CC BY
47
2015 ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Сер. 13 Вып. 2
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
УДК 81.22 Е. А. Костина
ЛИЧНО-УКАЗАТЕЛЬНЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ БЕНГАЛЬСКОГО ЯЗЫКА КАК СРЕДСТВО ПОВТОРНОЙ НОМИНАЦИИ (НА МАТЕРИАЛЕ РАССКАЗА О. БИШШАШ «ОДНАЖДЫ, КОГДА-НИБУДЬ»)1
Санкт-Петербургский государственный университет,
Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9
В статье делается попытка описания особенностей анафорического употребления лично-указательных местоимений бенгальского языка на материале одного рассказа современной писательницы О. Бишшаш. Для достижения поставленной цели приводится краткое грамматическое описание лично-указательных местоимений (e, o, se, ta) и рассматриваются проблемы их классификации, производится анализ специфики употребления каждого из местоимений, а также выявляются потенциальные и реальные референциальные конфликты (и пути их решения), возникновение которых обусловлено этой спецификой. Библиогр. 16 назв. Табл. 1.
Ключевые слова: обеспечение связности текста, повторная номинация, местоименная анафора, референциальный конфликт, бенгальский язык, местоимения.
PERSONAL-DEMONSTRATIVE PRONOUNS IN BENGALI AS UNITS OF SECONDARY NOMINATION
(EVIDENCE FROM THE STORY "ONE DAY, SOME DAY" BY A. BISBAS)
E. A. Kostina
St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation
This article attempts to describe some features of the anaphoric use of personal-demonstrative pronouns in the Bengali language on the basis of a short story written by a contemporary Bengali writer A. Bisbas. To achieve this goal, a brief description of the grammatical categories of the demonstrative pronouns (e, o, se, ta) is presented, followed by the analysis of problems of their classification, specific features of their use, and some potential and actual referential conflicts (and their solutions) arising from this specificity. The results of the study identify the directions and scope for further research in the field means of ensuring the integrity and coherence of the Oriental text. Refs 16. Table 1.
Keywords: ensuring the integrity and coherence of the text, secondary nomination, pronominal anaphora, referential conflict, Bengali, pronouns.
1 Работа выполнена при поддержке гранта СПбГУ 2.38.295.2014.
Предварительные замечания
Выявление и описание различных средств повторной номинации, в том числе местоименной анафоры, стало в последние десятилетия одним из важных направлений лингвистических исследований, привлекающих материалы самых разных языков. Основные затрагиваемые в таких трудах вопросы — это соотношение указательной и анафорической составляющих значения местоимений (и вопрос о первичности одной из них), а также определение позиции указательных местоимений в иерархии средств повторной номинации2. Обычно анафорическое употребление личных и указательных местоимений анализируется по отдельности, однако в ряде языков, к которым относится и бенгальский, роль личных местоимений третьего лица играют указательные местоимения-существительные. Несмотря на существование исследований, посвященных анафорическим явлениям в языках Южной Азии [2], вопрос о том, каковы различия в анафорических функциях бенгальских указательных местоимений и какие факторы оказывают влияние на выбор одного из них при употреблении в тексте, полноценного освещения не получил. В данной статье сделана попытка провести первичный анализ одной из разновидностей местоименной анафоры в современном бенгальском языке: использования местоимений-существительных е, о, $е и Ш.
Материалом для анализа послужил один сравнительно небольшой по объему (около 6 тысяч слогов) рассказ современной западнобенгальской писательницы Охоны Бишшаш (АЬапа В^Ьаз) «Однажды, когда-нибудь» (екШп, копоёт) [3], представляющий собой событийный нарратив с незначительным количеством диалогов. Сюжет произведения строится вокруг несостоявшейся поездки главной героини — успешной бизнес-леди по имени Притха — в места, где прошло ее детство. Неожиданная встреча на вокзале приводит к значительным изменениям в мировоззрении героини и переосмыслению жизненных приоритетов. Повествовательный характер выбранного произведения, а также значительное количество фрагментов, содержащих воспоминания героини и ее мысленную интерпретацию происходящих событий, обусловили широкое распространение в тексте анафорических конструкций, в том числе содержащих рассматриваемые местоимения.
Выводы, сделанные на основе одного рассказа, безусловно, не могут и не должны распространяться на весь корпус бенгальских текстов, однако они позволят задать некоторые направления для дальнейших изысканий. Выбор на начальном этапе изучения вопроса столь узкого текстового пространства имеет и свои преимущества: благодаря этому можно избежать противопоставлений, вызванных не законами языка, а частными предпочтениями различных авторов3.
Все бенгальские примеры приводятся в латинской транслитерации, однако редуцированный слоговой а не восстанавливается в тех случаях, где он не произносится в соответствии с правилами фонетики бенгальского языка [4, р. 18]. В связи
2 Наиболее широкий спектр привлекаемого языкового материала и затрагиваемых вопросов можно обнаружить в сборнике статей под редакцией Б. А. Фокс [1].
3 В бенгальской художественной литературе нередко наблюдается преднамеренное использование грамматических форм (в том числе с отклонениями от нормативной грамматики) для создания определенного стилистического эффекта или с целью подчеркнуть принадлежность героя к той или иной региональной, профессиональной или социальной группе.
с отсутствием в бенгальской графике понятий заглавной и строчной букв, а также использованием в ряде латинских транслитераций заглавных букв для обозначения ретрофлексных звуков, во избежание недоразумений все слова в примерах (в том числе, имена собственные) начинаются со строчной буквы. Анализируемые местоимения в примерах разбиты на сегментные морфемы4; в скобках приводятся краткие морфологические характеристики.
Местоимения e, o, se, ta.
Морфологическая характеристика, значения и проблемы классификации
В бенгальском языке существует четыре «базовых» местоимения с дейктиче-ским значением: местоимение ближнего плана e, дальнего плана o, а также нейтральные se и ta5. В грамматиках бенгальского языка часто отмечается, что местоимение se указывает на лицо или предмет, упомянутый ранее или находящийся вне поля зрения говорящего [5, с. 50]. В разделе «Бенгальский язык» коллективной монографии «Языки Мира. Новые индоарийские языки» местоимение e соотносится с ближним планом, o названо местоимением среднего плана, а se — местоимением дальнего плана [6, с. 410, 414]. Вероятно, авторы раздела судят о большей удаленности предмета, обозначенного местоимением se, на основании замечания о его употреблении в случае отсутствия в поле зрения говорящего. Однако можно заметить, что противопоставление se и о, имевшее место в классическом бенгальском языке, на данном этапе практически нейтрализовано, и для указания на удаленный предмет (вне зависимости от его попадания в поле зрения) можно использовать местоимение о [7, p. 53]. Местоимение ta по значению соответствует местоимению se, но не может указывать на лица. Три из перечисленных местоимений (кроме ta) могут выступать как местоимения-прилагательные или как местоимения-существительные. Во втором случае, помимо выполнения изначального предназначения, т. е. передачи дейктического значения, они приобретают способность функционировать как личные местоимения третьего лица. В самостоятельном употреблении эти местоимения склоняются: имеют формы четырех падежей6, а также единственного и множественного числа. Для местоимений оказывается релевантной и именная категория личности, или персональности, референта: от ее реализации зависит присоединяемый к местоимению показатель множественного числа (-gulo/-guli для неодушевленных, -ra [NOM] и -der- [OBL] для одушевленных). Существуют также формы повышенной субординации этих местоимений <-e), uni (<-o) и tini (<-se), которые могут интерпретироваться и как самостоятельные лексемы. Поскольку в рассматриваемом рассказе встречается только одно местоимение в такой форме, подробный анализ их употребления проводиться не будет. Указательные местоимения нейтральной субординации могут модифицироваться показателями определенности -ti и -ta, а также
4 Также от местоимений отделены дискурсивные слова-энклитики i «именно» и o «тоже, даже».
5 В данной статье рассматриваются только формы так называемого чолти (чолит) бхаша, поскольку именно этот стиль языка используется в анализируемом рассказе.
6 Так называемые притяжательные местоимения бенгальского языка (er, or, tar и их «вежливые» варианты er, or, tar) рассматриваются здесь не как отдельный разряд, а как падежная форма исходя из общности образования (та же основа, что и при присоединении других падежных показателей, и тот же показатель, который используется в формах родительного падежа имен существительных).
оформляться усилительной частицей i. В ряде исследований такие модифицированные местоимения считаются отдельными лексемами [8, p. 129; 9, p. 52-53]. Указательные местоимения-существительные, как и другие имена бенгальского языка, не имеют категории рода7.
От базовых указательных местоимений образуется значительное количество производных местоимений-наречий и местоимений-прилагательных, таких как ekhan, okhan, takhan, sekhan (местоимения-наречия времени); ekhane, okhane, sekhane (местоимения-наречия места); eman, aman, teman (местоимения-прилагательные) и т. п. Эти местоимения остались за пределами рассмотрения данной статьи, поскольку они не могут использоваться как личные. По той же причине не будут рассматриваться случаи адъективного употребления описанных выше местоимений.
Вопрос о принадлежности местоимений se, e и o к разряду личных или указательных не получил в работах по грамматике бенгальского языка однозначного решения. Если оставить за пределами рассмотрения классификации, относящие к разным разрядам местоимения «чистые» и снабженные показателями определенности или усилительной частицей, то обобщить существующие теории можно следующим образом:
1) все три местоимения являются и личными, и указательными [11, p. 123, 125; 7, p. 167, 169];
2) к числу личных местоимений относится только se; к числу указательных — se, е и о [5, с. 50; 12, p. 26-27, 30-31; 13, p. 367-3688];
3) к числу личных местоимений относится только se; е и о — указательные местоимения [14, p. 105];
4) личных местоимений третьего лица в бенгальском языке не существует, эта позиция заполнена указательными местоимениями е и о; местоимение se относится к разряду соотносительных [15, с. 155, 164, 168-169].
К сожалению, сторонники первых двух теорий не поясняют, что приводит к заполнению двух разрядов одинаковыми местоимениями: омонимия, полисемия или случаи частного употребления? По каким критериям следует определять, к какому разряду отнести то или иное местоимение в каждой конкретной ситуации? Третья гипотеза, появление которой было вызвано, скорее всего, стремлением исключить попадание одного местоимения в разные разряды, игнорирует сохранение дейкти-ческого значения за местоимением se, особенно в адъективном употреблении, которое, к слову, оказалось бы невозможным, если бы это местоимение могло выступать только как личное: amit se amit nei. kintu prtha ki se-i [SG. NOM-именно] prtha ache? [3, p. 94] — «Омит — уже не тот Омит. Но и Притха разве та самая Притха?» Также при таком подходе оказывается необъясненным очевидный отход от непосредственной указательности в ряде употреблений е и о. В связи с этим любопытен перевод примеров употребления указательных местоимений на английский язык в рабо-
7 С. Ш. Тунга отмечает противопоставление местоимений по категории рода в качарском и чит-тагонгском диалектах бенгальского языка [10, р. 185], однако в классическом бенгальском это противопоставление полностью нейтрализовано.
8 П. Дашгупто разделяет местоимения на личные третьего лица (¡г) и указательные — г, о и ¡г, однако отмечает, что реалии бенгальского языка позволяют отказаться от противопоставления и счесть их все указательными или (что с его точки зрения предпочтительнее) личными.
те А. Дакши, наглядно демонстрирующий возникающие при такой интерпретации сложности:
e amar chele — (^is) he is my son.
o amar meye — (^at) she is my daughter [14, p. 91].
Выделение местоимения se в разряд соотносительных, безусловно, оправдано его происхождением и становится исключительно удобным при проведении сопоставления бенгальской местоименной системы с системами других новоиндийских языков, как, например, в фундаментальном труде Г. А. Зографа [15, с. 1б8-1б9] или в статье, посвященной методам улучшения автоматического перевода с хинди на бенгальский [8, p. 129]. Однако частое употребление se вне относительно-соотносительных конструкций (в отличие от родственного ему местоимения so в языке хинди) наряду с означенными выше трудностями подводит к выводу о том, что наиболее удобным будет отказаться от попыток разделить рассматриваемые местоимения по признаку личное/указательное/соотносительное. Более оправданным представляется признать существование в бенгальском языке единого разряда лично-указательных местоимений9, исторически восходящих к указательным и соотносительным, но способных выполнять несколько функций.
— Собственно дейктическая (указание на близость/удаленность описываемого предмета с точки зрения его расположения в пространстве, времени или степени родства/близости к говорящему): bisbas karteiparbe na ye e seiprtha [3, p. 95] — «И поверить не смогут, что это — та самая Притха». В событийном нарративе собственно дейктическая роль лично-указательных местоимений-существительных сравнительно невелика, но количество таких употреблений заметно увеличивается в описаниях, а также текстах, изобилующих диалогами, т. е. там, где речь идет о построении картины мира, а не о выстраивании цепочки событий. В то же время указательная функция может сохраняться у местоимения в качестве фоновой или дополнительной.
— Анафорическая (средство повторной номинации упомянутого ранее референта): masmar chele piklu ar rumi prthar bandhu. ta-ra [se-PL. NOM] ekhan katabara hayeche [3, p. 95] — «Тетушкины дети Пиклу и Руми — друзья Притхи. Сейчас они уже совсем большие».
— Соотносительная (коррелят относительного местоимения): ... ta bojhate sabsamay byasta thakta ye, se aj keman cokher dike cokh tule katha paryanta balte parche na [3, p. 97] — «.кто все время был занят разъяснением этого, тот теперь, глядя в глаза, единого слова произнести не может». prtha kakhano ya bale na ta-i balchila [3, p. 98] — «Чего Притха никогда не говорила, именно то и сказала».
— Связующая («усиленные» эмфатической частицей местоимения ei и sei могут использоваться как коннекторы): ei to sedin sarmilar bari giyechila [3, p. 94] — «Вот так в тот день пришла в дом Шормилы». sei ghanisthata suru [3, p. 9б] — «Вот так и началось (их) сближение».
Перечисленные выше функции могут реализовываться индивидуально или совмещаться в рамках одного употребления, но практически всегда сохраняется возможность определить превалирующую. Наибольший интерес представляет анализ
9 Преимущества отказа от противопоставления личных и указательных местоимений в подобной ситуации уже были продемонстрированы, в частности, О. В. Федоровой на материале цахурского языка [1б].
анафорического употребления местоимений, а именно тех факторов, которые побуждают автора сделать выбор в пользу одного из них при отсутствии (или слабой выраженности) дейктической составляющей. По справедливому замечанию британской исследовательницы Х. Р. Томпсон, «описанные в Главе 5 (монографии Bengali. A Comprehensive Grammar. — Е. К.) различия между указательными местоимениями — нейтральным se, местоимением ближнего плана е и местоимением дальнего плана о, оказываются практически несущественными при реальном использовании языка» [11, p. 307]. Тем не менее, анализ рассказа «Однажды, когда-нибудь» позволяет выявить определенные закономерности в употреблении каждого из этих местоимений, характерные, по меньшей мере, для данного текста.
Анафорическое употребление местоимений в рассказе «Однажды, когда-нибудь»
Количество анафорических употреблений указательных местоимений-существительных (с учетом падежных форм) по отношению к различным референтам в рассматриваемом рассказе представлено в таблице.
Лично-указательные местоимения в анафорической функции в рассказе «Однажды, когда-нибудь»
\Референт Место-\^ имение \ Неодуш. Притха Омит (муж Притхи) Кольпика (давняя знакомая Притхи) Шаттоки (муж Кольпики) Другие герои Группа лиц, в которую входит Притха Группа лиц без Притхи
e 10 0 0 0 0 0 0 3
ini _* 0 0 0 0 0 0 0
o 1 1/2 5/6 1 2 1 0 6
uni — 0 0 0 0 0 0 0
se 1 55/56 2/3 1 1 0 10 1
tini _ 0 0 0 0 1 0 0
ta 2/3 _ _ _ _ _ _ _
* Прочерк подразумевает невозможность заполнения ячейки в силу грамматических факторов, таких как неприменимость форм повышенной субординации к неодушевленным предметам или носящая регулярный характер и зафиксированная в грамматиках несоотносимость местоимения ta с одушевленными предметами.
Как можно заметить, местоимение e используется в основном для повторной номинации неодушевленных предметов: opare othar sirir ye e-gulo-o [e-PL.NOM. Inanimate-тоже] anyatama amsa — prtha e-te [e-SG.LOC] bisbas kare [3, p. 96] — «Что они тоже неотъемлемая часть пути вверх по лестнице — Притха в это верит». Второй случай употребления местоимения e в приведенном примере (ete) иллюстрирует совмещение анафорической функции с соотносительной: местоимение е указывает на все предшествующее высказывание и часто употребляется в составе главного предложения при изъяснительном придаточном в препозиции: yabe ki yabe na e-i [SG.NOM-именно] niye ekta dbidhay chila prtha [3, p. 96] — «Поедет или не поедет — по этому (поводу) (букв. "взяв это") Притха пребывала в некоторой нерешимости». В таком употреблении оно конкурирует с местоимением ta: kintu kena ye prtha eman
haye gela ta ke balte parbe [3, p. 100] — «Но почему Притха стала такой — кто это сможет сказать?».
Использование e при указании на лица имеет место при совмещении других функций с анафорической; в данном рассказе такое употребление встречается лишь при постановке местоимения в форму множественного числа.
— Сохранение четко выраженного дейктического значения (например, люди, находящиеся непосредственно в поле зрения): caridike meye-ra [девушка-Pl.NOM. Animate] kalkal kare galpa karche. e-ra [e-Pl.NOM.Animate] bodhhay deli-pyasenjar [3, p. 100] — «Со всех сторон стрекочут, болтают девушки. Они, должно быть, ежедневные пассажиры».
— Добавление эмфатического значения (особое отношение говорящего; в данной ситуации — раздражение):puro ekghanta o-der [o-Pl.OBL.Animate] eksañge dekhte dekhte yaoya. kalpikake sahya kara. er theke lokale pacte pacte yaoyao bhala chila. kintu ke janta e-der [e-Pl.OBL.Animate] sañge dekha hayeyabe. [3, p. 99] — «Целый час ехать и наблюдать их вместе. Терпеть Кольпику. Чем так — лучше было толкаться в вонючей электричке. Но кто же знал, что доведется встретиться с ними (с этими)». Из приведенного примера видно, как в результате нарастания раздражения говорящего в отношении пары героев изменяется используемое для их повторной номинации местоимение (o -> e).
Местоимение o, напротив, используется преимущественно в отношении лиц. В единственном примере, иллюстрирующем его применение для указания на неодушевленный предмет, как и в случае с применением местоимения e к лицам, весомую роль играет дейктическое значение местоимения: kabe katadin age or sañge sam-parka cukebuke geche. tachara o-ta [o-DEF.Inanimate] ki adau kichu? sab chelemânusï [3, p. 99] — «Связь с ним когда еще, сколько времени назад исчерпала себя. Кроме того, разве то было чем-то важным? Так, детство сплошное». Выбор местоимения дальнего плана подчеркивает здесь удаленность описываемых событий во времени, служит дополнительным индикатором их незначительности и неактуальности.
Местоимение o служит универсальным средством повторной номинации для героев рассказа (за исключением Притхи) и группы лиц, в которую Притха не входит (Шаттоки и Кольпика): khub bâstabbâdï o [SG.NOM] [3, p. 9б] — «Он настоящий реалист» (об Омите); satyakir mukhomukhi na o-r [o-SG.GEN] pase? [3, p. 99] — «Напротив Шаттоки или рядом с ним?»; o-ra-o [o-PL.NOM.Animate-тоже] bardhaman yabe [3, p. 99] — «Они тоже поедут в Бордхоман». Хотя традиционный индийский этикет предписывает женщине избегать произнесения имени своего супруга и даже заменять само слово «муж» местоимением «он» (вежливым uni или нейтральным о) в отсутствие прямого указания на референта, нельзя сказать, что эта тенденция последовательно реализуется в данном рассказе. При передаче размышлений Притхи о ее муже Омите автор свободно использует его имя, а Кольпика говорит о муже лишь единожды: are o [SG.NOM] to ekta risarc prajekte ache [3, p. 97] — «О, он занят в одном исследовательском проекте». Несмотря на то, что здесь действительно использовано местоимение о, его появление вместо имени вполне оправдано контекстуально и не может служить достаточно весомым подтверждением приверженности Кольпики традиционному способу номинации мужа.
По количеству употреблений местоимение se заметно опережает свои альтернанты. В данном тексте оно преимущественно используется для повторной номи-
нации главной героини, как в повествовании от лица автора, так и в мыслях самой Притхи: khub sukhiprtha, khub sukhise [SG.NOM] [3, p. 95] — «Очень счастлива Прит-ха, очень счастлива она»; ascarya, ta-ke [se-SG.ACC] cintei parche na [3, p. 97] — «Удивительно, (она) ее даже не узнает». Форма множественного числа этого местоимения за единичным исключением подразумевает группу лиц, в которую Притха входит: kata ki plyan ache tar, ta-der [se-PL.OBL.Animate] [3, p. 100] — «Сколько планов у нее, у них». В связи с этой особенностью относящееся к Притхе местоимение se может употребляться на значительном расстоянии от референта, даже за пределами абзаца, в котором он непосредственно упоминается, а также после других потенциальных референтов.
В то же время в тексте встречаются отдельные случаи употребления местоимения se в отношении других персонажей: Омита, Шаттоки, Кольпики, давних знакомых героини. Можно отметить, что все эти случаи соответствуют первому анафорическому упоминанию данного лица в рассказе. Возможно, в таком употреблении проявляется отмеченный как исследователями [9, p. 52], так и информантами10 более формальный характер местоимения se: когда герой становится более знакомым читателю, автор переходит к использованию о. В связи с этим показательно первое развернутое описание Омита и его взаимоотношений с Притхой: amit cay, khub cay prthar unnati hok. <...> prthake se [SG.NOM] e byapare sahayya na karle prtha daratai na. o [SG.NOM] sarmila muniyader sbamider mato nay [3, p. 94] — «Омит хочет, очень хочет, чтобы Притха продвигалась по службе. <...> Если бы он в этом деле Притхе не помог, она бы и не поднялась. Он не такой, как мужья какой-нибудь Шормилы или Мунии».
Использование местоимения se в отношении Омита в высказывании kache thekeo ta-r [se-SG.GEN] man anyadike. prthar mano [3, p. 95] — «Даже когда он находится рядом — его сердце в другом месте. Сердце Притхи — тоже» можно объяснить двумя причинами. Во-первых, наличие наречия места kache «рядом» могло удержать автора от использования местоимения о в связи с частичным сохранением им значения удаленности, а во-вторых, замена tar на or отразилась бы на благозвучии высказывания (два о подряд).
С целью номинации неодушевленных предметов местоимение-существительное se употреблено лишь единожды, в совокупности с собирательным местоимением sab «все, всё»: se [SG.NOM] sab chere kothay bardhaman yaoya [3, p. 95] — «Бросив это всё, ехать куда-то в Бордхоман». Установить принципиальное отличие описанной в этом высказывании ситуации от тех случаев, когда О. Бишшаш использует сочетание e sab (3 раза), не представляется возможным, ср.: prthar ekebare e [SG.NOM] sab pachanda nay [3, p. 96] — «Притхе это всё совершенно не нравится».
В рассказе практически не используются формы повышенной субординации. Этот факт может объясняться как личными предпочтениями автора (количество подобных форм невелико и в других рассказах), так и спецификой сюжета и набора персонажей: все они (за исключением начальника главной героини, называемого только по имени — господин Шрибастоб, и упоминаемых вскользь ее родственников) принадлежат примерно к одному социальному и возрастному слою. Местоимение повышенной субординации — tini — использовано в отношении тетки Притхи
10 В роли информантов выступили культуролог Шукла Чаттерджи и филолог Шоджол Де.
(masima): bala yay, tini-i [HON.SG.NOM] prthake manus karechen [3, p. 95] — «Можно сказать, именно она сделала из Притхи человека».
Местоимение ta преимущественно употребляется в рассказе в соотносительной функции как коррелят относительного ya (что), например: prtha kakhano ya bale na ta-i [SG.NOM.Inanimate-именно] balchila [3, p. 98] — «Чего Притха никогда не говорит, именно то и произнесла». Поскольку такое употребление вызвано спецификой синтаксиса бенгальского языка, а не закономерностями повторной номинации, эти случаи не учитываются в общей таблице. В расчет не принимались также выражения tar opar «сверх того» и tarpar «затем», а также tar majhe «между тем», поскольку они, во-первых, в значительной степени лексикализовались, а во-вторых, в данном тексте не противопоставлены существующим, но (по наблюдениям) более редким в современном языке er opar и erpar соответственно. В остальных (немногочисленных) случаях ta используется как средство повторного указания на некоторую описанную ранее ситуацию: prthar mukh diye beriye gela — ta [SG.NOM.Inanimate] to habei [3, p. 99] — «С языка Притхи слетело: ничего удивительного (букв. "то ведь и будет")».
Референциальные конфликты в рассказе
Склонность О. Бишшаш к использованию нулевой и местоименной анафоры неизбежно приводит к ситуациям, в которых может произойти гипотетический или реальный референциальный конфликт, т. е. утрата однозначной соотнесенности анафорического местоимения с референтом. Также возникновению конфликтов в рассказе способствуют следующие факторы лингвистического и экстралингвистического характера:
1) отсутствие такого дифференцирующего маркера, как род;
2) неиспользование возвратных местоимений при указании на принадлежность (он рассказал ему о его доме, а не о своем доме);
3) совпадение форм косвенных падежей местоимений se и ta;
4) принадлежность большинства героев к одной социовозрастной категории неприменимость местоимений повышенной субординации.
В большинстве случаев автору удается избежать реального конфликта за счет контекста и тема-рематических отношений. Средством снятия конфликта чаще всего выступает наличие в рассказе преобладающей темы (Притха): satyakir barir samnei prthar, kalpikader iskul. du'bachar abasya se [SG.NOM] hayar sekendaripareche satyakider iskule [3, p. 98] — «Как раз напротив дома Шаттоки — школа Притхи и Кольпики. Два года-то она, конечно, в старших классах проучилась в школе Шаттоки». Благодаря тому, что в целом рассказ повествует о Притхе, читатель понимает, что за местоимением se скрывается она, а не Кольпика, хотя именно это имя непосредственно предшествует местоимению.
В высказывании abasya kayek mas age ta-r [se-SG.GEN] bar amito gari kineche [3, p. 94] — «Разумеется, несколько месяцев назад ее муж Омит тоже купил машину», несмотря на то, что последней упомянутой женщиной была сестра героини, местоимение tar можно интерпретировать однозначно благодаря наличию общей ремы (автомобиль) с предшествующим высказыванием, темой которого является компания, в которой работает Притха: tar opar solasa skoyar phuter phlyat diyeche kompani.
gari dicche [3, p. 94] — «Сверх того квартиру площадью 1600 кв футов предоставила компания. Машину дает».
Еще один способ избежать конфликта — описанная выше дифференциация местоимений o (не Притха) и se (Притха): sarmila ta-r [se-SG.GEN] kalejer sahapathi. o-r [o-SG.GEN] sasuri eman kare prthar prasamsa karchilen ye ta-r [se-SG.GEN]samay hale mane hata chute palay [3, p. 94] — «Шормила с ней (se => Притха) училась в колледже. Ее (o => Шормила) свекры так хвалили Притху, что в свое время ей (se => Притха) захотелось бы сбежать».
Возможно и совмещение обоих приемов: amiter cehara, lekhapara, byäkgräundsabi trsamya. se-o [SG.NOM-тоже] bandhuder kache satamukhi bale [3, p. 99] «Внешность, образование, происхождение Омита — всему можно позавидовать. Она тоже хвастается перед друзьями». Несмотря на близость к местоимению se потенциального референта amiter, читатель без особого труда понимает, что местоимением обозначена именно Притха. С одной стороны, здесь имеет место противопоставление местоимений (se => Притха)11, а с другой — сопоставление с Кольпикой, которая ранее хвастается достижениями своего супруга: satakahan kare satyakirprasamsa karchila [3, p. 98] — «Вовсю нахваливала Шаттоки». Эксплицитное противопоставление двух женщин, исключающее соотнесение местоимения se с Омитом, мы находим в следующем за рассматриваемой клаузой высказывании: yeman kalpika balche sebhabe nay, anek kausale [3, p. 99] — «Не так, как говорит Кольпика, а очень искусно».
Тем не менее, в нескольких высказываниях автору не удалось избежать конфликта. Конфликт может возникнуть, например, когда контекстуальное и местоименное маркирование входят в противоречие: amit saltleker dike bari karche. prthar icche chila na. o-ke [o-SG.DAT] to calei yete habe bambe [3, p. 99] — «Омит строит дом в районе Солт-лейк. Притха не хотела. Ей/ему-то непременно придется ехать в Бомбей». Несмотря на очевидную близость к местоимению о потенциального референта «Прит-ха», однозначно прослеживаемое на протяжении всего текста противопоставление o (не Притха) и se (Притха) заставляет задуматься о причинах выбора именно этого местоимения.
В другой ситуации спорным оказывается уже местоимение se: amiter katha mane hala. ki ksati hata ta-r [se-SG.GEN] sange ele [3, p. 99] — «Вспомнился Омит. Какая проблема была бы в том, чтобы поехать с ним/с ней?». Омит — ближайший кандидат на позицию референта местоимения tar. Однако ряд замечаний заставляет задуматься, не соотносится ли оно с Притхой:
— нехарактерность использования этого местоимения в отношении кого-либо, кроме Притхи;
— знание контекста (именно Омит не хотел ехать в Бордхоман, у Притхи в этом отношении проблем (ksati) не возникало);
— использование однозначно соотносимого с Притхой se в следующем же предложении kalpikar sange eta kathai se [SG.NOM] balta na — «Она бы не проболтала
11 Справедливости ради следует отметить, что появление местоимения о в данном высказывании было бы невозможным по грамматическим причинам, поскольку здесь местоимение сопровождается дискурсивным словом о «тоже», омонимичным местоимению, а совместное употребление двух о в бенгальском языке невозможно. В связи с этим основной причиной разрешения референци-ального конфликта в данном высказывании стоит считать контекстуальную.
столько с Кольпикой» без называния референта, что было бы необходимо в случае его смены.
Однозначно интерпретировать это местоимение возможным не представляется; по мнению носителя, его референтом, скорее, можно считать Притху.
В связке cakariksetrer baireo ta-r [se-SG.GEN] ekhan kata sunam. kintu kalpika satyaki era ki ta-r [se/ta-SG.GEN] konao khabari rakhe na [3, p. 100] — «И за пределами профессиональной сферы как ее теперь уважают! Но Кольпика и Шаттоки... они что, об этом/о ней ничегошеньки не знают» возможна двойная трактовка местоимения в родительном падеже tar. Как и в предыдущем предложении, оно может указывать на Притху и трактоваться как форма местоимения se, а может и замещать все предшествующее высказывание, выступая как форма местоимения ta. В данном случае интерпретация не сказывается принципиально на восприятии повествования, однако при выполнении перевода может вызвать затруднения.
Некоторые выводы
Проведенный анализ анафорического употребления местоимений se, e, o и ta в современном бенгальском рассказе позволяет сформулировать следующие предварительные выводы:
1. Группу бенгальских местоимений-существительных, выполняющую роль личных (3-го лица), указательных и соотносительных, нецелесообразно разбивать на несколько разрядов, поскольку выбор той или иной функции бывает обусловлен контекстом и зачастую в дискурсе местоимение сохраняет несколько функций при превалировании одной.
2. При анафорическом употреблении местоимения сохраняют дейктическое значение в разной степени; в местоимении е оно выражено наиболее сильно. Кроме того, это местоимение оказывается наиболее маркированным: оно соотносится либо с неодушевленными предметами, либо с лицами, дополнительной характеристикой которых будет близкое расположение в пространстве или времени или особое (чаще негативное) отношение к ним говорящего. Эти особенности местоимения е уже отмечались в исследованиях по грамматике бенгальского языка [11, p. 307] и нашли подтверждение в рассматриваемом рассказе.
3. Местоимение o используется по большей части в отношении лиц; при самостоятельном употреблении его дейктическое значение заметно ослаблено и проявляется, в основном, когда оно указывает на неодушевленные предметы.
4. Для местоимения-существительного se анафорическая функция является основной. П. Дашгупто называет его указательным местоимением-секвентом и поясняет: «.термин "секвент" отражает тот факт, что это указательные местоимения-последователи, не указывающие на предметы внешнего мира, а отсылающие нас к первому упоминанию чего-либо в предложении или в дискурсе» [13, с. 367]. При соотнесении с не-лицами оно, как и местоимение ta, указывает, скорее, на некоторую сложившуюся и описанную ситуацию, а не на конкретный предмет. Эти местоимения могут выступать в собственно соотносительной роли (при наличии в предложении относительного местоимения) или сохранять соотносительное значение как дополнительное.
Возможно, подмеченная исследователями неориентированность se на предметы внешнего мира послужила одной из причин последовательного различения в рассказе местоимений se и o по признаку соотнесенности с главной героиней (Притха — se; ее окружение — o). Также дифференциация могла стать следствием стремления избежать референциальных конфликтов, неизбежно возникающих в силу специфики бенгальской системы местоимений, однако более основательные выводы по данному вопросу можно будет получить лишь на основании сопоставления сделанных наблюдений с результатами исследования более широкого спектра текстов.
Литература
1. FoxB. A. (ed.) Studies in Anaphora. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing, 1996. 518 p.
2. Lust B. C., Wali K., Gair J. W., Subbarao K. V. (ed.) Lexical Anaphors and Pronouns in Selected South Asian Languages: A Principled Typology. De Gruyter; Mouton, 2000. 904 p.
3. Bisbas A. Ekdin, Konodin // Ahanar galpa. Kalkata, 2006. P. 94-100.
4. Chatterji S. K. A Bengali Phonetic Reader. London, 1928. 138 p.
5. Быкова Е. М. Бенгальский язык. М.: Наука, 1966. 141 с.
6. Языки мира. Новые индоарийские языки / ред. колл.: Т. И. Оранская, Ю. В. Мазурова, А. А. Кибрик, Л. И. Куликов, А. Ю. Русаков. М.: Academia, 2011. 896 с.
7. Hak M. Sabdasreni // R. Islam, P. Sarkar (eds.) Bangla ekademi pramit Bangla bhasar byakaran. Dhaka: Bangla ekademi, 2011. Vol. 1. P. 162-193.
8. Chatterji S., Sarkar S., Basu A. Translations of Ambiguous Hindi Pronouns to Possible Bengali Pronouns // Proceedings of the 10th Workshop on Asian Language Resources / Ruvan Weerasinghe, Sarmad Hussain, Virach Sornlertlamvanich and Rachel Edita O. Roxas (eds.). Mumbai. Revised preprint edition. 2012. P. 125-134.
9. Radice W. Teach yourself Bengali. London: Hodder Headline Ltd, 2003. 340 p.
10. Tunga S. S. Bengali and Other Related Dialects of South Assam. New Delhi: Mittal Publications, 1995. 374 p.
11. Thompson H. R. Bengali. A comprehensive grammar. 1st ed. Amsterdam: John Benjamin's Publishing Co, 2010. 800 p.
12. Zbavitel D. Lehrbuch des Bengalischen. Heidelberg: J. Groos, 1970. 172 p.
13. Dasgupta P. Bangla // D. Jain, G. Cardona (eds.). Indo-Aryan languages. Abingdon, New York: Routledge, 2007. P. 386-428.
14. Dakshi A. A practical Bengali grammar for language learners. Kolkata: Sanskrit Pustak Bhandar, 2006. 256 p.
15. Зограф Г. А. Морфологический строй новых индоарийских языков (опыт структурно-типологического анализа). М.: Наука, 1976. 368 с.
16. Федорова О. В. Текстовая анафора: сочетание статистического и когнитивного подходов (на материале цахурского языка) // Труды Международного семинара Диалог'2000 по компьютерной лингвистике и ее приложениям. 2000. Т. 1. URL: http://www.dialog-21.ru/en/digest/archive/2000/?year=2 000&vol=22724&id=6376 (дата обращения: 09.08.2014).
Статья поступила в редакцию 16 февраля 2015 г.
Контактная информация
Костина Екатерина Александровна — старший преподаватель; helkari@mail.ru Kostina Ekaterina A. — Senior Lecturer; helkari@mail.ru
