CC BY
113
9. Morrison T. Sula. NY : Plume Book, 1982.
10. Williams Sh.A. Dessa Rose. New York: Quill. An Imprint of HarperCollins Publishers, 1999.
11. http://www.thenation.com
12. http://www.womenshistory.about.com/
References
1. Burstin D. Americans: National experience. M: Prod. Progress group - "Litera", 1993.
2. Iordanskii V.B. Beats, people, gods. Sketches of the African mythology. M: Science. Main edition of east literature, 1991.
3. Hitorburgh E.L. Afro-Americans of the USA. XX century: ethnohistorical sketch. M: Science, 2009.
4. Sapozhnikova Yu.L. Classical and modern histories of slaves: continuity of genres in creativity of Afro-American writers (G. Jacobs, Sh.E.Williams and L.Carrie): monograph. Smolensk: Smolgu's publishing house, 2011.
5. Sapozhnikova Yu.L. Modern histories of slaves in a context of a postmodernism and magic realism (on a material of works of I.Read, C.Jones, T.Morrison, E.Dzhounsa): monograph. Smolensk: Smolgu's publishing house, 2012.
6. Jacobs H. Incidents in the Life of a Slave Girl. New York: Barnes&Noble Classics, 2005.
7. Jones G. Corregidora. Boston: Beacon Press, 1986.
8. Morrison T. Beloved. Croydon: Vintage, 2005.
9. Morrison T. Sula. NY: Plume Book, 1982.
10. Williams Sh.A. Dessa Rose. New York: Quill. An Imprint of HarperCollins Publishers, 1999.
11. http://www.thenation.com
12. http://www.womenshistory.about.com/
УДК 82.091-4. Л.АНДРЕЕВ:82.091-4 С.ЧЕРНЫИ
UDC 82.091-4.L.ANDREEV:82.091-4 S.CHERNY
Е.А. МИХЕИЧЕВА
доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русской литературы ХХ-ХХ1 веков и истории зарубежной литературы Орловского государственного университета
E-mail: [email protected]
E.A. MIKHEICHEVA
doctor of Philology, professor of the department "the Russian literature of the XX-XXI centuries and history of foreign literature" Orel state university E-mail: [email protected]
ЛЕОНИД АНДРЕЕВ И САША ЧЕРНЫЙ. К ПРОБЛЕМЕ ТВОРЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ LEONID ANDREEV AND SASHA CHORNY. CREATIVE CONTACTS PROBLEM
Компаративистика - одно из наиболее развивающихся направлений современного литературоведения. Установление взаимосвязей между современниками или писателями разных эпох указывает на целостность литературного процесса, на продолжение традиций в литературе. Творческая параллель Леонид Андреев -Саша Черный до сих пор не рассматривалась исследователями. Доказать ее обоснованность - цель данной статьи.
Ключевые слова: Серебряный век, Саша Черный. Леонид Андреев, творческие связи, традиция, сатира, гротеск, военная тема, композиция, жанр.
Comparativistics is one of the progressive schools of modern literary studies. Interrelations between contemporaries or writers of different epochs indicates literary process integrity and literature traditions continuity. «Leonid Andreev -Sasha Chorny» parallel is still not considered by researchers. The purpose of this article is to prove its validity.
Keywords: Silver Age of Russian poetry, Sasha Chorny, Leonid Andreev, creative contacts, tradition, satire, grotesque, the war theme, composition, genre.
В 1918 Саша Черный (А.М.Гликберг), как и многие представители русской интеллигенции, категорически не приняв большевиков и «новую Россию», эмигрирует, сначала в Прибалтику, затем - в Германию и Италию. Семья Леонида Андреева, после смерти писателя в 1919 году, также эмигрировала. В Италии Саша Черный с женой 2 года жил в семье Андреевых: жена Саши Черного преподавала детям Леонида Андреева
русский язык. Как признавался сам поэт: «До страсти хотелось сбежать (из России), но потом, конечно, вернуться». Вернуться, как и у многих других эмигрантов, не получилось. Но, по сути, он остался в «уездном городе Болхове» (так называется одно из его стихотворений), еще вчера казавшимся таким же захолустным, как сама Россия. В стихотворении «Уездный город Болхов» в 1911 году вполне благополучный российский гражда-
© Е.А. Михеичева © E.A. Mikheicheva
нин и поэт выразил пренебрежительно-барское неприятие глухой провинции. Убога не только обстановка, но и люди, живущие примитивной жизнью с претензией на светскость:
На горе бомондное гулянье в «Городке»: Извилистые ухари в драконовых жилетах И вспухшие от сна кожевницы в корсетах Ползут кольцом вокруг «музыки», как стая мух в горшке. (1, 101)
Это стихотворение - картинка русской жизни, стоп-кадр. Недаром в последней строфе описано восприятие дикими провинциалами чуда эпохи, кинематографа. В эмигрантском будущем и такая Россия стала Саше Черному близкой и желанной. Как пишет современный исследователь, «он не смог оторваться от поруганной и погибшей России» (2, С.21)
В 1920 году Саша Черный написал стихотворение «Памяти Л.Н. Андреева». Леонида Андреева год как уже не было в живых; он скончался в Нейволе (Финляндия) 12 сентября 1919 года от сердечного приступа. Ранний уход (Андрееву было 47 лет) одного из ярчайших прозаиков и драматургов Серебряного века потряс многих. На смерть писателя откликнулись М. Горький, Н. Телешов, И. Северянин, К. Чуковский и другие современники. В 1930 году в память о замечательном русском писателе вышел сборник статей и воспоминаний - «Реквием». (2)
Леонид Андреев и Саша Черный «пересекались» в дореволюционное время. Как известно, Саша Черный, обладая талантом сатирика и будучи какое-то время другом Аркадия Аверченко, был активным сотрудником журнала «Сатирикон», в котором иногда печатался Л. Андреев. В частности, фельетон Андреева «Искренний смех» впервые был опубликован в «Сатириконе». Стихотворение, посвященное Л. Андрееву, подтверждает факт интереса Саши Черного к творчеству современника, знание и понимание им личности Андреева, его мироощущения, волновавших его проблем. В советское время творчество двух эмигрантов, Леонида Андреева и Саши Черного, было под запретом, да и сегодня это стихотворение не слишком известно, поэтому мы приводим его полностью.
ПАМЯТИ Л. Н. АНДРЕЕВА
Давно над равниною русской, как ветер
печальный и буйный, Кружил он взволнованной мыслью, искал, и
томился, и звал. Не верил проклятому быту и, словно поток
многоструйный, Срываясь с утесов страданья, и хрипло, и дико
рыдал.
С бессонною жаждой и гневом стучался он в
вечные двери, И сталкивал смерчи безверья, и мучил себя и
других...
Прекрасную «Синюю Птицу» терзают косматые
звери,
Жизнь - черная смрадная яма, костер из слепых и глухих.
Мы знали «пугает - не страшно», но грянуло
грозное эхо. И, словно по слову пророка, безумный
надвинулся шквал: Как буря, взметнулись раскаты кровавого
«Красного Смеха», Костлявый и жуткий «Царь-Голод» с «Анатэмой»
начал свой бал.
С распятым замученным сердцем одно только
слово «Россия», Одно только слово «спасите» кричал он в свой
рупор тоски, Кричал он в пространство, метался, смотрел,
содрогаясь, на Вия, И сильное, чуткое сердце, устав, разорвалось
в куски...
Под сенью финляндского бора лежит он печально и тихо, Чужой и холодной землею забиты немые уста. Хохочет, и воет, и свищет безглазое русское Лихо, Молчит безответное небо, - и даль безнадежно пуста. (4) Саша Черный легко и органично входит в мир личности Андреева и в атмосферу его творчества. Обращенность писателя к «безднам» человеческой души, стремление показать обреченность человека на земные страдания, его прорыв в метафизическое пространство, умение найти убедительные формы и приемы для передачи трагизма человеческого существования - то, что отличало Андреева, составляло его индивидуальность, передано автором стихотворения в экспрессивной манере, характерной для самого Андреева, с обилием ярких эпитетов, метафор, сравнений: «как ветер печальный и буйный», «срываясь с утесов страданья, и хрипло, и дико рыдал», «стучался он в вечные двери», «мучил себя и других»... Саша Черный в стихотворении приводит названия произведений Андреева, по духу и экспрессионистской манере письма наиболее близкие ему самому: пьесы «Анатэма», «Царь-Голод», рассказ «Красный смех»; воспроизводит известное высказывание Л.Толстого об Андрееве: «Он пугает, а мне не страшно».
В стихотворении много скрытых цитат, свидетельствующих, что Саша Черный хорошо знал творчество Андреева. Например, «стучался он в вечные двери» -отсылка к героям произведений Андреева «Молчание», «Жизнь Василия Фивейского», «Елиазар», «Иуда Искариот», «Анатэма» и другим, бунт которых направлен против непроницаемости границ между «этим» и «тем» миром, между жизнью и вечностью, разумом и безумием. «Надо, чтобы было открыто», - декларирует позицию автора один из персонажей рассказа «Призраки». Строки стихотворения - «Прекрасную «Синюю птицу» терзают проклятые звери,/ Жизнь -черная смрадная яма, костер для слепых и глухих» -обращают нас к М.Метерлинку, особо почитаемому Андреевым среди драматургов за создание символистского театра, за интенсивный поиск новых форм в искусстве. События октября 1917 года, гибель старой России обернулись для Андреева личной трагедией. «С
распятым, замученным сердцем» он взывал о помощи к мировому сообществу, и это нашло отражение в дневниках, письмах, публицистике писателя, в частности в статьях «S.O.S», «Veni, creator!» и других.
Саше Черному хорошо известна ситуация последних лет жизни Андреева. Оказавшись после событий октября 1917 года «трижды изгнанником»: из России, из дома и из творчества - Андреев потерял смысл жизни, впал в отчаяние. Чудовищем, гоголевским Вием представлялись ему большевики, убийца своей страны и своего народа Ленин, и это стало главной причиной внезапной смерти писателя в 47 лет - «и сильное, чуткое сердце, устав, разорвалось в куски».
Чувство отчаяния, рожденное осознанием окончательной потери родины, ощущение собственной неприкаянности и ненужности, делают «безнадежно пустой» «даль» и самого Саши Черного, поэтому смерть на чужой земле близкого ему по духу писателя воспринимается как личная трагедия.
Общность идейно-эстетических позиций, художественного поиска Леонида Андреева и Саши Черного подтверждают и «переклички» в творчестве, в частности, обращение обоих писателей к военной теме и их отношение к войне.
Рассказ Андреева "Красный смех" (1904) ознаменовал собой новый этап в творчестве писателя. "Красный смех" явился откликом на русско-японскую войну, причем, откликом человека, на войне не бывавшего и знавшего о ней только по газетным корреспонденциям и свидетельствам очевидцев. Рассказ изначально основан не на фактах, а на ощущениях, которые возникали при чтении газетных репортажей с полей сражений, из бесед с участниками войны. Детали и подробности кровавой бойни дорисовывало воображение художника. Андреев не ставит перед собой задачу воспроизвести реальные события. Ему важно передать свое, особое, нестандартное, отношение к этим событиям. С одной стороны, произведение рождено действительностью, а с другой, эта действительность является не предметом изображения, а лишь толчком для создания гротесково представленных, эмоционально окрашенных образов. Это дает основание исследователям отнести рассказ «Красный смех» в разряд экспрессионистских произведений Андреева.
Андреев делит человечество на мертвых и живых, причем, граница между этими состояниями очень призрачна. Зыбкость границ между жизнью и смертью, потрясение от осознания невозможности повернуть время вспять, вернуться на какие-то минуты назад, чтобы отменить смерть, будут переживать герои многих произведений Андреева: «Жизнь Василия Фивейского», «Губернатор», «Рассказ о семи повешенных» и др. В «Красном смехе» действуют абстрактные люди, не обладающие ни именем, ни индивидуальным характером. Они интересуют автора как носители общечеловеческих качеств. Солдат, его брат, жена, мать, доктор, студент - так называет автор своих героев (с той же безликостью и одновременно многоликостью героев мы встретимся в драме «Жизнь человека»). Каждый
выполняет функцию, предначертанную ему природой. Брат пытается помочь брату, жена ждет возвращения мужа, мать оплакивает сына, солдаты сражаются, а доктор старается спасти их от неминуемой смерти и сам сходит с ума. Люди становятся носителями одного качества, которое, разрастаясь, превращает человека в абстракцию. Война - безумие человечества, безумны все, кто непосредственно столкнулся с войной (герой-повествователь в первой части рассказа), и те, кто в войне не участвовал, но соприкоснулся с безумием безумных (брат безумного, герой-повествователь во второй части рассказа).
Андреев использует натуралистические детали, но они не придают его стилю конкретности. "Широким, скребущим, плачущим стоном наполнилась палата, и отовсюду к нам повернулись бледные, желтые, изможденные лица, иные без глаз, иные в таком чудовищном уродстве, как будто из ада вернулись они" (5, 43 - 44). Максимальной степенью абстрактности обладает и главенствующий в рассказе образ - образ «красного смеха», застывшего страшной кровавой маской на лицах соприкоснувшихся с войной людей, и мертвых и живых.
Саша Черный в Первую мировую войну, поддавшись патриотическому порыву, добровольцем идет на фронт, Вскоре приходит понимание антинародной сущности этой кровавой бойни. Но участие в войне дает возможность «приобщиться к военной теме». Он пишет цикл стихотворений «Война». В стихотворении «Песня войны»» повествование ведется от лица самой Войны: Прошло семь тысяч пестрых лет Пускай прошло, ха-ха! Еще жирнее мой обед, Кровавая уха... (2, 122)
Войны, через которые пришлось пройти человечеству до ХХ века, сопоставляются с настоящей войной, которая и по многообразию способов уничтожения людей, и по количеству жертв ни в какое сравнение не идет с предыдущими войнами. Теперь - наука мой мясник! Я на земле - бессменный гость И мир - смешная ложь, - утверждает Война. Следует отметить, что «ложь» - обобщающий образ - символ состояния мира, человека и человечества, характерный для творчества Андреева 900-х годов (рассказы «Ложь», «Стена», «Мысль», «Так было» и др.). Во время войны значение этого символа актуализируется. В стихотворениях «На фронт», «Сестра» Саша Черный с потрясающей глубиной и экспрессией раскрыл боль и ужас войны. Война - «работа» солдат, врачей, сестер, санитарок, для которых ранения, смерть сотен, тысяч людей становятся чем-то простым и обыденным, привычным. Особенно близок Саша Черный к Андрееву в своем восприятии войны в стихотворении «В операционной».
Стихотворение можно условно разделить на три части, основание тому дает как содержание стихотворения, так и его художественные особенности. Первую часть - десять строк, не разделенных на строфы, с раз-
ными вариантами рифмовки - можно назвать «предчувствие ужаса». Автор описывает состояние людей в коридоре госпиталя, перед операционной. Вторая часть - «ужас войны» - сама операционная, в которой «кост -лявый хирург. взрезает острой сталью зловонное мясо». Третья часть - промежуток между операциями, временный отдых от ужаса крови и смерти: «Каторжный труд! / Как дрова, их сегодня несут, / Несут и несут без конца.». (2, 127)
В стихотворении много от «Красного смеха», от Андреева. Название рассказа Андреева частично повторяет метафора «красный ад» в стихотворении Саши Черного. Один из наиболее эффективных экспрессионистских приемов, натуралистическая деталь, передающая весь ужас кровавой бойни, широко используется в стихотворении: «Нож визжит по кости, как напилок», «Осколки костей дико и странно наружу торчат», «На полу безобразно алеет / Свежим отрезом бедро» ... Многие детали символичны: «осколки костей» - осколки разбитой жизни, «чад хлороформа» - иллюзия освобождения от боли. Санитар, «как пьяный», но не от водки, а от обилия и бесконечности смерти.
Ощущение ужаса от творимого людьми зла усиливает контраст, который Саша Черный использует в каждой из трех частей стихотворения: насилию и смерти противостоят животворящая природа, мирная жизнь. В первой части: «За окном играет майский день / Хорошо б пожить на белом свете» / Дома - поле, мать, жена и дети». (2, 126) Во второй части страдание и безумие войны «отменяют» даль, что за окном зеленеет, «чету голубей», что «воркует и ходит бочком вдоль карниза». В третьей части «усталый хирург... /Вспоминает родной Петербург». Природа напоминает обезумевшему человечеству, что существуют мирная жизнь, мирный труд, дом, семья, близкие.
Еще одним способом передачи трагического у Андреева становится смех. Сатирическая функция андреевского смеха берет свое начало в фельетонах «Искренний смех», «Диссонанс», «Всероссийское враньё», «Тирания мелочей и преступность индивидуальности» и других. Андреев не является «чистым» сатириком, его произведения не ориентированы только на обличение, К разряду сатирических произведений следует отнести цикл «Сказочек не совсем для детей» («Орешек», «Негодяй», «Фальшивый рубль и добрый дядя», «Храбрый волк», «Земля»), созданный в 10-е годы, в котором сочетается сатирическое и трагическое, характерное для мироощущения Андреева. Само определение жанра свидетельствует о комедийной направленности произведений. Именно жанру «сказочки», а не «сказки» соответствуют уменьшительно-ласкательные формы слов, имеющих целью придать притчеобразному повествованию сатирический подтекст: «белочка-беляночка» с чудесными «зубками-грызунчиками», которой добрый ангел преподнес золотой орешек («Орешек»), «теленочек Васенька», из которого вежливый и послушный мальчик «Петечка» и его мама собираются сделать вкусные «котлетки» («Негодяй») и т.д. Подделываясь под сюсюкающую манеру «детской»
литературы дурного тона, широко используя олицетворения (расчетливая белочка, совестливый теленочек Васенька, глупый и самонадеянный волк), вводя сказочные элементы (спор ангела и Всеблагого в «Земле»), Андреев вкладывает в «сказочки» житейский смысл и заканчивает их трезвым «нравоучением», обращенным к «не совсем детям»: в «Орешке» это предостережение от излишнего благоразумия и бережливости, в «Фальшивом рубле» - от готовности делать «добро» за счет других, в «Негодяе» - от необоснованных надежд на справедливость сильных мира сего.
Сходные мотивы и приемы находим у Саши Черного в цикле «Солдатские сказки». Сказка «Кабы я был царем» - бытовая и политическая сатира (в духе Гоголя, Салтыкова-Щедрина, позже - Булгакова, Зощенко). Солдат, от имени которого ведется повествование, не имеет имени, хотя другие персонажи -фельдфебель Ипатыч, денщик Сидорчук, «солдатики Курослеп да Соленый», судьбы которых решает герой-повествователь, вообразивший себя царем, имеют имена, что свидетельствует о том, что солдат- царь видит в них личностное начало.
Солдат размышляет о том, что бы он сделал, если бы стал царем. На царское «счастье» у него своя, солдатская точка зрения: «Я, хочь и царь», однако обращения простого». Его «распоряжения» касаются солдатской жизни: «чтоб солдат под гребенку до голого места не стригли». Царь-солдат «распускает» солдатиков «на три дня» для отдыха. Юмор строится на несоответствии царской должности бытовому характеру его «распоряжений», простому народному языку, на котором говорит «царь»: «...пошли ты шведского короля на легком катери к шведской матери». Патриотические чувства выражены тоже по-простому: когда ему «специальный зауряд-военный чиновник» предлагает заморскую невесту, «царь» говорит: «Я на своей, русской, женюсь», протестуя против традиции русских царей жениться на немках. Сочетание просторечной и светской лексики также дает юмористический эффект: «вас воспретят», «марьяжный интерес вести», «авантажная дамочка», «антрекот с изюмом», «сестер с веерами к лысой матери отпустил», как и многочисленные «ежели», «ихние», «небось», «оченно», «не слиняет».. Манеры, поведение, речь «царя» мужицкие. Но есть истинное понимание солдатских, государственных нужд: «Летчикам - первое место... Он в одиночку на стальном жуке в неизвестном направлении орудует». (2, 202) В итоге царская жизнь показалась солдату бесполезной и скучной, и он «самого себя в рядовые приказал разжаловать» (2, 206)
Продолжают андреевские традиции и одновременно полемизируют с ними» «Несерьезные рассказы» и «Библейские сказки» Саши Черного, имеющие глубокий философский смысл. Если герой Андреева протестует против несоответствия законов земной жизни божественным заповедям, то у Саши Черного в споре праведника Ионы («Праведник Иона»), обозленного на грешных людей и требующего от Господа «истребить их», автор встает на сторону Господа, который поучает:
«Ты, Иона, не сетуй, а люби». И Иона вынужден признать, что «мудрость жалости глубже мудрости гнева». (2, 328).
В цикле рассказов «Дневник Фокса Микки», написанном в годы эмиграции (1924-1927), думающий, говорящий и даже умеющий писать фокстерьер, с одной стороны, продолжает галерею андреевских персонажей из животного мира («Кусака», «Друг», щенок из «Сына человеческого»), с другой - становится предтечей бул-гаковского Шарика и кота Бегемота. Мир людей глазами собаки видится как смешной, нелепый, бессмысленный и примитивный. «Что важнее всего в жизни? Еда.» (2, 330), - подводит итог собственным наблюдениям за людьми фокстерьер Микки. Как и в случае с солдатом, ставшим «царем», у Микки своя философия, своя «мудрость». Условностям жизни людей он противопостав-
ляет свой естественный - «собачий» - взгляд на мир.
Литературный процесс - это единое целое, в нем все взаимосвязано и гармонично. Писательская индивидуальность Леонида Андреева не сформировалась бы без влияния Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого, А.П.Чехова, многих европейских писателей. Леонид Андреев, в 900-е годы самый популярный прозаик в России, «перекликался» в творчестве со многими современниками (с М.Горьким, Б.Зайцевым, Ф.Сологубом, М.Арцыбашевым»), влиял на последующие поколения писателей. Андреевские мотивы, образы и приемы письма исследователи находят в творчестве В.Набокова, М.Булгакова, Ю.Нагибина, в эстетике постмодернистов. Параллель Леонид Андреев - Саша Черный - убедительное подтверждение взаимодействия творческих личностей.
Библиографический список
1. Макаров В. Маска наизнанку /Саша Черный. Горький мед. М.: Книжный клуб Книговек, 2012
2. Саша Черный. Горький мед М.: Книжный клуб Книговек. 2012
3. Реквием. Сборник памяти Леонида Андреева. Под ред. Д.Л.Андреева, В.Е.Беклемишевой. Изд-во «Федерация», 1930
4. Саша Черный. Памяти Л.Н.Андреева. 100stix12.ru/publ/2-1-0-708
5. Андреев Л.Н. Собрание сочинений: В 6 т., Т.2, М.: Художественная литература, 1990
References
1. Makarov V. Mask on the wrong side out / Sasha Chorny. Bitter honey - M: Book club Knigovek, 2012
2. Sasha Chorny. Bitter honey M: Book club Knigovek. 2012 .
3. Requiem. Studies in honour Leonid Andreev. Under the editorship of D.L.Andreev and V.E.Beklemishcheva. Publishing house "Federation", 1930.
4. Sasha Chorny. In memory of L.N.Andreev. 100stix12.ru/publ/2-1-0-708
5. Andreev L.N. Collected works: in 6 v. V. 2, M: Khudozhestvennaya Literatura, 1990.
