CC BY
24
ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ КАК ОБЬЕКТ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ И ОСВОЕНИЯ
LINGUOCULTURE AS AN OBJECT OF INTERACTION AND MASTERING
Научная статья УДК 81-23
DOI 10.18522/2072-0181-2023-113-108-117
ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ КОД КАК СПОСОБ АКСИОЛОГИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОГО СВОЕОБРАЗИЯ ЯЗЫКОВ
М.Дж. Тагаев
LINGUISTIC AND CULTURAL CODE AS A WAY OF AXIOLOGICAL DESCRIPTION NATIONAL AND CULTURAL
IDENTITY OF LANGUAGES
M.D. Tagaev
Данное исследование ставит своей целью показать, что своеобразие языка определяется не только и не столько особенностями его типологического устройства, сколько тем, как коллективное языковое сознание этноса воспринимает, оценивает и интерпретирует мир, что в значительной мере зависит от природной среды, традиций, форм хозяйствования, культурно-исторических связей с другими народами и др. Важное место в этих процессах принадлежит лингвокультурному кодированию национально-культурных смыслов, которые и определяют особенности и своеобразие языка.
Актуальность заявленной проблемы заключается в том, что специфика видения мира этносом и его национально-культурной интерпретации во многом зависят от стратегии и тактики речевого поведения, аксиологических
Тагаев Мамед Джакыпович - доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Института русского языка им. А.О. Орусбаева Киргизско-Российского Славянского университета имени Б.Н. Ельцина, 720000, Республика Кыргызстан, г. Бишкек, ул. Киевская, 44, e-mail: mamed_tagaev@list.ru, т.: (996)312887499, (996)555967472.
и прагматико-коннотативных свойств высказывания.
Размышляя о новых формах сравнения языков, В. Гумбольдт утверждал, что «ничто иное столь не способно приблизить к разгадке тайны человека и характера народов, как их языки» [1, с. 6]. Каждый язык представляет собой уникальный феномен, отличающийся не только лексико-грамматическим своеобразием, но и способами содержательно-смыслового кодирования фактов и явлений внешнего и внутреннего мира человека. Примечательна в связи с этим и другая мысль В. фон Гумбольдта о том, что сущность языка не исчерпывается его грамматическим строем и формальными различиями и что «его более своеобразный и подлинный характер покоится на чем-то гораздо более тонком, сокровенном и менее доступном для анализа» [2].
К числу таких сущностных характеристик языка, на наш взгляд, относятся процессы линг-
Mamed Tagaev - Kyrgyz-Russian Slavic University, 44 Kievskaya Street, Bishkek, Republic of Kyrgyzstan, 720000, e-mail: mamed_tagaev@list.ru, tel.: (996)312887499, (996)555967472.
вокультурного кодирования, или лингвокультур-ный код (далее - ЛК-код), в результате которого каждый язык обретает национально-культурное своеобразие и собственную аксиологию. Данное понятие открывает новые возможности для сравнительно-сопоставительных и типологических исследований в ипостасях языка, тесно связанных с фактором человека в языке, - его мышлением, видением, интерпретацией и оценкой мира в соответствии с культурными традициями этноса.
Лингвокультурный код и код культуры -понятия, на наш взгляд, соотносительные, но не равнозначные. М.Л. Ковшова и Д.Б. Гудков отмечают, что «код культуры понимается как совокупность знаков, составляющих план выражения для культурного содержания, внутренне связанной системы культурно-ценностной информации и установок, носящих конвенциальный характер и формирующихся в пределах культуры» [3]. Как следует из данного определения, код культуры предназначен для выражения системы культурно-ценностной информации и может эксплицироваться любыми материальными знаками, в том числе и языковыми. Следовательно, понятия кода культуры и лингвокультурного кода находятся в отношениях общего и частного. Кодом культуры могут быть любые артефакты или действа, в которых заключен некий национально-культурный смысл. Так, в культуре народов Центральной Азии принято наливать чай в пиалу наполовину, чтобы выразить уважительное отношение к человеку. Согласно нормам культуры киргизского народа, невестки не могут появляться перед родителями мужа с непокрытой головой; в противном случае такое поведение воспринимается как оскорбление. Больше века назад снять с себя головной убор и для русских женщин считалось неприличным. Эта традиция ушла в прошлое, но в архетипах сознания русского человека сохранился ее негативный смысл. Об этом свидетельствует слово опростоволоситься, которое ныне используется в переносном значении - 'оказаться в неприятном, смешном и т.п. положении, допустив грубую ошибку, промах, оплошность'. Как отмечает В.М. Савицкий, «культурные коды, вербализуясь, превращаются в лингвокультур-ные коды, функционирующие в речевом общении и являющиеся словесным воплощением культурных кодов» [4, с. 57]. К примеру, вербализацию в слове ЖYгYHYY 'кланяться' получила традиция в киргизской культуре, когда молодуха обязана была кланяться, скрестив руки на груди,
впервые входя в комнату, где сидит старшая родня мужа.
Таким образом, использование термина «лингвокультурный код» в лингвистических исследованиях более предпочтительно, так как данное понятие имеет прямое отношение к выражению культурных смыслов языковыми знаками, а значит, отвечает задачам нашей работы.
Понятие кода появилось вначале в научно-техническом метаязыке и представляется как некая система символов или знаков, при помощи которых шифруется информация, предназначенная для хранения и передачи. В естественном языке эти символы представлены в форме языковых знаков (слов, фразеологизмов, паремиологи-ческих средств, грамматических единиц и др.), дешифровка и понимание которых требуют наличия системы культурно-языковых и фоновых знаний, которыми обладает каждый член данного этнического коллектива. Это обстоятельство позволяет В.А. Масловой и М.В. Пименовой считать, что «код - это генеративно-интерпре-тативный аспект языковой системы» [5, с. 26]. То есть, устанавливая связи языка с внешним миром, код культуры, с одной стороны, генерирует в языковых знаках культурные смыслы, а с другой - дает им соответствующую интерпретацию, вкладывая в них национально-культурное содержание.
Всякий язык представляет собой систему кодов: фонологических, лексико-фразеологиче-ских, грамматических и др. Когда же речь идет о кодировании языковыми знаками информации, связанной с культурой и национальным мирови-дением, мы говорим о ЛК-коде.
Одной из первых, кто обратился к понятию ЛК-кода, была В.В. Красных. ЛК-код определяется ею «как "сетка", которую культура "набрасывает" на окружающий мир, членит, категоризует, структурирует и оценивает его» [6, с. 5]. Называя данный тип кода культуры «сеткой», В.В. Красных тем самым указывает на его полевое устройство, в котором имеются как ядерные, так и периферийные зоны. При этом сама природа ЛК-кода наталкивает на мысль о том, что в этом функциональном объединении можно обнаружить наиболее яркую, прототипичную единицу, которая лучше других членов этого полевого ряда представляет его содержание.
Можно провести параллель и обнаружить некий изоморфизм между полевой структурой ЛК-кода и фонемным рядом. Равно как фонемный ряд обозначается по его лучшему предста-
вителю, максимально полно отражающему его признаки, так и ЛК-код как система может получить наименование по тому концепту, который лучше других передает наиболее существенные и содержательные черты этой структуры. Как правило, такой концепт представлен как прототипичный ассоциативно-смысловой комплекс, занимающий центральное место в сознании носителей языка [7]. К примеру, такая ведущая позиция принадлежит концепту «лошадь» в пределах соответствующего тематического поля.
В отличие от членов фонемного ряда, которые объединяются на основе общей функции, единицы ЛК-кода связываются ассоциативно-смысловыми отношениями. Данное утверждение перекликается с мыслью Е.Д. Поливанова, выдающегося лингвиста XX в., о том, что главное в языке - это проведение ассоциативной связи языковых знаков с внешним миром, установление причинных связей «между языковыми явлениями и жизнью носителей данного языка» [8]. Течение и результаты этих процессов напрямую обусловлены национально-культурным видением мира и связаны с ним, с его интерпретацией и отражением в формах языка. Это важное замечание, поскольку сущность языка при таком подходе видится не только в его формальном устройстве, а в большей степени в том, какая картина мира выстраивается языковыми знаками данного языка.
Как отмечают исследователи, лингвокуль-турный код - это понятие, которое лишь относительно недавно стало входить в активный научный оборот, и поэтому до сих пор для него нет общепризнанного определения, о чем свидетельствуют названия и содержание статей, посвященных этой проблематике [4; 9]. Логика всякого научного поиска в новых направлениях, как правило, заключается в движении от общего к частному, что ведет к сужению объекта исследования. В соответствии с этой логикой мы полагаем, что к изучению проблемы ЛК-кода можно применить два подхода, связанных с широким и узким его пониманием. Широкое понимание предполагает выделение таких базовых кодов культуры, как соматический, пространственный, временной, предметный и др. Надо полагать, что этот список кодов культуры представляет собой открытый ряд и может пополняться, так как исследователи выделяют разное их число -от 6 до 15.
Узкое понимание данного термина связано с делением ЛК-кода на субкоды, назначение которых - смоделировать всю действительность
сквозь призму какой-либо одной образной темы, создающей ассоциативное поле смыслов [4]. Таким образом, при узком понимании в качестве ЛК-кода может выступать отдельно взятый концепт-образ, входящий в число ключевых концептов данного этнического сообщества.
При этом типологическая близость грамматических структур языков еще не означает того, что и картины мира, представляемые данными языками, должны быть во многом сходными. Например, длительные культурно-языковые и социально-экономические контакты на протяжении нескольких столетий привели к тому, что образы мира, модели универсума и ценностные ориентиры современных киргизов и русских обнаруживают гораздо большую схожесть, чем между турками и киргизами, так как их языки, хотя и тюркские, в результате культурно-исторического развития пошли разными путями в отображении современной действительности [10]. В данном случае речь идет о сходстве представлений людей о реалиях современного мира. Анализ словарей киргизского языка показывает, что они включают в свой состав около 20 % общеупотребительных лексических единиц, заимствованных из русского языка или через русский язык [11]. Этот процент окажется значительно выше, если обратиться к словникам терминологических словарей на киргизском языке.
Другой вопрос состоит в том, как разные языки используют свойства одного и того же пищевого продукта для образного кодирования человеческих качеств. К примеру: 1) из одного теста - говорят русские о людях, сходных друг с другом по характеру, взглядам; из другого, разного теста - о людях, резко отличающихся друг от друга по характеру (о характере в целом).
Несмотря на то, что русский и турецкий языки типологически различаются, в последнем находим образ, подобный русскому, когда характер человек в целом рассматривается через призму пищевого продукта hamur 'тесто': ba§ka hamurdan уо§т1тщ Ыг adamdlr 'человек, который сделан из другого теста'.
С другой стороны, такие свойства теста, к примеру, как 'сырое, не набравшее нужного качества', 'пластичность', могут быть использованы для обозначения отличительных качеств человека: чийки, бышпаган камырдай 'как из сырого теста' - так киргизы характеризуют людей нерешительных. Образ обессиленного, сильно уставшего человека представителями турецкого и киргизского языков кодируется соответственно
в выражениях hamur gibi 'как тесто' и камырдай эзилди 'раздавленный как тесто', в то время как в русском языке данный смысл получает кодификацию через слово лимон, ср.: как выжатый лимон.
Примечательно, что в кодировании смыслов значительную роль играет фактор бессознательного, когда при номинации одного и того же предмета в разных языках путем сравнения бессознательно выбираются разные его видения. К примеру, отверстие в игле, куда продевается нитка, в русском языке нашло обозначение через слово ухо (ушко) - игольное ушко. Киргизским и турецким языковым сознанием оно же увидено через слово квз, igne 'глаз' - ийненин m3Y, igne gözü 'глаз иголки'.
Объектом лингвокультурного кодирования является знание о мире, которое может иметь как универсальный, так и глубоко специфический характер, присущий данному этническому коллективу. Образы мира, поступающие извне в сознание человека, перерабатываются и интерпретируются согласно потребностям человека и в соответствии с культурными традициями. Они получают оформление в ментальных сущностях, каковыми являются концепты, затем в своих ключевых содержательных характеристиках закрепляются в значениях слов и кодируются знаками национального языка с целью передачи их смысла другим членам языкового коллектива.
Возникает вопрос: какие смыслы актуализируются, становятся важными в национальной культуре и закрепляются в символах и знаках? Ответ на этот вопрос содержится в высказывании А.А. Брудного, философа из Кыргызстана, который понимал культуру как определенную форму человеческих отношений, получающих ценностное отражение в предметах, поступках, словах. Они становятся значимыми для этноса феноменами культуры, благодаря чему со временем получают знаковое отражение [12, с. 12]. Аксиологический подход - один из приоритетных для современной лингвистики, «поскольку ценности как высшие ориентиры поведения определяют содержание и специфику культуры в целом» [13, с. 14]. В связи с этим ЛК-код становится одним из эффективных способов комплексного описания языка и отраженных в нем ценностей культуры.
ЛК-код, на наш взгляд, складывается из двух уровней, которые по-разному отражают ассоциативный характер человеческого мышления: 1) уровень тематического поля, куда входят ассоциативно связанные лексические единицы с
прямым значением; 2) уровень мотивированных номинаций - словообразовательных и вторичных метафорических. Единицы обоих этих уровней используются для экспликации языковой картины мира.
Начальный уровень ЛК-кода - тематическое поле. Так, в тематическое поле слова «лошадь» включаются на основе ассоциативно-смысловых связей концепты, обозначенные лексемами: конь, конюшня, конюх, кобыла, жеребец, конский хвост, грива, кавалерия, стремена, узда, седло и др. Ассоциативно-системный характер тематического поля отражает природу и механизм работы языкового сознания, что отлично демонстрирует рассказ А.П. Чехова «Лошадиная фамилия». Сюжет данного рассказа строится на том, что приказчик Иван Евсеевич, желая помочь вылечить зуб своему генералу Будееву, у которого он служит, никак не может вспомнить фамилию человека, который лечит зубы заговорами: - Сейчас... Васильичу... Якову Васильичу... Забыл! Такая еще простая фамилия... словно как бы лошадиная... Кобылин? Нет, не Кобылин. Постойте... Жеребцов нешто? Нет, и не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а какая -из головы вышибло... Отметим, что не только в языковом сознании Ивана Евсеевича, но и в сознании всех, кто был в доме, присутствует некий мысленный, прототипичный образ лошади как ментальная единица, не только обозначенная различными названиями этого животного, но и ассоциативно связанная с предметами, имеющими какое-либо отношение к нему. Примечательна в этом отношении фраза А.П. Чехова: И в доме, все наперерыв, стали изобретать фамилии. Перебрали все возрасты, полы и породы
лошадей, вспомнили гриву, копыта, сбрую....
С точки зрения лингвистической в результате этих действий они выстроили тематическое поле ЛК-кода «лошадь» благодаря тому, что перечислили все единицы, которые прямо и косвенно связаны с данным животным.
Как и всякое другое, тематическое поле ЛК-кода состоит из ближней и дальней периферии и имеет национально-культурную специфику. В русском языке ядерную и ближнюю периферию ЛК-кода «лошадь» составляют концепты, обозначенные словами: лошадь, конь, рысак, скакун, коренник (коренная), пристяжная, жеребец, жеребенок, кляча, кобыла, мерин, пони, иноходец, буцефал, пегас, россинант, одёр и др.
В турецком языке в состав такого поля входят лексические единицы: at 'лошадь, конь, жеребец', bardo 'лошак', binek ati, beygiri, hayvani
esb (-Ы) 'верховая лошадь', hayvan 'животное', Ы1ип 'сосунок (о жеребенке, осленке)', gйre 'жеребенок до трех лет', tay 'жеребенок', уаЬапаП 'дикая лошадь', klsrak 'кобылица', уйЫ 'необъезженная лошадь' и др.
В отличие от русского и турецкого языков ядерная и ближняя периферия тематического поля жылкы 'лошадь' киргизского языка отличается чрезвычайно высокой степенью плотности и включает в себя до 40 единиц, которые называют тончайшие, дробные смыслы, связанные с этим макроконцептом. Отметим, что чем больше киргизы отдаляются от форм хозяйственной деятельности, связанной с животноводством, тем больше сужается этот номинативный ряд в сознании носителей современного киргизского языка.
Тем не менее достаточно высокая степень плотности номинативной части данного тематического поля свидетельствует о том, что лошадь была органичной, неотъемлемой частью быта и хозяйственной деятельности кочевников, а значит, и киргизского народа. Лошадь сопровождала человека сызмальства до глубокой старости, и потому тематическое поле, возглавляемое лексемой жылкы, относится к числу важнейших для киргизского этноса и представляет собой сетку-призму, через которую его представители видят мир. В архетипах сознания киргизского народа ЛК-код жылкы 'лошадь' относится к числу ценностных смыслообразующих категорий бытия, которые находятся в одном ряду с концептами отец, мать. Не случайно у киргизов широко известно назидательное изречение: Атац барда эл тааны, атыц барда жер тааны 'Пока жив твой отец, познай людей, пока у тебя есть лошадь, познай землю (территорию)'.
Тематическое поле ЛК-кода в разных языках имеет отличительные особенности. К примеру, в отличие от сознания носителя русского языка в языковом сознании киргизов проводится ценностное различие между кобылой ожеребившейся (бээ) и не имеющей жеребенка (байтал). Для киргиза наименование бээ 'ожеребившаяся кобыла' имеет высокую степень положительной коннотации и связано с приходом весны, тепла, горными лугами, покрытыми зеленой травой, кобыльим молоком, жеребятами, наступлением поры сытости и благоденствия. В то же время байтал 'неожеребившаяся кобыла' вызывала противоположные эмоции, связанные с несбывшимися ожиданиями. Куу байтал - это неодобрительный эпитет, характеризующий женщину недостойную, легкомысленную, склонную к
дурным поступкам. К этому же тематическому полю относятся лексемы кумыс, саамал 'не перебродивший кумыс', тунма кумыс 'очень крепкий кумыс' и др.
Следующий, основной уровень лингво-культурного кода осуществляется главным образом на уровне мотивированных номинаций -в сфере, где закладываются основы национально-культурного мировидения и аксиологической семантики, формируется своеобразный и подлинный характер языка. Этот уровень складывается из системы вторичных номинаций, которые создаются в результате переосмысления единиц тематического уровня и использования их для наименования других объектов на основе сходства каких-либо признаков. Процессу переосмысления подвергаются и используются в целях вторичной номинации лексические единицы, словосочетания, предложения, а также единицы невербальной семиотики, относящиеся к данному тематическому полю.
Так постепенно, шаг за шагом формируется ЛК-код как своеобразная память народа, заключающая в себе стереотипы мышления, ар-хетипические и мифологические представления этноса о мире. Со временем культурный код, отраженный в языковых знаках, становится своего рода призмой, через которую члены языкового коллектива смотрят на мир.
Характеризуя уровень словообразовательных номинаций, мы исходим из того, что процесс мышления у людей примерно одинаков и сводится к созданию общих мыслительных пропозиций. К примеру, смысл универсальной пропозиции «тот, кто учится в школе» в русском языке кодируется мотивированными словами школьник, ученик, хотя данный смысл мог бы быть обозначен словом * учебник, т.е. «тот, кто занимается учебой и получает знания». Впрочем, процесс кодирования мог бы получить и иное развитие, при котором словом школьник называли бы, к примеру, директора школы (ср.: дорожник, лесник). В тюркских языках данная пропозиция передается словосочетанием: мектеп окуучусу (кирг.) 'ученик школы', мэктэп укучысы (тат.), таЫаЬ o'quvchisi (узб.). Хотя и здесь искомый смысл мог бы быть передан нереализованной словообразовательной формой -*мектепчи.
Для носителей других языков, в частности тюркских, префиксальное глагольное словообразование в русском языке представляется необычным способом кодирования, сложным для понимания (ср. вторичные производные едини-
цы: побелить, подбелить, забелить, набелить, отбелить, перебелить, выбелить и др.). За каждым префиксальным дериватом из этого ряда стоит определенная типизированная ситуация, которая требует для непосвященных развернутого содержательного комментария, хотя для русского человека эти фоновые сведения являются частью его культурно-смысловых знаний [14]. К примеру, дериват подбелить кодирует для русского человека смысл, который представлен пропозицией: «имеется некая поверхность, которую ранее покрывали чем-то белым; небольшая часть ее испачкана, и теперь нужно закрасить ее чем-то белым». Традиционная лингвистика в данном случае описывает достаточно абстрактные словообразовательные значения, которые встречаются в серии одноструктурных слов: подпилить, подрубить, подкрасить.
ЛК-код как своеобразная призма, как память народа, закрепленная в языковых формах, становится не только привычным средством общения, но и способом передачи информации последующим поколениям. К примеру, киргизы, для которых разведение скота было основным способом хозяйствования, а животные - частью их бытия, могли видеть и оценивать окружающий мир, используя анималистические образы и названия. Так, для того чтобы выразить родительскую любовь и привязанность к своим детям, киргизы использовали названия детенышей животных: кулунум 'жеребенок мой', козум 'ягненок мой', кYЧYгYм 'щеночек мой'.
Отметим, что в современном дискурсе нередко единицы ЛК-кода, созданные в результате вторичной номинации, используются в риторике политиков для достижения определенных целей. Так, на предвыборных дебатах один из политиков в своем выступлении, желая подчеркнуть, что он выходец из территории, относящейся к данному избирательному округу, заявил: Мен бул элдин кулунум, мени шайлагыла. 'Я жеребенок этого народа, выберите меня'. В киргизском языке такое выражение создает яркий образ человека, кровно связанного с народом. Его оппонент тут же использовал против него сему невзрослости, беспомощности, сохранившуюся в единице вторичной номинации жеребенок. В своей речи он отметил, что если уважаемый им старший брат, находясь в столь преклонном возрасте, еще слаб, если до сих пор считает себя жеребенком (кулун), то он, хотя и молод, давно повзрослел, стал конем (ат) и теперь сможет вытащить своих сородичей из нищеты. В сознании киргизов ат 'конь' имеет положительную коннотацию и
ассоциируется с мощным животным, надежным спутником человека.
На семе «невзрослость» выстраивается лингвокультурный смысл названия рассказа Ч. Айтматова «Атадан калган туяк» (досл. «Копытце, оставшееся от отца»). Кодированный образный смысл, заключенный в киргизском названии, понятен каждому киргизу, но остается чуждым русскому языковому сознанию. Выражение имеет значение 'потомок, оставшийся от отца'. В процессе лингвокультурного кодирования создается яркий национально-культурный образ ребенка, лишившегося отца. Исходя из национально-культурной семантики и образов русского мира, рассказ Ч. Айтматова получил название «Солдатенок», где внутренняя структура этого слова указывает при помощи суффикса -енок на невзрослость главного героя, создает смысл, дополненный образом отца-солдата, ушедшего на войну.
Отметим, что для киргизов, в архетипах сознания которых культивированы ценности патриархально-родового уклада жизни, желанным событием является рождение сына. Поэтому в случаях, когда хотят узнать, кто родился - мальчик или девочка, - прибегают к иносказанию: Ким тврвлдY? Ат токуурбу же кырк жылкы-бы? 'Кто родился? Тот, кто седлает лошадь, или сорок лошадей?'. Одним из основополагающих принципов современной лингвистики является принцип экспланаторности. Согласно этому принципу, каждый языковой факт должен быть объяснен, для чего лингвистика совершает экспансию в другие области человеческого знания. С этих позиций смысл киргизского иносказания как лингвокультурного кода заключается в следующем. В ценностном отношении сын был важнее дочери, считался опорой, первым помощником и продолжателем рода, и одной из его важнейших обязанностей было седлание лошади для отцовских поездок. Отсюда и выражение ат токуур 'седлатель лошади'. До недавнего времени именем Аттокур нарекали новорожденных в надежде, что сын станет достойным продолжателем рода. В отличие от сына девушка, выходя замуж, уходила к другому роду, и за нее родители получали калым. Отсюда и обозначение кырк жылкы 'сорок лошадей', символизирующее рождение дочери.
Лингвокультурный код, реализуемый лексемой жылкы 'лошадь', охватывает и единицы мифологического сознания киргизов. В архетипах сознания киргизского народа существует поверье о Камбар-Ата - покровителе лошадей, ко-
торый появляется в образе то человека, то белого коня. Словосочетание жылкынын камбаратасы символизирует образ лучшего из коней, который приносит удачу, ограждает от невзгод. К святому Камбару, покровителю табунщиков, коней, лошадей и коневодства, обращались киргизы при выборе лошадей и подготовке их к верховой езде. Этот образ часто встречается в мифологических и сказочных сюжетах. К нему для создания художественной образности охотно прибегают и современные писатели: «Потерпите, рожденные от Камбар-Аты, подружней налегайте. Ведь не каждый день будет так тяжко. Сегодня снег, а завтра его не будет. Вперед, вперед, чу, чу!» (Ч. Айтматов «Ранние журавли»).
Наиболее действенный способ лингво-культурного кодирования, создающий национально-культурные стереотипы и отражающий модели поведения личности, - это использование паремиологических средств языка и фразеологических единиц, в основе которых лежат словосочетания и предложения, отражающие архетипы сознания, идущие из глубины веков. Например, в киргизском:
1. Жылкьща ченеп ышкыр 'Свисти согласно числу своих лошадей' (соизмеряй действия со своими возможностями). Связано это с тем, что число лошадей у киргизов считалось мерилом богатства и достатка человека. Кто богат, у того и больше возможностей для самоутверждения и выражения своих амбиций, которые он продвигает, когда рассказывает (свистит) о себе и своих достоинствах. Смысл этого выражения соотносится со значением русской пословицы По одежке протягивай ножки.
2. Ат жалына казан асуу 'Повесить котел на гриве коня' (наспех, легко перекусить). Смысл фразеологизма строится на том факте, что киргизы-кочевники в дальней дороге, чтобы не терять время, перекусывали, продолжая путь верхом на лошади. Выражение имеет и другой смысл: общаться друг с другом, вести беседу, чтобы скоротать долгий путь.
ЛК-код, связанный с лошадью, широко используется и в турецком языке: 1) Alçak ata kim olsa biner 'На низкорослого коня любой сядет' (с таким легким заданием каждый справится); 2) Ayrani yok içmege, atla gider biçmege 'У него и айрана-то нет, чтобы напиться, а на косьбу едет верхом' (стараться выглядеть лучше, чем есть на самом деле); 3) Sert ata binmek yigit harçidir 'Сесть на лихого коня под силу только джигиту' (с трудным делом может справиться только достойный человек); 4) Iyi at iyi koçar 'Хорошая
лошадь хорошо бежит' (хороший человек поступает хорошо); 5) Hem nalina hem mihina gekig sallamak 'Бить молотком и по подкове, и по гвоздю' (вести двойную игру, быть двуличным).
ЛК-кодирование имеют и невербальные средства общения, относящиеся к данному тематическому полю. Так, ситуация камчы CYupen kupyy 'войти, волоча за собой плетку' выражала смысл 'показывать свою враждебность'. Данное выражение связано с представлением о том, что человек, держащий в руках волочащуюся за ним плетку, всегда готов ударить ею. Такой образ свидетельствует о недобрых помыслах. С другой стороны, невербальный знак камчыны мой-нуна салып кирип kupyy 'войти, повесив плетку на шею' означал выражение покорности, желания отдать себя в руки судьбы. В данном случае субъект не имеет возможности держать в руках плетку, так как он входит со склоненной головой и плеткой на шее, что означает полную покорность.
Специфичные концепты, характерные для того или иного этноса, составляют национально-культурную семантику и своеобразие его миро-видения, которые не осознаются представителями данной культуры. В национально-культурной интерпретации мира, результаты которой закладываются в языковой знак, «смысл и язык на определенном уровне своего существования как бы срастаются с субстратом мышления, мозгом...» [15]. Человек настолько врастает в собственную культуру, смыкается с ней и своим языком, что становится неспособным увидеть их своеобразия; он даже представить не может, что это могло быть как-то иначе. Подобно тому, как младенец в чреве матери не может увидеть, охватить окружающий мир, человек в объятиях собственной культуры не способен понять ее своеобразия.
ЛК-код непосредственно связан с категорией ценностей. Аксиологический подход к описанию языка и культуры встречается в работах В.А. Масловой, В.И. Карасика, А.А. Брудного, М.С. Миловановой [5; 13; 15-18]. Ценностный взгляд зависит от культуры и традиций народа, природной среды, в которой этнос находится, и направления его хозяйственной деятельности. Так, например, для русского человека, живущего на равнине, главной ценностью был хлеб (Хлеб - всему голова), а среди хлебных продуктов наиболее ценным считался пирог, который выпекался по торжественным случаям. К примеру: Что может быть лучше горячих булочек на завтрак или больших сытных пирогов на обед,
красивой сладкой выпечки на ужин к чаю или к приходу гостей (реклама муки «Мастерица»).
Ценность пирога становится основанием для ЛК-кодирования смыслов в следующих текстах: 1) Пенсионный «пирог» к разделке готов. Вчера пенсионная реформа вступила в новую фазу... (Полухин А., Рябов С. Очередь у копилки // Время МН. 2003. 8 сент.); 2) В этом сезоне 32 лучших клуба Европы поделят между собой «пирог» в размере 200 миллионов долларов (Скворцов О., Глухих Д., Харитонова А. Футбол не стоит денег // Совершенно секретно. 2003. 8 сент.).
В отличие от русской культуры в архетипах сознания киргизов главной ценностью, мерилом богатства человека считался домашний скот, и, соответственно, мясо животного входило в основной рацион питания. В пищевых традициях особое место занимает понятие устукан 'кость с небольшим количеством мяса на ней'. Существует целый ритуал подачи устуканов, где каждая кость обладает своей ранжированной ценностью. Устукан становится способом ЛК-кодирования. Ср.: Азыркы саясатчылар-га бийлик устукан берип койсо эле оозун жаап отуруп калат. Устуканын алып койсо эле эшик-ке чыга калып, бийликти жамандап, сындай баштайт [19] 'Нынешние политики прикрывают рот (перестают критиковать власть), как только получат свой устукан (властную должность). Стоит их только лишить устукана (должности), выйдя за дверь, тут же начинают охаивать и критиковать власть'.
Лексема жылкы 'лошадь' становится наименованием ЛК-кода в узком его понимании, и в ее состав входят ассоциативно связанные с первичным образом другие единицы, создавая всей своей совокупностью широкое поле представлений, выражающих этническую языковую картину мира:
- снаряжение лошади - ЖYгвн 'уздечка', чылбыр 'поводок, чембур', тизгин 'поводья', ээр 'седло', YЗвнгY 'стремя', канжыга 'торока', ку-юшкан 'подхвостник, пахва', басмайыл 'подпруга', нокто 'недоуздок' и др.;
- люди, имеющие отношение к лошади, -атчан 'всадник', жылкычы 'конепас', улакчы 'конник, принимающий участие в козлодра-нии'и др.;
- мир вокруг лошади - YйYP 'косяк, табун', желе 'привязь для жеребят, натянутая между двумя колышками', саамал 'молодой, еще не перебродивший кумыс', кымыз 'кумыс', бетеге 'типчак - трава, которую охотно едят лошади', жайлоо 'летовка', арпа 'ячмень';
- болезни лошади;
- военное дело;
- хозяйственная деятельность и др.
В каждой из этих групп, состоящих из единиц первичной номинации, можно выделить лексемы, которые могут быть использованы в целях вторичной номинации и ЛК-кодирования. К примеру, лексема чылбыр 'поводок, чембур', ее производные, словосочетания, фразеологизмы и паремиологические средства, включающие данную лексему, кодируют до 11 национально-культурных смыслов киргизского языка: чылбыр салды мойнуна 'накинул на шею поводок' (отдался на милость победителю); чылбыр боо 'веревка поводка' (традиция, когда дают отдарок за подаренную лошадь); чылбыр чайноо 'жевать поводок' (рассвирепеть); эки чылбыр бир тизгин 'два поводка - одни поводья' (получить полную власть) и др.
В заключение отметим, что процесс ЛК-кодирования носит системный характер и имеет национально-культурную специфику, которая особенно ярко проявляется в единицах вторичной номинации. Мотивированные слова и единицы вторичной номинации рождаются в недрах историко-культурного сознания нации, обусловливают своеобразие видения и оценки мира. Таким образом, подлинный характер языка определяет не только и не столько его типологическое устройство, сколько своеобразие образов мира и их аксиология.
ЛИТЕРАТУРА
1. Рамишвили Г.В. Вильгельм фон Гумбольдт -основоположник теоретического языкознания // Избранные труды по языкознанию / В. фон Гумбольдт. М.: Прогресс, 2000. С. 6-33.
2. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 2000. 398 с. С. 162.
3. Словарь лингвокультурологических терминов / авт.-сост. М.Л. Ковшова, Д.Б. Гудков. М.: Гнозис, 2017. 192 с. С. 40.
4. Савицкий В.М. Лингвокультурные коды: к обоснованию понятия // Вестник Московского государственного областного университета. Сер. Лингвистика. 2016. № 2. С. 55-62.
5. Маслова В.А., ПименоваМ.В. Коды лингвокульту-ры. М.: Флинта: Наука, 2016. 180 с.
6. Красных В.В. Коды и эталоны культуры (приглашение к разговору) // Язык, сознание, коммуникация: сб. статей / отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. М.: МАКС Пресс, 2001. С. 5-19.
7. Песина С.А. Философия языка. М.: Флинта, 2016. 372 с. С. 98-99.
8. Поливанов Е.Д. Труды по восточному и общему языкознанию. М.: Главная редакция восточной литературы, 1991. 623 с. С. 539.
9. РозенковаХ.Е., Шустова С.В. Лингвокультурный код: определение, проблема классификации, роль в межкультурной коммуникации // Евразийский гуманитарный журнал. 2017. № 2. С. 101-104.
10. См. подробно: Тагаев М.Дж., Борчиева Б.Т. Русский язык и границы русского мира в Кыргызстане // Научная мысль Кавказа. 2021. № 4.
C. 96-100.
11. Кыргыз тилинин сездугу. Бишкек: Avrasya press, 2010. 1460 с.
12. Брудный А.А. О русском языке и мировой культуре // Культура русской речи в Кыргызстане: материалы региональной науч.-практ. конф. (Бишкек, 26-27 июня 2003 г.). Бишкек: АРХИ, 2003.
13. Карасик В.И. Щедрость как ценность русской лингвокультуры // Общая и русская лингвоак-сиология / отв. ред. М.С. Милованова. М.; Ярославль: Канцлер, 2022. С. 14-39.
14. Тагаев М.Дж. Когнитивно-дискурсивное моделирование процессов языковой номинации // Вестник Кемеровского государственного университета. 2022. Т. 24, № 2. С. 186-193.
15. Брудный А.А. Наука понимать. Бишкек: Изд-во Бишкекского ун-та, 1996. 340 с. С. 167.
16. Карасик В.И. Языковые мосты понимания. М.: Дискурс, 2019. 524 с.
17. Карасик В.И. Ценности как культурно значимые ориентиры поведения // Лингвокультурные ценности в языковом сознании и коммуникативной практике: материалы Международной науч. конф. (Тяньцзинь, 16 ноября 2018 г.). Волгоград: ПринТерра-Дизайн, 2019. С. 3-9.
18. Милованова М.С. Аксиологические аспекты семантики состояния // Общая и русская лингвоак-сиология / отв. ред. М.С. Милованова. М.; Ярославль: Канцлер, 2022. С. 148-159.
19. Нарынбек Молдобаев: «Кээ бир саясатчыларга бийлик устукан берип койсо эле оозун жаап от-уруп калат». URL: https://nazarnews.org/posts/ naryinbek-moldobaev-bijlik-ustukan-berip-kojso-ele-oozun-zhaap-oturup-kalat.
REFERENCES
1. Ramishvili G.V Wilgelm von Humboldt osnovopolozhnik teoreticheskogo yazykoznaniya [Wilhelm von Humboldt - the founder of theoretical linguistics]. In: Izbrannye trudy po yazykoznaniyu / W. von Humboldt [Selected works on linguistics / W. von Humboldt]. Moscow, Progress, 2000, pp. 6-33.
2. Humboldt W. von. Izbrannye trudy po yazykoznaniyu [Selected works on linguistics]. Moscow, Progress, 2000, 398 p., р. 162.
3. Slovar lingvokulturologicheskikh terminov / av.-sost. M.L. Kovshova, D.B. Gudkov [Dictionary of lin-guoculturological terms / ^mp. M.L. Kovshova,
D.B. Gudkov]. Moscow, Gnozis, 2017, 192 р., р. 40
4. Savitskiy V.M. Vestnik Moskovskogo gosudar-stvennogo oblastnogo universiteta. Ser. Lingvistika, 2016, no. 2, pp. 55-62.
5. Maslova VA., Pimenova M.V Kody lingvokultury [Linguistic culture codes]. Moscow, Flinta, Nauka, 2016, 180 p.
6. Krasnykh V.V. Kody i etalony kultury (priglashenie k razgovoru) [Codes and standards of culture (invitation to conversation)]. In: Yazyk, soznanie, kommunikatsiya: sb. statey / otv. red. V.V. Krasnyh, A.I. Izotov [Language, consciousness, communication: collection of articles]. Moscow, MAKS Press, 2001, pp. 5-19.
7. Pesina S.A. Filosofiya yazyka [Philosophy of language]. Moscow, Flinta, 2016, 372 p., pp. 98-99.
8. Polivanov E.D. Trudy po vostochnomu i obshchemu yazykoznaniyu [Works on oriental and general linguistics]. Moscow, Main Edition of Oriental Literature, 1991, 623 p., p. 539.
9. Rozenkova Kh.E., Shustova S.V. Evraziyskiy guman-itarnyy zhurnal, 2017, no. 2, pp. 101-104.
10. Tagaev M.Dzh., Borchieva B.T. Nauchnaya mysl Kavkaza, 2021, no. 4, pp. 96-100.
11. Kyrgyz tilinin sezdYgu [Dictionary of the Kyrgyz language]. Bishkek, Avrasya press, 2010, 1460 p.
12. Brudny A.A. O russkom yazyke i mirovoy kulture [About the Russian language and world culture]. In: Kultura russkoy rechi v Kyrgyzstane: materialy regionalnoy nauch.-prakt. konf. (Bishkek, 26-27 iyunya 2003 g. [Culture of Russian speech in Kyr-gyzstan: materials of the regional scientific and practical conference (Bishkek, June 26-27, 2003)]. Bishkek, ARKhI, 2003.
13. Karasik V.I. Shchedrost kak tsennost russkoy lingvokultury [Generosity as a value of Russian linguoculture]. In: Obshchaya i russkaya lingvoaksiologiya / otv. red. M.S. Milovanova [General and Russian linguoaxiology / Ed. by M.S. Milovanova]. Moscow, Yaroslavl, Kantsler, 2022, pp. 14-39.
14. Tagaev M.Dzh. Vestnik Kemerovskogo gosudar-stvennogo universiteta, 2022, vol. 24, no. 2, pp. 186193.
15. Brudny A.A. Naukaponimat [Science to understand]. Bishkek, 1996, 340 p., p. 167.
16. Karasik V.I. Yazykovye mosty ponimaniya [Linguistic bridges of understanding]. Moscow, Diskurs, 2019. 524 p.
17. Karasik VI. Tsennosti kak kulturno znachimye orientiry povedeniya [Values as culturally significant guidelines for behavior]. In: Lingvokulturnye cennosti v yazykovom soznanii i kommunikativnoy praktike: materialy Mezhdunarodnoy nauch. konf. (Tianjin, 16 noyabrya 2018 g.) [Linguistic and cultural values in linguistic consciousness and communicative practice: Proceedings of the International Scientific Conference (Tianjin, November 16, 2018)]. Volgograd, PrinTerra-Dizayn, 2019, pp. 3-9.
18. Milovanova M.S. Aksiologicheskie aspekty semanti-ki sostoianiya [Axiological aspects of state semantics]. In: Obshchaya i russkaya lingvoaksiologiya / otv. red. M.S. Milovanova [General and Russian lin-guoaxiology / Ed. by M.S. Milovanova]. Moscow, Yaroslavl, Kantsler, 2022, pp. 148-159.
19. NarinbekMoldobaev: "Kee bir sayasatgilarga biylik ustukan berip koyso ele oozun jaap oturup kalat" [Narynbek Moldobaev: «Some politicians will keep their mouth shut as soon as the government gives them a hand»]. Available at: https://nazarnews.org/
posts/naryinbek-moldobaev-bijlik-ustukan-berip-kojso-ele-oozun-zhaap-oturup-kalat.
Статья поступила в редакцию 27.02.2023; одобрена после рецензирования 14.03.2023; принята к публикации 22.03.2023.
The article was submitted 27.02.2023; approved after reviewing 14.03.2023; accepted for publication 22.03.2023.
Научная статья УДК 80.37
DOI 10.18522/2072-0181-2023-113-117-124
ТОЛЕРАНТНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ СОВРЕМЕННОГО СЕВЕРОКАВКАЗСКОГО ОБЩЕСТВА: ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ (НА ПРИМЕРЕ КАБАРДИНО-БАЛКАРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ)
С.К. Башиева, З.Р. Дохова, И.Р. Табаксоева
TOLERANCE IN THE CONTEXT OF THE TRADITIONAL CULTURE OF MODERN NORTH CAUCASIAN SOCIETY: IN THE LINGUISTIC ASPECT (IN THE CIRCUMSTANCES OF THE KABARDINO-BALKARIAN REPUBLIC)
S.K. Bashieva, Z.R. Dohova, I.R. Tabaksoeva
Нравственные понятия и принципы, определяющие этническое самосознание народов Северного Кавказа, являются приоритетными ценностями их лингвокультурного пространства. Основой миропонимания, традиционно обусловливаю-
Башиева Светлана Конакбиевна - доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и общего языкознания Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова, 360004, Кабардино-Балкарская Республика, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173, e-mail: bfo-pdo@mail.ru;
Дохова Залина Руслановна - кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и общего языкознания Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова, 360004, Кабардино-Балкарская Республика, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173, e-mail: dohovaz@mail.ru;
Табаксоева Ирина Рамазановна - кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и общего языкознания Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова, Россия, 360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173, e-mail: imokaeva@ yandex.ru.
щей жизненную философию и нормы поведения горцев, выступают уважение и честь, совесть и достоинство, терпимость и сдержанность, милосердие и помощь. Как известно, готовность любого народа сохранить и передать последующим поколениям духовный опыт, жить в мире
Svetlana Bashieva - Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov, 173 Chernyshevsky Street, Nalchik, Kabardino-Balkarian Republic, 360004, e-mail: bfo-pdo@mail.ru;
Zalina Dokhova - Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov, 173 Chernyshevsky Street, Nalchik, Kabardino-Balkarian Republic, 360004, e-mail: dohovaz@mail.ru;
Irina Tabaksoeva - Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov, 173 Chernyshevskystreet, Nalchik, Kabardino-Balkarian Republic, 360004, e-mail: imokaeva@yandex.ru.
