CC BY
55
УДК 81.367
ББК 81.02
Ю.В. Трубникова
ЛЕКСИКО-ДЕРИВАЦИОННАЯ СТРУКТУРА И ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ ОРИГИНАЛЬНОГО И ПЕРЕВОДНОГО ТЕКСТА
Статья посвящена исследованию текста как системы ферм. На основе анализа поэтического текста и нескольких его переводов обосновывается мысль, что основанием для рассмотрения текста как втсричного и включения его, таким образом, в систему текстовых ферм, парадигму, является соответствие его деривационной структуры и структуры исходного текста.
Ключевые слова: текст; вторичный текст; перевод; лексико-деривационная структура.
\и. V. ТгиЬткога
DERIVATIONAL STRUCTURE AND THE PROBLEM OF CORRELATION OF ORIGINAL TEXT AND THE TRANSLATIONS
The sutject c f the article is the text as a system c fforms. Material c f the analysis is a poem and some translations c f it. The analysis proves the idea that we can claim the secondary text as a text s form , f its derivational structure corresponds with derivational structure cf initial text.
Key words: text; secondary text; translation; derivational structure.
Несмотря на значительный интерес современной лингвистики к изучению текста как целостного самостоятельного образования, текстовый уровень остается до настоящего времени недостаточно разработанным. Представляется, что именно деривационный подход к анализу текста позволит углубить представление о названном языковом феномене, описать помимо его хорошо изученных статических и новые свойства, характерные для него как динамически развертывающейся структуры, объяснить особенности протекания деривационных процессов в текстах разных типов, объединить все возможные текстовые проявления в единую лингвистическую модель.
Понятие деривации в широком смысле было введено в свое время Л. Н. Мурзиным [Мурзин, 1984], в настоящее время под ней понимается процесс образования всех возможных языковых единиц, начиная от слова, его грамматических форм и заканчивая текстом. Деривационный принцип осуществляется в языке как основной способ представления нового на базе исходных единиц. В языке существует «общеязыковое разноуровневое поле деривационности, различные формы которого в речи образуют единый непрерывный деривационно-мотивационный процесс, пронизывающий все уровни и планы языка и образующий функционально-динамические пространства, в рамках которых деривация единиц более низких уровней входит в деривацию единиц более высоких уровней» [Голев, 1989: 66].
Всякий текст как динамическая структура представляет собой пространственно-временное развертывание различных лексических рядов, члены которых находятся друг с другом в отношениях детерминации, то есть всякая «последующая» единица может быть рассмотрена как смысловое продление предыдущей. Деривационно-детерминационные процессы на уровне лексики протекают в тексте в двух направлениях - семантическом и/или формально-семантическом, это дает основание для выделения соответствующих типов рядов. Актуализация ряда возможна в микроконтексте в виде соположения в нем формально или семантически близких единиц. Ограниченность текстового пространства мешает такого рода рядам занимать в тексте центральную смысловую позицию. Такие ряды могут быть названы горизонтальными, они являются своего рода «распространителями» других, вертикальных текстообразующих рядов, организующих более широкий контекст и входящих в деривационное ядро текста. Вертикальные и горизонтальные ряды, взаимодействуя в тексте, образуют его лексикодеривационную структуру, которая определяет систему смыслов и является основанием восприятия текста в целом и дальнейшим его воспроизводством в форме вторичного текста.
Определяющая роль лексико-деривационной структуры текста в процессе его функционирования обусловлена внутритекстовыми деривационно-детерминационными процессами. Во-первых, с деривационной точки зрения лю-
© Трубникова Ю.В., 2009
бой элемент текста, больший, чем слово, есть продукт развертывания, отдельный этап деривационного процесса и единица, обеспечивающая свертывание текста. Каждая единица как бы вырастает из всего предшествующего текста и конкретно из предыдущей единицы. В силу этого, между двумя сополагающимися языковыми единицами и, шире, между любыми элементами текста возникают определенные внутритекстовые связи и отношения (альтернатива, градация, конкретизация, обусловленность, тождество). Информационное наполнение («событийный материал») каждой части текста независимо от ее размера является значимым, во-первых, как источник информации о разных аспектах смысловой структуры каждой из соотнесенных ситуаций, во-вторых, как источник информации о внутренних процессах возникновения смысловых связей и отношений, то есть как контекстуальный фактор отношения.
Однако деривационная структура текста может быть рассмотрена не только как способ развертывания данного текста или инструмент интерпретации речевого произведения1, но и как основа реализации деривационного потенциала этой языковой единицы, а следовательно, и как основа типологического описания и поиска деривационного текстового инварианта. Текст как знаковая сущность вступает в синтагматические и парадигматические отношения с другими единицами своего уровня. Парадигму текста формируют вторичные, или производные, тексты, возникающие какрезуль-тат воспроизведения и интерпретации исходного. Вторичным текстом является реферат, аннотация, заголовок, пересказ, изложение и т.п., т.е. любое понимание и любая интерпретация исходного текста при сохранении его основных коммуникативных параметров (на наш взгляд, это основные модальные характеристики текста и особо позиция автора). Но прежде всего основанием для рассмотрения текста как вторичного и включения его, таким образом, в систему текстовых форм будет совпадение его лексико-деривационной структуры с соответствующей структурой исходного текста. В случае значительного расхождения структур двух текстов следует, на наш взгляд, говорить об отношениях производности между ними.
Данное положение было доказано нами для таких вторичных текстов, как заголовок и аннотация, с одной стороны, и изложение - с другой, т.е. для вторичных текстов, не являющихся актом художественного творчества [Трубникова, 2008]. Желание рассмотреть в этом аспекте отношения художественных текстов заставило нас обратиться к поэзии и переводам, т.к., во-первых, харак-
1. В своей работе мы не разводим понятия текста и речевого произведения.
терной чертой, например, лирического стихотворения является небольшой объем, что дает возможность проанализировать его структуру в полном объеме, а во-вторых, можно найти несколько переводов одного и того же текста. Кроме того, несамостоятельность переводного текста уже не надо доказывать, хотя чаще они рассматриваются исследователями именно как производные, что, по нашему мнению, не исключает возможности существования поэтического перевода - формального варианта оригинала (перевод нехудожественных текстов должен реализовываться только в таком качестве).
Цель переводческой деятельности состоит в том, чтобы максимально точно передать смысл сообщения на исходном языке средствами переводного языка и обеспечить воздействие переводимого сообщения на получателя, аналогичное воздействию исходного сообщения. Способы его достижения - в решении грамматических, лексических, семантических, прагматических проблем перевода, которые обусловлены объективными ЯЗЫКОВЫМИ факторами, по-разному проявляющимися в языках конкретных языковых комбинаций (в нашем случае англо-русской), а также субъективными факторами. В идеале продуктом такой деятельности должен стать адекватный перевод - вторичный текст. Адекватность перевода обычно рассматривается на уровне содержания, хотя необходимость сохранения формы исходного текста также предполагается в качестве обязательного фактора. Поэтому, на наш взгляд, о ней можно говорить при условии соответствия лексико-деривационных структур оригинального и переводного текстов. Говоря о переводе, мы употребляем понятие соответствия, а не совпадения структур, так как структуры текстов на разных языках не могут быть тождественными друг другу в силу объективного различия языков, о котором мы уже упоминали.
Для анализа мы взяли стихотворение Дж. Г. Байрона «Sun of the sleepless! Melancholy star!». Известно несколько переводов этого стихотворения на русский язык, хотя в сборниках лирики поэта чаще всего печатается перевод А. К. Толстого, поэтому интересно рассмотреть особенности соотношения лексико-деривационных структур этих текстов.
Структура стихотворения «Sun of the sleepless! Melancholy star!»
Sun сf the sleepless! Melancholy star!
So gleams the past, the light сf other days,
Whose tea}ful beam glows tremulously far,
Which shines, but warms not with its powerless
That show st the darkness thou canst not dispel,
rays;
How like art thou to joy remember ’d well!
A night-beam Sorrow watcheth to behold,
Distinct, but distant - clear - but, oh how cold!
Стихотворение состоит из восьми строк и имеет четкое смысловое разделение на две равные части, не выраженное формально, то есть текст не разделен на две строфы. В данном стихотворении прошлое и память о нем сравниваются с луной и лунным светом в ночном небе. Свет луны смутен и неясен, таким же далеким и неясным является прошлое, от которого остались только смутные воспоминания.
Слово «луна» прямо не названо в тексте, вместо него употреблены словосочетания sun tf the sleepless, melancholy star, которые объединяются отношениями тождества и с детерминантом tearful beam составляют единый семантический ряд. Компоненты like art, glows tremulously far и show ’st the darkness подчиняются tearful beam, входят в третий уровень структуры и образуют ряд с радиальной связью. Компоненты joy remember’d well и canst not dispel составляют четвертый уровень и ряды, подчиняясь like art и show ’st the darkness соответственно. Это первые четыре строки стихотворения, они составляют одну часть, единый блок, который по смыслу сопоставляется с остальным текстом на основании схожести и сравнения.
Вторая часть несет на себе основной смысл стихотворения. Первый уровень второй части текста представляет собой соединение названий одного объекта - прошлого. Прошлое представлено тремя составляющими - light с/other days, past, night-beam Sorrow, которые последовательно соединяются между собой и связываются с sun с/the sleepless — melancholy star, так как прошлое ассоциируется у автора данного стихотворения с луной. Прошлое - это ‘свет прежних дней’ и ‘ночной луч скорби’. Компоненты shines и warms not исходят из детермината light с/other days радиально и противопоставляются союзом but. Также во второй уровень входит gleams, подчиняющееся компоненту past. Ко второму блоку структуры относится и семантический ряд, детерминантами которого являются distinct и distant, clear и cold, а также watch eth to behold. Они соединены с детерминантом ряда night-beam Sorrow радиальной связью и входят во второй уровень. Между компонентами distinct и distant, clear и cold устанавливаются противительные отношения, выраженные союзом but. Третий уровень второго блока представлен единственным компонентом powerless rays, который детерминируется единицей warms not.
Между всеми одноуровневыми компонентами прослеживается четкая смысловая связь. Компо-
ненты первого уровня представляют собой перифразу луны и сравнение прошлого с лунным светом. На втором уровне структуры компоненты объединены значением холодного света. Третий уровень представлен словами со значением слабого, неяркого света. Доминирующее значение четвертого уровня - воспоминания о прошлом. Таким образом, данное стихотворение Дж. Байрона имеет двухчастную структуру, представленную смысловыми блоками, между которыми устанавливаются отношения эквивалентности, формально в стихотворении это равенство выражено элементами how и so. Первый блок включает в себя четыре смысловых уровня с последовательной и радиальной связями. Второй блок имеет трехуровневую структуру, вновь реализуя последовательную и радиальную связи. В целом структура стихотворения может быть представлена графически (рис. 1).
Структура перевода А. К. Толстого
Неспящих солнце! Грустная Звезда!
Так светит прошлое нам в жизненной ночи,
Как слезно луч мерцает твой всегда!
Но уж не ¿реют нас бессильные лучи;
Как темнота при нем еще темней!
Звезда минувшего так в гсре мне видна;
Как он похож на радость прежних дней! Видна, но далека - светла, но холодна!
Перевод содержит восемь строк и имеет четкое смысловое разделение на две части, как и оригинал, однако, в отличие от оригинала, оно формально выражено двустрофной формой, что, видимо, вызвано исключительно желанием переводчика, который тем самым усилил четкость и выраженность структуры и смысловых противопоставлений оригинала. Структура перевода состоит из двух блоков (рис. 2). Прошлое уподобляется луне, которая в тексте названа не прямо, а перифразами неспящих солнце, грустная звезда, звезда минувшего, как и в оригинале, но на первом уровне второго блока находятся только два компонента, прошлое и звезда минувшего. Последний компонент является неточным переводом английского light с/ other days, значение свет замещается значением звезда. Компонент night-beam Sorrow не используется в переводе, но его детерминанты, структура и значение которых полностью совпадают с оригиналом, относятся именно к компоненту звезда минувшего. Детерминанты компонента light с/other days в переводе подчинены компоненту прошлое, причем этот ряд соединен последовательной связью, в отличие от ряда с радиальной связью в оригинале. В целом по значению второй блок ориги-
Рис. 1. Деривационная структура стихотворения Дж. Байрона
нала и перевода совпадает, но структурно они не- уровень, войдя в словосочетание слезно мерцает сколько различны. всегда. Названный компонент луч, в свою очередь,
Рис. 2. Деривационная структура перевода А. К. Толстого
Структура перевода А. К. Толстого тоже состоит из двух блоков. Неспящих солнце и грустная звезда объединены в один компонент, от которого зависит детерминат луч, потерявший в переводе определение слезный (1еа}/и1), соответствующий ему компонент переместился уже на следующий
становится детерминантом радиального семантического ряда с детерминатами похож на радость прежних дней, слезно мерцает всегда и темнота, формирующие третий уровень первого блока. Четвертый уровень блока представлен только компонентом еще темней, составляющим с его детер-
минантом темнота единыи эпидигматическии ряд. Смысл первого блока в целом совпадает со смыслом оригинала, деривационные структуры их тоже сходны.
Второй блок перевода тоже, как и первый, содержит четыре структурных уровня, в отличие от трехуровневого второго блока оригинала. Компоненты каждого уровня формируют семантические ряды. На первом уровне прошлое сравнивается с луной, второй уровень представлен словами, соотносящимися со смыслом свет, так же как и компонент третьего блока бессильные лучи. Два блока структуры связаны между собой горизонтальными деривационными связями на разных уровнях (формально-семантические ряды звезда-звезды, луч-лучи, семантические ряды светит-мерцает, радость-гсре, свет-темнота, в том числе и ряд как-так, подчеркивающий распадение структуры на два блока).
В целом структура перевода соответствует структуре оригинала. Отмеченные модификации естественны для вторичного текста и вызваны не только субъективными, но и объективными причинами, такими, как расхождение языков и традиции русского стихосложения. Текст А. К. Толстого с точки зрения теории перевода можно рассматривать как адекватный и эквивалентный, а с точки зрения теории деривации - как вторичный текст, компонент парадигмы исходного.
Структура перевода А. Фета
О, солнце глаз бессонных! Звездный луч,
Так светит нам блаженство давних лет:
Как слезно ты дрожишь меж дальних туч! Гсрит, а все не греет этот свет,
Сопутник мглы, блестящий страж ночной, Подруга дум воздушная видна,
Как по былом тоска сходна с тобой!
Но далеко - ясна, но холодна.
Перевод А. Фета состоит из восьми строк, разделения на строфы нет, хотя, как и оригинал, в стихотворении выделяются две части, в которых блаженство давних лет сравнивается с луной и ее светом. Первое предложение стихотворения (О солнце глаз бессонных!) является перифразой луны, само слово луна, как и в оригинале, не употребляется. Стихотворение имеет двухчастную структуру (рис. 3). В первой части выделяются два основных семантических ряда: солнце глаз бессонных—звездный луч и радиальный ряд с детерминантом звездный луч - слезно дрожишь, блестящий страж ночной, сопутник мглы, по былом тоска. Слезный луч оригинала переводится как звездный луч: луна называется солнцем глаз бессонных, поэтому луч луны - звездный луч. Три детерминанта teaiful beam сворачиваются до двух компонентов в переводе, к ним добавляются еще два, которых не было в оригинале, - блестящий страж ночной и сопутник мглы.
Вторая часть представлена соединением компонентов блаженство давних лет и подруга дум воздушная, которые связаны также с детерминантом первой части солнце глаз бессонных. Первый уровень второго блока состоит из двух компонентов, как и в переводе А. К. Толстого. Слово joy (‘радость ’) переводится словом блаженство, вы-
Рис. 3. Деривационная структура перевода А. Фета
ражение other days (‘других дней ’) - выражением давних лет. Компонент night-beam Sorrow отсутствует в переводе А. Фета (как и в переводе А.К. Толстого), вместо него появляется компонент подруга дум воздушная, который становится детерминантом радиального ряда, компоненты которого попарно объединены отношениями противопоставления. Выражение блаженство давних лет является детерминантом глаголов светит и горит, которым, в свою очередь, подчинен компонент не ¿реет этот свет.
Структура текста перевода состоит из трех уровней. Первый уровень представлен перифразами луны и сравнением. Компоненты второго уровня объединены семантикой далекого, ясного и холодного света. Содержание третьего уровня - описание света звездного луча. Структура стихотворения состоит из двух частей, между которыми установлены отношения сопоставления (как, так). В целом смысл перевода соответствует смыслу оригинала. Структура переводного текста также сходна со структурой оригинала (четкое деление на две части, отношение сопоставления). Таким образом, перевод, несомненно, является вторичным текстом, компонентом парадигмы исходного.
Структура перевода С. Маршака
Бессонных солнце, скорбная звезда,
Еще дрожит былого смутный свет,
Твой влажный луч доходит к нам сюда.
Еще мерцает, но тепла в нем нет.
При нем темнее кажется нам ночь. Полночный луч, ты в небе одинок,
Ты - память счастья, что умчалось прочь. Чист, но безжизнен, ясен, но далек!..
Перевод состоит из восьми строк и делится на две строфы. Память о прошедшем сравнивается с луной и ее лучами. Прямо луна в тексте не названа, мы вновь сталкиваемся с перифразами бессонных солнце, скорбная звезда, которые на основании отношений тождества объединяются в единый компонент. Первый уровень структуры представляет собой горизонтальный семантический ряд, включающий, кроме названного объединенного компонента, единицы память счастья и полночный луч. Эти три компонента являются ключевыми в структуре стихотворения, детерминирующими все остальные. Они образуют три тесно связанных звена структуры текста (рис. 4) и не позволяют расчленить ее на блоки.
Первый объединенный компонент детерминирует выражение твой влажный луч (в оригинале
- tearful, ‘слезный’), от которого зависит ряд ночь
- темнее. Во второе звено структуры входит радиальный ряд с детерминантом былого смутный свет и детерминатами еще дрожит, еще мерцает и противопоставленный им тепла нет. Соответствующие им компоненты оригинала зависят от light с/ other days и past. Третье звено представлено единым семантическим рядом с радиальной связью, детерминантом которого является компонент первого уровня полночный луч (соответствующий night-beam Sorrow оригинала), а детерминатами одинок и попарно противопоставленные чист - безжизнен (в оригинале cold) и ясен - далек.
Рис. 4. Деривационная структура перевода С. Маршака
Внутри каждого уровня структуры устанавливаются тесные смысловые связи. Значение первого уровня - сравнение луны с памятью о прошлом. Компоненты второго и третьего уровня создают описание луча, причем если на втором уровне основным является все же значение света, то на третьем - слабость этого света и его невозможности противостоять ночи. Значение темноты становится уже основным и единственным смыслом четвертого уровня структуры текста.
Итак, в основном смысл перевода С.Я. Маршака совпадает со смыслом оригинала, но в структуре двух текстов наблюдаются различия. И дело опять-таки не в том, что лексически перевод не совсем эквивалентен оригиналу. Главное, что в структуре перевода отсутствует двухчастность, несмотря на деление стихотворения на две строфы, выражающее сравнение памяти о счастье с луной. Структура не членится на два смысловых блока отнюдь не потому, что отсутствуют формальные квалификаторы отношений сопоставления. Во-первых, в тексте очень сильны горизонтальные смысловые связи на каждом уровне структуры. Во-вторых, возникают дополнительные вертикальные связи между компонентами разных уровней и звеньев структуры, образуется дополнительный лексический ЛДР влажный луч
- полночный луч. Все это приводит к появлению в переводе отношений тождества между СМЫСЛОВЫМИ центрами (луна - память) вместо отношений сопоставления в оригинальном тексте. Поэтому, являясь, несомненно, вторичным текстом и компонентом парадигмы исходного, текст С.Я. Маршака - результат деривационной мутации.
Структура перевода Н. Маркевича
О солнце тех, кто не вкушает сна,
Луна! Твоим лучам равно воспоминанье Звезда задумчивых, печальная луна!
О наслажденьях прошлых лет:
У крася свод небес эфирный и пространный, Других времен далекий свет, -Сколь ты прелестна для очей!
Протекших радостей сиянье,
Но луч твой нежный и туманный Для нас озарено небесной красотой,
Не разгоняет тьмы ночей.
Оно заду мчивость рождает;
Но слабый луч его на сердце оставляет Печали хлад и мрак ночной.
Перевод состоит из пятнадцати строк, чем явно отличается от оригинала. Стихотворение содержит две строфы (6 и 8 строк) и по строфам может быть разделено на две части. Однако это деление
нечетко. Основное место в стихотворении занимает описание луны (напрямую названной в тексте), ее лучей и их сияния, которое наводит на размышления о прошлом. Обозначения луны в первой части стихотворения солнце тех, кто не вкушает сна; звезда задумчивых; печальная луна образуют единый компонент структуры текста и семантический ряд с единицей луна во второй части, которая не входит в начальный компонент только потому, что начинает вторую строфу стихотворения, где луна сравнивается с прошлым. Объединенный первый компонент становится детерминантом радиального ряда с детерминатами прелестна для очей и луч (нежный и туманный), которые, в свою очередь, детерминируют, соответственно, компоненты украся свод небес и не разгоняет тьмы ночей. Для первого из этих рядов нет аналогий в оригинальном тексте. Второй ряд содержит семантические трансформации: слезный (teatful) луч оригинала в переводе превращается в нежный и туманный.
Исходная единица второй части текста луна детерминирует два компонента, лучам и воспоминанье о наслажденьях прошлых лет, между которыми задаются отношения тождества (равно). Второй из этих компонентов является детерминантом разветвленного радиального ряда с детерминатами слабый луч, задумчивость, других времен далекий свет, протекших радостей сиянье, образующими третий уровень структуры текста. Четвертый уровень включает компоненты печали хлад и мрак ночной и небесной красотой, детерминированные, соответственно, единицами луч и протекших радостей сиянье. Эти компоненты безэкви-валентны, т.е. не имеют соответствия среди единиц исходного текста. В переводе же не нашли отражения финальные эпидигматические ряды оригинала distinct-distant, clear—cold, формирующие его смысловое ядро. В целом структура перевода представлена на рисунке 5.
Итак, стихотворение Н. Маркевича представляет собой вольный перевод стихотворения Дж. Байрона. Хотя основной смысл оригинала в основном сохраняется, структуры двух текстов сильно различаются, это ведет к изменению смысловых связей, соответственно, многие компоненты оригинала не находят отражения в переводе (например, детерминируемые компонентом night-beam Sorrow) и, наоборот, в переводе возникают элементы, не связанные с исходным текстом. Текст Н. Маркевича, несомненно, формально и семантически связан с исходным текстом, но уже не является текстом вторичным. Все изменения структуры оригинала в нем, отражающие субъективные особенности его понимания, заставляют рассматривать его как текст производный.
Рис. 5. Деривационная структура перевода Н. Маркевича
Таким образом, при выявлении соотношения структур переводов между собой и со структурой оригинала выявляются случаи структурного соответствия (переводы А.К. Толстого и А. Фета, которые, согласно нашей гипотезе, могут рассматриваться как модификационные формы исходного текста), неполного соответствия (перевод С. Маршака, который является мутационной формой) и несоответствия (перевод Н. Маркевича, являющийся в полной мере производным от оригинала текстом). Это доказывает нашу мысль, что анализ соотношения лексико-деривационных структур нескольких текстов действительно может рассматриваться как основа формирования текстовой парадигмы и является основанием разграничения вторичного текста как формы исходного и производного текста, образованного от того же исходно-
Семантическое расстояние, степень формальной и смысловой близости между вторичным и исходным текстами зависит прежде всего от деривационных характеристик исходного текста и соотношения деривационных структур исходной и производной единиц. Однако даже при неполном соответствии структур (как в переводе С. Я. Маршака) семантическое развитие первичного текста во вторичном тексте представляется не как качественный переход от одного состояния к другому, а как изменение в рамках некоторых заданных отношений.
Таким образом, на основе соотношения общих и частных смыслов и структур исходной и вторичной единиц можно выделять разные типы преоб-
разования текстов в общих терминах деривации, выделяя, в частности, процессы трансформации и мутации. Проходя в своем развитии этапы моди-фикационного и мутационного преобразования, смысл текста получает различное количество качественных изменений, которые, в конечном счете, и определяют системные отношения текстов и их дальнейшее развитие. Как процесс деривации не завершается вместе с созданием слова, так он не завершается и вместе с созданием текста. Все это создает условия для рассмотрения результатов функционирования текстов в системном аспекте.
Библиографический список
1. Голев, Н. Д. Динамический аспект лексической мотивации [Текст]/ Н. Д. Голев. - Томск: Изд-во Томск, гос. ун-та, 1989.
2. Мурзин, Л. Н. Основы дериватологии [Текст]/ Л. Н. Мурзин. - Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1984.
3. Трубникова, Ю.В. Лексико-деривационные основания моделирования текстов [Текст]/ Ю. В. Трубникова. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2008.
