CC BY
19
Д.В. МИХЕЛЬ, ИВ. МИХЕЛЬ*. ЛИХОРАДКА 1843 года И НАЧАЛО САНИТАРНЫХ РЕФОРМ В КОЛОНИАЛЬНОМ ГОНКОНГЕ
XIX века
Аннотация. В статье рассматривается случай так называемой гонконгской лихорадки 1843 г., которая стала настоящим вызовом британским планам по созданию колонии на окраине Юго-Восточного Китая. Не обладая современными научными представлениями о природе этой болезни, британские колониальные администраторы, врачи и ученые были склонны объяснять ее посредством миазматической теории. Несмотря на критику со стороны противников колонизации Гонконга, британцы считали важным закрепиться на этом острове, который рассматривался ими как оплот их торговой экспансии в Циньской империи. С этой целью были разработаны и реализованы меры по оздоровлению территории Гонконга, которые были связаны с озеленением острова. На исходе XIX в., когда научные знания о малярии еще только формировались, в Гонконге была существенно улучшена экологическая ситуация и снижен риск распространения этой болезни.
Ключевые слова: Гонконг; британская колония; лихорадка; малярия; озеленение.
* Михель Дмитрий Викторович - доктор философских наук, профессор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации; ведущий научный сотрудник отдела Азии и Африки Института научной информации по общественным наукам РАН.
Михель Ирина Владимировна - кандидат философских наук, доцент Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации; старший научный сотрудник отдела Азии и Африки Института научной информации по общественным наукам РАН.
1 Статья подготовлена в рамках выполнения научно-исследовательской работы государственного задания РАНХиГС.
D.V. MIKHEL, I.V. MIKHEL. The Fever of 1843 and the Beginning of Sanitary Reforms in Nineteenth-Century Colonial Hong Kong.
Abstract. This article examines the case of the so-called Hong Kong fever of 1843, which was a real challenge to British plans to establish a colony on the outskirts of southeastern China. Lacking a modern scientific understanding of the nature of the disease, British colonial administrators, physicians, and scientists were inclined to explain it through the miasma theory. Despite criticism from opponents of colonization in Hong Kong, the British thought it important to establish themselves on the island, which they saw as a bulwark for their commercial expansion in the Qin Empire. To this end, measures were devised and implemented to improve the territory of Hong Kong, which involved planting greenery on the island. At the end of the nineteenth century, when scientific knowledge of malaria was still emerging, the ecological situation in Hong Kong was significantly improved and the risk of the spread of the disease was reduced.
Keywords: Hong Kong; British colony; fever; malaria; greening.
Для цитирования: Михель Д.В., Михель И.В. Лихорадка 1843 года и начало санитарных реформ в колониальном Гонконге XIX века // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 9: Востоковедение и африканистика. - 2022. - № 1. - С. 89-105. DOI: 10.31249/rva/2022.01.05
Внимание к различным эпизодам всемирной истории эпидемий со стороны разных групп исследователей - врачей, историков, журналистов - растет с каждым годом [1], стимулируя не только продолжение дискуссий по наиболее мейнстримным сюжетам, таким как «Черная смерть», «испанка» и СПИД, но и обращение к менее известным событиям. В числе последних, бесспорно, оказывается и почти забытая теперь эпидемия малярии 1843 г. в Юго-Восточном Китае, известная современникам как «гонконгская лихорадка». Между тем значимость этого эпизода для всемирной истории весьма велика, поскольку с него начинается длительный процесс санитарных реформ в странах «третьего мира», а кроме того, в ней можно видеть источник до сих не угасающей обеспокоенности западных наблюдателей эпидемиологической обстановкой в Китае и эндемической «китайской угрозой» [2]. В предлагаемой статье с опорой на доступные документальные источники по ме-
дицинской истории Гонконга второй половины XIX в. и некоторые значимые публикации современных специалистов предпринята попытка интерпретации событий, связанных с «гонконгской лихорадкой» 1843 г., а также начавшихся после этого санитарных преобразований в этой британской колонии в Юго-Восточном Китае.
Гонконг и его истории
Современный Гонконг - это специальный административный район (САР) КНР, в состав которого входят территории Цзюлунского полуострова и соседствующих с ним 260 маленьких и еще двух больших островов, известных как Лантау и собственно Гонконг. Омываемый водами Южно-Китайского моря остров Гонконг, как и соседние острова, покрыт скалами и изрезан бухтами. Очевидно, некогда на Гонконге процветала торговля благовониями и ароматной древесиной, откуда остров и получил свое название - «благоухающая гавань». Долгое время остров оставался прибежищем пиратов, и правителям Китая с большим трудом удавалось удерживать над ним свой контроль. После оккупации острова британцами в январе 1841 г. и передачи его им по Нанкин-скому договору в августе 1842 г. на нем был основан город Виктория, получивший свое название в честь британской королевы. К этому моменту на острове существовали несколько небольших рыбацких деревушек, в которых проживало около 3000 жителей. Основание британской колонии на острове с самого начала стало рискованным предприятием, поскольку условия существования на острове были тяжелыми: большую часть года - с апреля по ноябрь - здесь длится жаркий и душный сезон дождей. Тем не менее остров Гонконг стал важным форпостом Британской империи в Юго-Восточном Китае - главным образом по причине его удобного географического положения. Гонконг, располагающий прекрасной глубоководной гаванью, выступил удобным транзитным пунктом в торговых сообщениях между Кантоном (Гуанчжоу) и Сингапуром.
Летом 1997 г. Гонконг перешел под управление китайского правительства. Продолжавшийся 155 лет период колониального развития закончился, открыв начало нового этапа истории Гонконга в составе КНР. Для историков в разных странах это событие
стало поводом к началу острых дискуссий о судьбах Гонконга и попыток вписать его в тот или иной исторический контекст. Для британских и большинства западных специалистов Гонконг с самого начала своего существования был небольшим островком Европы в огромном китайском мире [11] и теперь, утратив статус британской колонии, он является новой китайской колонией, сохраняющей уникальную этническую самобытность, культуру, экономический и административно-политический статус [5; 12; 16]. Напротив, для китайских исследователей история Гонконга - эта часть истории большого Китая, в рамках которой колониальный период рассматривается как время национального унижения и позора, закончившееся в 1997 г.; Гонконг всегда был, есть и будет китайским, хотя влияние европейцев, бесспорно, сказалось на его идентичности1.
Возможно ли воссоздать какую-то иную историю Гонконга -небританскую (незападную) и некитайскую, а собственно гонконгскую - это большой вопрос. Уличные протесты декабря 2005 г. и сентября 2014 г. - последние получили известность как «Революция зонтиков» - показывают, что в значительной степени Гонконг продолжает оставаться особым мирком в составе большого Китая и, очевидно, его уникальность будет еще долго давать о себе знать, поскольку правительство КНР предпочитает не прибегать к форсированной и жесткой интеграции САР в социальное пространство страны. Современному Гонконгу дан ряд привилегий и прав, которых нет у других территорий Китая, начиная c избрания собственного правительства и до участия спортсменов Гонконга под собственным флагом на Олимпийских играх.
И все же у Гонконга в некотором смысле может быть собственная история, отличная от той, что предлагают ему имперские, колониальные и постколониальные историографии, представляющие Гонконг прежде всего как часть британского или китайского мира. Это история Гонконга как части природного мира - клочка дикой природы, подвергшегося процессу цивилизации, но при
1 Обзор исследований по истории Гонконга китайских историков, выполненных до 1994 г., представлен в статье Элизабет Синн [23]. Обзор работ китайских историков, представляющих «школу обвинения», «школу исторической трагедии», «школу китайского реализма» и др., предложен в статье Синди Йик-Йи Чу [26].
этом до конца так и не ставшему цивилизованным. Как бы это ни выглядело парадоксальным, Гонконг, являющийся одним из самых урбанизированных уголков планеты, на протяжении всего своего существования - как в XIX в., так и в первой четверти XXI в. -продолжает оставаться царством непокоренной природы, буйно вторгающейся в жизнь людей. Вот уже долгие годы Гонконг предстает царством каменных зданий, на которых растут деревья. Возраст некоторых из них - целое столетие. Большая часть их едва ли превышает метровую высоту, но встречаются гиганты, достигающие 20 м. В результате проведенного в 1996 г. трехмесячного исследования городской флоры Гонконга было установлено, что на 505 городских стенах произрастают 1275 деревьев различных видов [17]. Такое можно встретить только в Гонконге. Именно здесь в жарких тропиках история человеческого общества в наиболее отчетливой форме предстает как история напряженного существования в постоянной влажности и духоте, под продолжающимся восемь месяцев дождем, среди бесчисленных микропаразитов, атакующих человеческие тела днем и ночью.
Сознание того факта, что история Гонконга является не только историей тех или иных человеческих обществ, но и частью естественной истории, а также особой разновидностью медицинской истории, в последнее время подтолкнуло некоторых исследователей обратить внимание и на этот аспект развития гонконгской идентичности. Их публикации [7; 8; 19; 20] показывают Гонконг не только как пункт обмена между двумя большими человеческими мирами - британским (западным) и китайским (восточным), но и как место встречи обоих человеческих миров с миром живой природы - дикой и непокоренной, налагающей на мир людей свой неизгладимый отпечаток.
Негостеприимный остров
Британцы впервые начали обосновываться на острове в январе 1841 г., когда там продолжался прохладный сухой сезон. В это время года климат Гонконга напоминал умеренный климат многих стран, колонизация которых британцами проходила без каких-либо сложностей. Однако уже через несколько месяцев колонизаторам стало ясно, что острову свойствен тропический климат и,
чтобы здесь закрепиться, потребуются дополнительные усилия. Более того, в течение первых лет пребывания на Гонконге у британцев не было даже четкого понимания, стоит ли им вообще закрепляться на этом месте, поскольку шансы на успех в деле колонизации острова воспринимались как незначительные. В отличие от Индии, где борьба с суровым тропическим климатом стала необходимостью в деле овладения богатейшими местными ресурсами, эта окраина Юго-Восточного Китая была чрезвычайна бедна, и сама необходимость ввязываться в борьбу с тропиками ради закрепления на этом острове не казалась британцам столь очевидной.
В одном из самых первых британских изданий, опубликованных в Гонконге, можно встретить следующее описание острова, относящееся к началу 1843 г.: «Остров Гонконг, если смотреть на него с моря, выглядит подобно всем островам у китайского побережья - обрывистым и непривлекательным. Его высокие холмы нередко завершаются острыми вершинами и густо усыпаны черными породами примитивной формации, наползающими друг на друга причудливым и порой фантастическим образом... От вершины и до кромки воды почти не встретишь деревьев, за исключением мая, июня, июля и августа, когда эти острова покрываются зеленью, и потому, можно предположить, что они совершенно бесплодны... В некоторых местах встречаются огромные и в изрядном количестве камни, но из-за их невероятной твердости китайцы избегают использовать их. для строительства» [18, р. 6].
В числе первых британцев, задержавшихся на Гонконге, был Генри Сирр, который, как и другие западные наблюдатели, обратил внимание на гористый характер этого места и бесплодие почв. Кроме того, он откровенно заявил об опасности местной среды обитания для здоровья европейцев. «Растительность здесь скудная, скалы совершенно голые, и все вокруг, кажется, производит впечатление того, что сама Смерть демонически царствует в Гонконге. Этот остров совершенно лишен ресурсов, а его климат вреден для здоровья. Гонконг - самое вредное для здоровья место, а непостоянство сезонов и температур чрезвычайно губительно и проверяет на прочность самые крепкие конституции. Непросто передать представление о сезоне дождей, попросту говоря о потоках
дождей; небесные врата разверзаются и изливают потоки воды, угрожая земле новым потопом» [24, р. 5-6].
Участник Опиумной войны, военный врач, инспектор морских госпиталей Джон Уилсон в своих сообщениях из Гонконга летом 1843 г. также говорил о вредности его климата для здоровья. Описывая геологические, климатические и экологические особенности Гонконга и соседних с ним территорий, он находил в них причины для различных форм лихорадок, как перемежающейся, так и возвратной. Он писал: «Утверждалось и, по-видимому, не без оснований, что причина лихорадки в Гонконге состоит в чем-то связанном с или вырастающем из разрушения его гранитного основания... Утверждалось также, что причиной эндемии (местных болезней. - Д. М., И. М.) выступает некое испарение от недавно потревоженной почвы. Место, в котором главным образом происходят эндемии, как и способ их протекания, позволяет нам заключить, что их происхождение изначально вызвано миазмами» [25, р. 150-151].
Свидетельства западных наблюдателей, посещавших Гонконг в первые годы его колонизации, равно как и более поздние наблюдения, неизменно затрагивали тему его тяжелого климата и местных болезней, изматывающих европейцев. Возникшее на острове поселение - город Виктория - становилось все более многолюдным и привлекательным для коммерсантов, ведущих торговлю в материковом Китае, но за коммерческие успехи приходилось расплачиваться здоровьем, поэтому жизнь в новой британской колонии продолжала оставаться борьбой с постоянными и при этом невидимыми опасностями. Болезни в Гонконге убивали не только простых британских солдат и моряков, но и детей представителей высшего офицерского корпуса. Когда в 1860 г. лейтенант Джордж Олгуд впервые ступил на берег острова, первым делом он отправился посетить местную достопримечательность - могилу Кидди, сынишки генерала Джона Эйри1 и его жены. В письме матери Ол-гуд отметил: «Гонконг - это примечательное местечко, сходное с Гибралтаром. Он выстроен у подножья горы, круто вздымающейся
1 Генерал Джон Эйри увлекался ботаникой и оставил значительный след в истории естественно-научных исследований растительного мира на острове Гонконг [6, р. 379].
от самого моря на высоту около 2000 футов. По своему возрасту этот городок еще совсем дитя» [3, р. 18].
Вспышка лихорадки в Вест-Пойнте
Тяжелые предчувствия наиболее проницательных европейских наблюдателей, посещавших Гонконг еще до того, как на острове начали возводиться складские хранилища и казармы для солдат, стали сбываться с началом сезона дождей в 1843 г. Первым местом, где разразилась смертельно опасная эпидемия, стали казармы 55-го пехотного полка в Вест-Пойнте - на самой северной оконечности западной части острова. Когда доктор Уилсон сошел на берег острова с борта плавучего госпиталя «Минден», он столкнулся с многочисленными болезненными расстройствами у солдат местного гарнизона. Перед его глазами возникли все виды опасных для жизни симптомов: лихорадка, поносы и рвота, расстройства зрительного восприятия. В своем дневнике он отметил: «Возвратная лихорадка. в некоторых случаях обладает злокачественным характером. Чувственные восприятия обычно были настолько расстроены, что получали среди людей название "лихорадки головы"; но и органы пищеварения также во многих случаях были расстроены. периоды облегчения и обострения между собой четко различались» [25, р. 131].
По подсчетам К. Коула, к началу эпидемии на острове находилось чуть более 1200 британских военнослужащих и еще 550 солдат, нанятых из числа местного населения. Многие из них заболели в течение первых недель распространения лихорадки. За период с 20 мая по 15 июля в казармах 55-го полка 294 человека заболели, а 25 умерли [10, р. 334]. Доктор Уилсон сообщал о своих впечатлениях: «В Гонконге лихорадка, когда она немного утихает, протекает в нечеткой форме, с повторениями. Существует опасность рецидива; а после того как болезнь явно стихла и рецидивы больше не возобновляются, человек еще долгое время остается вялым и истощенным, с желтушным лицом, с бледными губами. Это происходит с сильными мускулистыми мужчинами, которые еще несколько часов назад были совершенно здоровы. Посмертные вскрытия, которые проводились во всех фатальных случаях, почти
ничего не дали; ничего, что показалось бы физиологически иллюстративным или патологически инструктивным» [25, p. 134].
Вспышка болезни вызвала серьезную обеспокоенность в колониальном сообществе. 5 июля газета «Hongkong Eastern Globe» сообщала об этом происшествии: «Мы понимаем, что болезнь в очень тревожной степени преобладает среди европейских солдат, дислоцированных в Вест-Пойнте... Мы считаем, что в этой части острова есть что-то неприятное для европейской конституции, и, поскольку трудно установить непосредственную причину... мы верим, что власти увидят необходимость полностью покинуть это место, и это станет средством спасения жизней многих несчастных людей, которые стоили правительству более ста фунтов каждый за их проезд в эту страну» [10, p. 335-336].
Медицинская наука этого времени не была способна точно выявить источник заболевания, и до появления бактериологического понимания причин малярии оставалось еще полстолетия. Поэтому и врачи, и колониальные власти были склонны объяснять причины быстро распространившейся болезни с позиций миазматической теории. Большинство заинтересованных лиц связывали источник лихорадки с особенностями местности, на которой были выстроены казармы. Военные в лице генерал-лейтенанта Хью Го-фа, и его преемника генерал-майора Александра Фрейзера, лорда Сальтона, еще до прихода эпидемии были согласны во мнении, что именно северное побережье острова чревато миазмами. Но им возражал губернатор Гонконга Генри Поттинджер, сам имевший генеральский чин и долгое время отслуживший в Индии; по его мнению, дело было не в конкретном месте на острове, но сами тропики как таковые были опасны для европейского здоровья. Оспаривая позицию военных, губернатор в то же самое время пытался противостоять их попыткам перенести казармы в другое место и тем самым вторгнуться на контролируемую им территорию. Когда в казармах Вест-Пойнта начали умирать солдаты, лорд Сальтон принял решение эвакуировать оставшийся контингент. Казармы в Вест-Пойнте были разрушены, а тела умерших, за неимением возможности захоронить их в земле, утоплены в море. Губернатор Поттинджер, хотя колония и испытывала серьезные материальные трудности, принял решение разместить оставшихся солдат и членов их семей во временных жилищах. Он ясно осозна-
вал, что для расположения гарнизона необходимо более подходящее место, но не был готов разместить войска в верхней, элитной части города, в особенности на пике Виктория, в наибольшей степени отвечавшем представлениям медицинских светил о месте, свободном от болезнетворных миазмов [10, p. 337].
Ист-Пойнт: смерть в Счастливой долине
Катастрофа в Вест-Пойнте не стала единственной трагедией лета 1843 г. в Гонконге. В июле эпидемия распространилась к востоку от Виктории, в долине Вонг Най Чун, которую британцы, впервые появившись в этих местах, решили назвать Счастливой долиной. В этой заболоченной местности еще недавно китайцы выращивали рис, но после появления здесь европейских колонистов, были предприняты первые попытки осушить территорию. Ее значительная часть была отдана под торговые склады, вокруг которых быстро вырос целый городок. Первым вложил деньги в эти земли торговый дом «Джарджин Мэттисон и компания». Вслед за ним сюда начали инвестировать и другие британские коммерсанты. Довольно скоро Счастливая долина, или Ист-Пойнт, стала весьма многолюдным поселением на Гонконге. Но благополучие европейцев в Ист-Пойнте было недолгим. Уже в июле здесь начали умирать первые колонисты.
Доктор Уилсон по прибытии застал здесь большое число заболевших. В своем дневнике он отмечал: «Бухта Гонконга и прилегающие берега продолжали оставаться нездоровыми. Росла заболеваемость, и не было видно улучшений. На большинстве кораблей, стоящих на якоре, было много заболевших, но на берегу больных было еще больше» [25, p. 141-142].
О несчастных жертвах Счастливой долины сообщалось также в британских газетах, издававшихся в Юго-Восточном Китае. Уильям Таррант, имевший опыт службы в гонконгской колониальной администрации, в своей газете «Friend of China» писал о смертях в Ист-Пойнте: «Действительно, намерение более ранних поселенцев, по-видимому, состояло в том, чтобы обосноваться в этом районе», но из ряда небольших домов, первоначально построенных там, «лишь некоторые из них когда-либо были заселены, а их обитатели умерли от лихорадки, заразившись внутри» [10, p. 341].
Уильям Сирр также откликнулся на трагические события в Счастливой долине: «Увы! Болезни и смерть таятся среди этого живописного пейзажа, так как испарения, исходящие от воды, вызывают лихорадку и агуэ (желтую лихорадку. - Д.М., И.М.), которые слишком часто заканчиваются смертельным исходом, и некоторые люди, привлеченные красотой этого пейзажа, построили себе, казалось бы, желанные жилища, но обитатели каждого из них заболели лихорадкой и умерли. Теперь все их красивые жилища заброшены и пришли в упадок; двери... попадали с петель, в то время как густые тропические водоросли проросли в том месте, где раньше были цветники. ощущение запустения и смерти. непреодолимо. Мысль возвращается к обитателям, прибывшим в этот далекий край полными здоровья и надежды. Где они сейчас? -Обитатели холодной могилы, где ничей родственный прах не смешивается с их собственным, их земные останки пожираются, прежде чем разложиться, отвратительным сухопутным крабом» [24, p. 5].
Итоги эпидемии
Лихорадка на острове бушевала по крайней мере до октября 1843 г., прекратившись только с наступлением сухого сезона. Для того чтобы проанализировать ее причины и выработать соответствующие меры противодействия в будущем, губернатор Поттин-джер создал Комитет общественного здоровья и чистоты (Committee for Public Health and Cleanliness), включив в него местных хирургов и представителей администрации. После нескольких месяцев работы, 20 марта 1844 г., комитет подготовил «Указ о поддержании надлежащего порядка и чистоты в пределах колонии Гонконг», который включал в себя целый ряд положений, отражающих представления этой эпохи об общественной гигиене. В частности, в указе сообщалось о введении штрафов для лиц, уличенных в «разбрасывании падали, грязи, земли, соломы, навоза, а также всякой грязи, мусора и дурно пахнущих вещей. в сбрасывании мусора в дренажные канавы и водостоки. в накоплении грязи в непосредственной близости возле дома. в занимаемых им помещениях. в оставлении строительных лесов, вагонеток, кирпича, извести, бочек, тюков, ящиков с товарами или
любых других предметов, мешающих другим людям и подвергающих их опасности. в загромождении общественных проходов и проездов. в сбрасывании балласта, мусора или каких-либо вещей с любого судна в гавани Виктории. в оставлении затонувшего судна, принадлежащего ему, в указанной гавани. в том, что он яростно управляет повозкой или экипажем, создавая угрозу жизни других людей. в том, что он держит собаку, раздражающую лаем других пассажиров. в том, что он громко играет в рожок, бьет в гонг или барабан, использует фейерверк или стреляет из ружья. в том, что он предлагает для продажи на рынке или в другом месте спиртные напитки, мясо, рыбу, овощи или другие продукты питания в испорченном, вредном, фальсифицированном или непригодном состоянии» [14, р. 14-15].
Согласно воззрениям авторов указа, лихорадка на острове распространялась вследствие грязи, зловония и опасных испарений - миазмов, исходящих от заболоченных участков земли и скоплений мусора. Власти колонии отчетливо сознавали необходимость обеспечения элементарных санитарных мер и поэтому вслед за мартовским указом 1844 г. в декабре 1845 г. был принят еще один указ - более пространный по содержанию и с целым рядом уточнений [4]. Впрочем, никто из лиц, облеченных властью, как и никто из медиков на острове, в своих санитарных рекомендациях населению не обратил внимание на необходимость приведения в порядок всей территории острова. По всему Гонконгу велось неупорядоченное строительство, и в местах выемки грунта образовывались многочисленные ямы, в которых во время влажного сезона скапливалась дождевая вода. Эти многочисленные лужи служили настоящими рассадниками для малярийных комаров, являвшихся главными виновниками распространения опасной инфекции на острове. Впрочем, чтобы установить связь между этим фактом и распространением так называемой «гонконгской лихорадки», нужен был особый научный взгляд, который стал возможен спустя лишь полвека после указанных событий.
Что касается первых итогов эпидемии, то они были удручающими. Казначей колониальной администрации Роберт Монтго-
мери Мартин в своем отчете1 от 24 июля 1844 г. сообщал, что каждый из 1526 военнослужащих гонконгского гарнизона за прошедший год по пять раз и более побывал в госпитале из-за лихорадки, диареи и дизентерии, причем общее число заболевших лихорадкой за год составило 4069 человек. При этом общее число умерших составило 440 человек, т.е. почти каждый третий солдат [21, р. 7]. Британский колониальный историк Э. Эйтель спустя полстолетия предпринял попытку оценить общее число жертв, унесенных эпидемией на острове. По его оценкам, с мая по октябрь 1843 г. там скончалось 24% от общего числа военнослужащих и 10% гражданского населения [11, р. 191].
Прибыв в Лондон на следующий год, Роберт Мартин по требованию депутата парламента лорда Стэнли также представил отчет о целесообразности сохранения новой британской колонии на Гонконге и финансовых вложений в нее. В шести основных тезисах он подчеркнул бесполезность Гонконга для Британской короны: «(1) он никогда не сможет быть колонией; (2) он не выгоден с коммерческой точки зрения; (3) он не сможет быть крепостью; (4) он не нужен как военная или военно-морская база; (5) в политическом плане он неблагонадежен; (6) в религиозном плане здесь нельзя добиться желаемых результатов» [21, р. 32].
Несмотря на столь безрадостные перспективы в плане дальнейшего развития колонии на Гонконге Великобритания не оставила остров без своего покровительства. При всей негостеприимности Гонконга для прибывающих на него колонистов и при всей суровости его климата остров был нужен Британской империи, видящей в нем свой форпост для установления контроля над материковым Китаем. Именно через Гонконг британские коммерсанты были намерены вести свои дела с Циньской империей, навязывая ее населению свои товары, и прежде всего опиум.
Имперские планы по озеленению Гонконга
Видный британский ботаник Роберт Форчун, посетив Гонконг в августе 1848 г., сразу же пришел к выводу, какие средства должна использовать британская колониальная администрация,
1 Этот отчет был направлен новому губернатору Гонконга Дж.Ф. Дэвису, сменившему Г. Поттинджера.
чтобы снизить ущерб от смертельно опасных болезней, коренящихся на острове. Рассуждая о смертности на Гонконге, он писал: «Я всегда думал, хотя имелись и другие причины, превращавшие Гонконг в нездоровое место, что все же одной из главных причин этого является отсутствие деревьев и тени, которую они отбрасывают. Во время общения со здешним правительством, которое я имел удовольствие иметь в 1844 г., я отмечал данное обстоятельство и строго рекомендовал им сохранять лес, росший тогда по всему острову, от китайцев, у которых была привычка ежегодно его рубить, и в то же самое время высаживать повсеместно деревья, особенно вдоль дорог и на холмах. Хорошо известно, что здоровая растительность - кустарники и деревья - поглощает из атмосферы углекислый газ и делает его пригодным для дыхания; помимо этого возле деревьев распространяется приятная прохлада, особенно в жарком климате, что весьма приятно» [13, р. 6].
Для колоний Британской империи, расположенных в тропиках, Гонконг был нетипичным явлением. Здесь отсутствовало буйство флоры, характерное для Индии, Африки и других территорий, подчиненных Британской короне. Однако для британских ученых и колониальных администраторов это не было неразрешимой проблемой. Привычка манипулировать природой, сложившаяся у них на протяжении многих десятилетий, подсказывала, что всегда можно действовать одним из двух способов - либо убавлять лишнюю растительность, либо прибавлять ее. На небольшом острове в Южно-Китайском море явно требовалось добавить растительный компонент, исчезнувший из местного ландшафта.
Начиная уже с XVIII в., распространяя свою власть по всему миру, британцы активно занимались акклиматизацией видов и привозили растения из разных стран в специально создаваемые ботанические сады. Эта практика получила еще большее распространение в XIX в., когда им стало отчетливо понятно, что без решения проблемы акклиматизации невозможно закрепиться в тропических регионах и воспользоваться их богатыми ресурсами1. Растения умеренного климата завозились в тропики, чтобы воссоздать привычную для колонизаторов среду обитания, а тропиче-
1 О политике «зеленого империализма», ставшей частью европейской колониальной экспансии в тропиках начиная с 1600 г., и роли британцев в рамках этой политики: [15].
ские растения, в свою очередь, вывозились в Европу, где подвергались акклиматизации в условиях севера. Для решения проблемы озеленения Гонконга необходимо было прежде всего понять, откуда сюда будут завозиться растения.
В 1871 г. в Гонконг прибыл специальный представитель Лондонского королевского общества ботаник Чарльз Форд, которому было поручено заняться озеленением острова с целью оздоровления колонии и придания ей более эстетичного вида. План Форда состоял в том, чтобы использовать как местную, южнокитайскую флору, так и растения из других мест. Начатая им работа позволила предать каменистому ландшафту острова более живописный вид. Благодаря поддержке правительства в Гонконг стали завозиться деревья и кустарники со Святой Елены, Маврикия, Цейлона, из Малакки. Особенно интенсивная работа развернулась в 1880-е годы. За этот период на Гонконге ежегодно высаживалось около миллиона деревьев, и к 1900 г. на острове возник целый сосновый лес, занимающий площадь 22 кв. км, или 28% от территории всего острова [9; 22].
Похоже, не все планы Форда были реализованы. Так, например, ему не удалось убедить правительство в необходимости финансирования научных исследований в области ботаники на Гонконге, равно как и в развитии коммерческого лесоводства. Кроме того, целые зеленые островки леса, созданные под его началом, были истреблены древесными паразитами или вырублены на дрова. Наконец, если сравнивать масштабы озеленения Гонконга при Форде с теми, что были достигнуты в колониальном Гонконге в ХХ в., то, бесспорно, при Форде они были значительно ниже. Тем не менее именно благодаря программе озеленения, начатой Фордом, общая экологическая ситуация в колонии впервые изменилась к лучшему. В ходе процессов озеленения и облесения на Гонконге были приведены в порядок неухоженные земли, засыпаны ямы, обустроены грунтовые дороги. Появление по крайней мере четырех видов эвкалиптов существенно улучшило экологическую ситуацию на острове, объективно снизив риск распространения малярии.
Список литературы
1. Михель Д.В., Михель И.В. Эпидемии и история : разнообразие подходов к предмету // Новая и Новейшая история. - 2021. - Т. 65, № 6. - С. 5-21.
2. Михель Д.В., Михель И.В. «Опасная культура» и опасные инфекции : китайские эпидемии в западном медицинском восприятии // Человек. - 2020. -Т. 31, № 6. - С. 129-146.
3. Allgood G. China War, 1860; Letters and Journal. - London ; New York : Longmans, Green & Co, 1901. - 190 p.
4. An Ordinance to repeal Ordinance No. 5 of 1844, entitled «An. Ordinance for the Preservation of Good Order and Cleanliness within the Colony of Hongkong and its Dependencies», and to make other Provisions in Lieu thereof., 26th December 1845 // Historical Laws of Hong Kong Online. - Hong Kong : Government Printer, 1984. -P. 153-171.
5. Brearey O.J. Hong Kong Identity and History - a Review Article // Journal of the Royal Asiatic Society Hong Kong Branch. - 2009. - Vol. 49. - P. 295-319.
6. Bretschneider E.V. History of European Botanical Discoveries in China. - Hamburg : Severus Verlag, 2011. - 644 p.
7. Chan-Yeung M.M.W. A Medical History of Hong Kong : 1842-1941. - Hong Kong : The Chinese University of Hong Kong Press, 2018. - 350 p.
8. Chan-Yeung M.M.W. A Medical History of Hong Kong : 1942-2015. - Hong Kong : The Chinese University of Hong Kong Press, 2018. - 396 p.
9. Corlett R.T. Environmental forestry in Hong Kong : 1871-1997 // Forest Ecology and Management. - 1999. - Vol. 116. - P. 93-105.
10. Cowell C. The Hong Kong Fever of 1843 : Collective Trauma and the Reconfiguring of Colonial Space // Modern Asian Studies. - 2013. - Vol. 47, N 2. -P. 329-364.
11. Eitel E.J. Europe in China : The History of Hongkong from the Beginning to the Year 1882. - London : Luzac & Company, 1895. - 588 p.
12. Flowerdew J. The Final Years of British Hong Kong : The Discourse of Colonial Withdrawal. - London : Palgrave Macmillan, 1998. - 279 p.
13. Fortune R. A Journey to the Tea Countries of China : Including Sung-Lo and the Bohea Hills; With a Short Notice of the East India Company's Tea Plantations in the Himalaya Mountains. - London : John Murray, 1852. - 460 p.
14. Good Order and Cleanliness Ordinance, 20th March 1844 // Historical Laws of Hong Kong Online. - Hong Kong : Government Printer, 1984. - P. 14-16.
15. Grove R.H. Green Imperialism : Colonial Expansion, Tropical Island Edens and the Origins of Environmentalism, 1600-1860. - Cambridge : Cambridge University Press, 1995. - 540 p.
16. Hayes J. The Great Difference: Hong Kong's New Territories and Its People 18982004. - Hong Kong : Hong Kong University Press, 2006. - 289 p.
17. Jim C.Y. Old Stone Walls as an Ecological Habitat for Urban Trees in Hong Kong // Landscape and Urban Planning. - 1998. - Vol. 42, N 1. - P. 29-43.
18. Johnston A.R. Note on the Island of Hongkong // The Hongkong Almanack and Directory for 1846, with an Appendix / Tarrant W. (ed.). - Hongkong : Printed at the Office of the China Mail, 1846. - P. 6-9.
19. Leung G.M., Bacon-Shone J. Hong Kong's Health System: Reflections, Perspectives and Visions. - Hong Kong : Hong Kong University Press, 2006. - 568 p.
20. Marian M. Fever Dreams: Infectious Disease, Epidemic Events, and the Making of Hong Kong. A Thesis Submitted in Conformity with the Requirements for the Degree of Doctor of Philosophy. - Toronto : University of Toronto, 2016. - 271 p.
21. Martin R.M. Reports, Minutes and Despatches, on the British Position and Prospects in China. - London : Harrison, 1846. - 132 p.
22. Peckham R. Hygienic Nature: Afforestation and the Greening of Colonial Hong Kong // Modern Asian Studies. - 2015. - Vol. 49, N 4. - P. 1177-1209.
23. Sinn E. The Study of Local History in Hong Kong : A Review // Journal of the Hong Kong Branch of the Royal Asiatic Society. - 1994. - Vol. 34. - P. 147-169.
24. Sirr H.C. China and the Chinese : Their Religion, Character, Customs, and Manufacturers : The Evils Arising from the Opium Trade: with a Glance at Our Religious, Moral, Political and Commercial Intercourse with the Country. - London : W.S. Orr & Co., 1849. - 447 p.
25. Wilson J. Medical Notes on China. - London : John Churchill, 1846. - 267 p.
26. Yik-yi Chu C. Back to the Masses : The Historiography of Hong Kong's Recent Political Developments and the Prospects of Future Scholarship // American Journal of Chinese Studies. - 2003. - Vol. 10, N 1. - P. 29-42.
