CC BY
92
10. Фролова С. В. Указ. соч. С. 194-195.
11. Зверковская Н. П. Указ. соч. С. 15.
12. Вольф Е. М. Грамматика и семантика прилагательного. М.: Наука, 1978. С. 7.
13. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л.: Учпедгиз, 1941. С. 340.
14. Лексико-семантические группы русских глаголов. Свердловск.: Изд-во Урал. ун-та, 1988.
Источники
МЛС - Московский летописный свод 1479 года. Уваровский список летописи. Полное собрание русских летописей. Т. 25. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949. 464 с.
Н1Л - Новгородская первая летопись старшего извода. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 640 с.
ПВЛ - Повесть временных лет. Лаврентьевский список летописи. Полное собрание русских летописей. Т. 1. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1926. 496 с.
УДК 482
И. А. Кузьминова
ЛЕКСЕМА «ПЛАТОК» В РУССКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ
В статье исследуется лексема «платок» в русле лингвокультурологического знания как единица базового уровня концептуального понятия «головной убор». Представленная ассоциативная матрица вышеназванной лексемы характеризует оценочно-определительную валентность, прагматический слой лексического содержания данной концептуальной единицы.
The lexeme "kerchief" is investigated in the context of lingvoculturological knowledge as the basic level unit of the conceptual notion "head-dress". The associative matrix of the forenamed lexeme characterizes evaluative-attributive valency and the pragmatic layer of the lexical concept of the given conceptual unit.
Ключевые слова: лингвокультурология, концептуальное понятие, головной убор, лексема, платок, прагматические созначения, оценочно-валентная матрица.
Keywords: linguoculturology, conceptual notion, headdress, lexeme, kerchief, pragmatic complementary meanings, evaluative-valency matrix.
Повышенный интерес лингвистов к национально-культурной специфике языкового содержания актуализирует исследования самых разных фрагментов национального языка картины мира. Каждый из таких фрагментов, на наш взгляд, свидетельствует о самобытности и богатстве этических культур, о специфике национального сознания, по-своему отражающего окружающую действительность. Полагаем, что к таким ярким фрагментам национальной культуры относится и кон-
© Кузьминова И. А., 2009
цепт «одежда» как один из важнейших факторов жизнедеятельности человека, через который, по мнению В. фон Гумбольдта и Г. Штейнталя, можно увидеть материальную и духовную самобытность этноса.
Учитывая структурно-семантическую емкость данного понятия, считаем, что более рациональным и целесообразным оказывается изучение отдельных концептуально составляющих его, к которому, несомненно, относится один из тематических таксонов лексики как подкласс предметов одежды - «головной убор». Номинации головных уборов как наиболее «говорящие» атрибуты практически любого наряда содержат в своей языковой семантике значимую лингвокультурологичес-кую информацию (например, характеристика времени, род социальных занятий, социальное положение, указание на возраст, вкусовые предпочтения, характеристика человека и т. д.).
Поскольку процесс разработки адекватного метода описания лингвокультурологических концептов еще не завершен и существуют различные трактовки семантической структуры данных единиц, необходимо пояснить авторские предпочтения по теоретико-методическим предпосылкам проведенного исследования.
Изучение концептуального содержания лек-сико-семантического пространства головных уборов показало, что, с одной стороны, головной убор - это предмет материальной культуры; с другой - это часть / факт духовной культуры народа. Вслед за Ю. С. Степановым [1], манифестирующим послойную структурную организацию концептов, предлагаем интерпретативную трактовку структуры исследуемого нами концепта: головной убор как предмет материальной культуры относится к материальному слою, который является наиболее актуальным компонентом, основным признаком в содержании концепта. Именно в этом актуальном признаке он и существует для всех носителей языка.
Головной убор как часть / факт духовной культуры народа составляет второй слой концепта, так называемый исторический слой, в который включены дополнительные признаки: культурно-исторические сведения, национально-культурная специфика, лингвострановедческая компетенция, этнокультурологическая информация. Следует согласиться с Ю. С. Степановым [2] в том, что данное содержание может быть актуальным лишь для некоторых социальных групп. Однако выскажем предположение о том, что в русле когнитивных процессов познания «пассивные» компоненты актуализируются в аксиосфе-ре русской культуры как определенные ценностные и ментальные категории.
Третий слой концепта существует опосредованно как основа остальных значений, которая в
повседневной жизни обычно не осознается - это его внутренняя форма, а именно буквальный смысл концепта - его этимология [3].
Научные воззрения Ю. С. Степанова в отношении концепта из всех теоретических предпосылок о его лингвистическом статусе, структуре и т. д. нам представляются наиболее близкими, достаточно полными и вполне исчерпывающими нашу позицию по данному вопросу. Ю. С. Степанов определяет концепт как сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека; и, с другой стороны, концепт - это то, посредством чего человек сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее; идеи, возникающие у народа на протяжении всего его развития [4]. Очень важным в мотивации нашего выбора оказывается тезис о том, что к числу концептов относят семантические образования, отмеченные лингвокультурной спецификой и тем или иным образом характеризующие носителей определенной этнокультуры.
Одновременное функционирование в научной литературе когнитивных и культурологических представлений о концепте не противоречит друг другу, а, наоборот, данные подходы находятся в отношениях взаимодополнительности. На наш взгляд, именно синтез этих двух подходов позволяет изучить концепт как явление сложное и многослойное с точки зрения содержательной организации, эволюции, модификации (индивидуальное осмысление, интерпретации) и репрезентации.
Таким образом, оптимальным для полноты семантического описания лингвокультурологичес-кого концепта будет выделение в его составе трех составляющих: понятийной, отражающей его признаковую и дефиниционную структуру; образной, фиксирующей когнитивные метафоры, поддерживающие концепт в языковом сознании, и значимостной, определяемой местом, которое занимает имя концепта в лексико-грамматичес-кой системе конкретного языка, куда войдут также его этимологические и ассоциативные характеристики [5].
В лексико-семантическом пространстве головных уборов выделяем лексему «платок» как чрезвычайно важную реалию русского языка картины мира. Головной платок в облике русской женщины существует века, образует непрерывную цепь традиций, переходит из поколения в поколение, оставаясь всегда актуальным для своего времени. История русских платков - это целая творческая лаборатория, в которой оказывается познавательным и знаковым для каждой из этих эпох абсолютно все: изготовление, технология их производства, ткацкое мастерство, художественный вымысел, декоративное богатство, материал и т. д.
Головной платок - это настоящее искусство, созданное руками гениев этого ремесла. Вспомним только некоторые фамилии владельцев первых мануфактур, фабрик, на которых были изготовлены изделия, ставшие сокровищами лучших музеев: Мерлина, Елисеева, Шишкина, Колокольцев. Это наша история, которая хранит в своих недрах и другие безымянные таланты. Талант всегда окружен тайной, а таланты наших предков как источник эстетического наслаждения требуют к себе более пристального внимания и глубокого изучения законов красоты народного творчества, из которых потом складывается стройная система знаний.
На Руси платки появились по данным этнографов [6] в ХУ1-ХУ11 вв. и первоначально назывались канаватками. К сожалению, в толковых словарях современного русского литературного языка данная номинация не обнаружена. Такое название встречается только в специфических работах по истории костюмов, где отсутствует этимологическая информация, мотивирующая и объясняющая его.
Как многообразен и многолик мир женских платков и шалей! Пестрые, цветастые, узорчатые, набивные, расшитые, кумачовые, одноцветные, с каймой, шелковые, бархатные, кашмирские, шерстяные, полушерстяные, ситцевые, легкие, воздушные, мягкие, французские, турецкие... Они пленяют наше воображение. Любовь к головному платку вошла в плоть и кровь русских женщин и получила новое звучание в современном костюме. Платок для женщины - это не просто материальная ценность, это было определенное духовное богатство, напрямую связанное с ее биографией, памятью.
«Плат - от самого дорогого, шитого золотом, до самого дешевого скорбного холщового покрова вдовы - был символом честности женской жизни» [7]. Сколько же невыдуманных историй могли рассказать о своих владелицах головные женские платки! За каждым рассказом -судьба русской женщины; история наших предков, отражающая их быт, нравы, обычаи. Ухаживание, свадьба, крестины, удачный промысел, сенокос, церковная служба, праздники, горе и т. д. - на каждый случай в заветной укладке у любой женщины был свой плат, платок, полушалок, шаль. Это был самый желанный подарок.
А эта удивительно трогательная привычка русской женщины вытирать глаза от слез радости, горя, тоски, обиды уголками платка; доверять ему свои сокровенные тайны, желания, горести - привычка украдкой шептать, прикрывая рот уголками платка! И эти привычки, несмотря на свою «старость», до сих пор живут в разных контекстах нашего современного бытия и нашли
отражение в пословицах и поговорках, например: «На чужой роток не накинешь платок».
В лексическом значении лексемы «платок» в разных толковых словарях обнаруживаем одинаковые доминантные семы, которые и составляют семантическую основу: «кусок ткани», «квадратная форма». У Д. Ушакова есть и другие семантические множители, которые связаны со способом ношения («на голову, на верхнюю часть туловища ^ на плечи») и с функциональным назначением («для сморкания и вытирания носа, для обтирания рта и лица» ^ носовой платок, салфетка) [8]. Для С. И. Ожегова дифференцирующей семой оказывается «материал» («трикотажное изделие, вязаное ^ пуховый платок») [9]. Интересно сравнить с определением шали, семантический объем которого полностью совпадает во всех толковых словарях в одном из значений: «большой вязаный или тканый платок» [10].
Платок от древнерусского собирательного существительного плат («кусок ткани, холста» = полотно [11] входит в родственный ряд со словами: платье (= одежда), плата (= платить, платеж ^ поскольку раньше куски ткани применялись как средство платежа) [12]. Отмечаем словообразовательную «закрытость» лексемы «платок» (^ платочек).
Косынка - «женский треугольный головной или шейный платок» [13]. Этимологически восходит к слову «косой» [14], хотя, безусловно, в номинации просматривается и другая внутренняя его мотивация: коса = волосы ^ покрытие волос. Косынка как разновидность платка в плане содержания имеет отличие по семантическому признаку «форма»: треугольник // квадрат. Кроме того, появляется и новый элементарный смысл - «шейный».
Гипонимические корреляции, характерные в целом для семантического поля головных уборов, позволяют выстроить следующий эндоцент-рический ряд: головной убор // женский головной убор // платок // шапка // шляпа // шляпка и др., в котором платок является лексемой базового уровня для данного конкретного аспекта категоризации действительности. Платок - гипероним; шаль, полушалок, полушаль, косынка как разновидности платка являются гипонимами (или когипонимами по отношению друг к другу), хотя налицо корреляция несовместимости: шаль и косынка - разные объекты ^ денотаты (эк-стенсионалы) слов связаны отношением несовместимости, а сигнификаты имеют общую часть -совокупность признаков общего гиперонима.
Компонентный анализ лексического значения гиперонима платок позволил установить самые различные семантические корреляции, которые являются как общими для самых разных семан-
тических полей, так и специфическими. Нами предпринята попытка составить своеобразную оценочную матрицу лексемы «платок», которая позволяет представить не только оценочно-определительную ее валентность, но и обозначить своеобразный лексико-семантический потенциал этого понятия, включающий в себя и прагматический, и ассоциативный слой его лексического содержания.
Проанализируем, к примеру, семантическую доминанту по признаку «материал». С учетом фактуры определительная валентность платков достаточно разнообразна, хотя, безусловно, не включает в себя просто перечень существующих материалов. Номинации материалов могут стать в свою очередь своеобразной летописью разных исторических эпох. Например, кашемир (кашмир) - мягкая и тонкая шерстяная ткань, получившая свое название по Кашмиру (историческая область в Азии, в бассейне верхнего Инда ^ индийский штат). Кашмирские шали (платки) начали ткать в России в 1806 г. в Нижегородской губернии. Они известны и с названием мерлинс-кие (по фамилии помещицы Мерлиной - владелицы мануфактуры, с которой начинается родословная шалей). Кашмирские шали Мерлиной были чудом ремесла: из тончайшей пряжи ^ пух тибетских коз, пух сайгаков; невесомые, нежные, прославившиеся на весь мир. Их слава началась с первой Всемирной промышленной выставки в Лондоне (1851 г.). В подтверждение высочайших достоинств эти шали маркировали двуглавым орлом - право, дарованное немногим промышленникам [15].
Ситцевые платки раньше назывались «французскими», несмотря на то, что их делали в России на Трехгорке, известной московской фабрике (фабрикант Прохоров). Батистовый, шелковый, шифоновый - это не просто материал, из которого сделан платок; это своеобразный маркер состоятельности, обеспеченности, богатства, сословной принадлежности и т. д. Так, например, из всей цветовой гаммы выделяется красный / кумачовый как особое красочное пятно в облике русской женщины, которое ослепляет, наполняет душу ощущением солнца и зноя, доставляет невыразимую радость. Номинация соборный содержит дополнительную страноведческую информацию: у таких платков всегда особенно был украшен угол, ниспадающий на спину, потому что именно он был хорошо виден в церкви, когда женщины стояли рядом на службе.
Неоднородна по своему составу лексема цыганский. Кроме обязательного семантического признака «принадлежность», в структуре данной лексемы присутствуют и другие релевантные признаки, такие, как «яркий», «пестрый», «цветастый», «огромных размеров», «с бахромой», «на-
Платок как образ, вербализирующий концепт «головной убор»
Признаки
Материал Полотняный, холщовый, льняной, ситцевый (^французский), шелковый, батистовый, шифоновый, хлопчатобумажный, шерстяной, полушерстяной, кашемировый (кашмирский), пуховый, мохеровый, трикотажный
Способ изготовления Вязаный / тканый / фабричный
Расцветка (цвет, рисунок, декор) Вся цветовая гамма (из которой предпочтительнее яркий фон: белый, желтый, красный, синий) / одноцветный / цветной / набойчатый (набойка- искусство набивать рисунок) / кубовый: темно-синий с красными розами, тюльпанами и гвоздиками / набивной / с цветочным узором / с орнаментом / с растительным орнаментом / с рисунком: стилизованные завитки, цветки, листья, букетики / разноцветный / полосатый / клетчатый / ажурный / с каймой / украшенный золотыми (серебряными) нитями / кружевной / пестрый / красный / кумачовый (как символ революции) / черный (как символ скорби)
Функции, назначение: а) украшение б) от воздействия атмосферных явлений Носовой / шейный / поясной / аксессуар / декоративный / летний / зимний / демисезонный / праздничный / нарядный / будничный / ритуальный / траурный / соборный
Принадлежность Павловский (павло-посадский) / восточный / турецкий / индийский / оренбургский / цыганский / русский / отечественный / импортный / заграничный / крестьянский / деревенский / мерлинские / колокольцовские
Качественные характеристики (размер, форма) Узкий / широкий / большой / маленький (небольшой) / тонкий / толстый / квадратный / прямоугольный / треугольный
Возраст Девичий / женский / бабий / старушечий / старый (с возможными дополнительными коннотациями: выцветший, линялый, стираный) // новый
Стоимость Дорогой / дешевый
Прагматические созначения Любимый / удобный / дорогой как память / самый теплый / грубый / нежный / колючий / мягкий / легкий / воздушный / скромный / благородный (своей простотой) / простой / простенький / простоватый / красивый / подарочный / эксклюзивный / модный; красный / кумачовый (как символ революции) / черный (как символ скорби)
Ассоциативный слой - Носовой, шейный, головной; - русская матрешка, Аленка (шоколад, сестрица Аленушка); - болезнь (платок —► горло, спина); - платок как элемент спецодежды (уборка, приготовление пищи; доярка и т. д.); - прощание, приветствие с использованием платка; - платок как элемент интриги (Отелло); - свадебный обряд (связанные руки новобрачных); - платок как символ невербального интимного общения (знакомство, тайный знак, шельмование, символ сердечного расположения); - «как натянутый платок, гладко залитый каток» —► гладкая поверхность; - «надо мною небо - синий шелк»; - инициалы на платках —► личностный фактор, интимный предмет; - повязала платок как Маруся; - «деревня», «деревенщина» —► о девушке / женщине в платке; -песня-легенда времен Великой Отечественной войны «Скромненький синий платочек...», лирический образ оренбургского пухового платка; «подари мне платок, голубой лоскуток...»
Н. А. Бородина. Синтаксический способ репрезентации концепта «память»
кинутый, как правило, на плечи или используемый как поясной предмет (треугольником повязан поверх юбки)», «деталь национального костюма». Релевантные признаки отражают вкусовые предпочтения, в данном случае цыганских женщин. Совершенно очевидно, что в семантическое содержание данной лексемы будут входить и различные прагматические созначения, которые отражают вкусы, взгляды, отношение других людей к лексеме цыганский платок по принципу: нравится / не нравится; соответственно и коннотации могут быть положительными («красивый») и отрицательными («безвкусный», «броский»).
Особых размышлений требует ассоциативный ряд, который сформировался в результате опроса респондентов - носителей русского языка. Различные ассоциации, возникшие с лексемой «платок», представляют, несомненно, определенный научный интерес как результат восприятия человеческим сознанием в словах, формативах объективной действительности.
Ассоциативный ряд предоставляет нам интересные данные об особенностях индивидуального видения и понимания, которое всегда прагматично, личностно, эмоционально окрашено. Способность любого слова располагать «гибким веером» значений воплощает в себе уникальность человеческого мировидения. Несмотря на многообразие, а порой и неожиданность ассоциативных связей, тем не менее, можно выявить нечто общее и выделить наиболее частотные ассоциаты.
Особое внимание обращают на себя ассоциативные метафоры, при помощи которых респонденты передают собственные ощущения.
Так, лексема «платок» вне контекста чаще всего связывается в представлении с понятием «носовой», затем «головной» и только потом «шейный».
На данном этапе исследования полагаем, что представленная лексическая матрица оценочно-определительной валентности лексемы «платок» в достаточной степени отражает национально-культурную специфику фрагментарного видения мира: систему отношений и духовных ценностей, особенности быта, историю, традиции, культуру народа, этнографию и т. д. Информация, обладающая определенной степенью страноведческой насыщенности, особенно актуальна и значима для изучающих русский язык как неродной, потому что в зеркале лингвострановедения возможно приобщиться к культуре народа изучаемого языка, а именно глубже понять русский язык и русскую культуру.
Примечания
1. Степанов Ю. С. Константы: словарь русской культуры. М., 2001. С. 44-61.
2. Там же.
3. Там же. С. 46-48.
4. Там же. С. 43.
5. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, 2002. С. 15; Воркачев С. Г. Концепт как «зонтиковый термин» // Язык, сознание, коммуникация. М., 2003. Вып. 24. С. 1-2.
6. Мерцалова М. Н. Поэзия народного костюма. М., 1988. С. 102.
7. Там же.
8. Ушаков Д. Н. Большой толковый словарь современного русского языка. М., 2008. С. 700.
9. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1984. С. 449.
10. Ушаков Д. Н. Указ. соч. С. 773; Ожегов С. И. Указ. соч. С. 1199.
11. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 2004. С. 274.
12. Там же.
13. Ожегов С. И. Указ. соч. С. 258.
14. Фасмер М. Указ. соч. С. 349.
15. Буровик К. А. Родословная вещей. М., 1991. С. 24-25.
УДК 81'367.622
Н. А. Бородина
СИНТАКСИЧЕСКИЙ СПОСОБ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ КОНЦЕПТА «ПАМЯТЬ»
В данной статье предпринята попытка рассмотреть структурные схемы, предназначенные быть синтаксическими знаками концепта «память», их семантические и структурные особенности.
In this article the author makes an attempt to examine the structural schemes which are intended to be the syntactic marks of the concept "memory", from the point of view of their structural and semantic peculiarities.
Ключевые слова: когнитивная лингвистика; концепт; концепт «память»; структурная схема простого предложения.
Keywords: cognitive linguistics; syntactic concept; concept "memory"; structural scheme of the simple sentence.
Конец XX - начало XXI в. в языкознании отмечены стремительным развитием когнитивной лингвистики, одной из характерных черт которой является антропоцентризм. По мнению Е. С. Кубряковой, антропоцентризм «обнаруживается в том, что человек становится точкой отсчета в анализе тех или иных явлений, что он вовлечен в этот анализ, определяя его перспективу и конечные цели» [1]. Именно поэтому всё большую актуальность приобретают исследования внутреннего мира человека, мира его эмоций, познавательной деятельности.
Мышление является одним из самых сложных познавательных процессов. Его определяют как
© Бородина Н. А., 2009
