CC BY
24№ 2 (45), 2012 "Культурная жизнь Юга России"
Наши публикации
М. Б. СОЛОДКАЯ
ЛАРИССА ЗНАЧИТ «ЧАЙКА» (Памяти поэтессы Лариссы Андерсен)
В марте нынешнего года журнал «Культурная жизнь юга России» завершил публикацию ее писем к подруге юности Лидии Хаиндровой, которая жила в Краснодаре. И - сколь неожиданные совпадения приносит жизнь! - пришло известие о том, что 29 марта 2012 года завершился земной путь Лариссы Николаевны Андерсен. Одна из замечательных представительниц поэзии русского «китайского» зарубежья умерла на 101-м году жизни во французском городке Ле Пюи-ан-Веле ^е Риу-еп-Уе1ау) в верховьях реки Луары. Как оказалось, год ее рождения - 1911, а не 1914, который указывали до сих пор все библиографические справочники.
Ты знаешь, тот, кто просто пел и жил, Благословенный отдых заслужил. Этим двустрочием из стихов Георгия Иванова мы хотели бы почтить ее память, выражая соболезнование всем, кто печалится об утрате.
Замечательной, талантливой русской женщиной, русской до последнего дыхания была она, хотя, по воле бурных исторических перемен двадцатого столетия ее молодость прошла в Китае, а на закате лет Ларисса жила во Франции. Стихотворений осталось немного, но каждое отмечено поэтической свободой и искренностью. «Обманчиво несложный поэт», - сказала о ней одна из подруг-соперниц по поэтическому цеху. Да и сама Ларисса шутила: «Я не страдаю, я не бушую. / Я ем и сплю». Внешне так и было. Муж, чиновник пароходной компании, увез ее из «красного» Китая в 1950-е годы. Повидали разные страны, потом «осели» во Франции. Успешная, никогда не бедствовавшая, Ларисса преподавала йогу, любила верховую езду, увлеченно занималась устройством дома и сада - любила возиться с землей. Она посадила под окном березку и выхаживала ее. Все шло своим чередом...
Вот только тоска по России, по родному языку... Ведь говорить по-русски она могла лишь с окружающими предметами, с любимым котом, собаками. От вынужденной немоты строчки стихов наполнялись горечью: «А стихи пишу в печали, / От безмолвия пишу.» Отсутствие русскоязычного общения восполнялось редкими встречами с эмигрантами, но в основном - перепиской и стихами. Она не стремилась печататься, но друзья-литераторы изредка публиковали ее произведения в русской зарубежной периодике.
Мысли о родине. Они как постоянные чувства и свойства памяти:
Я едва пробираюсь тропинкою узкой Меж стенами пшеницы, пшеницы французской. Как в России, синеют, смеясь, васильки... Васильки васильками, друзья далеки.
Ларисса Андерсен, одна из последних фотографий
Особая русская ностальгия, которую она замечала у соотечественников, подчеркнута с безысходностью и даже надрывом: «Россия - вздох. / Россия - в горле камень. / Россия - горечь безутешных слез»; «С сердцебиеньем первых грёз, / С тоской последнего бессилья / Все чаще задаю вопрос, / Всё чаще думаю: Россия.»
Последние ее дни не стали одинокими: рядом были дальняя родственница из Киева, французская родня, не забывали и литературные друзья. Лишь стихи говорили о приближении конца. По сути, прощание длилось многие десятилетия. И писалось об этом долго. Одному стихотворению Ларисса дала название «На мосту». Оно горчит мыслью о том, что «заграница» и родина так и остались маячить другими берегами:
Нет, я не дойду, не дойду никогда...
Я буду стоять, озираясь с тоскою
На сторону эту, на сторону ту...
Одна. На мосту.
Сегодня имя Лариссы Андерсен известно отечественному читателю. В 2006 году двадцатитысячным тиражом в Москве вышла ее авторская книга, содержащая стихи, прозу (воспоминания о жизни в Китае), большой блок писем к ней и от нее (любила сохранять копии), несколько газетных публикаций о творчестве «китайского» периода.
В память об этой непростой и светлой судьбе публикуем одно из стихотворений Лариссы Андерсен, в котором отзвуки снов, собственного имени и родной речи нераздельны с плеском волн и дыханием дальневосточных ветров.
"Культурная жизнь Юга России" № 2 (45), 2012
ЛАРИССА АНДЕРСЕН
Я буду умирать, не споря, Где и как надо хоронить, Но жаль, что вдалеке от моря Прервется жизненная нить. По имени «морская птица», Я лишь во сне летать могу, А хорошо бы очутиться На том знакомом берегу. Быть может, та скала большая, Маяк с проломленной стеной Стоит, как прежде, не мешая Индустриальности земной. И, примирившись с той стеною, Вдали от пляжей и дорог, Играет, как играл со мною, Дальневосточный ветерок.
Там волны шепчутся смиренно О чем-то мудром и простом. И меднокудрая сирена Лукаво шелестит хвостом. Ведь море было первой сказкой, И навсегда остался след, Меня прозвали «водолазкой», Когда мне было восемь лет. Вот там бы слечь под крики чаек, Узнав далекий детский рай, Последним вздохом облегчая Уход в потусторонний край. Меня бы волны покачали, Препровождая на тот свет, Где нет ни скорби, ни печали, Но, может быть, и моря нет.
К ПУБЛИКАЦИИ ВОСПОМИНАНИЙ О. И. СТАРОСТИНОЙ
«Не знаю, прочтут ли когда-нибудь то, что я пишу сегодня, но мне необходимо рассказать о пережитом», - так в 1979 году начала свои воспоминания Ольга Ивановна Старостина. Ей казалось, что она пишет свои заметки исключительно для себя: хотелось осмыслить прошлое, богатое событиями и встречами с замечательными, талантливыми людьми; зафиксировать и обдумать собственный опыт - творческий, педагогический. Чуткая, наблюдательная, впечатлительная, наделенная чувством юмора, она подметила и запомнила в жизни столько интересного и значительного, что ее воспоминания рано или поздно должны были увидеть свет. Видимо, не надеясь когда-либо издать свой труд, Ольга Ивановна подарила мне свои мемуары со словами: «Писала для себя. Может быть, мои записки тебе пригодятся, и ты сможешь что-нибудь использовать в работе со студентами». Прочитав ее воспоминания, я сразу поняла, что обязана сделать все для их публикации, чтобы этим багажом смогла воспользоваться не только я, но и другие театральные педагоги, историки искусства и все те, кто искренне любит русский театр. Но путь к изданию оказался очень долгим. С одной стороны, нежелание чиновников от театрального образования пойти навстречу, с другой - моя загруженность и всегдашняя нехватка времени...
Ольга Ивановна Старостина, профессор ГИ-ТИСа, и ее муж, друг, соратник по профессии Борис Григорьевич Кульнев, долгое время преподававший в училище имени Щукина, помогали становлению театральных школ в провинции. Ольга Ивановна преподавала в ГИТИСе в девяти национальных студиях, многие из которых позже стали основным ядром первых профессиональных театров на малой родине молодых артистов. После Великой Отечественной войны Старостина и Кульнев основали театральный вуз в Свердловске. Я познакомилась с ними в 1962 году. Мне посчастливилось учиться у них в Дальневосточ-
ном институте искусств. В дальнейшем они пригласили меня преподавать в Воронежский институт искусств, где основали новую театральную школу. (В то время я работала в Краснодарском государственном институте культуры.) После их возвращения в Москву наше общение продолжалось. Ольга Ивановна переписывалась с преподавателями кафедры мастерства актера, никого не оставляла без поддержки.
Они были истинными педагогами, выходцами из педагогических семей. Прочитав воспоминания Старостиной о детских годах, я поняла, что еще в семье благодаря своим родителям она усвоила основы русской педагогической школы - уважение к личности, терпимость, доброжелательность, стремление к просветительству. Студентов она учила ненавязчиво, воспитывала деликатно. Любви Бориса Григорьевича хватало на всех студентов (причем каждому казалось, что именно его педагог опекает больше всех), хотя в гневе он был страшен.
Многие интересовались, что же заставляло их уезжать так далеко от Москвы, открывать новые театральные школы в провинции? Может быть, возможность заработать большие деньги? На самом деле, Борис Григорьевич был первооткрывателем по призванию и истинным вахтанговцем, а Ольга Ивановна, накопив богатейший опыт работы под руководством непосредственных учеников К. С. Станиславского, всегда хотела работать самостоятельно. Создавая кафедры мастерства актера в новых вузах, она щедро делилась профессиональными секретами с молодыми педагогами. Все богатство впечатлений, полученных от жизни, ей удавалось доносить до учеников в педагогическом процессе.
Они помогали своим ученикам и морально, и творчески, и, если было необходимо, материально. Многие преподаватели из провинции благодаря их поддержке прошли стажировку в лучших театральных школах страны, останавливались в их гостеприимном доме.
