CC BY
135
Ю. С. Хукаленко
[Ю. С. Хукаленко]
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АНТРОПОЦЕНТРИЗМ В ЯЗЫКЕ НАУЧНЫХ СТАТЕЙ ПО БИОЛОГИИ
YULIA S. KHUKALENKO
LINGUISTIC ANTHROPOCENTRISM IN SCIENTIFIC ARTICLES ON BIOLOGY
Юлия Сергеевна Хукаленко
Аспирант кафедры русского языка Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова Ленинские горы, д. 1, Москва, 119991, Россия ► khukalenko.vl@gmail.com
Yulia S. Khukalenko
Lomonosov Moscow State University GSP-1, Leninskie Gory, Moscow, 119991, Russia
Научный руководитель:
д-р филол. наук, проф. М. Ю. Сидорова
Статья посвящена иллюстрации антропоцентричности процесса познания и его отражения в научных текстах (на примере научных текстов по биологии). Параллель между антропным принципом в космологии и лингвистике заключается в неизбежном присутствии наблюдателя как в процессе познания, так и в языковых средствах, фиксирующих результаты этого познания. Внимание в данной статье сосредоточено на языковом выражении: 1) физических характеристик пространства и времени, в которых существует человек (время, пространство, количество); 2) физиологических характеристик человека (информация, получаемая при помощи пяти органов чувств: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус); 3) ментальных особенностей (на примере мыслительной операции сравнения).
Ключевые слова: антропный принцип, антропоцентризм, наблюдатель, текст.
The article illustrates the anthropocentrism of cognition and its reflection in scientific texts as in the case of biological texts. The author draws a parallel between anthropic cosmological principle and anthropocentrism in linguistics, viz. the presence of observer in cognition process and the language, fixing the results of this cognition. Anthropocentrism of the scientific text is connected with the anthropocentrism of the language itself and also with physical, physiological and mental features of the observer. The article analyses the language representations of (1) human time, space and quantity; (2) information received by the five senses; (3) mental operations, through the example of the comparison.
Keywords: anthropic principle, anthropocentrism, observer, text.
Современный антропоцентрический подход в науке, ставящий в центр человека, не ограничивается гуманитарной областью знания. В 1973 году английский ученый Б. Картер сформулировал космологический антропный принцип в двух вариантах — сильном и слабом. Слабая версия: «Наше положение во Вселенной с необходимостью является привилегированным в том смысле, что оно должно быть совместимо с нашим существованием как наблюдателей» [2: 371]. Сильная версия: «Вселенная (и, следовательно, фундаментальные параметры, от которых она зависит) должна быть такой, чтобы в ней на некотором этапе эволюции допускалось существование наблюдателей» [Там же: 373]. Поэтому теперь, когда «уже и природа приобретает „человекоразмерную форму“» [7: 15], сама Вселенная предполагает наблюдателя, невозможно изучение языка науки без этого наблюдателя.
Очевидна параллель между антропным принципом в физике и антропоцентризмом в лингвистике. Антропный принцип «среди нескольких возможных следствий может иметь семиотические и лингвистические: предполагается наличие у наблюдателя средств сообщения о наблюдаемом и соответственно эволюция, направленная на то, чтобы
[мир русского слова № 4 / 2015]
27
[лингвистические заметки]
их выработать» [1: 159]. Некоторые средства уже являются готовым продуктом развития языка. Например, в русском языке содержится идея того, что наблюдаемое человеком и есть существующее: Спонтанные взлеты заметно реже наблюдаются у самцов, оставивших свой участок по собственному почину или вытесненных на периферию поселения (Зоологический журнал. 2013. № 1). В данном случае наблюдаемое означает «если я наблюдаю явление, значит оно имеет место». Это одно из проявлений антропоцентричности языка.
«Человекоразмерность» познания и результатов этого познания, зафиксированных в языке, заключается в том, что познающий человек, наблюдатель, имеет определенные ограничения для объективного восприятия и описания окружающего мира. Дж. Лакофф в своем фундаментальном труде на стыке философии и языка Philosophy in the flesh показывает, насколько разум человека, концептуализация окружающего мира и восприятие этого мира обусловлены устройством человеческого тела. Обращаясь к такому, казалось бы, очевидному понятию, как цвет, Дж. Лакофф пишет, что цвет — это не имманентная черта окружающего мира, «действительности», а следствие человеческого восприятия, обусловленного телесным устройством человека. «We see color, and yet it is false, as false as another thing we see» [8: 23], исходя из следующего объяснения: «color <...> is not just the perception of wavelength; color constancy depends on the brain>s ability to compensate for variations in the light source. Moreover, there is not a one-to-one correspondence between reflectance and color; two different reflectances can both be perceived as the same red» [Там же: 24]. Другими словами, восприятие цвета обусловлено не только объективными характеристиками длины волны и световых условий, но и физиологическими факторами устройства человека: наличием трех видов колбочек в центральном участке сетчатки глаза и сложной нейронной связи между ними. Более того, цвета, как мы видим их (красный цвет крови, голубой цвет неба) — по сути не свойственны крови или небу (небо, например, даже не объект), а свойственны нашему восприятию. Дж. Лакофф делает вывод, что «our color concepts, their internal structures, and
the relationships between them are inextricably tied to our embodiment» [Там же].
В процессе описания наблюдаемого, в том числе — поведения животных, человек не может избежать физических характеристик пространства и времени, в которых он существует. Соответственно, эти параметры будут антро-поцентричны сами по себе и будут заданы либо а) с помощью конкретных физических величин, либо б) на основе субъективных оценок наблюдателя.
1. Пространство: А. В такие периоды самки держатся на верхушках побегов водных растений, на высоте около 1м. (Зоологический журнал. 2013. № 1). Б. Лисицы много ходят по волжскому льду, посещают лунки рыбаков, используя тропы людей; в целом, площадь индивидуального участка увеличивается, переходы удлиняются (Вестник Российского университета дружбы народов. 2010. № 2).
2. Время: А. Молодь осетра в норме плавает по периметру, регулярно пересекая зону втока проточной воды и затрачивая на один «обход» в зависимости от возраста и скорости плавания 30-45 секунд (Психологический журнал. 2007. № 2). Б. Большая часть таких взлетов выливается в короткое воздушное взаимодействие с самцом-пришельцем (Зоологический журнал. 2013. № 1).
3. Количество: А. Замечу, что из 14 пар D. leucotos, чье токование мы наблюдали в заповеднике «Брянский лес» в марте 1995, попытки токовать с D. major делали члены лишь тех пар, чьи участки располагались в сосняке на плакоре (Русский орнитологический журнал. 1999. № 59). Б. При этом многие таксоны животных и растений характеризуются необычно высоким видовым богатством (Зоологический журнал. 2010. № 7). Или: Небольшими стаями эти птицы неоднократно встречалась на пролете в апреле и мае в конце 90-х — начале 2000-х гг. в пойме Барнаулки у пос. Власиха (Алтайский зоологический журнал. 2011. № 5).
Безусловно, животные лишены способности отмерять метры и секунды. То, что самки держатся на высоте около 1 м и молодь осетра затрачивает 30-45 секунд на один «обход» резервуара, это результат измерений, произведенных человеком с использованием выработанных им в культуре мер, а не сознательного действия описываемых животных.
Кроме того, описание наблюдаемого ограничено пятью человеческими чувствами. Науке
28
[мир русского слова № 4 / 2015]
достоверно известно, что в природе их существует больше (например, электрорецепция, терморецепция, ощущение магнитного поля Земли и др.). Но мир, описываемый человеческим восприятием, постигается человеком исходя из его собственной системы координат. Приведем примеры:
(1) Зрение. Их [волчат] телодвижения, напоминающие игру, чередовались с припаданием на передние лапы и отскакиванием (Зоологический журнал. 2010. № 7).
(2) Слух. Активные глухари при входе человека в вольеру издавали сигналы угрозы, звучащий как «ки-киву-иииии-хррр» и атаковали наблюдателя (Инженерная этология, биоакустика и биолингвистика птиц. М., 1991).
(3) Обоняние. Каждый медведь источает крепкий запах, воспринимаемый даже человеком при приближении зверя на несколько метров (Журнал общей биологии. 2004. № 2).
(4) Осязание. С 8-го дня к длинным остевым волоскам на теле детёнышей добавляется короткая густая шерстка, а на 9-10-й дни крысята становятся «бархатными», с бурой спинкой и более тёмной мордочкой (Труды Зоологического института РАН. 2012. № 2).
(5) Вкус. В обмен на сладкие выделения тлей (падь) муравьи защищают их от хищников (Журнал общей биологии. 2004. № 6).
Из приведенных примеров видно, как человеческие чувства накладывают ограничение на точность языковых средств. В примере (1) наблюдателю доступны только видимые признаки поведения животного, по которым он трактует значение этого поведения (телодвижения, напоминающие игру). Зачастую из-за сложностей вербального описания движений животных ученые-этологи используют рисунки или видеозаписи.
Попытка передать звук в примере (2) также ограничена возможностями человеческого слуха. В данном случае наблюдатель (как говорящий и обозначает себя в тексте) слышит издаваемый звук, для которого в языке нет номинации, в отличие от звуков, производимых более значимыми для человека животными (в русском языке собаки, например, лают, рычат, скулят, кукушки кукуют, утки крякают, пчелы жужжат и т. д.) Передача подобных звуков, издаваемых животными, средствами человеческого языка — задача сложная (это связано не только с особенностями устрой-
[Ю. С. Хукаленко]
ства звуковой и графической системы, но и с тем, что каждый человек слышит звуки, издаваемые животными, по-разному). Тем не менее, в данном примере для исследователя очень важна точная номинация звука животного, т. к. объект изучения — биоакустика птицы.
Обонятельное и вкусовое восприятие также антропоцентрично. Запах — это ощущение, предполагающее носителя восприятия; частица даже в примере (3) указывает на то, что воспринимающим субъектом (субъектами) в первую очередь является не человек, а другое животное. Однако данное восприятие получает человеческую интерпретацию: запах может не являться крепким для описываемого животного (медведя). Аналогично в примере (5) — ощущение вкуса, несомненно, принадлежит животному, но интерпретация — сладкий — человеческая.
Вторым фактором, определяющим антро-поцентричность языковой фиксации познания, является ментальный, поскольку сам научный язык — это результат мыслительного процесса человека. Обобщение, абстракция, конкретизация, классификация, систематизация — неотъемлемые операции человеческого мышления [5; 4]. Наблюдая, человек сознательно или бессознательно использует их, что наглядно демонстрируют биологические тексты. Проиллюстрируем это положение на примере ментальной операции сравнения в биологических текстах.
Сравнение — это «акт мышления, посредством которого на основе фиксированной установки оценивается, упорядочивается и классифицируется содержание познания [6: 625]. Сравнение сыграло центральную роль в становлении этологии как науки: «Вся история изучения поведения основана на сопоставлении поведения человека и животных [3: 1659].
Сравнивая, исследователь конструирует некие иерархические отношения, которые он приписывает природе: Детеныши пятнистых гиен-доминантов играют больше, чем щенки гиен с более низким статусом (Зоологический журнал. 2013. № 2).
В биологической науке человек распределяет животных по:
[мир русского слова № 4 / 2015]
29
[лингвистические заметки]
- рангам: Эти животные, хотя и обладают чертами высокой специфичности, присущими общественным насекомым, вполне сопоставимы с другими общественными видами по самостоятельному значению индивидуумов в социуме (Успехи современной биологии. 2007. № 2);
- местам: На пятом месте по числу случаев, но едва ли не на первом по опасности, стоят гусеобразные птицы (Инженерная этология, биоакустика и биолингвистика птиц. М., 1991);
- ролям: Иглокожие, выступая в роли хозяев для симбионтов, служат для них источником пищи, убежищем или и тем и другим одновременно (Зоологический журнал. 2010. № 7); Оказалось, что демонстратору необязательно проявлять активность при контакте с наблюдателем, он может играть свою роль даже во сне (Журнал общей биологии. 2004. № 6). Демонстратор и наблюдатель — это номинации животных, которым исследователи приписали определенную роль в процессе их изучения. Аналогичный пример: Не удается выявить роли преследователя и преследуемого, т. е. ни один из самцов не третирует другого, не говоря уже о каких-то нападениях друг на друга (Зоологический журнал. 2013. № 1).
В ситуации эксперимента животному могут приписываться не только роли, но и мотивация, и даже цели: Задачи, с которыми муравьи все же не справлялись в лабиринтах Шнейрлы, могут быть ими решены, если изменить мотивацию, например, вместо пищи предложить им личинок, которых необходимо унести в гнездо (Успехи современной биологии. 2007. № 2). Значение слова успех и однокоренных с ним зависит в этологии и зоопсихологии от контекста научной ситуации. Если описывается эксперимент, то успех — это номинация действий животного, осуществившего поставленную человеком цель (решить задачу, найти предмет, выполнить определенное действие): В экспериментах с использованием сенсорного экрана шимпанзе успешно «предугадывали» будущее расположение мишени, перемещая к ней пальцем объект на мониторе (Журнал эволюционной биохимии и физиологии. 2012. № 6); Наблюдая за этой группой, скворцы ничему не научились и не смогли справиться с задачей (Журнал общей биологии. 2004. № 6).
Авторам зачастую не удается избежать отрицательной оценки действий животного, «не спра-
вившихся с экспериментом»: Представителей разных видов в этом плане роднит одно: они плохо учат и плохо учатся (Журнал общей биологии. 2004. № 2).
Лексема успех иначе осмысливается вне контекста, описывающего эксперимент. В контекстах, связанных с естественной средой обитания животных, успех является не человеческой оценкой, а положительным результатом для самого животного: Такие тактики никогда не приводят к осеменению самки. Успеха при этом не достигают ни «территориальные», ни «нетерриториальные» самцы (Зоологический журнал. 2003. № 1).
Таким образом, неизбежность антропоцен-тричности в научном познании и описании обусловлена следующими факторами:
1) антропоцентричностью самого языка;
2) ограничениями, свойственными человеку как
биосоциальному существу:
- физическими (пространственно-временными);
- физиологическими (пять человеческих чувств);
- ментальными.
Изучение влияния данных антропоцентрических параметров на языковую фиксацию научного знания позволяет определить роль субъекта в процессе формирования знания и вносит коррективы в представления об объективности научного познания.
ЛИТЕРАТУРА
1. Иванов Вяч. Вс. Лингвистика третьего тысячелетия. М., 2004.
2. Картер Б. Совпадения больших чисел и антропологический принцип в космологии // Космология: Теории и наблюдения. М., 1978.
3. Кременцов Н. Л. Человек и животное: к истории поведенческих сопоставлений // Русский орнитологический журнал. 2009. № 514.
4. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1981.
5. Мещеряков Б., Зинченко В. Большой психологический словарь. СПб., 2004.
6. Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2000-2001.
7. Павленко А. Н. Ф. М. Достоевский и рождение русского экзистенциализма. Человек из подполья // Вестн. славянских культур. М., 2015, № 35.
8. Lakoff G., Johnson M. Philosophy in the Flesh. The Embodied Mind and Its Challenge to Western Thought. New York, 1998.
30
[мир русского слова № 4 / 2015]
