CC BY
23
УДК 811.161.1
КУПТАРАЕВД Э.В.
аспирант, кафедра русского языка, Башкирский государственный педагогический университет имени М. Акмуллы
E-mail: kuptaraeva@mail.ru
UDC 811.161.1 KUPTARAEVA E.V.
Graduate student, Department of the Russian language, Bashkir State Pedagogical University ofM. Akmulla E-mail: kuptaraeva@rriail.ru
ЛЕКСИКА CO ЗНАЧЕНИЕМ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ В ПОЭЗИИ АНДРЕЯ БЕЛОГО (НА ПРИМЕРЕ СУБСТАНТИВА СОН)
VOCABULARY WITH THE MEANING OF REPRESENTATIONS IN ANDREI BELY'S POETRY (ON THE EXAMPLE OF SUBSTANTIVE DREAM)
В статье исследуется лексика со значением представления в поэзии символиста Андрея Белого. Представление - когнитивная категория, которая в современном русском языке квалифицируется как структурно-семантическая. Предметом специального анализа является существительное «сон», которое, называя форму непроизвольного воображения, отражает специфику чувственно-наглядного образа. Особое внимание уделяется функционированию данной лексической единицы как слова-символа и поэтому уникального в авторском употреблении поэтического средства выражения семантики представления.
Ключевые слова: структурно-семантическая категория представления, сон как форма непроизвольного воображения и символ в поэзии А. Белого, субстантив «сон» и особенности его функционирования в поэтических произведениях А. Белого.
This article examines vocabulary with the value representations in the poetry of symbolist A. Bely. Representation is a cognitive category which in the modern Russian language is classified as a structural-semantic one. The subject of special analysis is the noun «dream», which, calling a form of involuntary imagination, reflects the specificity of visual-sensory image. Special attention is paid to the functioning of lexical units such as symbolic representations and, therefore, unique in the author's use of poetic means of expression of the semantics of the view.
Keywords: structural-semantic category of representation, the dream as a form of involuntary imagination and symbol in A. Bely's poetry, substantive «dream» and peculiarities of its functioning in A. Bely's poetic works.
Проблема взаимосвязи языка и мышления относится к самым сложным вопросам не только языкознания, но и других гуманитарных наук. Это связано, прежде всего, с неоднозначностью самой природы мышления и языка. Как известно, языковые единицы соотносятся с предметами и явлениями объективного мира через мышление, которое отражает реальную действительность в представлениях, понятиях, суждениях и является частью сознания. Таким образом, именно мышление, связанное с понятийными аспектами, является ответственным за осмысление, переработку и трансформацию языкового знака в понятие.
Формирование понятия - последовательный процесс преобразования чувственного в абстрактное. Первичную информацию об окружающей действительности мы получаем благодаря ощущениям: возникающие вследствие этого образы восприятия сохраняются в памяти, все более логизируются в сознании, воспроизводятся, модифицируются и даже конструируются, выступая уже в виде представлений, которые в свою очередь становятся диалектической основой понятий.
Синтезируя все имеющиеся в философских, психологических и педагогических словарях, энциклопедиях
и справочниках варианты дефиниции «представление», мы сводим их к «рабочему», оптимальному для нас философско-психологическому определению данной формы познания человеком объективной действительности: «представление - это уникальная промежу точная / синкретичная когнитивная категория, осуществляющая переход от собственно чувственных форм отражения действительности (ощущения, восприятия) к абстрактным (понятию); её механизм - воспроизведение в памяти / конструирование в воображении чувственно-наглядных образов на основе переработки прошлого опыта человека - ощущений и восприятий; форма её проявления в сознании - чувственно-наглядный образ воспоминания / воображения» [8, с. 66].
В последнее время категория представления все чаще оказывается в центре внимания ученых. Исследование ее в лингвистике стало возможным благодаря научным изысканиям В.В. Бабайцевой в рамках структурно-семантического направления [1; 2]. К системному, многоаспектному изучению категории представления обращается Л.Н. Голайденко, которая квалифицирует данную категорию как структурно-семантическую, поскольку семантика представления
© Куптараева Э.В. © Kuptaraeva E.V.
находит выражение практически на всех уровнях современного русского языка |5|.
Основной носитель данной семантики - «лексика с соответствующим значением, которая рассматривается нами как самостоятельная лексико-семантическая подсистема по отношению к лексике восприятия и интеллектуальной деятельности. Самостоятельный статус слов с семантикой представления обусловливается тем, что, во-первых, сама эта категория в силу своей феноменальной природы и уникального функционирования является самостоятельной в ряду других философско-психологических категорий (С.Л. Рубинштейн, Б.Г. Ананьев, Л.С. Выготский) и, во-вторых, актуальностью семантики представления для носителей русского языка, ибо представления создают тот фон, на котором разворачивается вся внутренняя жизнь человека» [6, с. 7].
Сегодня разноуровневые, в том числе лексические средства выражения семантики представления исследуются Л.Н. Голайденко на материале х\ дожест венной прозы, что определяет закономерный научный интерес к поэзии. Обращение к художественной речи в целом мотивируется тем, что описание чувственно-наглядных образов воспоминания / воображения, возникающих в сознании литературных героев, выступает одним из эффективных способов создания многоплановых художественных образов, в которых воплощаются авторские представления об окружающем мире и человеке в нем [7].
Мы в своем исследовании обратились к поэтической речи, которая имеет яркую специфику: в ней заключается музыка слов, «высвечивается» индивидуальное видение действительности сквозь призму внутренней жизни лирического героя, открывается богатство литературно-художественных направлений. Переломный характер истории XX века, осознание данной эпохи как особенной, активно потенцирующей новые идеи и взгляды на мир, усиленный поиск человеческого «я» обусловили возникновение такого художественно-эстетического феномена, как поэзия Серебряного века. Думается, что соответствующие поэтические произведения - весьма интересный материал для изучения лексики с семантикой представления.
Уникальной чертой поэзии Серебряного века явилась невозможность выделить какого-нибудь одного, доминирующего автора: искусство слова создавалось разными людьми, зачастую с полярным мировоззрением и различными творческими принципами. Но всех поэтов объединяла вера в то, что с помощью художественного слова, самопожертвования, действенного личностного начала они способны предопределить особое предназначение России.
Динамика, нестабильность жизни отразилась и на быстротечной смене литературных направлений: символизм, акмеизм, футуризм, имажинизм. Тем не менее основоположниками поэзии Серебряного века стали поэты-символисты.
Культурный ренессанс рубежа веков, подъем поэзии и философии, предчувствие катастроф, призыв к духовной свободе - в этих ключевых словах-символах
запечатлены характерные черты символизма. Одним из ведущих деятелей русского символизма и модернизма в целом является Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) - русский писатель, поэт. Его обостренное художественное чувство и философское осмысление мировых исторических процессов позволили не только предвидеть события ближайших десятилетий, но и начертать образ всего XX столетия.
Поэтическая речь А. Белого в качестве исследуемого материала выбрана неслучайно: «вечное возвращение» - одна из центральных жанро- и сюжетообразующих тем его творчества [10]. Поэт обозначает в своих произведениях несколько главных мотивов, к которым постоянно возвращается через определенное время, поэтому в стихотворениях А. Белого соединяется мир прошлого и будущего. Такая техника поэтического повествования является благодатной почвой для изучения речевых средств воплощения семантики представления.
Картотека нашего исследования включает 170 поэтических фрагментов, содержащих лексические единицы со значением воспоминания / воображения и извлечённых методом сплошной выборки из 79 стихотворных текстов А. Белого.
Поскольку представление - это специфический когнитивный процесс и одновременно чувственно-наглядный образ предмета или явления, который возникает в результате переработки полученного опыта посредством воспроизведения в памяти или конструирования в воображении, целесообразно разделение слов-носителей этой семантики на группы. Л.Н. Голайденко классифицирует соответствующие лексические единицы на: 1) слова с нейтральным, общим значением представления; 2) слова с частным значением воспоминания; 3) слова с частным значением воображения [6, с. 10].
В поэтических произведениях А. Белого мы обнаружили лексические единицы всех групп. К первой группе относятся слова образ (12 словоупотреблений - 7 %), картина (6 словоупотреблений - 3,5 %).
Во вторую группу входят слова вспомнить / вспоминать / вспомянуть (14 словоупотреблений - 8,2 %), помнить (11 словоупотреблений - 6,5 %), помня (1 словоупотребление - 0,6 %), воспоминание (6 словоупотреблений - 3,5 %), грезы (5 словоупотреблений - 3 %), воскресить (2 словоупотребления -1,2 %), воскреся (1 словоупотребление - 0,6 %), запечатлеть (2 словоупотребления - 1,2 %), не забыть (2 словоупотребления - 1,2 %), память (1 словоупотребление - 0,6 %), памятник (1 словоупотребление - 0.6 %), поминать (1 словоупотребление - 0,6 %), незабытый (1 словоупотребление - 0,6 %).
Третью группу образуют слова сон (27 словоупотреблений - 15,9 %), призрак (11 словоупотреблений -6,5 %), мечта (8 словоупотреблений - 4,7 %), сонный (7 словоупотреблений - 4,1 %), видение / виденье (6 словоупотреблений - 3,5 %), мниться (5 словоупотреблений - 3 %), мечтательно (5 словоупотреблений - 3 %), сниться (4 словоупотребления - 2,4 %), казаться (3 словоупотребления - 1,8 %), мечтать (3 словоупо-
требления - 1,8 %), мечтатель (3 словоупотребления -1,8 %), мечтание (2 словоупотребления - 1,2 %), бред (2 словоупотребления - 1,2 %), мечтательный (1 словоупотребление - 0,6 %), сновиденья (1 словоупотребление - 0,6 %), призрачный (1 словоупотребление
- 0,6 %), бредни (1 словоупотребление - 0,6 %), бредовый (1 словоупотребление - 0,6 %).
Самыми частотными в поэзии А. Белого являются существительные сон, образ, призрак и глаголы вспомнить / вспоминать / вспомянуть, помнить. Преобладание существительных объясняется тем, что они опредмечивают «объекты» ментальной сферы человека. К тому же свойственная поэзии символизма высокая частотность субстантивов связана с особой образностью - символами, в которые и вмещается отображенная поэтом-символистом действительность. Воспроизведение прошлого опыта, конструирование на этой основе воображаемых картин, деятельное, процессуальное начало представления маркируется глаголами и девербативами [4]. Это мотивируется синкретичной, чувственно-абстрактной природой самой категории представления.
В поэзии А. Белого определенно доминирует лексика со значением воображения: обнаружено 18 соответствующих лексических единиц, установлено 90 случаев их словоупотребления. Актуальность семантики воображения для поэтов Серебряного века, в частности для поэзии А. Белого, обусловливается тем, что для литературы этой эпохи характерно стремление к творческому поиску и новизне. Реализуя потенциал своего воображения, используя образы и картины прошлого и творчески трансформируя их. поэт создает мечту, идеал - воображаемое подталкивает человека к изменению миропорядка.
В поэтических произведениях А. Белого чаще других употребляется существительное сон (и его производные), которое в зависимости от контекста «ведет себя» по-разному. Обратимся к лексикографическому толкованию данного слова, которое называет форму непроизвольного воображения. Сон - это "1. Наступающее через определенные промежутки времени физиологическое состояние покоя и отдыха, при котором почти полностью прекращается работа сознания, снижаются реакции на внешние раздражения. 2. То. что снится, грезится спящему, сновидение" [9, с. 745]. Сон квалифицируется в первом значении как состояние, во втором
- чувственно-наглядный образ. Оба значения данного субстантива проявляются и в его дериватах, при этом в соответствующих толкованиях используется само слово сон: сонный - "2. Погруженный в сон, спящий" [9, с. 745]; сниться - "Представляться, казаться во сне" [9, с. 736]; сновидение - "(книжн.) Образы, картины, возникающие во время сна. во сне, сон (во 2 знач.)" [9, с. 737].
Важно подчеркнуть, что слово сон в каждом из своих значений приобретает в стихотворениях А. Белого символическое звучание. Например:
Пест о новой любви / Я расслышал так ясно во сне (Не тот); Коротал я время сном / В желтых клубах /
Душной пыли (Арестанты); В гробах сквозь сон услышите вы оба / Сигнальный рог, в лазури прогремевший (Старинный друг).
В приведенных строках существительное сон употребляется в значении состояния. Однако это значение слова нужно трактовать не в буквальном смысле - как физиологическое состояние отдельного человека: очевидно символическое содержание художественного образа. Сон - это бытие русского народа современной поэту эпохи; мировоззрение, отношение к окружающему миру людей, которые не хотят менять свое нищенское положение, текущую в привычном русле жизнь.
Символический характер образа сна в поэзии А. Белого возникает благодаря использованию метафор и эпитетов, формируемых соответствующим номинативом и его производными (сон жизни, сонный вздох, сонные волны, сонный хмель): на основе ассоциаций, вызываемых посредством контекстуальных синонимов-символов туман, дым, пелена, пыль, вечер, ночь, жизнь, а также в рамках всего художественного произведения:
Заснул - проснулся: в сон от сна. / II жил во сне; и тот же сон (Я): Проносится над тайной жизни / Пространств и роковых времен/В небесно-голубой отчизне/Легкотекущий, дымный сон (Жизнь).
Наиболее ярко представленная в поэзии H.A. Некрасова тема глухой и немой России находит своеобразное отражение и в творчестве А. Белого: сон - это символ, который означает жизнь крестьян и рабочих, находившихся под гнетом абсолютной монархии и лишенных каких-либо прав и свобод. Мировоззрение А. Белого, его отношение к сложившейся ситуации в стране воплощается в произведениях посредством тайнописи, условных знаков, символов, поэтому появление субстантива сон в качестве носителя символического образа закономерно.
Первое значение этой лексемы как состояния очень часто реализуется производным прилагательным сонный'.
Мы шли его похоронить / Ватагою беспутно сонной (Арлекинада); II сонная, бездонная стихия / Топила нас (A.M. Поццо).
На первый взгляд, ватага - это "1. Шумная толпа, сборище" [9, с. 58], а стихия - "3. перен. Неорганизованная сила, действующая в социальной среде" [9, с. 627]. Однако в сочетании с адъективом сонный эти Существительные приобретают иной смысл.
В приведенных стихотворных строках прилагательное сонный выступает в качестве очень яркого эпитета. Так, в первом примере создается образ толпы, той части русского народа, которая находится в сонном состоянии, ведет себя безрассудно, но готова проститься с привычным миром, похоронить существующий общественный строй, о чем и говорит художественный контекст.
Во втором фрагменте адъектив сонный в сочетании с существительным стихия расширяет свое значение и характеризует весь народ, всю стран}': автор подчеркивает, что нежелание российского народа изменять свою жизнь, созидать новую действительность определяет
лицо России - прозябающей во сне и не готовой к неизбежным переменам.
В рассматриваемых примерах отмечается отрицательный эмоционально-оценочный фон. В первом контексте он возникает за счет употребления слова похоронить [9, с. 465], который в толковом словаре трактуется через глагол несовершенного вида хоронить - "2. иереи. Считая отжившим, ненужным, предавать забвению" [9, с. 709], то есть вычеркнуть из памяти, уничтожить действующий в стране порядок; во втором - благодаря разговорному глаголу топить, который имеет значение "Губить" [9, с. 655] - "Приводить к гибели, уничтожать" [9, с. 121]. Оба фрагмента вызывают ассоциации с разрушением, смертью, концом.
Поскольку поэтическое творчество А. Белого относится к символизму, то неслучайно слово сон выступает в качестве номинации символического образа. Мир, реальная действительность - сон. который необходимо развеять, от которого нужно пробудиться, чтобы найти путь к новой жизни, не утонуть в бездействии.
Наиболее типичным для поэзии А. Белого и интересным для нас является функционирование слова сон во втором значении. Например:
Ш снова в ночь чернеют мне чинары. / Я прошлым сном страданье утолю: / Сицилия... II страстные гитары... /Палермо, Монреаль, Радес... Люблю!.. (Асе); И там, как здесь, отдайся снам: / Ты в повтореньях отражен (Я); II все же в суетности бренной / Нас вещие смущают сны (Жизнь).
В первом фрагменте возникает картина, в центре которой находятся чувственно-наглядные образы, вызываемые именительными представления. Лирический герой благодаря сну возвращается в прошлое: перед ним возникают зрительные образы городов и той романтической атмосферы, которая так близка ему. На воспоминания указывает сочетание существительного сон с прилагательным прошлый - "Предшествующий настоящему, минувшему" [9, с. 511]. Казалось бы, действие происходит только в настоящий момент времени, так как картина представляемого появляется перед читателем непосредственно «здесь и сейчас». Однако наречие снова наталкивает на мысль, что сон регулярно повторяется, воспоминания обновляются и, возможно, обогащаются благодаря фантазии лирического героя и его желанию вернуться в прошлое, то есть описываемое относит нас одновременно и в план будущего. Перед читателем поэтический факт взаимосвязи и взаимопрони-каемости прошлого, настоящего и будущего, отражение специфической природы представления, онтологически объединяющего человеческое время в одно целое.
Во втором фрагменте форма множественного числа существительного сон позволяет рассматривать последний как сновидение - чувственно-наглядный образ, замыкающий в круг все временные планы и «высвечивающий» их цикличность. Неслучайно в стихотворной строке используются наречия-антонимы теш - здесь: там - это Вечность, где всё как в настоящем. Сон объединяет земной мир и мир Вечности и становится
переходом из прошлого в настоящее, из настоящего в будущее - и наоборот. Для лирического героя сон является спасением от докучных земных дней в Вечности.
В сновидениях прошлое проникает в будущее, которое конструируется в непроизвольном воображении, причем всё это воспринимается и мыслится как настоящее. Подтверждением является одновременное функционирование лексики с семантикой воспоминания и воображения. Употребление автором девербатива по-вторенъя относит нас к прошлому, так как производящий глагол повторить означает "2. Возобновить ещё раз в памяти известное, заученное" [9, с. 428]. Краткое причастие отражен становится ключевым в понимании всего произведения. Его значение объясняется через значение глагола отразить - "4. Воспроизвести, представить в образах, выразить" [9, с. 386]. Отсюда сон - отражение «я» лирического героя и бесконечное повторение его в мире и мира в нем.
В третьем фрагменте также звучит мотив Вечности как сна и сна как Вечности. В словосочетании вещие сны подчеркивается связь настоящего (суетности бренной) с предугадываемым будущим. Сон в данном стихотворении - предостережение, особый знак, так как соответствующий номинатив сочетается с прилагательным вещий - "Предвидящий будущее, пророческий" [9, с. 64]. Глагол смутить в данном контексте реализует второе значение - "2. Растревожить, привести в смятение" [9, с. 601]. Следовательно, сон потрясает, вырывает из настоящего, заставляет задуматься о жизни в этом мире и особенно о жизни в мире другом. Неслучайно автор использует словосочетание суетность бренная. Значение существительного суетность трактуется через адъектив суетный - "Исполненный суеты" [9, с. 636], где суета - "Всё тщетное, пустое, не имеющее истинной ценности, прах" [9, с. 636], а прилагательное бренный означает "Тленный, преходящий" [9, с. 50]. Таким образом, жизнь в настоящем представляется автором ничтожной перед открывшейся Вечностью.
Чаще всего семантика сна как сновидения передается глаголом сниться:
На кресле протертом из ситца / Старушка глядит из окна. / Ей молодость снится. Всё помнит себя молодой - / как цветиком ясным, лилейным / гуляла весной вся в белом, в кисейном. / Он шел позади, шепча комплименты. / Пылали в груди ее сантименты (Воспоминание); II ей всё то же снится /Над бездной роковой. / Провалы, кручи, гроты / недвижимы, как сон. /Суровые пролеты / тоскующих времен (Вечность).
В первом отрывке с помощью глагола сниться отражается взаимодействие двух временных планов, их поэтическое соприкосновение: вспоминаемое прошлое становится для лирической героини, уже пожилой женщины. ее настоящим. В центре чувственно-наглядной картины - образы молодой лирической героини и ее возлюбленного. Сон в данном контексте - синусоидное, повторяющееся явление, то есть прошлое и настоящее постоянно взаимопроникают друг в друга благодаря самому состоянию сна и пробуждению от него. Эта мысль
актуализируется рамочной композицией всего стихотворения: качался, качается и будет качаться сонный хмель; жужжал, жужжит и будет жужжать шмель.
Так как описываемое представление лирической героини повторится еще и еще, мы можем говорить и об отнесенности ее сна к будущему. Не исключено, что образы, которые возникают в памяти старушки, экстраполируются в возможное будущее, которое могло бы объединить героев данного сна. поскольку человек на подсознательном уровне мышления порой непроизвольно оказывается в мире грез. Поэт неслучайно использует глагол снится, подчеркивая тем самым непроизвольный характер воображения во сне, когда мыслительная деятельность человека оказывается неподвластной его воле. Антитеза «старость - молодость», которая лежит в основе всего стихотворения, акцентирует внимание на мечте героини вернуться хотя бы с помощью снов в свое прошлое. Сны становятся смысловой доминантой текста, и через их поэтическое описание раскрываются внутренние желания, живущие в сознании героев.
Во втором случае главный мотив стихотворения можно определить по его сильной позиции - названию. Предпочитаемая А. Белым тема Вечности, вечного сна является особенностью его творчества. У Вечности в данном произведении человеческие свойства: они проявляются благодаря глаголу снится. Интересным фактом становится использование частицы же - "4. частица. Выражает полное совпадение, идентификацию" [9, с. 155], - поскольку она указывает на повторяемость, цикличность сновидений. Перед «спящей» Вечностью возникают образы провалов, круч, гротов, которые, будучи недвижимы, сравниваются автором со сном. Оцепенение, сон охватили не только земной мир, но и мир Вечности.
Образ сна все чаще появляется в поэзии А. Белого накануне Октябрьской революции 1917 года, когда все, и особенно мыслители-символисты, находились в ожидании исключительных событий и предчувствовали значительные перемены не только в стране, но и во всем мироздании. Мироощущение поэта в этот период находит отражение и в сочетаемости исследуемой лексемы с другими словами, когда возникают положительные коннотации. Обращение лирического героя к мечтаниям во снах, которые передаются сочетаниями лексемы сон с адъективами заветный, солнечный, светозарный, носит позитивный эмоционально-оценочный характер. Например:
II звали мы спасительные силы / Заветных снов (A.M. Поццо); Нас соплетает солнечная мощь, / Исполненная солнечными снами (Антропософии); Струят крылорукие духи / Свои светозарные сны (Родине).
В первом поэтическом фрагменте прилагательное заветный ("2. Свято хранимый, оберегаемый, дорогой по воспоминаниям" [9, с. 162]) содержит сему представления - воспоминания, которая усиливает мысль о том, что заветные сны - мечты лирического героя. Являясь объектом ментальной сферы человека, они хранятся в памяти и вспоминаются как очень ценные. Эти мечты живы, они очень сильны, так как непроизвольно, независимо от желаний человека наполняют его сознание. Лирический герой верит, что сны - заветные мечты - в скором времени осуществятся, поэтому будущее становится все ближе. Представление благодаря снам проникает во все временные планы. Заветная мечта отражает неразрывную связь прошлого, настоящего и будущего: сны-мечты вспоминаются сегодня и проецируются в завтра.
Во втором и третьем примерах с помощью адъек-тивов солнечный ("4. иереи. Ясный, радостный, счастливый" [9, с. 609]) и светозарный ("Сияющий, яркий" [9, с. 573]) создается положительный эмоционально-оценочный фон. Подчеркнем, что в поэзии А. Белого 1918-1920 годов преобладают яркие, «солнечные» тона. Это связано с тем, что поэт в данный период жизни находился в гармонии со своим «я», что прежде всего было обусловлено любовью А. Белого к А. Тургеневой, а также изучением трудов Р. Штейнера по антропософии.
Таким образом, художественный контекст актуализирует в значении существительного сон разные семы и оно функционирует в обоих значениях. Неисчерпаемый потенциал семантики слова сон и его производных говорит о том, что объектом воображения становятся воспоминания, которые могут быть как положительными, так и отрицательными.
Для поэзии А. Белого первого десятилетия XX века характерно упадническое настроение: сон - это жизнь в бездействии, беспросветное и нищенское существование русского народа. Позже, вплоть до 1918 года, активно используемая поэтом лексема сон становится более «светлой», о чем свидетельствует ее эмоционально-оценочная характеристика, задаваемая соответсвуюгци-ми адъективами. Художественный образ сна, в основе которого лежат воспоминания прошлого, воспринимается как образ мечты и идеальной жизни. Автор через мироощущение лирического героя пытается донести до читателя мысль о том, что необходимо менять существующий в стране порядок, по-новому думать и жить. Ожидание пробуждения народа ото сна, устремленность в будущее, смелые мечтания лирического героя выражаются прежде всего на лексическом уровне поэтических текстов. Благодаря слову, вербальному описанию представлений лирического героя А. Белый воссоздает не только его внутреннюю жизнь, но и историческую эпоху.
Библиографический список
1. Бабайцева В.В. О выражении в языке взаимодействия между чувственной и абстрактной ступенями познания действительности // Бабайцева В.В. Избранное. 1955-2005: сб. науч. и науч.-методич. ст. М. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2015. С. 141-149.
2. Бабайцева В.В. Структурно-семантическое направление в современной русистике // Бабайцева В.В. Избранное. 2005-2010: сб. науч. и науч.-методич. ст. М. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2010. С. 61-73.
3. Белый А. Собрание сочинений: в 6 т. М.: Терра - Книжный клуб, 2005.
4. Голайденко Л.Н. Глаголы и девербативы с семантикой представления в современном русском языке (на материале художественной прозы): моногр. Уфа: Изд-во БГГТУ, 2015. 286 с.
5. Гапайденко Л.Н. Категория представления как структурно-семантическая (на материале художественной прозы) // Вестник Томского гос. пед. ун-та. Томск: ТГПУ, 2013. № 3 (131). С. 140-145.
6. Гапайденко Л.Н. Лексика со значением представления в современном русском языке (на материале художественной прозы): моногр. Уфа: Изд-во БГПУ, 2013. 142 с.
7. Гапайденко Л.Н. Прилагательные и наречия со значением представления в современном русском языке (на материале художественной прозы): моногр. Уфа: Изд-во БГПУ, 2014. 120 с.
8. Гапайденко Л.Н. Куптараееа Э.Б. Дефиниция «представление/я» в философских, психологических и лингвистических словарях // Филологические науки. Вопросы теории и практики. № 6. Ч. 2. Тамбов: Грамота, 2016. G. 62-69.
9. Ожегов СЛ. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. 4-е изд., доп. М.: ООО «ИТИ Технологии», 2008. 944 с.
10. Сшшаиш Андрей Белый [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://silver-century.narod.ru/belij.htm.
References
1. Babaytseva VV On the expression in the language of interaction between sensory and abstract levels of cognition of reality // Babaytseva V.V. Selected. 1955-2005: SB. Coll. of scientific and scientific-methodological art. - Stavropol: Publishing house of ihe SSU, 2015" P. 141-149.
2. Babaytseva V.V. Structural and semantic direction in modem Russian philology // Babaytseva V.V. Selected 2005-2010: Coll. of scientific and scientific-methodical art. M. - Stavropol: Publishing House of the SSU, 2010. P. 61-73.
3. BelyA. Collected works: in 6 v. M.: Terra - Book club, 2005.
4. Golaydenko L.N. Verbs and deverbative with the semantics of representations in modem Russian (on the material of prose): monograph. Ufa: Publishing House of the Bashkir State Pedagogical University, 2015. 286 p.
5. Golaydenko L.N. The category of imagination and recollection as a structural and semantic (in the fiction material) // Bulletin of the Tomsk State Ped. Univ. TSPU, 2013. № 3 (131). P. 140-145.
6. Golaydenko L.N. Vocabulary with the meaning of imagination and recollection in modem Russian (on the material of art prose): monograph. Ufa: Publishing House of the BSPU, 2013. 142 p.
7. Golaydenko L.N. Adjectives and adverbs with the meaning of representation in modem Russian (on the material of prose): monograph. Ufa: Publishing House of the BSPU, 2013. 142 p.
8. Golaydenko L.N., Knptaraeva E. V The definition «imagination and recollection» in the philosophical, psychological and linguistic dictionaries // Philology. Questions of theory and practice. Tambov: Diploma, 2016. № 6 (60): in 3 parts. Part 2. P. 62-69.
9. Ozhegov S.I. and Shvedova NY. Explanatory dictionary of the Russian language: 80 000 words and phraseological expressions / Russian Academy of Sciences. The Russian language Institute named after V.V. Vinogradov. 4th edition, additional. M.: ООО «ITI Technologies», 2008. 944 p.
10. Symbolism. Andtvi Bely [Electronic resource], - Mode of access: http://silver-century.narod.rn/belij.htm.
