CC BY
36
2. Абульханова К.А. Социальное мышление личности. // Современная психология: Состояние и перспективы исследований. — М„ 2002.
3. Громов В.Г. Криминогенность мест лишения свободы и ее нейтрализация: Автореферат на соискание ученой степени докт.юрид.н., 12.00.08. — Тамбов, 2009.
4. Дзигарь А.Л. Критический анализ уголовно-правовых санкций. — Ростов н/Д, 2004.
5. Корецкий Д.А., Тулегенов В.В. Криминальная субкультура и ее криминологическое значение. — СПб., 2006.
6. Меняйло Д.В. Правовой менталитет. Дис.... канд.юрид.наук: 12.00.01. — Волгоград, 2003.
7. ОлейникА.Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной жизни до государственной власти. — М., 2001.
8. Сучкова Е.Л. Методики психологического изучения правовых представлений и установок осужденных. — Вологда, 2009.
9. Хохряков Г.Ф. Формирование правосознания осужденных. — М., 1985.
10. Шатковокая Т.В. Обычное право российских крестьян второй половины XIX—XX века: историко-правовой аспект: Автореферат на соискание ученой степени докт.юрид.н., 12.00.01. — Ростов-н-Д, 2009.
ЛИЧНОСТНАЯ БЕСПОМОЩНОСТЬ КАК ОДНА ИЗ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ДЕТЕРМИНАНТ ДЕСТРУКТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ СОТРУДНИКОВ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ*
Е.А. Евстафеева
Аннотация: автором рассматривается проблема личностной беспомощности как одной из психологических детерминант деструктивного поведения сотрудников уголовно-исполнительной системы. Описывается понятие и содержание выученной и личностной беспомощности в отечественной и зарубежной психологии. Приводятся результаты исследования личностной беспомощности и самостоятельности у сотрудников уголовно-исполнительной системы.
Ключевые слова: личностная беспомощность, выученная беспомощность, тревожность, депрессия, пессимистическая оценка, оптимистичность, самооценка, сотрудник уголовно-исполнительной системы, профессиональная деятельность сотрудника УИС.
The summary: the author examines the issue of personal helplessness as one of the psychological determinants of destructive behavior of employees of the correctional system. Describes the concept and content of learned helplessness and personal helplessness in the domestic and foreign psychology. Results of study of personal helplessness and self-dependence among the staff of the correctional system.
Keywords: personal helplessness, learned helplessness, anxiety, depression, a pessimistic estimate, optimistic, self-evaluation, an employee of the penal system, professional activity staff of the correctional system.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта РГНФ «Исследование показателей личностной беспомощности как одной из детерминант деформации правосознания сотрудников уголовно-исполнительной системы», проект №11-06-1801 бе.
Негативное влияние на изменение личностных качеств и поведение сотрудников уголовно-исполнительной системы наряду с внешними условиями среды оказывает содержание их профессиональной деятельности. По этой причине в работе сотрудников могут возникать такие состояния, которые нередко затрудняют их деятельность, делая ее неэффективной (состояние эмоциональной напряженности, тревога, неуверенность и пессимизм, неверие в то, что их работа может иметь успех, инфантилизм). Такое состояние можно определить как беспомощное. Однако помимо этого состояния, у сотрудника, пришедшего на службу в исправительное учреждение, может быть сформированная личностная беспомощность, то есть устойчивое качество субъекта. Подобное качество может привести к неэффективной деятельности уже в первое время службы.
В психологии на данный момент можно выделить два основных направления изучения беспомощности в естественных, а не в лабораторных условиях. Это исследования выученной и личностной беспомощности, то есть устойчивой психологической характеристики личности. Выученная беспомощность изучается в зарубежной психологии в следующих направлениях: ее связь с академическими успехами (G.L. Petiprin, М.Е. Johnson, К. DeMoss и др.) [4], жизненными событиями (М. Se-ligman, C.S. Raps, K.E. Reinhard), роль атрибутивного стиля в возникновении выученной беспомощности (J. Teasdale, J. Kühl, М. Weiss, I. Miller, W. Norman, M. Seligman), половые и возрастные особенности выученной беспомощности (J.S. Girgus, М. Seligman и др.), связь
выученной беспомощности и депрессии (М. Seligman, N. Kaslow, L. Abramson и др.), а также изучаются возможности коррекции и профилактики выученной беспомощности (С. Dweck, N. Repucci, S. Valins, M. Seligman и др.) [5].
Под выученной беспомощностью следует понимать психологическое состояние, которое проявляется в нарушениях эмоциональных, мотивацион-ных и когнитивных процессов, возникающее как следствие непредсказуемых и неподконтрольных негативных событий (L. Abramson, S. Maier, М. Seligman, R. Solomon, J. Teasdale и др.) [3].
В отечественной психологии понятия выученной и личностной беспомощности соотносятся между собой как состояние и свойство. Термин личностной беспомощности был введен Д.А. Циринг. Под личностной беспомощностью следует понимать качество субъекта, представляющее собой единство определенных личностных особенностей, возникающих в результате взаимодействия внутреннихусловий с внешними (системой семейных взаимоотношений, опытом неконтролируемых травмирующих событий), определяющее низкий уровень субъектности, то есть низкую способность человека преобразовывать действительность, управлять событиями собственной жизни, ставить цели и достигать их, преодолевая различного рода трудности. Личностная беспомощность проявляется в замкнутости, эмоциональной неустойчивости,робости, возбудимости, склонности к чувству вины, фру-стрированности, более низком уровне притязаний, отсутствии увлеченности каким-либо делом, равнодушии, пассивности. Она также проявляется в де-
ятельности, обусловливая снижение ее успешности.
Формирование личностной беспомощности связано с глобальным отношением личности к миру и себе, складывающимся с раннего детства [1, с. 21-22]. У человека с личностной беспомощностью возникает состояние беспомощности практически в каждой трудной ситуации, в том числе юридически значимой. В качестве противоположного качества выступает самостоятельность. Они соотносятся друг с другом как два полюса одного континуума. Высокий уровень выраженности одного качества определяет низкий уровень выраженности другого [3].
Сотрудник с личностной беспомощностью является недостаточно психологически подготовленным к действиям в экстремальных ситуациях, которые имеют место в пенитенциарных учреждениях. В свою очередь, предпосылками к образованию личностной беспомощности могут стать непредсказуемые и неподконтрольные условия профессиональной деятельности сотрудников уголовно-исполнительной системы (повышенная угроза жизни и здоровью, ответственность за принимаемые решения, внезапность наступления тех или иных сложных для принятия обоснованных решений ситуаций). Опыт неподконтрольных негативных событий вызывает ожидание неподконтрольности событий и в будущем. У субъекта формируется убеждение в том, что и в будущем он не сможет справиться с возникшими трудностями. Как отмечает Д.А. Циринг, неподконтрольные для субъекта травмирующие события — один из факторов формирования личностной беспомощности. На процесс ее становления оказывают
влияние также наследственность, нарушения в системе семейных взаимоотношений, среда, целенаправленное воспитание и собственная активность человека [3].
Наши исследования по Челябинской, Тюменской и Курганской областям показали, что около 25% сотрудников приходят на службу в УИС с признаками личностной беспомощности (из 670 сотрудников мужского и женского пола). Диагностическими показателями этого являлась совокупность таких критериев, как пессимистический атрибутивный стиль, депрессивность, тревожность, пониженная самооценка. Самостоятельность определялась при противоположных показателях. Диагностировались в данном случае не депрессия, тревожность, атрибутивный стиль и самооценка как таковые, а целостная (системная) характеристика личности, проявляющаяся сочетанием упомянутых личностных особенностей. В исследованиях Д.А Циринг была доказана правомерность использования указанных психологических характеристик в качестве диагностических и их целостность, то есть такая взаимосвязь диагностических показателей, которая подтверждает, что сочетание приведенных показателей диагностирует особый психологический феномен, несводимый к каждому из отдельных показателей [3].
Показатели личностной беспомощности диагностировались с помощью методики многостороннего исследования личности (ММИЛ), авторами которой являются Ф.Б. Берёзин, М.П. Ми-рошников, Р.В. Рожанец. Для ее изучения наибольший интерес представляют только несколько диагностических шкал ММИЛ: вторая шкала «Депрессивные
—♦—сотрудники с признаками самостоятельности
—■—сотрудники с признаками личностной беспомощности
Рис. 1. Профили личности сотрудников УИС с признаками личностной
беспомощности и самостоятельности по показателям шкал ММИЛ
тенденции»; седьмая шкала «Фиксация тревоги и ограничительное поведение»; девятая шкала «Отрицание тревоги». Показатели второй шкалы дают оценку таким явлениям, кактревога, пессимистическая оценка перспективы, пониженная самооценка, неуверенность, депрессия. Седьмая шкала касается диагностики тревожности, неуверенности в себе. Показатели девятой шкалы позволяют получить оценку таких явлений, как опти-мистичность, активность, общительность, непринужденность.
Следует отметить, что для полного изучения структуры личностной беспомощности мы проводили психодиагностику когнитивных, мотивационных, эмоциональных и волевых компонентов личности. К сожалению, в рамках данной статьи отсутствует возможность описать полностью полученные результаты. Для исследования структуры личностной беспомощности использовались следующие методики: методика исследования адаптивных стратегий поведения А.Н. Мельникова; методика исследования уровня субъективного контроля в адаптации Е.Ф. Бажина, A.M. Эткинд; методика исследования мотивации достижения
успеха и избегания неудач Т. Элерса; цветовой тест Люшера; краткий отборочный тест Вандерлика, Отиса; метод цветовых метафор И.Л. Соломина. Также для получения и обработки данных, описанных ниже, мы использовали математические методы статистического вывода: дисперсионный анализ (А1\ЮУА), критерий б-Стьюдента, критерий Т-Вилкоксона и корреляционный анализ (коэффициент корреляции г-Пирсона).
У сотрудников с признаками личностной беспомощности наблюдается выраженное сочетание повышения профиля на второй и седьмой шкале, а также выраженное понижение на девятой шкале (рис. 1).
На основании полученных данных были выделены две основные группы испытуемых. Сотрудники с признаками личностной беспомощности (115 чел.) и полярная ей группа сотрудников с признаками самостоятельности (127 чел.). Остальные группы с промежуточными значениями. В группе сотрудников с признаками личностной беспомощности наблюдались высокие значения тревоги, тревожности, пониженной самооценки, пессимистической оценки
перспективы, депрессивных тенденций, неуверенности в себе, сниженной активности и оптимизма, а низкие значения перечисленных признаков в группе сотрудников с признаками самостоятельности. По показателям трех основных шкал обнаружены на высоком уровне статистической значимости различия между группами сотрудников с личностной беспомощностью и самостоятельностью (р<0,001).
Сотрудники, профиль которых главным образом повышается на второй шкале (х=56,51), характеризуются как пессимистичные, замкнутые, молчаливые, застенчивые или чрезмерно серьезные (рис. 1). Они могут выглядеть как ушедшие в себя и избегающие контактов. Однако в действительности характеризуются постоянной потребностью в глубоких и прочных контактах с окружающими. Если система установившихся связей с другими людьми нарушается, то такая ситуация воспринимается ими как катастрофическая. Снижение показателей на второй шкале наблюдается в группе сотрудников с признаками самостоятельности (х=37,65). Для ниххарактерен низкий уровень тревоги, они активны и общительны, испытывают ощущение своей значимости.
Пик профиля на второй шкале сохраняется, если тревога устраняется при нарастании депрессии [2]. Характер профиля сотрудников с личностной беспомощностью указывает на преобладание депрессивных тенденций над тревогой. Об этом свидетельствует снижение профиля сотрудников на девятой шкале «Отрицание тревоги» (рис. 1). По мнению Ф.Б. Березина, депрессия сопровождается снижением уровня побуждения и может рассматриваться как
способ устранения вызвавшей тревогу фрустрации путем снижения уровня побуждений за счет обесценивания исходной потребности. У данных сотрудников выражены утрата интересов, ощущение безразличия, недостаток побуждения к активной деятельности. Для них характерны реакции, сопровождающиеся чувством вины, гневом, направленным на себя, аутоагрессией. Как отмечает Ф.Б. Берёзин, крайняя степень такой реакции может быть выражена в суицидальных тенденциях. Все это в совокупности признаки деструктивного поведения. Выраженное повышение профиля на седьмой шкале сотрудников с признаками личностной беспомощности свидетельствует о наличии тревожности, сензитивно-сти, неуверенности в себе, пониженной самооценки и стремления избежать вероятных опасностей.
Сотрудники УИС с выраженным повышением профиля по седьмой шкале характеризуются низкой способностью к вытеснению и повышенным вниманием к отрицательным сигналам (х=56,3). Они стремятся удержать в центре внимания даже несущественные факты, учитывать и предвидеть даже маловероятные возможности. В результате ситуация никогда не представляется достаточно определенной, что еще более усиливает постоянную тревожность. Чем более выражены эти черты, тем меньше способность выделять в совокупности фактов действительно важное и существенное абстрагироваться от малозначимых деталей. Такая неспособность дифференцировать реально значимое и неважное связана с тем обстоятельством, что при высоком уровне бодрствования, характерном для состояний тревоги, отмечается измене-
ние нормального соотношения между значимыми сигналами и фоном. Фон утрачивает нейтральность, круг стимулов, получающих эмоциональную значимость, неограниченно расширяется. Это обусловливает наличие сомнения, беспомощность при принятии решения, тревогу и страхи по поводу возможных последствий. Поскольку каждый новый стимул воспринимается как угрожающий, возникает стремление держаться уже известного направления.
В своей деятельности лица с повышенным профилем по седьмой шкале руководствуются, как правило, стремлением избежать неудачи. Подобное ограничительное поведение определяется страхом навлечь на себя опасность неверными действиями или потерпеть неудачу в результате допущенной ошибки, отсюда отказ от деятельности [2]. Они стремятся контролировать успешность деятельности, если это возможно, с помощью разработки высокого внутреннего стандарта. Ситуации с непредсказуемым исходом, быстрой сменой действующих факторов, неупорядоченные и не поддающиеся планированию и контролю, являются для сотрудников с личностной беспомощностью стрессовыми. Низкие показатели по седьмой шкале наблюдаются в группе сотрудников с признаками самостоятельности (х=41,14). Они характеризуются решительностью, гибкостью поведения и низким уровнем тревожности.
Следует отметить, что профиль сотрудников с личностной беспомощностью характеризуется сочетанием пиков на второй и седьмой шкалах (рис. 1). Такой тип профиля показывает, что пониженная самооценка, пессимистическая оценка перспективы более выражены и
стабильны и сочетаются с постоянной внутренней напряженностью, тревогой. Также наблюдается снижение профиля на девятой шкале. Это свидетельствует о снижении продуктивности, инициативы и ощущении подавленности в сочетании с мрачной окраской ситуации и перспективы, низкой самооценкой и ощущением беспомощности.
Девятая шкала получила у авторов название «Отрицание тревоги». По результатам нашего исследования, низкие значения по данному параметру обнаружены у сотрудников с признаками личностной беспомощности (х=50,6). Низкий уровень профиля на девятой шкале у таких сотрудников отражает недостаток побуждений, пессимистическую оценку перспективы, неспособность испытывать удовольствие, снижение активности, легко возникающее чувство вины и низкую самооценку. Повышение показателей по указанной шкале наблюдается у сотрудников с признаками самостоятельности (х=66,87). Эти сотрудники характеризуются оптимистичностью, общительностью, способностью к высокой активности.
Проведенный корреляционный анализ основных показателей личностной беспомощности позволяет дополнить характеристику исследуемого параметра у обследованных групп сотрудников УИС.
В результате корреляционного анализа на выборке сотрудников УИС обнаружены взаимосвязи между показателями второй, седьмой и девятой шкал ММИЛ. Значения второй шкалы имеют положительную высокую корреляцию со значениями по седьмой шкале (г=0,522; р<0,001), которая в свою очередь имеет корреляционную связь со значениями
девятой шкалы (г=0,180; р<0,001). При этом показатели девятой шкалы имеют отрицательные корреляционные связи с показателями второй шкалы (г=-0,133; р=0,001). Иными словами, повышение показателей по второй шкале одновременно сопровождается понижением на девятой, и наоборот. Полученные результаты свидетельствуют о совместной изменчивости трех переменных и валид-ности использования этих переменных в качестве диагностических критериев личностной беспомощности.
Таким образом, сотрудники с признаками личностной беспомощности характеризуются пессимистической оценкой ситуации и перспектив, повышенной тревожностью, отличаются депрессивными тенденциями, заниженной самооценкой и активностью. Перечисленные личностные образования не могут способствовать успешной деятельности сотрудников УИС в экстремальных условиях исправительных учреждений.
Дальнейшее исследование личностной беспомощности было связано с обнаружением изменений значений ее признаков в процессе службы у сотрудников УИС. Мы предполагаем, что личностная беспомощность может формироваться у сотрудников при неблагоприятных, непредсказуемых и не поддающихся контролю условиях, возникающих в процессе профессиональной деятельности. Одним из способов подтверждения нашей гипотезы стал метод сравнения показателей личностной беспомощности у сотрудников при поступлении на службу и через определенный срок службы. Первичные результаты диагностики личностной беспомощности с помощью ММИЛ у сотрудников УИС собирались с 2003 по 2009 год, при
поступлении на службу. На данном этапе формировалась выборка испытуемых с признаками личностной беспомощности и самостоятельности по показателям некоторых шкал ММИЛ. В 2010 г. была проведена повторная диагностика показателей личностной беспомощности на той же самой выборке испытуемых. Дальнейшая задача состояла в проведении сравнительного анализа показателей личностной беспомощности у сотрудников с признаками личностной беспомощности и самостоятельности, полученных при поступлении на службу и через определенный срок. Для этого использовался непараметрический метод сравнения двух зависимых выборок (критерий Т-Вилкоксона). В результате обнаружены различия по уровню выраженности некоторых показателей личностной беспомощности, полученных до и после у сотрудников УИС, имеющих при поступлении на службу признаки самостоятельности, то есть полярные значения личностной беспомощности (повышенную самооценку, низкий уровень тревожности, отсутствие депрессивных тенденций, оптимизм). Средний срок службы сотрудников данной группы составил 3,5 года.
В частности, уровень выраженности тревоги, пессимистической оценки ситуации, депрессивных тенденций, пониженной самооценки (показатели второй шкалы ММИЛ) у сотрудников с признаками самостоятельности для второго полученного профиля статистически значимо выше, чем для первого (Т = -2,24; р<0,05). Уровень выраженности личностной тревожности (показатель седьмой шкалы ММИЛ) у сотрудников с признаками самостоятельности для второго профиля значимо выше, чем для
первого профиля личности [Т = -1,95; р<0,05). Таким образом, сотрудники с признаками самостоятельности, которые характеризовались как оптимистичные, активные, решительные, с низким уровнем тревожности, отсутствием депрессивных тенденций при поступлении на службу в УИС, через определенный срок службы обнаруживают в профиле личности повышение показателей тревожности, пессимистичности, депрес-сивныхтенденций, неуверенность в себе, сниженную самооценку. Обнаруженные тенденции требуют тщательного анализа и обоснования влияния условий профессиональной деятельности сотрудников УИС на формирование признаков личностной беспомощности.
Полученные результаты представляют практический интерес для психологов УИС. В дальнейшем они могут использо-
ваться для составления программ профессионального отбора, практических разработок по профилактике неэффективного поведения среди сотрудников пенитенциарных учреждений.
Литература
1. Батурин Н.А. Ситуативная и личностная беспомощность // 52-я научная конференция: материалы конф. препод, ф-та психологии/ подред. Н.А. Батурина. — Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2000.
2. Берёзин Ф.Б., Мирошников М.П., Рожанец Р.В. Методика многостороннего исследования личности. — М.: Медицина, 1976.
3. Циринг Д.А. Психология личностной беспомощности: исследование уровней субъектности. — М.: Академия, 2010.-410с.
4. Petiprin G.L., Johnson М.Е. Effects of gender, at-tributional style, and item difficulty on academic performance // Journal of Psychology. — 1990. — Vol. 125.-№1.-P. 51-58.
5. Seligman M.E.P. Helplessness: on depression, development and death.—San Fracisco: W.H. Freeman, 1975.-250 p.
