CC BY
161
© 2012
М. В. Кожевников, Ю. И. Авраменко ЛИРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ ВОЕННЫХ РОМАНОВ Г. БЁЛЛЯ
В статье рассматривается лирический контекст военных романов знаменитого западногерманского писателя XX в. Генриха Бёлля. Тезис о лирической основе романов писателя о войне подтверждается анализом основных образов и мотивов творчества Г. Бёлля, а именно образов женщин и детей, мотивов любви и нелегкой женской судьбы, посредством которых автор раскрывает свое видение, осмысление военного прошлого и послевоенной действительности.
Ключевые слова: немецкая литература XX в., Генрих Бёлль, военный роман, лирический герой
Генрих Бёлль — крупнейший немецкий писатель XX века. Его имя широко известно во всем мире, он отмечен несколькими международными премиями, в том числе и Нобелевской премией по литературе.
Наследие Г. Бёлля очень велико. Он писал романы, рассказы, пьесы, радиопьесы, сатиры, стихи, занимался переводами, выступал как публицист, литературный критик, рецензент. Но именно романы принесли мировую известность, определили его особое место среди крупнейших писателей XX столетия, в них с наибольшей силой проявился талант писателя.
Центральной темой большинства романов Г. Бёлля становится война. Вчерашний фронтовик, только что вернувшийся из американского плена, считал своим долгом рассказать о неправедной войне, которую ему пришлось пройти всю, от звонка до звонка, рассказать подробно и точно о пережитом им лично. Обращаясь к теме войны, писатель описывал не только смерть и руины, бессмысленность разрушений и убийств, он обращался к проблеме ответственности за трагедию военного прошлого, осознании вины и возможности искупления.
Осмысление опыта войны в контексте нравственной проблематики придает особое звучание романам писателя. Г. Бёлль не оставлял без внимания дружбу, любовь, милосердие, что позволяет говорить о лиричности его военных романов. Лирическая линия возникает как бы из самой войны и обретает определенную значимость по мере развития авторского замысла.
Лиричность романов, на наш взгляд, раскрывается с помощью основных мотивов и образов, среди которых главные мотивы — нелегкая женская судьба и мотив любви, а образам женщин и детей уделяется основное внимание автора.
Образ женщины — один из самых ярких в художественной системе Генриха Бёлля. Это важная составляющая авторского осмысления войны. Для него за время войны, после многих лет отупляющей казармы понятия «мужчина» и «дурак» стали почти тождественными. Эта мысль звучит в рассуждениях главного героя
Кожевников Михаил Васильевич — заведующий кафедрой культурологии и зарубежной литературы Магнитогорского государственного университета, профессор, доктор филологических наук. E-mail: mihvasko@mail.ru
Авраменко Юлия Игоревна — кандидат филологических наук, доцент кафедры германской филологии и перевода Магнитогорского государственного университета. E-mail: ius3@mail.ru
рассказа «Когда кончилась война»1. Герою повести «Завет» также не чужды подобные размышления: «Бог ты мой, сколько же радости может доставить солдату один только вид женщины! Когда ты все время, изо дня в день с мужиками, вечно и всегда только с мужиками, с их вонью, с их болтовней, с их грязью и их чопорной сухостью!»2. В женщине Г. Бёлль искал сочувствие и понимание. Женщины в творчестве писателя стали воплощением таких сил, как вера, надежда и любовь, с помощью которых в романах проявляется тема сопротивления войне, нацизму. Кроме того, женщина наделена неподкупностью, честностью, решительностью и цельностью характера. Героини романа «Женщины у берега Рейна» не играют активной роли в махинациях и интригах мужчин. Они честнее, чем их мужья, они способны назвать вещи своими именами.
Самым ярким, на наш взгляд, является лирический образ главной героини Лени из романа «Групповой портрет с дамой». Лени является воплощением тепла, любви, сострадания, доброты, человечности. Именно вокруг ее образа Г. Бёлль сосредотачивает в романе такие понятия, как доверие, понимание, добрососедство. Таким образом, в произведении находит свое воплощение «эстетика гуманного».
Роман «Групповой портрет с дамой» — самый густонаселенный роман писателя. Образ Лени — организующий элемент группового портрета, общий фон которого — флаг со свастикой. Лени было всего одиннадцать лет, когда наци пришли к власти, и все развитие героини прошло под знаком свастики, как и все события вокруг нее. Но Лени органически не принимает нацизм и различные формы эгоистической буржуазной морали. В юности по настоянию отца она вступила в нацистскую организацию и была признана «самой истинно немецкой девушкой школы». Но она «даже приблизительно не понимала политической значимости нацизма...»3. И вскоре перестала посещать «эти сборища».
Несмотря на свое несознательное и непродолжительное нацистское прошлое, Лени оказывается человеком нравственным. Поэтому с ее судьбой тесно переплетаются судьбы советского военнопленного Бориса Колтовского и монахини, еврейки Рахили. Лени словно искупает свое нацистское прошлое своей искренней любовью к русскому, своей преданной дружбой с еврейкой.
Лени Пфайфер, урожденная Груйтен, поразительно естественна в своих проявлениях, во всех движениях своей души. С самого детства ее внутренним стержнем является любовь к людям, готовность к самопожертвованию. В романе ее характеризуют не иначе как «великодушная». Ее образ настолько чист, что поверить в ее существование трудно. Так, например, сестру Клементину по-настоящему потрясло, что «Лени действительно существует, существует реально, во плоти...»4. Лени живет по законам сопричастности и сопереживания. Она обладает нравственной красотой, которая бросает свой отблеск на всех, кто соприкасается с ее судьбой. Чистота Лени проявляется, прежде всего, в любви, соединяющей в себе духовное и чувственное начала, и выступающей в качестве высшего способа проявления человечности, обладающей религиозной ценностью. С образом женщины
1 Бёлль 1987, 513.
2 Бёлль 2001, 189.
3 Бёлль 2001, 207.
4 Бёлль 2001, 540.
в романе писателя тесно переплетается мотив любви, который также раскрывает лирическую линию произведения.
По мнению А. Берната, в центре романа «Групповой портрет с дамой» — именно любовь Лени Пфайфер и Бориса Колтовского, «тема любви и войны является главной темой романа»5. История их любви описывается библейски звучащими изречениями: «наложение руки», «как при Христовом вознесении», «слияние».
Важно отметить, что любовной истории Лени и Бориса сопутствуют настоящие чудеса. Благодаря какому-то высокому покровительству она попала не на военное предприятие, а в садоводство — плести венки. Там случается еще одно маленькое чудо: Лени с первого взгляда влюбляется в военнопленного лейтенанта Красной Армии Бориса Львовича Колтовского. И все это благодаря очередному чуду: офицер избежал концлагеря «со смертностью 1:1»6 и был переведен в лагерь «с чрезвычайно низкой смертностью 1:5,8». А из этого лагеря его не посылали, как всех, тушить горящие дома или разбирать завалы после бомбежек, а отправляли плести венки. И снова маленькое чудо: Борис не устоял перед юной белокурой красавицей. Если бы власти узнали об этом романе, обоих бы казнили, но на влюбленных никто не донес, что также стоит воспринимать как чудо.
Интересны по этому поводу, на наш взгляд, рассуждения М. Л. Рудницкого, который отмечал, что «сцепление фантастических благоприятствований и удач, это, понятное дело, не быль, а скорее легенда с необходимыми в ней чудесами и неизбежными «поблажками» в пользу героев»7. Он также подчеркнул, что «естественнейшие проявления человечности, возможные лишь в «ранге» чуда, — это типичная для писателя сатирическая метафора, обличающая фашизм не через изображение его зверств, а как бы испытывающая его «от противного», на возможность существования в нем добра».
А. Бернат рассматривает любовь Лени и Бориса как возможность противостоять враждебным силам, способность оставаться самими собой, сохраняя, прежде всего, свое человеколюбие. По мнению венгерского критика, любовь у Г. Бёлля — всегда «единственная среда обитания человечности»8. В этом отношении интересны также наблюдения Т. Л. Мотылевой, которая отметила, что «любовь немки и русского, возникшая в разгар войны, ... своего рода символ, выражение глубинной мысли автора о том, что именно любовь, а не вражда, мир, а не война являются естественным состоянием людей»9.
Как и всегда у Г. Бёлля, главная героиня романа «Групповой портрет с дамой» живет в непримеримом разладе с окружающей военной и послевоенной действительностью Западной Германии, оставаясь при этом верной себе и своим принципам. Любовь, верность своим убеждениям, чуткость к человеческим проблемам придает образу Лени даже некое величие.
Мотив любви играет не менее важную роль в создании лирического плана и самого военного романа Г. Бёлля «Где ты был, Адам?». Благодаря любви Илоны
5 БетаШ 1975, 34.
6 Бёлль 4, 1996, 335.
7 Рудницкий 1980, 320.
8 БетаШ 1975, 35.
9 Мотылева 1987, 570.
и Файнхальса, внезапной, явленной словно чудо, позволяющей им ощутить свою человечность, в романе отчетливее проступает все безумие окружающей их войны. Образ Илоны, ее любовь противопоставляются в романе бесчеловечности и жестокости войны.
Кроме того, лирическая линия романа «Где ты был, Адам?» включает также мотив странствования, неожиданные встречи и разлуки. В непрестанных, хаотических передвижениях у Г. Бёлля раскрывается вся бессмысленность войны. Действие в романе перемещается, война тасует людей, они встречаются, чтобы расстаться. Это настоящее своеволие войны, бросающей солдата на фронт, с фронта в госпиталь, из госпиталя на другой фронт, сталкивающей его с людьми вроде бы случайно. Но порой все обстоит иначе. Встреча с еврейкой Илоной Карток оборачивается для главного героя романа ефрейтора Файнхальса настоящей любовью. Но и им суждено расстаться. Поэтому Файнхальс умоляюще просит Илону: «Не уходи, уйдешь — не вернешься. Так всегда на войне. Останься!... Ты еще не знаешь войны, не знаешь ее хозяев. На войне без особой нужды не расстаются ни на минуту»10. Илона уходит. И лишь на мгновение, когда на дороге встречаются два мебельных фургона: зеленый, везущий евреев на истребление, и красный, отправляющий солдат на передовую, Илона и Файнхальс, расставшиеся несколько часов назад, оказываются совсем рядом. Но они никогда не узнают об этом.
В романе «Где ты был, Адам?» отсутствует сама временная протяженность: жизнь пишется целиком, сосредоточенная в одно мгновение, и потому действие движется стремительно, минуя все преграды во времени и пространстве. Фрагментарность романа «Где ты был, Адам?», нарочитая разорванность изображения: война в романе бросает нас — то на передовую, в солдатскую колонну (I глава); то в больничную палату военного госпиталя (II глава); то в небольшой венгерский городок (IV глава); то в концентрационный лагерь (VII глава) и т. д.; выдвижение на первый план не предметного содержания, а ритма, определенных ощущений, эмоциональной атмосферы, ничем не обозначенные перемены временного плана, что в дальнейшем станет одной из характерных черт произведений писателя — все это подтверждает тезис о лирической основе романов Г. Бёлля о войне.
Возвращаясь к женским образам, заметим, что среди них у писателя встречаются и отрицательные персонажи, к примеру, мать Ганса Шнира из романа «Глазами клоуна», однако это скорее исключение. Далеки от идеала и образы Неллы Бах и Вильмы Брилах из романа «Дом без хозяина». Но здесь это обусловлено несоизмеримой тяжестью послевоенных будней, которые выпали на долю этих хрупких женщин.
Следует отметить, что с образом женщины в романах Г. Бёлля связан один из лейтмотивов его творчества — мотив нелегкой женской судьбы в военное и послевоенное время. Он рождается уже в первых романах писателя: Регина Унгер («Ангел молчал»), Кэте Богнер («И не сказал ни единого слова») покорно несут на себе тяготы послевоенных будней, обе оплакивают своих умерших детей, помогают своим любимым пережить трудности жизни. Судьбы героинь во многом схожи. Эпизод мытья полов из романа «Ангел молчал» повторяется в романе «И не сказал ни единого слова» с абсолютной точностью.
10 Бёлль 1, 1989, 207-208.
Кэте, как и Регина, борется с грязью, с известковой пылью, которая лишь еще сильнее проступает в ходе этой усердной борьбы. Борьба с грязью символизирует своего рода борьбу с неустроенностью послевоенного мира, который все сильнее наваливается на героинь по мере их растущего сопротивления. Борьбу Кэте Бог-нер с грязью, с известковой пылью, символизирующей пыль послевоенных руин, сопровождает хриплое пение негра, доносившееся со двора: . .and he never said a mumbling word." («...и не сказал ни единого слова...»). Г. Бёлль, будучи религиозным человеком, проводит точную параллель: как Бог нес свой крест на Голгофу, не говоря ни слова, так Кэте, молча, несет свой крест — заботы о доме, воспитание детей и невроз мужа.
Но если жизнь Регины Унгер практически лишена надежды на светлое будущее, о котором она и не думает, так как всегда озабочена вопросом выживания, то в Кэте Богнер эта надежа определенно есть. Она верит, что ее муж вернется, что вместе они смогут все преодолеть. Но главное — у нее есть дети, которые не дают ей опустить руки.
По-разному нелегки судьбы героинь романа «Дом без хозяина»: Неллы Бах и Вильмы Брилах. Неллу Бах читатель чаще всего видит в дыму сигарет, в компании многочисленных гостей. Большую часть времени она проводит в мире иллюзий и мечтаний, в собственных воспоминаниях и переживаниях, цепляется за воспоминания, окружает себя поклонниками таланта мужа, культивируя тем самым память о нем. Но все это превращается лишь в бессмысленную, показную суету.
Вильму Брилах, как и Неллу Бах, не покидают воспоминания о войне. Но Нелла Бах потеряла на войне мужа, отца Мартина, и это не отразилось на ее материальном благосостоянии, а Вильма Брилах потеряла на войне не только мужа и отца своего ребенка, но и кормильца семьи, что усугубляет ее положение, а главное — лишает Генриха детства.
С помощью образов Вильмы Брилах и Неллы Бах писатель с еще большей силой осуждает войну. Из-за бессмысленной гибели мужей женщины лишились опоры, лишились поддержки крепкого мужского плеча, что разрушает не только их жизнь, но и жизнь детей. Рядом с женскими образами в романах Г. Бёлля представлены лирическими образы детей, подростков, растущих среди не только материальных, но и духовных руин.
Тема детства и юности, тема воспитания молодого человека волнует Бёлля при обращении к теме войны и нацистского прошлого. Неслучайно события послевоенной действительности показаны в романе преимущественно глазами двоих детей, растущих без отцов. У богатого сироты Мартина Баха, как и у бедного — Генриха Брилаха, нет настоящего детства.
Сосредоточивая внимание на судьбе несчастных и обездоленных детей, Г. Бёлль беспощадно и открыто показывает то, что оставила после себя война, вплоть до самых отвратительных сцен и ситуаций. Писатель показывает их непростую жизнь, в которой многое так трудно соотносимо с чистотой душевного мира ребенка. Показывая мир глазами детей, автор призывает к ответственности перед молодым поколением, подразумевая при этом не только признание своей причастности нацистским преступлениям, но и безответственную позицию матерей, опустошенных войной, утративших в результате интерес к воспитанию детей, неспособных уберечь их от негативного влияния окружающего мира даже
в пределах собственного дома. Г. Бёлль предостерегает своих современников от дальнейшего нравственного упадка. О чем свидетельствует не только безответственность матерей, но и беспринципность, лицемерие бывших нацистов.
Судьбы детей в романе «Дом без хозяина» являются отражением судьбы целого поколения. И здесь совершенно справедливо, на наш взгляд, замечание М. Беккерта, что детские фигуры у писателя изображаются, как правило, в обобщенном виде, они «представляют собой судьбы, но не характеры»11.
Проблема «ребенок и война», их трагическая несовместимость, проблема сиротства — все это раскрывает концепцию детства писателя, которая тесно связана с его авторской позицией, с его отношением к изображаемому. Г. Бёлль снова подчеркивает, что война — это, прежде всего, не историческое событие, это «состояние» целого народа, «состояние» подрастающего поколения, что еще раз подтверждает лиричность романов писателя.
Таким образом, в центре романов Г. Бёлля о войне чаще всего оказываются дети и женщины, а также связанные с ними мотив любви и мотив нелегкой женской судьбы, особенно отчетливо раскрывающийся в романах «Ангел молчал», «И не сказал ни единого слова», «Дом без хозяина», «Групповой портрет с дамой», чьи героини не ропщут, а достойно выносят все трудности. Несмотря на страдания и опустошения, которые принесли война и нацизм, они находят в себе силы среди руин устраивать быт, растить детей и жить дальше. Лирические образы детей и женщин сосредотачивают в себе истинно нравственное в романах, их сознание оказывается исходным пунктом изображения.
Сильное лирическое начало произведений писателя составляют, на наш взгляд, воспоминания героев. В душе лирических героев Г. Бёлля всегда живут воспоминания о войне, о прошедшей любви, о погибших близких, которые становятся источником новых ярких эмоциональных переживаний. Писатель предлагает развернутый, сложный, многоплановый, динамичный образ лирического переживания, это чаще всего целый поток переживаний.
Из картин воспоминаний складываются образы прошлого, которые занимают основное место в произносимых и непроизносимых монологах героев писателя. Лирическая линия романов Г. Бёлля о войне сосредоточивается, главным образом, во внутренних монологах, представляющих собой своего рода «поток сознания». Т. А. Остудина называет его «поток воспоминаний», для которого естественна фрагментарность, отсутствие логически обоснованных переходов, конкретно выраженных связей»12. Однако она отмечает, что «беспорядочность, необоснованность — с точки зрения логики — повествования в таких монологах фиктивны. Они возникают в романе не в результате стремления автора натуралистически точно следовать за потоком мыслей и ассоциаций героя, а как способ обрисовки вещи, явления, передачи мысли путем столкновения, сопоставления суждений, якобы не связанных друг с другом». Ярким примером являются монологи старой Иоганны Фемель из романа «Бильярд в половине десятого», для которых характерна внешняя бессвязность, создающая впечатление хаотичного потока больного сознания, и это при вполне здоровом душевном состоянии героини в действительности.
11 Веска! 1970, 61.
12 Остудина 1969, 102.
Своеобразный «поток сознания» представляет собой и «сон-мечта» Мартина Баха об отце из романа «Дом без хозяина». Мартин закрывал глаза и представлял, как «он ходил гулять с отцом в зоопарк; он подолгу катался с ним на автомобиле, зажигал ему сигарету, набивал трубку, помогал ему мыть машину и исправлять повреждения, ездил верхом рядом с ним по бесконечным равнинам.. ,»13. Его ощущения, переживания, ассоциации, перебивая друг друга, переплетаются, подобно тому, как это происходит в сновидении.
Кроме того, в воспоминаниях героев можно различить два плана. Например, в воспоминаниях Ганса Шнира, главного героя романа «Глазами клоуна», можно выделить комментарии для читателя, которые носят информационный характер (Bericht); а также внутреннее комментирование событий «для себя» (Innerer Monolog / Erzählung). В телефонном разговоре с матерью Ганс Шнир одновременно погружается в воспоминания о своей сестре Генриетте. В ответ на вопросы о том, как поживает его семья и брат Лео, Ганс получает лаконичные, сухие ответы матери. После чего Шнир намеревается спросить о неком Шницлере, но прежде следует объяснение Ганса о том, кто такой этот Шницлер, и почему о нем следует спросить. Лишь после этого он задает вопрос. Создается ощущение, что во время долгих отступлений Ганса, вмонтированных в телефонный разговор, его мать молча ждет у телефона, на самом деле для нее эти комментарии не существуют.
Поток переживаний, складывающийся из целой цепи размышлений, чувств, ассоциаций, воспоминаний о прежних встречах и событиях, видимая непоследовательность, прихотливая игра и неожиданная смена настроений, причудливый, иногда ассоциативный ход мысли, отсутствие как внешней временной, так и строгой логической связи между отдельными звеньями сюжета (отрывками, сценами), многоплановость — тематическая, эмоциональная, временная, напоминающая приемы монтажа в кинематографии — главным образом характеризуют военные романы Г. Бёлля. Все это черты именно лирического сюжета. Благодаря им, а также образам женщин и детей и связанных с ними мотивов любви и нелегкой женской судьбы, материалом для которых всегда служил личный опыт писателя, Г. Бёлль раскрывает свое видение, осмысление военного прошлого и послевоенной действительности. Поэтому, анализируя лирическую линию романов Г. Бёлля о войне, можно прийти к выводу, что это его концепция отношения к происходящим событиям, к обществу, в котором он жил.
ЛИТЕРАТУРА
Бёлль Г. 2001: Завет // Иностранная литература. 1, 164-223.
Бёлль Г. 1987: Избранное. М.
Бёлль Г. 1989: Собр. соч.: в 5 т. Т. 1. М.
Бёлль Г. 1990: Собр. соч.: в 5 т. Т. 2. М.
Бёлль Г. 1996: Собр. соч.: в 5 т. Т. 4. М.
Мотылева Т. Л. 1987: Генрих Бёлль. Проза разных лет // Бёлль Г. Избранное / Н. Н. Бунин (сост.). М., 558-572.
13 Бёлль 1990, 71.
Поэтические дефиниции России (на материале русской поэзии ХХ века) 239
Остудина Т. А. 1969: О стиле Г. Бёлля // Вестник Ленингр. ун-та: История, язык, литература. 8, 99-108.
Рудницкий М. Л. 1980: Генрих Бёлль // История литературы ФРГ / И. М. Фрадкин (ред.). М., 295-325.
Beckert M. 1970: Untersuchungen am Erzählwerk Heinrich Bölls. Themen — Gestalten — Aspekte. Erlangen.
Bernath A. 1975: Zur Stellung des Romans «Gruppenbild mit Dame» in Bölls Werk // Die subversive Madonna. Ein Schlüssel zum Werk Heinrich Bölls / R. Matthaei (hrsg.). Köln, 34-57.
LYRIC CONTEXT OF H. BÖLL'S WAR NOVELS
M. V. Kozhevnikov, Yu. I. Avramenko
The article deals with the lyric context of war novels by Heinrich Böll, a famous West German writer of the 20th century. The analysis of principal characters and motifs of the writer's works proves the point concerning lyric basis of Boll's war novels. The characters of women and children, motifs of love and tragic fate of women help the writer to understand and to depict wartime past and postwar reality.
Key words: German literature of the 20th century, Heinrich Boll, war novel, lyric character
© 2012
Ю. В. Черенкова
ПОЭТИЧЕСКИЕ ДЕФИНИЦИИ РОССИИ (на материале русской поэзии ХХ века)
В статье исследованы художественные дефиниции, с помощью которых в поэзии XX века репрезентируется локус «Россия». Выявлены основные типы дефиниции, определено их художественное своеобразие.
Ключевые слова: русская поэзия XX в., дефиниции, локус
Целью данной статьи мы поставили исследование поэтических дефиниций, с помощью которых реализуется лексическая экспликация локуса «Россия» в русской поэзии ХХ века.
Прежде всего определимся с понятием «дефиниция». Дефиниция — определение, истолкование понятия — исследовалась наукой достаточно давно, однако, как правило, в основном с позиций философской логики, которая трактует дефиницию как «внутрилингвистическую операцию, устанавливающую отношение синонимии между двумя лингвистическими выражениями»1. Данная точка
Черенкова Юлия Владимировна — аспирант кафедры современного русского языка, риторики и культуры речи Оренбургского государственного педагогического университета. E-mail: yuliya_ yuliya_77@mail.ru
1 Попа 1976, 103.
