CC BY
103
ЛИЧНОСТНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ И ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ В УСЛОВИЯХ ПОВЫШЕННОГО РИСКА ПРИРОДНЫХ КАТАСТРОФ
Александрова Л. А.
PERSONAL POTENTIAL AND PSYCHOLOGICAL SAFETY IN CONDITIONS OF THE RAISED RISK OF NATURAL ACCIDENTS
Aleksandrova L.A.
Abstract
The problem of safety is actual for all regions of our country, but has strongly pronounced regional specificity, depending on a level of technogenic, natural and social risks. Its decision demands the multidisciplinary and multilevel approach as it is a question not only of actually physical (biological) safety, but also psychological. In the first case the accent is done on a safety of the person in extreme situations, in the second - on maintenance of conditions for steady development of the person. The given concept (sustainable development), while used only in a context of development of a society and a civilization, natural and logical image it is possible (and it is necessary) to apply and to the development of a certain person as the first without the second would sound more than strange. The increase of the person’s level of safety in all available contexts means the development of the adequate theory, methodology, criteria and methods and criteria of its estimation, and also the technologies directed on increase of readiness to resist the threats of various character.
В предлагаемом подходе рассматривается только частный аспект данной проблемы, а именно - психологическая безопасность личности в условиях повышенного риска природных катастроф. Представляется, что она включает в себя две основные составляющие - внешнюю -помощь и поддержку со стороны соответствующих служб (уверенность в том, что помощь придет), и внутреннюю - субъективную готовность к противостоянию стихии, основанную на внутренних психологических ресурсах личности, знаниях и навыках преодоления, в том числе и навыках поведения в чрезвычайных ситуациях. Та составляющая психологической безопасности, которая базируется на внешних факторах, является прерогативой государства, и, в первую очередь, МЧС. Внутренняя же составляющая до сих пор во многом остается личным делом каждого и реализуется зачастую в соответствии с дарвиновским принципом естественного отбора. Следствиями является высокий уровень заболеваемости, снижение работоспособности, демографическая статистика и уровень напряженности в обществе - вполне реальный и объективный экономический ущерб, преломляющийся через психологическое неблагополучие личности и психическую травматизацию.
Безопасность личности в условиях повышенного риска природных катастроф включает все аспекты - и физическую безопасность, и информационную, а также собственно психологическую безопасность, которая основывается на самооценке личностью собственной защищенности и безопасности. Обеспечение физической безопасности требует знания и соблюдения правил безопасного поведения в чрезвычайных ситуациях, обеспечение информационной безопасности - доступности достоверной информации об имеющихся природных рисках, научно обоснованного анализа и прогноза вероятности тех или иных опасных природных явлений на конкретной территории. Актуальность проблемы обостряется в связи с тем, что, несмотря на то, что территории с повышенным риском природных катастроф занимают, по разным оценкам, большую часть территории Российской Федерации, не для всех видов этих рисков сегодня имеются достаточно разработанные методы научного анализа и прогноза, особенно краткосрочного. При оценке психологического воздействия
повышенного риска природных катастроф также необходимо особое внимание уделять тому воздействию, которое они оказывают на людей: ни одно стихийное бедствие не существует отдельно от усилий, предпринимаемых человеком, чтобы приспособиться к нему. Однако, такая адаптация всегда имеет свою психофизиологическую и психологическую «цену», и может принимать совершенно различные формы - от психической травматизации, со всеми ее негативными последствиями, на одном полюсе шкалы, до личностного роста и развития на другом, в зависимости от личностного потенциала самого человека. Личностная же составляющая включает в себя сформированные навыки психологического преодоления и личностные ресурсы жизнестойкости, и является своего рода медиатором, опосредующим и регулирующим активность человека, направленную, в том числе, и на решение проблем собственной безопасности.
В отечественной и зарубежной психологии существуют различные подходы, которые можно было бы использовать при разработке теории, критериев и методов оценки психологической безопасности личности в условиях повышенного риска природных катастроф. В отечественной психологии проблема взаимодействия человека и стихии рассматривалась в двух направлениях: 1) исследование экологического сознания и субъективного отношения к природе (Дерябо 1999; Ясвин, 2000); 2) исследование проблем надежности человека-оператора в сложных и экстремальных условиях деятельности (Душков, 1987, Никифоров, 1999 Березин,1989 Китаев-Смык, Боброва, 1988), а также 3) исследование психопатологических последствий чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера (Александровский, 1991, Душков 1987, Короленко, 2001 Решетников, 1998 Тарабрина, 2001, Магомед-Эминов,2004). Наиболее релевантными являются исследования факторов надежности в сложных условиях деятельности, однако, результаты этих исследований ограничены специфической выборкой, специфическими условиями и требованиями деятельности.
В зарубежной психологии аналогичные исследования ведутся в рамках поведенческой географии, психологии катастроф, психологические последствия бедствий рассматриваются также в терминах посттравматического стресса. Достаточно подробно изучены конкретные факторы риска, на основе которых можно выделить соответствующие группы риска, тех людей, психологическая безопасность которых может пострадать больше всего. Однако, все эти исследования проведены по принципу ex-post-facto дизайна, и при экстраполяции полученных результатов на ситуацию повышенного риска природных катастроф необходимо это учитывать.
Главными переменными взаимодействия человека и среды окружения оказываются восприятие и когнитивность - процессы мыслительной деятельности, позволяющие человеку воспринимать, осмысливать окружающую среду и принимать решения относительно ее. (Голд, 1990). Исходя из природы человеческой уязвимости к бедствиям природного характера, Диббен и Честер (Dibben, Chester, 1999) предприняли социологическое исследование уязвимости в отношении вулканической активности. Согласно результатам уязвимость человека в отношении вулканической активности включает сложное взаимодействие различных элементов, которые необходимо учитывать в программах по снижению воздействия природных угроз на человека, в дополнение к обычно учитываемым (характер угрозы физической безопасности, местоположение, экономическая ситуация региона и его жителей). Необходимо, также принимать во внимание индивидуальный социальный контекст и множество психологических и психофизиологических параметров. Авторами было обнаружено, что уязвимость в отношении вулканической активности во многом обусловлена историей и развитием региона. Анализ уязвимости позволяет выявить те узловые пункты, в которых вмешательство было бы наиболее эффективным с точки зрения смягчения негативного воздействия природных угроз.
Согласно результатам исследования Джонстона и Бентон (Johnston, Benton, 1998), посвященного восприятию населением угрозы извержения вулкана в Новой Зеландии, оказалось, что, несмотря на чрезвычайно низкую вероятность такого события, и уверенность, что оно не
произойдет в обозримом будущем, большинство жителей прилегающих территорий считают, что у них лично очень велика вероятность стать жертвами этого стихийного бедствия. Однако, людьми, проживающими в непосредственной близости от вулкана, вероятность стихийного бедствия занижается или вообще игнорируется. В исследовании была обнаружена низкая заинтересованность людей в реальной информации о риске, склонность возлагать все надежды на государственные службы, не предпринимая собственных попыток обезопасить себя от возможного удара стихии. Вне зависимости от того, какова природа бедствия, дозы воздействия на индивида имеют принципиальное значение при оценке риска возникновения посттравматических нарушений психики. Чем сильнее воспринимаемая угроза для жизни, и чем дольше прямое воздействие бедствия на сенсорные системы организма человека, тем выраженнее его реакции.
Задачей исследования Тобин и Олленбургер (Tobin, Ollenburger, 1996) было прогнозирование уровня постстихийного стресса у взрослых в результате наводнения. Исследование показало, что стресс, связанный с проживанием в природоопасных регионах, связан с экономическим статусом, полом, межличностными отношениями, психическим здоровьем, социо-психологическими чертами, структурой сообщества и предшествующим опытом переживания разрушительных явлений стихии. Как проявления стресса авторами рассматривались тревога, депрессия, эффективность деятельности. Результаты исследования показали, что наиболее прогностичными в плане тяжести симптомов являлись предшествующее бедствию состояние здоровья, тревожность, отсутствие работы, и склонность интерпретировать бедствие в негативных терминах. Согласно данным Picou (Picou, 1996) реакции существенно варьируются в зависимости от воспринимаемого источника стресса (катастрофического события). Более долговременны негативные социальные и психологические эффекты от техногенных катастроф, нежели от стихийных бедствий. При исследовании влияния на человека бедствий различного характера (природных, техногенных) важно понимать источники дистресса и использовать это знание для смягчения негативных социальных и психологических воздействий. Большое количество денег тратится на восстановление окружающей природной среды, инфраструктуры. Но исследование показывает, что реставрации должно подвергаться также и социальное окружение, а также само взаимодействие между биофизической природной средой и человеческим сообществом (Picou, 1996). Направления деятельности - смягчение конфликта в обществе, снятие неопределенности и редукция хронического психологического стресса. Без смягчающих мер сохраняющаяся постоянная угроза, неопределенность, отсутствие экономического и экологического разрешения, что вызывает вторичный стресс.
Негативное воздействие ударов стихии на людей различается в зависимости от многих параметров. Оно зависит от степени материального благосостояния людей - менее социально защищенные слои населения испытывают более сильное и длительное негативное воздействие в силу своей повышенной психологической уязвимости (Young, Ford, Ruzek, Friedman, Gusman, 1998). Также более уязвимы в отношении стихии женщины, дети и пожилые люди. Стихийные бедствия и катастрофы имеют более длительное и выраженное негативное воздействие на развивающиеся страны, нежели на индустриально развитые (Голд, 1990). Он объясняет эти различия тем, что в развитых странах люди гораздо лучше научились управлять природными процессами, таящими потенциальную опасность для материального благополучия и жизни людей. С точки многих западных исследователей, тяжесть стихийного бедствия является, по крайней мере, отчасти, следствием господствующей в данном регионе технико-экономической системы (Голд, 1990). Следовательно, воздействие, как масштабных стихийных бедствий, так и менее тяжелых по своим последствиям ударов стихии необходимо оценивать, исходя из всего комплекса условий, в которых находится подвергающееся им сообщество людей, учитывать как силу самой стихии, так и имеющиеся в их распоряжении ресурсы для восстановления приемлемого уровня жизни, социально-экономический контекст.
Одно и то же травмирующее событие природного происхождения воспринимается и переживается людьми по-разному, соответственно, риск возникновения стрессовых реакций также различен (Hiley-Young, Gerrity, 1994). В связи с риском возникновения посттравматических
стрессовых нарушений упоминаются также факторы, как: этнокультурные традиции, система убеждений, система ценностей, ресурсы и традиции региона, семейное наследие и динамика, индивидуальные социальные и профессиональные ресурсы и ограничения, индивидуальные биопсихосоциальные ресурсы и уязвимость, предшествующая подверженность воздействию травмирующих событий, а также специфический стрессовый или потенциально травматичный опыт во время или после бедствия (Young , Ford J. D., Ruzek, Friedman., Gusman, 1998).
В связи с тяжестью переживания стресса, вызванного бедствием, также необходимо учитывать ущерб, нанесенный им самому индивиду, ущерб или смерть близких людей, потерю собственности, вынужденный переезд, предшествующие стрессы, травматизацию и опыт переживания бедствий, уровень личной или профессиональной готовности к бедствию, стрессовые реакции значимых других, восприятие и интерпретацию причин случившегося, уровень социальной поддержки, ожидания субъекта, связанные с самим собой с собственным будущим.
Вне зависимости от того, какова природа бедствия, «дозы» воздействия на индивида имеют принципиальное значение при оценке риска возникновения посттравматических нарушений психики. Чем сильнее воспринимаемая угроза для жизни, и чем дольше прямое воздействие бедствия на сенсорные системы организма человека, тем выраженнее его реакции. Но прямые жертвы бедствия не являются единственными, кто подвержен риску развития посттравматических стрессовых реакций. Риск развития посттравматических стрессовых реакций и расстройств имеют: 1) жертвы первого уровня - те, кто непосредственно испытал на себе и стал жертвой бедствия; 2) жертвы второго уровня - те, кто имеют тесные личные и семейные связи с жертвами бедствия первого уровня; 3) жертвы третьего уровня - те, чья профессия связана с ликвидацией последствий бедствия всех видов - от материальных до психологических и медицинских; 4) жертвы четвертого уровня - проживающие вне зон, подвергнувшихся бедствию, кому небезразлично произошедшее, кто оказывает помощь и поддержку пострадавшим (Young, Ford, Ruzek , Friedman, Gusman, 1998). Средняя распространенность посттравматических стрессовых расстройств в популяции составляет по разным оценкам от 1,5% до 9%. При землетрясениях посттравматические стрессовые нарушения колеблются в диапазоне от 32% до 60%, а среди детей от 25% до 95%.
В зарубежных исследованиях рассматривается также роль достоверной информации об угрозе в повышении степени готовности населения к бедствию (Drottz-Sjöberg, 2002; Hurnen, McClure, 1997; Schütz, Wiedemann, 2002), восприятие и оценка рисков, связанных с опасными геофизическими явлениями у тех, кто живет в зоне повышенного риска природных катастроф (Gough, 2002; Johnston, Benton, 1998). Многочисленные работы посвящены изучению специфики реакций в зависимости от характера бедствия (Levi, Kocher, Aboud, 2002 ; McMillen, Fishe, Smith, 1997). Наиболее часто проводится различие между реакциями людей на бедствия чисто природного характера, так называемыми nature-made disasters, и бедствиями экологического или техногенного характера, или human-made disasters.
Условия повышенного риска природных катастроф повышают уровень неопределенности, вызывая хронический стресс, связанный с избыточной мобилизацией адаптационных ресурсов организма и психики человека. Вероятностный прогноз в этих условиях осуществляется также и самим человеком, являясь одним из базовых составляющих процесса адаптации и организации деятельности (И.М. Фейгенберг, В. А. Иванников). Субъективная недооценка природных угроз, как и их переоценка, могут негативно сказываться на уровне адаптированости, который является одним из объективных показателей субъективного благополучия личности. Высокий уровень информированности об имеющихся рисках и ощущение субъективной готовности к преодолению последствий опасных природных явлений, наоборот, оказывают на уровень адаптированности личности позитивное влияние. Следовательно, доступность объективной информации об актуальных для региона природных угрозах и грамотно организованная просветительская работа в этом направлении являются важной составляющей обеспечения психологической безопасности личности.
Одним из критериев уровня субъективной психологической безопасности (самоощущение человека) может быть наличный уровень адаптированности, который можно диагностировать с помощью имеющихся психодиагностических методов. Однако, за счет каких механизмов поддерживается этот уровень? Какие структуры самой личности включены в этот процесс? Для ответа на эти вопросы было спланировано и проведено исследование, в котором была поставлена задача изучения собственно личностных механизмов и ресурсов адаптации человека к сложным природным условиям как одного из основных объективно измеряемых показателей уровня его психологической безопасности, который относительно независим от индивидуальных психофизиологических адаптационных ресурсов человека. То есть речь далее пойдет о собственно личностном уровне адаптации. Недостаток такого подхода состоит в отсутствии комплексности и многоуровневости в исследовании, но это -задача на будущее. Кроме того, взаимодействие человека и природы рассматривается с позиций личностного развития и ресурсов интенсификации этого развития: именно в соответствии с этой логикой в качестве центрального фактора широко понимаемой адаптации рассматривается именно личность человека.
Основой исследования стали теоретико-методологические подходы и положения,
разработанные в отечественной и зарубежной психологии. Это сформулированное Б.Г. Ананьевым положение о необходимости целостного подхода к изучению человека в системе его связей с миром, принцип единства сознания и деятельности А.Н. Леонтьева. Данная работа основывается также на положениях Ф.Б Березина, Л. А. Китаева-Смыка об адаптации человека в экстремальных ситуациях, ДА. Леонтьева о личностном потенциале А.Г. Маклакова о личностном адаптационном потенциале, С. Мадди о жизнестойкости и привычном уровне активации, К. Лазаруса о ресурсах и механизмах совладания с жизненными трудностями. Мы опирались также на концепции посттравматического стресса и психопатологических последствий ЧС, изложенные в работах Н.В. Тарабриной, Ю.А. Александровского, М.М. Решетникова, МШ. Магомед-Эминова; на взгляды Бернштейна, об антиципирующей адаптации и модели будущего, И.М. Фейгенберга и В. А. Иванникова о вероятностном прогнозировании и его роли в адаптационном процессе, теорию личностных конструктов Дж.А. Келли, на идеи А. А. Кроника и Р. Ахмерова о психологическом возрасте и психологии жизненного пути. Она опирается также на разработанную А. Маслоу иерархию базовых потребностей личности, понятие о локусе контроля, введенное Дж.Роттером, идеи о роли смысла в жизни человека, представленные в работах В. Франкла, Дж. Крамбо, Д.А. Леонтьева, теоретические подходы к процессу взаимоотношений человека и природы С. Д. Дерябо, В. А. Ясвина, Б. А. Душкова, Дж.Голда. Философской базой нашей работы являются философские воззрения Л.Н. Гумилева о роли биосферы в развитии человека и пассионарности, Н. Вернадского о единстве человека и природы П. Тиллиха, М. Мамардашвили о предназначении человека. В целях решения поставленных задач исследование было организованно по принципу ех-роБ^аЛо дизайна, с учетом методологических требований экологического подхода Дж. Гибсона: 1) абстрагироваться от тех свойств и качеств объектов, которые не являются значимыми для жизнедеятельности человека, рассматривая только те из них, взаимодействие которых создает реальную, «экологическую» (а не «физическую») среду его обитания; 2)изучение
функционирования психики в естественных, «экологических» условиях.
В исследовании принимали участие студенты Сахалинского госуниверситета (экспериментальная группа) и Кемеровского госуниверситета (контрольная группа). Для оценки степени напряженности адаптационных механизмов использовался опросник СМОЛ (краткая модификация ММР1), для оценки смысложизненных ориентаций личности- методика СЖО (Д. А. Леонтьев), для оценки установок интернальности-экстернальности - методика «Локализация контроля» (Е.Г.Ксенофонтова), для оценки психологической зрелости и обобщенных жизненных планов- методика «Пятилетия» (А.А. Кроник), для оценки особенностей субъективного вероятностного прогнозирования природных рисков, осмысления опасных природных процессов
- разработанная для этих целей на основе зарубежных аналогов анкета.
Успешность адаптации к жизненным трудностям, вызванным повышенной опасностью природных бедствий, объективно отражается в показателях адаптированности-
дезадаптированности студентов на момент обследования. При наличии хорошей адаптации и одновременно обширного опыта переживания опасных природных явлений, можно говорить об эффективности предыдущего совладания с ними. Среди студентов экспериментальной группы выявлено 27,5% юношей и 27% девушек с различной степенью напряженности адаптационных механизмов (67Т и выше по методике СМОЛ), среди студентов контрольной группы - 19,5% юношей и 24% девушек соответственно. При этом, среди юношей экспериментальной группы различную степень напряженности адаптационных механизмов имеют 31% юношей, имеющих опыт переживания землетрясений более 5 баллов (МБК), и 24% не имеющих такого опыта. Угроза срыва адаптации высока у 33% девушек экспериментальной группы, имеющих опыт переживания опасных природных явлений, и у 24%, не имеющих такого опыта. Число студентов с выраженной напряженностью адаптационных механизмов находится в прямой зависимости от интенсивности пережитых ими опасных природных явлений и растет пропорционально интенсивности опасных природных явлений, с которыми они сталкивались в течение своей жизни. Следовательно, можно говорить об эффекте накопления негативного опыта взаимодействия со стихией и о негативном влиянии этого фактора на психологическое благополучие и ощущение психологической безопасности.
На основе анализа преобладающих пиков профиля методики СМОЛ, можно говорить о преобладании механизмов интрапсихической адаптации у студентов-юношей, подверженных воздействию опасных природных явлений, являются отрицание опасности (9-я шкала) и вытеснение в сочетании с отреагированием напряжения вовне (4-я шкала), соматизация (1-я шкала). У девушек интрапсихическая адаптация к природным стрессорам протекает преимущественно по механизмам отрицания опасности (9-я шкала), вторичного контроля эмоций (6-я шкала), ограничительного поведения (7-я шкала).
При напряженности адаптационных механизмов у девушек происходят более выраженные изменения в личностной сфере, нежели у юношей. У них снижается ощущение подконтрольности жизни, осмысленность жизни, предполагаемая (прогнозируемая) насыщенность жизни значимыми событиями, работоспособность и повышается тревога, растет стремление к уходу из психотравмирующей ситуации, стремление уехать при первой же возможности в более безопасное место. У юношей напряженность адаптационных механизмов проявляется в снижении интернальности в сфере достижений и мотивации достижения, уверенности в том, что их успехи связаны с их собственными усилиями и способностями. Напряженность адаптации сказывается также на субъективном вероятностном прогнозировании
- плохо адаптированные юноши стремятся не замечать опасности реальной, не думать о ней.
Роль психологических ресурсов в процессе адаптации к условиям повышенной опасности природных бедствий и катастроф выявлялась путем факторного анализа и раздельного анализа корреляционных матриц для эффективно адаптированных студентов и студентов с выраженной напряженностью адаптационных механизмов. При раздельном рассмотрении корреляционных матриц было обнаружено, что значимые корреляционные связи различаются не только в зависимости от пола испытуемых, но также в зависимости от степени выраженности основных шкал СМОЛ. Часть исследуемых факторов адаптации оказывает на уровень адаптированности студентов прямое воздействие, а часть - опосредованное. В частности, количество значимых корреляционных связей между личностными ресурсами адаптации и показателями адаптации у юношей и девушек с напряженными адаптационными механизмами ниже, чем у адаптированных. Следовательно, и доступность индивидуальных личностных ресурсов адаптации у них ниже. Таким образом, при напряженности адаптационных механизмов выше порогового уровня (67-70Т), активность рассматриваемых личностных ресурсов адаптации снижается, и механизмы интрапсихической защиты начинают играть более существенную роль в процессе адаптации студентов к условиям повышенной опасности природных бедствий и катастроф.
На рисунке 1 «Психологические ресурсы и механизмы адаптации студентов к условиям повышенного риска природных катастроф» отражена структура адаптационного процесса, детализированная на основе проведенного исследования. При ее составлении использовались
положения, высказанные в работах Ф.Б. Березина. Однако в традиционную схему были внесены существенные дополнения.
Сложные климатогеофизические условия, нарушая баланс в системе «человек-природная среда», предъявляют повышенные требования к адаптационным ресурсам и механизмам человека. В результате активизируются имеющиеся в распоряжении личности механизмы и ресурсы адаптации к природным угрозам. В зависимости от доминирующей в личности тенденции (активность, самодетерминация или следование привычным стереотипам реагирования), выбираются стратегии адаптации - путем активного изменения ситуации, активного самоизменения или искажения общей картины ситуации угрозы и представлений о себе. Активное изменение ситуации отражается на поведенческом уровне - через соблюдение правил поведения в жизнеопасных ситуациях, поиск информации и социальной поддержки.
Этот тип адаптационной стратегии не сопровождается выраженными изменениями на внутриличностном уровне. Данный тип стратегии может использоваться как при нормальном уровне адаптированности, так и при напряженности адаптационных механизмов, без изменения установок, ценностно-смысловых ориентаций и степени напряженности адаптационных механизмов личности. Стратегия адаптации путем искажения картины ситуации и представлений о себе доминирует при изначальной напряженности адаптационных механизмов (показатели одной или нескольких шкал методики СМОЛ 67Т и выше). Эта стратегия реализуется на внутриличностном уровне, сопровождается активизацией механизмов психологической защиты личности (вытеснение, рационализация, отрицание, соматизация и др.), которые начинают играть доминирующую роль в адаптационном процессе. Субъектный уровень, или собственно личностный, при данной стратегии слабо влияет на уровень адаптации, его роль как ресурса адаптации снижена. Стратегия адаптации путем активного самоизменения опирается, прежде всего, на «личностное в личности», на психологические ресурсы адаптации личности. Эти ресурсы мы обозначили как «субъектный уровень», или собственно личностный. Механизмы интрапсихической адаптации либо не используются, либо играют вторичную роль. Эта стратегия применяется при хорошем исходном уровне адаптированности студентов.
Рис.1 Психологические ресурсы и механизмы адаптации студентов к условиям повышенного риска природных катастроф
(Адаптация к условиям повышенной опасности природных бедствий и
катастроф
стратегии и ресцрсы активного совладения с природными стрессорами
поведенческий уровень (соблюдение правил безопасного поведения в экстремальных ситуациях, поиск Социальной поддержки, информации.
изменении на внутриличностном уровне нет или они минимальны
поведенческии уровень адаптации
(адаптация к угрозам путем Активного изменения ситуации
мировоззренческий уровень [локус контроля, смысложизненные ориентации, модель будущего, субъективное вероятностное прогнозирование переосмысление ситуации
(интрапсихический уровень (редуцирован) ^
высокии исходный уровень адаггтированности
■ механизмы психологическои защиты
ннтр а психический уровень вьтеснение, отрицание, рационализация, проекция, вторичный контроль эмоций, интеллектуализация, уход в мир Фантазий, отказ от исходных потребностей соматизация
Мировоззренческий уровень(редуцирован)
исходная напряженность адаптационных ^механизмов_____________________________.
внутриличностныи уровень адаптации
[ .адаптация к угрозам путем активного ^самоизменения________________
Г) [а
(активность, выбор, принятие решений ) ( самодетерминация личности
Л]
активизация имеющихся личностных ресурсов адаптации
адаптация к угрозам путем искажения картины ситуации и представлений о себе__________
(инерция привычного реагирования^)
/
О .
повышение требований к адаптационным ресурсам
I)
(нарушение сбалансированности в
системе человек
■природная среда'1]
Сложные условия климатогеофизической среды (землетрясения, наводнения, тайфуны, цунами, лесные пожары, лавины, лесные пожары и др)
Действительно эффективными и прочными можно считать те стратегии адаптации, которые опираются на активное изменение ситуации, либо через изменение ее объективных характеристик, либо через самоизменение. Наибольший вклад в успешную адаптацию студентов вносят те психологические (личностные) ресурсы, которые способствуют избранию этих стратегий, в противовес искажению восприятия происходящего и представлений о себе и своих возможностях. Эффективная адаптация поддерживается, прежде всего. за счет активизации субъектного уровня адаптации. При этом обнаружено, что личностные ресурсы имеют гендерную специфику, играя различную роль в процессе адаптации к условиям повышенного риска природных катастроф.
В центре иерархии психологических ресурсов личности находится смысл, или воля к смыслу, в самых различных аспектах его проявления. Иными словами, смысл - это центральный ресурс адаптации и психологической безопасности личности. Только то, что имеет смысл (значение) для человека, может мотивировать его поведение, в том числе совладающее поведение. Следуя заданной логике, необходимо осмыслить остальные психологические (личностные) ресурсы, в том числе личностный потенциал, жизнестойкость как соподчиненные смыслу и «деятельности преодоления» или «совладающей деятельности» личности. Жизнестойкость, пассионарность, или мужество быть - являются ресурсами только в том случае, если они направляются вектором личностного смысла.
Предварительно, схема может выглядеть так: центральный, интегрирующий ресурс, задающий вектор жизни человека и деятельности преодоления - личностный смысл. Операциональный ресурс этого уровня - тот, который обеспечивает сам процесс понимания и осмысливания, познавательные способности, интеллект, мышление, а также эмоциональная сфера личности. Соподчиненный ресурс - то, что называется в разных концепциях «жизнестойкостью» (С. Мадди), «личностным потенциалом» (Д. А. Леонтьев), затем - стратегии совладания (Р. Лазарус) и адаптации (Б.Ф. Березин), затем, - частные ресурсы- способности, используемые при решении проблем различного характера, в зависимости от типа жизненных трудностей - те, которые входят в личностный адаптационный потенциал (А.Г. Маклаков) и психологические ресурсы ( Р. Лазарус), далее - те, которые способствуют эффективному решению конкретных задач ( навыки, умения и способности- организаторские, коммуникативные, интеллектуальные и др.).
Следовательно, эффективная адаптация к сложным природным условиям возможна только на основе развития и саморазвития личности человека. И это кажется вполне логичным, так как человек, вмешиваясь в природу, вызывает в ней изменения, порой глобального масштаба, а природа, в свою очередь, вносит адекватные по силе изменения в жизнь и бытие человека. Такие изменения требуют не столько опаздывающего на полшага приспособления, сколько опережающего приспособления, основанного на преднастройке функциональных систем организма и, в особенности, на активизации личностных ресурсов субъектного уровня и механизмов саморазвития личности. Данный вывод сходен с излагаемым М.Ш. Магомед-Эминовым подходом к травматическим событиям как возможному источнику личностного роста и развития. Созвучным нам кажется также взгляды В.И. Вернадского о человеке как части эволюции биосферы и к переходу, благодаря его активности, биосферы в ноосферу. Но при этом речь может идти только о собственно человеческой, личностной активности. На наш взгляд, эффективная адаптация человека к природе возможна только на основе принципа коэволюции, когда человек не столько приспосабливается к природной среде, сколько развивается вместе с ней, в процессе взаимного влияния. Вызвав своей деятельностью угрозу глобального экологического кризиса и повышение риска геофизических катастроф, человек вынужден реагировать на новые, порой спровоцированные им самим, вызовы природы, и меняться в соответствии с этими вызовами. Личностный потенциал - это не только основа эффективной адаптации, совладания с жизненными трудностями, самодетерминации личности, но и фундаментальная предпосылка коэволюционного развития человека и природы.
Индивидуально-психологические особенности личности, следовательно, можно рассматривать как ресурсы адаптации к условиям повышенного риска природных катастроф, ресурсы психологического преодоления и/или составляющие жизнестойкости личности. Недостаточность развития этих ресурсов повышает риск нарушений адаптации и развития, как при воздействии экстремальных факторов природной среды, так и при антиципируемой угрозе таких воздействий. «Реестр» психологических ресурсов адаптации (личностных ресурсов), несомненно, гораздо шире, и пока неясно, носят ли они универсальный характер, или специфичны в зависимости от ситуации угрозы. Однако, важно подчеркнуть смещение акцента в рассмотрении психологической безопасности личности внутрь самой личности. Подчеркивая ответственность самой личности за свою психологическую безопасность, необходимо отметить, что личностные ресурсы находятся в ведении самого человека, от него самого зависит уровень их развития. Фактически, проблема психологической безопасности личности объединяется с задачей ее развития и саморазвития. Соответственно, основными методами ее обеспечения при таком подходе будут являться методы, направленные на повышение личностной интеграции, развитие самосознания, личностного потенциала, жизнестойкости, стратегий совладания, стрессоустойчивости, личностной компетентности и т.д. Точнее было бы назвать их методами самообеспечения психологической безопасности личности (активность самого человека) и методами психологической фасилитации этого процесса (работа соответствующих психологических служб).
Фактором риска нарушения адаптации в условиях повышенного риска природных катастроф является, прежде всего, негативный опыт предшествующей травматизации в результате воздействия аналогичных стрессоров, что полностью согласуется с концепцией ПТСР (посттравматического стрессового расстройства). Речь идет как о личном опыте переживания опасных природных явлений, так и о семейной истории. При повторном воздействии таких стрессоров риск нарушений адаптации повышается. Кроме того, при выраженной напряженности адаптационных механизмов личности сужается спектр доступных психологических ресурсов и, соответственно, возможности для самостоятельного восстановления и гибкого реагирования в жизнеопасной ситуации. Следовательно, в таких случаях личности необходима своевременная психологическая поддержка. В регионах с повышенным риском природных катастроф такая работа должна охватывать достаточно большое число людей. Возникает вопрос - как выявить тех, кому необходима такая помощь?
Эффективным путем решения проблемы могла бы быть организация системы психологического мониторинга и психопрофилактической работы в регионах с повышенным риском природных катастроф, и создание на этой основе карт, отражающих уровень психологической безопасности регионов, аналогичных картам, отображающим сейсмоопасность, лавиноопасность и прочие природные и техногенные риски различных территорий Российской Федерации. Основываясь на критерии адаптированности личности как объективном показателе уровня ее психологической безопасности, такой мониторинг должен включать также оценку выраженности психологических ресурсов адаптации личности, информацию о предшествующей подверженности психологической травматизации в результате воздействия опасных природных явлений. На основе данных мониторинга появится возможность оценить реальную потребность в психопрофилактических и психокоррекционных мероприятиях, адресной психологической помощи.
В процессе исследования особенностей адаптации личности к условиям повышенного риска природных катастроф было выявлено, что в регионах с повышенным риском таких катастроф процент людей с выраженной напряженностью адаптационных механизмов значительно выше, нежели в относительно спокойных районах. Следовательно, необходима разработка психопрофилактических программ, направленных на повышение готовности личности к эффективному совладанию со стихией. Такие программы могут быть «центрированы» на активизации роли психологических ресурсов личностного уровня. Это является особенно
актуальным в условиях, когда другие ресурсы адаптации, прежде всего, материальные, и социальные, труднодоступны или недостаточны.
Предлагаемая система психологического мониторинга в качестве основного критерия предполагает оценку уровня адаптированности, оценку используемых адаптационных стратегий и наличия у человека активных психологических ресурсов адаптации. Предполагается 1) общая оценка уровня адаптированности на основе психологических и психофизиологических показателей, а также 2) общего состояния здоровья человека. Для этих целей могут быть использованы подходы к оценке адаптации, предложенные Ф.Б. Березиным и А.Г. Маклаковым. Оценка 3) степени активности личностных ресурсов в адаптационном процессе может строиться на основе подходов Д. А. Леонтьева, С. Мадди, Р. Лазаруса, базируясь на понятиях личностного потенциала, жизнестойкости личности, ресурсов и механизмов совладающего поведения. При этом необходимо также учитывать субъективное восприятие, прогнозирование и интерпретацию природных угроз в русле концепции антиципирующего совладания и опережающей преднастройки функциональных систем как одного из основных механизмов адаптационного процесса. Оценка 4) уровня сформированное™ навыков поведения в чрезвычайной ситуации возможна через поведенческий тренинг, организованный по модели учений МЧС или в рамках занятий по такому предмету, как безопасность жизнедеятельности, но в малых группах (до 30 человек) с участием психолога.
Для каждой возрастной группы необходимо составить батарею психодиагностических методов, адекватных целям мониторинга и возрастным особенностям респондентов, обеспечивающую сравнимость результатов и возможность оценки потребности населения в психологической поддержке с целью повышения эффективности адаптации к условиям повышенного риска природных катастроф. Такой подход позволяет также проводить лонгитюдные исследования и отслеживать динамику уровня психологической безопасности не только личности, но и населения целых регионов, и использовать эти данные при создании и усовершенствовании геоинформационных систем, при изучении и прогнозировании рисков.
Данные мониторинга целесообразно использовать как основу для построения системы психопрофилактической работы в регионах с повышенным риском природных катастроф. Модель такой психопрофилактики может включать в себя несколько уровней. Первый уровень касается эффективно адаптированных, обладающих развитыми личностными ресурсами людей, которых большинство. В качестве основного метода она может включать просветительскую и образовательную деятельность. На втором уровне, который касается тех, чьи адаптационные механизмы находятся в состоянии зыбкого равновесия, а также тех, кто имеет опыт переживания опасных природных явлений (что с точки зрения концепции ПТСР является фактором риска), необходимо использовать психологические методы активизации личностных ресурсов, такие, как, например, психологические тренинги общей направленности. Третий уровень имеет дело с теми, у кого диагностирована выраженная напряженность адаптационных механизмов. Здесь требуется, помимо просветительской, образовательной деятельности, тренингов активизации личностного потенциала, работа по развитию навыков саморегуляции и обучение методам снижения тревожности. Особого внимания специалистов требуют те социодемографические группы, которые в наибольшей степени подвержены риску нарушений адаптации и развития посттравматического стресса - дети, пожилые люди и женщины .
Необходимость просветительской работы продиктована потребностью в повышении психологической безопасности в экстремальных ситуациях природного характера, а также повышения ощущения самоэффективности личности и уверенности в преодолимости последствий опасных природных явлений. Знания о механизмах возникновения и протекания опасных природных явлений делают их субъективно более предсказуемыми, а знания о правилах поведения в жизнеопасных ситуациях - субъективно (и объективно) более преодолимыми, и, соответственно, поведение личности в таких обстоятельствах - более грамотным и целенаправленным. То есть, такая информация работает как в направлении повышения объективной безопасности личности при стихийных бедствиях, так и в направлении повышения ее общей психологической безопасности. Однако, здесь возникает проблема психологической
экспертизы просветительских материалов с учетом их целевой аудитории и эффективности воздействия.
Немалую роль в повышении устойчивости личности к природным стрессорам может сыграть и усовершенствование образовательного процесса. Изложенные подходы могут быть использованы для организации образовательной среды в Вузе как психопрофилактической. Это позволило проводить не только психокоррекционную, но и психопрофилактическую работу в регионах с повышенным риском природных катастроф и сложными природными условиями, активизируя индивидуальные психологические ресурсы адаптации, так как это именно те ресурсы, которые поддаются тренировке и развитию, а степень их развития напрямую зависит от самого человека.
Заниматься данной проблемой необходимо уже сегодня, работая, в некотором смысле, «на опережение», так как число природных катаклизмов неуклонно растет, в том числе, в тех регионах, которые еще вчера, по данным специалистов, считались относительно безопасными. Кроме того, профилактика нарушений могла бы позволить снизить риск негативных психологических воздействий опасных природных явлений, повысить уровень психологической безопасности, как личности, так и общества, в соответствии с известным принципом - легче предупредить болезнь, чем лечить ее. Однако, здесь возникает два существенных «но», которые имеют свою основу в архетипах народной мудрости, а именно - недостаточное осознание серьезности проблемы 1) со стороны соответствующих государственных служб и 2) со стороны населения регионов, характеризующихся повышенным риском природных катастроф. Решению этой проблемы могли бы послужить, в частности, реальное информирование людей о существующих угрозах и широкое освещение научных исследований, посвященных данному вопросу.
Литература:
1. Александровский Ю.А., Лобастов О.С., Спивак ЛИ., Щукина БП Психогении в экстремальных условиях. - М.: Медицина, 1991 -96 с.
2. Березин Ф.Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека/Л-д: Наука, 1989-270с
3. Бодров В .А., Орлов ВЯ. Психология и надежность: человек в системах управления техникой. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 1998. -288 с.
4. Вернадский ВИ. Несколько слов о ноосфере // Успехи современной биологии. 1944. Т. 18. Вып. 2, С.113 -120
5. Голд Дж Психология и география: Основы поведенческой географии: Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1990,304 с.
6. Грачев Г. Личность и общество: информационно-психологическая безопасность и психологическая защита/ Москва,, 2003- 303 с.
7. Душков В.А. География и психология: подход к проблемам - М.: Мысль, 1987. -288 с.
8. Китаев-Смык Л.А. Вероятностное прогнозирование и индивидуальные особенности реагирования человека в экстремальных ситуациях / в сб. Вероятностное прогнозирование в деятельности человека -Москва: Наука, 1977, с.189-225
9. Лазарус Р. Теория стресса и психофизиологические исследования //Эмоциональный стресс - Л-д, 1970 с.178-208
10. Леонтьев ДА. Личностное в личности: личностный потенциал как основа самодетерминации // Ученые записки кафедры общей психологии МГУ им. М.В.Ломоносова. Вып. 1 / под ред. Б.С.Братуся, Д.А.Леонтьева. М.: Смысл, 2002. С. 56-65
11. Магомед-Эминов М.ТТТ Экзистенциальная ситуация уцелевшего // Сб. 1-й Всероссийской научнопрактической конференции по экзистенциальной психологии - М, 2001, Материалы сообщений с.78-79
12. Мадди С. Теории личности. Сравнительный анализ. - СПб: Речь, 2002. - с. 148-159.
13. Мазур ИИ. Иванов ОП. Опасные природные процессы/ Москва, «Экономика»,2004 -703 с.
14. Маклаков АР. Личностный адаптационный потенциал: его мобилизация и прогнозирование в экстремальных условиях //Психологический журнал2001,Т.22, №1. стр. 16-24
15. Моисеев НН Коэволюция природы и общества. Пути ноосферогенеза // Экология и жизнь. №2-3, 1997 -URL -. http://www.ecdife.ru/iornal/echo/1997-2-1 .shtml
16. Нартова-Бочавер СК Coping-behavior в системе понятий психологии личности //Психол. журнал, 1997. №5. Т.18 . - с..20-39.
17. Решетников ММ., Баранов Ю.А., Мухин АП., Чермянин СВ. Психофизиологические аспекты состояния, поведения и деятельности пострадавших в очаге стихийного бедствия // Психол журнал 1989. № 4. Т. 10, - с. 125-128.
18. ССД - Служба срочных донесений ЦОМЭ ГС РАН.// url: http://www.cemegsras.rUaxl.htm.
19. Тарабрина НВ. Практикум по психологии посттравматического стресса: Спб.: Питер, 2001 -272с
20. Тихонов ИН О сейсмичности Сахалина и Курильских островов.// url: http://vss.dtn.ru/ .
21. Фейгенберг ИМ. Иванников В. А. Вероятностное прогнозирование и преднастройка к движениям - М., 1978. -112
22. Франкл В. Человек в поисках смысла. - М.: Прогресс, 1990. - 368 с.
23. Уломов ВИ. Сейсмогеодинамика и сейсмическое районирование Северной Евразии. // Электронный научно-информационный журнал «Вестник ОПИН РАН», М.: ОИФЗ РАН, 1999. №1(7)99// url: http://www.scgis.ru/russian/cp1251/h dgggms/1-99Momov.htm#begin.
24. Maddi, S. R., Khoshaba, D. M. Hardiness and Mental Health.// Journal of Personality Assessment, 1994 Oct, v63 (n2) - p. 265-274.
25. Young B. H, Ford J. D., Ruzek J. I, Friedman M J., Gusman F. D. Disaster Mental Health Services: A Guidebook for Clinicians and Administrators / NCPTSD, 1998// url: http://www.ncp^.ore/treatmenMsaster/indexhtml
26. Norris F. H Epidemiology of Trauma Frequency and Impact of Different Potentially Traumatic Events on Different Demographic Groups // Journal of Consulting and Clinical Psychology June 1992 Vol. 60, No. 3 -p. 409418
27. Picou J., Steven J. The Exxon Valdez Oil Spill and Chronic Psychological stress // Proceedings ofthe Exxon Valdez Oil spill Symposium, American Fishery Society, Bethesda, Maryland, 1996 - p.879-893.
28. Piers C. Contemporary Trauma Theory and Its Relation to Character //Psychoanalytic Psycholory Winter 1998 Vol. 15, No. 1 - p. 14-33.
29. Wiebe, D. J. Hardiness and stress moderation: A test of proposed mechanisms //Journal of Personality and Social Psychology, 1991 Jan, v60 (n1) - p. 89-99.
30. Solcova, I., Tomanek, P. Daily stress coping strategies: An effect of Hardiness // Studia Psychologica, 1994, v36 (n5) - p.390-392.
31. Schütz H., Wiedemann P.M.. Hazardous Incident Information for the Public: Is it Useful? //The Australasian Journal of Disaster and Trauma Studies ISSN: 1174-4707 Volume: 2000-2// url: http://www.massey.ac.nz/~trauma/issues/2002-2/shuetz.htm
32. Williams, P. G., Wiebe, D. J., and Smith, T. W. Coping processes as mediators of the relationship between Hardiness and health. // Journal of Behavioral Medicine, Jun, 1992, v15 (n3) - p. 237-255.
