CC BY
2833. Volkov G.YU. Minimizaciya negativnyh posledstvij vstupleniya v VTO na regional'nom urovne (na primere Rostovskoj oblasti) // Aktual'nye problemy gumanitarnyh i estestvennyh nauk. 2013. №10. S.10-17.
4. Mal'ko A.V. Pravovaya politika sovremennoj Rossii: ot koncepcii k real'nosti // Pravovaya politika. Pravo. Pravovaya sistema / pod red. A.V. Mal'ko. M.: Prospekt, 2013.
5. Merton R. Social'naya teoriya i social'naya struktura. M.: AST, Hranitel', 2006. S.238.
6. Trikilo E.A. Problema normy v strukturnom funkcionalizme i social'noj fenomenologii // Teoriya i praktika obshchestvennogo razvitiya. 2012. N°5.
7. Zajcev A.V. Institucional'nyj dialog gosudarstva i grazhdanskogo obshchestva v sovremennoj Rossii: strukturno-funkcional'nyj analiz // Obshchestvo: politika, ekonomika, pravo. 2012. N°1.
8. Uateker YA. Harakter i znachenie funkcionalizma v sociologii // Strukturno-funkcional'nyj analiz v sovremennoj sociologii. M., 1968. Vyp. 1. S.278-294.
9. Shishkin V. V. Sinergeticheskij podhod v teorii prava: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. N. Novgorod, 2007.
10. Kulapov V.L., Mednaya YU.V. Podnormativnoe pravovoe regulirovanie. Saratov: Izd-vo GOU VPO «SGAP», 2009.
АРХИПОВА ЕКАТЕРИНА ЮРЬЕВНА - кандидат юридических наук, доцент кафедры теории государства и права Саратовской государственной юридической академии (arkhipovaeyu@gmail.com).
ARKHIPOVA, EKATERINA Yu. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Theory of State and Law, Saratov State Law Academy.
УДК 342.5:323.2
БАДРЕТДИНОВ И.Р.
ЛЕГИТИМНОСТЬ: ЕЩЕ РАЗ О ПОНЯТИИ И ТИПОЛОГИИ
Ключевые слова: легитимность, легальность, легализация, типология и типы легитимности, государственная власть, способы легализации.
В статье рассматриваются проблемы соотношения происхождения и развития концепта легитимности, соотношение легитимности и легальности, различные варианты типологии легитимности государственной власти политико-правовых систем. Автором делается вывод об обусловленности развития типологии легитимности развитием политико-правовой практики. Отмечается, что уже во времена М. Вебера, рационально-легальный тип легитимности был самым распространённым. В последующем, значение легально-рационального господства еще более возросло. Это, и другие изменения политико-правовой практики предопределили дальнейшее совершенствование теории типов легитимности.
BADRETDINOV, I.R.
LEGITIMITY: ONCE AGAIN ABOUT THE CONCEPT AND TYPOLOGY
Keywords: legitimacy, legality, legalization, typology and types of legitimacy, state power, methods of legalization.
The article discusses the problems of correlation of the origin and development of the concept of legitimacy, the ratio of legitimacy and legality, various types of typologies of legitimacy of state power of political and legal systems. The author concludes that the development of a typology of legitimacy is conditioned by the development of political and legal practice.
Вопрос о формировании государственной власти, граждане страны которой активно бы участвовали в сотрудничестве с органами государственной власти, решения и действия которой находили бы понимание и поддержку народа, принятые акты исполнялись бы не только в силу возможных санкций за их неисполнение, но, и, исходя, из осознания народом их необходимости, всегда остро стоял для практически любого государства. Исследования достижения указанного состояния в современной правовой науке связано с изучением легитимности.
Термин «легитимность» начал широко употребляться в российском политико-правовом лексиконе в начале 90-х гг. XX века в связи с коренными преобразованиями российской государственности. Его активное использование связано с функционированием институтов демократического формирования власти, таких как выборы и референдум, с модернизацией политической системы страны в целом.
Само понятие легитимности возникло в начале XIX века во Франции и отражало желание сторонников королевского дома Бурбонов восстановить во Франции после революции власть короля из этой династии, как единственно законную, в отличие от власти захватчика Наполеона Бонапарта [1, с. 20]. Изначально по смыслу оно было тождественно термину «legalite», что означает «законность». Однако, как и само явление легитимности, так и концепты, описывающие его, как показал анализ, произведенный К.Ф. Завершинским, известны достаточно давно [2, с. 113131]. Содержательное оформление категории «легитимность» происходит благодаря концептуализации этого понятия М. Вебером [3, с. 13]. В самом общем виде легитимность, по мнению М. Вебера, характеризуется как вера подвластных в значимость господства, причем только в силу этой веры господство и обретает значимость [4, с. 369].
В дальнейшем многочисленные исследования легитимности обогатили политическую и правовую науку разнообразными определениями данного понятия. Так, по мнению С. Липсета, легитимность представляет собой способность системы создавать и поддерживать у людей убеждение в том, что существующие институты являются наилучшими из возможных для общества [5, с. 89-90]. Французский исследовать М. Доган рассматривал легитимность как представление (символ веры) в сознании граждан, проистекающей из убеждения, что власти предержащие в стране наделены правом принимать решения, которые ее граждане должны выполнять [6, с. 147-156]. Ж.-Л. Кермонн и Ж-Л. Шабо дополнили понимание легитимности соответствием политической власти определенной страны, ценностям, на которые опирается режим: «принцип легитимности состоит в соответствии политической власти какой-либо страны ценностям, на которые опирается режим, чью деятельность этот принцип обеспечивает» [7, с. 142]. К.Ф. Завершинский, комплексно исследовавший концепт легитимности, утверждает, что легитимность состоит в доверии к нормам, в законодательном подтверждении прав, в правовой подотчетности власти, в идеологической «прозрачности» (оправданности верованиями) и в исполнении взятых на себя обязательств [2, с. 113-131]
В решениях Конституционного Суда РФ, размещенных на сего официальном сайте, по запросу легитимность в разделе «Решения КС РФ» выдается тридцать шесть постановлений и определений. Анализ содержания двадцати из них, последних по времени принятия, свидетельствует, что в девятнадцати из них термин «легитимность» используется в значении «доверия общества», либо прямо раскрывается через данное выражение [8].
Очевидно, что таковой подход к пониманию легитимности отличается от изначального понимания легитимности, как законности. Поэтому в современной науке почти общепринятым является различение данных понятий. Как уже было сказано выше, под легитимностью понимают веру подвластных в значимость господства, убеждение о том, что существующие политические институты и политическая система являются оптимальными из потенциально имеющихся для общества, представление в сознании граждан, что власти наделены правом принимать решения, которые ее граждане должны выполнять и т.п., т.е. поведенческие характеристики. Тогда как правовой аспект, законность легитимности, отражает понятие «легальности» [9, с.300, 3, с. 368]. Соотношение данных понятий совершенно справедливо охарактеризовано В.П. Барановым: «в одних политических системах власть может быть легальной и нелегитимной, как, например, при правлении метрополий в колониях, в других - легитимной, но нелегальной, как скажем после свершения революционного переворота, поддержанного большинством населения, в-третьих - и легальной, и легитимной, как, к примеру, после победы определённых сил на свободных и справедливых выборах» [1, с. 21-22].
Весьма интересным представляется вопрос о типологии легитимности. Согласно исследованиям М. Вебера, легитимность берет свое начало из представления о ценности порядка, как системы социальных отношений или господства в сознании индивидов. В зависимости от способа приобретения властью и признания её населением исследователь выделил три типа легитимности: традиционный, харизматический и рационально-легальный.
Согласно М. Веберу, легитимность может основываться:
1) на рационально-легальном основе, т.е. на уверенности управляемых в законности и правильности основанной на нормативно-правовых актах организации жизнедеятельности общества, а также на том, что право принятия решений, принадлежит тем, кто властвует на основе норм права (легальное господство),
2) на традиционном основании, т.е. на устойчивой вере в правильность существующей длительный временной период традиции и в обоснованность базирующегося на вышеуказанном авторитете (традиционное господство),
3) на харизматическом основании, т.е. на уверенности в совершенстве, идеальности или святости какого-нибудь индивидуума, индивидуальные черты которого выходят за пределы нормальности, обычности, а также на убежденности в экзистенциальном совершенстве созданной данным индивидуумом организации социума (харизматическое господство).
Указанные выше типы легитимности - идеальные типы. В реальной политической практике ни один из них не выступает в чистом виде. Один тип легитимности может переходить в другой тип, и в отношении каждой конкретной власти можно выявить, что в ней есть от идеальных типов
[4, с. 255]. При обоснованности господства правовыми актами складывается подчинение населения законно установленному и закрепленному безличному политическому порядку и определенному на его основе руководителю в силу формальной легальности его распоряжений и в пределах последней. При традиционном господстве подчиняются персональному господину, призванному властвовать благодаря традиции, опираясь на традиции и в пределах её значимости. Харизматическое господство - это подчинение обладающему харизмой вождю как таковому в силу веры в провозглашенное им откровение, в его геройство или совершенство и в пределах этой веры [4, с. 254-255].
Наиболее совершенным и близким к современной реальности видится третий тип легитимности, названный М. Вебером рационально-легальным. В идеальном рационально-легальном типе власть осуществляется профессиональным бюрократическим аппаратом на основе системы законодательства, ограничивающей компетенцию властных органов. Подчинение населения базируется на доверии действующим законам и режиму в целом. Только этот тип обязательно сочетает в себе легитимность и формальную законность (легальность). Уже во времена М. Вебера последний вид легитимности был самым распространённым [4, с. 95]. В последующем, значение легально-рационального господства еще более возросло, вплоть до того, что вышеуказанное позволило М. Доган заявлять о полноценности в современности только легитимности легально-бюрократического типа [6, с. 148-149].
Развитие политико-правовой практики, изменения соотношения реальных типов легитимности в политической жизни государств во многом предопределило и дальнейшее совершенствование теории типов легитимности.
Важный вклад в развитие концепта легитимности внес Д. Истон. Он предложил выделять диффузную и специфическую легитимность. Первая представляет собой долговременную, основополагающую, основанную на позитивном эмоциональном восприятии поддержку политической власти, независимо от текущих результатов. Вторая же - ориентирована на результат, кратковременна и основана на сознательной поддержке власти. Развитием идей Д. Истона стало выделение смешанных типов легитимности: диффузно-специфического и специфического-диффузного, с помощью которых можно измерить легитимность власти, политического режима или отдельного политического института [10, с. 123-124].
Также развитием теории типов и сущности легитимности представляется выделение Ж.-Л. Кермонном и Ж. -Л. Шабо двух аспектов легитимности: легитимности, связанной с политическими акторами и легитимности, связанной с рамками политического действия. Выделение первого аспекта базируется на том, что процесс легитимации политической власти рассматривается с точки зрения, прежде всего, двух главных субъектов политики - управляемых и правителей. Соответственно легитимность, во-первых, должна быть ориентирована на волю управляемых, а во-вторых, должна соотносится со способностями, компетенциями и качествами правителей. Первая легитимность определяется Ж.-Л. Кермонном и Ж.-Л. Шабо как демократическая легитимность, вторая - как технократическая легитимность. Выделение второго аспекта легитимности базируется на осознании того, что субъекты политики функционирует в пределах окружающего политического универсума, представителями которого данные субъекты и являются. В связи с этим, во-первых, легитимность органов государственной власти и политической системы вообще, может быть оценена с точки зрения представлений, ориентиров, ценностей управляемых о предпочтительном идеологическом устройстве, а во-вторых - с точки зрения представлений управляемых об идеальной организации социума, которое в свою очередь, представляет собой элемент мироустройства вообще. Таковые легитимности могут быть определены как идеологическая легитимность и онтологическая легитимность.
В принципе, в своей основе, демократическая легитимность может восприниматься, как распространение на весь социум способа принятия какого-либо решения отдельно взятой личностью на основе выражения этой личностью свободной воли, однако с той разницей, что коллективная свободная воля указанного выше социума производна от свободных суждений индивидуумов. При этом основным способом определения данной коллективной воли является простой математический механизм, т.е. принцип мажоритарности (большинства), который позволяет осуществить переход от индивидуального к коллективному. Использование данного мажоритарного принципа в демократических системах общераспространённо, причем как при
формировании (выборах) органов государственной власти, так в рамках законодательного процесса или при принятии решений коллегиальными органами исполнительной власти [7, с. 134143]. Технократическая легитимность связана с обладанием у человека, занимающегося политикой умения властвовать. Представляется, что умение властвовать органически предопределяется двумя параметрами: способами доступа к власти и с содержанием процесса осуществления власти [7, с. 134-143]. Фактически, речь идет о наличии у властвующих компетенций, необходимых для осуществления эффективного управления.
В свою очередь, в рамках идеологической легитимности, последняя формируется через представления людей о желаемом идеологическом устройстве, причем люди не только стремятся познать его, но также и преобразовать. Политическая власть при этом может быть более или менее сообразной вышеуказанным идеологическим представлениям об общественной действительности. Однако политическая власть может и всего лишь внешне соответствовать данным идеологическим представлениям, особенно, в случае формулирования проектов изменения социальной действительности. Тогда политические идеи, сформулированные политическими лидерами относительно изменений, могут и скрывать это обстоятельство. Однако данное обстоятельство все же ведет к укреплению легитимности органов государственной власти т.к. последние стараются, реально, либо мнимо, реализовать доминирующие в обществе идеологические представления о желательном устройстве.
Наконец, для онтологической легитимности характерно установление соответствия политической власти порядку мироустройства в целом, и базирующейся на данной основе человеческой и социальной действительности. При этом субъекты легитимности в рамках реализации своей свободы имеют возможность сделать или «противоестественный» выбор, или же выбрать какое-либо решение, соответствующее глубинным основам человеческого бытия, либо имеющими целью выполнить «предначертания природы». Степень онтологической легитимности здесь заключается в уровне соответствия вышеуказанным основам человеческого бытия, который человек ощущает врожденно [7, с. 134-143].
Подведём итоги.
Легитимность, говоря словами С. Хантингтона, - расплывчатое понятие, которого политические аналитики предпочитают избегать. Тем не менее, оно имеет существенное значение [11, с. 57]. В научный оборот современное понимание легитимности вел М. Вебер. В самом общем виде легитимность, по мнению М. Вебера, характеризуется как вера подвластных в значимость господства, причем только в силу этой веры господство и обретает значимость. Это, или подобные понимания легитимности - самые распространенные в современной науке и конституционно-правовой практике.
Легитимность в современной общественно-политической науке и конституционно-правовой практике принято отличать от легальности, под которой понимается признание какой-либо организации, процедуры, общественного отношения, существующими на законных основаниях.
Наиболее распространённой является типология М. Вебера, который выделил три типа легитимности: традиционный, харизматический и рационально-легальный. Указанные выше типы легитимности - идеальные. В реальности ни один из них не выступают в чистом виде.
Уже во времена М. Вебера, рационально-легальный тип легитимности был самым распространённым. В последующем, значение легально-рационального господства еще более возросло. Это, и другие изменения политико-правовой практики предопределили дальнейшее совершенствование теории типов легитимности. Так, Д. Истон выделил диффузную легитимность, т.е. фундаментальное, долговременное доверие государственной власти, и специфическую легитимность - ситуативную, кратковременную поддержку, основанную на текущем результате.
В развитие теории легитимности Ж.-Л. Кермон и Ж.-Л. Шабо сформулировали представление о двух аспектов легитимности: легитимности, связанной с политическими акторами и легитимности, связанной с рамками политического действия. В рамках первого легитимность соответствовать волеизъявлению управляемых (демократическая легитимность) и сообразовываться со способностями управителей (технократическая легитимность). В рамках второго - соответствовать представлениям населения о желаемом социальном устройстве
(идеологическая легитимность) или онтологическому порядку, включающим также и социальный (онтологическая легитимность).
Литература и источники
1. Вайнберг А.В. Легитимация и делигитимация выборной государственной власти в современной России: дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2003. С. 20.
2. Завершинский К.Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие концепта // Политические исследования. 2001. № 2.
3. Турсункулов А.Б. Национально-культурная легитимация и легализация институтов российской государственной власти: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2006. С. 13.
4. Вебер М. Хозяйство и общество: очерки понимающей социологии: в 4 т. / [нер. с нем.]; сост., общ. ред. и предисл. Л.Г. Ионина. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2016. Т.1. С.369.
5. Липсет М. Политический человек: социальные основания политики / Пер. с англ. Е.Г. Генделя, В.П. Гайдамака, А.В. Матешук. М.: Мысль, 2016. С. 89-90.
6. Доган М. Легитимность режимов и кризис доверия // Социологические исследования. 1994. № 6. С. 147-156.
7. Кермонн Ж.-Л., Шабо Ж.-Л. Легитимность // Политические исследования. 1993. № 5.
8. Подсчитано но сайту Конституционного Суда РФ, раздел «Решения КС РФ» // URL http://www.ksrf.ru/ru/ Decision/Pages/default.aspx. (дата обращения: 22.10.2019)
9. Большой юридический словарь/ Под ред. А.Я. Сухарева и В.Е. Крутских. М.: ИНФРА-М, 2001. С .300.
10. Политология. / нод ред. М.А. Василика. М.: Юристъ, 2000. 592с.
11. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века / Пер. с англ. М. : РОССПЭН, 2003.
References and Sources
1. Vajnberg A.V. Legitimaciya i deligitimaciya vybornoj gosudarstvennoj vlasti v sovremennoj Rossii: dis. ... kand. yurid. nauk. N. Novgorod, 2003. S. 20.
2. Zavershinskij K.F. Legitimnost': genezis, stanovlenie i razvitie koncepta // Politicheskie issledovaniya. 2001. № 2.
3. Tursunkulov A.B. Nacional'no-kurturnaya legitimaciya i legalizaciya institutov rossijskoj gosudarstvennoj vlasti: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. Rostov-na-Donu, 2006. S. 13.
4. Veber M. Hozyajstvo i obshchestvo: ocherki ponimayushchej sociologii: v 4 t. / [per. s nem.]; sost., obshch. red. i predisl. L.G. Ionina. M.: Izd. dom Vysshej shkoly ekonomiki, 2016. T.1. S.369.
5. Lipset M. Politicheskij chelovek: social'nye osnovaniya politiki / Per. s angl. E.G. Gendelya, V.P. Gajdamaka, A.V. Mateshuk. M.: Mysl', 2016. S. 89-90.
6. Dogan M. Legitimnost' rezhimov i krizis doveriya // Sociologicheskie issledovaniya. 1994. № 6. S. 147-156.
7. Kermonn ZH.-L., SHabo ZH.-L. Legitimnost' // Politicheskie issledovaniya. 1993. № 5.
8. Podschitano po sajtu Konstitucionnogo Suda RF, razdel «Resheniya KS RF» // URL http://www.ksrf.ru/ru/ Decision/Pages/default.aspx. (data obrashcheniya: 22.10.2019)
9. Bol'shoj yuridicheskij slovar'/ Pod red. A.YA. Suhareva i V.E. Krutskih. M.: INFRA-M, 2001. S .300.
10. Politologiya. / pod red. M.A. Vasilika. M.: YUrist", 2000. 592s.
11. Hantington S. Tret'ya volna. Demokratizaciya v konce XX veka / Per. s angl. M.: ROSSPEN, 2003.
БАДРЕТДИНОВ ИРИК РАУФОВИЧ - кандидат политических наук, доцент кафедры конституционного и муниципального права Стерлитамакского филиала Башкирского государственного университета/
BADRETDINOV, IRIK R. - Ph.D. in Political Sciences, Associate Professor, Chair of Constitutional and Municipal Law, Sterlitamak Branch of Bashkir State University (i.r.badretdinov@strbsu.ru, bir01061979@yandex.ru).
УДК 340.1
МОИСЕЕВ А.В.
К ВОПРОСУ О ПОНЯТИИ САНКЦИИ НОРМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ
ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Ключевые слова: санкция, норма права, санкция нормы права, санкция нормы юридической ответственности, поощрительные санкции, наказательные санкции, юридическая ответственность, позитивная юридическая ответственность, негативная юридическая ответственность, меры юридической ответственности, меры государственного принуждения, меры защиты.
Санкция, как научно-правовая категория, является предметом множества дискуссий ввиду многозначности самого термина «санкция». Цель статьи состоит в попытке сформулировать общее определение санкции. В процессе достижения поставленной цели были рассмотрены такие спорные вопросы санкции в праве, как содержательная составляющая санкции, наказательные и поощрительные санкции, санкции, предусматривающие меры защиты. При исследовании содержательной составляющей санкции были выявлены такие проблемные вопросы, как: являются ли такие структурные элементы, как меры юридической ответственности, меры государственного принуждения и меры защиты - содержательной составляющей санкции? Особое внимание было уделено рассмотрению правовых последствий, как самостоятельного содержательного аспекта санкции, дискуссионность которых состоит в признании как негативных, так и позитивных последствий. И как следствие - признание наказательных и поощрительных санкций. В статье было отмечено, что своими корнями данная дискуссия происходит из научно-теоретической конструкции юридической ответственности, т.е. признание негативной и позитивной юридической ответственности. В статье была предпринята попытка вывести видовые определения обобщенного понятия «санкция норм юридической ответственности» и «правовая санкция».
MOISEEV, A.V.
TO THE QUESTION ON THE CONCEPT OF THE SANCTION OF THE NORM OF LEGAL LIABILITY
