CC BY
9
И. Д. Петришина
«Левые» настроения и оппозиционеры-троцкисты среди провинциальных партийных работников и рядовых коммунистов Центрально-Черноземной области в конце 1920-х годов
I. D. Petrishina
"Left-Wing" Affinities and Trotskyist Oppositionists among Provincial Party Officials and Rank-and-File Communists in the Central Black Earth Region during the Late 1920s
Во второй половине 1920-х гг. полемика о хозяйственной политике и о путях построения социализма в СССР все больше приобретала оттенок политических разногласий, превращалась в борьбу за власть в партии и государстве. Эта борьба привела к утверждению режима личной власти Сталина. Сталинский авторитаризм и поныне вызывает огромный интерес и многочисленные научные и политические споры1.
В конце 1927 — начале 1928 гг. наступил новый этап в истории большевистской партии. Политическая эволюция 1920-х гг. предопределила пути социальной трансформации России 1930-х гг., привела к форсированной индустриализации и насильственной коллективизации. Уничтожение троцкистской или, на тот момент, «объединенной оппозиции» было решающей предпосылкой для сталинской «революции сверху». По мнению И. Дойчера, биографа Троцкого и Сталина, политические инструменты, необходимые для первоначального социалистического накопления, были созданы в 1920-е гг. не сознательно и не в процессе подготовки к решению предстоящей задачи, а скорее в ходе непредумышленной внутрипартийной борьбы, когда большевистская монополия на власть превращалась в сталинскую монополию2.
К концу 1920-х гг. члены высших органов ВКП(б) — Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК, — состоявшие почти целиком из его сторонников, признали непререкаемое главенство Сталина в определении основных направлений развития страны, хотя и допускали по отдельным вопросам определенные возражения3. В сложившейся конструкции партии-государства главной почвой и контекстом критики несогласных с таким политическим режимом стала внутрипартийная жизнь.
О ключевом значении внутрипартийной борьбы за власть свидетельствует переписка большевистского руководства 1920-х гг.4 Сталин уже в июне 1926 г. задумывал «стратегически» предпринять меры против «отщепенцев» Троцкого, Зиновьева и Каменева5. 17 июня 1926 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) рассматрива-
лось предложение Троцкого о праве членов Политбюро получать все документы о положении в партии. А с осени 1926 г. все вопросы, связанные с внутрипартийной жизнью, рассматривались на заседаниях Политбюро в первую очередь и подвергались детальному обсуждению. Содержание текста извещений в ЦК о внутрипартийном положении также выверялось на заседаниях Политбюро6.
После изгнания в 1927 г. «левой» оппозиции из партии легальная внутрипартийная политическая борьба стала невозможной, и началась подпольная борьба. Сталинское руководство отказалось от использования методов убеждения «левых» и приступило к использованию ст. 58 УК РСФСР, предусматривавшей строжайшие меры наказания вплоть до расстрела за контрреволюционную агитацию и пропаганду, а затем — к решительным методам расправы. Фактически уже к 1927 г. через ЦК Сталин предложил ведущим троцкистам занять второстепенные партийно-государственные посты в отдаленных уголках обширной страны7. Была пресечена внутри-армейская оппозиция, недовольная политсоставом РККА8. Под влиянием антитроцкистской политики центра во властные структуры поступали письма с призывами очистить партию от таких «подлецов», изъять троцкистов из вузов и рабфаков9. В то же время рабочих беспокоили такие проблемы как «зажим критики» со стороны администрации, неспособность и нежелание партийного руководства решать насущные вопросы рабочих, разложение партии, «разгон ленинского ЦК», введение партийной цензуры10.
В отношении партийной системы власти в СССР показательны взгляды провинциальной интеллигенции. Так, профессор Пермского университета П. С. Богословский считал, что оппозиция имеет глубокие корни среди партийных масс и народа, которые недовольны отстранением своих вождей (Троцкого, Зиновьева и других), а партия представляет из себя четыре слоя: 1) верхушка — правящая аристократия, 2) партийная интеллигенция (большинство — старые подпольщики), 3) рабочая интеллигенция (партийцы — революционеры), 4) низы (все остальные); первые два слоя — всецело на стороне буржуазии, третий—с буржуазным уклоном, четвертый — безграмотная, оголтелая масса, ничего не понимающая и ничего сделать не могущая11. «Объединенная оппозиция» притягивала к себе всех недовольных, а их было немало12.
В феврале 1929 г. руководством ОГПУ было разослано секретное циркулярное письмо всем полномочным представительствам, губернским и областным отделениям ОГПУ, которое должно было сориентировать оперсостав в отношении мер, принимаемых против «троцкистов». Главными в документе были фальшивые утверждения о том, что оппозиция превратилась из политического течения в «контрреволюционную организацию», готовившую страну к гражданской войне. Основная задача органов ОГПУ сводилась к полной и скорейшей ликвидации троцкистской оппозиции, разрушению ее
организационных центров, ее техники и активных кадров13. В 1929 г. слово «оппозиция» превратилось в ругательное и означало почти приговор. Высылка Троцкого в Алма-Ату и заграницу снизила накал борьбы в ЦК. Однако вопрос о троцкистах продолжал волновать членов Политбюро14.
Изучение внутрипартийной борьбы конца 1920-х гг. позволяет реконструировать процесс формирования сталинского аппарата власти и сталинизма как целостного исторического феномена15. В российской исторической науке с начала 2000-х гг. идет активное изучение природы сталинской власти, процесса становления единоличной сталинской диктатуры, борьбы Сталина с «объединенной оппозицией» в столичных городах и промышленных центрах; регулярно выходят в свет как монографии на эту тему16, так и журнальные статьи 17. Однако внутрипартийная борьба в низовых партийных организациях различных регионов СССР остается по большому счету не изученной, как и сопротивление сталинскому режиму в провинции.
Цель настоящей статьи — рассмотреть политические взгляды воронежских троцкистов, показать причины возникновения оппозиционных групп рядовых коммунистов, их методы борьбы, масштаб их деятельности и распространения «левых» настроений в городах Центрально-Черноземной области (ЦЧО, административный центр — Воронеж), прежде всего Воронежского округа ЦЧО. Какие взгляды на положение в стране и в партии имела троцкистская оппозиция в провинции, какие инструменты она использовала для распространения своих взглядов в условиях нелегальной борьбы — об этом свидетельствуют как материалы, тайно переправлявшиеся троцкистами из-за границы своим сторонникам, так и документы Воронежской окружной Контрольной комиссии ВКП(б), хранящиеся в Государственном архиве общественно-политической истории Воронежской области.
Эти партийные контрольные комиссии на рубеже 1920-х — 1930-х гг. быстро превращались из партийных контрольных органов в органы внесудебного преследования18. Об этом ярко свидетельствуют и обвинительное содержание протоколов и стенограмм их заседаний, и приложенные к ним «уличающие» материалы. К «Протоколу и стенограмме заседания Воронежской окружной Контрольной комиссии ВКП(б) по делу группы воронежских оппозиционеров-троцкистов» приложены печатный доклад Л. Троцкого «Кризис правоцентристского блока и перспективы», письмо Л. Троцкого 21 октября 1928 г. из Алма-Аты, письмо К. Радека И. Н. Смирнову 21 октября 1928 г. в Томск, письмо И. Н. Смирнова К. Радеку, анализ проекта Программы Коминтерна «Уроки и перспективы Китайской революции и ее уроки для стран Востока и всего Коминтерна», составленный в январе 1929 г., Бюллетень московской группы большевиков-ленинцев (оппозиция) «Шаг вперед, три назад» от 7 ноября 1928 г., листов-
ка «Партию с завязанными глазами ведут к новой катастрофе», «Ко всем членам московской организации ВКП и рабочим Москвы» от 21 октября 1928 г., «Ко всем членам партии, ко всем рабочим!» от декабря 1928 г.19
Эти документы являются важнейшими источниками для изучения деятельности «левой» оппозиции как в центре, так и в провинции. Они позволяют показать, сколь широки были «левые» настроения и троцкизм в советской провинции, а также причины возникновения оппозиционных групп в губернских городах ЦЧО и масштабы их деятельности, идейные взгляды и представления рядовых троцкистов, то есть осветить сюжеты, до сих пор не изученные историками. Стенограмма заседания Воронежской окружной Контрольной комиссии ВКП(б) позволяет реконструировать позиции коммунистов и ход борьбы с троцкистами на местах. Однако стенограмма является сложным историческим документом: она изобилует фактами, понятиями и описанием действий коммунистов, которые были вполне очевидны и понятны участникам допроса, беседы, дискуссии, но неизвестны современному читателю. В тексте стенограммы также встречаются обрывки диалогов, отдельные реплики и недосказанности, что затрудняет исследовательскую работу.
* * *
В конце 1920-х гг. в СССР продолжали действовать последователи Троцкого, в том числе и в провинции. Борьба с «правыми» не ослабляла внимания центральных и местных партийно-государственных органов к «левой» оппозиции20. Партийное руководство особое внимание уделяло борьбе с «уклонами», «шатаниями», «искривлениями политики партии» и их влиянием на настроения населения21. В определенной степени оппозиционеры получали поддержку на местах.
Троцкисты «орудовали» и в Центральном Черноземье. Сторонники Троцкого были выявлены, в частности, в Белгородском округе. В докладе председателя Центрально-Черноземной областной Контрольной комиссии ВКП(б) — Рабоче-крестьянской инспекции Цветкова «Итоги чистки и очередные задачи парторганизации ЦЧО» за 1929 г., в докладных записках о подготовке, ходе, результатах проверки и чистки окружных партийных организаций ЦчО, в информационном письме Цветкова наркому Рабоче-крестьянской инспекции С. Орджоникидзе содержатся материалы о том, что чистка партии и проверка Белгородской партийной организации показали неблагополучное положение дел и троцкистские настроения среди коммунистов. Областная проверочная комиссия под председательством Радина, областная Контрольная комиссия и органы ОГПУ установили, что в Белгородском округе с 1926 по 1929 гг., то есть в течение четырех лет, троцкисты вели широкую, хорошо организованную работу. Руководство оппозиционеров менялось в зависимости от сло-
жившейся ситуации. На смену уволенного секретаря уездного комитета партии Нечаева пришли другие руководители. Они устраивали совещания и обсуждали методы и формы работы. Установив связь с троцкистами Харькова, Курска, Воронежа и Москвы, они получали информацию, инструкции и литературу (платформу, запись разговора Бухарина и Каменева, письма Троцкого, критику программы Коминтерна), размножали и распространяли ее в различных учреж-дениях22.
Троцкисты Белгородского округа занимали руководящие должности: Быков — председатель уездного исполкома, Загнер—уполно-моченный Контрольной комиссии Рабоче-крестьянской инспекции, Кузьмук — секретарь райкома партии, Пузанов — глава профбюро, Зосимов — директор сахарного завода. Находясь на высоких постах, они обеспечивали себе связь с руководящими партийными и советскими организациями и имели в округе разветвленную сеть представителей как в городе, так и в сельских районах. Они выступали против решений партии, ЦК и отдельных его представителей, против практических мероприятий партии и правительства — индустриализации, хлебозаготовок, введения непрерывной рабочей недели и т.д. Упор был сделан на индивидуальную обработку и вербовку отдельных коммунистов, а также на строгую конспирацию. Совещания партийных руководителей-троцкистов проходили в Курске и Белгороде. По показаниям коммуниста Зосимова окружной Контрольной комиссии, троцкистская литература охватила около 4050% всей партийной организации. Проверочные партийные комиссии не сразу выявили троцкистов, работа которых была очевидной. Оппозиционная группа была раскрыта только в 1929 г., из партии было исключено 15 человек23.
Тамбовский большевик-ленинец Н. Меклер в Бюллетене московской группы большевиков-ленинцев (оппозиции) «Шаг вперед, три назад» сообщал, что накануне 7 ноября 1928 г., как и повсеместно, в Тамбовской губернии были проведены обыски оппозиционеров с ордером: «Произвести обыск, в зависимости от обыска — арестовать». Несмотря на то, что обыск не дал никаких «уличающих» материалов, Меклер был арестован. Председатель Тамбовского ОГПУ Виксон при беседе с троцкистами использовал провокационные сведения: он уверял, что Мрачковский при вызове в Воронежское ОГПУ, непосредственно в присутствии его, Виксона, говорил: «Троцкий окончательно выдохся. Он оппозиции больше не нужен». По его словам, «90% ссыльных против Троцкого, возглавляет всех недовольных Сосновский». Указывая на груду писем от соратников Меклера, Виксон заявлял: «Вот это — все ваши, но вы их не получите, ни одного письма не получите»24. Власти оказывали на троцкистов, сосланных в различные города Сибири, в Коми АССР и в Астрахань, не только политическое, физическое, но и моральное давление, лишая их общения с близкими людьми.
«Болезненные явления» на местах были обнаружены в Елецкой и особенно в Орловской партийной организации. В Орловской парторганизации, где были распространены «мещанско-обывательские» настроения, окружное руководство недостаточно внимания уделяло опасности «правого уклона», вовлечению рабочих и крестьян в обсуждение основных вопросов политики партии. Боясь привлечения широких масс, оно применило к троцкистам аппаратные, административные способы борьбы, что подорвало авторитет партии: было распущено бюро Орловского горкома ВКП(б), исключена из партии и арестована группа работников25. Судя по «Циркулярному письму ОГПУ о борьбе с троцкизмом» от 21 февраля 1929 г., в 55-м полку, расквартированном в Центрально-Черноземной области, при непосредственном участии Мрачковского была создана троцкистская ячейка26. В Воронеже появились прокламации под видом оппозиции, на дверях одного из Воронежских заводов стали писать «Долой советскую власть!»27.
В 1928 г. в Воронеже была выявлена группа «большевиков-ленинцев». Доказательством их деятельности является документ «Протокол и стенограмма заседания Воронежской окружной Контрольной комиссии ВКП(б) по делу группы воронежских оппозиционеров-троцкистов Олещенко П. С., Восковых Я. Г., Гей-дыш Л. С., Шмитько Б. Г.» от 13 декабря 1928 г. Особого внимания заслуживают биографии воронежских троцкистов и их политические взгляды.
Лазарь Соломонович Гейдыш родился в 1890 г. в семье сельского кустаря в Николаевском округе, с 1912 г. служил в армии, затем был на фронте и в плену. После октября 1917 г. он вернулся в Россию. В Красной армии не служил, однако в 1920 г. он был послан на работу в Красную армию. Имея низшее образование, в том же 1920 г. вступил в партию, и с этого времени стал получать назначения на различные руководящие советские и партийные должности в Костромской, Курской, Воронежской губерниях. В 1923 г. его направили на работу в деревню секретарем уездного комитета партии, где уже проявила себя оппозиция. Однако в дискуссиях того времени он не разделял взгляды оппозиции, а наоборот, последовательно выступал против. В 1927 г. получил должность секретаря производственной партийной ячейки маслозавода № 12 г. Воронежа, а в 1928 г. — руководителя вечерней совпартшколы 2-го райкома и стал членом бюро ячейки маслозавода № 1228, где слушателями в большинстве своем были районные активисты.
В оппозицию Гейдыша подтолкнули крайне сложные условия в партии, когда уже нельзя было открыто критиковать и обсуждать партийные дела, а только выполнять решения ЦК. Легальный путь борьбы с «генеральной линией» Сталина стал опасным, фракционная работа могла привести к исключению из партии и аресту органами ОГПУ. Точкой отсчета в переломе его политических взглядов
стал XV съезд ВКП(б), подготовка к которому велась, по его мнению, «нечестно», «мошенническим образом», то есть не было предварительного обсуждения решений съезда, а была только «проработка» вопросов.
Непосредственно участвуя в подготовке съезда, являясь руководителем совпартшколы 2-го райкома и членом бюро ячейки маслозавода № 12, он вносил предложение во время работы районной партийной конференции и на совещании секретарей партийных ячеек, считал необходимым обсуждать решения перед голосованием, на что получил отказ со стороны секретаря обкома ВКП(б) ЦЧО И. Г. Бирна, а также партийных работников Кобзева и Преснякова: «Потом будете прорабатывать — голосуйте». В итоге при подготовке к XV съезду ВКП(б) тезисы и контртезисы оппозиции стали обсуждаться непосредственно в ходе партийных конференций.
По мнению Гейдыша, если бы их обсудили раньше, то это обстоятельство могло бы сказаться на составе делегатов. В этом вопросе он занимал принципиальную позицию. По его мнению, решения съезда — высшей партийной инстанции — не должны были подготавливаться заранее и выноситься на съезд в готовом виде, а там только санкционироваться. В таком случае часть коммунистов только формально согласилась с решениями на съезде, а после съезда подвергла их сомнению29. Между тем для сталинского аппарата власти было важным обеспечить преобладание своих сторонников во всех партийных структурах. Сам Сталин тонко понимал и внимательно следил за всеми оттенками взглядов в Политбюро. Еще на рубеже 1925-1926 гг., в наиболее острой фазе конфликта между сторонниками Сталина и «новой оппозицией», «сторонники Сталина и зиновьевцы боролись за выгодные места, старались фильтровать присутствующих и распределять своих сторонников по всем партийным собраниям»30.
Обращаясь в прошлое, Гейдыш понимал, что уже после смерти Ленина коммунисты не обсуждали, а «прорабатывали» решения партии в зависимости от колебаний ЦК. Также при жизни Ленина конгрессы Коминтерна созывались пять раз в течение пяти лет, а VI Конгресс Коминтерна собрался только через четыре года и три месяца. Тем не менее вплоть до XV съезда партии Гейдыш был верным сторонником сталинской «генеральной линии» и сверял все решения партии с Уставом ВКП(б), и в соответствии с решениями X съезда РКП(б) он был уверен, что фракционная деятельность ведет к гибели партии, ведь партия осуществляет диктатуру пролетариата. И когда, после XV съезда ВКП(б), были приняты кардинальные решения в отношении ряда партийных работников — ближайших соратников Ленина, он посчитал решения правильными, поскольку верил в то, что оппозиционеры клеветали на партию, и их деятельность была связана с контрреволюционными элементами31.
Однако после XV съезда партии «генеральную линию» Сталина
и его сторонников Гейдыш стал считать вредным для партии, особенно после проведения чрезвычайных хлебозаготовок, которые «обрушились» на крестьянство. Так, потеряв доверие к решениям XV съезда ВКП(б), он стал оппозиционером. Он изучил речи Бухарина, который заявлял о том, что «левая» оппозиция предсказывала серьезные трудности с заготовкой хлеба, но они не сбылись. И на XV съезде сторонники Сталина заявляли, что оппозиция допускает чудовищное обвинение и клевещет на партию, и вдруг после февральского Пленума ЦК 1928 г. он увидел резкий перелом, тяжелое положение с хлебозаготовками. Также он полагал, что необходимо проводить политику сближения рабочего класса с крестьянством, делая упор на бедноту, завоевать середняка. Дело в том, что троцкисты предлагали подвергнуть принудительному, обязательному хлебному налогу зажиточных — примерно 10% крестьян. Как оказалось, после съезда партия приступила именно к такой политике, причем с большими перегибами. В докладе А. И. Рыкова по итогам июльского 1928 г. Пленума ЦК ВКП(б) речь шла о том, что в ряде округов применялась статья 107 УК, по которой пострадало 50% середняков и до 25% бедняков32. Таким образом, сталинская линия задела и середняков, и бедняков, что не укрепляло союз рабочего класса с крестьянством, наоборот — в деревне усилились антибольшевистские настроения.
В отношении курса сталинской группы на индустриализацию, Гейдыш считал, что намеченный путь индустриализации страны правильный, но метод осуществления неправильный. Его представление о строительстве социализма, вероятно, соответствовало оппозиционным идеям о том, что на ближайшие годы темп индустриализации недостаточен, что рост производительных сил должен идти наряду с улучшением всех сторон жизни рабочего класса. Однако вся тяжесть индустриализации была возложена на рабочих, и троцкистская оппозиция справедливо рассматривала политику ЦК по принципу: «Работай побольше, ешь поменьше, одевайся похуже, так как мы не можем ссориться с остальными классами в стране»33.
Большое беспокойство у Гейдыша вызывало сложившееся положение в ВКП(б), когда коммунисты боялись обсуждать партийные вопросы, иначе их могли обвинить в «уклоне». Так в партии сложилось «тяжелое» подполье. Кроме того, руководящие партийные органы скрывали от рядовых коммунистов различные дискуссионные проблемы, решения которых должны были проводиться в жизнь. По его мнению, с одной стороны, ЦК выступал за развитие самокритики в соответствии с июньской 1928 г. директивой партии и решениями XVI партконференции о «развертывании критики и самокритики и действительного соблюдения принципов внутрипартийной демократии», а с другой стороны, — открытая критика руководства ЦК могла привести к исключению из партии.
На заседании Воронежской окружной Контрольной комиссии
ВКП(б) в выступлении Гейдыша особо значимой была обозначена проблема открытого высказывания своего мнения без последующего преследования. Он заявлял: «В верхах партии создается такое положение, когда члены партии боятся говорить. Я не знаю почему создалось это положение, как его допустили, мы имеем решение X съезда, где говорится, что нужно создать такое положение, чтобы члены партии получали доверие, а мы сейчас в партии имеем режим, когда члены партии боятся говорить с членами партии по партийным вопросам, а если станут говорить, тебе скажут "брось, товарищ", и тебе пришьют уклон. Почему нельзя открыто обсудить в партии, что мы имеем в руководящих органах разноголосицу, и она сообщается тем членам партии, которые должны проводить ее решения в жизнь?»34.
Гейдыш считал, что решения XV съезда в отношении исключенных из партии коммунистов, неверные, а осуждение оппозиции как контрреволюционной, неправильное: «Я считаю, когда мы исключали Троцкого, Зиновьева, Преображенского, Шарова—это бесспорно было неправильно. Я не считаю, что вот эти товарищи должны быть исключены из партии, но я не сторонник группировок, я не причисляю себя к ним. Но я заявляю, что товарищей, которые после честного обсуждения подчинятся решению, надо принять в партию»35. По его мнению, сталинисты продолжали механически ругать «левую» оппозицию, а практически реализовывали предлагаемые ею мероприятия, которые приводили к обострению положения в деревне из-за чрезвычайных мероприятий по хлебозаготовкам. Так, предложение оппозиции обложить 10% «верхушки» деревни усиленным налогом было отвергнуто под предлогом того, что эта политика будет направлена против крестьянина, а после XV съезда в отношении крестьян были применены чрезвычайные меры36. По сути курс на ускоренную индустриализацию и ограничение эксплуататорских элементов были также заимствованы сталинским руководством у оппозиции37. Гейдыш заявлял: «Те мероприятия, которые мы проводим, есть суррогат того, что предлагала оппозиция, но зачем же мы создали такой режим, выгнали ряд достойных людей, которые в ряде мероприятий были правы. ... Я вижу, что здесь нет увязки»38. И в этом ключе сталинско-бухаринское руководство реализовывало курс оппозиции. Получалось, что троцкистские идеи стали разделять и сталинисты, и бухаринцы. Правда, Гейдыш считал, что Сталин возглавляет в партии одну фракцию, а Рыков — другую39.
Исходя из смены своих убеждений, Гейдыш проводил разъяснительную работу среди членов партии. По сути это была борьба не против партии, а против ее руководства. При сложной экономической и социальной ситуации в стране он был сторонником курса на индустриализацию, однако считал, что проблему методов индустриализации следует обсуждать среди рядовых коммунистов, а не «бороться в ЦК». Он часто спрашивал себя: «Когда мне прихо-
дилось прорабатывать решения VI Конгресса Коминтерна, имеем ли мы такое положение, что рабочий класс нам доверяет полностью?». Ответ для него был очевиден: «Многие утверждают, что нет. Между собой многие рабочие беседуют, но открыто боятся говорить. Рабочие говорят об оппозиции, говорят о теперешних затруднениях, когда мы, спустя три урожайных года, имеем такое положение, когда у нас нет хлеба, и не только выпал наш экспортный хлеб, но мы вынуждены были после трех урожайных лет ввозить хлеб. Ведь это все есть вопросы руководства. Я действительно считаю, что наше нынешнее руководство по ряду важнейших вопросов допустило такие промахи, которые говорят не только об ошибках, но говорят и о способности руководить»40.
Гейдыш также осуждал руководящих работников, в том числе и из Политбюро, поскольку даже к декабрю 1928 г. не было принято постановление о пятилетнем плане в соответствии с решениями XV съезда ВКП(б). Говоря о борьбе в ЦК, он подразумевал не что иное, как фракционную борьбу в «верхах», с одной стороны Сталина, а с другой — «правой» оппозиции во главе с Рыковым, Бухариным, Томским. В то же самое время он отражал взгляды троцкистов, направленные против лидеров, зараженных «правым уклоном», которых открыто разоблачать на низовом уровне было еще рано: Рыков и Томский продолжали свою работу даже после ноябрьского пленума ЦК ВКП(б) 1928 г.41
Обвинение во фракционности в большевистской партии всегда рассматривалось как самое тяжкое42. Д. И. Апальков справедливо считает, что традиции коллективного руководства препятствовали обострению внутрипартийной борьбы и перенесению дискуссии в публичную сферу43. Однако откровенно признавая свою фракционную работу, Гейдыш считал себя оппозиционером, разъяснял свои взгляды, но соратников не называл, так как был заинтересован в том, чтобы оставшиеся товарищи смогли провести работу по созыву XVI, «честно подготовленного чрезвычайного», съезда партии. Выход из тяжелого положения он видел в конкретных предложениях для обсуждения на XVI съезде: руководство должно создать атмосферу доверия внутри партии, опубликовать все партийные документы, восстановить в партии незаслуженно исключенных, а также осужденных по ст. 58 УК за контрреволюционную деятельность. Он был твердо убежден в том, что нельзя исключать из партии за взгля-ды44. Судя по показаниям, Гейдыш был человеком целеустремленным, смелым, настойчивым, твердым, ответственным, имел стойкие убеждения, был уверен в своей правоте, не искал личной выгоды. Он искренне, с большой энергией работал в интересах партии и не раскаялся в своей деятельности.
Гейдыш четко отделял «бездарное» руководство от рядовых коммунистов, считал, что режим зависит от руководства партии. По долгу службы он много времени уделял политическому само-
образованию. Его оппозиционные взгляды на партийную жизнь сформировались в результате вдумчивого изучения Устава ВКП(б), стенограмм докладов Сталина, Рыкова на пленумах ЦК, решений партийных съездов, работы Бухарина «Заметки экономиста», «контрреволюционных» материалов, которые были посланы оппозицией в Коминтерн и были включены в решения VI Конгресса Коминтерна (следовательно, считал Гейдыш, они являлись не «контрреволюционными», а настоящими партийными документами), а также под впечатлением нелегальных писем Троцкого, Радека и других оппозиционных вождей.
Избирательную вербовку сторонников он стал вести после XV съезда, разъяснительную работу о сложившемся положении в партии проводил исключительно среди честных партийцев, преданных сторонников Советской власти, а также среди беспартийных рабочих для вербовки в партию, считая, что беспартийный актив должен знать о проблемах в партии, а привлечение к оппозиционной деятельности главным образом рабочих было важным для подготовки новых кадров45. Такие взгляды были характерны как для московских лидеров оппозиции, так и для их последователей в других регионах страны46.
Гейдыш считал, что кризис в партии проявлялся не только в зажиме открытой критики, но и в увеличении числа карьеристов и коммунистов с мещанскими взглядами, стремившихся к личному благополучию. Такие партийцы составляли так называемое «болото» и рассуждали следующим образом: «Ладно, пусть делают, мое дело — поднять руку». Также многие руководящие работники проявляли чванство, мнили себя «маленьким лениным». Он считал, что запрет критики в партии приводил к росту карьеристских настроений или к стремлению повышать образование для получения личной выгоды. Он поддерживал борьбу Сталина против «правой» оппозиции под лозунгом «Огонь направо!», однако недоумевал, почему исключают из партии и снимают с должностей тех, кто борется с «правыми», а «правых» назначают на ответственные посты. Партийные лозунги шли в разрез с практическими мероприятиями. Получалось, что сталинское большинство так или иначе взяло на вооружение «левый» курс, и представители «левой» оппозиции были во многом правы, а часть их достойных представителей несправедливо исключили из партии на XV съезде ВКП(б) с ярлыком контрреволюционеров. Гейдыш пришел к выводу, что ЦК не способен бороться с «правыми». Он полагал, что такая политика была не простым промахом или ошибкой — это была неспособность в принципе руководить страной, и руководство ЦК ведет страну к гибели, а Троцкого и Преображенского считал «не худшими людьми»47. Аналогичные взгляды были характерны и для оппозиционеров Пермского края, которые считали троцкистов «лучшей революционной силой» и находили сочувствие среди непролетарских слоев,
бывших членов небольшевистских партий, местной интеллигенции, ученых, преподавателей, студентов в большей степени по вопросам демократии, «которая существует только на бумаге»48.
По словам самого Гейдыша, он не был идеологом оппозиции, не готовил вторую революцию, не создавал новую партию — он хотел быть уверенным в том, что партия вступит на путь ликвидации того режима, которого иначе как уголовным он назвать не мог. Он считал необходимым разъяснять беспартийным активным рабочим причину ошибок руководства: «В таком случае каждый коммунист имеет право и должен общаться с рабочими и разъяснять им открыто все проблемы. Важно, чтобы рабочие чувствовали себя хозяевами». В виде гарантии от дальнейшего преследования он считал необходимым вернуть в партию тех товарищей, которые имели мужество отстаивать свои взгляды. Себя он причислял к ленинской оппози-
ции49.
13 декабря 1928 г. Гейдыш был приведен на заседание Президиума Воронежской окружной Контрольной комиссии под конвоем ОГПУ. Президиум окружной Контрольной комиссии под председательством И. Иванова обвинил его в том, что, будучи членом ВКП (б), он вел антипартийную и антисоветскую работу, состоял в подпольной троцкистской организации, вербовал рабочих в свою организацию, создавал оппозиционные группы, нелегально распространял листовки антипартийного контрреволюционного содержания на заводах Воронежа и на Юго-Восточной железной дороге, и состоял в партии для того, чтобы проводить эту оппозиционную работу, злостно клеветал на партию и ЦК и ставил свою троцкистскую, фракционную дисциплину выше дисциплины партии. За принадлежность к троцкистской оппозиции и за активную подпольную антипартийную и антисоветскую работу он был исключен из рядов ВКП(б)50.
Вероятно, Лазарь Соломонович Гейдыш оказал влияние на Якова Григорьевича Восковых, 1900 года рождения, выходца из крестьян, который не закончил сельскую школу, имел низшее образование, в Красной армии не служил, по профессии рабочий, в октябрьский призыв 1927 г. вступил в партию, считая себя «немного начитанным». С 1919 г. он трудился на мельнице.
В мельничном производстве он стал замечать хищения продукции со стороны партийцев и комсомольцев и заявил об этом в губернскую Контрольную комиссию. Вскоре он был вызван в губернский Отдел по расследованию уголовных преступлений и был зачислен секретным сотрудником, но дело о хищениях с места не сдвинулось. Восковых познакомился с Гейдышем, стал больше читать партийную литературу. Однако оппозиционером себя не считал, листовки не печатал и не распространял, а получал их от некоего Антонова51.
На заседании Президиума Воронежской Контрольной комиссии Восковых было поставлено в вину то, что, работая в 1928 г. на мас-
лозаводе № 12 и являясь членом бюро ячейки ВКП(б), он знал о нелегальной троцкистской работе Гейдыша и не сообщил об этом в окружную Контрольную комиссию для принятия мер. В комиссии прозвучала унизительная реплика в его адрес: «Восковых недостаточно развит, и в этих вопросах разбирается как кот в Библии». Восковых был объявлен выговор за то, что не сообщил об антипартийной и антисоветской работе троцкистов52.
В группе воронежских большевиков-ленинцев состоял Борис Григорьевич Шмитько — по происхождению батрак, служил в Красной армии, рабочий Воронежских железнодорожных мастерских, с низшим образованием, вступил в партию в 1926 г. Примечателен тот факт, что в апреле 1928 г. он был исключен из партии за принадлежность к оппозиции, а в июле 1928 г. был восстановлен в партии ввиду того, что отказался от своих оппозиционных взглядов и фракционной работы. После восстановления в партии он руководил агиткружком и агитколлективом вполне в духе «генеральной линии». В оппозицию он перешел после неудачных попыток критики руководства по чисто производственным вопросам, когда он пришел к выводу, что местное партийное руководство зажимает рядовых коммунистов, а провозглашаемая политика ЦК партии расходится с практикой. С одной стороны, ЦК призывал бороться с бюрократизмом, который подрывал авторитет партии, а с другой стороны, за критику или пропаганду своих взглядов партийное руководство причисляло таких коммунистов к оппозиции. Он считал такое положение неприемлемым ни в производственной, ни в партийной среде, и каждый член партии может бороться с недостатками внутри партии, а не в подполье.
Шмитько поддерживал связь с исключенным из рядов ВКП(б) за контрреволюционную работу С. В. Мрачковским, с которым был знаком с 1923 г. Когда он служил в Красной армии, Мрачковский, будучи командующим войсками Приволжского военного округа, посетил его воинскую часть. Когда Мрачковский приехал в Воронеж, Шмитько узнал, что это его бывший командующий и пошел к нему. Так он присоединился к «левой» оппозиции, организовывал рабочие группы, но листовки не распространял, боролся не против партии, а против бюрократов, против отдельных лиц, которые на местах «бьют, жмут, приклеивают ярлыки оппозиционера и контрреволюционера» и т.д. Он не выступал против Советской власти и против фракции Сталина в целом. Он был противником фракционных группировок, но текущий момент в партийной среде невольно заставлял его идти на фракционность53.
На заседании Президиума Воронежской Контрольной комиссии ВКП(б) Шмитько был обвинен в том, что обманул партию, был неискренен, подавая заявление об отказе от оппозиционных взглядов, в то же время состоял в группе оппозиционеров и активно проводил совместно с Гейдышем троцкистскую антипартийную и антисовет-
скую работу. Давая объяснения Президиуму Контрольной комиссии, он объявил себя убежденным оппозиционером и категорически отказался указывать лиц, состоящих в группе оппозиционеров и ведущих вместе с ним антипартийную и антисоветскую работу. За принадлежность к троцкистской оппозиции, обман партии и активное участие в подпольной антипартийной и антисоветской работе совместно с Гейдышем Шмитько был исключен из рядов ВКП(б)54.
К воронежским оппозиционерам-троцкистам присоединился Павел Семенович Олещенко, 1897 г. рождения, по происхождению и по социальному положению рабочий, с 1914 по 1917 гг. работал на рудниках, затем участвовал в партизанском движении и служил в Красной армии. В 1922 г. он приехал в Воронеж, окончил рабфак, стал студентом медицинского факультета Воронежского государственного университета. Вступил в партию в 1925 г. и на тот момент оппозиционных взглядов не разделял. Однако в 1927 г. во время развернувшихся дискуссий накануне XV съезда ВКП(б) на комсомольском собрании он высказал свое мнение по вопросу китайской революции, за что уже в феврале 1928 г. постановлением райкома партии был исключен из рядов ВКП(б) как участник оппозиции.
Олещенко направил апелляцию в губернскую Контрольную комиссию и в апреле 1928 г. был восстановлен в партии с объявлением выговора. Он признал все свои ошибки, признал решения XV съезда партии правильными. Однако, по его словам, в это время в Воронежском государственном университете сложилась невыносимая обстановка, а по отношению к нему началась травля. Оказалось, что он утратил доверие партии. А в самой партячейке сложилось такое положение, когда политическая «ориентировка» заставляла изгонять оппозиционеров из партии. Тех же, кто пробовал голосовать против партийных решений, могли посчитать единомышленниками оппозиционеров, поэтому по понятным причинам все коммунисты голосовали за их исключение из партии. По его мнению, такая ситуация возникла не только в Воронежском университете, а во всех партийных ячейках55.
Олещенко считал, что режим, установленный сталинским ЦК после смерти Ленина, — антиленинский, антибольшевистский режим, не способный бороться с правым уклоном. К тому же, после июльского 1928 г. Пленума ЦК, в связи с трудным хозяйственным положением, он стал внимательно следить за официальной прессой, пытаясь установить причинно-следственные связи продовольственной проблемы в стране. Ему удалось встретиться с московским троцкистом Кулешовым и в ходе нескольких бесед обсудить наиболее острые проблемы по международному, внутреннему и хозяйственному положению в стране. После его знакомства с троцкистами Антоновым, рабочим завода Триер (который и написал заявление в ОГПУ), и Пивзнером многие вопросы оказались для него по-прежнему не проясненными. Он хотел свободно высказывать свои
мысли. Он и его однокурсники, студенты одного отделения, собирались в аудитории университета и вели горячие споры по вопросам хозяйственного положения в стране56.
Олещенко стал более глубоко изучать взгляды оппозиции и подвергать сомнению директивы XV съезда ВКП(б). После выявления «правого уклона» в Московской партийной организации он представлял этот уклон в качестве поборника частнокапиталистического накопления, который к тому же оказывал влияние на ЦК. После выступлений на партийных собраниях в университете о том, что правый уклон оказывает влияние на ЦК, и в руководстве есть «заминка», он перешел на сторону оппозиции. По его показаниям, 9 ноября 1928 г. к нему «попала» листовка, которая была брошена на проспекте Революции. Он ее прочитал и уничтожил, поскольку установил, что она носила контрреволюционный характер. 9 ноября состоялось партийное собрание, на котором был поставлен вопрос о том, что в университете среди членов партии распространяются листовки, и самое главное — студенты не несут их в партийную ячейку. Как оказалось, Олещенко никому не сказал, что у него в кармане листовка и не заявил об этом в ОГПУ57.
На заседании Президиума Воронежской окружной Контрольной комиссии Олещенко был обвинен в том, что обманул партию, был неискренен, заявляя об отказе от троцкистских взглядов и оппозиционной деятельности, в то же время оставался оппозиционером и активно проводил антипартийную и антисоветскую работу. Давая объяснения окружной Контрольной комиссии, Олещенко категорически отказался назвать лиц, состоявших в оппозиционной группе, считал себя убежденным оппозиционером. За принадлежность к троцкистской оппозиции, обман партии, антипартийную и антисоветскую работу совместно с Гейдышем и Шмитько он был исключен из рядов ВКП(б). Председатель Воронежской окружной Контрольной комиссии ВКП(б) И. Иванов обвинил группу оппозиционеров в создании оформившейся организации, руководимой Мрачковским, исключенным из партии за контрреволюцию. Их работа, согласно этому обвинению, была направлена на подрыв диктатуры пролета-риата58.
* * *
Фактически борьба с троцкизмом проходила одновременно и в центре, и в провинции, что привело к уничтожению коллективного руководства и внутрипартийной демократии, само существование которой М. М. Горинов охарактеризовал как миф, посчитав, что пора отказаться от пропагандистских мифов типа — «внутрипартийная демократия»59.
После XV съезда ВКП(б) усилилась поддержка оппозиции в провинции. Московским троцкистам удавалось так или иначе руково-
дить разрозненными оппозиционными группами в отдельных городах Центрального Черноземья. В провинции сторонниками Троцкого были руководители различного уровня, а также молодые люди, имеющие небольшой партийный стаж, защищавшие внутрипартийную демократию и свободу выражения своего мнения, но при этом не участвовавшие в горячих обсуждениях острых экономических и социальных проблем в стране. Они находились в оппозиции не к партии, а к партийному руководству. Они имели представление о персональном составе как ЦК, так и областного и окружных партийных комитетов. В своем противостоянии с местным партийным руководством они ставили важнейший вопрос о взаимоотношениях руководства и рядовых членов партии, выступали против нарушения партийной дисциплины. Смысл их сопротивления заключался в том, чтобы предотвратить преследование коммунистов за инакомыслие.
Мотивы поддержки «левой» оппозиции в ЦентральноЧерноземной области были различными: подтверждение троцкистских идей реальной жизнью и хозяйственной практикой, невозможность следовать ленинским курсом, притеснения за высказывания своих мнений, зажим критики, нарушение процедур принятия партийных решений, формализм и бюрократизм в работе партийных органов. Связь подпольщиков осуществлялась в индивидуальном порядке. Исходя из методов борьбы сталинского руководства, местные органы ОГПУ наносили удар по групповым организаторам оппозиции, устанавливали за ними слежку, заставляя уходить в тяжелое подполье. Зачастую беспартийные рабочие сами сообщали в органы о делах и разговорах оппозиционеров.
Организаторами оппозиционных подпольных групп были партийные или советские руководители низшего и среднего звена. Оппозиционеры не были идеологами, они преломляли троцкистские положения к окружающей действительности и к личным обстоятельствам. Следуя левому курсу, троцкисты считали, что Октябрьская революция в опасности и что защищать ее должны те, которые ее завоевали, то есть не только коммунисты, но и рабочий класс. Они разделяли окончательный вывод троцкистской школы мысли: Политбюро ЦК ведет неправильную линию, страна заведена в тупик.
Несмотря на то, что во главе оппозиционных групп стояли партийные и советские руководители, их большинство составляли неквалифицированные рабочие. Поскольку разгром троцкистской оппозиции приходится на 1928 г., то в отношении периферийных троцкистских групп можно сказать, что они не носили массового характера, эти кадры не пополнялись выходцами из рабочей, интеллигентской или студенческой среды, а, следовательно, не имели потенциала для развития.
Тем не менее они вели острую фракционную борьбу от первич-
ных партийных организаций до райкомов, а если принимать в расчет сосланных троцкистов, то и до ЦК ВКП(б). Вопреки серьезным обвинениям со стороны Воронежской окружной Контрольной комиссии ВКП(б), они не создали вторую партию, в основном проявляли недовольство на уровне настроений. После разгрома «левых» оппозиционных групп партийные дискуссии 1920-х гг. на региональном уровне были фактически прекращены.
Примечания Notes
I Хлевнюк О. В. Хозяин: Сталин и утверждение сталинской диктатуры. Москва, 2010. С. 5.
2ДойчерИ. Троцкий в изгнании. Москва, 1991. С. 73.
3 Павлова И. В. Механизм власти и строительство сталинского социализма. Новосибирск, 2001. С. 200.
4 Большевистское руководство: Переписка, 1912-1927. Москва, 1996. С. 344-361.
5 Письма И. В. Сталина В. М. Молотову, 1925-1936 гг. Москва, 1996. С. 70, 71.
6 Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б): Повестки дня заседаний, 1919-1952: Каталог. Т. 1: 1919-1929. Москва, 2000. С. 468, 490-491, 493.
7 Дойчер И. Троцкий в изгнании. Москва, 1991. С. 5.
8 Советское руководство: Переписка, 1928-1941. Москва, 1999. С. 42.
9 Письма во власть, 1928-1939: Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям. Москва, 2002. С. 7274.
10 Письма во власть, 1928-1939: Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям. Москва, 2002. С. 28, 78.
II Общество и власть: Российская провинция, 1917-1985: Документы и материалы. Т. 1. Екатеринбург, 2005. С. 494, 495.
12Хлевнюк О. В. Сталин: Жизнь одного вождя. Москва, 2015. С. 82.
13 Циркулярное письмо ОГПУ о борьбе с троцкизмом // Вопросы истории. 2009. № 11. С. 11.
14 Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б): Повестки дня заседаний, 19191952: Каталог. Т. 1: 1919-1929. Москва, 2000. С. 703, 734. 736, 749.
15Медушевский А. Н. История сталинизма: итоги и проблемы изучения: Международная научная конференция // Российская история. 2009. № 5. С. 189.
16 Павлова И. В. Механизм власти и строительство сталинского социализма. Новосибирск, 2001; Назаров О. Г. Сталин и борьба за лидерство в большевистской партии в условиях НЭПа. Москва, 2002; Хлевнюк О. В. Сталин: Жизнь одного вождя. Москва, 2005; Хлевнюк О. В. Хозяин: Сталин и утверждение сталинской диктатуры. Москва, 2010; Анфер-тъевИ. А. Политическая биография правящей РКП(б) — ВКП(б) в 1920-
1930-е годы: Критический анализ. Москва, 2017; АнфертьевИ. А. Правящая РКП(б)-ВКП(б) в условиях строительства государственного социализма в СССР в 1920-е — 1930-е гг. Saarbrücken, 2017.
17 Анфертьев И. А. Политическая деятельность М. Н. Рютина и его участие в московской «внутрипартийной драке» в 1928 г. // Клио. 2004. № 3 (26). С. 51-54; Гусев A.B. Левокоммунистическая оппозиция в СССР в конце 20-х годов // Отечественная история. 1996. № 1. С. 85-103. Анфертьев И. А. М. Н. Рютин: Накануне исключения из партии президиумом Центральной контрольной комиссии ВКП(б) // Петербургский исторический журнал. 2015. № 1 (5). С. 209-211; ШабалинВ. В. Партийные институты и левая оппозиция после XV съезда ВКП(б) (на примере Уральской области) // PolitBook. 2018. № 1. С. 79-92; Фокин А. А., Шабалин В. В. Левая оппозиция на Урале после 1927 года: планы и судьбы // Исторический журнал: научные исследования. 2019. № 6. С. 88-94; Стефанен-ко А. Ю. Внутрипартийная борьба в Ленинградской организации ВКП(б) (1926-1928 гг.): структура и практики деятельности оппозиционных групп // Петербургский исторический журнал. 2020. № 4 (28). С. 21-35.
18 ИванцовИ. Г. Место и роль внутрипартийного контроля РКП(б)-ВКП(б) в партийном строительстве на Кубани, 1920-1930 гг. Краснодар, 2005; Саран А. Ю. Контрольные органы региональных структур ВКП(б) 1920-1930-х гг. (на примере Центрально-Черноземной области) // История: факты и символы. 2016. № 4 (9). С. 133-140; Иванцов И. Г. Участие региональных контрольных комиссий ВКП(б) и органов рабоче-крестьянских инспекций Наркомата РКИ в репрессиях в начале 1930-х гг. на архивных материалах Кубани и Дона // Вестник архивиста. 2021. № 3. С. 904-915; Иванцов И. Г. Региональные контрольные комиссии — рабоче-крестьянские инспекции ВКП(б) как органы внесудебного преследования: На архивных материалах Кубани 1933 г. // Вестник архивиста. 2022. № 4. С. 1042-1055.
19 Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области (ГАОПИ ВО). Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 102, 103, 123-134об., 139-154, 168-190.
20 Письма И. В. Сталина В. М. Молотову, 1925-1936 гг. Москва, 1996. С. 160-162.
21 Назаров О. Г. Сталин и борьба за лидерство в большевистской партии в условиях НЭПа. Москва, 2002.
22 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 249. Л. 14.
23 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 129. Л. 10-11; Д. 249. Л. 14-17.
24 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 105.
25 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 249. Л. 3об., 14.
26 Циркулярное письмо ОГПУ о борьбе с троцкизмом // Вопросы истории. 2009. № 11. С. 10.
27 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 82.
28 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 7.
29 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 14, 24, 28, 30.
30 БариновД. А. Ленинградская оппозиция 1925-1926 гг. и высшая шко-
ла // История повседневности. 2021. № 2 (18). С. 87.
31 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 8, 11.
32 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 8, 16.
33 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 19, 154.
34 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 10.
35 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 36.
36 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 16, 30.
37 Роговин В. З. Власть и оппозиции. Москва, 1993. С. 13.
38 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 10.
39 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 22.
40 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 10, 12.
41 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 16-17.
42 Павлова И. В. Механизм власти и строительство сталинского социализма. Новосибирск, 2001. С. 203.
43 Апальков Д. И. Внутрипартийная борьба и механизмы коллективного руководства ВКП(б) в 1928 — начале 1929 гг. // Исторический журнал: научные исследования. 2017. № 4. С. 8-23.
44 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 19, 23, 35.
45 Большевистское руководство: Переписка, 1912-1927. Москва, 1996. С. 349.
46 Фокин А. А., Шабалин В. В. Левая оппозиция на Урале после 1927 года: планы и судьбы // Исторический журнал: научные исследования. 2019. № 6. С. 88-94.
47 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 10-11, 12, 20-21, 22, 32, 33, 34.
48 Общество и власть: Российская провинция, 1917-1985: Документы и материалы. Т. 1. Екатеринбург, 2005. С. 558-564.
49 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 25-27, 36, 39, 84.
50 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 5.
51 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 56-58, 70.
52 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 5-6, 86.
53 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 41-45, 47, 52.
54 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 6.
55 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 61.
56 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 55-56, 62, 66.
57 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 56-58, 61, 64.
58 ГАОПИ ВО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 12. Л. 6, 94.
59 ГориновМ. М. Советская история 1920-30-х годов: от мифов к реальности // Исторические исследования в России: Тенденции последних лет. Москва, 1996. С. 259.
Автор, аннотация, ключевые слова
Петришина Ирина Дмитриевна — канд. ист. наук, доцент, Липецкий государственный педагогический университет имени П. П. Семенова-Тян-Шанского (Липецк)
ORCID ID: 0000-0001-6281-0509
Триумф И. В. Сталина на XV съезде ВКП(б), на котором из партии были исключены не только Л. Д. Троцкий и Г. Е. Зиновьев, но и все активные деятели антисталинской оппозиции, позволил ему приступить к слому новой экономической политики и строительству социализма командно-репрессивными методами. Изучение борьбы Сталина и его сторонников против «левой» оппозиции позволяет раскрыть не только процесс формирования сталинского аппарата власти и механизма принятия политических и хозяйственных решений, но и противостояние членов партии большевиков, которые являлись сторонниками «левой» оппозиции, центральным и региональным партийным властям. В статье показана острая фаза внутрипартийной борьбы в конце 1920-х гг. в Центрально-Черноземной области. Впервые на основе архивных документов троцкистских оппозиционеров, тайно переправляемых в крупнейшие города России, и материалов Воронежской окружной Контрольной комиссии ВКП(б) проведена реконструкция подпольной деятельности провинциальных троцкистов. Особое внимание уделяется политическим взглядам воронежских троцкистов, причинам возникновения оппозиционных групп рядовых коммунистов, методам их деятельности, масштабам распространения «левых» настроений в городах Центрально-Черноземной области. Делается вывод, что организаторами оппозиционных групп в Центрально-Черноземной области были партийные или советские руководители низшего и среднего звена. Считая, что Политбюро ЦК ВКП(б) ведет неправильную линию и страна заведена в тупик, они преломляли троцкистские положения к окружающей действительности. Рядовые «левые» оппозицонеры в большинстве своем имели низшее образование, небольшой партийный стаж, а распространение их взглядов не носило массовый характер. В своем противостоянии с местным партийным руководством «левые» оппозиционеры ставили вопрос о взаимоотношениях руководящих органов партии и рядовых членов партии, стремились предотвратить преследование коммунистов за инакомыслие.
Партия большевиков, партийный аппарат, партийная бюрократия, сталинскй авторитаризм, внутрипартийная демократия, оппозиция, троцкизм, политические репрессии.
Author, Abstract, Key words
Irina D. Petrishina — Candidate of History, Associate Professor, Lipetsk State Pedagogical P. Semenov-Tyan-Shansky University (Lipetsk, Russia) ORCID ID: 0000-0001-6281-0509 [email protected]
I. Stalin's triumph at the 15th Congress of the VKP(b), at which not only L. D. Trotsky and G. E. Zinoviev, but also all active figures of the anti-Stalinist opposition were excluded from the party, allowed him to launch the demolition of the New Economic Policy and the construction of socialism by command
and repressive methods. The study of the struggle of Stalin and his supporters against the left-wing opposition reveals not only the process of formation of the Stalinist apparatus of power and the mechanism of making political and economic decisions, but also the confrontation of members of the Bolshevik Party, who were supporters of the left-wing opposition, to the central and regional party authorities. The article shows the acute phase of the internal party struggle in the late 1920s in the Central Black Earth Region. For the first time, based on archival documents of Trotskyist oppositionists secretly transported to the largest cities of Russia, and materials from the Voronezh District Control Commission of the VKP(b), the underground activities of provincial Trotskyists were reconstructed. Special attention is paid to the political views of the Trotskyists of Voronezh, the causes of the emergence of opposition groups of rank-and-file communists, their methods of activity, and the extent of the spread of "leftist" sentiments in the cities of the Central Black Earth Region. It is concluded that the organizers of the opposition groups in the Central Black Earth Region were party or Soviet leaders of the lower and middle levels. Thinking that the Politburo of the Central Committee of the VKP(b) was taking
the wrong line and the country was led into a dead end, they applied Trot-skyist positions to the surrounding reality. As the rank-and-file left-wing oppositionists, for the most part, had lower education and little party experience, the dissemination of their views was not widespread. In their confrontation with the local party leadership, the left-wing oppositionists raised the issue of the relationship between the Bolshevik Party's governing bodies and ordinary party members, and sought to prevent the persecution of Communists for dissent.
Bolshevik Party, party apparatus, party bureaucracy, Stalinist authoritarianism, internal party democracy, opposition, Trotskyism, political repression.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Anfertev, I. A. Politicheskaya deyatelnost M. N. Ryutina i ego uchastie v moskovskoy "vnutripartiynoy drake" v 1928 g. [Political Activity of M. N. Ryu-tin and his Participation in the Moscow "Intra-Party Brawl" in 1928.]. Klio, 2004, no. 3 (26), pp. 44-54. (In Russian).
2. Anfertev, I.A. M. N. Ryutin: Nakanune isklyucheniya iz partii prezidiu-mom Tsentralnoy kontrolnoy komissii VKP(b) [M. N. Ryutin: On the Verge of Being Expelled from the Party by the Presidium of the Central Control Commission of the CPSU(b).]. Peterburgskiy istoricheskiy zhurnal, 2015, no. 1 (5), pp. 202-227. (In Russian).
3. Apalkov, D. I. Vnutripartiynaya borba i mekhanizmy kollektivnogo ru-kovodstva VKP(b) v 1928 — nachale 1929 gg. [The Internal Party Struggle and the Mechanisms of Collective Leadership of the CPSU(b) in 1928 — Early 1929.]. Istoricheskij zhurnal: nauchnye issledovanija [Digital Journal], 2017, no. 4, pp. 8-23. (In Russian).
4. Barinov, D. A. Leningradskaya oppozitsiya 1925-1926 gg. i vysshaya
shkola [Leningrad Opposition of 1925-1926 and Higher School.]. Istoriya pov-sednevnosti, 2021, no. 2 (18), pp. 81-100. (In Russian).
5. Fokin, A.A. and Shabalin, V. V. Levaya oppozitsiya na Urale posle 1927 goda: plany i sudby [The Left Opposition in the Urals after 1927: Plans and Fates]. Istoricheskiy zhurnal: nauchnye issledovaniya [Digital Journal], 2019, no. 6, pp. 88-94. (In Russian).
6. Gusev, A. B. Levokommunisticheskaya oppozitsiya v SSSR v kont-se 20-kh godov [Left-Communist Opposition in the USSR in Late 1920s.]. Otechestvennaya istoriya, 1996, no. 1, pp. 85-103. (In Russian).
7. Ivantsov, I. G. Regionalnye kontrolnye komissii — raboche-krestyanskie inspektsii VKP(b) kak organy vnesudebnogo presledovaniya: Na arkhivnykh materialakh Kubani 1933 g. [Regional Control Commissions — Workers' and Peasants' Inspections of the CPSU(b) as Bodies of Extrajudicial Prosecution: Based on Archival Materials of the Kuban in 1933.]. Vestnik arkhivista, 2022, no. 4, pp. 1042-1055. (In Russian).
8. Ivantsov, I. G. Uchastie regionalnykh kontrolnykh komissiy VKP(b) i or-ganov raboche-krestyanskikh inspektsiy Narkomata RKI v repressiyakh v nachale 1930-kh gg. na arkhivnykh materialakh Kubani i Dona [Participation of the Regional Control Commissions of the CPSU(b) and the Bodies of Workers' and Peasants' Inspections of the Rabkrin in the Repressions of the Early 1930s: Based on Archival Materials of the Kuban and Don.]. Vestnik arkhivista, 2021, no. 3, pp. 904-915. (In Russian).
9. Medushevskiy, A. N. Istoriya stalinizma: itogi i problemy izucheniya: Mezhdunarodnaya nauchnaya konferentsiya [History of Stalinism: Recent Studies and the Urgent Issues: International Research Conference.]. Rossiys-kaya istoriya, 2009, no. 5, pp. 189-196. (In Russian).
10. Saran, A. Yu. Kontrolnye organy regionalnykh struktur VKP(b) 1920-1930-kh gg. (na primere Tsentralno-Chernozemnoy oblasti) [Control Bodies of the Regional Structures of the CPSU(b) of the 1920s — 1930s (On the Example of the Central Black Earth Region).]. Istoriya: fakty i simvoly, 2016, no. 4 (9), pp. 133-140. (In Russian).
11. Shabalin, V. V. Partiynye instituty i levaya oppozitsiya posle XV sezda VKP(b) (na primere Uralskoy oblasti) [Party Institutions and Left Opposition after the 15th Congress of the CPSU(b) (The Case of the Ural Region).]. Polit-Book, 2018, no. 1, pp. 79-92. (In Russian).
12. Stefanenko, A. Yu. Vnutripartiynaya borba v Leningradskoy organizat-sii VKP(b) (1926-1928 gg.): struktura i praktiki deyatelnosti oppozitsionny-kh grupp [Intraparty Struggle in Leningrad Party Organization of the CPSU(b) (1926-1928): The Structure and the Practices of Oppositionists' Groups.]. Pe-terburgskiy istoricheskiy zhurnal, 2020, no. 4 (28), pp. 21-35. (In Russian).
(Monographs)
13. Anfertev, I. A. Politicheskaya biografiya pravyashchey RKP(b) — VK-P(b) v 1920-1930-e gody: Kriticheskiy analiz [Political Biography of the Ruling RCP(b) — CPSU(b) in the 1920s — 1930s: Critical Analysis.]. Moscow,
2017, 323 p. (In Russian).
14. Anfertyev, I. A. Pravyashchaya RKP(b)-VKP(b) v usloviyakh stroi-telstva gosudarstvennogo sotsializma v SSSR v 1920-e — 1930-e gg. [Ruling RCP(b)-CPSU(b) under Conditions of Construction of State Socialism in the USSR in 1920s — 1930s.]. Saarbrücken: LAP Lambert Academic Publishing, 2017, 668 p. (In Russian).
15. Deutscher, Isaac. Trotskiy v izgnanii [Trotsky in Exile.]. Moscow, 1991, 588 p. (In Russian). = Deutscher, Isaac. The Prophet Unarmed: Trotsky, 1921— 1929. London; New York: Oxford University Press, 1959, 490 p. (In English).
16. Ivantsov, I. G. Mesto i rol vnutripartiynogo kontrolya RKP(b)-VKP(b) v partiynom stroitelstve na Kubani, 1920-1930 gg. [The Place and Role of the RCP(b)-CPSU (b) Internal Party Control in Party Building in the Kuban Region, 1920-1930.]. Krasnodar, 2005, 207 p. (In Russian).
17. Khlevnyuk, O. V. Khozyain: Stalin i utverzhdenie stalinskoy diktatury [Master: Stalin and Establishment of Stalinist Dictatorship.]. Moscow, 2010, 478 p. (In Russian).
18. Khlevnyuk, O. V. Stalin: Zhizn odnogo vozhdya [Stalin: Life of a Leader.]. Moscow, 2015, 461 p. (In Russian).
19. Nazarov, O. G. Stalin i borba za liderstvo v bolshevistskoy partii v usloviyakh NEPa [Stalin and Struggle for Leadership in Bolshevik Party under Conditions of NEP.]. Moscow, 2002, 203 p. (In Russian).
20. Pavlova, I. V. Mekhanizm vlasti i stroitelstvo stalinskogo sotsializma [Mechanism of Power and Construction of Stalinist Socialism.]. Novosibirsk, 2001, 459 p. (In Russian).
21. Rogovin, V. Z. Vlast i oppozitsii [The Power and the Oppositions.]. Moscow, 1993, 398 p. (In Russian).
DOI: 10.54770/20729286 2024 2 53
