CC BY
274
Денисенко Виктор Васильевич
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры конституционного и административного права
Краснодарского университета МВД России (тел.: +79298391875)
Латентность административной деликтности и преступности в структуре оценки органами внутренних дел состояния оперативной обстановки
В статье рассматриваются неизученные вопросы влияния латентности на достоверность оценки органами внутренних дел состояния административной деликтности и преступности.
Ключевые слова: административная деликтность, преступность, латентность, органы внутренних дел, оценка оперативной обстановки.
V.V. Denisenko, Doctor of Law, Professor, Professor of a Chair of Constitutional and Administrative Law of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: +79298391875.
Latency of administrative tort and crime in structure of an assessment by law-enforcement bodies conditions of an operational situation
In article not studied questions of influence of latency on reliability of an assessment by law-enforcement bodies of a condition of an administrative tort and crime are considered.
Key words: administrative tort, crime, latency, law-enforcement bodies, assessment of operational situation.
Всякий административный проступок, равно как и всякое преступление, носит противоправный характер. При этом совершение деликта связано не только с нарушением соответствующей нормы права, но и с обязанностью компетентных государственных органов своевременно отреагировать на данное нарушение. Основу такого подхода составляет принцип неотвратимости наказания, в идеале предполагающий реагирование на каждый совершенный деликт. Однако на практике исполнимость данного принципа определяется тем, в отношении какой части совершенных преступлений и административных правонарушений последовала реакция юрисдикционных органов. Зачастую эта деятельность проявляется в виде «кампанейщины», когда в конце месяца, квартала, года резко усиливается активность органов внутренних дел (полиции), направленная на достижение «плановых показателей» на уровне показателей за аналогичный предшествующий период. И при этом неважно, о каких показателях идет речь: о количестве несовершеннолетних, поставленных на учет органами внутренних дел, о количестве лиц, выявленных за совершение мелкого хулиганства, о количестве протоколов
об административных правонарушениях за курение в неустановленных местах и т.п. Кроме того, это зачастую приводит и к прямым припискам. Как ни прискорбно это сознавать, но, как и в советские времена, как и в бытность российской милиции, каждое полицейское подразделение имеет свой план по пресечению правонарушений и преступлений. На практике это нередко приводит к тому, что различные службы, хотя и небезосновательно, пытаются закрепить за собой раскрытие одного и того же преступления.
В большинстве случаев оценка состояния преступности и административной деликтности строится главным образом на основе данных статистики. При этом уголовная статистика отражает количество зарегистрированных преступлений, а административная практика -количество выявленных административных деликтов. Однако существует расхождение между количеством установленных (зарегистрированных или выявленных) деликтов и количеством фактически совершенных. Указанное расхождение именуется латентностью.
С одной стороны, уровень латентности правонарушений отражает степень эффективности работы правоохранительных органов. Чем ниже
249
степень латентности, тем эффективнее деятельность этих органов. Но с другой стороны, состояние латентности отражает эффективность действия самого принципа неотвратимости наказания. Ибо каждый деликт, на который не последовало реакции юрисдикционных органов, таит в себе опасность повышения уверенности правонарушителя в своей безнаказанности.
В состав латентной преступности криминологи включают те преступления, о совершении которых имеются лишь вероятностные суждения, основанные на общих эмпирических выкладках. Кроме того, латентная преступность в правовом плане рассматривается как совокупность преступлений, совершение которых не повлекло юридических последствий; в криминологическом разрезе - как совокупность преступлений, не включенных в уголовно-правовую статистику; в криминалистическом плане - как совокупность не обнаруженных и не раскрытых соответствующими государственными органами преступлений.
Но, кроме «криминологической латентности», реально существует не менее опасная другая -«правоприменительная» - латентность, точнее псевдолатентность, т.е. системная совокупность сознательно не преследуемых преступлений, о которых правоприменителям известно, но в отношении которых закон ими не применяется по соображениям уголовной политики [1, с. 6-7].
В соответствии с ч. 2 ст. 21 УПК РФ «в каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления». Иными словами, возбуждение уголовного дела выступает процессуальной обязанностью должностного лица соответствующего правоохранительного органа. Кроме того, указанные органы обязаны проявлять активность и инициативу в обнаружении преступлений и своевременно возбуждать дела.
Вместе с тем, преступления, возбужденные согласно ч. 2 ст. 21 УПК РФ, не могут точно отражать статистику зарегистрированных преступлений. Во-первых, законодательством предусмотрен целый ряд обстоятельств, при наличии хотя бы одного из которых уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное дело подлежит прекращению (ст. 24 УПК РФ). Прекращение уголовного преследования предусмотрено также вследствие примирения сторон (ст. 25 УПК РФ), наличия оснований, предусмотренных ст. 27 УПК РФ, в связи с
деятельным раскаянием (ст. 28 УПК РФ). В действующем законодательстве предусмотрено также прекращение уголовного преследования по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности (ст. 28.1 УПК РФ).
Обратим внимание и на существование закрепленных в законе поводов и оснований к возбуждению уголовного дела. При этом поводы, предусмотренные пп. 1-4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ, изначально представляют лишь источники первичных сведений о признаках совершенных либо подготавливаемых преступлений. Вполне очевидно, что поступающие в органы внутренних дел сообщения имеют различную степень достоверности и обусловлены различной мотивацией. Так, персонал лечебных учреждений обязан немедленно сообщать обо всех случаях обращения за медицинской помощью с ножевыми и огнестрельными ранениями, если есть основания полагать, что они связаны с преступлениями, и достоверность подобных предположений чаще всего подтверждается. Иное дело, когда орган дознания, следователь или прокурор получают заявления и письма граждан, в которых содержатся сведения о преступлении, случайным очевидцем которого они стали. При этом нередко в ходе рассмотрения полученной информации оказывается, что деяние не содержит признаков преступления, хотя заявитель считал его таковым. Законодатель предусмотрел подобные ситуации, установив положение, согласно которому «дело может быть возбуждено только в тех случаях, когда имеются достаточные данные, указывающие на признаки преступления» (ч. 2 ст. 140 УПК РФ). То есть основаниями к возбуждению уголовного дела являются фактические данные, достаточные лишь для предположения о совершении деяния, подпадающего под признаки того или иного преступления, которого может и не быть. Как представляется, бесспорным основанием для возбуждения дела является только «непосредственное обнаружение органом дознания, следователем, прокурором или судом признаков преступления», которое ранее предусматривалось п. 6 ч. 1 ст. 108 УПК РСФСР Например, при инвентаризации материальных ценностей могут выявиться такие недостачи, которые после исключения всех других причин нельзя объяснить без предположений об их хищении. Но в УПК РФ данное основание не было включено. Что же касается оснований, предусмотренных пп. 1-4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ, то в каждом из них следует сомневаться, включая и явку с повинной, поскольку может иметь место самооговор.
250
Количество преступлений изменится и в том случае, если будут зарегистрированы факты, по которым первоначально было отказано в возбуждении уголовного дела (после отмены вынесенного постановления).
Представляется, что состояние латентности преступности и административной деликтности по своему содержанию обусловлено разнофак-торными причинами. Латентность преступности включает искусственную и естественную составляющие, при этом последняя во многом определяется степенью доверия населения к органам внутренних дел, числом обращений граждан в полицию по фактам совершения в отношении их противоправных деяний. Не секрет, что, сталкиваясь с бездушным отношением со стороны сотрудников полиции, граждане нередко утверждаются во мнении: если что случится, нужно полагаться только на себя. Это не отрицается и официальными органами. Так, Генеральный прокурор России Ю. Чайка признает, что «говоря о латентных преступлениях, нельзя забывать, что многие граждане, пострадавшие от преступлений, предпочитают не обращаться в правоохранительные органы. Причины этого во многом кроются в недоверии к их эффективности» [2].
В то время как на латентность административной деликтности данный фактор не оказывает влияния ввиду отсутствия практики регистрации указанных деликтов. Иными словами, латентность административных деликтов напрямую зависит от активности правоохранительных органов в части их выявления.
Указанные различия, казалось бы, лишают исследователя возможности оценить степень административной деликтности. Однако данная проблема может быть решена, если исходить из целостности системы деликтов, что, в свою очередь, предполагает наличие устойчивых связей между преступностью и административной де-ликтностью. Как представляется, на территории обслуживания любого органа внутренних дел имеется относительно постоянное соотношение между количеством как совершенных, так и зарегистрированных преступлений и количеством причинно связанных с ними выявленных административных проступков.
Следовательно, зная степень латентности определенного вида преступлений и преступности в целом, (по имеющимся современным методикам) можно дать вероятностное заключение о верхней и нижней границах возможностей латентности административных деликтов какого-либо вида и обо всей совокупности административных деликтов.
В литературе высказывалось справедливое утверждение о том, что латентность преступлений будет тем ниже, чем выше степень их тяжести [3, с. 134-136]. Но в таком случае вполне логичным будет вывод о том, что латентность большинства административных проступков значительно выше, нежели преступлений.
Применительно к преступности как естественная, так и искусственная латентность с большей или меньшей степенью вероятности поддается учету. Сложнее дело с реальной оценкой административных проступков, латентность которых неизмеримо выше. Исходя из анализа практики правоохранительных органов и современных научных представлений, полагаем возможным принять в качестве исходного положения утверждение о том, что уровень латентности деликтов обратно пропорционален степени их тяжести и общественной опасности.
В настоящее время анализ криминогенной ситуации в России основывается на информации о зарегистрированных преступлениях. Вместе с тем, уголовная статистика, позволяя выявить статистические закономерности преступности, не может быть абсолютно верным ее отображением, поскольку существует латентная преступность. Например, известный криминолог А.И. Долгова обращала внимание на то, что в процессе криминологических исследований оказывалось, что число потерпевших от обмана потребителей значительно превышало число потерпевших от хулиганских действий, но последние чаще обращались в органы внутренних дел [3, с. 139]. Поскольку в данном примере чаще регистрировались факты хулиганства, нежели случаи обмана потребителей, налицо искажение структуры зарегистрированной преступности по сравнению с фактической. По отдельным видам преступлений латентная преступность может в несколько раз превышать учтенную статистикой. В одном из предыдущих исследований, специально посвященных проблемам латентности [4, с. 45-46], автором данной статьи приводились следующие примеры. По мнению экспертов, с учетом высокой латентности экологических преступлений (95-99%) их удельный вес в общей структуре регистрируемой преступности фактически составляет 15-20%, хотя согласно данным официальной статистики их объем не превышает 1%. Характерно, что в последнее время специалисты все чаще приводят оценки латентности отдельных видов преступлений. По данным американских правоохранительных органов, уровень латентности компьютерных преступлений в США достигает 80%, в Великобритании - до 85%, в ФРГ - 75%, в России - до
251
90-93%. Следовательно, при оценке реальной преступности необходимо учитывать и тенденции развития ее латентной части. Вопрос изучения последней далеко не нов. Учитывая данное обстоятельство, а также то, что проблемы латентности административной деликтности не стали еще объектом пристального внимания научных и практических работников, экстраполируем результаты исследований латентности преступности на сферу административных проступков. При этом нельзя не отметить, что оценки размеров латентной преступности весьма различны. Например, американский криминолог профессор К. Меннинджер считает, что полиция узнает об одном из двенадцати совершенных преступлений; другой известный специалист по проблемам преступности - Р. Кларк, бывший в администрации Президента США Л. Джонсона министром юстиции, - полагает, что из каждых пятидесяти человек, совершивших серьезное преступление, подвергается наказанию один. Профессор криминологии Кембриджского университета Радзинович, сравнивая преступность с айсбергом, только верхняя часть которого выступает над поверхностью воды, отмечает, что лишь 15% преступлений становятся известными полиции, в то время как Скотланд Ярд склоняется в этой оценке к 30%. По оценкам российских экспертов, сегодняшний уровень регистрации преступлений лишь частично отражает реальную картину криминальных процессов в стране, а учтенные статистикой преступления в зависимости от видов составляют от трети до половины их реального массива.
Нет единства и относительно того, насколько латентность влияет на изучение преступности. По мнению одних, определение и оценка доли неучтенных преступлений является единственной возможностью адекватной оценки преступности в целом. Другие убеждены, что значение латентной преступности как существенного препятствия для изучения преступности в целом необоснованно преувеличивается. Как представляется, обе диаметральные позиции не совсем точны.
Проводя аналогию между преступностью и айсбергом, С.Е. Вицин отмечает: «Для того, чтобы определить качественный состав айсберга, достаточно исследовать его отдельные части. В принципе и преступность в целом может быть исследована по ее " зарегистрированной части"» [5, с. 27]. Со сказанным можно согласиться. В основе данного утверждения лежит то обстоятельство, что выборочный метод выступает средством математической статистики и позволяет по ограниченному числу единиц (вы-
борочной совокупности) составить достаточно точную характеристику всей массы исследуемых единиц (генеральной совокупности).
Соглашаясь с утверждением С.Е. Вицина о том, что как бы ни велика была латентная преступность, зависимости между показателями, характеризующими преступления и лиц, их совершивших, могут быть установлены совершенно точно [5, с. 30], считаем необходимым высказать следующие замечания. Действительно, величина латентности не влияет на характер распределения структурных признаков преступности. Вместе с тем, ее значение непосредственно влияет на достоверность либо искаженность таких показателей, как состояние, уровень и динамика преступности. Сказанное выше позволяет сделать вывод о том, что при изучении административной деликтности как явления, фонового по отношению к преступности, величиной латентности можно пренебречь. Однако при анализе детерминированности административных проступков и преступлений, имеющих схожие составы (например, мелкое хулиганство - уголовно наказуемое хулиганство) либо причинно связанных (нарушения антиалкогольного законодательства - «уличные» преступления), замеры их латентности будут иметь существенное значение.
Вместе с тем, количество выявленных деликтов может равняться количеству совершенных деликтов лишь теоретически. Фактическая погрешность будет зависеть от величины как естественной (скрытой), так и искусственной (скрываемой) латентности.
Как представляется, указанные параметры для преступности и административной деликтности будут носить различный характер. Так, скрытая часть преступности образуется за счет преступлений и их разных совокупностей, которые совершены, но о которых не стало известно правоохранительным органам и суду. Это происходит по разным причинам: потерпевший не сообщил в полицию о краже у него кошелька, контролирующие органы не передали в органы полиции или прокуратуры материалы о выявленных злоупотреблениях и пр. Сюда же следует отнести и ограниченную группу деяний, по которым уголовные дела возбуждаются в порядке частного обвинения.
Скрываемая часть преступности включает преступления и их совокупности, которые стали известны правоохранительным органам, но по разным причинам не нашли отражения в статистике преступности. Здесь и фактическое нерассмотрение заявлений о преступлениях, и неверная оценка деяний как непреступных, и
252
неправильное процессуальное решение, в том числе неверная ссылка на статью Уголовно-процессуального кодекса, и просчеты в формировании статистики.
Характер латентности административных правонарушений носит иной характер, что обусловлено тем, что, во-первых, не предусмотрена их обязательная регистрация, во-вторых, фиксируются лишь фактически совершенные выявленные административные проступки. Таким образом, для административной деликтности латентными будут все не учтенные статистикой административные правонарушения. При этом для органов внутренних дел остается неизвестной та часть административных проступков, выявление которых отнесено к компетенции иных органов административной юрисдикции. Поскольку обязательная регистрация административных проступков не предусмотрена, для них отсутствует скрываемая составляющая латентности.
Полагаем возможным получение более реальной картины преступности и административной деликтности за счет уточнения отдельных компонентов латентности. Так, вопросы, связанные с уменьшением размеров искусственной
латентности, лежат в плоскости наведения порядка учетно-регистрационной дисциплины, совершенствования системы регистрации установленных преступлений и фиксации выявленных административных проступков. Решение этих вопросов позволит снизить пагубное влияние фактов сокрытия от учета преступлений на уровень их раскрываемости.
Криминогенная составляющая оперативной обстановки [6; 7] детерминирована общим количеством совершенных преступлений и административных проступков. Вместе с тем, при ее анализе органы внутренних дел реально могут оперировать только данными о выявленных деликтах. Таким образом, увеличение числа выявленных преступлений и административных проступков за счет уменьшения их латентного массива, во-первых, внесет изменения в криминогенную составляющую оперативной обстановки, во-вторых, позволит оценивать ее с большей степенью достоверности, в-третьих, будет свидетельством повышения эффективности организационно-правового воздействия органов внутренних дел (полиции) на систему деликтов.
1. Беляев В. Г. Применение уголовного закона: учеб. пособие. Волгоград, 1998.
2. URL: http://korpunktrf.ru/obshchestvo/ Genprokuror-RF-Yuriy-Chayka-govorit-chto-uroven-latentnoy-prestupnosti-po-ocenkam
3. Криминология: учеб. для юрид. вузов /под общ. ред. А.И. Долговой. М., 1997.
4. Денисенко В. В. Системный анализ адми-нистративно-деликтных отношений. СПб., 2001.
5. Вицин С.Е. Моделирование в криминологии. М., 1973.
6. Денисенко В. В. Оперативная обстановка как объект организационно-правового воздействия органов внутренних дел // Административно-правовое регулирование правоохранительной деятельности: вопросы теории и практики: материалы Всерос. науч.-практ. конф., 23 мая 2014 г. Краснодар, 2014.
7. Денисенко В.В. Понятие оперативной обстановки и ее детерминанты // Деятельность правоохранительных органов по обеспечению законности и правопорядка в Дальневосточном регионе: материалы междунар. науч.-практ. конф., 29-30 мая 2014 г. Хабаровск, 2014.
1. Belyaev V.G. Application of the criminal law: study aid. Volgograd, 1998.
2. URL: http://korpunktrf.ru/obshchestvo/ Genprokuror-RF-Yuriy-Chayka-govorit-chto-uroven-latentnoy-prestupnosti-po-ocenkam
3. Criminology: textbook for legal higher education institutions / gen. ed. by A.I. Dolgova. Moscow, 1997.
4. Denisenko V.V. System analysis of the administrative and delictual relations. St. Petersburg, 2001.
5. Vitsin S.E. Modeling in criminology. Moscow, 1973.
6. Denisenko V.V. Operational situation as object of organizational and legal influence of law-enforcement bodies // Administrative and legal regulation of law-enforcement activity: questions of the theory and practice: proc. of the All-Russian sci. and pract. conf., May 23, 2014. Krasnodar, 2014.
7. Denisenko V. V. Concept of an operational situation and its determinants // Activities of law-enforcement bodies for ensuring legality and a law and order in the Far East region: proc. of the intern. sci. and pract. conf., May 29-30, 2014. Khabarovsk, 2014.
253
