CC BY
144
УДК 81.2
Н. П. Пешкова
доктор филологических наук, профессор,
заведующая кафедрой иностранных языков естественных факультетов факультета романо-германской филологии Башкирского государственного университета; е-таН: [email protected]
лингвистический ландшафт
КАК ОТРАЖЕНИЕ ПРОЦЕССОВ гЛОБАЛИЗАЦИИ И НАЦИОНАЛЬНОЙ САМОИДЕНТИФИКАЦИИ
В статье представлены некоторые результаты исследования, объект которого составил лингвистический ландшафта Уфы как способ выявления особенностей сосуществования и соотношения нескольких языков в общественном пространстве полиэтнической столицы Республики Башкортостан. В «городском тексте» Уфы, включающем названия улиц и магазинов, ресторанов и кафе, офисов, различных организаций и рекламу, представленном на двух языках, башкирском и русском, в центральной части города - на трех, с добавлением английского, находят отражение процессы двух тенденций развития современного социума - глобализации и национальной самоидентификации. Одной из особенностей «городского текста» Уфы является отражение в нем дореволюционного губернского прошлого города и истории, связанной с советской культурой.
Предметом настоящего исследования являются особенности восприятия лингвистического ландшафта Уфы ее постоянными обитателями, принадлежащими разным этническим, социальным и возрастным группам. Экспериментальное исследование, результаты которого анализируются в статье, позволяет автору увидеть и оценить лингвистический ландшафт города через призму восприятия его обитателей; выяснить отношение уфимцев к процессам глобализации и национальной самоидентификации; выявить зоны потенциальных конфликтов в жизни полиэтнического социума; проследить определенные изменения в языковой картине мира испытуемых различных возрастных и этнокультурных групп, отражающие влияние процессов глобализации и интеграции в мировое сообщество, и одновременно устойчивость ряда базовых этнокультурных ценностей, присущую представителям тех же групп городского социума Уфы.
Ключевые слова: лингвистический ландшафт; «текст города»; полиэтническая среда; глобализация; национальная самоидентификация; метод «встречного текста»; реакция испытуемого; этнокультурные ценности; зоны потенциальных конфликтов.
N. P. Peshkova
Doctor of Philology (Dr. habiL.), Professor,
Head of Foreign Languages Department for Natural Sciences Faculties, Romanic and German Languages Faculty of the Bashkir State University; e-mail: [email protected]
LINGUISTIC LANDSCAPE
as expression of globalization
AND NATIONAL SELF-IDENTIFICATION
The paper presents some results of the investigation, the object of which is the linguistic landscape of Ufa as a means of revealing the specific way of coexistence and correlation of several languages in a public space of the multi-ethnic capital of the Republic Bashkortostan. The "urban text" of Ufa - including the names of streets and shops, restaurants and cafes, offices, different organizations and advertisement texts, all of them presented in two languages, Baskir and Russian, in the center of the city in three languages, with English added - reflects the processes of the two tendencies of modern society development - globalization and national self-identification. One of the specific features of Ufa linguistic landscape is appealing to the pre-revolutionary past of the provincial city and its history associated with the soviet culture.
The subject of the present study accounts for the peculiarities of perceiving Ufa linguistic landscape by its inhabitants belonging to different ethnic, social and age groups. The experimental research the results of which are analyzed in the article allows the author to observe and evaluate the city linguistic landscape through the prism of its inhabitants' perception; to clarify the attitude of the Ufa citizens to the processes of globalization and national self-identification; to reveal potential conflicts zones; to observe the changes in the language image of the world typical to the experiment participants belonging different ethnic-cultural and age groups, the changes which reflect the influence of globalization and integration to the world community and, simultaneously, the stability of a number of basic ethnic cultural values common to the representatives of those groups of the urban community of Ufa.
Key words: linguistic landscape; "urban text"; multi-ethnic environment; globalization; national self-identification; "counter-text" method; test subject's responses; ethnic cultural values; potential conflicts zones.
По наблюдениям ряда исследователей, в национальных республиках Российской Федерации процессы глобализации, общие для всех, осуществлялись одновременно с процессами национально-культурной самоидентификации, и в проявлении данных тенденций Башкортостан не является исключением [Аюпова 1998; Салихова 2012]. Как мы отмечали ранее, одним из эффективных способов исследования
динамики этих процессов представляется изучение лингвистического ландшафта как способа выявления особенностей сосуществования и соотношения нескольких языков в общественном пространстве полиэтнического города, каковым является столица республики, Уфа [Пешкова 2016; Пешкова 2017].
Значимость исследования подобных проблем трудно переоценить, если исходить из точки зрения, согласно которой понятия «языковой ландшафт» и «мироустройство» рассматриваются как синонимичные. В русле такого подхода решение проблем, имеющих отношение к жизни национальных языков, могло бы способствовать преодолению множества противоречий различной природы, присущих жизни полиэтнического социума, и, на первый взгляд, не всегда непосредственно связанных с языком.
Нельзя не отметить, что интерес отечественных и зарубежных лингвистов к функционированию языка в жизненном пространстве города существует достаточно давно, хотя общая теория подобных исследований до сих пор не разработана.
В этой связи можно назвать посвященные изучению городского лингвистического пространства исследования А. Э. Гутнова, [Гутнов 1972], Е. В. Красильниковой [Красильникова 1988], Л. З. Подберезкиной [Подберезкина 1998], А. В. Кирилиной [Кирилина 2013].
Определенный интерес представляет зарубежный опыт моделирования городского лингвистического ландшафта в полиэтнической среде. В частности, исследования Б. Спольски и Р. Л. Купера [Spolsky, Cooper 1991], а также работы М. Рэ [Reh 2004] и П. Бакхау-за [Backhaus 2007].
Мы полагаем, что общая теория исследований данного направления должна носить междисциплинарный характер, поскольку полное и исчерпывающее изучение современного лингвистического ландшафта требует привлечения знаний социальной психологии и социологии, социолингвистики и психолингвистики.
Объектом нашего исследования, результаты которого представлены в настоящей статье, является лингвистический ландшафт современной Уфы, этнокультурная специфика которой обусловлена многовековым сосуществованием духовных ценностей христианства и традиционного ислама. Считается, что этнокультурная уникальность республики определяется также взаимодействием языков
и культур ста тридцати этносов, сосуществующих в условиях, связанных с одновременной реализацией процессов глобализации и этнического возрождения.
Здесь следует отметить, что лингвистический ландшафт исторического центра города и его культурно-деловой части не является исключением в отношении общей для многих российских городов тенденции глобализации и вестернизации, выражающейся в широком использовании англицизмов и контаминаций.
При этом особенностью «городского текста» Уфы стало отражение в нем дореволюционного губернского прошлого города и истории, связанной с советской культурой. Вывески с названиями улиц содержат ссылки на их дореволюционные имена, цитаты из стихов советских, российских и башкирских поэтов, например, Мустая Карима, имя которого будет носить в скором будущем и аэропорт нашего города, а также разнообразные лозунги, в том числе, советского периода. Все названия улиц города представлены на двух языках - русском и башкирском; в названия центральных улиц добавляется английский язык.
Основной целью исследования, включающего несколько этапов, стало выявление и изучение особенностей восприятия лингвистического ландшафта Уфы ее постоянными обитателями, принадлежащими разным этническим, социальным и возрастным группам. Эти особенности и составили предмет нашего исследования.
Полученные данные позволяют проследить и определенные изменения в языковой картине мира испытуемых, безусловно, отражающие влияние процессов глобализации и интеграции в мировое сообщество, и определенную устойчивость базовых этнокультурных ценностей, присущую представителям разных возрастных групп.
В исследовании мы намеренно попытались привлечь внимание участников нашего эксперимента к лингвистическому ландшафту Уфы, включающему названия улиц и магазинов, ресторанов и кафе, офисов и различных организаций, а также к текстам городской рекламы. По свидетельству наших испытуемых, языковое пространство города, в котором они живут, наиболее востребовано и при этом «наименее заметно для глаз» его постоянных жителей.
Так охарактеризовали участники эксперимента лингвистический ландшафт центральной части Уфы во время блиц-опроса. Нужно сказать, что основному эксперименту предшествовал блиц-опрос, целью
которого было выяснить, обращают ли жители Уфы внимание на «городской текст», и знакомы ли они с термином «лингвистический ландшафт».
Участниками блиц-опроса и последующего эксперимента стали студенты, магистранты и аспиранты Башкирского государственного университета в возрасте от 18 до 23 лет, а также преподаватели и технические сотрудники университета, в возрастном диапазоне от 25 до 65 лет. Таким образом, мы опросили более ста респондентов, принадлежащих к разным возрастным этническим и социальным группам, ставших затем участниками основного эксперимента.
Более 70 % респондентов в ответ на вопрос, обращают ли они внимание на текст города, ответили: не обращаю внимания; идет фоном; смотрю по необходимости. Около 30 % испытуемых ответили: всегда читаю рекламу; иногда читаю названия новых улиц; смотрю названия улиц, так как не все улицы знаю; читаю названия улиц (ресторанов, офисов) из любопытства.
Таким образом, опираясь на данные, полученные в результате проведения блиц-опроса, мы поставили перед испытуемыми задачу охарактеризовать и оценить окружающий их «текст города», а затем по желанию дать свои рекомендации по поводу его усовершенствования.
Экспериментальное исследование состояло из двух этапов.
Первый этап осуществлялся с использованием компьютерного класса. Участники эксперимента могли просмотреть короткий видеофильм, включающий 10 кадров с изображением различных уличных вывесок, а также 15 фотографий, отображающих лингвистический ландшафт Уфы. Просмотр видеофильма и фотографий сопровождался письменным комментированием выбранных испытуемыми видеокадров и фотографий, вызвавших у них желание прокомментировать и оценить увиденное в свободной форме и анонимно.
Второй этап предполагал краткие ответы испытуемых на ряд вопросов, связанных с оценкой содержания и формы лингвистического ландшафта Уфы, а затем по желанию формулирование рекомендаций по совершенствованию языковой среды города.
Далее в задачи экспериментального исследования входил анализ полученных нами вербальных реакций испытуемых, отражающих особенности их восприятия и интерпретации поликодового текста Уфы.
Следует отметить, что нашей рабочей гипотезой стало предположение о действии универсального механизма «встречного текста», сопровождающего понимание любой текстовой информации, в том числе и восприятие языкового ландшафта, в соответствии с методом, предложенным А. И. Новиковым [Новиков 2003] и разрабатываемым нами на материале письменных текстов различных типов на протяжении 10 лет.
Используемый метод позволял путем анализа полученных реакций выявить особенности вербального сознания участников эксперимента, связанные с их отношением к ценностям дореволюционного и советского периодов в истории Уфы, а также к современным проблемам глобализации и национальной самоидентификации.
В результате реализации первого этапа экспериментального исследования мы получили более ста «встречных текстов» испытуемых, представляющих собой наборы их вербальных реакций на оригинальный «текст города», разных по объему, от 15 до 27 реакций, поскольку испытуемые сами выбирали объекты своих комментариев.
Анализ показал, что все наборы реакций включали оценку или оценочное мнение, как правило, в краткой форме, с использованием эмотивной лексики. Меньшая часть оценочных реакций (в соотношении около 40 % к 60 %) включала элементы рассуждения или аргументации в развернутой форме, обычно относительно того, почему автору «встречного текста» нравится или не нравится та или иная вывеска. Следует отметить, что оценивались и форма, и содержание воспринимаемой информации.
Оставив в стороне эмоциональные оценки (Красиво! Глупо! Отвратительно!), приведем примеры оценок, содержащих, наряду с эмоциями, и аргументацию:
- Правильно, что на трех языках! И со старыми названиями улиц. Так и надо сделать везде, не только в центре.
- И старые названия улиц нужны - это же история города. Это интересно.
- Мне нравится, что три языка. Мы ведь живем в России, но и в Башкортостане. И мы - часть всего мира! Значит, три языка. А можно и больше!
- Русское название нужно обозначить более крупным шрифтом по сравнению с другими - башкирским и английским. Мы - в России.
- Все вывески на трех языках - перегруз информации. Мелкий шрифт. Башкиро-, татароговорящие всегда могут понять русские названия, а туристы и так будут пользоваться навигаторами. Лучше одно название сделать в три раза крупнее. Будет видно издалека, даже людям с плохим зрением.
По частотности реакций, составляющих «встречные тексты» испытуемых, за оценкой следует мнение, обычно оценочное. Мы приведем несколько примеров, передающих различные позиции испытуемых по важным вопросам, связанным с использованием в тексте города нескольких языков, с присутствием в нем различных лозунгов, в том числе советского периода, с обращением к дореволюционной истории губернской Уфы и т. п.
- Я считаю, дублирующая надпись на башкирском языке должна быть только на госучреждениях. На магазинах достаточно и на русском.
- Не очень люблю навязчивые лозунги, которые проповедуют любовь к Родине, столице, республике. Думаю, патриотизм нужно воспитывать по-другому. В лозунгах есть неискренность.
- «Башкортостан - край дружбы и согласия». Думаю, это вызывает положительные эмоции. Такие лозунги нужны.
- Да какая разница, как всё это раньше называлось. Я не историк. И даже не все современные названия знаю. А для чего? Будет нужно, найду по навигатору.
- Мустай Карим - уверен, это хорошо. Может, кто-то и не читал, только слышал. Вдруг понравится цитата, захочется прочитать. А я его повести люблю с детства.
Особое место среди разных форм оценки и оценочного мнения занимают реакции, комментирующие качество перевода текста, в том числе и названий улиц, на башкирский язык. Безусловно, эти комментарии принадлежат носителям башкирского языка. Многие из них содержат поправки, критику в адрес переводчиков, а некоторые констатируют приобретения новых знаний и даже личных открытий.
Результаты анализа реакций этого типа продемонстрировали, что достаточно большая группа испытуемых молодежной группы (в отличие от старших участников эксперимента) уделяет много внимания проблеме качества перевода. Что касается возрастной группы испытуемых, их качество перевода, как мы могли видеть, не беспокоило,
в силу недостаточного знания родного языка, как можно было предположить. Нужно сказать, что откровенно признается в недостаточном знании родного языка и небольшая часть молодежи.
- Перевод названий улиц делали не специалисты. Все переводы приблизительные.
- Перевод плохой, неточный.
- Смешно и обидно за неправильный перевод! Где хорошие переводчики с русского на башкирский?
- Грубый перевод. БГУ не готовит переводчиков на башкирский?
- Яны ташлы - это не «Новомостовая» - это «Новокаменная», я точно знаю. А как «мостовая»? Надо уточнить.
- ^шырзар коло - рабкоры? Смешно. Дословный перевод. Надо было обратиться к специалистам. В конце концов, выйти на улицу, спросить жителей. Или это у переводчика такое чувство юмора? Или просто плохой переводчик.
- Странно, я не знала, что рабкор - это ^шырзар коло. Я думала, что кыйыр - это корова. А, так это - известие! Не очень знаю родной язык, вот и казус, стыдно.
Следует отметить, что диапазон оттенков полученных реакций достаточно широк, но в настоящей статье мы планируем обсудить только реакции, имеющие отношение к обозначенным в заглавии проблемам.
Новыми типами реакций «встречного текста» стали такие реакции, передающие интерес испытуемых к историческому прошлому Уфы, как «корректировка» известной информации; констатация получения новой информации («открытия для себя»), часто сопровождаемые возникновением определенной мотивации к получению нового знания. Следующие примеры могут служить подтверждением сказанного:
- Чем больше смотрю, тем больше хочу изучать уфаведение. Говорят, в школах теперь что-то такое учат. А нам не повезло. Не было такого предмета.
- Так, значит, часть «Ленина» была «Лазаретной»? Я всегда думала «Центральной». А почему «Лазаретной»? Больница что ли там была. Надо почитать.
- Как странно, «Чернышевского» - бывшая «ул. Колмацкая». Никогда не знал. Всю жизнь живу в Уфе, а историю родного города знаю плохо. Стыдно.
- Получается, бывшая «Центральная» - теперешняя «К. Маркса». Кто бы мог подумать. Центр сместился к Европе.
К сожалению, приходится констатировать, что второй этап, связанный с анкетированием испытуемых, не добавил дополнительной или новой информации. Исключение составили лишь анкеты наиболее активных участников эксперимента в той их части, которая касалась добровольных предложений и пожеланий по усовершенствованию языкового ландшафта Уфы. Однако их немного: число таких анкет не достигает и 15 %. Итак, основным материалом для социо-психолингвистического анализа, позволившего прийти к некоторым выводам, стал массив «встречных текстов».
Так, анализ реакций испытуемых показывает, что большинство представителей молодежного социума, независимо от их национальной принадлежности, не разделяет негативного отношения региональных социологов и культурологов к процессам глобализации и ве-стернизации общества, отображаемым в лингвистическом ландшафте современной Уфы в форме перевода названий улиц, присутствия английских слов, а также контаминаций типа brewква, в названиях магазинов, баров и ресторанов.
Позитивное отношение к присутствию в языковой среде города английского языка, наряду с русским и башкирским, высказывается в более, чем 90 % оценок и оценочных мнений испытуемых молодежной группы (в возрасте от 18 до 27 лет). «Встречные тексты» испытуемых показывают, что их авторы видят в этой тенденции выражение единства с внешним миром и причастности к тому, что происходит за пределами региона.
Положительные оценки тенденции глобализации, пронизывающей лингвистический ландшафт столицы республики, одновременно сочетаются со стремлением молодежной группы испытуемых к знанию культурных традиций своего этноса и свободному владению родным языком. Молодежная группа участников эксперимента демонстрирует неплохое знание родного башкирского наряду со знанием русского языка. Сравнение знания башкирского языка современной молодежью со знанием родного языка носителями, принадлежащими к поколению молодежи 1970-1980-х гг., проведенное на основе оценки качества перевода, свидетельствует в пользу поколения молодежи 2000-х гг.
Испытуемым группы в возрасте от 55 до 65 лет (до 45-50 %) также присуще отрицательное отношение к использованию в городском лингвистическом ландшафте английского языка. Небольшая часть таких реакций носит открыто агрессивный характер, большинство демонстрирует явное или скрытое недовольство, объясняя его своим незнанием «чужого» языка.
По нашим данным, реакции «встречных текстов» молодежной группы не содержат явных проявлений национализма в отношении того или языка. Так, один из вопросов, предложенных испытуемым, касался порядка следования языков в названиях улиц Уфы. Распространенными современными вариантами следования языков в названиях центральных улиц остаются два: русский - башкирский - английский; и башкирский - русский - английский. По нашим наблюдениям, в молодежной группе респондентов не просматривается явных предпочтений в пользу того или иного варианта. В старшей группе, как уже отмечалось, высказываются предложения убрать английское название. Около 2 % респондентов выражают желание оставить только один язык - русский или башкирский.
Наши экспериментальные данные позволяют утверждать, что и молодежной, и возрастной группам испытуемых присуще стремление к равноправию языков. Участники наших экспериментов и опросов демонстрируют понимание осознанной необходимости в равном использовании русского и башкирского в языковом пространстве города, а также признания необходимости свободного владения русским не в ущерб владению родным языком.
Анализ реакций «встречных текстов» также свидетельствует об одобрительном отношении большинства респондентов к так называемым «двойным» вывескам на дверях офисов, организаций, некоторых магазинов и кафе, расположенным слева и справа от входа. В этом случае языки не следуют один за другим, каждому из них отводится отдельная табличка (например, слева на русском, справа на башкирском языке).
Следующие комментарии, высказанные участниками анкетирования, демонстрируют положительную оценку такого способа сосуществования языков:
- Хорошо, что на отдельных табличках нет предмета для спора, кто первый.
- Две вывески на двух языках - это как бы равноправие.
- Для каждого языка своя табличка, наверное, правильно. Отпадает вопрос «первый - второй».
С одной стороны, в приведенных выше комментариях, прослеживается стремление к мирному сосуществованию и языков, и, как следствие, их носителей. С другой стороны, мы усматриваем в них стремление к разумному компромиссу. Устранение предмета соперничества, основу которого всегда составляет потенциальный конфликт, имеющий тенденцию к переходу в реальный конфликт, мы оцениваем как позитивную тенденцию.
Простое и эффективное решение проблемы «лидерства» того или иного языка мы рассматриваем в качестве эффективного инструмента блокировки агрессивных ассоциаций, «установок на вражду» и формирования позитивных ассоциаций и установок.
В реакциях испытуемых, независимо от их этнической принадлежности, стабильно прослеживается интерес к дореволюционному периоду в истории города. Участники эксперимента утверждают, что источников информации об истории Уфы недостаточно, и выказывают желание знать историю своего города. Молодое поколение испытуемых проявляют интерес и к советской эпохе, которая также представляет собой историю города. Нельзя не отметить, что у некоторой части испытуемых старшего поколения присутствие советской темы в лингвистическом ландшафте Уфы вызывает негативные эмоции, часто связанные с личным жизненным опытом.
Следует отметить еще один аспект нашего изучения лингвистического ландшафта Уфы. Не только в оценках доминирования или лидерства языка, но и в реакциях, отражающих присутствие истории города в лингвистическом ландшафте, прослеживается важнейшая проблема, обнаружившая себя в наших исследованиях. Эта проблема связана с ролью городского лингвистического ландшафта в обеспечении мирной жизни полиэтнического социума и предотвращении конфликтов различной природы.
Нельзя не отметить, что особенности реакций наших испытуемых на «текст города», а значит, и особенности их восприятия этого текста, обусловлены определенными составляющими лингвистического ландшафта, обсуждаемыми выше. К ним относятся: присутствие двух
языков, русского и башкирского, порядок следования этих языков, введение третьего языка, английского, смысловые проблемы перевода с одного языка на другой. Все эти факторы, в зависимости от форм и способов их реализации в лингвистическом ландшафте поликультурной среды, могут либо способствовать зарождению зон потенциальных конфликтов в полиэтническом социуме, либо препятствовать их возникновению.
Экспериментальные данные подводят нас к выводу о том, что сам фактор присутствия национального языка в лингвистическом ландшафте города и в еще большей степени фактор его «первенства» в порядке следования в названиях улиц, оценивается испытуемыми как его «лидерство» в поликультурной среде. Позицию языка рассматривают с точки зрения выражения стремления к национальной самоидентификации, реализации языковой политики правительства республики и его национальной политики в целом.
В реакциях «встречных текстов» испытуемых, передающих их оценки и мнения о лингвистическом ландшафте Уфы, мы видим отражение особенностей «коллективного» вербального сознания обитателей города. Экспериментальный материал подтверждает предположение о том, что «текст города» является эффективным инструментом воздействия на сознание членов полиэтнического социума. Полученная нами информация не только дает представление о специфике такого вербального воздействия, результатом которого могут стать конфликты совсем неязыкового характера, но и подсказывает некоторые формы и способы их своевременного предотвращения.
Наконец, наши данные, полученные экспериментальным путем, позволяют выявить и изучить как определенные изменения в языковой картине мира испытуемых различных возрастных и этнокультурных групп, безусловно, отражающие влияние процессов глобализации и интеграции в мировое сообщество, так и устойчивость ряда базовых этнокультурных ценностей, присущую «коллективному» сознанию разных групп городского социума Уфы.
Как нам представляется, материалы проведенного нами исследования дают повод для размышления над обозначенными проблемами, имеющими междисциплинарный характер, не только лингвистам, но и представителям многих гуманитарных наук, таких как социология и психология, история и политология.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Аюпова Л. Л. Языковая ситуация в Республике Башкортостан: социолингвистический аспект : дис. ... д-ра филол. наук. Уфа, 1998. 335 с.
Гутнов А. Э. Город как объект системного исследования // Историко-филологические исследования. М. : Наука, 1972. 215 с.
Кирилина А. В. Описание лингвистического ландшафта как новый метод исследования языка в эпоху глобализации // Вестник Тверск. гос. ун-та. Серия: Филология. 2013. Вып. 5, № 24. С. 159-169.
Красильникова Е. В. Язык города как лингвистическая проблема // Живая речь уральского города. Свердловск, 1988. С. 5-18.
Новиков А. И. Текст и «контртекст»: Две стороны процесса понимания // Вопросы психолингвистики. М., 2003. № 1. С. 64-76.
Пешкова Н. П. Исследование городского лингвистического ландшафта как способ межкультурного взаимодействия в полиэтническом социуме // Вопросы психолингвистики. М., 2016. № 3 (29). С. 229-240.
Пешкова Н. П. Лингвистический ландшафт полиэтнического города: особенности вербального воздействия // Вопросы психолингвистики. М., 2017. № 3 (33). С. 108-122.
Подберезкина Л. З. Лингвистическое градоведение: (О перспективах исследования языкового облика Красноярска) // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения : науч.-метод. бюллетень Красноярск. гос. унта. Красноярск, 1998. Вып. 6. С. 22-30.
Салихова Э. А. Специфика этноязыкового сознания современных башкир // Жизнь языка в культуре и социуме-3: материалы Международной конференции М., 2012. С. 345-349.
Backhaus P. Rules and regulations in linguistic landscaping: A contrastive perspective // Language regimes in transformation: Future prospects for German and Japanese in science, economy and politics. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 2007. P. 152-172.
Reh M. Multilingual writing: A reader oriented typology // International Journal of Sociology of Language. Berlin, Boston, 2004. Vol. 170. P. 1-41.
Spolsky B., Cooper R. L. The Languages of Jerusalem. Oxford : Clarendon Press, 1991. 166 p.
