CC BY
26
(букв. этот парень - дискета; дескриптор: этот парень очень глуп) и др. [13]. Повышение компьютерной грамотности и приход новых генераций, свободно обращающихся с компьютерами и виртуальной реальностью, по нашему мнению, и далее будет способствовать распространению подобных выражений и, возможно, их закреплению в вокабуляре.
Подводя итоги, следует отметить, что констатация интеракциональных отношений процессов формирования исторической памяти и неофразообразования позволяет характеризовать область фразеологии в целом как одну из форм присутствия прошлого в современной жизни языкового сообщества, а фразообразование представить как один из способов фиксации исторической памяти в языке. Подобный ракурс рассмотрения проблемы приводит к пониманию национально-культурной специфики фразеологического фонда того или иного национального языка как результата взаимодействия памяти исторической и памяти языковой.
ЛИТЕРАТУРА
1. Черданцева Т.З. Итальянская фразеология и итальянцы. М.: ЧеРо, 2000. 304 с.
2. Репина Л.П. Концепции социальной и культурной памяти в современной историографии // Феномен прошлого / Отв. ред. И.М. Савельева, А.В. Полетаев. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2005. 476 с. С. 130-131.
3. Bologne J.-C. Qui m'aime me suive. Dictionnaire commenté des allusions historiques. Paris: Larousse DL, 2007. 303 p.
4. Палевская М.Ф. Образование фразеологических единиц и сопутствующие процессы // Образование
и функционирование фразеологических единиц. Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 1981. 160 с. С. 4.
5. Георгиева С. Профессии в зеркале фразеологии // Фразеологизм: семантика и форма. Курган, 2001. 161 с. С. 21.
6. Сидоренко К.П. Фразеологизмы терминологического происхождения // Русская речь. 1978. № 3. С. 85.
7. Соловьев В.П. Фразеологизация терминологических сочетаний // Образование и функционирование фразеологических единиц. С. 34.
8. Алефиренко Н.Ф. Фразеология в свете современных лингвистических парадигм. М.: ООО Изд-во "Элпис", 2008. 271 с.
9. Назарян А.Г. Фразеология современного французского языка. М.: Высшая школа, 1987. 288 с. С. 261.
10. Кара-Мурза С. Под хруст французской булки. Короткая память — срочная национальная проблема // Политический журнал. 2004. № 29 (32) [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.politjournal.ru/index.php?action=Articles &dirid=73&tek=1862&issue=49, свободный. Загл. с экрана. Яз. рус.
11. Савельева И.М., Полетаев А.В. Исторические знания американцев // Время - История - Память: историческое сознание в пространстве культуры / Под ред. Л.П. Репиной. М.: ИВИ РАН, 2007. 320 с.
12. Бирих А.К., Мокиенко В.М., Степанова Л.И. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь: около 6 000 фразеологизмов. 3-е изд., испр. и доп. М.: Астрель: АСТ: Люкс, 2005. 926, [2]с. С. 533.
13. Griffon M.-P. Langage djeune Ça l'fait grave! // L'Écho du Pas-de-Calais. 2005. № 61. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.echo62.com/article.asp?num_art=1305, свободный. Загл. с экрана. Яз. фр.
5 февраля 2009 г.
ББК 81.2Рус
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ В ЯЗЫКЕ РУССКИХ ЭМИГРАНТОВ ВО ФРАНЦИИ
Т.В.
Первые лингвистические исследования, посвященные формам существования и развития русского языка за границей, появились только во второй половине XX в. Филологи того времени особое внимание уделяли этнолингвистическим и психолингвистическим проблемам языка, тогда
Яровая Татьяна Валерьевна - соискатель кафедры русского языка Таганрогского государственного педагогического института, 347936, г. Таганрог, ул. Инициативная, 46, e-mail: tat_vgd@mail.ru, т. 8(8634)601303.
как особенности функционирования русского языка на фонетическом, морфологическом, семантическом и синтаксическом уровнях языковой системы стали рассматриваться учеными лишь к концу XX столетия [1].
Современный русский язык эмигрантов последней волны во Франции на настоящий
Iarovaia Tatiana - postgraduate student of the Russian language department of the Taganrog State Pedagogical Institute, 46 Initsiativnaia Street, Taganrog, 347936, e-mail: tat_vgd@mail.ru, ph. +7(8634)601303.
момент мало исследован. Эмигрантский язык франкоязычных русских представляет собой смешение лексических элементов русского и французского языков, возникших как результат взаимовлияния, взаимодействия и взаимопроникновения этих языков. Исследование показывает, что в условиях двуязычия многие лексические единицы русского языка претерпевают изменения на фонетическом, морфологическом и семантико-лексическом уровнях языковой системы. Данная работа ставит перед собой цель рассмотреть трансформационные процессы в лексико-семантической сфере.
А.В. Зеленин писал, что "на лексическом уровне быстрее и естественнее всего заметны инновации в лексиконе эмигрантов. Люди, переселившиеся из одной страны в другую, сталкиваются с иными культурными канонами, традициями и манерами поведения, иной кухней, иными ментальными установками и проч." [2]. Изучение русской коммуникативной среды на территории Франции позволяет констатировать определенное отличие номинативных средств локального языка от нормативного русского языка России. Локализмы - это вокабюляр того или иного языка, перенесенный на почву другого языка и функционирующий на определенной территории. В.Т. Клоков объяснял подобное явление стремлением "наиболее полно представить особенности локальной культуры средствами заимствованного языка" [3].
Источником для данного исследования послужили записи русскоязычных радиопередач Международного французского радио ЯП, вышедших за 2007 - первое полугодие 2008 г., а также произведения современной художественной прозы русских авторов, которые эмигрировали во Францию.
Русский язык во Франции имеет ряд своих особенностей. По нашему мнению, лексические единицы, которые используются представителями русской диаспоры, условно могут быть разделены на три основные группы: группа А - слова, обозначающие реалии французской действительности, неизвестные в русском языке или имеющие несвойственные для русского языка сочетательные возможности; группа В - французские заимствования; группа С - англицизмы, сохранившие свое традиционное значение.
Группа А делится в свою очередь на две подгруппы: А1 - русскоязычные слова,
образованные посредством калькирования, они часто передают отсутствующие в русском языке французские понятия (с сохранением значения французских слов); Ä2 - русские единицы с измененной семантикой (расширение, сужение значений, переосмысление).
Слова французского происхождения группы В объединяют подгруппу В1 (французские средства выражения, существующие в русском языке и употребляемые в общепринятом значении) и В2 (единицы французского языка, функционирующие только в языке русских эмигрантов на территории Франции, не употребляемые в русском языке России).
Для русскоязычной диаспоры свойственно образование и использование лексических калек (подгруппа Ä1). Наиболее характерно для носителей русского языка во Франции калькирование национальных реалий.
Например, словосочетание голубая карта образовано от французского carte bleue. Выражение данной реалии впервые отмечается в конце июля 2007 г. на Международном французском радио: "Европейская комиссия вводит так называемую голубую карту -документ, дающий право официально работать в странах ЕС... После чего желающие работать в Европе получат право на работу и специальный документ - так называемую голубую карту" (RFI, передача "События крупным планом" от 30.07.07).
Нередко калькируются устойчивые французские глагольно-именные сочетания слов, например, брать автобус от франц. prendre l'autobus, брать душ от франц. prendre une douche (ср. я сажусь в автобус, принимаю душ). Калькирование французского языка приводит к несвойственным для русского языка семантическим связям: "Я с этим воевал. Потому что когда я приехал, познакомился с Машей... Я беру автобус, беру душ..Г [4]. Путем калькирования образуются некоторые словосочетания разговорной речи. Например, поймать случай от франц. saisir une occasion (favorable) - разг. воспользоваться (благоприятным) случаем [5, с. 745]: "Но, услышав от Саши, что она мечтает о собаке, я решил поймать случай и подарить ей пса" [б].
Одним из активных явлений, имеющих место в русскоязычной среде во Франции, является процесс семантических трансформаций, в результате которого лексические единицы подгруппы Ä2 получают модифицированное значение. О. Есперсен и С. Ульман
считали, что в основе изменения семантики слов лежат законы человеческого мышления. В.Г. Гак писал, что "формы семантических процессов должны соответствовать формально-логическим отношениям между понятиями, которых в логике насчитывается пять. Им соответствует пять основных семантических процессов: синонимическое развитие значений, смещение, энантиосемия, расширение или сужение (включая сюда ухудшение или улучшение значения), перенос (метафорический или метонимический). Такого рода семантические процессы обнаруживаются во всех языках, всюду, где имеет место смена названий или изменение значения слова" [7]. Все вышеперечисленные процессы семантических преобразований проявляются в языке русских эмигрантов.
Лексические единицы, которые функционируют на уровне локальной лингвистической культуры, используются чаще в расширенном семантическом значении. Иногда термины, обозначающие предметы какого-либо определенного подвида в языке России, становятся наименованиями всего вида во Франции. Например, слово госпиталь в Толковом словаре русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой определяется как "больница, преимущественно военная" [8, с. 141]. Данная языковая единица употребляется именно в таком значении в русском языке, а в языке наших эмигрантов это слово используется в расширенном значении "больница любого типа" [5, с. 543]: "На утро пломбье отвез меня в госпиталь - еще долго в деревне все на меня пальцем показывали: Смотрите, это та русская, что сама себе вывих вправила!" [9, с. 63]; "Госпиталь был военный" [10, с. 122]; "Пожар был быстро потушен, однако дым наполнил один из вагонов, в результате в госпитале оказались 15 человек" (ЯП, новости от 29.07.07).
Нами отмечены случаи появления дополнительного значения под влиянием французского окружения. В русском языке лексическая единица "реплика" обозначает: "1. ответ, возражение, замечание на слова собеседника, говорящего. 2. В сценическом диалоге: текст, заключающий в себе слова одного из действующих лиц. 3. На судебном процессе: возражение одной из сторон (спец.) 4. Краткая газетная или журнальная статья как возражение, выражение несогласия с кем-чем-либо" [8, с. 677]. В настоящее время
слово "реплика", подобно французскому существительному réplique, выражает "повторный толчок" [5, с. 945]. В речи русских эмигрантов можно услышать: "Сегодня было зафиксировано землетрясение силой в 6,8 балла по шкале Рихтера с последующей репликой в 5,6 баллов... Между тем, по самым последним сообщениям из Токио, в Японии зафиксирована новая реплика мощностью в 6,6 баллов" (RFI, новости от 16.07.07).
Имя существительное "профиль" приобрело новые значения - "перен. качества, свойства, данные, облик" [5, с. 872]. Например, "Наконец, за переплетениями этого заговора угадывается профиль скандального дела о продаже Францией Тайваню военных фрегатов" (RFI, передача "Обзор Парижских еженедельников" от 29.07.07). В русском языке слово данного значения не имеет.
Семантические преобразования коснулись не только имен существительных, но и слов других частей речи. Расширило лингвистическую область своего применения имя прилагательное "чувствительный" - "обладающий повышенной восприимчивостью к внешним воздействиям, раздражениям; перен. способный улавливать, отражать внешние воздействия, изменения; вызывающий сентиментальные чувства, нежный, склонный к сентиментальности" [8, с. 888]. Под влиянием французского синонима sensible, имя прилагательное "чувствительный" стало употребляться в значении "требующий внимания" [5, с. 1005]: "Проверки устроены избирательно и обращены на организации, которые занимаются чувствительными острыми вопросами, которые могут заниматься проблемами соблюдения прав человека в Чечне и на Северном Кавказе, насилием в правоохранительных органах, которые могут заниматься гражданскими политическими правами, в первую очередь, правом на свободу собраний" (RFI, новости от 20.02.08).
Имя прилагательное "зеленый" имеет следующие дефиниции в толковом словаре русского языка: "1. цвета травы, листвы; 2. о цвете лица: бледный, землистого оттенка (разг.); 3. состоящий из зелени; 4. о плодах: недозрелый; 5. перен. неопытный по молодости (разг.) [8, с. 228]. В условиях иноязычного окружения данное слово получило дополнительную семантику французского прилагательного vert - "относящийся к сельскому хозяйству, к садоводству, деревенский,
сельский" [5, с. 1146]. Это подтверждает пример: «После черного золота - золото зеленое. Газета "Либерасьон" посвящает свою статью росту цен на хлеб по всей планете. Возможно, французским крестьянам удастся, наконец, обойтись без европейских дотаций» (RFI, передача "Обзор Парижских газет" от 23.07.07). Без контекста россиянам нелегко догадаться о смысле сказанного, а для носителя русского языка во Франции это не вызывает затруднения.
В группу В входят широко употребляемые как в России, так и во Франции лексические единицы французского происхождения: компаньон, бутик и т.д. Особенностью данных слов является возникновение новых семантических оттенков.
Расширило сферу своего употребления слово компаньон. Ранее имевшее значение "1. человек, который вместе с кем-нибудь занимается чем-нибудь, входит в компанию; 2. член компании" [8, с. 288], в современной разговорной речи трактуется чаще всего как спутник, товарищ [5, с. 220]: «Местные, как правило, обзаводились "компаньонами" -вшами, запахом мочи и собаками» [9, с. 21]. В русском языке данное слово может использоваться с целью выражения иронии.
В языке эмигрантов наблюдается обратный семантический процесс сужения, в результате которого происходит сужение значений готовых языковых единиц. Например, из шести существующих значений слова boutique: 1. лавка, небольшой магазин; 2. магазин готового платья, магазин от дома мод; 3. мастерская; 4. товары в лавке; 5. разг. контора, заведение, 6. живорыбный садок [5, с. 135] в языке эмигрантов осталось лишь два первых значения: «В Марселе владеющие бутиками арабы, у которых на лице написано "магуй", строят из себя невинность лишь потому, что боятся полицейской подставы» [9, с. 35].
Французское заимствование мушкетер вошло в русский язык еще в XVIII в., однако использование переносного значения данного слова на территории России маловероятно. Русскоязычные эмигранты, напротив, употребляют данную лексическую единицу в качестве номинации бравых молодых мужчин: "Город эмигрантов. Мощеные улочки, Лувр и три мушкетера в бистро запивают прохладным бордо свои чизбургеры..." [9, с. 5]. В данном предложении пять слов иностранного происхождения выражают реальные объекты,
мушкетеры в метафорическом переносе означает парни.
Подгруппа В2 объединяет единицы французского языка, функционирующие только в языке русских эмигрантов на территории Франции, и которые не употребляются в русском языке России. Относящиеся к этой подгруппе лексические единицы могут быть разделены на три категории: а) слова, сохраняющие свою первоначальную семантику; в) слова, изменяющие значение; с) слова, изменяющие определенные коннотации.
Ситуация двуязычия эмигрантов способствует созданию синонимических цепочек в категории а: к имеющимся русским лексическим единицам в эмигрантский вокабуляр добавляются французские эквиваленты. Например, авион - самолет; апатрид - человек без родины, лицо без гражданства; баньоль-вуатюр - машина; дирижировать - руководить; интерфон - домофон; оторут - автострада; перноэль - дед Мороз; редшоссе -первый этаж; рю - улица; ББЕ-сан домисиль фикс - клошар - бомж; флик - полицейский; шамбр - комната; шармер - соблазнитель, покоритель сердец. Данные примеры позволяют констатировать общность значения синонимических пар, хотя проявляются разные семантические оттенки рассматриваемых единиц.
Русские и французские лексические единицы различаются по объему выражаемого понятия и по сфере их употребления: при номинации одних и тех же реалий один язык может использовать гиперонимы, другой - гипонимы. Ш. Балли полагал, что "тенденция к формированию и использованию слов широкого значения является характерной чертой французского языка" [11]. Действительно, исследуемый материал показывает, что нередко французским лексическим единицам соответствуют русские слова с более узким значением. Например, с французским гиперонимом агрикультер соотносится ряд русских гипонимов: земледелец, хлебопашец; сельский хозяин, крестьянин, фермер. Русскоязычное вещание Международного французского радио сообщает: "Надо отметить, что на представителей более простых профессий голубая карта не распространяется, т.е. те же самые польские сантехники или румынские агрикультеры, которые нелегально работают, например, у бельгийских фермеров и собирают фрукты и овощи, новую голубую
карту не получат" (RFI, передача "События крупным планом" от 30.07.07).
К французским лексическим единицам категории в относят слова с измененной семантикой. Распространенное явление в русскоязычной диаспоре - развитие антонимических значений в парадигме разных лексико-семантических вариантов многозначной лексической единицы. Энантиосемия является результатом преобразований определенного семантического комплекса, при котором один из лексико-семантических вариантов приобретает противоположные добавочные семы. Например, глагол pardonner - прощать у франкоязычных русских может употребляться в значении "просить прощения".
Модифицировав свое значение, обширную область применения получил термин "алярма". Ранее существительное alarme рассматривалось как "тревога, сигнал тревоги, аварийный сигнал" [5, с. 31], в настоящее время термин широко используется в сфере продажи товаров и услуг: "Основная проблема в данном случае с алярмой - специальным приспособлением, которое при проносе через кассу дает звуковой сигнал. Самое простое -щипцами перекусить язычок алярмы и избавиться от нее. Но есть и такие, которые просто так не перекусишь. В случае неосторожной попытки алярма истекает краской, марая тебя и одежду" [9, с. 25].
Лексические единицы категории с, т.е. слова, изменяющие свои традиционные коннотации, встречаются в речи эмигрантов относительно редко. Например, эмоционально-оценочной нейтрализации подверглось слово бош, образованное от французского имени существительного boche (пренебр. бош, фриц, немец), употребляемое во Франции по отношению к немцам негативно, пренебрежительно. В русской эмигрантской речи наблюдается исчезновение отрицательных коннотаций, происходит нейтрализация: "Я предупреждал, что боши отличаются от лягушатников в знании Шекспира" [10, с. 318]. Эмоционально-оценочная характеристика указывает на нефранцузское происхождение фразы. В этом же предложении другая лексическая единица лягушатники, образованная от французского существительного mangeur de grenouille ("тот, кто ест лягушек" - француз) иллюстрирует эмоционально-оценочную пейорацию.
В языке русских эмигрантов во Франции встречается определенное количество
слов английского происхождения (группа С). Как правило, англицизмы не изменяют свое значение в русском контексте, но больше подвергаются фонетическим трансформациям, чем заимствования из французского языка: вери интелло, дормен, интрюдер, ланч, пазл, скейт, сокер, стейнвей, токи-воки/воки-токи, трэфик, фиф-о-клок, фривей, шузы и др.
Краткий обзор лексико-семантических локализмов показывает, что общие семантические процессы, происходящие в русском языке эмигрантов во Франции, выражаются в следующих языковых трансформациях:
1. Эмигрантский узус насыщен реалиями французской жизни, которые путем калькирования передаются лексическими единицами русского языка.
2. В условиях неславянского языкового окружения некоторые русские слова приобретают новую дополнительную семантику. Использование русских лексических единиц в несвойственной для русского языка сочетаемости на синтагматическом уровне также свидетельствует об изменении семантического значения слов.
3. Пройдя этап разноуровневой языковой ассимиляции, французские лексические единицы широко используются в русском языке эмигрантов, образуя синонимические ряды или вытесняя исконные русские слова эквивалентами французского происхождения.
4. Русский эмигрантский язык во Франции отличает наличие большого количества заимствованных из французского языка слов с измененным значением. Данные лексические единицы могут подвергаться морфологическим преобразованиям или функционировать в русском языке как неизменяемые.
5. Некоторые заимствования из французского языка модифицируют свое эмоционально-оценочное содержание.
6. Заимствования из английского языка передаются, как правило, при помощи транслитерации, сохраняя свое первоначальное значение.
ЛИТЕРАТУРА
1. См., напр.: Караулов Ю.Н. О русском языке зарубежья // Вопросы языкознания. 1992. № 6. С. 5-18.
2. Зеленин А.В. Типология лексических заимствований в эмигрантской прессе (1919-1939) // Вопросы языкознания. 2008. № 1. С. 91
3. Клоков В.Т. Французский язык в Африке. Лингвокультурологическое исследование. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. 284 с. С. 114.
4. Голубева-Монаткина Н.И. Русская эмигрантская речь во Франции конца XX века. Тексты и комментарии. М.: Едиториал УРСС, 2004. 480 с. С. 159.
5. Гак В.Г., Ганшина К.А. Новый французско-русский словарь. М.: Рус. яз., 1999. 1195 с.
6. Нечаев В.М. Ангел дождя // Журнал «Самиздат», 2005. Дата обновления: 17.10.2006. Режим доступа^Ир^ЬигпаШЪ.га/п/песЬаетс^тс^ш/, свободный. Загл. с экрана.
7. Гак В.Г. К проблеме общих семантических законов // Общее и романское языкознание. М.: Московский ун-т, 1972. 249 с. С. 144.
8. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: ООО "ИТИ Технологии", 2005. 944 с.
9. Батан А. Азюлянты, или на гребне четвертой волны русской эмиграции. Париж, 2005. 82 с.
10. Савицкий Д. Ниоткуда с любовью. Вальс для К. Рассказы. Стихи. М.: Радуга, 1990. 416 с.
11. Цит. по: Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков: Учеб. пособие для студентов факультетов и институтов иностранных языков. Л.: Просвещение, 1976. 300 с. С. 265.
10 декабря 2008 г.
ББК 81'001.91+81.2(4 Пор)
К ВОПРОСУ О ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКОЙ ИНТЕРФЕРЕНЦИИ В РЕЧИ РУССКОЯЗЫЧНЫХ ИММИГРАНТОВ В ПОРТУГАЛИИ
Ж. Багана, Ю.С. Блажевич
В лингвистической литературе термин "интерференция" широко используется в рамках теории языковых контактов для обозначения тех видоизменений, которые наблюдаются в речи носителей двуязычия или многоязычия в результате взаимодействия различных языковых систем. "Одни связывают лингвистический аспект с понятием языковой нормы, другие с лингвистическим наложением. Одни трактуют это понятие широко, включая в ее содержание явления заимствования, другие - узко, ограничиваясь лишь нарушением языковых норм в речи" [1, с. 13].
При рассмотрении вопросов лингвистической интерференции различают две стадии данного явления: в речи и в языке. "В речи интерференция подобна песку, уносимому течением, в языке же ее можно сравнить с песком, осевшим на дно ..." [2]. Чаще всего под интерференцией понимают и процесс и результат взаимодействия языковых систем в речи билингва, "из которых одна система является доминирующей, порождающей эффект воздействия во вторичной, приобретенной языковой системе" [3].
Багана Жером - доктор филологических наук, профессор кафедры французского языка Белгородского государственного университета, 308015, г Белгород, ул. Победы, 85, e-mail: baghana@bsu.edu.ru, т. 8(4722)301243;
Блажевич Юлия Сергеевна - аспирант той же кафедры, e-mail: blazhevich@bsu.edu.ru, т. 8(4722)301243.
З.У. Блягоз считает, что интерференцией следует назвать «все изменения структурных элементов языка в речи - в значениях, свойствах, в сочетаемости и "поведении" языковых единиц, появляющиеся в результате взаимодействия языковых систем...» [4].
Существуют также и другие трактовки данного понятия, принятые в смежных дисциплинах, но в целом можно лишь согласиться с исследователями, которые утверждают, что в употреблении термина "интерференция" в современной лингвистике наблюдается существенный разнобой [5].
В работах, посвященных языковому контакту, лексическая интерференция определяется как "все вызванные межъязыковыми связями изменения в составе лексического инвентаря, а также в функциях и употреблении лексических единиц, в их смысловой структуре" [6, с. 129].
При языковом контакте происходит вторжение языка в природную и социокультурную среду, отличную от среды происхождения, что в свою очередь порождает многие другие
Baghana Jerome - doctor of philology, professor of the French language department of the Belgorod State University, 85 Pobedy Street, Belgorod, 308015, e-mail: baghana@bsu.edu.ru, ph. +7(4722)301243;
Blazhevich Yuliya - post-graduate student of the French language department, e-mail: blazhevich@bsu.edu.ru, ph. +7(4722)301243.
