CC BY
8БОТ: 10.46698^3018-9774-7003-и
ЛЕКСИКА И ФРАЗЕОЛОГИЯ, ВЕРБАЛИЗУЮЩИЕ КОНЦЕПТЫ ЖЕНЩИНА И ДЕВУШКА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ А.Б.КАЙТУКОВА
Р. Г. Цопанова
Статья подготовлена в рамках проекта РФФИ, № 20-512-07002 «Коммуникативная стилистика современного осетинского художественного текста: проблемы идиостиля и лексической структуры»
Целью данного исследования является определение ментального содержания лексики и фразеологии, вербализующей концепты женщина (сылгоймаг) и девушка (чызг) в произведениях осетинского писателя А.Б. Кайтукова. Научная новизна связана с тем, что впервые на языковом материале произведений А. Кайтукова выявлено ментальное содержание указанных концептов. Актуальность данного исследования в том, что, благодаря описанию языкового содержания концептов женщина (сылгоймаг) и девушка (чызг), читатель, с одной стороны, вводится в мир национальной лингвокультуры, содержащей информацию о менталитете народа, с другой стороны - дается характеристика индивидуальных особенностей языка писателя. В работе использованы следующие методы исследования: семантико-стилистический, методы концептуального и контекстуального анализа языковых единиц в художественном тексте. Поставлены следующие задачи: определить номинативную плотность концептов женщина и девушка; раскрыть ментальное содержание лексики и фразеологии, вербализующей названные концепты; указать когнитивные признаки исследуемых концептов; охарактеризовать лексику и фразеологию, объективирующие названные концепты как средство создания идиостиля писателя. В результате работы дана характеристика концептов женщина и девушка в произведениях А. Кайтукова в аспекте лингвокультуры и в рамках идиостиля писателя.
Ключевые слова: концепт, номинативная плотность, этнический менталитет, концептуальные признаки, идиостиль писателя.
Теоретической базой данного иссле- ния/сознания (отправляющая к высшим дования стали работы известных ученых духовным ценностям), имеющая языков области лингвокультурологии (В.И. вое выражение и отмеченная этнокуль-Карасика, З.Д. Поповой, С.Г. Воркачева). турной спецификой» [1, 22]. Мы можем Язык рассматривается ими во взаимо- говорить о национальном содержании действии с культурой и человеком, соз- концепта, если в его содержании имеет-дающим эту культуру. Концепт считается ся информация о культуре народа - его основополагающей категорией лингво- обычаях, традициях, образе жизни. культуры и когнитивной лингвистики. Для вербализации концептов женщи-Использованы также теоретические по- на (сылгоймаг) и девушка (чызг) писатель ложения Н.С. Болотновой, И.И. Бабенко, использует коммуникативно-когнитив-Н.Г. Петровой и др. о регулятивных сред- ные и стилистические свойства осетин-ствах языка в художественном тексте, ис- ской лексики и фразеологии. Они соот-пользуемых с целью создания коммуни- носятся «с определенными ситуациями кативного эффекта произведения. общения и реалиями культуры (преце-Концепт, вслед за Воркачевым, опре- дентными текстами, символами, стерео-деляем как «единицу коллективного зна- типами, традициями и т. д.)» [2, 52].
ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ 38 (77) 2020 109
Доминирующим концептом в произведениях А. Кайтукова является женщина в разных социальных ролях: мать, жена, свекровь, бабушка. Эти слова входят в состав ключевых концептов культуры осетинского языка, наряду с такими, как лхг (мужчина), фыдыбжстж (родина), бинонтх (семья) и др. Можно указать разные когнитивные признаки этих членов семьи. Мать в одном случае - открытая, прозорливая, готова принести себя в жертву ради малолетнего сына и примирения кровников (рассказ «Судьба» («Хъысмжт»), в другом случае - хранительница обычаев, счастливая мать; жена - верная, послушная, но бывает и бесправной (рассказ «Посох пастуха» («Фыййауы лждзжг»); свекровь -недоверчивая, хранительница домашнего очага; бабушка - мудрая, миролюбивая, понимающая причину и следствие событий, всегда добрая [3].
«Сравнительно-этнографическое изучение быта народов Кавказа позволяет утверждать, что отношение к женщине у осетин было более уважительным, чем у остальных горцев. Она занималась домашними работами и пользовалась уважением и почетом среди своих домочадцев, хотя внешне отношение к ней было суровым» [4, 514].
Кайтуков создал образы и злых, завистливых, мстительных женщин, а также обездоленных и беззащитных («Харчевня Хуллупа» («Хуыллыппы харчевня», «Судьба» («Хъысмжт») и др.
Во все времена в осетинском обществе к девушке и женщине предъявлялись высокие морально-нравственные требования, в том числе к ее внешности, физическому состоянию, что нашло отражение в образах, созданных Кайтуковым. Законы, обычаи, этические нормы, по которым живут героини рассказов, актуальны и в современных социально-культурных, бытовых условиях осетинской действительности.
В пословицах и поговорках содержится некоторое представление народа о
мужчине и женщине: Нжлгоймагжн - ды-уух сжры, сылгоймагжн - дыууж дзыхы (У мужчины - две головы, у женщины - два рта) (Здесь и далее переводы на русский язык автора статьи. - Р.Ц.). Нжлгоймаджы худинаг - хъхуыдзаг, сылгоймаджы ху-динаг - бжстыдзаг (Позор мужчины - в пределах села, позор женщины - на весь мир). Чындздзон чызг - дзырдамонд (Девушку на выданье преследует молва) и др.
Концепт женщина имеет больше наименований, чем девушка, что указывает на большую социальную значимость женщины в обществе, описанном А. Кай-туковым.
Исследуемые концепты в произведениях Кайтукова объективированы разными языковыми средствами: коннота-тивной лексикой (в их число входят сравнения, метафоры, эпитеты) и фразеологизмами. Они составляют номинативное поле концептов.
Описываются различные качества женщин и девушек: физические, поведенческие, ментальные, эмоциональные, психические.
В семантике концептов сылгоймаг (женщина) и чызг (девушка) в произведениях Кайтукова отразился национальный менталитет, который понимается как «национальный способ восприятия и понимания действительности, определяемый совокупностью когнитивных стереотипов нации» [5, 59]. Национальный менталитет определил образ жизни, поведение женщин и девушек в осетинском обществе, сформировал их сознание.
Писатель не мог отойти от национальной языковой картины мира, которая, как известно, отражает жизнь народа, его социальный опыт, что мы видим и в используемых писателем языковых единицах, вербализующих названные концепты.
Номинативное поле концептов образуют прямые номинации (ядро поля) и непрямые номинации (периферия поля). Ядро концепта сылгоймаг (женщина) в
произведениях Кайтукова образуют слова сылгоймаг (женщина), мад (мать), ус (женщина и жена). Периферийные номинации - зхронд ус (старуха букв.: старая женщина), сидзхргхс (вдова), чындз (невестка), хфсин (свекровь и хозяйка), нана (бабушка), хна (бабушка), хдзи (бабушка), Дзыцца (имя матери и обращение к ней), Цхллагон (из Цаллаговых
- наименование женщины по девичьей фамилии), Агуындх (женское имя), нх мадыхай (наша матушка (букв.: доля матери). Языковые средства, характеризующие женщину и девушку, образуют дальнюю периферию концепта: Едзиты зонынджын зхронд ус (мудрая старуха Едзиевых), къалатийы ухрццау (как перепелка в клетке). Ласковые обращения, используемые женщинами в общении с младшими и взрослыми, говорят как о душевном настрое, так и о необходимости использования традиционных этикетных формул в коммуникации. Это
- обращение к внуку (мх къона 11 (мой очаг), нана дх рынтх аххра (да съест бабушка твои болезни), мх хъхбул (мое дитя), дх рынтх аххрон (съем твои болезни), Дзыццайы хур (солнце Дзыцца -называет мать взрослого сына), к посторонним людям (мх хуртх (мои солнца). Действия женщин становятся важной частью их морально-нравственной характеристики. Например: Елиса лхппуйы хлвыд схр хрбахъхбыс кодта хмх фхл-мхн хъхлхсыуагхй афтх бакодта... 11 (Цифрами указываются страницы в рассказах А. Кайтукова) («Доны къусы аргъ» («Цена чаши воды») (Елиса обняла мальчика за стриженную голову и мягким голосом попросила.»). Жфсхрмхй мард Ацырухс. Нанайы аууон ныгъуылдтытх-гхнгх, фхсус хъхлхсхй цыбыр дзуапп радта... 172 («Ус богал» («Женщина-силач») (Ацырухс была смущена букв.: умирала от смущения. Прячась за свекровью, шепотом дала короткий ответ.) и др.
Прямая номинация концепта чызг (девушка) в текстах Кайтукова - это чызг
и чындздзон чызг (девушка возраста невесты).
Периферию номинации этого концепта, например, в рассказах «Цжллагты сауржсугъд» («Красавица Цаллаговых»), «Туджы пырхжнтж» («Брызги крови») образуют слова, словосочетания: саурх-сугъд (черная красавица), Дария (женское имя); традиционные составные наименования, фразеологизмы: сх иунхг (их единственная), урсдхллагхъуыр чызджытх 22 (букв.: девушки с белыми шеями), сыз-гъхрин талатау рхнхъхй лхууыдысты тасгх-уасгх гуырвидауц чызджытх (как золотые побеги, стояли в ряд гибкие, стройные девушки); этикетные обращения (мх царды стъалы (солнце моей жизни), нх хо 81 (наша сестра). Нх хо (наша сестра) - уважительное этикетное обращение к девушке, в рассказе «Красавица Цаллаговых» («Цжллагты сауржсугъд») - к родственнице, но оно используется и в обращении к незнакомой девушке. Метафоры, характеризующие девушку Дарию, также образуют периферию названного концепта: ухларвон зхд (небесный ангел), мх царды стъалы (звезда моей жизни). В дальнюю периферию номинативного поля концепта девушка (чызг) входят калм (змея), усбирхгъ 86 (оборотень букв.: женщина-волк). Писатель создал запоминающийся символический портрет девушки Дарии, красавицы, немножко легкомысленной, физически сильной, свободной в поступках и речах (не всегда дозволенных традицией). Ей свойственна безрассудность, так как она выросла в любви и заботе в родительском доме рядом с двоюродными братьями, которые могли, как ей казалось, защитить ее от любой напасти.
Так, она захотела помериться силой с незнакомым парнем. Такое поведение поражает влюбленного в нее парня, так как нарушает его представление о девушке как о послушном и застенчивом существе: Ау, Цхллагонхн йх зонд фхцыд, нхлгоймагимх хрмаццагхй хъазы? 80
ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ 38 (77) 2020 111
(Как, Цаллагон с ума сошла, что решила драться с мужчиной врукопашную?)
Внешняя привлекательность Дарии описывается в традиционных символических выражениях: хддхмх лхбурдтой дыуух къуыбыр риуы - вырывались наружу выпуклости грудей), тасгх-уасгх астху (тонкая, гибкая талия), хлвхст бхрзонд гуыр 82 (высокий, подтянутый стан), хъуымбыл дыуух ставд дзыккуйы (две густые волнистые косы); в устойчивых сравнениях: сынты базырты хуы-зхн къхлхт хрфгуытх 82 (черные, как крылья ворона, изогнутые брови); Стъ-алытау хрттывтой йх дыуух цхсты хмх пиллон арт хфтыдтой усгурты зхрдхты (Ее глаза сверкали, как звезды, и зажигали огонь в сердцах женихов); Рхсугъд хрыскъхфтау пух дыуух былы «ратон нх, ратон», цыма дзырдтой (Как красивые две землянинки, пухлые губы будто говорили: «Сорви нас, сорви»); Ухларвон цъиу Дурадзинау хъазты астху бхрхг дардта Цхллагты саурх-сугъд (Как небесная птичка Дурадзин, смотрелась в кругу танца Цаллаговых черная красавица).
К достоинствам Дарии относится ее умение хорошо танцевать (Доныхъаза-у-иу куы ракафыд 82 (Когда начинала танцевать, как лебедь...) и петь (Фхндыры цагъдмх-иу Дариа булхмхргъау базарыд 82 (Под игру на гармошке Дария запела, как соловей).
Своенравие, свободный дух девушки, ее горделивость автор рисует также в сравнениях, метафорах и эпитетах, в оценочных глаголах: Чызг йх схр схгуытау фхбхрзонд кодта, уазхгыл къаххй схр-мх тызмхг цхстхнгас ахаста, хмх йх зхллангхнаг ныхас райхъуыст: - Мхнх ацы хргъхвстхй зхгъут? 80 (Девушка вскинула голову, как косуля, оглядела гостя грозным взглядом с ног до головы, и послышался ее звенящий голос: - Вы про этого озябшего говорите?) Дария высокомерно угрожает парню: - Сар мын дх мхрдты къона, искуы ма дх нх уынджы
хрцахсон! (- Горе тебе (букв.: горе твоему очагу мертвых), если еще раз увижу тебя на нашей улице!) Ее действия, как и слова, были грубы и противоречили ее внешней красоте: йх фхдыл тымыбылкъ-уххй батрхъирхн кодта 80 (пригрозила ему вслед кулаком); йжхи фжбиржгъ кодта 83 (прикинулась грозной букв.: сделалась волком).
В другом случае она отказывается танцевать с гостем, унизив его перед всеми словами: - Нх кафын цъамадон лхп-путимх: сх цухъхъатх фысы тхф кх-нынц, - алыг кодта Дариа хмх йх фынд-зы базыртх фхпака сты (- Не танцую с парнями из Цамада: их черкески воняют бараном, - отрезала Дариа и надула крылья носа). В наказание Дарию умыкнули, но ни один из парней не захотел взять ее в жены. По очереди ей дают прозвища: усбирхгъ (- Мхн усбирхгъ нх хъхуы! 86 -Мне не нужна женщина-волк), калм (- Мх хъуырыл калм нх тухын! - Не обматываю свою шею змеей); - Ма дзы байрай! (Будь она неладна!) Один из этих парней, тайно влюбленный в девушку, умоляюще говорит: - ...кхд ух никхй хъхуы, ухд хй мхнхн раттуд! 86 (.если она никому из вас не нужна, отдайте ее мне). Это - не торг, а реальность: нужно достойно выйти из создавшейся ситуации, чтобы не опозорить Дарию. Воздействующая функция этих лексем напрямую связана с тем, что писатель и адресат находятся в одном коммуникативно-концептуальном поле. Дарию парни обзывают оскорбительным словом усбирхгъ, потому что она вела себя на празднике высокомерно, не по-женски дерзко, а затем ожесточенно дралась со своими похитителями. В суеверном представлении осетин этим именем нарекали женщину, которая якобы с наступлением темноты превращалась в волка и нападала на скот и на людей.
Писатель продолжает использовать образную, экспрессивную, интенсивную лексику и фразеологию в качестве регулятивных средств для описания эмо-
ционального и психического состояния Дарии: Лхппуты ухззау ныххстх хмх фаутх Дариайы фхллад схрымагъз баца-гадтой. Йх рыст зхрдх йын бынтондхр схнкъуысын кодтой, йх хурхуадындзтх ахгхдтой (Тяжелые слова и злословие парней всколыхнули усталый мозг Да-рии. Заставили заколотиться ее израненное сердце, горло сжалось).
Народно-поэтические эпитеты и фразеологизмы создают живую картину переживания девушки: . арф ныссагъ-хс кодта: «Ух, цхй фидиссаг фхдх, Бер-ды иунхг чызг! Дх хъал бонтх, дх буц цхрдтытх хнхнхъхлхджы дх фарсы тхнхгхй куы акалдысты. Афонмх дх худинаджы зархг фхсивхд цъиутау уа-сынц» 87 (.глубоко задумалась: «О, как ты опозорилась, единственная дочь Бер-да! Как вышли тебе боком твои вольные дни, твоя избалованная жизнь. К этому часу песню о твоем позоре молодежь разносит, подобно птицам).
К регулятивным средствам в характеристике девушки относятся: традиционные поэтические языковые образы (сх цхстыты рухс (свет их очей), сх дархг, схуромхг 87 (их кормилица, их надежда), ухларвон зхд 80 (небесный ангел), урс бхлон 120 (белая голубица - невеста).
Высоко ценятся чистота, невинность девушки, поэтому пироги для божества Аларды печет девушка на выданье: Дх чъиригхнхг - чындздзон чызджытх! 81 (Для тебя пироги делают девушки на выданье). «Аларды у осетин властелин оспы. .Чтобы умилостивить А., его называли золотым, светлым, приносили ему в жертву белого барашка и просили об избавлении детей от оспы» [6, 32].
Лексика и фразеология, вербализующие исследуемые концепты в произведениях А. Кайтукова, естественно, не могут полностью раскрыть их ментальное содержание.
Многие особенности женского характера воплощены в образе Госсох. Ее жизненный путь полон забот, горестей, но
она сохранила столько духовных сил, что смогла противостоять тяжелым обстоятельствам в своей жизни.
Она была покорной женой, трудилась неустанно, о чем автор повествует, прибегая к гиперболе и литоте: Уыйраг дурхй дон ралхмардзхн, кхмхй фхзхгъынц, аххм куыстуарзон, схрхн чындз уыди Цхболты Госсох, фхлх йх йх ххркъуы лхг Дзантемыр айчы хъузджы бакодта, хмх йххимидхг зныхау сыгъди 118 (Про такую говорят, что из булыжника выжмет воду, такой работящей, проворной невесткой была Госсох, но ее вспыльчивый муж Дзантемир загнал ее в скорлупу яйца, и она сгорала внутри, как трут). Мифологема «дуржй дон ралжмардзжн» («выжмет воду из валуна») заимствована из осетинского фольклора - сказка «Фж-ныкгуыз» («Домосед», букв.: ворошащий золу) [7]. Великан схватил камни, потер в руках и измельчил их. А герой сказки вытащил сыр из котомки, выдав его за камень, выжал из него сыворотку [7, 239]. Великан поверил в недюжинную силу парня и стал исполнять его волю.
Для описания эмоционального, психического состояния Госсох, когда она идет просить старейшин фамилии Куло-вых (Хъулаты) (ее муж стал кровником этой фамилии) наказать ее и ее малолетнего сына, лишь бы кровники помирились (Мах фхстх туг тугхй мауал ныхсут. -После нас не смывайте кровь кровью) 119 писатель использует народно-поэтическую метафору, символическое устойчивое сравнение и мифологему: Йх рххы-стх атыдта хмх, ххфс калмы дзыхмх куы быра, уыйау, йх авдаздзыд фырт Дзхрххмхты къухыл ххцгх, хрдуйы хи-дыл зианджын мыггаджы 'рдхм араст 118 (Порвала свои цепи и, подобно лягушке, заползающей в пасть змее, держа за руку семилетнего сына Дзарахмата по мосту из волосинки пошла в сторону фамилии, похоронившей близкого человека).
хрдуйы хид (мост из волосинки) является мифологемой. [Встречается в
ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ 38 (77) 2020 113
фольклоре]. Обозначает мостик в страну Мертвых. В одном мифе «Зиндони хед» («Мост Ада») написано: «Зам-Зами дон-бхл ес хед.... Еци хедбхл хнх цхугх нхй-йес. Хедхн х бхрхг астхумх ку бацхуй бхлццон, ухд и хед дзиккой халхй дхр нархгдхр исуй аллирдхмх дхр» («Через реку Зам-Зам есть мост, мост в Ад. Через этот мост надо пройти непременно. Когда путник доходит до середины моста, то мост во все стороны становится уже волосинки») [8, 301]. Эту мифологему использовал и К. Хетагуров в поэме «Ужлмжрдты» («На кладбище»): «Иу ехсы февзидмх / Баххццх уыдзынх иу хрдуйы хидмх... (За время взмаха плетью / Доберешься до моста из волосинки.) [9, 118]. «Мардхн арфх кхнынц: «Дзхнхтмх дын ухгъд фхндаг ухд! Цхмхн? Уымхн хмх цхухн ис хрмхст хрдуйын хидыл, уый та у тхссаг» [10, 124] («Покойнику желают: «Пусть твоя дорога в рай будет легкой!» Почему? Потому что можно идти только по мосту из волосинки, а она опасная»).
Для Госсох дорога к старейшинам подобна такому мосту: не знает - станет тонкой, как волосинка, и оборвется или расширится. Она встала перед старейшим фамилии на колени, расстелила у его ног свою черную шаль и, подобно голуби с поломанным крылом, опустила голову
(Госсох йх разы хрзоныгыл, йх къххты раз ын сау кхлмхрзхн хрытыдта хмх саст базыр бхлонау йх схр хркъул). 118 Она просит смерти для себя и малолетнего сына ради того, чтобы две фамилии помирились. Ее речь-мольба экспрессивна, сформирована эмоционально-оценочной лексикой, фольклорными языковыми выражениями, гиперболами, интенсивами, фразеологизмами.
Можно сделать вывод, что одним из индивидуальных особенностей языка А. Кайтукова является использование в качестве регулятивных средств лексики и фразеологии ментального содержания и стилистического значения (разговорная и эмоционально-экспрессивная).
По произведениям писателя можно заключить, что положительные когнитивные признаки женщины - «почитаемый член семьи», «послушная», «решительная», «мудрая» и отрицательные - «мстительная», «обездоленная», «униженная»; девушка - ранимая, привлекательная, взбалмошная, при необходимости - боевая. В их характеристике важны описание внешности, душевных качеств, морально-нравственные позиции в жизни. В языке произведений А. Кайтукова отразились его идиостиль, а также языковая и концептуальная картины мира.
1. Воркачев С.Г. Studia selecta: избранные работы по теории лингвокультурного концепта: монография. Волгоград, 2013.
2. Болотнова Н.С. Коммуникативно-когнитивный потенциал слова и его текстовая реализация // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2012. Т. 11. Вып. 9: Филология. С. 51-55.
3. Хъайтыхъты Азхмхт. Амондуарджытж. Дзжуджыхъжу, 1993. (на осет. яз.)
4. Чибиров Л.А. Традиционная духовная культура осетин. Владикавказ, 2008.
5. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика: учебн. изд-е. М., 2010.
6. Мифологический словарь / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М., 1990.
7. Домосед // Осетинские сказки. Орджоникидзе, 1983. C. 239-242. (на осет. яз.)
8. Мостик ада // Ираф. 2014. II. (на осетинском языке).
9. Хетагуров К.Л. На кладбище // Коста Хетагуров. Полн. собр. соч. Владикавказ, 1999. Т. I. С. 118-120. (на осет. яз.)
10. Джикаев Ш.Ф. Волосинка - символ жизни и смерти // Древний быт и мировоззрение осетинского народа. Владикавказ, 2010. С. 116-126. (на осет. яз.)
Tsopanova, Rita G. - K.L. Khetagurov North Ossetian State University (Vladikavkaz, Russia); tsopanowarita@ yandex.ru
LEXIS AND PHRASEOLOGY, VERBALIZING CONCEPTS OF WOMAN AND GIRL IN A.B. KAITUKOV'S WORKS..
Keywords: concept, nominative density, ethnic mentality, conceptual features, writer's idiostyle.
The purpose of this study is to determine the mental contents of the vocabulary and phraseology that verbalize the concepts of woman (sylgoymag) and girl (chyzg) in the works of the Ossetian writer A. B. Kaitukov. The scientific novelty is connected with the fact that for the first time the mental content of these concepts will be revealed on the language material of A. Kaitukovs works. The relevance of this study is that due to the description of the linguistic content of the concepts woman (sylgoimag) and girl (chyzg), the reader, on the one hand, is introduced into the world of national linguoculture, containing information about the mentality of the people, on the other hand, a characteristic of the individual features of the writer's language is given. The following research methods were used in the work: semantic and stylistic, methods of conceptual and contextual analysis of linguistic units in a literary text. The following tasks were set: to determine the nominative density of the concepts woman and girl; to reveal the mental content of lexis and phraseology, verbalizing the named concepts; indicate the cognitive features of the studied concepts; to characterize the vocabulary and phraseology that objectify the named concepts as a means of creating the idiostyle of the writer. As a result of the work, a description of the concepts of a woman and a girl in the works of A. Kaitukov is given in the aspect of linguoculture and within the framework of the writer's idiostyle.
REFERENCES
1. Vorkachev, S.G. Studia selecta: izbrannye raboty po teorii lingvokul'turnogo kontsepta: monografiya [Studia selecta: selected works on the theory of linguocultural concept]. Volgograd, Paradigm, 2013. 167 p.
2. Bolotnova, N.S. Kommunikativno-kognitivnyi potentsial slova i ego tekstovaya realizatsiya [Communicative and cognitive potential of a word and its textual implementation]. Vestnik Novosibirskogo gosudarstvennogo universiteta [Novosibirsk State University Bulletin. Series: History and Philology]. 2012, vol. 11, iss. 9 (Philology), pp. 51-55.
3. Kaitukov, Azamat. Amonduardzhytx [Fortune-granters]. Dzaudzhykau, Ir, 1993. 247 p. (in Ossetian)
4. Chibirov, L.A. Traditsionnaya dukhovnaya kul'tura osetin [Traditional spiritual culture of Ossetians]. Vladikavkaz, Ir, 2008. 599 p.
5. Popova, Z.D., Sternin, I.A. Kognitivnaya lingvistika: uchebn. izd-e [Cognitive linguistics: textbook]. Moscow, AST: East-West, 2010. 314 p.
6. Meletinsky, E.M. (ed.) Mifologicheskii slovar' [Mythological dictionary]. Moscow, Sovetskaya entsiklopediya, 1990. 672 p.
ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ 38 (77) 2020 115
7. Domosed. Osetinskie skazki [Stay-at-home. Ossetian tales]. Ordzhonikidze, Ir, 1983, pp. 239-242. (in Ossetian)
8. Mostik ada [The Bridge of hell]. Iraf [Iraf]. 2014, no. II. 301 p. (in Ossetian)
9. Khetagurov, K. Na kladbishche [At the cemetery]. K. Khetagurov. Poln. sobr. soch. [K. Khetagurov. Complete works]. Vladikavkaz, Respublikanskoe izdatel'sko-poligraficheskoe predpriyatie im. V.A. Gassieva, 1999, vol. 1, pp. 118-120 (in Ossetian).
10. Dzhikaev, Sh.F. Volosinka - simvol zhizni i smerti. Drevnii byt i mirovozzrenie osetinskogo naroda [Hair - a symbol of life and death. Ancient life and worldview of the Ossetian people]. Vladikavkaz, North Ossetian State University, 2010, pp. 116-126 (in Ossetian).
