CC BY
20
УДК 81'34
М. А. Демина
кандидат филологических наук,
доцент кафедры фонетики английского языка факультета ГПН МГЛУ e-mail: malvinademina@rambler.ru
ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ СУПРАСЕГМЕНТНЫХ СРЕДСТВ РЕЧИ
Статья представляет результаты эксперимента, проведенного с участием англо- и русскоговорящих информантов, которым предлагалось ответить на несколько вопросов о счастье на родном языке. Целью эксперимента было выявление наиболее устойчивых ассоциаций, связанных с концептом счастья у представителей двух культур. Исследование основывается на результатах акустического анализа супрасегментных характеристик речи информантов. Данный подход, предположительно, позволяет более объективно оценить значимость некоторых когнитивных признаков исследуемого концепта в языковом сознании носителей английского и русского языков.
Ключевые слова: супрасегментные средства речи; ассоциативный эксперимент; ассоциат; концепт; концептуальный признак; дискурс; просодическая выделенность; акустический анализ; частота основного тона; длительность.
M. A. Demina
Ph.D., Ass. Prof., Department of English Phonetics, Faculty of Humanities and Applied Sciences, MSLU e-mail: malvinademina@rambler.ru
LINGUOCULTURAL POTENTIAL OF SUPRASEGMENTAL MEANS OF SPEECH
This article presents details of an experiment with native speakers of English and Russian, who were asked to answer some questions to identify their strongest associations with the idea of happiness. The study is based on the results of acoustic analysis of suprasegmental characteristics of the participants' speech. This approach, hypothetically, may provide a more objective assessment of the role of some conceptual characteristics under investigation in the linguistic consciousness of native English and Russian speakers.
Key words: suprasegmental means of speech; associative experiment; associate; concept; conceptual feature; discourse; prosodic prominence; acoustic analysis; fundamental frequency; syllable duration.
В современной лингвистике, культивирующей идеи лингвокуль-турной специфики языковых явлений, закрепилось мнение о том, что взгляды на фундаментальные концепты этнокультурно маркированы
и существенно отличаются у разных народов. В связи с этим большое значение приобретают сопоставительные исследования, привлекающие различные методики анализа. Мы полагаем, что экспериментально-фонетические работы также могут внести свой вклад в данную сферу научного интереса. В частности, учет просодической составляющей речи, предположительно, позволяет получить более богатую информацию о восприятии и интерпретации того или иного концепта носителями языка.
В проведенном эксперименте англо- и русскоязычным информантам предлагалось развернуто ответить на несколько вопросов о счастье. В качестве респондентов выступили две англо- и две русскоговорящие девушки в возрасте 27-28 лет. Время звучания подвергнутого анализу аудиоматериала составило 42 мин.
Указанный концепт был выбран не случайно: в настоящее время лингвистика располагает богатым исследовательским материалом, раскрывающим представления о счастье в языковом сознании носителей русского и английского языков. Как правило, подобные работы основываются на кропотливом изучении обширного корпуса текстов различного характера и анализе лексикографических, ассоциативных, дискурсивных и статистических данных. На наш взгляд, накопленные данные представляют собой обстоятельную теоретическую базу для обращения непосредственно к живой, спонтанной речи носителей языка, что, в свою очередь, позволит оценить вклад просодической составляющей устного дискурса в интерпретацию концепта.
Проведенное исследование можно рассматривать как нестандартную форму ассоциативного эксперимента. Как известно, в его классическом варианте принято использовать только первую реакцию респондента на слово-стимул [5]. Вместе с тем, для выявления линг-вокультурного потенциала просодических средств речи это малоинформативно. Для указанной цели оптимальным видится дискурсивное описание концепта, подразумевающее соответствующий экспериментальный материал - развернутое монологическое рассуждение на предоставленную тему. Стоит отметить, что дискурсивная реализация концепта признается лингвистами-когнитологами одним из действенных инструментов концептуального анализа и «коррекции» языкового сознания, отраженного в лексическом фонде языка [5]. При этом исследование речевых реализаций какого-либо концепта возможно как
в устной (опрос информантов, интервью), так и в письменной (публицистика, художественные произведения) форме.
В частности, в проведенном эксперименте, отвечая на вопросы, информанты представляли свое понимание счастья не через дефиницию, а через интерпретацию, приводя совокупность признаков, значимых в личном опыте и вызывающих соответствующую повторяющуюся эмоцию. При этом, заметим, что спонтанное говорение на заявленную тему, которое обычно отличает заниженный уровень абстракции при формулировании мыслей, вполне свойственный неподготовленной речи, в определенной мере отражает «обыденное» сознание и языковую способность «среднего» носителя языка [3]. Это представляется весьма ценным, поскольку позволяет верифицировать накопленный теоретический материал по тому или иному концепту, выявив его возрастную, гендерную, национально-культурную вариативность, а также когнитивные признаки, релевантные на данный момент времени в сознании носителей. Добавим также то, что методика анализа спонтанного говорения, вызванного словом-стимулом, является продуктивным инструментом исследования в указанном свете еще и потому, что позволяет определить не только основные концептуальные признаки, но и установить актуальные социокультурные пресуппозиции в сознании людей, на которые нередко указывает интонация говорящего.
Вполне закономерно, что заниженный уровень абстракции спонтанной речи приводит в большей степени к описанию респондентами конкретных условий для счастья, чем к формулированию дефиниций. При анализе ответов в проведенном эксперименте учитывалось каждое упоминание того или иного «источника» счастья, вербально представленное прямыми номинациями, а также с помощью ключевых слов, их синонимов и перифразов. Наиболее частотные лексические единицы (ассоциаты1) в записанных монологах, ассоциирующиеся у респондентов со словом-стимулом («счастье», «happiness») и представляющие собой «источники», или своеобразные «компоненты» счастья, обобщались в концептуальные признаки и упорядочивались по яркости.
Интерпретация результатов проведенного эксперимента позволяет заключить, что существуют очевидные сходства в представленных
1 Термин «ассоциат» заимствован из методики проведения ассоциативного эксперимента, описанной З. Д. Поповой и И. А. Стерниным [5].
ассоциациях и в их ранжировании в сознании носителей английского и русского языков. Так, бесспорное лидерство по частоте употребления занимают прямые номинации концепта, а именно такие слова, как happy, happiness (86 упоминаний), счастье, счастливый, счастлив и др. (54 упоминания). Данный факт представляется вполне закономерным, поскольку, как известно, прямые номинации конструируют концептуальное ядро и, соответственно, должны отличаться высокими показателями частотности в речи. Вместе с тем, стоит заметить, что англоязычные информанты употребляли прямые номинации концепта счастья гораздо чаще, чем русскоязычные, что косвенно может сигнализировать о соответствующем отношении к предмету речи. Очевидно, что для русского человека счастье - непростая тема для рассуждения, так как отсылает к представлениям о жизненном идеале, смысле жизни и о самых сокровенных жизненных ценностях. Подтверждение данной мысли находим в эксперименте исследователя С. Г. Воркачева, в котором каждый пятый респондент отказался отвечать на вопрос: «Что такое счастье в вашем представлении?» [3].
Для англоговорящих же информантов, напротив, счастье видится вполне конкретным, являясь «нормальным» эмоциональным состоянием и даже обязательной составляющей жизни каждого человека:
I think happiness is... whenever you get a chance to indulge your passions or whatever interests you (E11).
Everyone's happiness comes from different places. I mean, I know that making on holiday to places I've never really been. that really makes me happy. (E2).
Обе британские девушки единодушно соотносят ощущение счастья с улыбкой, которая в их представлении является безоговорочным внешним признаком счастливого человека:
I think it's easy to make people smile, which is a sign of happiness (E1). .a happy little memory. that'll put a smile on your face (E2).
Данное наблюдение в очередной раз подтверждает актуальность мысли А. Вежбицкой о более ограниченном, прагматическом характере английского happy, широко употребляемого в разговорной речи. В то время как счастливый в русском языке имеет «абсолютные»
1 E1, E2 - англоязычные информанты (Белфаст; Лондон); R1, R2 - русскоязычные информанты (Москва).
коннотации и обычно используется для обозначения редких состояний полного блаженства или совершенного удовлетворения, связанного с такими факторами, как любовь, семья, смысл жизни и т. п. [2].
Если исключить прямые номинации концепта как закономерно частотные, то наибольшей степенью употребления в речи всех информантов характеризуются ассоциаты, которые можно объединить в концептуальный признак «внутреннее состояние». Данные результаты представляются любопытными, так как доказывают, что счастье для носителей английского и русского языков - прежде всего, внутреннее самоощущение. Это, безусловно, свидетельствует о существовании некой общности взглядов на природу счастья у представителей двух культур. Вместе с тем, внутреннее состояние информантов - разного свойства. Так, англоговорящие девушки описательно формулируют родовой признак счастья как appreciation, приводя такие ассоциации, как appreciation, awareness, balance, need, appreciate, realize, inside, happy with yourself и т. д., свидетельствующие об интерпретации счастья как некой рациональной оценки человеком своего конкретного жизненного опыта или конкретной ситуации:
I think happiness is an appreciation for things around you, which can include love... as well as material things... appreciation that I have a house, that I have food to eat.. knowing that you're stable (E1).
It's like an emotion that makes you appreciate the good things in life. I suppose it can be caused by anything. I suppose it's my brain's way of telling me that something is right or I appreciate something. It's just a reaction to good moments in life (E2).
Русскоязычные же информанты соотносят счастье не столько с рациональной оценкой собственного жизненного опыта, сколько с «состоянием души», формулируя родовой признак концепта следующим образом: внутренний настрой, духовная наполненность, эмоциональная наполненность, что-то живущее внутри тебя и т. д.:
Счастье - это что-то неопределенное. неконкретное... это что-то живущее внутри тебя и дающее тебе толчок для дальнейших твоих поступков, для дальнейшей твоей жизни, для дальнейших твоих решений (R1).
Можно сказать, что. внутренняя, эмоциональная наполненность делает человека счастливым. Определить по каким-то критериям счастье нельзя, можно только почувствовать (R2).
Исследователь С. Г. Воркачев, чей ассоциативный эксперимент также показал, что счастье в «обыденном» сознании носителя русского языка интерпретируется как душевное состояние субъекта-индивида, делает вывод: подобное понимание появилось сравнительно недавно, поскольку оно не закреплено в паремиологических единицах, отражающих наиболее ранний пласт представлений народа [3]. Данный факт доказывает, что диахронический срез культурного концепта всегда должен дополняться срезом синхроническим, полученным из опроса информантов и дискурсивной практики в различных сферах.
Таблица 1 иллюстрирует результаты кластерного распределения факторов, упомянутых респондентами. Рядом с общим числом употреблений соответствующего «источника» счастья в речи информантов в скобках приводится его ранг. Эти усредненные данные можно также рассматривать как своеобразные обобщенные «компоненты» счастья в «обыденном» сознании носителей английского и русского языков.
Таблица 1
Ассоциативный кластер Англоговорящие информанты Русскоговорящие информанты
Внутреннее состояние 54 (1) 32 (1)
Внешние признаки 36 (2) 9 (5)
Интересы 28 (3) 15 (3)
Близкие люди 25 (4) 23 (2)
Общение 14 (5) 5 (6)
Благосостояние 10 (6) 11 (4)
Интересно, что семья, близкие люди, друзья занимают лишь четвертое место в шкале ранжирования факторов счастья для англоязычных информантов, в то время как референции к личным интересам, любимым занятиям, а также внешним атрибутам счастья в их ответах заметно превалируют. Полученные результаты, возможно, обусловлены возрастом респондентов, однако русскоговорящие девушки того же возраста единодушно ставят семью на первое место в ранге «фелици-тарных благ»1. С. Г. Воркачев объясняет лидирующее положение фактора «семья» в данной возрастной группе русскоязычных информантов
1 Термин С. Г. Воркачева [3].
тем, что проблемы любви и семьи, как правило, в первую очередь волнуют молодых людей. А во второй половине жизни (в группе «после 30»), по данным исследователя, отмечается снижение ранга фактора «семья», что косвенно может свидетельствовать о том, что в русском менталитете счастье сопряжено с мечтами о будущем [3].
В этой связи, проанализировав доминирующие ассоциации в речи англоязычных респондентов в нашем экспериментальном материале, можно предположить, что в их представлении счастье в большей степени привязано к настоящему, актуальному на данный момент. Однако, чтобы подтвердить высказанное предположение, необходимо провести более детальный ассоциативный эксперимент с привлечением разновозрастных информантов.
Яркость концептуального признака обычно проявляется в частотности обращений к нему в ответах информантов [5]. Вместе с тем, на наш взгляд, она может выражаться и в просодической выделенно-сти речевых реакций (ассоциатов), репрезентирующих его в устном дискурсе. Просодическая выделенность, как известно, отражает мотивированное коммуникативное намерение поместить принципиально важную информацию на передний план, дифференцировав ее тем самым от второстепенной. Таким образом, просодическая выделен-ность сопряжена с прагматической релевантностью: наиболее яркие в просодическом плане лексические единицы имеют большую значимость в дискурсе и, соответственно, представляют собой определенную важность для говорящего [4].
Просодическая выделенность может достигаться различными путями: повышение тонального уровня, расширение тонального диапазона, увеличение уровня громкости, увеличение / замедление темпа речи и т. д. [6; 9]. Супрасегментные средства, выступая в различных комбинациях, образуют особые акустические эффекты, которые могут сигнализировать о наличии эмфазы, модальности, эмоций. При этом на все многообразие экспликаций фонетических средств влияют и такие факторы, как региональные варианты произношения и социальные предпосылки (возраст, пол, образование, профессия и др.) [6]. Лексическая единица воспринимается выделенной только относительно общего просодического фона звучащей речи, что всегда предполагает исследование также усредненных просодических параметров как референтных значений при описании более ярких, контрастирующих форм.
Акустический анализ супрасегментных характеристик (частота основного тона, длительность ударного слога) выделенных ассо-циатов, проведенный с помощью компьютерной программы Speech Analyzer (версия 3.0.1.), оказался весьма информативным в контексте интерпретации результатов настоящего эксперимента. Обращение к акустическим характеристикам речи позволяет объективно оценить просодическое оформление ассоциатов в спонтанных монологах информантов и впоследствии ранжировать ассоциативные кластеры по степени их супрасегментной выделенности.
Частота основного тона, как известно, является ведущим акустическим параметром, способствующим восприятию мелодики речи. В экспериментально-фонетических исследованиях акустический анализ ЧОТ предполагает измерение средних значений в герцах, а также оценку широты диапазона. В проведенном эксперименте оба этих параметра оказались информативными. Таблицы 2 и 3 содержат некоторые примеры ассоциатов в речи четырех информантов и иллюстрируют процесс анализа их частотных показателей.
Так, наивысшими показателями ЧОТ в ответах всех информантов, не зависимо от языка, закономерно отличаются прямые номинации концепта, средние значения ЧОТ которых существенно превышают аналогичные показатели других ассоциатов, а также средние показатели ЧОТ всей речи информантов в целом. Напомним, что прямые
Таблица 2
Средние показатели ЧОТ некоторых ассоциатов (Гц)
E1 1791 E2 229 Я1 184 Р2 197
Happy 266 Happy 284 Счастье 252 Счастье 271
Stable 255 Emotion 250 Друзья 242 Любовь 242
Material 224 Career 248 Родные 238 Чувствовать 239
Food 216 Money 248 Забота 234 Боимся 211
Joke 205 Appreciated 240 Настрой 229 Открытия 206
Smile 195 Friends 239 Музыка 222 Творчество 199
Appreciation 189 Family 238 Чувство 198 Достаток 198
Family 186 Holiday 234 Внимание 194 Путешествия 198
Friends 184 Interests 228 Радуются 192 Работа 188
Socialising 178 People 217 Знакомства 188 Миллион 184
1 Зд. и далее в таблицах 3 и 4 приводятся соответствующие средние акустические показатели речи информанта.
Таблица 3
Интервал ЧОТ некоторых ассоциатов (пт)
E1 2.2 E2 4 R1 5.6 R2 6.7
Happy 4.7 Happy 6.7 Счастливой 8.5 Счастье 9
Feeling 3.4 Heart 5.1 Родные 7.6 Чувствовать 8.7
Stable 3.3 Career 4.6 Забота 6.8 Любовь 8.5
Material 2.6 Appreciated 4 Друзья 6.7 Работа 8.1
Joke 2 Money 3.7 Настрой 6 Путешествия 8
Smile 1.8 Emotion 2.9 Музыка 4.3 Открытия 6.9
Love 1.4 Smile 2.6 Материальные 3.4 Миллион 6.1
Family 1.2 Family 2.4 Знак 2.8 Внимание 6
Learning 1 Holiday 2.4 Радуются 2.8 Радовать 5.8
Share 0.7 People 2 Знакомства 2.4 Люди 4
номинации занимают бесспорное лидерство и по частоте употребления в речи респондентов. Полученные акустические и статистические данные представляются весьма показательными, поскольку, на наш взгляд, подтверждают отношение указанных лексических единиц к концептуальному ядру и к центру ассоциативного поля и тем самым доказывают состоятельность выбранного подхода.
Примечательно, что прямые номинации рассматриваемого концепта также отличаются наивысшими показателями относительно параметра тонального диапазона, который в целом, в силу объективных причин, в нашем исследовании оказался менее информативным (см. табл. 3).
При этом степень выделенности ассоциатов в русской спонтанной речи гораздо ярче и значительно превышает средний диапазон речи информантов. Полученные данные можно интерпретировать, обратившись к основным акцентно-мелодическим особенностям русской речи. Большинство ассоциатов в монологах русскоговорящих респондентов оформлялось с помощью интонационных конструкций (ИК) -3 и -6, которые, как известно, включают значительное (резкое в случае ИК-3 и более плавное в случае ИК-6) повышение тонального уровня [1], что, на наш взгляд, и обусловило расширение мелодического диапазона на интонационно выделенных лексических единицах. Приведем пример:
Счастье (ИК-6). счастье (ИК-3) - это видеть глаза (ИК-1) любимого человека; это видеть, что счастливы (ИК-6) твои родные (ИК-1); видеть, что друзья (ИК-3), которых ты любишь (ИК-3), ждут (ИК-1) тебя и радуются (ИК-2) при встрече с тобой (ИЗ).
Представляют интерес в настоящем эксперименте и данные по средней длительности ударного слога. В речи всех информантов выделение ассоциатов сопровождалось замедлением темпа речи, что, по мнению фонетистов, является средством интенсификации, подчеркивающим прагматический потенциал сказанного [6]. Интересно, что, несмотря на краткий гласный в ударном слоге, английские прямые номинации happy, happiness оказываются наиболее выделенными и в этом аспекте (см. табл. 4).
Таблица 4
Средняя длительность ударных слогов некоторых ассоциатов (мс)
E1 129 E2 120 К1 136 К2 155
Happy 216 Happiness 196 Счастье 232 Счастье 229
Stable 184 Smile 192 Родные 223 Гармония 203
House 184 Food 192 Настрой 218 Любимые 199
Smile 183 House 190 Музыка 216 Близкие 186
Appreciation 177 Appreciation 187 Друзья 167 Природа 177
Love 176 Passions 186 Забота 166 Любовь 171
Balance 173 Family 181 Материальные 158 Работа 168
Family 171 Holiday 179 Радуются 158 Достаток 168
Interests 169 Listening 177 Внимание 156 Путешествия 165
People 157 Drinks 170 Отзывчивость 156 Встречи 165
Приведенные параметры речи информантов, в особенности показатели средних значений ЧОТ и средней длительности ударного слога, дают основания пересмотреть ранжирование ассоциативных кластеров, выявленное на основе статистических данных выше (см. табл. 1). По единодушному признанию исследователей, просодические характеристики речи гораздо труднее контролировать, чем вербальное поведение. В этой связи, именно просодико-интонационная вариативность речи зачастую выдает концептуальные установки говорящего, отражая национально-культурные предпосылки, а также эмоционально-модальную составляющую дискурса [6]. Таблицы 5 и 6 приводят градацию выявленных концептуальных признаков согласно степени их просодической выделенности.
Интересно, что шкалы ранжирования, полученные на основе статистического подсчета частотности ассоциатов в ответах и в результате анализа акустических показателей речевых реакций, в большей
степени совпадают у русскоязычных информантов и заметно расходятся у англоязычных (ср. табл. 1, 5, 6). Вероятно, можно говорить о том, что русскоязычные девушки были более искренними в своих ответах, тогда как английской речи свойственна некоторая «вербальная недосказанность», связанная с тем, что в культуре не принято выражать свое отношение к чему-либо открыто. Истинные оценки, как правило, не высказываются прямо, а передаются имплицитно, в чем исключительную роль играют именно просодические и интонационные средства [4].
Таблица 5
Распределение ассоциативных кластеров по данным акустического анализа речи англоязычных информантов
Ассоциативный кластер ЧОТ (Гц) ЧОТ (пт) СДС (мс)
1. Благосостояние 238 4 188
2. Внешние признаки 220 2.4 187
3. Внутреннее состояние 218 3.8 183
4. Близкие люди 210 1.7 179
5. Интересы 194 1.6 175
6. Общение 186 1.2 168
Таблица 6
Распределение ассоциативных кластеров по данным акустического анализа речи русскоязычных информантов
Ассоциативный кластер ЧОТ (Гц) ЧОТ (пт) СДС (мс)
1. Близкие люди 230 7.4 196
2. Внутреннее состояние 220 6.8 208
3. Интересы 206 6.5 170
4. Благосостояние 196 5.8 165
5. Внешние признаки 193 4.3 162
6. Общение 186 3.5 160
Согласно результатам акустического анализа речи англоговорящих респондентов, в просодическом плане наиболее выделенными оказываются ассоциаты, которые можно обобщить в такие кластеры, как «благосостояние» и «внешние признаки», что в определенной степени согласуется с различными теоретическими исследованиями, связывающими представления о счастье в англоязычном сообществе с гедоническими взглядами на жизнь [7; 8]. Например, полученные результаты коррелируют с выводами психологов, которые определяющим условием счастья в западной культуре считают благосостояние, влияющее на удовлетворенность жизнью в целом [8]. Последнее же, по данным нашего эксперимента в том числе, прочно связано в англоязычном сообществе с представлениями о счастье. При этом исследователи указывают на то, что этот факт является результатом определенной эволюции представлений о счастье, которое в «обыденном» сознании носителя английского языка больше не ассоциируется с удачей, добродетелью и небесной благодатью [8], а трактуется в терминах гедонической концепции, признающей счастьем наслаждение и удовольствие.
Что касается русскоязычных информантов, то в их речи наиболее просодически выделенными оказываются языковые единицы, относящиеся к признакам «близкие люди» и «внутреннее состояние». Подобные результаты не позволяют трактовать представления о счастье русских людей как о наслаждении. Тем не менее достаточно яркая просодическая репрезентация характеризует и ассоциативные кластеры «интересы» и «благосостояние». Интересно, что С. Г. Воркачев на основе классического ассоциативного эксперимента тоже делает вывод о том, что в современном «обыденном» сознании русского человека список «фелицитарных благ» включает семью, любовь, самореализацию, а также материальный достаток [3]. Вместе с тем, здесь имеются и определенные отклонения от традиционного понимания счастья, представленного в фольклорном языковом сознании пареми-ологическими единицами, где главенствующими, по мнению исследователей, являются «стоические» представления о счастье как о добродетельной жизни, смирении перед своей судьбой, совестливости («Где правда, там и счастье»; «Счастлив тот, у кого совесть спокойна» и др.), где настойчиво подчеркивается независимость счастья от материального достатка («Не в деньгах счастье»; «Счастья за деньги не купишь» и др.) [3].
По нашим данным, счастливая жизнь, в представлении русскоязычных информантов, все же предполагает материальный достаток и успешную карьеру, однако этот фактор занимает пока четвертое место в шкале ранжирования «источников» счастья. Вместе с тем, упоминание указанных ассоциатов свидетельствует о вариативности представлений о счастье, а также о том, что, вероятно, концептуальный признак «благосостояние» будет укрепляться в сознании носителей русского языка со временем.
В целом, проведенное исследование показало, что англо- и русскоязычные участники эксперимента перечисляли похожие «компоненты» счастья, однако иерархия и ассоциативное наполнение выявленных кластеров заметно различаются. Национально-культурная вариативность концепта касается также характеристик и оценок, приписываемых тому или иному «источнику» счастья. В настоящем эксперименте мы сознательно выделили одинаковое количество ассоциативных кластеров для англо- и русскоязычных информантов, остановившись в большей степени на схожих идеях в их ответах. Подобная симпли-фикаци позволила нам наглядно проиллюстрировать определяющую роль просодических средств в выявлении градации концептуальных признаков в «обыденном» сознании носителей языка.
Не вызывает сомнений и то, что в действительности содержание рассматриваемого концепта намного сложнее и его всестороннее изучение требует целого комплекса исследовательских приемов и привлечения разнообразных источников экспериментального материала. По справедливому замечанию С. Г. Воркачева, шкала «условий» счастья в различных национально-культурных средах представляет собой нечеткое множество [3]. Однако подобная сложность, на наш взгляд, только стимулирует научный интерес и заставляет исследователей самых разных областей вновь обращаться к данной теме.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Брызгунова Е. А. Звуки и интонация русской речи. - М. : Наука, 1969. - 99 с.
2. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М. : Русские словари, 1996. -416 с.
3. Воркачев С. Г. Счастье как лингвокультурный концепт. - М. : ИТДГК «Гнозис», 2004. - 192 с.
4. Демина М. А. Фонопрагматическая обусловленность речи телеведущих информационных программ : дис. ... канд. филол. наук. - М., 2012. - 254 с.
5. Попова З. Д., Стернин И. А. Когнитивная лингвистика. - М. : АСТ : «Восток-Запад», 2007. - 314 с.
6. Потапова Р. К., Потапов В. В. Восприятие эмоционального поведения иноязычных и инокультурных коммуникантов // Фонетика и нефонетика. К 70-летию Сандро В. Кодзасова. - М. : Языки славянских культур, 2008. -С. 602-616.
7. Татаркевич В. О счастье и совершенстве человека. - М. : ПРОГРЕСС, 1981. - 365 с.
8. Kesebir P., Diener E. In Pursuit of Happiness. Empirical Answers to Philosophical Questions // Perspectives on Psychological Science. - URL : http://www.internal.phychology.illinois.edu
9. Wells W. H. G. An Experimental Approach to the Interpretation of Focus in Spoken English // Intonation Discourse. - London, Sydney : Croom Helm, 1986. - P. 53-75.
