CC BY
49
Pro memoria
Юлия ГАЛАНИНА
Л.Д. БЛОК В ГАСТРОЛЬНОЙ ПОЕЗДКЕ ТРУППЫ В.Э. МЕЙЕРХОЛЬДА (1908)
Гастрольная поездка по западным и южным городам России, длившаяся с февраля по май 1908 года, была задумана В.Э. Мейерхольдом смело, с нескрываемой отвагой и несомненным риском. Изгнанный В.Ф. Комиссаржевской в ноябре 1907 года из Театра на Офицерской, он после завершения зимнего сезона собрал гастрольную труппу из артистов этого театра. На первых гастрольных афишах значилось: «Спектакли Полного ансамбля петербургской труппы Театра Драмы под руководством В.Э. Мейерхольда и Р.А. Унгерна». На афишах в других городах название труппы не раз менялось, по существу же она была продолжением мейерхольдовского Товарищества новой драмы, работавшего прежде в Херсоне, Николаеве, Тифлисе, Полтаве.
Летом 1907 года, после первого сезона Театра на Офицерской, сопровождавшегося бурями критической полемики, Мейерхольд считал ошибкой Комиссаржевской предпринятые ею гастроли по провинции с ее старым «до-офи-церским», до-мейерхольдовским репертуаром. Комиссаржевская была тогда, несомненно, права, ей предстояло собственным трудом заработать финансовое обеспечение будущего сезона, и именно ее старые роли собирали в провинции полные зрительные залы, как это бывало всегда и прежде. Но Мейерхольд полагал, что следовало бесстрашно везти в провинцию
новые спектакли, пробудить инте- „ „„ _
' Вс. Мейерхольд
рес к новому закрепить в костюме Пьеро
взятые с бою творческие позиции.
В начале 1908 года, после конфликта с Комиссаржевской, получившего огромный резонанс во всей театральной России и обошедшего страницы провинциальных газет, Мейерхольд решает показать провинции результаты сделанного на протяжении полутора сезонов в Театре на Офицерской и попутно приготовить несколько спектаклей, часть из которых
продолжили бы то, что он делал у Комиссаржевской, а другие стали бы предварительными пробами нового, над чем в будущем сезоне ему предстояло работать в Александринском театре.
Позицию, которую занимал Мейерхольд, и логику его поведения в этой поездке наиболее точно изложил в книге своих воспоминаний актер А.А. Мгебров. Он встретил Мейерхольда в Киеве в разгар гастрольных спектаклей, и два десятилетия спустя написал подробно - в присущих ему несколько повышенных тонах - о том, как изложил ему свою программу Мейерхольд, и о том, что говорили о руководителе поездки члены его Товарищества: «Мейерхольд с восторгом рассказывал об успехе, который, главным образом, заключался в том, что в театре ежедневно разыгрывались грандиознейшие скандалы,причем одна часть публики бешено аплодировала, другая же - столь же бешено шикала, свистала и даже ломала стулья... Это-то и приводило Мейерхольда в восторг. Он, словно в клетку со львами, бросался в бой за модернистское искусство - и побеждал. Актеры же добавляли, что во время подобных скандалов Мейерхольд снимал за кулисами свой пиджак и в одном жилете выскакивал перед публикой, считая это более театральным; здесь он вступал с ней в ожесточенный бой, и если ему удавалось выйти из него победителем, чего он достигал иногда самыми фантастическими способами, то этот бой заканчивался своеобразными диалогами, которые Мейерхольд начинал вести с публикой, уподобляясь доктору Дапертутто или фантастическому мастеру Иоганну Крейслеру из гоф-мановских сказок»1.
Вслед за Мейерхольдом члены его труппы видели себя бунтарями, взламывающими рутинный театр и рутинные привычки зрителей, и были готовы к протестам публики, к неприятию своего искусства. Об этом вспоминал участник поездки В.А. Подгорный. В его рассказе, возможно, несколько прямолинейно противопоставлены посетители партера и верхних ярусов. Но столкновения тех, кто не принимал спектаклей Товарищества, с теми, кто примыкал к поклонникам нового искусства, и отношение Мейерхольда и труппы к этим столкновениям запечатлены Подгорным убедительно: «Сборы в городах, по которым мы путешествовали, были небольшими, хотя в Киеве и Харькове сборы были лучше, чем в других провинциальных маленьких городах. Но отношение публики к спектаклям было двоякое. Та публика, которая наполняла ярусы и галерею, чрезвычайно восторженно нас принимала за этот новый репертуар и за новые формы, которые утверждал Мейерхольд на театре, а партер встречал нас шиканьем и даже свистками. Мы были очень горды этим. Мы считали, что мы пионеры нового театрального искусства, и Мейерхольд был для нас знаменем»2. «Но жить и работать в таких условиях было очень трудно», - добавляет он. Его последние слова следует сопоставить с оценкой поездки 1908 года в мемуарах другой участницы Товарищества, В.П. Веригиной, запомнившей эту поездку, как праздничную и беспечную, вопреки трудностям, частому отсутствию сборов, неурядицам и накладкам. «Поездка была замечательной во всех отношениях. Кроме игранных ролей все имели новую интересную работу.
1 Мгебров А.А. Жизнь в театре. В 2 т. М.-Л. 1929-1932. Т. 2. С.155.
2 Подгорный В.А. Творческий путь// Творчество в театре. Харьков. 1937. С.33. Воспоминания Подгорного далее цитируются по этому изданию (С. 33-39). Владимир Афанасьевич Подгорный (18871944) работал с Мейерхольдом в Студии на Поварской, в Товариществе новой драмы, был причастен к организации руководимого Мейерхольдом театра «Лукоморье», участвовал в спектаклях Териокского товарищества. Работал в театрах «Кривое зеркало», «Летучая мышь», в Камерном театре, в МХАТ Втором.
Pro memoria
Работа с блестящим режиссером, успеху» (11 июня); «Об сцене компания близко знакомых людей, бросила думать, говорит о мас-веселое приподнятое настроение, терской дамских платьев» (26 остроумие, приключения, которых августа); «А Люба что? Мусина не боится молодость, радость об- больна, уроки не бывают, много щения с доброжелательно настро- планов, ничего не клеится» (11 енной публикой - все это оставило ноября)5. У Д.М. Мусиной-Пушкиной чудесные воспоминания»3, - пишет (Озаровской) в эту зиму Л.Д. бра-Веригина, и упоминание о «при- ла уроки. «Мы все были ученицы ключениях, которых не боится Дарьи Михайловны, она ставила молодость», - самое важное, мо- нам голоса для сцены по своей жет быть, в ее словах. Так воспри- системе», - вспоминала Веригина, нимались большинством труппы имея в виду своих подруг-актрис и бытовые и творческие обстоя- называя в их числе Л.Д. тельства поездки, именно такими Решение о дебюте на профес-предстают эти обстоятельства в сиональной сцене было приня-их письмах и мемуарах. то Л.Д. в конце ноября 1907 года. В труппу Товарищества на 27 ноября Блок писал матери, этот гастрольный сезон вступи- А.А. Кублицкой-Пиоттух: «Знаешь ли ла двадцатишестилетняя Любовь ты, что Люба едет с Мейерхольдом Дмитриевна Блок, дочь великого на пост и на лето в поездку (с трупрусского химика Д.И. Менделеева, пой) в западные города, потом - на жена Александра Блока, воспетая в Кавказ, потом, м<ожет> б<ыть>, его стихах Прекрасная Дама его ли- в Крым <...>. Она уже условилась рики. Она не имела опыта профес- с Мейерхольдом. Будет играть в сиональной работы на сцене. На провинции Коломбину, выходные протяжении всей ее жизни искус- роли и хочет - Клитемнестру»6. О ство театра обладало для нее влас- подготовке к гастролям, начавшей-тной притягательной силой, она с ся в ноябре, Веригина вспомина-детских лет участвовала в люби- ла: «Мы доигрывали в театре свои тельских домашних спектаклях в се- роли в постановках Мейерхольда, мье родителей и в домах их друзей, а на квартире Мунт репетиров юности недолго проучилась на вали пьесы для гастролей. <...> драматических курсах М.М. Читау4, Всеволод Эмильевич пригла-но систематического театрального сил Любовь Дмитриевну Блок на образования не получила. роль Клитемнестры в "Электре" В дневниках М.А. Бекетовой, тет- Гофмансталя. Она с радостью дала ки А. Блока, в 1907 году несколько согласие и стала посещать репети-записей посвящены стремлению ции. Любовь Дмитриевна <...> в Л.Д. к профессиональной сцене: этом сезоне усиленно занималась «Она мечтает об карьере актри- постановкой голоса, декламацией сы, декламирует стихи, намерева- и танцами. В ней дремал громадный ясь все создать сама, и хочет быть стихийный темперамент. Блок знал трагической актрисой» (15 февра- это, и ему сделалось страшно, когда ля); «Люба настойчиво готовится она захотела пойти своей дорогой». к сцене» (5 июня); «Я сочувствую В труппе участвовали: ее сценическим упражнениям, А.И. Аркадьев7, Н.А. Будкевич8, но что-то не верю ее будущему В.П. Веригина, Н.Н. Волохова9, 3 Веригина В.П. Воспоминания. Л. 1974. С.144-145. Ее рассказ о поездке 1908 года далее цитируется по этому изданию (С. 140, 144-147, 149-151). Валентина Петровна Веригина (1882-1974) с 1902 года училась в школе МХТ. В сезоне 1904-1905 г. служила в Оренбургском театре. В 1905 г. участвовала в деятельности Театра-Студии, в 1906-м входила в труппу Товарищества новой драмы (весенний сезон в Тифлисе, Новочеркасске и Ростове-на-Дону); в 1906-1907 г. - актриса театраВ.Ф. Комиссаржевской. Позднее служила в Театре Корша (1908/1909), в театре Новго-рода-Северского (лето 1909), в петербургском Театре Народного Дома (зима 1910), в киевском летнем театре Шато де Флер, участница Териокского товарищества (1912), Студии Мейерхольда. После 1917 г.а - режиссер и педагог. 4 Мария Михайловна Читау (в замужестве - Кармина, по Алек-сандринской сцене - Читау-2-я, 1859-1935), исполнительница характерных ролей. 5 Из дневника М.А. Бекетовой // Литературное наследство. М. 1983. Т. 92. Кн. 3. С. 622-626. 6 Блок А. Собр. соч. В 8 томах. М.-Л. 1960-1963. Т. 8. С. 218. Далее ссылки на издание даются сокращенно. 7 Андрей Иванович Аркадьев (1867-1923) играл в Театре В.Ф. Комиссаржевской в 19061909 гг. 8 Наталья Антоновна Будкевич (в замужестве Унгерн-Штерн-берг, ум. в 1928) одновременно с Мейерхольдом окончила курс в Филармоническом училище, служила в Воронеже и Ярославле, входила в труппу Товарищества новой драмы (1902-1904, 19061907). 1904-1905, 1907 - в театре В.Ф. Комиссаржевской. Позднее работала в провинции, с 1915 года постоянно жила в Тифлисе.
Опыт
К.Э. Гибшман10, А.А. К.А. Давидовский12, А Е.М. Мунт14, Б.С. В.А. Подгорный, Р.А A. А. Юшкевич (Ада декораторы М.А. Ми же был распоряди К.К. Костин19. 9 Наталья Николаевна Волохова (урожд. Анцыферова, 1878-1966), 1901 - поступила в школу МХТ, 1903-1904 - служила в Тифлисе в антрепризе Н.Д. Красова, следующий сезон там же в Товариществе новой драмы у ВЭ. Мейерхольда. 1905 - в Театре-Студии. 19061909 - в театре В. Ф. Комиссаржев-ской. Ряд лет работала на провинциальной сцене - Херсон, Николаев, Самара, Рига. 1913-1914 - в петербургской антрепризе К.А. Незло-бина и А.К. Рейнеке. 1917-1921 - в московском Театре Незлобина. В дальнейшем работала в Москве, в театре«Пассаж» у Гринера (режиссер А.Г. Крамов) и в Дмитровском драматическом театре (режиссер B. Г. Сахновский). Сценическую деятельность закончила в 1926 году. В 1907году А.А. Блок пережил период глубокого увлечения Н.Н. Волоховой, отразившийся в его творчестве (поэтический сборник «Снежная маска», драма «Песня Судьбы» и др.) Константин Эдуардович Гибшман (1884-1943) - драматический и эстрадный артист, сотрудничал с Мейерхольдом также в «Доме интермедий», играл председателя мистического собрания в двух мейерхольдовских постановках «Балаганчика» (1906 и 1914). 11 Андрей Андреевич Голубев (18811861) - драматический актер, режиссер, театральный деятель. По окончании Драматических курсов Е.П. Рапгоф выступал в театрах Саратова и Екатеринодара. 1906-1907 - в Театре В.Ф. Комис-саржевской, в 1909-1910 гг. - в Александринском театре. в 1909 г. - женился на актрисе Е.М. Мунт. Сотрудничал сМейер-хольдом в «Доме интермедий» (1910-1911), в Териокском товариществе, участвовал в «Блоковском спектакле» Мейерхольда (1914). Голубев11, Л.Д. вст .П. Зонов13, ное по Неволин15, роли») и в . Унгерн16, испробов Корвин)17, репертуар хайлов (он плуа траги телем)18 и дке она сь в остальн Позднее служил в провинции. После 1917 года занимал руководящие посты в различныхучреждениях культуры Петрограда. В гастрольной поездке 1908 года - до 15 марта, после чего возвратился в Петербург. 12 Константин Алексеевич Давидов-ский (1882-1939) - драматический актер, позднее - режиссер, педагог и драматург. Учился в Харьковском инженерно-технологическом институте. 1900-1901 - поступил на частные курсы Е.А. Лепковского в Харькове (см.: Давидовский К. Три встречи //Лепковский Е.А. 45 лет в театре. М. 1930. С. 61). 1906 -вошел в труппу Товарищества новой драмы Мейерхольда, 1907 - в театре В.Ф. Комиссаржевской. 10 марта 1911 года в письме к директору Императорских театров В.А. Теляковскому Мейерхольд рекомендовал Давидовского в труппу Александринского театра на «роли, начинающие отпадать от Н.Н. Ходотова и Ю.М. Юрьева». Служил в провинции (1912-1913 - в Иркутске, 1915-1916 - в Екате-ринодаре) и в Театре им. МОСПС. С.А. Марголин писал (Советское искусство. 1938. №47. С.3), чтоДави-довский «склонен к романтической приподнятости, к патетике. Это несколько нервный, экспрессивный и воодушевленный актер. Но следует признать, что характерное ему удается больше, чем героическое. <...> В прошлом - Треплев, Ту-зенбах, Трофимов Чехова, горьковский Протасов, герой трагедий Гюго, Шиллера и Шекспира, Давидовский и в театре им. МОСПС интересен резкими контрастами, образными противопоставлениями. Везде, где есть предлог для создания своеобразного, неповторимого, резко индивидуального характера, проявляются актерские свойства упила в труппу на скром-ложение («выходные месте с тем стремилась ать силы в трагическом эе, мечтая овладеть ам-ческой героини. В поез-1грала Клитемнестру, но ом оставалась актрисой Давидовского. А главное и самое дорогое в Давидовском-актере его романтическое ощущение жизни». 13 Аркадий Павлович Зонов (18751922) - актер и режиссер. 1899 -окончил московское Филармоническое училище, где началось его знакомство с Мейерхольдом. Участвовал в спектаклях МХТ. 1902 - в труппе Мейерхольда и А.С. Коше-верова в Херсоне, затем работал сМейерхольдом в Товариществе новой драмы и в Театре-Студии в Москве. 1907-1908 - режиссер театра В.Ф. Комиссаржевской. Позднее служил в Передвижном театре П.П. Гайдебурова, в московском Театре им. В.Ф. Комиссаржевской, Камерном театре и др. 14 Екатерина Михайловна Мунт (1875-1954) вместе с Мейерхольдом в юности участвовала в любительских спектаклях в Пензе, одновременно с ним окончила Филармоническое училище. Была принята в МХТ, который покинула в 1902 году, вступив в труппу A. С. Кошеверова и В.Э. Мейерхольда. 1905 - вошла в труппу Театра-Студии. 1906-1907 - в театре B. Ф. Комиссаржевской. Позднее выступала на провинциальных сценах, 1921-1948 - актриса ленинградского ТЮЗа. 15 Борис Семенович Неволин работал в различных петербургских театрах: Василеостровском, в театре Л.Б. Яворской (1900-е годы), Новом драматическом, Троицком, был одним из руководителей Литейного театра. 19201921 - встретился с Мейерхольдом в Театре РСФСР Первом. 16 Рудольф-Леонард-Альфред Александрович (Адольфович) Унгерн фон Штернберг (18741944) театральную деятельность начал в Товариществе новой драмы Мейерхольда (1903), 1906-1907 - по инициативе Мейерхольда возглавлял работавшее в Тифлисе Товарищество новой драмы. 1907 - в театре В.Ф. Комиссаржевской, после ухода Мейерхольда остался художественным руководителем этого театра, однако, вскоре покинул его. Принимал участие в создании театра «Кривое зеркало», 1912-1913 -режиссер в харьковской труппе Н.Н. Синельникова, 1918-1919 -главный режиссер Василеостровско-го театра. Сотрудничал в Театре художественной драмы, в Еврейском камерном театре, в театрах Витебска, Харькова, Симферополя. В 1926 году эмигрировал. 17 Ада (Адда) Адамовна Корвин (наст. фам. Юшкевич, псевд. Алексеева, ум. в 1919) - драматическая актриса и танцовщица. Принимала участие в Териокской антрепризе (1912), выступала на сцене Троицкого театра миниатюр. Училась в школе Гармонической гимнастики Э. Жака-Далькроза в Хеллерау в Германии (1912-1913), после окончания получила диплом на право преподавания метода Далькроза. 1913-1915 - в Студии Мейерхольда. 18 Михаил Алексеевич Михайлов (1875-1940) - соученик Мейерхольда по Филармоническому училищу, театральный художник и актер Товарищества новой драмы 19 Константин Константинович Костин (наст. фам. Кузнецов, 1879-1920) - театральный художник. Увлеченный театром, покинул дом родителей с проезжей театральной труппой. 1903-1904 - служил в Киеве, в труппе М.М. Бородая. Работал с Мейерхольдом с 1903 года.
Pro memoria
на небольшие эпизоды. Среди записей о денежных расчетах с членами Товарищества ее имя в записной книжке Мейерхольда не встречается.
Л.Д. выехала из Петербурга 15 февраля. Гастрольная поездка начиналась с Витебска, где работали неделю. Веригиной помнилось, что в Витебск поехали заранее с тем, чтобы до начала гастролей готовить репертуар. Но случилось иначе, пришлось сразу играть, а свободная неделя для репетиционной работы выпала после Витебска, когда труппа перебралась в Минск.
17 февраля в Витебске сыграли «Сестру Беатрису» М. Метерлинка и «Балаганчик» А. Блока. 19 февраля показали «Вампира» («Дух земли») Г. Ведекинда в переводе Мейерхольда, 20 февраля - «Электру» Г. Гофмансталя, 21-го - «Гедду Габлер» Г. Ибсена,
22- го - «Победу смерти» Ф. Сологуба,
23- го - «Жизнь человека» Л. Андреева,
24- го - «Заложницу Карла Великого» Г. Гауптмана. Из сыгранных пьес три -«Вампир», «Электра», «Заложница Карла Великого» - не входили в репертуар Театра на Офицерской, это были новые режиссерские работы Мейерхольда. В записной книжке Мейерхольда есть помета о том, что утром 23-го сыграли еще две пьесы - «Давид» Ш. Аша и «Грех» С. Пшибышевского (их репетировали в предыдущие дни), а утром 24-го повторили «Вампира»20.
В витебских газетах откликов на спектакли Товарищества нет. Некоторые сведения о них содержатся в мемуарах Веригиной и в письмах Л.Д. мужу. «Была уже "Беатриса" и "Балаганчик", - писала она 19 февраля. - Очень для меня незаметно, как на репетиции, а успеха не было никакого. Да и
Аркадьев, который смотрел, говорит, что играли мы нехорошо. Перед "Балаганчиком" случился скандал: занавес еле поднялся на аршин и не пошел дальше, пришлось спускать большой и начинать опять, это очень помешало зрителям. После него не аплодировали, как и после "Беатрисы", всего несколько хлопков. Мейерхольд так волновался, что, играя священника в "Беатрисе", вышел и забыл все слова, начал подавать усиленные сигналы суфлеру. Суфлер у нас очень смешной, пьяница и похож на Мазини»21. Рассказ о технических накладках и безразличии зрителей она продолжила характеристикой атмосферы, сложившейся за кулисами: «Вообще же у нас общий тон ужасно рабочий, целый день репетиции, все страшно устали, искусства как-то совсем не видно. Или работа, или хохочем как-то безрассудно, для отдыха. <...> У меня настроение очень странное - только работа, работа, и очень приятно, когда можно посидеть, отдохнуть и все забывается. С труппой дружественные отношения, очень хорошо относятся Зонов, Аркадьев, с Будкевич даже приятельские отношения».
В подготовительный период в Петербурге предполагалось, что Л.Д. выступит в «Балаганчике» в роли Коломбины, но эту роль передали Н.А. Будкевич, а Л.Д. появлялась в «Балаганчике» в факельном шествии в маске Ночи, так отмечено в режиссерских наметках в рабочей записной книжке Мейерхольда; там же указано, что ей поручается роль одной из сес-тер-монахинь в «Сестре Беатрисе».
Цитируемое выше письмо написано после второго спектакля; о его ходе и своем участии Л.Д. сообщала кратко: «"Вампира" сыграла,
20 РВАЛИ. Ф. 998. Оп. 1. Ед.хр. 775. Л.60. По сведениям журнала «Театр и искусство» (1908. № 12. С. 216) в Витебске было дано 9 спектаклей; см. упоминания о витебских спектаклях в газете «Столичная почта». (1908.22 и 26 февраля).
21 Письма Л.Д. Блок к мужу и письма Блока к ней цитируются по: Блок Александр. Письма к жене. М. 1978. С. 217-230. Фрагменты писем Л.Д. Блок, отсутствующие в этом издании, приводятся по подлинникам. (РВАЛИ. Ф. 55. Оп. 1. Ед.хр. 161. Л. 59-100).
говорят все, что хорошо, и мне приятно было, хотя весь спектакль шел ужасно, все путали всё. Но публике нравилось». Мейерхольд в сезоне 1907/1908 года предполагал ставить «Вампира» в своем переводе с Будкевич в главной роли в театре В.Ф. Комиссаржевской, но спектакль осуществлен не был; в отличие от «Балаганчика» и «Сестры Беатрисы» здесь не шла речь о повторении установленного режиссерского рисунка, все делалось заново, и в этом была причина того, что «все путали всё». Л.Д. в «Вампире»был поручен небольшой эпизод, роль графини фон Гешвиц, художницы, самозабвенно любящей главную героиню, несущую несчастье и гибель окружающим. Гешвиц появлялась лишь в самом конце спектакля, роль была незначительной, практически без слов.
Роль Клитемнестры в «Электре», показанной 20 февраля, представляла главный творческий интерес для Л.Д. «Ты довольна свой игрой в "Электре"?», - спрашивал ее Блок в письме от 23 февраля, он знал, насколько серьезны были планы, связанные с этой ролью. Ответ, очевидно, опередивший этот вопрос, содержался в письме Л.Д. от 25 февраля: «Клитемнестра прошла все-таки малозаметно для меня». Но исполнение было, несомненно, незаурядным. Веригина, считавшая, что Л.Д. взялась за эту роль не по собственному выбору, а по инициативе режиссера, вспоминала: «В.Э. Мейерхольд не ошибся, предложив ответственную роль Клитемнестры Л.Д. Блок. Он знал, что она отлично разбирается в живописи и скульптуре, и почувствовал, что Любовь Дмитриевна сможет создать выразительный образ. Репетируя свою роль
Хризотемиды, сестры Электры, одновременно с Любой, я не обращала на нее никакого внимания, так как была поглощена своей работой. Но на одной из последних репетиций я вдруг заметила, что Любы уже, в сущности, нет на сцене - есть другая женщина, непохожая на нее. Это стало особенно ясно во время представления. Мрачноватый взгляд из-под тяжелых век выдавал причастность к преступлениям, в дрожании пальцев ощущалось тайное беспокойство. Но наперекор всему в этой женщине с царственной осанкой
Л.Д. Блок
Pro memoria
выступала уверенность в собственном могуществе. Казалось, что ступни ее ног с предельной силой упираются в пол. Она словно старалась не пошатнуться, утверждая себя перед окружающими. Она стояла почти неподвижно, но при этом в ней ощущалась громадная внутренняя сила. Динамичность исполнения при внешней статичности - редкое явление на сцене. Подобное доступно только незаурядным актерам». Это исполнение позволило Веригиной делать серьезные выводы. «Я думаю, - писала она, - что Любовь Дмитриевна могла бы стать крупной актрисой, если бы ей не помешали сложные обстоятельства жизни и болезнь сердца».
В другом варианте воспоминаний Веригиной есть детали, не вошедшие в это описание: «В ее царственности была неотразимая сила, но во всех движениях, в тяжести век, в линиях губ чувствовался гнет преступления»22. В рукописи ее мемуаров есть еще один существенный фрагмент о Клитемнестре Л.Д.: «Она напоминала картину Штука "Грех", не внешним обликом, а внутренним содержанием. Странная дисгармония слабой кисти в сочетании с твердым тоном неожиданных интонаций придавала всему облику [черты] модернизма, к которому, в сущности, обязывал автор».
После завершения гастролей А.П. Зонов будет убеждать К.В. Бравича, что исполнение этой роли дает право Л.Д. претендовать на место в труппе театра В.Ф. Комиссаржевской23. Много позже в воспоминаниях Л.Д. писала о своих сценических опытах: «Когда мне удавалось дорваться
до героини - выходило хорошо и очень меня расхваливали».
В следующей витебской премьере, «Гедде Габлер», 21 февраля Л.Д. сыграла добродетельную старую деву Юлиану Тесман, а 22-го - одну из служанок в «Победе смерти». Осенью 1907 года «Победа смерти» оказалась последней премьерой Мейерхольда в Театре на Офицерской, она получила признание и у сторонников режиссера, и у его оппонентов. К ее повторению в гастрольной поездке Мейерхольд относился с большим вниманием, судя по откликам рецензентов, спектакль был прочно слажен. Л.Д. в роли служанки участвовала в центральном эпизоде, когда толпа в оргиастическом исступлении убивает Альгисту, выдававшую себя за королеву.
Неожиданным тяжелым испытанием для Л.Д. оказалось участие в «Жизни человека». «Сцену почувствовала только раз - когда очутилась в кресле одна перед театром в роли старушки в "Жизни человека", - писала она мужу 25 февраля. - Это была сцена, и такой позор от того, что я не играю так, как надо, что то, что я делаю, не искусство, что я вернулась в уборную, забилась в угол, и долго ничего не было кроме рыданий от всей глубины души». В пьесе Л. Андреева старухи, воплощение таинственных темных сил, появляются дважды, в момент рождения человека и в момент его смерти, подобно древним мойрам или паркам, ткущим и обрезающим нить человеческой жизни. Они напоминают персонажей Метерлинка, при внешней бытовой манере поведения исполнительницам предстояло передать мистическую глубину образов. Л.Д. пишет, что она «очутилась в кресле
22 Веригина В.П. По дорогам исканий //Встречи с Мейерхольдом. М.
1967. С. 47
23 К.В. Правил, член дирекции и один из пайщиков театра В.Ф. Комиссаржевской, писал Ф.Ф. Комиссаржев-скому:«Имейте в виду, что нам, вероятно, предложит свои услуги как актриса, жена Блока. Она ездила в поездку сМейерх<ольдом>, - ее очень хвалит Зонов, говорит, что все были поражены, как она сыграла царицу в ‘Электре" Гофмансталя» (Литературное наследство. Т. 92. Кн.3. С. 326).
Опыт
одна перед театром», - не были ли прежнее было замкнуто, и жило в условиях поездки сведены ре- все другое, и тоже настоящее и хо-жиссером роли старух в одну, что рошее, право, потому что тоже чис-могло еще более усложнить задачу тое, тоже обоснованное. Все дело в начинающей актрисе? В предвари- том, чтобы за актерством не поте-тельных наметках распределения рять свою человеческую душу, что-ролей у Мейерхольда обозначены бы всегда можно было ее вскрыть в первая, вторая и третья старухи, себе, а если еще и душа актрисы -но исполнительницы не намече- еще богатство, еще новое». И далее ны. В этом спектакле Л.Д. впервые в том же письме: «Сегодня много ощутила себя на сцене в прямом говорили с Мейерхольдом и Аддой и непосредственном контакте со о театре. Мейерхольд хороший в зрителями, и ей приоткрылось конце концов, право». соотношение того, что доступно Двумя днями раньше, 23 февра-ей, как актрисе, с тем, чего ей сле- ля, Блок отправил жене большое довало бы достигнуть по роли, и письмо, содержащее итог его раз-несоизмеримость одного с другим мышлений о современном театре, вызвала приступ ее отчаяния. спровоцированных, бесспорно, В Витебске за первую неделю и тем обстоятельством, что Л.Д. работы она, собственно, сыграла совершала серьезнейшие шаги к все роли, которые выпали в поез- тому, чтобы посвятить себя сцене. дке на ее долю. Готовясь к отъезду Он, в частности, писал: «Я очень из Витебска в Минск, она расска- много думаю о том деле, которым зывала в письме от 25 февраля: ты занята. <...> Интеллигентный «Меня наши все принимают очень театр приходит к концу. Та интелли-всерьез как актрису, это очень генция, для которой играете теперь приятно и я горжусь. Относятся ко вы и остальные, - одинаково не мо-мне хорошо все, а часть - Зонов, жет быть показателем реальности Костин, Гибшман и Давидовский, театрального дела. Современный которые все живут вместе и на- репертуар - от Шпажинского до зывают себя "наша квартира", - и Метерлинка - может быть подверг-особенно, не без влюбленности, о нут критике и подлинному суду - не чем очень смешно говорит Зонов. перед лицом этой интеллигенции, С Давидовским я затеяла легкий для которой все равно, забавно или флирт, без этого невозможно: что- скучно, а только перед лицом буду-бы выносить всю эту безумную щего: 1) отдаленного; тогда нужно работу целого дня, все взвинчива- слушать Вагнера, Нитче, Ибсена, ют себя, по всем уборным безза- социалистов, философов и т.д. 2) ботный смех, хотя всем жизненно пред лицом ближайшего будущего, очень скверно, но тут все отпада- в котором единственно реальным ет, от души и смех за кулисами, от и имеющим почву учреждением души и флирт - но в той же области. по части театра будет народный До чего это реально - "актерский театр». Только тогда, пишет Блок, мир". До чего обоснован он из все- «сам собой разрешится совершен-го человеческого существа, попав- но спорный для нас вопрос о нуж-шего в такие условия как работа ности или ненужности Метерлинка, на сцене, - по себе уже чувствую. Гофмансталя, Ведекинда и т.д.». И За эту неделю игры как-то все свое только тогда, по его мнению, «сами Itifithk Jipttitpl Живръ 3Л Е К ГР А —- - “ 4 !“Г L ИНТЛЧКЫБ ТАНЦЫ “ь_ д'7т 1' * Ji тг
Pro memoria
собой отпадут модные и тоже неразрешимые теперь вопросы о первенстве режиссера или автора, об актерских соревнованиях, доходящих до абсурда и т.д.» (здесь и далее курсив А. Блока. - Ю.Г.).
Как известно, вскоре, 18 марта 1908 года, на эту же тему Блок прочел лекцию, послужившую основой его программной статьи «О театре»24. В статье содержится важное уточнение, касающееся сценических экспериментов и имеющее непосредственное отношение к опытам Мейерхольда: «Считаю
необходимым сейчас же оговориться: <...> я вовсе не отодвигаю всего разнообразия современных театральных исканий. Пусть будут они только перенесены в область "студии", "интимных театров" и т. д., которым должно быть предоставлено самое широкое развитие»25.
Таковы были позиции, с которых Блок оценивал современный театр и, соответственно, кочующую мейерхольдовскую труппу. «Знаешь ли ты всю нереальность теперешней вашей работы (независимо от техники, навыка, ученья и т.д.)», - спрашивал он Л.Д. в том же письме от 23 февраля. Оценивая членов мейерхольдов-ского Товарищества, он писал: «В вашей труппе я считаю очень важными для дела народного театра Наталью Николаевну [Волохову], тебя (по всей вероятности) и (очень возможно) - Мейерхольда, изобретательность которого можно направить по очень хорошему руслу». Упоминая среди этих троих Л.Д. и подчеркивая свои колебания («по всей вероятности»), Блок имел в виду, очевидно, не столько оценку ее актерских данных, сколько ее сосредоточенность на поисках свого призвания. Важно отметить
присутствие в этом коротком перечне имени Мейерхольда и оценить предположение Блока о том, что «изобретательность»
Мейерхольда может быть направлена «по очень хорошему руслу».
Столь же существенно, что Блок предполагал возможность диалога с Мейерхольдом на поднятые в письме темы и ожидал услышать его мнение, подчеркнув, что ему 24См.:Блок. Т. 5. С. 241-276. «очень интересно знать, что думает об этом Мейерхольд».
В Минск выехали 26 февраля, там до 2 марта шли репетиции. Об этих днях Л.Д. писала мужу 29 марта: «Я простая и милая такая актриса, хороший товарищ, - смеется, весело кокетничает со всеми, и у нее можно взять в долг два рубля или заниматься с ней голосом - все равно.
Сидим в мансарде у этих младших актеров, пьем чай, хохочем, вдруг 25 Там же. С. 274. конфеты, кто-то принесет и радуешься. А то у Мейерхольда, у него и серьезно говорим. О твоем письме, например. Я думаю, уж из того, что я тебе писала случайно, ты видишь, как твоя формулировка может служить заключением и моим собственным переживаниям и мыслям.
Да, это так. О, как я люблю театр. Я совсем, совсем в родной стихии. И не чужая я ему, чувствую, что скоро я стану совсем приемлемой актрисой. <...> Жду, когда начнутся спектакли, ужасно».
Дни до начала минских спектаклей Мейерхольд использовал не только для репетиций нового репертуара (о репетициях «Строителя Сольнеса» и «У царских врат» подробно говорится на страницах воспоминаний Веригиной, не вошедших в изданный вариант ее книги). Он вел поиски новых пространственных решений для спектаклей, поставленных прежде.
Он опробовал несколько новых вариантов условного оформления сцены. Именно об этом сказано в его письме к О.М. Мейерхольд, написанном после завершения минских спектаклей: «Как после падения Студии воскресила меня Полтава, так теперь воскресил меня Минск. Я дал три опыта:
1) «Вампир» без декораций и японский метод передавать зрителю музыку настроений, музыку ярких красочных пятен. Стушеваны не только декорации, но и аксессуары. Звучат одни пятна, как у Малявина. Этот приём очень подошёл к Ведекинду.
2) «Балаганчик». Вся пьеса на орхестре. Полный свет в публике. Вместо декораций по-японски лёгкие застановки и ширмы. <...>
3) Третий опыт. «Электра» и «Победа смерти». Только на линиях без красок. Холст и освещение.»26.
О принципе оформления «Электры» вспоминала Веригина: «У нас не было своих декораций, приходилось приспосабливать то, что находилось в том или другом театре. Мейерхольд проявлял при этом необыкновенную изобретательность. Зритель никогда не видел знакомых декораций. Все перевертывалось, передвигалось, изменялось до неузнаваемости». О том же сказано в воспоминаниях Подгорного: «Мейерхольд отправлялся с утра в театр: декораций своих не было, поэтому он переворачивал все имеющиеся декорации наизнанку и таким образом устраивал сцену». Отклики газет свидетельствуют, что Мейерхольд последовательно использовал этот принцип на протяжении всех гастролей. В «Гедде Габлер» в Могилеве заднюю сцену павильона заменял «небеленый холст», «почти все
время сцена, освещенная с боков и не имевшая даже переднего света, находилась в полумраке», лишь в последнем акте появлялся свет канделябра27. В «Заложнице Карла Великого», показанной там же на следующий день, обстановка сцены была «так же схематична, как и в предыдущем спектакле», на ее фоне выделялись «костюмы новые и хорошие». Рецензируя «Электру», многоопытный киевский критик писал: «Занавесить сцену тряпками, спутать все авторские ремарки и вычеркнуть для вящего торжества половину действующих лиц, - еще не значит создать "новый театр", а скорее испортить старый»28. Найденный в Минске принцип пространственных решений получит в будущем развитие в творчестве Мейерхольда.
В Минске с 3-го по 7 марта дали пять спектаклей: «Дух земли» (3-го), «Заложница Карла Великого» (4-го), «Балаганчик» и «Жизнь человека» (5-го), «Победа смерти» (6-го), «Сестра Беатриса» (7-го).
В минских газетах преобладали положительные отклики. Перед началом гастролей в газете «Окраина» появилась статья, демонстрировавшая знакомство ее автора с опубликованными манифестами петербургского режиссера29. Обозреватель «Минского слова» назвал Мейерхольда одним из «пророков будущего театра»30. Приезд Товарищества оценивался, как «театральный праздник»31. Игру актеров называли «безукоризненной», утверждая, что «ансамбль труппы не оставляет желать лучшего»32. Писали, что «Заложница Карла Великого» прошла «идеально во всех отношениях», что «Жизнь человека» звучит у Мейерхольда «несравненно шире, глубже и умнее
26 В.Э. Мейерхольд. Переписка. 18961939. М. 1976. С.111.
27 Посетитель. Театр //Могилевский вестник. 1908.11 марта.
28 Николаев Н. Театральные заметки // Киевлянин. 1908.19 апреля.
29 <Б. п.>. Гастроли Вс. Эм. Мейерхольда // Окраина. 1908.2 марта.
30 П-ский С. Вс. Мейерхольд // Минское слово. 1908.4 марта.
31 <Б. п.>. Кгастролям «Театрдрамы» // Окраина. 1908.5 марта.
32 П-ский С. «Заложница Карла Великого»//Минское слово. 1908.
6марта; <Б.п.>. «Жизнь человека» // Окраина. 1908. 7 марта.
33 Окраина. 1908.5 марта; П-ский С. «Балаганчик» Блока и «Жизнь человека»//Минское слово. 1908.
7 марта.
Pro memoria
замысла самого Андреева»33. О «Победе смерти» в итоговой статье «Окраины» говорилось: «Надо было видеть эту прелестную вещь в мейерхольдовской постановке, чтобы понять всю силу и значение великих творений будущего искусства»34. Но «Балаганчик» был встречен непониманием, а последний спектакль гастролей, «Сестра Беатриса», «закончился скандалом», «из зала крикнули: "Какая ерунда!"»35.
Маршрут ближайших дней был уже установлен: «Здесь мы до 7-го, потом Могилев, потом опять Витебск и Смоленск», - писала Л.Д. мужу 29 февраля. И далее в ее письме сказано: «Ко мне приходит Давидовский, учится у меня голосу и разговариваем, он хороший - пессимист».
В Могилеве работали с 8 по 11 марта, показали «Гедду Габлер» (8-го), «Заложницу Карла Великого» (9-го), «Электру» и «Сестру Беатрису» (10-го), «Победу смерти» (11-го).
В Могилеве Л.Д. в третий раз играла Клитемнестру в «Электре». Роль Эгиста исполнял К.А. Давидовский. Он уже несколько лет работал под руководством Мейерхольда, считавшего его способным «грезить» идеями «Театра Исканий»36. Когда в 1907 году третейский суд подтвердил правомерность увольнения Мейерхольда из Театра В.Ф. Комиссаржевской, Давидовский, единственный из труппы театра, заявил протест в открытом письме в журнал «Театр и искусство». В «Прологе» к «Победе смерти» он играл пажа, занявшего место короля в опочивальне королевы Ортруды. Так возник псевдоним «паж Дагоберт», под которым Давидовский фигурирует в воспоминаниях Л.Д.37. «Он не был красив,
паж Дагоберт, - писала она. - Но прекрасное, гибкое и сильное, удлиненное тело, движения молодого хищного зверька. И прелестная улыбка, открывающая белоснежный ряд зубов. Несколько парализовал его дарование южный акцент, харьковское комканье слов, с которым он не справлялся. Но актер превосходный, тонкий и умный. Впоследствии он поднялся очень высоко в театральной иерархии. Но в тот сезон он был еще начинающим, одним из нашей молодой труппы, из которой выросли кроме него (его дарования) таланты К.Э. Гибшмана, В.А. Подгорного, Адды Корвин, среди которой была я, подававшая не меньше надежды и так глупо загубившая все».
В последний день могилевских спектаклей, 11 марта, Л.Д. отправила Блоку письмо, полное смятения: «Конечно, вспоминаю я о тебе, милый, но творится со мной странное. Я в первый раз почувствовала себя на свободе, одна, совершенно одна и самостоятельна. Это опьяняет, и я захлебываюсь. Я не буду писать тебе фактов. Бог с ним. Знаю одно, что вернусь к тебе, что связана с тобой неразрывно, но теперь, теперь - жизнь, мчащаяся галопом, в сказочном, весеннем Могилеве, который снится мне, с голубым небом, воробьями и еще обнаженными яблочными садами под весенним, небывалым небом. Сцена, необходимое для меня совершенно. Я еще не актриса, но буду, буду ей. О, как бы хорошо, если бы ты ждал меня и не отрывал от себя. Мне так будет нужно вернуться. А теперь надо и хорошо, чтобы я жила моей безумной жизнью. <...> За меня не бойся, все будет хорошо, знаю. Надо так, чтобы я нашла себя».
34 Королицкий М. Искусство будущего (по поводу гастролей «Театра драмы» ВЭ. Мейерхольда) // Окраина. 1908.11 марта.
35 См.: Там же; ср.: <Б. п. >. Театр и искусство //Окраина. 1908.
13 марта.
36 Мейерхольд ВЭ. Переписка. С. 67.
37 Блок Л.Д. И были и небылицы о Блоке и о себе //Две любви, две судьбы: Воспоминания о Блоке и Белом. М. 2000. Далее мемуары Л.Д. Блок цитируются по этому изданию. С. 93-96.
Опыт
В мемуарах, написанных в кон- мне возможность показать себя так, це жизненного пути, вдова поэта как я этого хочу, что он повиновался, сочла необходимым рассказать о отошел к окну, отвернулся к нему. встрече с «пажом Дагобертом», как Было уже темно, на потолке горела об одном из центральных эпизодов электрическая лампочка - убогая, своей жизни. Почти тридцать лет банальная. В несколько движений спустя она отчетливо вспоминала я сбросила с себя все и распустила весенние дни в Могилеве: «В тот блистательный плащ золотых волос, день, после репетиции и обеда, в всегда легких, волнистых, холеных. немногие оставшиеся до спектакля В наше время ими и любовались, часы, мы сидели в моем маленьком и гордились. Отбросила одеяло гостиничном номере, на утлом ди- на спинку кровати. Гостиничную ванчике. Перед нами на столе ле- стенку я всегда завешивала своей жал, как предлог для прихода ко простыней, также спинку кровати мне, какой-то французский роман. у подушек. Я протянулась на фоне Паж Дагоберт совершенствовался этой снежной белизны и знала, что в знании этого языка, а так как я контуры тела еле-еле на ней наме-взялась помогать ему, чтобы избег- чаются, что я могу не бояться гру-нуть поисков в словаре, на которые бого, прямого света, падающего с действительно много уходит вре- потолка, что нежная и тонкая, осле-мени, а его было у всех нас очень пительная кожа может не искать по-мало. Однако и для нас не "прошли лумрака... Может быть Джорджоне, времена Паоло и Франчески"». может быть, Тициан. Когда паж Сцена с «пажом Дагобертом», Дагоберт повернулся. Началось описанная в долго остававшихся какое-то торжество, вне времени неизданными мемуарах Л.Д., при- и пространства. Помню только его водила в растерянность, трепет, а восклицание: "А-а-а. что же это та-нередко и в негодование не одно кое?." Помню, что он так и смотрел поколение немногих читателей, издали, схватившись за голову, и знакомившихся с рукописью, часто только умолял иногда не шевелить-в ней видели лишь пошлую любов- ся. Сколько времени это длилось? ную сцену. Даже друзья Л.Д. готовы Секунды или долгие минуты. были считать эти страницы написан- Потом он подходит, опускается на ными напрасно38. Л.Д. стремилась колено, целует руку, что-то бормо-рассказать не о своей влюблен- чет о том, что хочет унести с собой ности и страсти, она не описывает эти минуты, не (омрачив) нарушив своих переживаний. Главным для ничем их восторга. Он видит, что я нее было торжественное самовоп- улыбаюсь ему гордо и счастливо, и лощение, царственное заявление благодарным пожатием руки отве-о себе. Она помнила, как создавала чаю на почтительные поцелуи». декорацию для этого представле- Шокирующая обывательское со-ния себя, воспринимая себя, как знание сцена была рождена стрем-высокое произведение искусства, лением Л. Д. обнажить собственную как образы Джорджоне и Тициана: суть, освободиться от внешнего, от «Когда пробил час упасть одеждам, общественных связей, положения в в порыве веры в созвучность чувств художественных кругах, в семье. Она моего буйного пажа с моими, я на- знала, что «все могло сорваться, если столько убедительно просила дать бы он был не "тот"». Давидовский 38 В.П. Веригина писала: «...Любовь Дмитриевна, “искавшая во всем правды"к сожалению, не избежала в записках как раз искренности ‘вывороченной наизнанку”. После кончины Любы Евгений Павлович Иванов бегал по комнате, хватаясь за голову, и говорил с каким-то отчаяньем ‘ну что Люба на себя наговорила ”Я готова повторить за ним эти слова - наговорила лишнее, совершенно напрасное из какого-то желания не щадить себя. Если бы смерть не поразила ее так неожиданно, она непременно вычеркнула бы из своих записок все излишние откровенности» //Веригина В.П. Памяти Любови Дмитриевны Менделеевой-Блок // Звезда. 1980. №10. С. 170.
Pro memoria
подходил для предложенной ему Но верь, мы недаром сошлись, роли. Он почувствовал в произо- Сошлись на рассвете весеннем шедшем нечто большее, чем любов- О, вспомни, как розы сплелись! ную интригу, застыл в восхищении, О, как мы дышали их тенью! не смея приблизиться. «Отбросило его от меня, - пишет Л.Д., - мое собс- Пускай улетают года -твенное отношение к моему телу, к С любовью печаль неизменно. торжественному для меня моменту - Печаль не умрет никогда. показать его тому, кто должен был О, верь, только радость мгновенна! меня увидеть так, как я сама себя видела». Она впервые ощутила полно- Роман с Давидовским она воспри-ту жизни, почувствовала себя самой нимала как форму художественного собой. «Начался такой пожар, такое самоопределения, произошедшее полное согласие наших ощущений, не затронуло ее душевной связи с экстаз почти до обморока, экстаз, Блоком, и именно поэтому она так может быть, и до потери сознания - откровенна в письмах к нему, веря, мы ничего не знали и не помнили и что он поймет, как друг, как худож-лишь с трудом возвращались к миру ник художника. реальности. И все же те первые Возможно, имя «паж Дагоберт» минуты остаются несравненными. в ее мемуарах было связано не Это безмолвное обожание, восторг, только с пьесой Сологуба «Победа кольцо чар, отбросившее, как ре- смерти», но и с его рассказом альная сила, этот момент - лучшее, «Милый паж», написанным в 1904 что было в моей жизни. Никогда я году и два года спустя опублико-не знала большей "полноты бытия", ванным в «Весах». Согласно сю-большего слияния с красотой, с жету рассказа, «в некой благосло-мирозданием. Я была я, какой о венной и цветущей стране» жили себе мечтала, какой только и наде- старый Граф и его молодая супру-ялась когда-нибудь быть. <...> Паж га Эдвига. «Но так как уже теле-Дагоберт был мне самым близким сные силы графа были в упадке, в святая святых моей жизни. В нем то графиня Эдвига скоро начала жило то же благоговение перед втайне скучать и лукавые помыш-красотой тела, и страсть его была ления вошли в ее сердце». Когда экстатична и самозабвенна. Пусть Граф уехал из замка, Эдвига поже-благодарность моя за эти шаги жи- лала, чтобы молодой паж пришел вет на этих, порою слишком жест- к ней ночью, но он, верный свое-ких страницах о моей жизни. Я бла- му повелителю, не исполнил ее годарна вам и сейчас, на старости желания. Вернувшийся Граф прилет, паж Дагоберт, никогда этой звал жену и пажа и повелел им благодарности не теряла», - при- соединиться, чтобы продолжить знавалась Л.Д. его старинный род. Паж и Эдвига Очевидно, именно эта встреча выполнили повеление графа. Но отразилась в ее стихах: вскоре Эдвига убила надоевшего ей пажа, его голову, как голову О, первый воззвавший - «хвала!», преступника, повесили во рву. Мой рыцарь, спустивший забрало! Графиня же родила сына - «на-Печаль твою жизнь повила, следника славного и могущест-Печаль мою жизнь оковала. венного графского рода».
Опыт
Пересказывая этот рассказ в вос- ресторане <...>, но тоже все вмес-поминаниях о Сологубе, Н.А. Тэффи те, и ничего» (в том же письме). вольно или невольно подчеркнула После Могилева два дня - 12 и 13 в нем «блоковские черты»: казнь марта - снова играли в Витебске, по-«пажа» была похожа на «отставку» казали новые спектакли «Строитель Давидовского, а ожидание «царем» Сольнес» и «У врат царства». В ребенка «пажа» как своего собс- Смоленске, в зале Благородного твенного очень напоминало отно- собрания, 14 марта сыграли «Сестру шение Блока к ребенку Л. Д., кото- Беатрису» и второй акт «Жизни рого она ждала (и которому жить человека». 16 марта «Смоленский суждено было совсем недолго). вестник» сообщил: «Вчера труппа В своих мемуарах Л.Д. писала разъехалась»39. Смоленский коро себе и Блоке: «У нас с ним была респондент «Театра и искусства» общая основная черта наших ор- откликнулся кратко: «Провал пол-ганизаций, которая и сделала воз- ный, за исключением "Жизни чело-можной и неизбежной нашу сов- века", где гг. Аркадьев и Веригина местную жизнь, несмотря на всю просто, без "стилизации" сыграли разницу характеров, времяпреп- Человека и его жену»40. ровождения и внешних вкусов. Мы О скверно складывавшихся оба создавали свою жизнь, сами делах Л.Д. снова сообщала мужу вызывали события, имели силы 16 марта: «Тифлиса не будет, мы не поддаваться "бытию", а за ним, очень прогорели, денег дали всем тем более, "быту". Но эта мелкая по 10-15 рублей, еле-еле выбрать-черточка по сравнению с нашей ся из Смоленска. У нас осталось внутренней свободой, вернее - с едва на носильщиков и извозчика нашей свободой от внешнего». в Николаеве и несколько копеек ...В последние дни пребывания в на еду». Из того же письма следу-Могилеве Товариществу пришлось ет, что в Николаеве (где предпо-перестраивать дальнейший марш- лагали играть до 23 марта) театр рут. Оставался договор о коротком «прозевали». До начала спектаклей вторичном посещении Витебска и в Херсоне труппа была свободна, о заезде в Смоленск, но надежды большая часть актеров разъеха-на работу в Тифлисе отпали. «Наш лась, в Николаеве остались только маршрут сильно меняется: бросаем Л.Д. и А.А. Корвин41. Дальнейшие Тифлис и едем в Николаев, Херсон, планы поездки вырисовывались не-Одессу. Как и когда, еще не выяс- четко: «Поедем в Херсон, Полтаву, нено», - сообщала Л.Д. в письме от Кременчуг, Екатеринослав, а даль-11 марта. Невзгоды актерского ко- ше неизвестно еще, нам ехать от-чевья она воспринимала теперь с вратительно, но весело», - сказано юмором и отвагой: «Между прочим, в том же письме от 16 марта. О себе я попала в чудесную школу: после в этом письме Л.Д. пишет: «Мне "Жизни человека" без одной репе- надо стать актрисой, а тут нельзя тиции что меня может устрашить? знать преград, надо все, все при-Ведь говорят о предстоящей мне нять. Мне надо, чтобы опять задро-карьере, а мой голос и темперамент жало в груди вдохновение, как в установлены до анекдотичности. молодости, - это и есть то, что дела-<...> Живем в ужасной гостини- ет актрису, и этого у меня нет еще. це, но все вместе, едим в ужасном <...> У меня есть фантазия, есть 39 Смоленский вестник. 1908.16 марта. 40 Н.А.М. Смоленск //Театр и искусство. 1908. № 20. С. 364. 41В Николаеве Л.Д. Блок и Ада Корвин встретили петербургского журналиста П.М. Нильского. «Он читает тут лекции. Мы увидели афиши, узнали, что он в нашей гостинице, и позвали пить чай. Он пришел; он по-видимому очень нахальный, но с нами вел себя прекрасно», - писала Л.Д. мужу 21 марта. Много позже Нильский вспоминал эту встречу: «Это было начало ее пути актрисы1. На нем она, игравшая под псевдонимом “Басаргина" не получила славы. Конечно, играла умно, понимала смысл и оттенки роли, но не было у нее властительной силы актрисы и со сцены она казалась уже не страстной и порывистой, а рассудительной, хотя по-прежнему звучал ее высокий, очень сильный, большой голос» (Нильский Н. Смерть вдовы А. Блока. Сегодня. Рига. 1939.10 октября). Нод псевдонимом «Басаргина» Л.Д. начала выступать не в 1908 году, а позже, при поступлении в театр Л.Б. Яворской, осенью 1915 года. Впечатления Нильского следует отнести именно к этому времени. Нсевдоним был выбран неслучайно: Николай Васильевич Басаргин (1799-1861), декабрист, член Южного общества, был мужем сестры Д.И. Менделеева Ольги Ивановны.
Pro memoria
темперамент, но нет материала, из которого рождается художественный образ актера. Скульптор без мрамора. Мне выяснилась схема ^ s? и/— для определения актера, его творчества. Оно из трех элементов: j / 1) Вибрирующее сердце (прямо физиологически, я помню) - это _ / * . человеческое существо, годное ^ !г ' для сцены. 2) Темперамент - спо- 7 ' собность произвольно распоря- O'#* . *
жаться всеми своими изобразительными средствами до высшей свой путь: «О тебе я до сих пор не степени (это неудачное определе- знаю - можешь ты или не можешь ние, очень знаю, что такое темпе- служить искусству. Может быть, да». рамент, но определить не могу). Херсонский театр был снят 3) Фантазия, рождающая образы. с 25-го по 28 марта, играли Только если все три способности «Жизнь человека» (25-го), «У царс-налицо, есть актриса; если что-ни- ких врат» (26-го), «Победу смерти» будь выпадает, может быть види- и «Балаганчик» (27-го), «Сестру мость игры, но ее нет. Например, Беатрису» и «Электру» (28-го). Комиссаржевская без фантазии, «В Херсоне Мейерхольд начинал Голубев без темперамента, я - свою режиссерскую деятельность, без основного переживания. там его любили, и билеты на мно-<...> Я довольна своими изобра- гие спектакли были распроданы зительными средствами, фантазию до начала представлений», - вспо-свою я должна ужасно сдерживать, минала Веригина. Она сообщает потому что она далеко перегонит причину, вынудившую срочно пето, на что я имею право пока. Вот рестроить афишу и специальным вернуть мое юное переживание, анонсом извиняться перед публи-тогда все спасено, все найдено, я кой: «"Жизнь человека" вынужде-вернусь к себе». ны были играть в самом начале, так Отвечая на это письмо, Блок как костюмы других пьес не при-21 марта писал: «Я радуюсь при- шли. Некий Иван Жигалов, заведо-нципиально вашему провалу. Может вавший костюмами, отправил их быть, хоть кто-нибудь из вас очнется малой скоростью, надеясь, что вре-от сна. Беспочвенности и усталости мени хватит. Создалось ужасное я одинаково не принимаю к сердцу - положение, пришлось переставим нет места среди нас - художни- лять спектакли». Для «Балаганчика» ков. И потому многим из вас я только и «Победы смерти» взяли напрокат могу пожелать: "что делаешь - делай опереточные костюмы в местной скорее"». В неудачах Товарищества костюмерной мастерской. «После Блок видел косвенное подтвержде- таких спектаклей мы нервно хохо-ние своих размышлений о судьбах тали, - пишет Веригина. - Всеволод современного театра, о его противо- Эмильевич также смеялся, но в его речиях и перспективах. Он подчер- смехе чувствовалась горечь». Лишь кивал, что все еще не готов ответить «Электру», последний спектакль, на вопрос, верно ли выбирает Л.Д. «играли в собственных костюмах»,
она, прошла всего благополучнее». Таково было мнение Веригиной. Ей казалось, что хотя «приключение с костюмами повредило сборам», «впрочем, все равно был успех» («когда мы уезжали, Мейерхольда провожала громадная толпа народа» - сказалась давняя любовь к нему местных зрителей).
Херсонский корреспондент «Театра и искусства» считал, что спектакли «внесли немалую струю разочарования в общую приподнятость ожидания публики». «Победу смерти» и «У царских врат» он назвал «наиболее удачными». «Сестра Беатриса», по его мнению, «как-то не совсем удалась». Он сообщил, что перед «Балаганчиком» Мейерхольд обратился к зрителям со вступительным словом, «сделал некоторую "предпосылку"», но «публика все же недоумевала и принимала постановку за забавный курьез»42. В репертуаре Товарищества «Балаганчик» вызывал наибольшее непонимание и встречал сопротивление зрителей; во второй половине гастролей Мейерхольд, как правило, предварял «Балаганчик» вступительным словом. Его речи-импровизации, связанные с «Балаганчиком», отмечены газетами.
Из Херсона 29 марта Л.Д. писала Блоку: «Я не считаю больше себя даже вправе быть с тобой связанной во внешнем, я очень компрометирую себя. Как только будет можно, буду называться в афишах Менделеевой. <...> Жить нам вместе, кажется, невозможно; такая, как я теперь, я несовместима ни с тобой, ни с какой бы то ни было уравновешенной жизнью, а вернуться к подчинению, сломиться опять, думаю, было бы падением, отступлением, и не дай этого Бог. Ты, конечно, понял, что главное тут
влюбленность, страсть, свободно их принимаю. Определенней сказать не хочу, нелепо».
Товарищество перебралось в Полтаву. 30 марта играли «У царских врат», 31-го был устроен «Вечер нового искусства» в помещении местного клуба, 2 апреля показали «Заложницу Карла Великого» и «Электру», 4-го - «Победу смерти» и концертное отделение «Новая поэзия». 1 апреля на один спектакль ездили в Кременчуг, возили «Электру» и «У царских врат». В рукописи мемуаров Веригиной сказано: «Воздушная легкость, с которой тогда принималась жизнь, весеннее солнце, неожиданный успех у публики самого нового, непонятного рядовому зрителю, оставила светлое воспоминание о Полтаве». Она особо отметила: «Нас удивил и обрадовал успех стихов поэтов символистов. Публика слушала, затаив дыхание».
4 апреля Блок двумя письмами и телеграммой («Куда писать жду еще письма») ответил на письмо
А.А. Блок
42 Элькинд Гр. Херсон // Театр и искусство. 1908. № 23. С 411.
Pro memoria
Л.Д. от 29 марта. Вот фрагмент из С 5 по 13 апреля, на Страстной непервого письма: «Милая, ты зна- деле и в первый день Пасхи, спектак-ешь сама, как ты свободна. Но о лей не было. Л.Д. уехала в Петербург, том, о чем ты пишешь, нельзя пе- где пробыла с 8 по 12 апреля. реписываться. <...> Ты пишешь, Работать в Киеве Товарищество что я могу спрашивать. Я спраши- начинало с 14 апреля. Утром того ваю прежде всего, представляется дня, подъезжая к Киеву, Л.Д. в ли тебе все будущее совершенно вагоне поезда писала мужу: «Еду вне меня, или ты просто можешь все время одна в купе, страшно судить теперь только о близком удобно. <...> Сейчас живу тем будущем?» Во втором письме ска- и дух захватывает от мысли, что зано, что первое написано «очень буду снова сидеть вечером перед случайными словами». «Мне нуж- зеркалом между двумя лампоч-но знать, - полюбила ли ты друго- ками, снова сделаю себе милый го, или только влюбилась в него? грим, так люблю загримирован-<...> По твоему письму я могу ное лицо. Хочу очень сыграть еще думать, что не полюбила, пото- Клитемнестру, по-другому, вчера му что человеку с настоящими занималась в вагоне и стихи твои чувствами не могут приходить в разучила». И в том же письме: голову такие нелепости и такой «Дай мне быть уверенной в тебе, вздор, как ты пишешь - о маме, о в твоем ожидании, как ты был деньгах, о квартирах, о неудобс- уверен во мне». твах. Таких вещей нельзя писать В Киеве показали «Победу в таких письмах, по крайней смерти» (14-го), «У царских врат» мере, - мне. И все-таки я могу все (15-го), «Вечер нового искусства», допустить, - и подозревать, что включавший речь Мейерхольда, письмо написано со страшным «Балаганчик»,«Электру» и чтение сти-легкомыслием». хов новых поэтов (16-го). Закончили В том же втором письме Блок 17 апреля «Строителем Сольнесом» сурово писал о нескладно раз- и повторением «Балаганчика». вернувшейся мейерхольдовской Представители «большой» киев-поездке: «Неужели ваши теат- ской критики (в киевских газетах ральные дела до такой степени она занимала прочные позиции) плохи, что вы случайно мыкае- придерживались традиционных тесь по каким-то городам, без взглядов, плохо принимали нова-всякого толку. Я слышу от самых ции режиссуры и готовы были пропосторонних людей о провалах тивопоставить режиссуре таланты и каких-то неблаговидностях. актеров. Киевский корреспондент Не могу сказать, чтобы это было «Театра и искусства» утверждал, очень приятно. Для меня это на- что игра Будкевич в роли Элины чинает пахнуть какой-то крайней («У царских врат») «являлась пошлостью, чрезвычайным легко- протестом против стилизации и мыслием и дисгармонией, вслед ярким опровержением утвержде-за которой легко может последо- ния, будто "быт умер"»43. вать обыкновенное "наплевать". Я Л.Д., выступавшая в Киеве под бы мог очень много об этом гово- девичьей фамилией, готовилась рить, но не время теперь, да и ты по-новому сыграть Клитемнестру, не поймешь». об этом упомянуто в цитируемом 43 М. Р Письмо из Киева // Театр и искусство. 1908. № 25. С 443.
Опыт
выше письме. Но закрепить мере- и чужую бессмыслицу... Публика щившееся ей новое решение она, вела себя непристойно»47, - писал по-видимому, не смогла. В рецен- в «Киевской мысли» В. Чаговец. зии И. Джонсона об «Электре» ска- В.А. Подгорный связывал этот зано: «С заглавной ролью очень эпизод с Л.Д.: «Помню, актриса хорошо справилась г-жа Волохова, Блок, жена писателя, читала сти-проведя ее с надлежащей экспрес- хотворение Брюсова. Когда она сией и силою. Удовлетворительно начала читать это стихотворение, проведены были и роли других поднялся неимоверный шум, тре-исполнителей, кроме очень не- бовали удалить ее со сцены, кри-удачной Клитемнестры - г-жи чали: "Довольно балагана!" Помню, Менделеевой»44. Мейерхольд, не успевший разгри-Инцидент, случившийся на мироваться, - он играл Пьеро в «Вечере нового искусства», обошел "Балаганчике" - выскочил на сцену, все киевские газеты. Джонсон рас- остановил шум в публике и предсказывал: «В заключение спектакля ложил тем, кто не желает слушать, артисты читали произведения но- уйти. Половина театра ушла». вой поэзии. Чтение не отличалось Этот эпизод и споры, разгоравши-особенными достоинствами, но еся в зрительном зале чуть ли не во это, конечно, ни в какой степени не время исполнения «Балаганчика», может оправдать или хотя бы изви- красочно изложены в несколь-нить дикую выходку кого-то из вер- ко беллетризованных мемуарах хней публики. Когда одна из артис- А.И. Дейча48. Имени актрисы Дейч ток в ответ на требование публики не называет, ему помнилось, что хотела читать на бис, сверху раз- она читала «Незнакомку» Блока. дался возглас одной из зрительниц: Возможно, тот же самый эпизод "Хорошего понемножку!". Артисты имела в виду Веригина, но она после этого встали и ушли, а зана- считала местом действия Харьков, вес закрылся. Последовавшие за- куда Товарищество перебралось тем настойчивые аплодисменты из Киева, и связывала его с Корвин: всего театра снова вернули их «Когда читала Ада Корвин, с галер-на сцену, а г. Мейерхольд пред- ки послышался голос: "Довольно ложил просто уйти и не слушать, балаганчиков!". Часть публики и пошлый инцидент на этом запротестовала, другая приняла закончился»45. В «Последних ново- сторону кричавшего и поднялся стях» С. Померанцев рассказывал, невероятный шум. Во время лите-что «литературное отделение вы- ратурного отделения мы обычно звало шумные овации со стороны сидели все на сцене. Мейерхольд большинства публики как про- создавал таким образом настроетест против дикой выходки груп- ние интимной обстановки. На двух-пы непрошенных защитников трех столиках, покрытых краси-"старого искусства"»46. «Чтение вой тканью, в вазах стояли цветы. же образцов "новой поэзии" по Когда начался шум, мы подождали новой же манере, как водится, некоторое время, потом перегля-вызвало неизбежный в таких нулись и, разом поднявшись, по-случаях скандал. Причем же, од- кинули сцену. Вышел Мейерхольд нако, артисты? Ведь они только с поднятой кверху рукой, призы-демонстрировали чужие формы вая публику к молчанию. Зрители 44 Дж-н [Джонсон] И. Товарищество новой драмы: спектакли 15 и 16 апреля //Киевские вести. 1908. 18 апреля. 45 Там же. 46 Померанцев С. Товарищество новой драмы:«Балаганчик» - «Электра» //Последние новости. Киев, 1908.17 апреля. 47 Чаговец В. Нечто о хаосе и балаганчике // Киевская мысль. 1908.18 апреля. В журнале «Театр и искусство» о киевских гастролях сообщалось: «Спектакли “Новой драмы’В.Э. Мейерхольда возбудили интерес и имели хороший материальный успех. И здесь постановка ‘Балаганчика’А. Блока сопровождалась скандалом в театре. Шикали и аплодировали одновременно. А когда по окончании спектакля артисты начали читать произведения новой поэзии, сверху раздался возглас - хорошенького понемножку! Артисты после этого встали и ушли, и занавес закрылся. Последовавшие затем настойчивые аплодисменты снова вернули их на сцену, а г. Мейерхольд предложил недовольным уйти и не слушать» (1908. № 17. С. 306). 48 См.: Дейч А.И. Немногое, что память сохранила // Встречи с Мейерхольдом. С. 61-66.
Pro memoria
в большинстве смолкли. Всеволод Эмильевич сказал умиротворяющим тоном: "Давайте уговоримся: кому не нравится, пусть уйдет, чтобы не мешать желающим слушать, иначе мы не сможем продолжать". Ему зааплодировали, и порядок был восстановлен. Актеры вернулись на сцену, приветствуемые громкими аплодисментами сочувствующих. Вечер закончился успехом при единичных протестах».
В Харькове показали «Победу смерти» (18 апреля), «У царских врат» (19-го), «Вечер нового искусства», включавший «Электру», «Балаганчик» и «танцы в жанре Айседоры Дункан» (20го) и «Строителя Сольнеса» (21-го).
«Гастроли труппы Мейерхольда всколыхнули нашу театральную среду и вызвали массу слухов и разговоров», - писал «Южный край»49. Корреспондент журнала «Театр и искусство» отметил, что «спектакли Мейерхольда проходят с возрастающим успехом», «"Победа смерти" привлекла мало публики, не много зрителей было и на пьесе "У царских врат", но "Электра" с "Балаганчиком" сделали большой сравнительно сбор, а "Строитель Сольнес" совсем хороший»50. Успех двух первых спектаклей у сравнительно малочисленных зрителей был засвидетельствован местными газетами. В «Электре» центральная сцена Клитемнестры (Л.Д.Блок) и Электры (Н.Н. Волохова) «произвела сильное впечатление наличием того, что называется мистический трепет, постепенным нарастанием ужаса, как предчувствием грозной катастрофы»51. Но «Балаганчик» и в Харькове «вызвал одно недоразумение и чувство досады».
После Харькова играли в Екатеринославе с 22-го по 27 апреля, показали «Победу смерти»
(22-го), «Вампира» (23-го), «Вечер нового искусства», включавший речь Мейерхольда о «Балаганчике», «Электру» и литературное отделение (24-го), «У царских врат» (25-го) и «Заложницу Карла Великого» (27го). «В Екатеринославе, где у нас были плохие материальные дела, как-то особенно веселились», -вспоминала Веригина. Перед первым спектаклем «неожиданно встретили Владимира Ивановича Немировича-Данченко», «волновались, когда он смотрел "Победу смерти"». Подгорный с юмором вспоминал, что «испуганные артистки, которые были ученицами Немировича, были в истерике», и потому Мейерхольд собирался сесть в зрительном зале рядом с Немировичем и весь спектакль отвлекать его от сцены разговорами. Веригиной запомнилось, что Немирович-Данченко «похвалил постановку и исполнение ролей», и что он «видел еще и "Электру"», то есть «Вечер нового искусства». Подгорный приводит его слова: «Это очень хорошо, что вы в таких условиях играете, и нехорошо, что у нас ожирели. Вот бы их погонять!»
Речь Мейерхольда на «Вечере нового искусства» была посвящена «Балаганчику». Повторяя, вероятно, сказанное Мейерхольдом, рецензент дал характеристику пьесы, не совпадавшую с его собственными оценками: «Автор "Балаганчика" пытается передать "лирические переживания отдельной души"; а критики-декаденты видят в этой пьесе глубокую сатиру на современное человечество, которое считает себя венцом творения, высокомерно гордится своей деятельностью и не замечает в своем ослеплении, что его идеалы сделаны из картона, не видит, что все его шаги по
49 Н.А. Малый театр//Южный край. 1908.22 апреля.
50 Театр и искусство. 1908. № 17. (306.
5 Н-н. Малый театр//Утро. 1908. 22 апреля.
пути прогресса есть не более, как смешные прыжки Арлекина в картонную стену; оно кичится своей благородной кровью, а вместо нее оказывается "клюквенный сок" и т. д.». Эти суждения критик подытоживал: «Однако вся эта замысловатая и в сущности совершенно беззубая сатира чересчур смахивает на плоскую буффонаду». Он считал, что в «Балаганчике» «болезненная декадентщина и пресловутая стилизация проявились во всем своем непосредственном безобразии», и что спектакль «вызывал в зрителях полнейшее недоумение»: «Совершенно нельзя, например, понять внезапное появление паяца, который шлепается на пол и кричит благим матом: "Помогите, помогите! Я истекаю клюквенным соком!" Эта неожиданная буффонада вызвала невольный смех зрительного зала, а между тем... "умысел другой тут был". Нелепа картонная невеста, нелепы "спириты" в картонных мундирах, с их заученными жестами ужаса, с безобразными головами, которые они, в конце концов, прячут в высокие воротники мундиров, и т. п. "стильные" кунштюки»52.
«Электра», исполнявшаяся в один вечер с «Балаганчиком», заслужила похвалу. «Вокруг г-жи Волоховой, вызвавшей восторженные аплодисменты, сгруппировался очень недурной ансамбль (которым так неосновательно пренебрегает «новая драма») влицег-ж Веригиной (Хризортемида), Блок (Клитемнестра), гг. Унгерна (Орест) и Давидовского (Эгист)»53, -писал рецензент.
«Екатеринослав нас окончательно доконал, денег не было ни копейки», - вспоминал Подгорный. Неожиданно возник некий администратор А.П. Александров,
пообещавший хороший заработок в Павлограде и Мариуполе. Поехали туда немногочисленной группой («часть пьес мы должны были изъять из репертуара, часть актеров отпустить», - объяснял ситуацию Подгорный). «В Павлограде и Мариуполе Мейерхольда и оставшихся актеров ждали всякого рода приключения. Города были захолустные, театры ужасные, публика отсталая. <...> Сборов не было, но все же юмористическое настроение не покидало труппу до конца», - пишет Веригина, знавшая эти обстоятельства со слов друзей, она и Волохова после Екатеринослава покинули Товарищество (по ее словам, Мейерхольд упрекал их в дезертирстве, «был огорчен, но в итоге смирился»).
«Павлоград нас не спас, денег мы не заработали. Поехали в Мариуполь. Приехали перед самым началом спектакля. Публика кричит: "Обманщики! Собрали деньги, спектакля нет!" Мы собрали наскоро спектакль, кажется "У врат царства". Публика успокоилась», - рассказывал Подгорный. В архиве Л.Д. сохранилась программа этого спектакля, датированная 1 мая. На 2 мая была анонсирована «Заложница Карла Великого». По словам Подгорного, «нужно было дать пять-шесть спектаклей, но сборов не было», «прогорели в пух и прах».
Трагикомически завершившаяся поездка в Павлоград и Мариуполь дала материал для веселой серии рисунков Мейерхольда и коллективных комментариев к ним, звено за звеном зафиксировавших выпавшие актерам недоразумения и невзгоды54. Рисунки подтверждают слова Веригиной: «Юмористическое настроение не покидало труппу».
52 Ник. Веб. Летний городской театр. Гастроли Товарищества новой драмы// Приднепровский край.
1908.26 апр.
53Там же.
54См.: Альбом иллюстраций// ВЭ.Мейерхольд. Переписка.
