CC BY
19
УДК8Г112.2 ЗАЙЧЕНКОВА М.С.
доктор филологических наук, профессор, кафедра русского языка как иностранного и межкультурной коммуникации, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева
UDC 81*112.2
ZAYCHENKOVA M.S.
Doctor of Philology, Professor, Department of Russian as a foreign language and intercultural communication, Orel State University named after I.S. Turgenev
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ИЗЫСКАНИЯ ПРОФЕССОРА Г.Б. КУРЛЯНДСКОЙ LINGUISTIC RESEARCH OF PROFESSOR G.B. KURLYANDSKAYA
В статье анализируются особенности филологического подхода профессора Г.Б. Курляндской (1912-2012) к изучению языка Тургенева, отразившиеся в ее монографиях 60-70-х годов 20 века.
Ключевые слова: филологический анализ художественного текста, эпитеты, сравнения, присоединительные конструкции, «поэзия прозы».
The article analyzes the peculiarities of the linguistic approach of Professor G. B. Kurlyandskaya (1912-2012) to the study of Turgenev's language which were reflected in her monographs in the 60-70-s of the 20th century.
Keywords: linguistic analysis of a literary text, epithets, comparisons, connective constructions, "poetry of prose".
Исследовательскую деятельность Г.Б. Курляндской нельзя оценивать термином «литературовед», так как он не отражает широту и глубину исследовательского метода Галины Борисовны, в котором органично переплелись философский, собственно литературоведческий и лингвистический подходы в понимании и интерпретации наследия великого русского писателя, сына земли Орловской - Ивана Сергеевича Тургенева.
Г.Б. Курляндская - филолог в исконном значении этого термина, реализовавшая в своих трудах многомерный анализ художественного текста, в основе которого идеи М.М. Бахтина, В.В. Виноградова и который получил свое словесное воплощение в номинации «филологический анализ художественного текста».
Лингвистическая составляющая представлена в исследованиях Галины Борисовны 60-70х гг. В монографиях «Метод и стиль Тургенева-романиста» и «Художественный метод Тургенева-романиста» это целая глава «Язык», а в монографии «Структура повести и романа И.С. Тургенева 1850-х годов» это лингвистические экспромты о языке тургеневских произведений как составной части писательского метода, включенные в общий текст монографии и рассредоточенные по главам.
Несомненная ценность лингвистической составляющей в названных выше монографиях Г.Б. Курляндской определяется рядом факторов, в числе которых нельзя не назвать следующие:прекрасное знание лингвистической теории и мастерское владение лингвистической терминологией:
- сопоставление языковой манеры И.С. Тургенева с особенностями повествования A.C. Пушкина, Л.Н. Толстого, И.А. Гончарова;
- рассмотрение системы языковых средств, твор-
чески использованных И.С. Тургеневым в повестях и романах, в их обусловленности мировоззренческой позицией И.С. Тургенева и своеобразии его художественного метода.
Внимание Галины Борисовны привлекают лексические средства, образные средства, в первую очередь, метафоры и сравнения, синтаксис, а также уникальная особенность тургеневского слова, которую Галина Борисовна квалифицирует как «поэзию прозы» - авторская, очень удачная номинация, прекрасно отражающая неповторимость и вирту озность использования богатейших ресурсов «великого и могучего, правдивого и свободного русского языка».
Заслуга Галины Борисовны состоит не в том, что она выявила систему определений, типологию сравнений и метафор, индивидуально-авторских и неповторимых заметок, специфические особенности синтаксического строя тургеневского повествования, а показала их обусловленность психологизмом как основной чертой художественного метода Тургенева-романиста.
В частности, пишет Галина Борисовна, специфику тургеневского стиля составляют двойные, тройные определения, «к сцеплению эпитетов Тургенев обращается при раскрытии психологического состояния, вызванного диалектикой внешних воздействий, при составлении обобщенной психологической характеристики, при описании внешнего облика героев, а также пейзажных картин» [2] мужчины в восприятии Одинцовой - неопрятные, тяжелые, вялые, бессильно докучливые существа, а ее муж - человек бойкий и решительный, желчный и упрямый, личность Лизы раскрывается через набор определений тихий, стыдливый, веселый, ласковый, кроткий, светлый.
© Зайченкова М.С. © Zayclienkova M.S.
Ученые записки Орловского государственного университета. №4 (73), 2016 г. Scientific notes of Orel State University. Vol. 4 - no. 73. 2016
Галина Борисовна открыла такой прием И.С. Тургенева, как повторение определений (например, многократное использование определений тихий, кроткий, ясный, стыдливый при создании образа матери Лаврецкого - Маланьи Сергеевны) и усиление определений при помощи местоимений весь, вся [1,2].
В числе лексических средств, активно и неординарно использованных И.С. Тургеневым, Г.Б. Курляндская называет:
- слова-полутоны чуть, полу, едва, почти, как будто, с помощью которых Тургенев, «тайный психолог», умел передать «невыразимое душевное волнение, зыбкие оттенки настроений», «едва уловимые чувства» [2.3];
- неопределенные местоимения, которые сопровождались эпитетами-определениями: «что-то нежное, праведное, хорошее» то ли зарождается в сердце Елены, то ли вливается в нее».
Слова-полутоны и неопределенные местоимения. по наблюдениям Г.Б. Курляндской, используются Тургеневым с различной целью:
- для раскрытия созерцательного настроения романтика-Рудина, в мыслях которого было «что-то стремительное и молодое», «что-то высшее»;
- для передачи психологических особенностей в конкретных зарисовках героев, например, Лаврецкого;
- при описании внешних проявлений чувств «через мимический изгиб, выражение глаз, игру лица»: «почти зверское лицо Базарова», «полураскрытые, полузакрытые глаза и губы» Одинцовой.
Галина Борисовна описала также такой прием, как утроение глаголов: «Средствами утроения глаголов он (Тургенев И.С.) передает динамику внутренней и внешней жизни, ее беспрерывных изменений» [2].
Особую ценность, по мнению Галины Борисовны Курляндской, составляет соединение в одном речевом фрагменте «образных определений с художественно-выразительными глаголами» [2,3].
Синтаксические средства Тургенева-романиста охарактеризованы Галиной Борисовной скупо: они скорее намечены, чем охарактеризованы в анализируемых монографиях. Но и те краткие наблюдения Галины Борисовны, которые высказаны ею в небольшом, но очень емком разделе «К вопросу о синтаксисе» в главе «Язык» точно очерчивают отличительные черты синтаксических конструкций в романах И.С. Тургенева.
В отличие от Л.Н. Толстого, «Тургенев избегает громоздких построений с обилием придаточных предложений или деепричастных оборотов - тоже по своим внутренним причинам... Писатель избегал книжных форм очень развитого сложноподчиненного предложения. Вполне естественны и закономерны в его синтаксисе сложносочиненные предложения. Специфика индивидуального синтаксиса Тургенева сказалась и в способе соединения предложений: оно идет по линии бессоюзного смыслового и мелодического объединения или при помощи союза г/, а, но, в громадном большинстве первого» [2].
В отличие от Пушкина, констатирует Галина Борисовна, «синтаксис «кратких фраз» не удовлетворил Тургенева. Синтаксическая выразительность изложения у Тургенева достигается средствами глагольной динамики и качественных определений. Сочетание часть метафорических глаголов с разнообразными определениями и создает то равновесие движения, которое отличает фраза Тургенева [2].
По глубоко справедливому утверждению Галины Борисовны «присоединительные конструкции в языке Ту ргенева, вся система синтаксических связей, органично связаны с психологизмом Тургенева. Поэтому так своеобразно использует писатель союзы и, да: «Эти союзы подчеркивают результативную связь, но она воспринимается как неожиданность, потому что какие-то звенья, подготавливающие переход, пропущены».
Галина Борисовна приводит убедительные примеры, в которых союз и выражает не идею соединения, а действительно «приобретает оттенок результативности, причем вывод дан в виде резкого лирического перехода с пропуском последовательных звеньев психологической цепи».
Большое место в анализируемых монографиях Галины Борисовны занимает описание системы сравнений, особенно развернутых сравнений, и индивидуально-авторских метафор, но наиболее оригинальной частью в главах «Язык» является интерпретация понятия «поэзия прозы», которое вводится в научный обиход Галиной Борисовной. Остановимся на этом понятии и его интерпретации подробнее.
Тургенев, утверждает Галина Борисовна, «Сблизил свою прозу с поэтической стихотворной прозой, так характерной для романтиков. Ясность, предметную точность и объективность, содержательность слова Тургенев синтетически слил с некоторыми элементами романтического стиля, создав плавную, певучую, эмоционально богатую прозу.
Ритмически организованная речь Тургенева становится стихотворением в прозе при обращениях к описанию лирически окрашенных пейзажей, психологических состояний персонажей, пластических картин, завершающих поворотные моменты сюжетного развития или повествования в целом.
Не отрицая справедливости данного наблюдения Галины Борисовны, хотелось бы все-таки напомнить, что язык самого Тургенева формировался не только как литерату рный язык человека, который получил типичное дворянское воспитание, но и как язык человека, с детства впитавшего в себя мудрость народной речи. Именно об этом говорит В.И. Чернышев, подчеркивая, что Тургенев превосходно знал орловское наречие, знал его «тонко и глубоко», но «владел им, как художник слова, разборчиво и отчетливо» и поэтому извлекал «из родного диалекта лишь то. что хорошо вкладывалось в литерату рную речь, что ей сродно и близко» [5].
Поэтому, «музыка красноречия» самого Тургенева и его персонажей определяется не только удачным использованием тропов, субстантивированных причастий, од-
нородным ритмико-синтаксическим построением фраз, лексикой «высоких Слов» (святилище, вдохновение, тайное, святое), но прежде всего глубинным воздействием народной речи, которую И.С. Тургенев воспринимал и впитывал с детства. И именно эта особенность языка И.С. Тургенева, в органическом соединении с особенностями стиля, определила место Тургенева в мировом литературном процессе и в отечественной культуре: «Самая образовательная сторона в нем (Тургеневе), по которой он стал всего дороже русскому человеку, заключается в том, что свое высокообщечеловеческое развитие, до некоторой степени универсальную по интересам душу, он до того пропитал запахом полей русских, складочками русского темперамента, особыми приемами русского ума, что, как ни в ком
еще, всемирное и русское в нем срослись, соединились, сроднились. ... Двухвековое слияние России с Европой, процесс многозначительный, трудный и не лишенный опасных сторон, в Тургеневе нашел себе классическое завершение. В нем и Европа явилась в самых изящных своих сторонах, только нужных и исключительно нужных нам, и Россия в нем выразилась в таких чертах ума и характера, которым нечего меркнуть перед европейским светом» [4].
В осмыслении своеобычности этого слияния и истинной «русскости» Тургенева несомненна значимость филологических раздумий Г.Б. Курляндской об индивидуально неповторимых и филигранных тонкостях языка тургеневской прозы.
Библиографический список
1. КурляндскаяГ.Б. Методи стиль Тургенева-романиста. Тула, 1967. 158 с.
2. КурляндскаяГ.Б. Художественный метод Тургенева-романиста. Тула, 1972. 207 с.
3. ЩурШзМёШяРЖ Структура пШйЖИ;рШвШЙ.С. Тургенева 1950-х годов. Тула, 1977. 189 с.
4. Розанов В.ВЯв. С. Тургенев (к 20-летию со дня смерти). О писательстве и писателях//Собрание сочинений. М.: изд. «Республика», 1995.С.140-145.
5. Чернышев Mil. Русский язьж в произведениях И.С. Тургенева //Избранные труды, т2. М.: изд. «Просвещение», 1970.С.222-248.
References
1. KurlyandskayaG. U.TlieMethodaiidstyleolTurgenev-novelist.Tula, 1967.158 p.
2. Kurlyandskaya G. U.Theartistic method of Turgenev-novelist.Tula, 1972.207 p.
3. Kurlyandskaya G. B. The structure of the story and of the novel of I. S. Turgenev 1950-ies.Tula, 1977. 189 p.
4. Rozanov К V I.S. Turgenev (the 20th anniversary of the death). About writing and writers//collected works. M.: "Respublika", 1995.Pp. 140-145.
5. Chemyshev Г "/.The Russian language in the works by I. S. Turgenev//Selected works, vol. 2. M.Prosveshhenie, 1970. Pp. 22-248.
