174.
LITERARY CRITICISM AND ADVERTISING
S. M. Shakirov
ChelyabinskState University, MiassBranch, Russia. [email protected]
Losing of wide readership becomes a reason that literary criticism now uses advertising methods. Manipulative rhetorical strategies and illogical methods of argumentation are used in critical articles to convince the readers. The subject of this paper is criticism evolution of Yuliya Scherbinina. Consideration of the stylistic features of contemporary prose about war became the beginning of critic's activity. By the Scherbinina's opinion the main problem of contemporary literature is its inability to reflect the speech reality. Critic says that in deformed space of speech the very existence of the human became tragic. Do not changing the selected liguistic terminology further Scherbinina refers to communicative aspects of critical discourse. Above all she draws attention to communication conflict among critics and to the replacement of the critical opinions onto the expert assessment. Scherbinina uses typical advertising methods in her articles. The declining in the quality of arguments, substitution of the object of interpretation and self-presentation become the results of such critical strategy. The literary text becomes an occasion to discuss non-literary problems.
Keywords: literary criticism, advertising, argumentation, communication, self-presentation.
References
1. Berezin V. Parakritika parakritiki [Paracritics of paracritics]. Literaturnaya Rossiya [Literary Russia], 2010, no. 51. Available at: www.litrossia.ru/archive/item/4818-oldarchive, accessed29.01.2016. (In Russ.).
2. Govorukhina Y. Literaturno-kriticheskiy diskurs kak otkrytaya Sistema [Discourse of literary criticism as open system]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Tomsk State University], 2010, no. 2 (10), pp. 58-67. (In Russ.).
3. Scherbinina Y. Boysya knig, domoy prikhodyaschikh [Be afraid of books coming home]. Znamya [Banner], 2015, no. 8. Available at: http://magazines.russ.ru/znamia/2015/8/12ch.html, accessed 29.01.2016. (InRuss.).
4. Scherbinina Y. Kuda edut Fima I Sasha? [Where to go Fima and Sasha?]. Kontinent [Continent], 2009, no. 140. Available at: http://magazines.russ.ru/continent/2009/140/pu.html, accessed 29.01.2016. (In Russ.).
5. Scherbinina Y. Metafora voyny: khudogzestvennye prozreniya ili tupiki [The methaphor of war: artistic insights or deadblocks]. Znamya [Banner], 2009, no. 7. Available at: http://magazines.russ.ru/ znamia/2009/5/sh15.html, accessed 29.01.2016. (In Russ.).
6. Scherbinina Y. More volnuetsya raz [Sea worries, one]. Volga [Volga], 2010, no. 1-2. Available at: http://magazines.russ.ru/volga/2010/sh.18.html, accessed 29.01.2016. (In Russ.).
7. Scherbinina Y. Nayti slova [To find the words]. Oktyabr [October], 2010, no. 4. Available at: http://magazines.russ.ru/october/2010/4/sh15.html, accessed 29.01.2016. (In Russ.).
8. Scherbinina Y. Oskorbitelnaya kritika: opyt otragzeniya [The abusive criticism: the experience of repulse]. Neva [Neva], 2013, no. 1. Available at: http://magazines.russ.ru/neva/2013/1/sh13-pr.html, accessed 29.01.2016. (In Russ.).
9. Scherbinina Y. Pod parusami parakritiki [Under the sails of paracriticism]. Kontinent [Continent],
2010, no. 145. Available at: http://magazines.russ.ru/continent/2010/145/sh24-pr.html, accessed 29.01.2016. (InRuss.).
10.Scherbinina Y. Prosto naydis [Just let You be find]. Volga [Volga], 2009, no. 1-2. Available at: http://magazines.russ.ru/volga/2009/1/sh18.html, accessed 29.01.2016. (In Russ.).
11. Scherbinina Y. Yekspertokratiya: remeslo i promysel [Expertocracy: craft and trade]. Neva [Neva],
2011,no. 12. Available at: http://magazines.russ.ru/neva/2011/12/sh16.html, accessed29.01.2016. (InRuss.).
12.Scherbinina Y. Novye nazvaniya 'knick' [New titles of 'knicks']. Zvezda [Star], 2015, no. 6.
Available at: http://magazines.russ.ru/zvezda/2015/6/10sher-pr.html, accessed29.01.2016. (InRuss.).
