CC BY
161
УДК 81'373.23
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2010. Вып. 2
В. А. Булдаков
ЛЕКСИКА ПОЛИТКОРРЕКТНОСТИ В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Любая лингвокультура начинается с запрета, ибо сама по себе носит рестриктивный характер, отличающий человека, во-первых, от других живых существ и, во-вторых, — от представителей других лингвокультурных общностей. Чтобы убедиться в справедливости этого положения, достаточно вспомнить о десяти христианских заповедях. Таким образом, любой лингвокультуре имманентно понятие табу.
В социокультурном контексте под феноменом табу традиционно понимаются предметы, процессы или слова, на которые наложен общественный запрет. Каждое табу возникает в определенном обществе и обусловлено особенностями этого общества. Табу составляют часть социокультурных норм, жестко предписывающую, какие действия, поведенческие манеры и слова находятся под запретом. При этом в национальной со-циокультуре зачастую табуируются не сами явления или процессы как таковые, а их прямые номинации. В данной работе нас прежде всего интересует именно табуирован-ная лексика как лингвокультурный феномен.
Первоначально возникновение табу носило религиозно-суеверный характер. Впоследствии причины табу в процессе культурно-исторического развития все более кон-венциализировались и, помимо сугубо суеверно-религиозного, начали принимать самый различный характер: политический, экономический, морально-этический, морально-эстетический и т. п.
Из разновидностей лингвокультурных табу (прежде всего из табу политического характера) вытекает явление политкорректности. Как само явление, так и обозначающий его термин, являющийся калькой английского «political correctness», относительно новы и насчитывают в лучшем случае два десятилетия. Теория и практика политической корректности базируется, главным образом, на лингвистической гипотезе Сепира-Уорфа. Авторы этой концепции доказывали, что картина окружающего мира и поведение людей определенным образом зависят от того языка, на котором эти люди общаются. Следовательно, при использовании определенных слов и устойчивых словосочетаний предоставляется возможность программирования поведения людей. Из США явление политкорректности впоследствии было перенесено и в германоязычные страны.
Причиной появления политкорректности, по всей вероятности, можно считать развитие гетерогенности в обществе, в котором сосуществуют различные культуры и субкультуры, различные этносы и расы, говорящие на разных языках, различные религии, а также группы альтернативной сексуальной ориентации. В гетерогенном обществе неизбежны конфликты и противоречия, отражающие противоположность взглядов, мировоззрений и стилей жизни больших и малых групп, из которых состоит общество. Это легко объяснимо — каждая из этих групп имеет реальные или вымышленные причины считать себя обделенной, дискриминированной, «жертвой жестокого большинства». Подобные претензии чаще всего озвучиваются экстремистски настроенными субпассионарными элементами данных групп.
Политкорректность мыслится как средство сглаживания конфликтов между различными группами общества. При этом она проявляется, в основном, в языке, в регла-
© В. А. Булдаков, 2010
ментации употребления определенных слов. Безусловно, это связано с представлением о том, что путем коррекции языка можно повлиять на менталитет, поведение и действия людей в сторону усиления толерантности, изменив таким способом в лучшую сторону отношения между членами гетерогенного общества.
Подобная коррекция языка преследует цель устранения словесных обид и оскорблений и находит свое выражение преимущественно в искусственном табуировании определенных, воспринимаемых отдельными группами людей как оскорбительные слов и устойчивых словосочетаний и замене их другими, политически корректными. При этом прежние слова, укорененные в существующей лингвокультурной традиции, всегда принадлежавшие к нейтральной лексике, вдруг объявляются оскорбительными и подлежат немедленной замене. Например, оскорбительными стали считаться прямые номинации национальной принадлежности человека. Так, согласно правилам политкорректности, проживающего в Германии турка следует называть не привычным словом Türke, а громоздким словосочетанием Mitbürger türkischer Herkunft. В Германии всегда традиционно называли любого гражданина России Russe, теперь же все чаще используется уточненное наименование Russlünder (россиянин).
В последнее время в число нежелательных слов попали Asylant (лицо, пользующееся правом политического убежища), Aussiedler (репатриант — обозначение российских немцев, репатриированных в ФРГ), Umsiedler (переселенец), Gastarbeiter, Fremdarbeiter ( иностранец, прибывший в ФРГ на работу ). Они все чаще заменяются словосочетанием unser auslündischer Mitbürger (наш согражданин иностранного происхождения ).
Как и в Соединенных Штатах Америки, в немецкоязычных странах традиционно сильно феминистское движение как реакция на андроцентрическую асимметрию языка. Представительницы феминистского движения критикуют немецкий язык как «мужской язык» [5, с. 201]. Например, в качестве аргумента приводится тот факт, что женские формы наименований профессий, как правило, являются производными от мужских форм (Lehrer ^ Lehrerin, Arzt ^ Arztin, Dekan ^ Dekanin). По решению бундестага наименования профессий в объявлениях о найме рабочей силы теперь пишутся следующим образом: Es werden Lehrerinnen und Sachbearbeiterinnen gesucht [5, c. 202].
Наряду с вполне приемлемыми идеями, феминистки порой выдвигают довольно курьезные предложения: например, употребляется слово Frauschaft вместо Mannschaft (команда). Слово Fräulein, некогда употреблявшееся в качестве обращения к незамужней женщине, исчезло из употребления по требованию немецких феминисток, поскольку не было лексико-семантического соответствия при обращении к холостым лицам мужского пола. Существующее в немецком языке слово Müannlein означает человечек. Поэтому оно рассматривалось и рассматривается феминистическими кругами как доказательство андроцентрической асимметрии в немецком языке.
Явление политкорректности в Германии осложняется нацистским прошлым страны. Как справедливо пишет Л.П.Лобанова, «все, что могли бы приветствовать или разделять нацисты, попадает под запрет, в том числе слова. Обоснование гласит: слово страдает наследственным пороком (das Wort ist belastet)... Во время пребывания в Германии приходилось слышать замечания по поводу некоторых слов, употребления которых следует избегать в речи, в частности "Nation" (нация) и "Volk" (народ), так как они имеют наследственный порок в результате того большого значения, которое придавалось этим понятиям в нацистской Германии. Однажды на вопрос, как же теперь называть немцев, какую единицу они образуют все вместе, последовал ответ: "сообщество" (Gemeinschaft)» [4]. Тенденцию к табуированию проявляет и слово national,
поскольку в некоторых слоях общества оно ассоциируется со словами nationalistisch и national-sozialistisch.
В разряд табуированной лексики после объединения Германии попали такие слова, как Ostdeutsche и Westdeutsche. В данное время они все чаще заменяются политкорректными, однако громоздкими образованиями Menschen in den neuen Bundeslandern (люди в новых федеральных землях) и Menschen in den alten Bundeslandern (люди в старых федеральных землях).
В последовательной практике политкорректности отчетливо прослеживается стремление избежать слов, обозначающих людей по возрастному, имущественному, профессиональному, сексуальному, внутреннему или внешнему признаку, если эти слова хотя бы с незначительной долей вероятности могут быть восприняты как оскорбление. В соответствии с этим слова, ранее принадлежавшие к нейтральной лексике, проявляют тенденцию к переходу в разряд табу.
Приведем несколько примеров.
В последние десятилетия политически некорректным считается называть пожилого человека Alter или Greis. Эти слова оттеснены лексической единицей Senior (старейшина) и связанной с ней композитой Seniorenresidenz (резиденция старейшин).
Налицо также стремление избежать прямых наименований имущественного положения человека. Так, вместо слова Reich (богатый) употребляются номинации gutsituiert, besserverdienend. Слово arm (бедный) заменяется на sozialschwach (социально слабый).
Вместо слова homosexuell (гомосексуальный) употребляется anders orientiert (ориентированный иначе).
Приведем дальнейшие примеры.
-primitiv (по отношению к человеку)—einfach strukturiert (просто структурированный );
-blind (слепой) — anderssichtig (видящий иначе);
-verruckt (сумасшедший) — Personen mit Psychiatrie-erfahrung (лица с психиатрическим опытом);
- Müllmann (уборщик мусора) —Entsorger (утилизатор отходов);
-Verbrecher (преступник) — Straftater (лицо, совершившее наказуемые действия);
- Rauschgiftsuüchtiger (наркоман) — Suchtkranker (больной манией);
- Saufer (пьяница) —Alkoholkranker (больной от алкоголя);
-dick (толстый)—gewichtsmaßig herausgefordert (бросающий вызов трудностям из-за своих горизонтальных пропорций);
- dumm (глупый) —anders befüahigt (инакоспособный).
Здесь следует, все же заметить, что в качестве основной цели теории политкор-ректности декларируется, в первую очередь, развитие общественной толерантности. На практике, однако, это требование соблюдается далеко не всегда. В первую очередь интолерантность проявляют именно те субпассионарные категории населения, которые чувствуют себя ущемленными в рамках традиционной культуры. Так, например, в этих группах человек, открыто не разделяющий их взгляды, квалифицируются как menschenverachtend (человеконенавистнический), frauenfeindlich (женоненавистнический ), homophob (испытывающий страх перед гомосексуализмом), zynisch (циничный ), rassistisch (расистский). То, что указанные прилагательные обладают выраженной пейоративной коннотацией, очевидно. При этом, помимо вербальных оскорблений, возможны и прямые насильственные действия. Так, например, среди субпассионарных социумов существует движение веганов (Veganer), которые отвергают мясную и рыбную
пищу, а также ношение меховой и кожаной одежды. Свои взгляды они навязывают людям, принадлежащим к традиционной культуре. Представителей этого движения автор имел возможность наблюдать в Вене в 1998 г. во время их демонстрации. Неприятно пораженный внешним видом и вызывающим поведением веганов, автор попросил своих австрийских друзей подробней рассказать об этой группе. Среди прочего автор узнал, что нередки случаи, когда веганы опрыскивают меховую и кожаную одежду прохожих из баллончиков с краской.
В свою очередь, официальные инстанции ФРГ также проявляют интолерантность к людям, отклоняющимся от жестко навязываемых норм политкорректности. Это проявляется прежде всего в налагаемых на этих людей санкциях. Так, Л. П. Лобанова приводит следующий пример: «Профессор Шарлотта Хён, директор Федерального института демографических исследований, была публично квалифицирована депутатом бундестага как "наследница Гитлера", отстранена от должности, а ее институт, бывший прежде самостоятельной структурой, был подчинен Федеральному ведомству статистики. Причиной этого стал тот факт, что Шарлотта Хён сказала в своем неавторизованном интервью газете "Taz" от 23.09.1994, приводя не свое мнение, а лишь пример высказывания, которое сегодня считается политически не корректным: "Например, когда говорят, что в среднем умственные способности африканцев ниже, чем у других. Даже само слово "раса" теперь уже нельзя произносить"» [4]. По этому поводу можно заметить, что толерантность, насаждаемая интолерантными методами, теряет свою гуманистическую составляющую и сильно сужает общепринятую до расцвета полит-корректности свободу взглядов и мнений. Декларативно выступая за права отдельных меньшинств, явление политкорректности на деле оборачивается наступлением на права человека в их общепринятом смысле. При этом права меньшинств зачастую доводятся до абсурда. Не случайно в ФРГ встречаются публикации, критикующие политкоррект-ность и предостерегающие против ее гиперболизации [1; 2].
Существует и другой отрицательный аспект политкорректности. Л. П. Лобанова справедливо пишет об этом следующее: «Принципиальные позиции политической корректности— эгалитарность и антиэлитарность: все культуры, все религии, все люди, все группы, правда, разные, но никакая из них никаким образом и ни в каком отношении не хуже другой. . . Действует правило: различия можно констатировать, но никогда нельзя давать какую-либо оценку. Не бывает, например, человек хороший или плохой, бывает "другой". Из этого с необходимостью следует, что ненавистники, злодеи, убийцы, воры, прелюбодеи, лгуны и лжесвидетели никак не хуже соблюдающих духовную мораль, они просто другие (что, конечно, чистая правда, но не вся). Тем самым исключается всякая возможность различения добра и зла в языке и отменяется их противоположение как норма духовной морали... » [3]. Солидаризируясь с этим аргументированным мнением, автор настоящей статьи считает, что нивелирование существующей аксиологической системы, неразличение добра и зла, хорошего и плохого неизбежно ведет к перерождению традиционной культуры в антикультуру, искажению существующей картины мира, слому общепринятых моральных норм и, следовательно, к деформации человеческого сознания и его эйдосимволической системы.
Возникает вопрос о коннотативном статусе слов, вытесняемых в процессе утверждения политкорректности и заменяемых новыми (часто весьма неуклюжими и громоздкими) языковыми образованиями. Приведем свои соображения по этому поводу.
Упомянутые политкорректные инновации функционируют прежде всего в субпассионарных группах и официальных кругах и широко тиражируются большинством средств массовой информации, оказывая определенное влияние на широкие слои насе-
ления германоязычных стран. Тем не менее, судя по ряду серьезных критических работ, нельзя говорить об окончательной победе политкорректности. Далеко не все инновации приживаются в немецком языке. Зачастую громоздкие и неуклюжие новообразования противоречат закону языковой экономии. В литературной и литературно-разговорных сферах по-прежнему продолжает употребляться лексика, считающаяся приверженцами политкорректности недопустимой. Так, по-прежнему говорят blind, alter Mann, alte Frau, Gefüngnis, а не Strafvollzugsanstalt и т. п. Поэтому, с нашей точки зрения, нет веских оснований отнесения данной лексики к табуированной сфере. Логичней признать, что подобные слова и выражения обладают коннотацией псевдотабу. Что касается политкорректных языковых инноваций, то они выступают в немецкой лингвокультуре в качестве (удачных или неудачных) эвфемизмов.
Литература
1. Behrens M., Rimscha R. von. Politische Korrektheit in Deutschland: Eine Gefahr für die Demokratie. Bonn: Bouvier, 1995.
2. Bittermann K., Henschel G. Das Wörterbuch des Gütmenschen. Berlin: Klaus Bittermann, 1994.
3. Лобанова Л. П. Осторожно: Политкорректность! // Глагол. 2004. № 9. URL: http://www. glagol-online.ru/arc/n9/Politkor
4. Лобанова Л. П. Новый стиль речи и культура поколения: Политическая корректность. Ч. 1. 2009. URL: http://www.portal-slovo.ru/philology/37421.php
5. Ольшанский И. Г., Гусева А. Е. Лексикология: Современный немецкий язык. М.: Академия, 2005.
Статья поступила в редакцию 5 апреля 2010 г.
