CC BY
34
Лингвистика
УДК 811.161.1'37
А. А. Ивыгина
ЛЕКСЕМА ДОМ И СПОСОБЫ ЕЕ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ В ЭСТЕТИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ «ЗАПИСОК КАВАЛЕРИСТ-ДЕВИЦЫ» Н. А. ДУРОВОЙ
Данная статья посвящена функционально-семантическому анализу пространственной лексемы дом в повести «Записки кавалерист-девицы» Н. А. Дуровой. В работе предлагается рассмотрение субстан-тива дом в качестве предмета реальной действительности и пространственного образа. В статье исследуется развитие образа дома, обусловленного индивидуальными мироощущениями писателя.
This article focuses on functional-semantic analysis of the spatial lexeme "home" in the "Notes of a Cavalry Maid" by N. A. Durova. We consider the substantive "home' as a subject of reality and a spatial image. The article investigates the development of the image of home conditioned by the writer's individual attitude.
Ключевые слова: Н. А. Дурова, дом, образ, пространство, открытое пространство, закрытое пространство, локатив.
Keywords: N. A. Durova, house, image, open space, enclosed space, locative.
Пространство как категория текста является, во-первых, важнейшим средством создания визуального восприятия действительности, во-вторых, выразителем внутреннего ментального содержания художественного произведения. Данная категория находит явное выражение прежде всего в эстетической картине мира прозаиков, художественное творчество которых связано с реальными перемещениями в пространстве. Объектом исследования для данной статьи явилась лексема дом в различных формах реализации в повести Н. А. Дуровой «Записки кавалерист-девицы».
Надежда Андреевна Дурова - первая русская женщина-офицер и талантливая писательница XIX в. Тысячелетний город Елабуга более чем на 30 лет стал ее литературной родиной. Именно здесь были написаны знаменитые «Записки кавалерист-девицы», высоко оцененные А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем, В. А. Жуковским, В. Г. Белинским.
Автобиографическая повесть пронизана образами пространства, поскольку Н. А. Дурова за годы службы в русской армии преодолела огромные расстояния, участвуя в важнейших сражениях XIX в. под Гутштадтом, у Гельсбейрга,
© Ивыгина А. А., 2011
под Фридландом; участвовала в Бородинской битве, заграничном походе.
Пространственная составляющая в данной повести находит выражение в широком использовании локативных лексем. Ключевым репрезентантом категории пространства и своеобразным номинатором в художественной картине мира писателя становится архитипическая лексема дом.
В текстовом пространстве Н. А. Дуровой суб-стантив дом как предмет действительности встречается в следующих значениях:
1. Номинация со значением «здание», «строение»: «...я, напротив, готова была в глубокую полночь идти на кладбище, в лес, в пустой дом, в пещеру, в подземелье» (здесь и далее цит. по: Дурова Н. А. Записки кавалерист-девицы. Казань, 1979).
2. Номинация со значением «помещение», «жилье»: «Я решилась употребить все способы выучиться ездить верхом, стрелять из ружья и, переодевшись, уйти из дома отцовского».
3. Номинация со значением «жители», «обитатели» дома: «К счастию моему, обмерший от страха Ефим потерял употребление голоса, без чего крик его встревожил бы весь дом и навлек бы мне жестокое наказание».
Таким образом, в текстовом поле Н. А. Дуровой лексема дом, выступая в своей прямой номинации, приобретает функциональное наполнение, представая в значениях «здание», «строение» и «помещение», «жилье», при этом используется и в метонимических подсмыслах.
Рассматривая номинацию со значением «здание», «строение», следует отметить, что автор четко разграничивает понятия «чужой» дом и «свой» дом. Так, дом, в котором проходит детство главной героини, именуется атрибутивом «отцовский», напротив, дом как жилище других людей лишен всяческих определений (ср.: «Отворяя дверь отцовского дома, я услышала, как маленькая Клеопатра говорила: "Подите, маменька, какая-то барышня приехала!"» и «Полковник и я сели в коляску и отправились в Раздор-скую станицу, где у него был дом»).
Прямая номинация «помещение», «жилье» наделена способностью в «Записках» выражать черты характера героини. Так, выразителем своеобразия внутренних черт героини является интерьер дома. Однако автор не склонен детально описывать пространство дома, он лишь сосредоточивает внимание на значимых деталях. Главными предметом интерьера, на котором останавливается внимание писателя, становится военный атрибут - «сабля», символизирующий свободолюбивую натуру героини повести.
Примером описания такого детального интерьера может служить следующий отрывок: «В это время занялась заря, скоро разлилась алым
А. А. Ивыгина. Аексема «дом» и способы ее репрезентации.
заревом, и прекрасный свет ее, пролившись в мою комнату, осветил предметы: отцовская сабля, висевшая на стене прямо против окна, казалась горящею. Чувства мои оживились. Я сняла саблю, вынула ее из ножен.... Сабля эта была игрушкою моею, когда я была еще в пеленках, утехою и упражнением в отроческие лета.»
Заметим при этом: в художественном пространстве произведения лексема дом является субстантивом, способным называть не только реальное, визуально воспринимаемое пространство, но и образное, перцептивное пространство. В эстетическом мировидении писателя номинации, приобретающие значение пространственного образа, принципиально отличаются от номинаций с пространственным значением способностью передавать особыми эмотивными и перцептивными характеристиками психофизическое состояние человека.
Таким образом, в «Записках» происходит четкое разграничение функций лексем, передающих образ пространства, и лексем, служащих средством передачи деталей бытового пространства.
Интерес представляет тот факт, что в текстовом поле исследуемого произведения локативные лексемы, передающие как бытовое пространство, так и внутреннее пространство главной героини, принципиально противопоставлены друг другу по принципу открытое пространство/закрытое пространство. Так, ключевой пространственный локатив дом является экспликатором закрытого пространства в текстовом поле «Записок» и противопоставлен лексемам конюшня, сад, лес, поле, город, столица, родина, являющихся выразителями открытого пространства в повести. Однако принцип открытости/закрытости приобретает особую функциональную значимость только при характеристике дома как маркера пространственного образа.
Ключевым образом в эстетической концепции автора «Записок», на основании которой происходит противопоставление образов закрытого и открытого пространства, становится лексема свобода. Лексема-образ дом, пересекаясь с образом свободы и приобретая такие дополнительные смыслы, как «пространство личной свободы», «душевное пространство», позволяет разграничить и противопоставить пространственные образы по принципу открытости/закрытости. Именно через призму образа свободы происходит восприятие героиней повести окружающего мира, поскольку именно обретение физической и внутренней независимости становится заветной мечтой как самой Дуровой, так и ее героини. Данная концепция находит отражение в следующем предложении: «. Я взяла мне принадлежащее свободу, свободу! Драгоценный дар неба, неотъемлемо принадлежащий каждому человеку! Я уме-
ла взять ее, охранить от всех притязаний на будущее время, и отныне до могилы она будет уделом моим и наградою!»
Итак, на основании соотнесения с понятиями «свобода - несвобода» пространственные образы в текстовом поле «Записок» вступают в оппозиционные отношения по принципу открытое пространство/закрытое пространство.
Стержневым образом, реализующим замкнутое пространство в повести, и становится образ дома. Но восприятие Н. А. Дуровой данного образа, особенно в начале произведения, посвященного детству автора-героини, не традиционное, принятое в славянской культуре. Дом как воплощение покоя, семейного очага, уюта, формировавшийся в мышлении русского человека на протяжении многих веков, не находит отражения в повести, по крайней мере, в ее первой главе. Традиционность в восприятии дома заключается лишь в атрибутивном наименовании «отцовский», относящемся к дому ее родителей. Но, тем не менее, восприятие автором-героиней дома как «родного места», особенно в детские годы, не вписывается в пространственную картину «Записок». Отсюда и особое эмотивное восприятие дома как тюрьмы, заточения.
Дом как категория текста, связанная с материальной и духовной сферами жизни, приобретает в «Записках кавалерист-девицы» статус образа. Однако следует отметить, что хотя Н. А. Дурова и пишет о доме, но в качестве образа данная лексема в тексте произведения не употребляется. Локативными образами, эксплицирующими лексему дом, являются номинативы комната, горница. Данные образы, становящиеся репрезентантами лексемы дом как экспликатора замкнутого пространства, еще более сужают внешнее и внутреннее пространство героини «Записок», ограничивают ее свободу.
Следует подчеркнуть, что в художественном пространстве Дуровой образом способна стать не всякая комната, в которой находится героиня, а только комната ее матери, поскольку именно мать ограничивает свободу героини: «Она продолжала держать меня взаперти и не дозволяла мне ни одной юношеской радости. Я молчала и покорялась, но угнетение дало зрелость уму моему; я приняла твердое намерение свергнуть тягостное иго.»
Так, например, лексемы комната, горница становятся символами оков, несвободы только при нахождении героини повести в отцовском доме под надзором матери. Но как только героиня покидает пределы отчего дома, вырывается из-под материнского надзора, гнета, данная лексема утрачивает значение образа, передающего ментальное пространство, и становится лексическим средством, передающим только визуальное
Аингвистика
бытовое пространство в произведении. Данное отличие можно проследить, сопоставив следующие предложения: «Тетки мои хохотали, а матушка, которую все это приводило в отчаяние, не знала границ своей досаде, брала меня в свою горницу, ставила в угол и бранью и угрозами заставляла горько плакать» и «Я ничего не забывала из того, чему научилась, находясь беспрестанно с гусарами; бегала и скакала по горнице во всех направлениях.»
В первом примере лексема горница выступает в качестве пространственного образа и становится символом оков, несвободы; во втором примере эта же лексема передает только бытовое пространство дома.
Таким образом, пространство дома в «Записках» представляет собой внешне и внутренне замкнутую модель. Его главными характеристиками являются закрытость, замкнутость, ограниченность, создающие как внешнюю, так и внутреннюю несвободу главной героини повести. Эти характерные черты, подчеркивающие замкнутость локативного образа дома, выражаются как эксплицитно, эмотивными средствами, так и имплицитно, лексическими средствами языка.
Специфической чертой в тексте «Записок» при создании замкнутого пространства дома является отсутствие лексики описательного характера, ее полностью замещает лексика эмотивная, передающая как внутреннее пространство текста, так и внутреннее состояние героини. Замкнутость пространства дома, комнаты подчеркивается автором использованием статичных картин. Писатель передает их частым использованием глагола сидеть со значением «отсутствие движения»: «.я должна была целый день сидеть в ее горнице» или «От утра до вечера сидела я за работою, которой. ничего в свете не могло быть гаже.»
Ключевыми здесь становятся эмотивные лексемы страх, наказание: «.беспрестанное угнетение свободы и сторогость обращения матери, а иногда и жестокость напечатлели на физиономии моей выражение страха и печали». Отсюда и желание героини снять оковы, разрушить запреты, вырваться за пределы ограниченного пространства: «Я решилась употребить все способы выучиться ездить верхом, стрелять из ружья и, переодевшись, уйти из дома отцовского».
Расширение внутреннего пространства героини, выход ее за пределы замкнутого пространства дома происходит только с наступлением сумерек. Символом, разрушающим преграды, границы замкнутого пространства и открывающим героине вместе с физическим и внутреннее пространство, становится образ мрака: «.я. гото-
ва была в глубокую полночь идти на кладбище, в лес, в пустой дом, в пещеру, в подземелье». Внутреннюю свободу предельно расширяют образы молчания и тишины: «.ночь была холодная и светлая. Город дремал в полуночной тишине. В молчании ночном ясно доходили до слуха моего крик Ефима и сильное храпенье Алкида». День, напротив, становится символом, сужающим как физическое, так и внутреннее пространство героини до образа дома и замыкающим его в пространстве комнаты. В свою очередь ночь и ее узловой образ мрак, нарушающий видимость, является образом, разрушающим замкнутое пространство дома и комнаты и тем самым расширяющим внутреннее пространство героини.
Так в текстовом поле Н. А. Дуровой происходит соприкосновение и взаимопроникновение пространственно-временных характеристик.
Итак, день становится временным символом замкнутого пространства, ночь - открытого пространства. Лексемы мрак, ночь, нарушающие видимость, расширяют как физическое пространство произведения, так и внутреннее пространство главной героини повести. Примечательным является и то, что свой побег героиня-автор совершает именно ночью, когда надзор матери за ней ослабевает. Совершая побег, тем самым героиня расширяет как свое внутреннее пространство, так и пространство произведения. И последующее повествование все более и более расширяет внешнее и внутреннее пространство повести, которое эксплицируется образами сада -леса - реки - горы - дороги - селения - города -столицы - страны - родины. Но в конце произведения пространство сужается и снова замыкается в пространстве дома. Но восприятие Дуровой данного образа совсем иное, чем в начале произведения: «Наконец я дома!» (ср. в начале повести: «Я решилась употребить все способы выучиться ездить верхом, стрелять из ружья и, переодевшись, уйти из дома отцовского»).
Так постепенно восприятие дома писателем, являющимся одновременно и главным героем, значительно трансформируется от начала повести к ее концу. И это, во-первых, связано со смертью матери, ограничивающей как физическую, так и внутреннюю свободу героини, и, во-вторых, с взрослением героини, обогащением ее жизненного опыта. Итак, если в начале произведения Дурова воспринимала дом как тюрьму, то в конце повести дом для нее становится родным местом, отчим домом. И таким образом восприятие символа дома от субъективного понимания данного образа переходит к традиционному, славянскому, символизирующему домашний очаг, уют и защищенность.
