CC BY
136
УДК 159.947.23
В. С. ЮГАИ
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», г. Санкт-Петербург
ЛИБЕРТАРИАНСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ВЗГЛЯДОВ АРИСТОТЕЛЯ НА ПРОБЛЕМУ СВОБОДЫ ВОЛИ
В статье анализируются взгляды Аристотеля на проблему свободы воли. Эти взгляды могут быть проинтерпретированы как либертарианская теория агента-причины. Подобная интерпретация основывается на понятии случая или самопроизвольности как пятой причины существования вещей, а также на определении произвольных поступков в философии Аристотеля. Если к четырем причинам существования вещей (материальная, формальная, движущая и целевая) добавить случай или самопроизвольность, то можно рассматривать учение Аристотеля как аргумент в защиту индетерминизма. Аристотель выделял три вида поступков: непроизвольные, смешанные и произвольные — последние определялись им как такие поступки, при которых главную роль играет мотив, т.е. нечто внутри человека, что свидетельствует о видении причин поступков агентов в них самих, что соответствует принципам теории агента-причины. В статье также рассматривается влияние взглядов Аристотеля на развитие либертарианства в спорах о свободе воли на примере разделения каузальных отношений на транзиентные и имманентные, предложенного Р. Чизолмом, и сформулированного Р. Кейном принципа первичной ответственности.
Ключевые слова: Аристотель, проблема свободы воли, либертарианство, индетерминизм, теория агента-причины.
Становление философии Нового времени во многом заключалось в преодолении и критике философии Аристотеля [1, с. 193]. Однако начиная с XX века к наследию Аристотеля начинают все чаще обращаться в самых разных областях философии: этике [2, 3], метафизике [4], философии сознания [5] и др. В нашем исследовании мы постараемся показать, что взгляды Аристотеля на свободу воли могут быть истолкованы как современная теория агента-причины (agent-causal) — разновидность либертарианской теории свободы воли. Существующие между взглядами Аристотеля и либертарианства параллели отсылают нас к дебатам по проблеме свободы воли — одной из тех проблем, которая интересует как профессиональных философов, так и людей достаточно далеких от философии.
Базовыми понятиями, которые будут использоваться в нашем исследовании, являются детерминизм, индетерминизм, либертарианство, ком-патибилизм и инкомпатибилизм. Детерминизм — теория о том, что все в мире предопределено либо законами природы, либо социальными факторами, либо решением богов. Если детерминизм верен, то при одном прошлом возможен только один вариант будущего. Индетерминизм — позиция, согласно которой все происходящие события имеют вероятностный характер, а значит, возможны несколько различных вариантов будущего. Одна из теорий свободы воли, совместимых с положениями индетерминизма, называется либертарианством. Её сторонники отрицают детерминизм и утверждают, что свобода воли существует. Согласно
компатибилизму детерминизм и свобода воли совместимы, соответственно, инкомпатибилизм утверждает обратное, свобода воли и детерминизм — взаимоисключающие понятия.
Традиционная проблема свободы воли возникла ещё в античные времена и выражалась в конфликте между свободой и одной из форм детерминизма. В древних мифах и легендах прослеживается ком-патибилистский взгляд на свободу воли: устройство мира полностью объяснялось с помощью ряда всемогущих богов, которые могли предвидеть будущее, однако главные герои этих мифов самостоятельно принимали решения и несли ответственность за свои поступки. Однако античные авторы старались не поднимать вопрос совместимости теологического детерминизма и свободы воли из-за страха разгневать богов. Сократ, Платон, пифагорейцы пытались решить данную проблему. Демокрит и его полулегендарный учитель Левкипп пытались доказать, что судьба человека не зависит от воли богов, как утверждали их предшественники и что ответственность за наши поступки лежит на нас самих, но, по иронии, принцип жесткого детерминизма, изобретенный Левкиппом, привел к развитию идей детерминизма [6].
Исследование учений древнегреческих философов о причинах бытия наводит на мысль о том, что взгляды Аристотеля по данной проблеме значительно отличаются от учений его предшественников. Его позиция относительно споров о свободе воли может быть истолкована как теория агента-причины. Теория агента-причины — это либертарианская
теория о том, что агенты могут сами создавать причины для своих действий, которые не предопределены прошлыми событиями или законами природы [7, с. 192]. Чтобы доказать уместность подобной интерпретации, далее будет предпринят анализ того, как соотносятся взгляды Аристотеля на причинность как таковую с его идеями относительно свободы воли.
В своей «Физике» Аристотель предлагает собственную теорию о причинах всего сущего. Существует четыре рода причин, которые соответственно называются материальной, формальной, движущей и целевой причиной [1, с. 204]. Например, материальной причиной статуи является мрамор, её сущность является формальной причиной, движущей причиной будет то, что мрамор обрабатывается резцом, а целевой — цель, для которой скульптор её создал. Таким образом, любое событие, согласно Аристотелю, предопределено рядом причин, и это скорее является аргументом «против» индетерминизма, чем аргументом «за». Однако позже он добавляет ещё один фактор, который вполне может претендовать на роль пятой причины: «В числе причин называют также случай и самопроизвольность, и, говорят, что многое и существует и возникает благодаря случаю и самопроизвольно» [8, с. 90]. Можно сделать вывод, что идея Аристотеля о случайных событиях выглядит новаторской на фоне его предшественников, которые отвергали случай как возможную причину всего происходящего или же просто умалчивали об этом, а также отнести данное учение Аристотеля к аргументам в пользу индетерминизма.
Теперь рассмотрим, что писал Аристотель по поводу совместимости детерминизма, свободы воли и ответственности агентов за свои поступки. Начало 3-й книги «Никомаховой этики» посвящено определению произвольных и непроизвольных поступков, а также проблеме сознательного выбора. Есть поступки произвольные, непроизвольные и смешанные. Согласно Аристотелю, при произвольных действиях главную роль играет мотив, то есть нечто внутри человека, а следовательно, произвольные действия зависят от нас самих, и люди должны нести ответственность за них.
Сторонники детерминизма могут возразить, что все поступки предопределены характером, за который агенты не ответственны, так как он формировался в детстве под влиянием различных общественных институтов, а также зависит от генетической наследственности, за которую невозможно нести ответственность, а значит, речь о моральной ответственности за данные поступки идти не может. В ответ на это Аристотель писал, что, действительно, некоторые черты характера являются врожденными, и это ограничивает свободу. Тем не менее люди способны исправлять свой характер. Если характер предопределяет поступки, а люди ответственны хотя бы за некоторые черты своего характера, то они несут моральную ответственность и за свои поступки. «Однако поступки и [нравственные] устои произвольны не в одном и том же смысле: поступки от начала и до конца в нашей власти, и мы знаем [все] отдельные обстоятельства, а [нравственные] устои [или склады души, в нашей власти только] вначале, и постепенное их складывание происходит незаметно, как то бывает с болезнями. Но поскольку от нас зависит так или иначе распорядиться [началом], постольку [устои] произвольны» [9, с. 108].
Видение причин поступков агентов в них самих, а также убежденность в том, что люди должны нести ответственность за свои действия, как нельзя более точно характеризует Аристотеля как приверженца теории агента-причины.
Согласно принципам теории агента-причины, свободный агент может поступать по-разному исходя из одних и тех же предшествующих событий, обстоятельств, а также законов природы, так как агенты сами по себе являются причинами своих свободных поступков. Родерик Чизолм, известный защитник данной теории, выделяет два вида каузальных отношений между агентом и поступком — транзиентный (transeunt causation) и имманентный (immanent causation). Для объяснения разницы между этими двумя типами каузации Чизолм использует собственную трактовку отрывка из 8-й книги «Физики» Аристотеля. Привычная нам причинно-следственная связь между двумя событиями называется транзиентной, когда, например, камень был сдвинут движением палки, которое, в свою очередь, было вызвано движением руки, которое было вызвано сокращением мышц. Имманентная причинность же предполагает, что одно из событий, которое вызвало данное происшествие и которое предположительно связано с деятельностью мозга, было вызвано самим агентом, а не предшествующим событием. То есть сдвиг камня был вызван движением палки, которую сдвинула рука человека, которую привел в движение человек, но сам он не приводился в движение ничем другим [10, p. 24 — 29].
Задача всякой либертарианской теории заключается не только в том, чтобы показать, как человек может совершать некоторые действия независимо от предшествующих состояний мира, но также и объяснить, почему он несет за них ответственность. Роберт Кейн, один из современных апологетов либертарианства, упоминает идею Аристотеля о том, что агенты ответственны даже за те свои поступки, причинами которых стали определенные черты характера, так как они ответственны за то, что именно эти черты были сформированы когда-то в прошлом [6, p. 120—123]. Это позволяет возлагать на человека первичную ответственность. Основная идея принципа первичной ответственности заключается в следующем: чтобы быть ответственным за свои поступки, агент должен быть ответственным за все, что является существенной причиной, поводом или мотивом этого поступка. Например, если определенное решение может быть значимо объяснено характером агента и его мотивами, тогда, чтобы быть первично ответственным за свое решение, агент должен быть частично ответственен за решения и действия, которые совершались агентом в прошлом и повлияли на формирование определенных черт характера и мотивов, которые присущи агенту в настоящем [6, p. 121].
Но какую же роль играет принцип первичной ответственности в дебатах о свободе воли? Чтобы доказать, что свобода воли есть, и она несовместима с детерминизмом, либертарианцы используют два условия для свободы воли — принцип альтернативных возможностей (alternative possibilities — AP) и принцип первичной ответственности (ultimate responsibility — UR). Как пишет Кейн в своей работе «Free Will: The Elusive Ideal», хотя принцип альтернативных возможностей является необходимым условием, для инкомпатибилистской свободы нужна именно первичная ответственность для опровержения компатибилизма. Если вы считаете
AP необходимым условием для хоть каких-нибудь свободных действий, но принимаете UR, то интуитивно вы являетесь компатибилистом. Но если вы думаете, что свободные действия должны включать в себя AP и UR, то вы абсолютно точно являетесь инкомпатибилистом [11, p. 33].
Мы помним, что среди прочих причин (материальная, формальная, движущая, целевая, случай), которые упоминаются Аристотелем в его трудах, можно выделить агента как первоисточника своих поступков. Если агент является причиной своих действий, следовательно, он свободен поступать согласно своей воле, а значит, он несет ответственность за свои поступки. Многие поступки могут объясняться определенными чертами характера агента, за который он, казалось бы, не ответственен. Однако, согласно Аристотелю, человек ответственен за свой характер, так как он ответственен за свои прошлые действия, которые повлияли на формирование именно таких качеств, а также сознательный человек может корректировать некоторые черты своего характера.
В статье Гэри Уотсона «Responsibility and the Limits of Evil: Variations on a Strawsonian Theme» можно обнаружить отличную иллюстрацию подобным «либертарианским» взглядам Аристотеля. Гэри Уотсон предлагает рассмотреть дело Роберта Харри-са, приговоренного к смертной казне за жестокое убийство двух подростков. Никто из родственников или друзей Харриса не был удивлен тем, как закончил свою жизнь Роберт. В 15 лет он был осужден за угон автомобиля, чуть позже дважды арестован за жестокое обращение с животными и обвинен в непредумышленном убийстве соседа. Младший брат Роберта Даниэль Харрис, который был с ним в день убийства мальчиков, рассказывал, как он пристрелил их, смеясь при этом, а потом спокойно съел ланч убитых. Даже сокамерники Харриса отзывались о нем как о крайне неприятном человеке. Но сестра Роберта Барбара рассказала, что в детстве он был чутким и нежным ребенком, который крайне трепетно относится к животным и очень любил свою мать. В их семье было пятеро детей, денег на жизнь не хватало, а мать Роберта, вечно уставшая от работы, ненавидела своего младшего ребенка и винила его во всех своих проблемах. Нелюбимый своей же матерью, Роберт не имел друзей: у него был дефект речи, и все его одноклассники издевались над ним [12, p. 134—137]. И сейчас кажется, что Харрис, родившийся в неблагополучной семье, выросший среди жестокости и ненависти, просто не мог прожить более достойную жизнь, и он не в полной мере виновен за свое преступление. Но Аристотель бы сказал, что Роберт Харрис виновен в убийстве и прочих преступлениях, так как первопричина его поступков он сам и на нём лежит первичная ответственность за содеянное, и во многих ситуациях у него была реальная возможность поступить иначе, чем он поступил. Даже если его поступки были связаны с трудным детством и пагубным влиянием родителей-алкоголиков, Роберт всё же мог отказаться от пути убийцы и самостоятельно воспитать в себе, например, доброту, склонность к которой у него была. Нет ничего удивительного в том, что Харрис получился таким, но его прошлое не обязывало его стать именно таким.
Таким образом, в нашем распоряжении есть все основания полагать, что именно Аристотель оказался одним из первых, кто сумел сформулировать
аргументы в пользу либертарианства. Аристотель был убежден, что решения включают в себя выбор между альтернативами, а у людей есть возможность поступать иначе (по крайней мере, есть возможность в том, чтобы совершать поступок или не совершать). Его учение, согласно которому решения зависят от самого человека, и легло в основу либертарианского принципа первоначальной ответственности. Разумеется, с момента обсуждения проблемы свободы воли Аристотелем философия не стояла на месте, и своё слово на эту тему сказали многие другие философы [например, см: 13, с. 64]. Взгляды Аристотеля в рамках современных дискуссий могут быть интерпретированы по-разному, но основная цель настоящего исследования заключалась в том, чтобы показать каким образом взгляды Аристотеля могут быть оправданно проинтерпретированы как либертарианская теория агента-причины. Если же в других исследованиях и утверждается, что взгляды Аристотеля по пробелеме свободы воли в своей основе являлись не либертарианскими, а компати-билисткими [14], то само по себе это будет говорить не об ошибочности предложенной нами интерпретации, но лишь о ещё одном возможном варианте интерпретации богатого наследия Аристотеля.
Библиографический список
1. Рассел Б. История западной философии. Ростов н/Д.: Феникс, 2002. 992 с.
2. Anscombe G. E. M. Modern Moral Philosophy // Philosophy. 1958. Vol. 33, № 124. P. 1-19. DOI: 10.1017/S0031819100037943.
3. Макинтайр А. После добродетели. Екатеринбург: Деловая книга, 2000. 384 с.
4. Fine K. Aristotle on Matter // Mind. 1992. Vol. 101, № 401. P. 35-57. DOI: 10.1093/mind/101.401.35.
5. Nussbaum M. C. Aristotle's De Motu Animalium. Princeton: Princeton University Press, 1978. 464 p.
6. Kane R. A Contemporary Introduction to Free Will. Oxford: Oxford University Press, 2005. 196 p.
7. Мишура А. С. Агентные теории свободы воли в современной аналитической философии // Трансцендентное в современной философии: направления и методы / под ред. Т. В. Левина. СПб.: Алетейя, 2013. С. 188-204.
8. Аристотель. Физика. Сочинения: в 4-х т. М.: Мысль, 1981. Т. 3. С. 60-263.
9. Аристотель. Никомахова этика. Сочинения: в 4-х т. -М.: Мысль, 1983. Т. 4. С. 53-294.
10. Chisholm R. M. Human Freedom and the Self // Free Will / Ed. G. Watson. Oxford: Oxford University Press, 1982. P. 24-35.
11. Kane R. Free Will: The Elusive Ideal // Philosophical Studies. 1994. Vol. 75, № 1-2. P. 25-60. DOI: 10.1007/BF00989880.
12. Watson G. Responsibility and the Limits of Evil: Variations on a Strawsonian Theme // Responsibility, Character and the Emotions / Ed. F. D. Schoeman. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. P. 256-286.
13. Васильев В. В. В защиту классического компатибилиз-ма // Вопросы философии. 2016. № 2. С. 64-76.
14. Everson S. Aristotle's Compatibilism in the Nicomachean Ethics // Ancient Philosophy. 1990. № 10. P. 81-103. DOI: 10.5840/ancientphil199010134.
ЮГАЙ Виктория Сергеевна, студентка гр. БЭК 132
Санкт-Петербургской школы экономики и менеджмента Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». Адрес для переписки: victoria.s.yugai@gmail.com
Статья поступила в редакцию 16.01.2017 г. © В. С. Югай
