CC BY
473. Водопьянова, Н.Е. Синдром психического выгорания в коммуникативных профессиях // Психология здоровья / Под ред. Г.С. Никифорова. - Спб.: Изд-во Спб ГУ, 2000. С. 443-463.
4. Горская, Г. Б. Организационный стресс в спорте: источники, специфика проявлений, направления исследований / Г. Б. Горская // Физическая культура, спорт - наука и практика. - 2012. - № 4. - С. 74-76.
5. Водопьянова Н.Е. Психодиагностика стресса. - СПб.: Питер, 2009. - 336 с.
6. Котлярова Н.С. Роль эмоционального интеллекта в развитии личности студента в современной образовательной среде // Психологические проблемы обеспечения качества образовательного процесса в условиях перехода на уровневую систему подготовки кадров: материалы Международной заочной научно-практической конференции. Брянск: изд-во ООО «Ладомир», 2010.
7. Мадди С.Р. Смыслообразование в процессе принятия решений. // Психологический журнал. - 2005. - Т. 26. - №6. - С. 87- 101.
8. Маклаков А.Г. Личностный адаптационный потенциал: его мобилизация и прогнозирование в экстремальных условиях. // Психологический журнал. - 2001. - Т.22. - №1. - С. 16-24.
9. Муздыбаев К. Стратегия совладания с жизненными трудностями. Теоретический анализ. // Журнал социологии и социальной антропологии. - Том 1. - 1998. - №2. - С. 100 - 109.
10. Ольшанская, С.А. Особенности применения телесно-ориентированных практик для снижения гиперактивности у детей в возрасте 7-10 лет / С.А. Ольшанская, С.В. Дударина // Курорты. Сервис. Туризм. -Краснодар, 2011, № 1-2, С. 117-122.
Психология
УДК:159.9
кандидат психологических наук, доцент Коданева Михалина Сергеевна
Федеральное казенное образовательное учреждение высшего образования
«Вологодский институт права и экономики Федеральной службы исполнения наказаний» (г. Вологда) ЛИЧНОСТНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ КАК РЕСУРС РЕСОЦИАЛИЗАЦИИ ОСУЖДЕННЫХ ЖЕНЩИН
Аннотация. В статье обосновывается идея рассмотрения личностной идентичности осужденных женщин как ресурса их ресоциализации. Излагаются результаты эмпирического исследования структуры идентичности осужденных женщин, отбывающих наказание в исправительном учреждении. Показана ведущая роль семейных идентификаций в ролевом компоненте идентичности осужденных женщин.
Ключевые слова: ресоциализация, личностная идентичность, ролевые идентификации.
Annotation. The article substantiates the idea of considering the personal identity of convicted women as a resource of their resocialization. The results of an empirical study of the structure of identity of convicted women serving sentences in a correctional institution are presented. The leading role of family identifications in the role component of the whole identity of convicted women is shown.
Keywords: resocialization, personal identity, role identifications.
Введение. Ресоциализация осужденных является одной из важных государственных задач. В связи с этим в настоящее время большое значение придается всестороннему изучению женской преступности для более эффективной адаптации и ресоциализации осужденных женщин, формирования у них социально приемлемых форм поведения после освобождения из исправительных учреждений.
Процесс ресоциализации представляет собой многоаспектную проблему, детерминированную в значительной степени как личностными характеристиками, так и спецификой социальных взаимодействий, в которые включены осужденные [7, с. 215]. Ресурсом для успешной ресоциализации осужденных женского пола, на наш взгляд, может выступать личностная идентичность - особое интрапсихическое образование, формирующееся на протяжении всей жизни благодаря взаимоотношениям индивида с окружающей средой [11].
Личностная идентичность осужденной, оказывающая несомненное воздействие на ее собственную готовность к ресоциализации, является результатом интеграции прежнего опыта, в частности, идентификаций с различными социальными ролями - дочери, подруги, коллеги, супруги, матери и др. В условиях пенитенциарного учреждения женщина принудительно отстранена от полноценной реализации каждой из этих ролей. Опираясь на представления об идентичности Э. Эриксона, можно предположить, что в период отбывания наказания в исправительном учреждении осужденные женщины переживают «психосоциальный мораторий» - период, для которого характерна спутанность ролей, неуверенность в своей идентичности. В то же время мораторий дает время подумать, выработать новое ощущение целенаправленности, новые ценности и поставить новые цели [9, с. 239]. Все это дает основание исследовать идентичность как значимый ресурс для изменений в личности осужденных, связанный с выбором позитивных социальных ролей. При этом следует принять во внимание, что в структуре идентичности женщин приоритет принадлежит семейным ролям [1; 2; 3; 4].
Общественно опасный вред преступлений, совершаемых женщинами, заключается помимо прочего в том, что нарушается, а иногда и совсем прекращается функционирование семьи [4]. Известно, что успешная ресоциализация многих осужденных женщин затрудняется вследствие распада семейных связей. Любая неурядица в семейных отношениях, наличие конфликтных ситуаций нередко отрицательным образом сказывается на поведении и психическом состоянии женщин, отбывающих наказание в исправительном учреждении. Семейные женщины, занимающиеся воспитанием детей, как правило, практически не допускают нарушений порядка отбывания наказания, но по-разному относятся к своим детям [5].
Анализ немногочисленных публикаций показывает, что идентичность осужденных женщин представляет актуальную для изучения проблему [2; 3; 4; 6; 8; 10]. Наше исследование базировалось на идее о том, что сформированная позитивная идентичность выступает важнейшим условием психологического благополучия и создает необходимый ресурс для ресоциализации женщин, отбывающих наказание в местах лишения свободы.
Изложение основного материала статьи. Эмпирическое исследование структуры личностной идентичности осужденных женщин проводилось на базе ФКУ ИК-3 УФСИН России по Краснодарскому
краю (совместно с А.Г. Радионовой). В исследовании приняли участие 60 осужденных женщин в возрасте от 20 до 50 лет, отбывающих наказание за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, готовящиеся к освобождению из мест лишения свободы.
В качестве методов исследования применялись тестирование (тест «20-ти высказываний» М. Куна и Т. Макпартлэнда, методика интерперсональных отношений Т. Лири) и метод репертуарных решеток Дж. Келли. Обработка результатов производилась посредством контент-анализа и математико-статистических методов.
При анализе данных по тесту «20-ти высказываний» принимались во внимание такие показатели, как общее количество самоидентификаций (чем больше характеристик осознается, тем выше уровень развития идентичности); «наполненность» отдельных категорий (наибольший процент высказываний приходится на значимые для респондентов категории); содержание высказываний, относимых к той или иной категории. Каждый из ответов был отнесен к одной из двух категорий: объективные или субъективные характеристики.
Количество ответов на вопрос «Кто Я?» у различных осужденных варьировало от семи до двадцати двух. Наиболее общая форма ответов представлялась одним или несколькими словами.
Среди общего количества ответов осужденных женщин количество высказываний, относящихся к объективным характеристикам, составило 27% («человек», «мать», «женщина» и др.). Количество высказываний, относящихся к субъективным характеристикам - 73% («красивая», «добрая», «любящая девушка» и др.). Таким образом, для осужденных женщин наиболее характерны субъективные эмоционально окрашенные высказывания, которые можно соотнести с персональной идентичностью.
Объективные характеристики были соотнесены с социальной идентичностью и в ходе качественного анализа производилась их более дробная категоризация. Исходя из представлений о структуре идентичности и содержания эмпирического материала, были выделены шесть компонентов: социальный, коммуникативный, физический, деятельный, перспективный, рефлексивный. Далее в социальном компоненте были определены родовая, гендерная, семейная и групповая идентичности. Родовая идентичность нашла отражение в высказываниях, характеризующих всех представителей человеческого рода («человек» - 75%, «личность» - 25%, «индивид» - 5%). Гендерная идентичность - это результат осознания своей принадлежности к социальной группе женщин. Как выяснилось, большинство испытуемых осознает себя в качестве представительниц женского пола и строит свое поведение исходя из этой роли («женщина» - 77%, «девушка» - 18%). Семейная идентичность задана ролями «мать» (97%), «дочь» (90%), «жена» (58%). Данный факт подтверждает представление о том, что семья является важной частью жизни женщин даже в местах лишения свободы. Интересно, что среди семейных самоидентификаций часто встречаются высказывания, касающиеся будущего - «будущая мать» (35%). И наконец, только 20% из всего числа обследованных женщин отождествили себя с группой осужденных.
Метод репертуарных решеток Дж. Келли позволил получить данные относительно структуры ролевых идентификаций Я-в-прошлом, Я-в-настоящем и Я-в-будущем у осужденных женщин. Было выявлено, что в группе осужденных женщин наблюдается расхождение между временными измерениями образа Я. Так, например, с образом Я-в-прошлом у значительной части испытуемых идентифицируется персонаж «Человек, который подставил». Однако Я-в-настоящем дистанцировано от этого персонажа. Возможно, это связано с непризнанием вины за совершенное преступление, обвинением окружающих в сложившейся ситуации. Обратная картина наблюдается при анализе идентификаций с персонажем «Справедливый человек». Если от образа Я-в-прошлом этот персонаж далек, то в настоящем он выходит на первый план. Таким образом, временные идентификации в структуре идентичности осужденных женщин рассогласованы.
В таблице 1 представлены персонажи и распределение конструктов по основным семантическим категориям (Оценка, Сила, Активность).
Таблица 1
Распределение конструктов, характеризующих персонажи ролевого списка, по основным семантическим категориям (в %)
Персонажи (группы персонажей) Семантические категории
Оценка Сила Активность
Мать 63,6 4,5 31,8
Женщина 50,0 13,6 36,4
Успешный человек 40,9 40,9 18,2
Подруга 72,7 9,1 18,2
Человек, который подставил 63,6 27,3 9,1
Человек, который достоин уважения 77,3 0,0 22,7
Справедливый человек 68,2 4,5 27,3
Правопослушный человек 50,0 27,3 22,7
Нарушитель закона 54,5 36,4 9,1
Я-в-прошлом 45,5 22,7 31,8
Я-в-настоящем 31,8 13,6 54,5
Я-в-будущем 40,9 36,4 22,7
Жизненные роли 53,0 19,3 27,8
Значимые роли 71,2 12,1 16,7
Правовые роли 57,6 22,7 19,7
Самооценочные персонажи 39,4 24,2 36,4
Все персонажи 54,5 19,7 25,9
Результаты анализа показывают, что Я-в-будущем характеризуется осужденными женщинами как наименее «активное» по сравнению с двумя другими самооценочными персонажами (22,7% характеристик по категории «Активность» против 54,5%). Содержание образа Я-в-будущем у осужденных женщин в целом позитивно, в нем преобладают характеристики, связанные с успешностью, счастьем и стремлением к
достижению цели.
Основные данные по методике Т. Лири. приведены в таблице 2.
Таблица 2
Значимость различий в характеристиках Я-реального и Я-идеального у осужденных женщин по
шкалам методики Т. Лири
Шкалы Средние значения (Я-реальное) Средние значения (Я-идеальное) Значимость различий по U-критерию Манна-Уитни
Авторитарный 5.9 4.4 p<0,05
Эгоистичный 5.6 3.9 p<0,01
Агрессивный 5.2 3.3 p<0,05
Подозрительный 5.2 2.7 p<0,01
Подчиняемый 4.6 1.8 p<0,01
Зависимый 4.7 2.1 p<0,01
Дружелюбный 6.1 6.4 -
Альтруистический 5.8 6.7 -
Осужденные женщины оценивают себя как дружелюбных и альтруистически настроенных в межличностных отношениях (эти качества спроецированы в равной степени на Я-реальное и Я-идеальное). Однако в ситуациях, требующих отстаивания своей позиции, испытуемые склонны придерживаться авторитарного типа взаимодействия, позиционируют себя как уверенных, настойчивых, имеющих свое мнение. На последних местах по выраженности располагаются характеристики подчиняемого и зависимого типов - вероятно, как избегаемые во взаимоотношениях с людьми. Статистически значимые различия обнаружены, соответственно, по всем типам взаимоотношений, кроме «Дружелюбный» и «Альтруистический». В целом Я-идеальное осужденных женщин наделяется более позитивными характеристиками, чем Я-реальное.
Выводы:
1. Результаты исследования структуры самоидентификаций осужденных женщин свидетельствуют о преобладании персонального компонента в их идентичности. Социальный (ролевой) компонент представлен главным образом семейными и тендерными характеристиками. При этом наиболее часто встречающимися самоидентификациями в группе осужденных женщин являются «мать» и «дочь». Материнская роль соотносится также с будущим («будущая мать»), что дает основание для рассмотрения этой семейной роли как ресурсной в процессе ресоциализации осужденных женщин.
2. В исследовании выявлена рассогласованность временных идентификаций осужденных женщин. Так, Я-в-будущем характеризуется ими как наименее «активное» по сравнению с Я-в-прошлом и Я-в-настоящем. Отмечаются различия в ролевых идентификациях, соотнесенных с временной перспективой личности. В целом содержание образа Я-в-будущем у осужденных женщин позитивно, в нем преобладают характеристики, связанные с успешностью, счастьем и стремлением к достижению цели. Это свидетельствует о ресурсности идентичности осужденных женщин, рассмотренной во временном аспекте.
3. Ресурсность идентичности личности осужденных женщин подтверждается также тем, что Я-реальное и Я-идеальное наделяются разными характеристиками: статистически значимые различия обнаружены по авторитарности, эгоистичности, агрессивности, подозрительности, подчиняемости, зависимости (в большей степени присущи Я-реальному). Лишь дружелюбие и альтруистичность представлены одинаково в образах Я-реального и Я-идеального. В целом расхождение характеристик образов «Я» указывает на положительную перспективу в развитии личности осужденных женщин.
Литература:
1. Аликин И.А., Лукьянченко Н.В., Новикова Е.А. Семейная идентичность заключенных женщин, имеющих малыша в доме ребенка исправительного учреждения: общее и типическое // Вестник Московского государственного областного университета. 2012. № 4. С. 64-72.
2. Далгырова И.Б., Боллигер Л.В. Особенности идентичности женщин, отбывающих наказание за преступления различной тяжести // Молодежный вестник ИрГТУ. 2012. № 3. С. 4.
3. Лукьянченко Н.В., Новикова Е.А. Особенности семейной идентичности женщин, отбывающих наказание в местах лишения свободы // Прикладная юридическая психология. 2011. № 3. С. 78-85.
4. Михлин А.С. Осужденные. Кто они? Общая характеристика осужденных (по материалам переписи 1994 года). М.: Изд-во ВНИИ МВД России, 1996.
5. Поздняков В.М. Личность преступника и исправление осужденных: (Ист.-психол очерк). Домодедово: Всерос. ин-т повышения квалификации работников МВД России, 1998.
6. Сочивко Д.В., Щелкушкина Е.А. Психодинамика гендерной самоидентификации осужденных мужчин и женщин // Прикладная юридическая психология. 2017. № 2. 33-42.
7. Стойков А.П. Личностная готовность осужденных лиц, приговоренных к наказанию «лишение свободы», к их успешной ресоциализации // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2016. № 2. С. 215-217.
8. Тоболевич О.А. Психология гендерной самоидентификации осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы: автореф. дисс. ... канд. психол. наук. Рязань, 2008.
9. Фрейджер Р., Фейдимен Д. Личность: теории, эксперименты, упражнения. СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2002.
10. Хацац А.А. Ресоциализация женщин и последующая социокультурная адаптация в обществе: автореф. дис ... канд. социол. наук. Майкоп, 2012.
11. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. 2-е изд. М.: Флинта: МПСИ: Прогресс, 2006.
Психология
УДК: 159.99
кандидат психологических наук, доцент Конева Ирина Алексеевна
Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина (Мининский университет) (г. Нижний Новгород); магистрант Кривоногова Евгения Львовна Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина (Мининский университет) (г. Нижний Новгород)
МНОГОУРОВНЕВАЯ СИСТЕМА РАБОТЫ С РОДИТЕЛЯМИ ДЕТЕЙ, ИМЕЮЩИХ РАССТРОЙСТВА АУТИСТИЧЕСКОГО СПЕКТРА
Аннотация. С годами понимание важности и необходимости взаимодействия специалистов с семьями детей с отклонениями в развитии изменяется в лучшую сторону. Вопрос психологического комфорта и благополучия родителей выходит на один уровень с вопросами воспитания и обучения детей с расстройствами аутистического спектра (РАС). Ведь именно психологические проблемы родителей сильно ухудшают жизнь семьи и негативным образом влияют на заботу о детях. В статье изложены модели помощи, которые могут послужить путеводителем в совместной работе всех членов семьи ребенка с РАС и специалиста, к которому они обращаются за помощью. Ранее нами были рассмотрены стратегии распознавания проблем, теперь мы предприняли попытку найти пути их решения.
Ключевые слова: родительский стресс, семейное консультирование, индивидуальная психотерапия, групповая работа.
Annotatoin. Over the years, an understanding of the importance and necessity of the interaction of specialists with the families of children with developmental disabilities is changing for the better. The issue of psychological comfort and well-being of parents comes to the same level as questions of the upbringing and education of children with autism spectrum disorders. After all, the psychological problems of parents greatly worsen family life and negatively affect the care of children. The article outlines the models of assistance that can serve as a guide in the joint work of all family members of a child with ASD and a specialist to whom they turn for help. Previously, we considered strategies for recognizing problems; now we have attempted to find ways to solve them.
Keywords: parental stress, family counseling, individual psychotherapy, group work.
Введение. Постановка диагноза, обнаруживающего у ребенка отклонение в развитии, обрушивает на семью ряд медицинских, финансовых и социально-психологических проблем. Под гнетом этих трудностей родители могут изолироваться, добровольно отгородиться от близких, родных и друзей. В нашем исследовании мы постаралась рассмотреть помощь семье, воспитывающей ребенка с РАС не в стандартном ракурсе, когда всё внимание сосредоточенно на коррекционной работе с ребенком, а через призму проблем и переживаний именно родителей. При постановке диагноза ребенку родители погружаются в состояние шока, далее перерастающего в хроническую стрессовую ситуацию. Большинство пар не представляют, что им дальше делать: как жить, кого спросить, куда обратиться. Всё их внимание сосредотачивается на исправлении ситуации, касающейся только ребенка. Мало кто озадачивается своим состоянием, в частности, и взаимоотношением с супругом, в целом. При этом подобный стресс сильно меняет сложившийся ранее стиль взаимоотношений в семье, что является отправной точкой травматизации формирующейся психики ребенка. Посредством констатирующего эксперимента нам удалось установить, что большинство родителей детей, имеющих расстройства аутистического спектра, не прошли все стадии принятия ребенка и испытывают отвержение. Также выявлена положительная корреляция между отвержением и неверием в силы ребенка, между фиксацией на неудачах, стремлением к тотальному контролю и предоставлением меньшей самостоятельности, что приводит к инфантилизации. Практически во всех семьях снижена симбиотическая связь матери и ребенка. По этому параметру явно выделилось отношение матерей, потому что зачастую традиционный уклад российских семей подразумевает, что все тяготы и заботы по воспитанию детей ложатся на плечи матерей. При этом отцы выполняют функцию создания и поддержания финансовой базы. В их жизненном распорядке, в отличие от матерей, кардинальные изменения практически не происходят: они всё так же ходят на работу, общаются с коллегами, друзьями. Матерям зачастую приходится либо менять работу, подстраивая ее под распорядок дня и режим жизни ребенка с РАС, либо увольняться вовсе. Подобное неравномерное распределение зон ответственности за семью и ребенка вносит дополнительный раскол [6].
Изложение основного материала статьи. В связи с этим своей целью мы обозначили построение такой модели помощи именно родителям, которая смогла бы лучше познакомить их с имеющимся у их ребенка диагнозом; выявить личные проблемы и переживания, и попытаться помочь им преодолеть эти трудности; а также создать условия для налаживания межличностных отношений и, как следствие, коррекции детско-родительских отношений. Таким образом, психологическое сопровождение семьи должно осуществляться в трех направлениях:
1. индивидуальная терапия родителей;
2. коррекция детско-родительских отношений, обучение способам чувствовать и понимать друг друга, принятия особого ребенка;
3. групповая работа с родителями.
1. Индивидуальна психотерапия родителей должна подбираться с учетом их психологических особенностей и характера трудностей во взаимоотношениях с ребенком. Целью и результатом такой работы должно стать снижение чувства тревоги за будущее ребенка, снижение уровня депрессии, повышение мотивации на успех в воспитании особого ребенка. В процессе этой работы необходимо помочь родителю найти внутренние и внешние ресурсы для долгой и трудной мисси воспитание особого ребенка.
При этом не стоит упускать из вида межличностные отношения супругов, как основу построения крепкого фундамента для воспитания особого ребенка [3, 8].
Нами были рассмотрены следующие техники:
1) «Циркулярное интервью». Гораздо в большей степени, нежели прямые вопросы, помогает членам семьи понять их общие проблемы и достичь общего согласия. Так же помогает решить следующие задачи:
- снизить тревогу, агрессию и сопротивление членов семьи;
