CC BY
94
7. ЛихачевД.С. Литература эпохи «Слова о полку Игореве» (Памятники литературы Древней Руси. XII век. - М., 1980. - С. 5-22) [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.philology. ru/literature2/likhachov-80.htm. (дата обращения -27.07.2012)
8. Лихачев Д.С. «Слово о полку Игореве» и особенности русской средневековой литературы: Слово о полку Игореве - памятник XII века. - М.; Л., 1962. - С. 300-320) [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www. philology.ru/literature/ literature2/likhachov-62,htm (дата обращения 27.07.2012)
9. Орлов А.С., Шамбинаго С.К. Слово о полку Игореве [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.philology.ru/literature2/orlov-shambinago-41.htm (дата обращения 27.07.2012)
10. Сазонова Л.И. Средневековый мотив богородичного чуда в повести Н.В.Гоголя «Портрет» // Славяноведение. - 2010. - № 2. - С. 79-87 [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.
imli.ru/PDF/Sazonova-Portret.pdf (дата обращения 27.07.2012)
11. Творогов О.В. Гоголь Николай Васильевич // Энциклопедия «Слова о полку Игореве»: [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://feb-web. ru/feb/slovenc/es/es2/es2-0322.htm (дата обращения 27.07.2012)
12. Слово о полку Игореве // Хрестоматия по древней русской литературе Х-ХУ11 века / сост. Н.К. Гудзий. - М.: Аспект - Пресс, 2002 - С. 58-71.
13. Список с челобитной Колязина монастыря // Хрестоматия по древней русской литературе Х1-ХУ11 века / сост. Н.К. Гудзий. - М.: Аспект -Пресс, 2002 - С. 456-459.
14. Повесть о Горе и Злочастии // Хрестоматия по древней русской литературе Х-ХУП века / сост. Н.К. Гудзий. - М.: Аспект - Пресс, 2002 -С. 386-396.
15. Повесть о Савве Грудцыне // Хрестоматия по древней русской литературе Х-ХУП века / сост. Н.К. Гудзий. - М.: Аспект - Пресс, 2002 - С. 400-425.
УДК 821.161.1.09
Патроева Наталья Викторовна
доктор филологических наук, профессор Петрозаводский государственный университет, г. Петрозаводск
ЛЕРМОНТОВСКИЕ ЗАЧИНЫ: СТРОФИКА, МЕТРИКА И СИНТАКСИС
В статье представлен анализ композиционных начал (зачинов) стихотворений М.Ю. Лермонтова с точки зрения их строфической либо астрофической организации, метрической схемы и синтаксического строения. Наблюдения над лермонтовскими интродукциями позволяют прийти к заключению о том, что наиболее частой формой зачина оказывается ямбический четырехстопный катрен, совпадающий по своим границам со сложным бессоюзным предложением.
Ключевые слова: зачин, строфика, метрика, поэтический синтаксис.
Зачин (в других терминах: начало, интродукция, экспозиция, вступление, завязка) -первый элемент обычной для лирического текста трехчастной композиции, описанной в работах Б.В Томашевского [9] и В.Е. Холшевнико-ва [10]. Вопрос о границах зачина - проблема, пока не нашедшая решения в работах литературоведов (лирическая композиция - вообще мало разработанная область теоретической поэтики). В.С. Баев-ский, например, предлагает интерпретацию зачина в объеме только первой строки текста [1, с. 22], часто заменяющей в лирике отсутствующее заглавие. В.Е. Холшевников же настаивает, что при определении границ интродукции важно учитывать «не количество стихов», саму «функцию лирического зачина» [11, с. 10]. Р. А. Евсеева отмечает, что решающую роль в проблеме выделения зачина играет «содержательная, смысловая завершенность начальных строк стихотворения, определенная степень законченности начального образа, который, появляясь в зачине, дополняется, детализируется, обрастает новыми значениями в разработке и обоб-
щается в концовке посредством известных поэтических приемов и средств» [5, с. 47].
Безусловно, решение вопроса о протяженности и правой границе зачина нуждается в синтаксическом обосновании. Вполне очевидна опосре-дованность процедуры вычленения зачина также анализом синтаксического устройства, графики (пауз-пробелов), строфики и метрики лирического текста.
Цель предлагаемой вниманию уважаемого читателя работы - анализ зачинов в лирике М.Ю. Лермонтова с точки зрения их строфической, метрической и синтаксической организации. Материалом исследования служат тексты 253 стихотворений М.Ю. Лермонтова 1828-1841 гг.
Известный историк русского литературного языка Л.А. Булаховский отмечал, что «переход к «романтическим» размерам и новые излюбленные виды рифмовки единицей стихотворного выражения сделали строфу» [2, с. 276]. Строфически организованные стихотворения М.Ю. Лермонтова составляют немногим более половины его лири-
© Патроева Н.В., 2014
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 4, 2014
133
ческого наследия и в основном частью относятся, согласно нашим наблюдениям, ко второму периоду творчества (99 стихотворений 1828-1836 гг. и 52 стихотворения 1836-1841 гг. - соответственно 58% и 68%). Поэтической нормой и традицией, иногда только нарушаемым правилом, является синтаксически замкнутая строфа. В более чем 40 лермонтовских стихотворениях зачин совпадает по своей протяженности с катреном; за этим самым распространенным типом строфической конструкции следуют с большим отрывом: 7 октав («Дереву» [6, с. 58], «Ночь» [6, с. 67], «Романс к И...» [6, с. 80], «К Л.» [6, с. 89], «Арфа» [6, с. 105], «Поток» [6, с. 115], «Время сердцу быть в покое.» [6, с. 124]), 4 пятистишия («Черкешенка» [6, с. 29], «Кавказ» [6, с. 36], «Благодарю!» [6, с. 64], «Небо и звезды» [6, с. 92]), 4 секстины («Русская мелодия» [6, с. 24], «Перчатка» [6, с. 33], «Сосед» [6, с. 160]; «К***» [6, с. 227]), по 2 примера двенадцатистиший («Исповедь» [6, с. 86], «Свиданье» [6, с. 219]), децим («Когда б в покорности незнанья.» [6, с. 93], «Гляжу на будущность с боязнью.» [6, с. 166]) и двустиший («Баллада» [6, с. 32], «Морская царевна» [6, с. 223]), единственной репрезентацией представлены одиннадцати-(«Памяти А.И. О<доевско>го» [6, с. 182]) и шест-надцатистишие («Молитва» [6, с. 35]).
Интродукции могут занимать также несколько строф: 16-строчный зачин стихотворения «Оправдание» занимает 4 строфы-катрена ([6, с. 207]), в четырех произведениях начальные фразы занимают 2 строфы (2 начала из восьми стихов, охватывающие по 2 катрена («Молитва» [6, с. 162], «<М.А. Щербатовой>» [6, с. 186]), десятистрочное, размещенное в двух пятистишиях («Н.Ф. И.. .вой» [6, с. 38]) и двенадцатистрочное, равное двум секстинам («Как часто, пестрою толпою окружен.» [6, с. 184]). За пределы октавы выходит 11-строчное интродук-тивное предложение в стихотворении «К***», где междустрофная пауза одновременно является интонационной границей, разделяющей восходящую и нисходящую части в мелодической схеме периода: Когда к тебе молвы рассказ Мое названье принесет И моего рожденья час Перед полмиром проклянет, Когда мне пищей будет кровь И стану жить среди людей, Ничью не радуя любовь И злобы не боясь ничьей;
Тогда раскаянья кинжал Пронзит тебя; и вспомнишь ты Что при разлуке я сказал.. .[6, с. 68] Организация зачинов по законам периодической речи - один из излюбленных приемов Лермонтова, например:
Оправдание Когда одни воспоминанья О заблуждениях страстей,
Наместо славного названья Твой друг оставит меж людей, -
И будет спать в земле безгласно, То сердце, где кипела кровь, где так безумно, так напрасно С враждой боролася любовь, -
Когда пред общим приговором Ты смолкнешь, голову склоня, И будет для тебя позором Любовь безгрешная твоя, -
Того, кто страстью и пороком Затмил твои младые дни, Молю язвительным упреком Ты в оный час не помяни [6, с. 207]. Поддерживаемая совпадением границ предложения, строки или строфы мелодическая плавность, напевность звучания классического стиха, однако, Лермонтовым часто нарушается, в стремлении разнообразить ритм, избежать монотонности идеально симметричных форм, наполнить поэтическую речь живыми разговорными интонации, «прозаизирующими» стих. Первые предложения, занимающие полустишия (подобные зачины встречаются только в произведениях первого этапа) либо одну и более строк с заключительным полустишием, когда первая фраза заканчивается в середине стиха, создают подобным «фразным сечением» (термин Л.А. Булаховского) дополнительный к анжамбману конфликт между стиховым и синтаксическим членением, тем самым сообщая стиху «разговорность; при определенном содержании, которое этого требовало, - даже опрощен-ность» [3; 277]:
Темно. Все спит. Лишь только жук ночной. [6, с. 54] Моя душа, я помню, с детских лет Чудесного искала. Я любил. [6, с. 72] Я видел юношу: он был верхом На серой борзой лошади - и мчался Вдоль берега крутого Клязьмы. Вечер. [6, с. 86] Вчера до самой ночи просидел Я на кладбище, все смотрел, смотрел Вокруг себя; - полстертые слова Я разбирал. Невольно голова. [6, с. 56] В астрофических стихотворениях М.Ю. Лермонтова, доля которых снижается от 42 (70 из 170 ранних стихотворений) до 28% (22 из 77 поздних произведений) в направлении от первого ко второму этапу творчества, во многом сохраняется «инерция» построения инициальных конструкций по модели четырех-, дву- или восьмистишия: так, на композиционные начала длиной в 4 стиха приходится около трети всех репрезентаций в лишенных строфического членения произведениях. Таким образом, преобладающим строфическим типом зачина оказывается катрен - наиболее распространенный тип строфы в русской лирике.
Интересно проследить соответствие метрической организации зачина его синтаксическому
134
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 4, 2014
Таблица 1
Соотношение между метрической организацией лермонтовских стихотворений и синтаксическим построением зачина
Размер
Тип\ предлоЧ женин \ Я 2 Я 3 Я 4 Я 5 Я 6 Я 7 Х 3, Х 5 Х 4 Ам Ан Д
ПП 1 2 33 7 7 7 4 1
ССП 1 5 3 4 1
СПП 2 12 1 2 1
БСП 20 5 2 1 4 1 2
МСП 2 1 45 24 16 4 4 10 4 2
Условные сокращения: Я - ямб, Х - хорей, Ам - амфибрахий, Ан - анапест, Д - дактиль; цифры обозначают количество стоп в строк; ПП - простое предложение; ССП - бинарное сложносочиненное предложение; СПП - бинарное сложноподчиненное предложение; БСП - бинарное бессоюзное предложение; МСП - многокомпонентное сложное предложение из 3-х и более частей.
строению - вопрос о соотношении метрических и синтаксических характеристик стиха и пока специально не рассматривался с точки зрения типологии предложения, хотя попытки выявить морфологические основы рифмы и метра, а также соответствие ритма и компонентного состава предложения на материале русской лирики уже предпринимались (см. напр. [4], [8]).
В таблице 1 представлено соотношение между метрической организацией лермонтовских стихотворений и синтаксическим построением зачина:
Как следует из приведенных количественных показателей, размеры Я 2, Я 3 и жанрово-ней-тральный, в силу своей самой широкой употребительности в малых лирических жанрах, Я 4 в два раза чаще соотносятся с зачинами, построенными по модели сложного предложения. Метрические схемы Я 5 и Я 6, Д, Ам используются еще гораздо активнее именно в полипредикативных интродукциях, Я 7 и Ан - только в сложных структурах лермонтовских начал. Примерно в равных пропорциях моно- и полиметрические структуры встречаются в четырехстопных хореических зачинах, поскольку, очевидно, за данной метрической схемой закрепилась прочная традиция песенной и эпической фольклорной стилизации, а также анакреонтики в русской «легкой поэзии». Таким образом, длинные размеры (в частности, пяти-, шести- и семистопный ямбы - стихи с ореолом «высоких» жанров, по преимуществу эпических поэм, драм и трагедий, пятистопный хорей), как и вольные стихи, а также разностопные и полиметрические композиции (например, «Слышу ли голос твой...», Горе тебе, город Казань.», «Воля», «Песня» («Колокол стонет.»), «Песня» («Желтый лист о стебель бьется.»), «Русалка» и др.) предпочитают почти всегда усложненные структуры.
Инициальные фразы иногда могут занимать все пространство стихотворения, так что первое предложение текста вбирает в себя целостный лирический опыт поэта, поэтому затруднительным
и условным оказывается в этом случае членение подобного дискурса на традиционно выделяемые в типичной для стихотворения трехчастной композиции зачин, развитие темы, концовку. Подобное построение стихов, совпадающих по своим границам с одним пространным высказыванием, не только подчеркивает присущую именно поэзии грамматическую и смысловую сверхусложненность, но и позволяет заключить, что связь композиции с синтаксической структурой произведения в лирическом роде гораздо более тесная, жесткая, чем в иных жанровых формах: в стихотворном тексте в рамках нередко лишь одного вбирающего «бездну смысла» предложения умещаются несколько композиционных рубрик с не очень четкими, не столь очевидными (как, например, в структуре прозаической строфы - сверхфразового единства), размытыми границами:
Предсказание Настанет год, России черный год, Когда царей корона упадет; Забудет чернь к ним прежнюю любовь, И пища многих будет смерть и кровь; Когда детей, когда невинных жен Низвергнутый не защитит закон; Когда чума от смрадных, мертвых тел Начнет бродить среди печальных сел, Чтобы платком из хижин вызывать. И станет глад сей бедный край терзать; И зарево окрасит волны рек: В тот день явится мощный человек. И ты его узнаешь - и поймешь. Зачем в руке его булатный нож: И горе для тебя! - твой плач, твой стон Ему тогда покажется смешон; И будет все ужасно, мрачно в нем. Как плащ его с возвышенным челом [6, с. 59] -первая строка, вводящая информацию о грядущем страшном событии, здесь, очевидно, является лаконичным зачином, предопределяющим развертывание антиутопии в придаточных частях со значением времени в рамках единого сложного целого; строки 12-16 содержат кульминацию - предска-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 4, 2014
135
зание явления безжалостного мессии, а заключительных два стиха в представляют собой концовку мысли, подтверждающую характеристику будущего, заявленного лирическим героем в самом начале. Таким образом, смысловая и синтаксическая сложность, усиленная, двойная (с одной стороны - стиховая, с другой - конструктивная, синтагматическая) сегментированность стихового пространства позволяет представить трехчастную (зачин + развитие темы + концовка) композиционную форму, соединить «начала и концы» даже в пределах текста, совпадающего по структуре с одним предложением (ср. также: «Я видел раз ее в веселом вихре бала.», «Когда волнуется желтеющая нива.», «Слышу ли голос твой.», «Она поет - и звуки тают.», «Когда твой друг с пророческой тоскою.», «Дай бог, чтоб ты не соблазнялся.» и др.).
Однако в целом только в менее чем 10% интродукций Лермонтова границы зачина и первого предложения не совпадают: первая композиционная часть соответствует части сложного целого (Страшись любви: она пройдет, Она мечтой твой ум встревожит. [6, с. 37]; Я зрел во сне, что будто умер я; Душа, не слыша на себе оков. [6, с. 39]; Гляжу в окно: уж гаснет небосклон, Прощальный луч на вышине колонн. [6, с. 48]; Он спит последним сном давно, Он спит последним сном, Над ним бугор насыпан был. [6, с. 69]; Я видел юношу: он был верхом. [6, с. 86]; «Я видел раз ее в веселом вихре бала; Казалось, мне она понравиться желала.» [6, с. 104]; «Я видел сон: прохладный гаснул день.» [6, с. 107]; «Приветствую тебя, воинственных славян Святая колыбель! пришлец из чуждых стран.» [6, с. 135]; и некоторые др.) или -гораздо реже - охватывает два-пять предложений (Погаснул день! - и тьма ночная своды Небесные, как саваном покрыла. Кой-где во тьме вертелись и мелькали светящиеся точки, И между них земля вертелась наша; На ней, спокойствием объятой тихим, Уснуло все - и я один лишь не спал. Один я не спал. [6, с. 42]; см. также: «Свиданье» и «Выхожу один я на дорогу.»).
Подводя итог нашим наблюдением над строфическим, метрическим и синтаксическим устройством лермонтовских интродукций, отметим, что наиболее часто используемой структурой оказы-
вается ямбический зачин-катрен, построенный по модели бессоюзного двучастного или многокомпонентного с разными видами синтаксической связи сложного предложения (подробнее о синтаксической организации начал лермонтовских стихотворений см. [7]). Вопрос о соответствии композиционного членения, синтаксиса и ритмо-метрической схемы стихотворного текста требует дальнейшего исследования на основе более широкой эмпирической базы и представляется одним из актуальных и перспективных аспектов будущих филологических разысканий в области «грамматики поэзии» и стиховедения.
Библиографический список
1. Баевский В.С. Стих русской советской поэзии. - Смоленск: Изд-во СГПИ, 1972. - 145 с.
2. Булаховский Л.А. Русский литературный язык первой половины XIX века: Фонетика. Морфология. Ударение. Синтаксис. - М.: Учпедгиз, 1954.
3. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха: метрика, ритмика, рифма, строфика. - М.: Наука, 1984. - 352 с.
4. Гаспаров М.Л., Скулачева Т.В. Статьи о лингвистике стиха. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 288 с.
5. Евсеева Р.А. Трехчастность лирических стихотворений: к проблеме методики анализа композиции // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2006. - Т. 61. - № 11. - С. 44-50.
6. Лермонтов М.Ю. Полн. собр. стихотворений: в 2-х т. - Л.: Сов. писатель, 1988. - Т. 1. - 687 с.
7. Патроева Н.В. Интродуктивные предложения в лирике М.Ю. Лермонтова // Учен. зап. ПетрГУ Сер. Общественные и гуманитарные науки. - 2014. - № 5 (142). - С. 41-47.
8. Скулачева Т.В. Части речи в стихотворной строке: методы анализа // Корпусный анализ русского стиха: сб. науч. статей / отв. ред. В.А. Плун-гян, Л.Л. Шестакова. - М.: Изд.центр «Азбуковник», 2013.- С. 243-266.
9. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. - М.: Аспект-пресс, 1996. - 333 с.
10. Холшевников В.Е. Анализ композиции лирического произведения // Анализ одного стихотворения. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. - С. 5-49.
136
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова ¿j- № 4, 2014
