CC BY
203
РЕЦЕНЗИЯ
Л.Г. ПРОТАСОВ. ЛЮДИ УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ: ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ЭПОХИ. М.: РОССИЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ (РОССПЭН), 2008. 463 с., ил.
© А.Г. Айрапетов
Более десяти лет назад была опубликована фундаментальная монография доктора исторических наук, профессора, заведующего кафедрой Российской истории Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина Л.Г. Протасова «Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели» (М., 1997)1. В 2008 г. увидело свет его новое капитальное исследование. Оба труда оставляют сильное впечатление, которое создается как благодаря высокому профессионализму и мастерству автора, так и от возникающей в ходе чтения потребности со-размышлять о сложных проблемах российской истории.
Обе монографии связаны внутренней логикой, движением исследовательской мысли: от изучения предпосылок, условий и характера избирательной кампании 1917 г. по созыву Учредительного собрания к реконструированию коллективного портрета 774 депутатов российской Конституанты.
Историческая биография родилась еще в античности: вспомним «Сравнительные жизнеописания» Плутарха. Но ее научное содержание и форма со временем менялись.
В XX в. получила распространение и сохраняет свой эвристический потенциал коллективная биография, или просопография. В рецензируемой книге собраны сведения
1 См. рецензию: Айрапетов А.Г. На развилке истории. Л.Г. Протасов. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1997. 368 с., ил. // Вестн. Тамб. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. Тамбов, 1998. Вып. 1.
(точнее артефакты) о жизни, карьере, социальных связях, мирочувствовании и поведении членов Учредительного собрания, а также их коллег, товарищей, по тем или иным причинам не прошедших в депутаты. Автор рассматривает и стремится понять своих героев в контексте времени, в котором они жили. Персонализированная история, рисуя уникальность человеческой личности, передает, таким образом, неповторимость ее времени. Важнейшая особенность исследовательского подхода Л. Г. Протасова заключается в сочетании психологического проникновения во внутренний мир вовлеченных в политическую жизнь людей с социальным анализом окружающей их действительности.
Ключевые проблемы российских революций начала XX в., альтернативы развития российской государственности осмысливаются через призму позиционирования общественно-политической элиты страны, являвшейся носителем одной с массами политической культуры. С этим наблюдением автора можно согласиться, если иметь в виду политико-культурную неоднородность населения. Исходный посыл, предопределивший структуру и содержание монографии, состоит в утверждении, что «политическая деятельность в максимальной степени отражает личные качества и свойства втянутых в нее людей, носит отпечаток морали и нравов своей эпохи...» (с. 4).
Монография состоит из двух частей: первая содержит «аналитику», во второй представлены биографические справки членов Учредительного собрания, в большинст-
ве своем снабженные фотографиями. Это своего рода энциклопедия депутатского корпуса, имеющая самостоятельную ценность. Созданию информационной базы данных предшествовала многотрудная работа по идентификации депутатов. Она сопровождалась исправлением множества неточностей, устранением ошибок и заблуждений, часто встречающихся в исторической литературе.
Об уже отмеченном высоком профессионализме автора рецензируемой монографии свидетельствует ее обширная и разнообразная источниковая база, включающая как архивные, так и опубликованные материалы. Достаточно сказать, что в ходе исследования было проработано около тысячи газет периода 1917 - начала 1918 гг., на страницах которых нашла широкое освещение предвыборная борьба.
Подробно представлены расширительно трактуемые автором демографические характеристики депутатского корпуса, охватывающие не только возрастные параметры, место проживания, но и социальное происхождение, социально-профессиональное положение членов Учредительного собрания. Выборы, проводившиеся по партийным спискам в полиэтничной стране, сделали необходимым изучение партийно-политических ориентаций депутатов и их этнонациональ-ного состава. Очерки, посвященные этим сюжетам, содержат глубокие наблюдения, подкрепленные статистическими подсчетами, и обоснованные выводы, проиллюстрированные фактами из биографий известных и малознакомых читателю учредиловцев. Драма истории не заканчивается на пиковом событии в жизни людей, на их «звездном часе». В книге рассказывается, как сложилась судьба депутатов после разгона Учредительного собрания.
Наибольший интерес вызвали у меня два очерка: в одном из них исследуется мотивация политической деятельности будущих депутатов, в другом Л.Г. Протасов предлагает свое видение «вечной» проблемы соотношения политики и морали, рационального и иррационального в сознании и поведении политиков.
Анализ факторов вовлечения в политику, или политической социализации личности, -необходимое условие, позволяющее понять генезис публичной биографии депутатов. В
российской многодетной семье (сельской и городской), в преимущественно авторитарном характере семейного воспитания и ответном подсознательном протесте детей автор видит истоки революционаризма и эгалитарных настроений значительного большинства учредиловцев. Авторитарное воспитание, разумеется, нельзя считать исключительно российским феноменом. История немецкой семьи также свидетельствует о доминировании авторитарной традиции. При этом, однако, в германской революции 1918 г. и на выборах в Учредительное национальное собрание 1919 г. радикальная компонента не была ведущей. Конечно, следует учитывать особенности социально-демографических
структур российского и германского обществ начала XX в., специфику партийно-политического ландшафта, но в качестве глубинных факторов мне видятся различия в культуре законопослушания и влияние православной и протестантской этики на толерантное поведение россиян и немцев. Универсальная политико-психологическая закономерность,
подтверждаемая и на российском материале, заключается в том, что, как показано в книге, одно остро пережитое молодым человеком событие может повернуть последующую жизнь в новое русло.
Автор монографии выделяет существенные черты механизма социализирующего воздействия школьного и вузовского образования на будущего учредиловца. Лишь немногие депутаты благодарно отзывались о дореволюционной школе, из стен которой они вышли. Судя по воспоминаниям, различным анкетам и автобиографиям членов Учредительного собрания, педантизм и бездушие педагогов гасили в учащихся интерес к учебе (с. 82). Правда, изъяны и пороки школьной системы не помешали ряду будущих политиков окончить гимназию с медалями. И все же негативный опыт гимназии, равно как низшее, незаконченное среднее или незавершенное высшее образование большинства учредиловцев продуцировали «недоученность». Последнее, по справедливому замечанию Л. Г. Протасова, чревато не только пробелами в знаниях, но и тем, что порождает самонадеянное желание быстро и легко решить все вопросы путем максимального напряжения сил (с. 87). Это чувство усиливалось под воздействием социальной
неустроенности огромной массы разночинцев, из рядов которых вышли многие члены Учредительного собрания.
Сложным представляется вопрос о социализирующем влиянии революционнодемократической литературы на молодых людей. Да, это была питательная духовноинтеллектуальная среда нигилизма. Однако студенческая молодежь внимательно читала и западных позитивистов, отличавшихся неприятием революционного пути общественных преобразований. Фундаментальные причины «заражения» нигилизмом следует искать, с одной стороны, в характере российской политической системы, этой, по меткому определению философа и правоведа Б.А. Кистяковского, «полицейской самодер-жавности», с другой - в юношеском максимализме членов нелегальных кружков, участников жарких дискуссий. Но почему рево-люционаризм удерживался в их сознании в более зрелом возрасте, в 30-40 лет? В российском «случае» особую роль в «укоренении» нигилизма объективно играло православие. В этом контексте автор монографии разделяет мнение Н.А. Бердяева о религиозной подоснове нигилизма. Хотелось бы увидеть развернутую аргументацию этого культурно-ментального тезиса.
В монографии обоснован взгляд на политическую историю революции, исходя из морально-психологического состояния ведущих политиков. Существенная черта нравственно-психологического облика революционеров - двоемыслие, которое оборачивается моральным релятивизмом. Он лежит, по мнению автора, в основе идеологии и практики революционного террора. Тема террора остается дискуссионной, замечу попутно, и в историографии Французской революции XVIII в. Российские социалисты, сторонники марксистской теории экономического детерминизма, в не меньшей степени испытали
влияние просветительского панлогизма (культа разума). Однако на рубеже XIX-XX вв. линейная концепция прогресса стала подвергаться критике и переосмыслению. Книга В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» может служить зеркалом мировоззренческой коллизии. Механистическая модель мира сменялась неклассической инде-терминистской методологией. Она необычайно расширяла пространство свободного научного творчества и нетривиальных социально-практических преобразований. Мировоззренческий кризис, названный научной революцией, казалось, «играл в пользу» релятивизма. Но неокантианская теория социально-гуманитарного знания содержала концепт непреходящих идеальных ценностей, эволюционирующих в процессе исторических перемен, при сохранении преемственной связи с прошлым.
Революция 1917 г. в России смела одну из таких общечеловеческих ценностей - парламентаризм, разогнав Учредительное собрание. Л.Г. Протасов показал, что в радикализированном Первой мировой войной обществе столкнулись не только осмысленные интересы и идеи. На арену выступило подсознание. В этой связи аргументы и заключения автора монографии можно было рассмотреть и через призму синергетики.
Монографию Л.Г. Протасова нельзя пролистать и положить на полку. Неравнодушный к истории читатель, предпочитающий глубокие исследования, будет читать эту книгу внимательно.
Поступила в редакцию 8.04.2009 г.
Airapetov A.G. The author reviews L.G. Protasov’s “Personalities of the Constituent Assembly: Portrait inside Epoch” (Moscow: Russian Political Encyclopaedia, 2008. 463 p., il.).
