CC BY
33
11. Тадырова, А. Поэзия Ш.П. Шатинова: образная система и жанровое своеобразие: дисс. ... канд. филол. наук. - Горно-Алтайск, 2012.
12. Киндикова, Н.М. Эволюция образной системы в алтайской лирике (традиции и новаторство). - Горно-Алтайск, 1989.
13. Тиников, Н. ^реен суум (Родная река) Стихтар. - Абакан, 1962.
14. Майнашев, В. j саyнары (Голос поля). - Абакан, 1985.
15. Часхы пєрлєр (Весенние листья): сб. стихотворений. - Абакан, 1974.
Bibliography
1. Kombu, S.S Sovremennaya tihvinskaya poehziya: sistema zhanrov: avtoref. diss. ... kand. filol. nauk. - M., 1999.
2. Mizhit, L.S. Trekhstishie v tuvinskoyj poehzii II Gumanitarnihe issledovaniya v Tuve. - M., 2001.
3. Aminov, A. Zhanr rubai i sovetskaya liriko-filosofskaya poehziya. - Dushanbe, 1988.
4. Berteljs, E.Eh. Istoriya persidsko-tadzhikskoyj literaturih. - M., 1960.
5. Laisov, N. Lirika Tukaya. - Kazanj, 1986; Kiljchichakov, M. Ya b khotel... - M., 2009.
6. Tadihrova, A. Poehziya Sh.P. Shatinova: obraznaya sistema i zhanrovoe svoeobrazie: diss. ... kand. filol. nauk. - Gorno-Altayjsk, 2012.
7. Kiljchichakov, M. Ya b khotel. - M., 2009.
8. Kicheev, G. Osennie motivih. Luchshie stikhi: sb. stikhotvoreniyj. - Abakan, 2011.
9. Chaskhih perler (Vesennie listjya): sb stikhotvoreniyj. - Abakan, 1974.
10. Tokhtobin, F. Vechernie uzorih: sbornik stikhov I F. Tokhtobin, G. Kicheev. - Abakan, 1993.
11. Tadihrova, A. Poehziya Sh.P. Shatinova: obraznaya sistema i zhanrovoe svoeobrazie: diss. ... kand. filol. nauk. - Gorno-Altayjsk, 2012.
12. Kindikova, N.M. Ehvolyuciya obraznoyj sistemih v altayjskoyj lirike (tradicii i novatorstvo). - Gorno-Altayjsk, 1989.
13. Tinikov, N. Tjreen suum (Rodnaya reka) Stikhtar. - Abakan, 1962.
14. Mayjnashev, V. Kjjk saynarih (Golos polya). - Abakan, 1985.
15. Chaskhih perler (Vesennie listjya): sb. stikhotvoreniyj. - Abakan, 1974.
Статья поступила в редакцию 20.09.12
УДК 811.161.1 '373
Uvarova I.Yu. LEXICAL SYNONYMS IN HAGIOGRAPHICAL TEXTS BY SYNODAL REDACTION.
On the basis of integrated approach in linguistic units analysis similarities and distinctions of the verbal synonyms in hagiography of saint great martyr Irina by synodal redaction; the consistent patterns of their use determined by content-composite structure of hagiographical text.
Key words: hagiography, Russian verb, lexical synonymy, semantic structure of word, concept structure of wordform, integrated approach.
И.Ю. Уварова, соискатель каф. русского языка Волгоградского гос. университета, г. Волгоград, E-mail: arina.istoki@mail.ru
ЛЕКСИЧЕСКИЕ СИНОНИМЫ В ТЕКСТАХ ЖИТИЙ СИНОДАЛЬНОЙ РЕДАКЦИИ
В статье с позиций комплексного подхода выявлены сходства и различия глагольных синонимов, функционирующих в Житии Святой великомученицы Ирины синодальной редакции; установлены закономерности их употребления, обусловленные содержательно-композиционной структурой житийного текста.
Ключевые слова: житие, русский глагол, лексическая синонимия, семантическая структура слова, смысловая структура словоформы, комплексный подход.
В современной лингвистической науке с ее пристальным вниманием к тексту как главному объекту гуманитарного знания большое внимание уделяется изучению его лексической структуры, которая понимается как «одна из составляющих в иерархической структуре его содержания, это лексическое обеспечение выражения этого содержания» [1, с. 189].
Специфика лексической структуры текста, по мнению В.В. Степановой, раскрывается в сопоставлении с системной организацией лексики: структурирующие факторы - это парадигматика, синтагматика и эпидигматика. В лексической структуре текста, как отмечает ученый, парадигматика и синтагматика опираются на смыслы, т.е. мы имеем дело со смысловыми парадигмами и с согласованием смыслов. Соответственно, лексическая структура текста в плане содержания образующих ее единиц создана «усеченными» в своем содержании словами в сравнении с тем содержанием, которое присуще им как элементам лексической системы [1, с. 212].
В приведенных цитатах из работы В.В. Степановой, как представляется, намечен один из возможных путей изучения лексической структуры текста - сопоставление лексического содержания языковой единицы с его реализацией в конкретном речевом произведении.
В лексической организации текста особое место занимают синонимы. По мнению В.Д. Черняк, глубинная мотивация текстового использования синонимов связана не только с их значимой ролью в обеспечении связности текста, но и с тем, что синонимы являются специальным лексическим интерпретационным инструментом, обеспечивающим гибкость речевого поведения [2, с. 103]. При использовании синонимов в тексте, как считает Г.И. Богин, действуют разные механизмы речевой деятельности, реализуются разные языковые функции. С одной стороны, синонимы - это важное средство когнитивной обработки информации, в частности, средство категоризации - одного из
важнейших процессов в познавательной деятельности человека. С другой стороны, велика роль синонимов в создании экспрессивности речи - некоторого совокупного продукта, производящего «выделительный» эффект за счет экспликации оценочно-эмоционального отношения говорящего (субъекта речи) к обозначаемому [подробнее см.: 3].
Особый интерес для исследователей представляет глагольная синонимия, поскольку то, что глагол имеет своим референтом «некоторый переменный аспект реального мира», внутренняя изменчивость его семантики, предопределяет его большую «предрасположенность» к вариативности средств выражения и большие системные ресурсы для лексического выбора в процессе речевой деятельности [4, с. 4].
Изучению глагольной синонимии посвящена обширная языковедческая литература, однако агиографические тексты в синодальной редакции не были предметом специальных лингвистических исследований, хотя именно они формируют у современных православных верующих представления об идеальном христианине - как отмечает В.В. Колесов, жанр жития представляет собой поучение, данное в повествовательном описании [5, с. 62]. Кроме того, будучи обработанными Синодальной комиссией, отражая некоторое нивелирование языковых особенностей, свойственных древним житиям, взятым за основу, они характеризуются использованием лексических средств, которое подчинено решению указанной дидактической задачи.
Для выявления особенностей использования глагольных синонимов в синодальных житиях мы выбрали Житие святой великомученицы Ирины [6] (далее - ЖСВИ), относящееся к житиям, повествующим о мученическом подвиге святых - великомученики почитаются церковью как претерпевшие особенно тяжелые и продолжительные мучения и проявившие при этом чрезвычайную твердость в вере [подробно об этом см.: 7, с. 24].
Анализ глагольной лексики проводится в русле научных идей профессора С.П. Лопушанской [8], что обусловливает применение комплексного подхода к языковым фактам, при котором анализу подвергаются внутренняя системная организация языковых единиц, их парадигматические и синтагматические отношения на различных языковых уровнях, особенности функционирования в контексте, при разграничиваются семантическая структура слова, сложившаяся в системе языка и смысловая структура словоформы, функционирующей в тексте. Лексические значения языковых единиц определяются с учетом специфики текста [9; 10].
Глагольные синонимы представлены в рассматриваемом житии тремя рядами: глаголы интеллектуальной деятельности ведати, уведати, разумети, познати со значением «понять»; глаголы прекращения бытия, существования умертвити, погубити, уморити, убити со значением «лишить жизни»; глаголы речевой деятельности глаголати, рещи, сказати в значении «говорить, произносить что-то вслух» (при цитировании используется упрощенная графика). Как было показано в наших предыдущих работах, глагольная лексика в житиях характеризуется разнообразием, однако ее представленность зависит от композиционного построения текста, обусловленного требованиями агиографического канона [подробнее см.: 11]. В связи с этим нужно отметить, что глаголы интеллектуальной деятельности и глаголы прекращения бытия, существования, отражая заметные различия в характере обозначаемых синонимами действий, сконцентрированы в той части житийного текста, где описываются конкретные проявления аскезы - мученический подвиг святой Ирины и проповедничество, просвещение язычников.
Глаголы же речевой деятельности, в целом не связанные с выражением смысловых доминант ЖСВИ, равномерно распределены по тексту жития. Наиболее полно представлен ряд глагольных синонимов, выражающих значение «говорить (произносить что-то вслух)»: глаголати, рещи, сказати. Отметим, что указанные синонимы характеризуются одиночным употреблением, которое, по мнению Е.В. Талалакиной, может свидетельствовать об их заметных различиях, о достаточности ближайшего или общего контекста для актуализации особенных признаков [12, с. 89]. Рассмотрим подробнее особенности их функционирования.
В анализируемом тексте глаголы употреблены в прямом значении и реализуют категориально-лексическую сему ‘речевая деятельность', которая конкретизируется в семантических компонентах ‘характер субъекта', ‘характер адресата', ‘характер речевого действия'. Субъектом действия всегда является человек, что эксплицировано в контексте соответствующими существительными: девица, святая iрина, граждане, старецъ и др., или подобный человеку (агглъ). Адресатом речи тоже всегда является человек (люди), как правило в контексте на него указывает приглагольный уточнитель в форме Дат. п. с предлогом или без предлога: ему, к нему, къ народу, къ себе, къ девице и др., на адресата речи может указывать обращение в составе прямой речи, выраженное местоимениями второго лица или звательной формой существительного: девица, обратися на вос-токъ и воззревши на небо глагола: аще ты еси б/о/гъ истинный... (с. 151), припадъ къ ногамъ ея епархъ, рече: рабо ис-тиннаго б/о/га.(с. 163); в тех случаях, когда адресат речи не выражен приглагольным уточнителем, он известен из ближайшего контекста. Однотипность выражения семантических компонентов ‘характер субъекта', ‘характер адресата' отражает сходство рассматриваемых глагольных синонимов.
Дифференциации языковых синонимов способствуют компоненты смысловой структуры словоформ, конкретизирующие сему ‘характер речевого действия', которая отражает особенности содержательной стороны речевого акта. Так, глагол сказати в ЖСВИ обозначает речевой акт, в процессе которого адресат информируется о чем-либо, то есть глагол выражает значе-
Библиографический список
ние «рассказать»: апелианъ учитель ... взыде, сказаша ему, яже видеша (с. 149). Глагол сказати в ЖСВИ ориентирован на дальнейшую косвенную речь, которая вводится союзом яже.
Глаголы глаголати и рещи, будучи ориентированными на последующую прямую речь, обнаруживают более широкие возможности в выражении ее содержания. Оба глагола могли выражать просьбу: девица глагола: аще ты еси б/о/гъ истинныи, егоже галлеане проповедуютъ, молюся ти, яви мне, добро ли есть пояти мне мужа (с. 151); припадъ къ ногамъ ея епархъ, рече: рабо истиннаго б/о/га, молюся ти, не погуби мене (с. 163); она же рече къ нему: отче даждь мне седми днеи и потомъ отвещая тебе (с. 150). Контекстуально содержание сказанного эксплицируется лексически (глаголом молитися в значении «обращаться с просьбой») и формой повелительного наклонения глаголов, выражающих суть просьбы (яви, не погуби, даждь).
Кроме того, прямая речь, вводимая словоформами от гла-голати, могла содержать вопрос: глаголаху же къ себе граждане: камо грядетъ ая учительница наша. Друзи глаголаша: еда почити хощетъ о господе (с. 165); могла совмещать вопрос и повеление: глагола святая iрина: почто убо и медлиши упражняяся беседою, но уже начни мя мучити (с. 157); могла содержать сентенции проповеднического характера: апелiанъ старецъ, бывыи иногда учитель ея, емуже рада бысть святая, и по некоемъ дни, глагола къ народу: радуитеся братiя моя, и миръ и/су/са хр/и/ста съ вами буди, благодушествуите веселящееся о г/оспо/де своем (с. 165).
Прямая речь, вводимая глаголом рещи, в отличие от глаго-лати, могла содержать наставления, разъяснения: апелiанъ ... разсмотревши умомъ, рече къ девице: слыши пинелопiа дщи царева, и веждь, яко голубь знаменуетъ добронравiе твое (с.149-150); и возстави ю от гроба живу, и рече къ неи агглъ г/ осподе/нь: аще и совершила еси подвигъ страдашя твоего, и подобаше тебе уже почити (с. 164).
Помимо отмеченных семантических различий глаголы рещи и глаголати обнаруживают различия стилистические. Как показывают рассмотренные выше случаи употребления лексемы глаголати, она используется в стилистически маркированных - возвышенных и эмоционально окрашенных - контекстах: для выражения молитвенного обращения к Богу; для прославления жизни во Христе; для выражения почтения великомученице Ирине, преклонения перед ее святостью; а также при описании мученического подвига святой Ирины, когда она отказывается поклоняться языческим богам и претерпевает страдания и мучения ради Христа от императоров-язычников. Такие контексты концентрируются в части жития, раскрывающей жизненный подвиг святой, возвышение ее в святости.
Итак, анализ языкового материала позволяет установить, что глагольные синонимы, участвуя в формировании лексической структуры Жития святой великомученицы Ирины в синодальной редакции, обнаруживают некоторые закономерности в употреблении. В том случае, когда синонимичные глаголы, в частности интеллектуальной деятельности и прекращения бытия, существования, имеют семантические различия, конкретизируя действие, показывая его с разных сторон, они реализуют смысловые доминанты жития, связанные с проявлениями духовного возрастания человека на его пути к святости. В том случае, когда глагольные синонимы называют обыденное действие, совершаемое человеком, в частности речевой акт, актуализируются не столько их семантические, сколько стилистические различия: маркированная лексема как «высокое» используется в выражении смысловых доминант жития. В обоих случаях использование лексических синонимов, способствующее активизации рефлексии читателя и усилению эмоционального воздействия на него, подчинено решению главной воспитательной задачи -формированию представления об идеальном христианине.
1. Степанова, В.В. Слово в тексте. Из лекций по функциональной лексикологии. - СПб., 2006.
2. Черняк, В.Д. Синонимические связи слов как примета идиолекта // Актуальные проблемы функциональной лексикологии. - СПб., 1997.
3. Богин, Г.И. Синонимия как текстовое средство пробуждения рефлексии // Текст как структура. - М., 1992.
4. Сильницкий, Г.Г. Семантическая структура глагольного значения // Проблемы структурной лингвистики. 1983. - М., 1986.
5. Колесов, В.В. Древнерусский литературный язык. - Л., 1989.
6. Житие и страдание святой славной великомученицы Ирины // Жития Святых. Минея Четья. Месяц май / 8 синодальное изд. - М., 1998.
7. Живов, В.М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. - М., 1994.
8. Горбань, О.А. Лингвистические идеи профессора С.П. Лопушанской в контексте современной научной парадигмы / О.А. Горбань, Е.М. Шептухина // Ученые записки Казанского университета. - 2011. - Т. 153, кн. 6. - Сер. Гуманитарные науки.
9. Полный церковнославянский словарь (со внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений) / Сост. протоиерей Г. Дьяченко. - М., 2000.
10. Словарь русского языка XI-XVII вв. - Вып. 1-29. - М., 1975-2010.
11. Уварова, И.Ю. Лексическая наполняемость глагольных словоформ в текстах житий синодальной редакции // Вестник Волгоградского государственного университета. - 2012. - № 1 (15). - Сер. 2. Языкознание.
12. Талалакина, Е.В. Функции синонимов и антонимов в речи при сопоставительном изучении русского и английского языков // Предложение и слово. - Саратов, 2008.
Bibliography
1. Stepanova, V.V. Slovo v tekste. Iz lekciyj po funkcionaljnoyj leksikologii. - SPb., 2006.
2. Chernyak, V.D. Sinonimicheskie svyazi slov kak primeta idiolekta // Aktualjnihe problemih funkcionaljnoyj leksikologii. - SPb., 1997.
3. Bogin, G.I. Sinonimiya kak tekstovoe sredstvo probuzhdeniya refleksii // Tekst kak struktura. - M., 1992.
4. Siljnickiyj, G.G. Semanticheskaya struktura glagoljnogo znacheniya // Problemih strukturnoyj lingvistiki. 1983. - M., 1986.
5. Kolesov, V.V. Drevnerusskiyj literaturnihyj yazihk. - L., 1989.
6. Zhitie i stradanie svyatoyj slavnoyj velikomuchenicih Irinih // Zhitiya Svyatihkh. Mineya Chetjya. Mesyac mayj / 8 sinodaljnoe izd. - M., 1998.
7. Zhivov, V.M. Svyatostj. Kratkiyj slovarj agiograficheskikh terminov. - M., 1994.
8. Gorbanj, O.A. Lingvisticheskie idei professora S.P. Lopushanskoyj v kontekste sovremennoyj nauchnoyj paradigmih / O.A. Gorbanj, E.M. Sheptukhina // Uchenihe zapiski Kazanskogo universiteta. - 2011. - T. 153, kn. 6. - Ser. Gumanitarnihe nauki.
9. Polnihyj cerkovnoslavyanskiyj slovarj (so vneseniem v nego vazhneyjshikh drevnerusskikh slov i vihrazheniyj) / Sost. protoiereyj G. Djyachenko. - M., 2000.
10. Slovarj russkogo yazihka XI-XVII vv. - Vihp. 1-29. - M., 1975-2010.
11. Uvarova, I.Yu. Leksicheskaya napolnyaemostj glagoljnihkh slovoform v tekstakh zhitiyj sinodaljnoyj redakcii // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. - 2012. - № 1 (15). - Ser. 2. Yazihkoznanie.
12. Talalakina, E.V. Funkcii sinonimov i antonimov v rechi pri sopostaviteljnom izuchenii russkogo i angliyjskogo yazihkov // Predlozhenie i slovo. - Saratov, 2008.
Статья отправлена в редакцию 24.09.12
УДК 821.161.1
Fedunova E.A. «NASTY FARCE IN IMMENSE DRAMA»: PUCHKIN ABOUT «PEOPLE TYRANNY» AT THE EPOCH OF THE FRENCH REVOLUTION. This article is devoted to the dialectical complexity of the category «people» and «people tyranny» in the historical-philosophic thoughts and literature works of Puchkin concerning the experience of the Great French Revolution.
Key words: people, tyranny, revolution.
Е.А. Федунова, аспирант НГПУ, преп. каф. иностранных языков гуманитарного факультета Новосибирского гос. технического университета, г. Новосибирск, E-mail: anel_7@ngs.ru
«ГАДКАЯ ФАРСА В ОГРОМНОЙ ДРАМЕ» ПУШКИН О «НАРОДНОЙ ТИРАНИИ» В ЭПОХУ ФРАНЦУЗСКОЙ БУРЖУАЗНОЙ РЕВОЛЮЦИИ
В статье рассматривается диалектическая сложность категории «народ» и понятия «народная тирания» в историко-философских размышлениях и художественных произведениях А.С. Пушкина применительно к опыту Великой французской революции.
Ключевые слова: народ, чернь, революция, террор.
Роль народных масс в исторических событиях, взаимоотношение власти и народа (толпы), личности и толпы представляют собой один из напряженнейших смысловых узлов в творческом сознании Пушкина. Значимость этой темы для поэта подтверждается и множественными попытками художественного осмысления этого вопроса, и постоянством пушкинского интереса к нему, и многоаспектным подходом к проблеме психологии масс. Отсюда вариативность значения самого понятия «народ» в творчестве поэта.
Как указывает словарь языка Пушкина, поэт использует слово «народ» в трех значениях: 1. Народность, нация. 2. Население, жители какой-н. страны, подданные какого-н. государства || Основная масса трудового населения, «простонародье»
(в основном крестьянство и мещанство). 3. Люди, группа людей, толпа [1, II, c. 761]. В словаре представлено также и понятие «чернь»: «Простонародье, городские низы, уличная толпа, сброд.
<...> благородная чернь (о родовитом, но обедневшем дворянстве в противопоставлении неродовитой придворной аристократии): <...> | Презрительно о совокупности рядовых представителей какой-н. среды. <...> || О невежественной, духовно ограниченной среде, толпе» [1, IV, c. 932 - 933].
В нашей работе мы остановимся на особенностях восприятия и изображения Пушкиным простонародья, так называемых городских низов, толпы (черни), поскольку именно этому пласту населения русский мыслитель уделял особое внимание в контексте осмысления событий французской революции.
Л.И. Вольперт в работе «’’...бессмысленный и беспощадный”
(Пушкин и Жермен де Сталь о фанатизме)» отмечала принадлежность Жермен де Сталь, Вальтера Скотта и Пушкина «к интеллектуальной элите Европы конца XVIII - первой трети XIX вв., пытавшейся дать первоначальное научное (и художественное) осмысление психологии масс в эпоху революционного взрыва» [2, с. 423]. Одним из подобных «взрывов» являлась французская буржуазная революция, опыт которой послужил для Пушкина ценным материалом для рефлексии, анализа нравов и образа действий народа, а также оценки его роли в переходные периоды жизни страны.
Одно из первых упоминаний Пушкиным народной толпы встречается в оде «Вольность» в описании казни короля:
Восходит к смерти Людовик В виду безмолвного потомства,
Главой развенчанной приник К кровавой плахе Вероломства.
Молчит Закон — народ молчит,
Падет преступная секира... [3, II, с. 44]
Примечательно, что в одной строфе поэт дважды говорит о безмолвии народа. Причем складывается впечатление, что сначала Пушкин обращается не столько к собравшейся на площади толпе, сколько к народу как наследнику революционного террора.
Говоря о молчании Закона в условиях политической тирании, поэт указывает также на молчание народа, то есть на отсутствие какого-либо противодействия со стороны народа по отношению к совершающейся несправедливости. Таким образом, возникает мысль о предательстве народом своего монарха. Не случайно, казнь короля представляется в оде «Вероломством».
М.П. Алексеев в статье, посвященной пушкинской ремарке в «Борисе Годунове» («Народ безмолвствует»), приводит мнение неизвестного критика, выступившего в конце 30-х годов на страницах «Галатеи» с подробным разбором трагедии. В отношении финальной ремарки исследователь отмечал: «<...> увидевши, что доверенность его (народа. - Е.Ф.) употребляют во зло, он безмолвствует от ужаса, от сознания зла, которому прежде бессознательно содействовал; безмолвствует, потому что голос его заглушается внутренним голосом проснувшейся, громко заговорившей совести» [4, с. 210].
Предлагая собственный вариант комментария ремарки, М.П. Алексеев приводит ставшую крылатой в пушкинскую эпоху (и определенно знакомую поэту) фразу, использованную Мира-бо в отношении Людовика XVI. Когда стало известно, что король идет в Учредительное собрание, оратор произнес: «“Пусть
