CC BY
72
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ • 2012 • Т. XXXIII • № 3
АНТОРЫ И ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНЫЕ
УСТАНОВКИ'
УИЛЛАРД ВАН ОРМАН КУАЙН
Неправомерность интерпретации предложения «Ктесий охотится на единорогов» в стиле:
(Зх)(х является единорогом . Ктесий охотится на х)2
обычно с легкостью оправдывается тем, что единорогов не существует. Однако эта интерпретация неправомерна не только в силу указанного зоологического пробела. Точно так же неправильно будет интерпретировать предложение «Эрнест охотится на львов» как
(1) (Зх)(х является львом . Эрнест охотится на х),
где Эрнест - это охотник-любитель в Африке. Сила (force) предложения (1) заключается в том, что существует некий индивидный лев (или нескольких львов), на которого охотится Эрнест и который, например, сбежал из цирка.
Отмеченная контрастность проявляется и при интепретации предложения «Я хочу шлюп». Вариант
(2) (Зх)(х является шлюпом . мне нужен х)
подходит только в том случае, если речь идет о конкретном шлюпе, который мне нужен. Если же мне нужен лишь переход в статус шлюпообладателя (a relief from slooplessness), то тогда (2) выражает неправильную мысль.
1 Данная работа обобщает материал, изложенный мной в различных лекциях в Гарварде и Оксфорде начиная с 1952 г.
2 Точка («.») в записи, используемой Куайном, обозначает конъюнкцию. - Прим. ред.
'£\рхи[0
Различие заключается в том, что может быть названо относительным смыслом (relational sense) охоты на львов или желания шлюпа, выражаемым в (1)-(2), и более вероятным здесь понятийным смыслом (notional sense). Внимание к этому различию проявлено в латыни и романских языках через различие в наклонении глаголов в придаточных предложениях. Так, «Procuro un perro que habla» имеет относительный смысл:
(Зх)(х является собакой . х разговаривает . я ищу х) в отличие от понятийного «Procuro un perro que hable»:
Я стремлюсь к тому, чтобы (Зх)(х является собакой . x разговаривает . я нахожу х).
Пока отложим в сторону критические соображения и представим данное различие в терминах перестановки составных элементов предложения. При таком подходе (1) и (2) могут быть расширены (ценой некоторого насилия над логикой и грамматикой) следующим образом:
(3) (Зх)(х является львом . Эрнест стремится к тому, чтобы Эрнест нашел х);
(4) (Зх)(х является шлюпом . я хочу, чтобы я владел х),
тогда как в своем понятийном смысле предложения «Эрнест охотится на львов» и «Мне нужен шлюп» могут быть интерпретированы так:
(5) Эрнест стремится к тому, чтобы (Зх)(х является львом . Эрнест нашел х);
(6) Я желаю, чтобы (Зх)(х является шлюпом . я владею x).
Отличные друг от друга версии (3)-(6) были построены посредством такого перефразирования глаголов «охотиться» и «нуждаться», чтобы выявить обороты «стремиться к тому, чтобы» и «желать, чтобы», выражающие то, что Рассел называл пропозициональными установками. Первой и главной из всех пропозициональных установок является верование3 (belief). Нижеследующий пример в прямом соответствии со сказанным может быть использован для еще более точной демонстрации различия между относительным и понятийным смыслами, чем та, что мы видели в (3)-(6). Рассмотрим относительный и понятийный смыслы веры в шпионов:
(7) (Зх)(Ральф считает, что х является шпионом);
(8) Ральф считает, что (Зх)(х является шпионом).
Оба смысла можно выразить неоднозначным предложением «Ральф считает, что некто является шпионом». В то же время они однозначно
3 Выражения типа «а believes that...» здесь переводятся как «а считает, что...». -Прим. ред.
могут быть выражены как «Существует некто, кого Ральф считает шпионом» и «Ральф считает, что шпионы существуют». Различие здесь огромно. Действительно, если Ральф такой же, как большинство из нас, то (8) истинно, а (7) ложно.
Переходя к пропозициональным установкам, как мы это сделали в (3)—(6), получаем не только наглядное структурное различие между
(3)-(4) и (5)-(6), но и некоторое обобщение. Теперь мы можем множить примеры стремлений и желаний, не связанные с охотой и нуждой. Так, можно получить относительный и понятийный смыслы желания президента (wishing for a president):
(9) (Зх)(Витольд желает, чтобы х - президент);
(10) Витольд желает, чтобы (Зх)(х - президент).
Согласно (9), у Витольда есть свой кандидат; согласно (10), он просто поддерживает определенную форму управления государством. Другие пропозициональные установки, как следует из (7)-(8), мы также можем подвергнуть подобному рассмотрению.
Однако все предложенные формулировки относительного смысла (примеры (3), (4), (7) и (9)) подразумевают связывание переменной, находящейся внутри идиомы пропозициональной установки, квантором, находящимся вне ее. Данное предприятие является сомнительным, в чем можно убедиться из следующего примера.
Имеется определенный человек в коричневой шляпе, которого Ральф видел мельком несколько раз при подозрительных обстоятельствах, которые мы не будем здесь рассматривать; достаточно сказать, что Ральф подозревает этого человека в том, что он является шпионом. Также есть некий седовласый человек, о котором Ральф смутно знает, что он является опорой местной общины и которого Ральф, насколько ему самому известно, никогда не видел, за исключением одного случая на пляже. Хоть Ральф этого и не знает, но эти два человека являются одним и тем же индивидом. Можем ли мы сказать об этом человеке (назовем его Бернард Дж. Орткут), что Ральф считает его шпионом? Если можем, то мы оказываемся вынужденными согласиться с истинностью конъюнкции:
(11) w искренне отвергает «...». w считает, что .,
где на место точек подставляется одно и то же предложение. С одной стороны, Ральф вполне готов сказать: «Бернард Дж. Орткут не шпион». С другой стороны, если мы, намереваясь запретить ситуации типа (11), заключаем одновременно, что
(12) Ральф считает, что человек в коричневой шляпе является
шпионом;
(13) Ральф не считает, что человек, которого он видел на пляже,
является шпионом.
'£\рхи[0
то мы перестаем утверждать наличие какой-либо связи между Ральфом и вообще каким-либо человеком. В обоих придаточных предложениях говорится о человеке Орткуте; однако местоимение «что» в предложениях (12) и (13) должно рассматриваться как изолирующее эти придаточные предложения, что делает (12) и (13) в их цельности вообще не связанными с Орткутом и поэтому совместимыми. В таком случае такая квантификация, как в предложении (7), становится некорректной; одним словом, выражение «считает, что» становится референциально непрозрачным4.
С предложением (8) проблем не возникает, так как в нем представлена квантификация внутри контекста «считает, что» (within the ‘believes that’ context), а не квантификация извне этого контекста (into it). Признание (12) и (13) истинными оставляет за бортом лишь (7). Однако едва ли мы готовы принести в жертву относительную конструкцию (relational construction) «Существует некто, кого Ральф считает шпионом», которая, как мы предположили, воспроизводится в (7), но не в (8).
Очевидным следующим шагом будет извлечение максимальной пользы из нашей дилеммы посредством различения двух смыслов верования: верование^ запрещающее (11), и верование2, которое не запрещает (11), но делает осмысленным и (7). Соответственно для верования1 мы принимаем (12) и (13) и отвергаем (7) как бессмыслицу. В то же время для верования2 мы принимаем (7); и именно ради этого смысла верования мы должны отказаться от (13) и в заключение дать молчаливое согласие на то, что Ральф считает2, что человек на пляже - шпион, хотя он также считает2 (и считает1), что человек на пляже не шпион.
II
Существует и более содержательная (suggestive) трактовка. Возьмем один из двух смыслов верования, а именно представленное выше верование^ и рассмотрим его сначала как отношение между верящим субъектом (believer) и определенным интенсионалом, который именует придаточное предложение (‘that’- clause). Интенсионалы - это порождения мрака (creatures of darkness), и я возрадуюсь вместе с читателем, когда их удастся изгнать, однако сначала я бы хотел с их помощью высказать некоторые соображения. Интенсионалы, именуемые придаточными предложениями, не содержащими свободных переменных, я буду называть пропозициями или интенсионалами нулевой степени (degree). Я также (на данном этапе) буду различать интенсионалы сте-
4 См.: From a Logical Point of View. Harvard University Press, 1953. P. 142-159; Three Grades of Modal Involvement // Proceedings of the Eleventh International Congress of Philosophy. 1953. Vol. 14. P. 65-81.
пени 1, или атрибуты. Эти последние будут именоваться выражениями, где переменная приставляется к предложению, в котором она имеет свободное вхождение; так, z(z является шпионом) значит шпионство (spyhood). Аналогично мы можем указать на интенсионалы более высокой степени, приставляя несколько переменных.
Подобно тому как мы усмотрели в веровании двухместное отношение между верящим субъектом и пропозицией
(14) Ральф считает, что Орткут является шпионом,
мы можем усмотреть в нем и трехместное отношение между верящим субъектом, объектом и атрибутом:
(15) Ральф считает z(z является шпионом) про Орткута5.
По причинам, которые будут продемонстрированы ниже, здесь следует говорить не о двухместном отношении между Ральфом и пропозицией что Оркут обладает z(z является шпионом), а скорее о нере-дуцируемом трехместном отношении между тремя вещами: Ральфом, z(z является шпионом) и Орткутом. Аналогично имеется и четырехместное верование:
(16) Том считает yz(y обличил z) про Цицерона и Катилину и т.д.
Сейчас мы можем ввести строгое правило против связывания идиомы пропозициональной установки квантором, находящимся вне ее; но мы придадим ему форму правила против связывания имен ин-тенсионалов (against quantifying into names of intensions). Таким образом, хотя предложение (7) в том виде, в котором оно приведено, становится недопустимым, мы, тем не менее, можем удовлетворить те потребности, исходя из которых оно изначально было сформулировано, посредством связывания квантором трехместной конструкции о веровании (quantifying into the triadic belief construction):
(17) (Зх)[Ральф считает z(z является шпионом) про х].
Таков наш новый, заменивший (7) способ сказать, что существует некто, кого Ральф считает шпионом.
Верование1 было так сконструировано, что в пропозицию можно было верить, когда объект в ней был специфицирован одним способом, но при этом не верить, когда тот же самый объект был специфицирован иным способом, примером чему служат (12)-(13). В дальнейшем можно без оговорок придерживаться этого узкого смысла верования для
5 В оригинале: «Ralph believes z(z is a spy) of Ortcutt». Предлог «of» здесь переводится не самым удачным с точки зрения стиля русским предлогом «про» из соображений более точной передачи подразумеваемого Куайном трехместного отношения, а также для терминологического выделения этой конструкции, которая стала использоваться в последующих работах по данной проблематике (ср., например, обсуждение of-ness в: KaplanD. Quantifying In // Synthese. 1968. Vol. 19, No. 1/2. P. 178-214).-Прим. ред.
'£\рхи[0
случаев как двухместного, так и трехместного отношения и отношений более высоких степеней; в каждом из случаев терм, обозначающий ин-тенсионал (будь то пропозиция, атрибут или интенция более высокой степени), следует рассматривать как референциально непрозрачный.
Таким образом, исключается ситуация (11). В то же время эффект верования2 может быть достигнут просто посредством восхождения от двухместного к трехместному верованию, как это было сделано в (15). Предложение (15) соотносит Ральфа и Орткута именно так, как это предполагалось сделать с верованием2. Относительно Орткута
(15) останется истинным при любом обозначении, что в свою очередь делает (17) легитимным.
Сходным образом, в то время как из
Том считает, что Цицерон обличил Катилину, невозможно заключить, что
Том считает, что Тулий обличил Катилину, мы, с другой стороны, можем из
Том считает у(у обличил Катилину) про Цицерона заключить, что
Том считает у(у обличил Катилину) про Тулия, а также, что
(18) (Зх)[Том считаету(у обличил Катилину) про х].
Аналогично из (16) мы можем вывести:
(19) (3^)(Зх)[Том считает уг(у обличил г) про w и х]. Квантификация, такая, как в:
(Зх)(Том считает, что х обличил Катилину),
(Зх)[Том считает у(у обличил х) про Цицерона],
наряду с (7) считается бессмыслицей; а такие законные цели, достижению которых могли служить эти предложения, достигаются
(17)-(19) и подобными им предложениями. Имена интенсионалов, и только они, считаются референциально непрозрачными.
Подытожим то, что нам удалось установить относительно предложений семи пронумерованных утверждений о Ральфе. (7) считается бессмыслицей; (8) - истинным, (12)-(13) истинными, (14) - ложным, а(15)и(17)- истинными. Еще одним истинным утверждением является
(20) Ральф считает, что человек, увиденный на пляже, не является шпионом.
Это утверждение, разумеется, не следует путать с (13).
Преобразование (exportation) при переходе от (14) к (15), без сомнения, должно в общем рассматриваться как импликативное. Согласно нашему иллюстрирующему примеру, (14) оказывается ложным, а (20) - истинным, что ведет посредством преобразования к:
(21) Ральф считает z(z не является шпионом) про человека, увиденного на пляже.
Человек с пляжа, т.е. Орткут, не обретает статуса референта в (20) в силу референциальной непрозрачности; однако он обретает этот статус в (21), из которого мы можем заключить, что
(22) Ральф считает z(z не является шпионом) про Орткута.
Таким образом, (15) и (22) считаются истинными. Это, однако, не
приводит к тому, чтобы обвинить Ральфа в противоречивости верований. Такое обвинение могло бы прочитываться в утверждении:
(23) Ральф ситает z(z является шпионом . z не является шпионом)
про Орткута,
однако из этого следует лишь нежелательность рассмотрения (15) и (22) как имплицирующих (23).
Едва ли стоит говорить о том, что варварское употребление, представленное в (15)-(19) и (21)—(23), здесь не навязывается в качестве практической реформы. Оно предлагается для решения теоретического затруднения, которое можно резюмировать следующим образом: контексты верования референциально непрозрачны; следовательно, изначально бессмысленно их квантифицировать (по крайней мере в отношении людей или других экстенсиональных объектов6); как в таком случае быть с назаменимыми относительными утверждениями о верованиях, таких, как «Существует некто, кого Ральф считает шпионом»?
Не следует предполагать, что рассматриваемая нами теория сводится к допущению в конечном счете неограниченной квантификации контекстов верования и изменению записи. Напротив, решающий выбор приходится делать каждый раз: квантифицируйте, если хотите, но платите за это одновременным признанием истинности таких почти несовместимых утверждений, как (15) и (22), каждый раз, когда вы проводите квантификацию. Иными словами, проводите различие между референциальными и нереференциальными позициями по своему усмотрению, однако следите за тем, чтобы рассматривать каждую такую позицию соответствующим образом. Запись интен-сионалов, запись степени 1 и выше в сущности есть средство разграничения референциального и нереференциального случаев вхождения термов.
6 См.: From a Logical Point of View. P. 150-154.
'£\рхи[0
III
Как и верование, стремление (striving) и желание являются пропозициональными установками и референциально непрозрачны. (3) и (4) вызывают точно такие же возражения, как и (7), поэтому наш анализ верования может быть применен и к этим пропозициональным установкам. Так, подобно тому как (7) было заменено на (17), (3) и (4) заменяются на:
(24) (Зх)[х является львом . Эрнест стремится z(Эрнест находит z)
про х];
(25) (Зх)[х является шлюпом . я желаю z^ владею z) про х].
В случае с «стремится» (strives) были допущены некоторые изменения употребления этой идиомы из соображений сохранения обсуждаемой аналогии7.
Данные примеры взяты из анализа случаев охоты и хотения. Но если так, то, рассматривая в (3)-(4) связывание непрозрачных контекстов, мы могли бы вернуться к формулировкам из (1)-(2) и вообще не перефразировать их в терминах стремления и желания. Причина этого заключается в том, что (1)-(2) вполне однозначно представляли охоту на львов и хотение шлюпа в относительном смысле; и только для понятийного смысла требовался анализ в терминах стремления и желания, представленный в (5)-(6).
Однако было бы опрометчиво (myopic) оставлять анализ относительного смысла охоты на львов и хотения шлюпа на непроанализированной стадии (1)-(2). Независимо от того, станем мы формулировать (1) и (2) в терминах желания и стремления или нет, будут такие случаи употребления в относительном смысле желания и стремления, которые потребуют от нас соответствующего анализа, примером чего является (9). Таким образом, несостоятельные формулировки (3)-(4) могут быть либо исправлены на (24)-(25), либо возвращены назад в форму (1)-(2); в то же время в случае с (9) у нас нет иного выхода, кроме как скорректировать его по образцу (24)-(25):
(Зх)[Витольд желает у(у - президент) про х].
Несостоятельные версии (3)-(4) и (9) имеют дело с желанием и стремлением в относительном смысле. В противоположность этому мы видим, что (5)-(6) и (10), представляющие понятийный смысл желания и стремления, не содержат какого-либо запрещенного связывания непрозрачных контекстов извне. Но обратите внимание, что с понятийным смыслом возникают точно такие же проблемы, как только мы вместо Эрнест охотится на львов и Я хочу шлюп попытаемся
7 В случае с переводом на русский такие «изменения» касаются и употребления глагола «желать». - Прим. ред.
сказать, что некто охотится на львов и хочет шлюп. Этот шаг как будто переносит нас от (5)-(6) к:
(26) (3w)[w стремится, чтобы (Зх)(х является львом . w находит х)],
(27) (3w)[w желает, чтобы (Зх)(х это шлюпка . w обладает х)],
где имеет место неразрешенное связывание непрозрачных контекстов извне.
Мы знаем, как, используя аппарат атрибутов, привести (26)-(27) в порядок; образец представлен в (24)-(25). Допустимыми формулировками являются:
(3w)[w стремитсяу(3х)(х является львом . у находит х) про w];
(3w)[w желаету(3х)(х является шлюпкой . у обладает х) про w], или коротко:
(28) (3w)[w стремится у(у находит льва) про w];
(29) (3w)[w желаету(у обладает шлюпкой) про w].
Подобное связывание субъекта пропозициональной установки, разумеется, может встречаться и в случае с верованием; и если субъект упомянут в самом веровании, то следует использовать представленный выше образец. Так, «Некто считает, что он Наполеон» должно быть представлено как:
(3w)[w считает у (у = Наполеон) про w].
Из соображений конкретности я рассматривал верование в первую очередь, а две другие пропозициональные установки -стремление и желание - во вторую. Как видим, трактовка аналогична для всех трех установок и вполне очевидным образом может быть распространена на другие пропозициональные установки, такие, как надежда, боязнь, удивление. Во всех случаях меня интересует особый технический аспект пропозициональных установок: проблема квантификации в таких контекстах (the problem of quantifying in).
IV
Существуют веские причины быть недовольным анализом, который оставляет нас с пропозициями, атрибутами и прочими интенсио-налами. Интенсионалы менее экономичны, чем экстенсионалы (истинностные значения, классы, отношения), по причине того, что требуют более точной индивидуации. К тому же принцип их индиви-дуации оказывается непрозрачным.
'£\рхи[0
Обычно принципом индивидуации интенсионалов считается логическая эквивалентность. Более подробно: если S и S ' суть любые два предложения с n (>0) свободными переменными в каждом, то соответствующие интенсионалы, которые мы обозначаем путем постановки n переменных (или слова «что», если n = 0) перед S и S ', должны быть одним и тем же интенсионалом, если и только если S и S' логически эквивалентны. Однако само понятие логической эквивалентности в свою очередь вызывает ряд серьезных вопросов8.
Еще хуже то, что, используя определенный логический аппарат (например, представленный в Principia Mathematica), можно показать, что данный принцип вступает в противоречие с самим собой. В одной из своих работ9, используя исключительно аппарат из Principia, я доказал, что если логическая эквивалентность рассматривается как достаточное условие тождества атрибутов, то равнообъем-ность (coextensiveness) также становится достаточным условием. Однако из этого следует, что логическая эквивалентность не является необходимым условием; таким образом, описываемый принцип индивидуализации вступает в противоречие с самим собой.
Исходя из данного результата, стороннику интенсионалов придется отбросить либо принцип индивидуализации интенсионалов, либо один из принципов из Principia, использованных в доказательстве. Но факт остается фактом: интенсионалы в лучшем случае являются весьма неясными сущностями10.
И все же остается вполне очевидным, что в приведенном выше подходе к анализу пропозициональных установок мы не можем отказаться от интенсионалов в пользу соответствующих экстенсионалов. Рассмотрим тривиальный пример предложения «w охотится на единорогов». По аналогии с (29)11 данное предложение превращается в: w стремится у(у находит единорога) про w.
Сходным образом дела обстоят и с охотой на грифонов. Следовательно, если некто w охотится на единорогов и при этом не охотится на грифонов, то атрибуты
у(у находит единорога), у(у находит грифона)
8 См.: Two dogmas of Empiricism // From a Logical Point of View; Carnap and Logical Truth // The Philosophy of Rudolf Carnap; P.A. Schilpp (ed.). Library of Living Philosophers (в печати).
9 В конце On the Frege’s Way Out // Mind. (1955). Vol. 64.
10 В более поздних версиях данной статьи этот и предыдущий абзацы были удалены (см., например: Quine W.V.O. The Ways of Paradox and Other Essays. Revised and enlarged edition. Harvard, 1976. P. 193). - Прим. ред.
11 В упомянутой выше более поздней версии статьи «(29)» заменено на «(28)». -
Прим. ред.
должны быть различными. Однако соответствующие классы, будучи пустыми, являются тождественными. Поэтому для нашей формулировки мы нуждаемся именно в атрибутах, а не классах. Сходные выводы можно сделать и без обращения к пустым классам, хотя их формулировка уже не будет столь краткой.
Существует, однако, способ избавиться от интенсионалов, который заслуживает серьезного внимания. Вместо того чтобы говорить об интенсионалах, мы можем говорить о предложениях, именуя их с помощью кавычек. Вместо:
w считает, что ... мы можем сказать
w истинно-считает ‘.’ (w believes-true ‘.’).
Вместо
(30) w считаету(...у...) про х мы можем сказать:
(31) w считает ‘.у.’ выполняемое х (w believes ‘.y.’ satisfied
by x).
Здесь слова «считает выполняемое» (‘believes satisfied by’), как и «считает про» выше, рассматривается как нередуцируемый трехместный предикат. Подобный переход, разумеется, может быть осуществлен и для других пропозициональных установок, а также в случаях четырехместных атрибутов и атрибутов более высокой степени.
Подобная семантическая переформулировка, конечно, не предполагает, что субъект пропозициональной установки говорит на языке цитат или вообще на каком-либо языке. Мы можем рассматривать страх мыши перед кошкой как ее истинно-боязнь некоторого английского предложения. Такое рассмотрение противоестественно, хотя из этого не следует, что оно ложно. Оно несколько напоминает описание течения в доисторическом океане в терминах движения по часовой стрелке.
Вопрос о том, как, где и на каких основаниях провести границу между теми, кто желает, стремится или считает, что р, и теми, кто не вполне желает, стремится или считает, что р, несомненно является неопределенным и неясным. Однако если кто-либо говорит о вере в пропозицию, а о пропозиции в свою очередь как о том, что подразумевается (what is meant) в предложении, то он, разумеется, не может возражать против нашей семантической переформулировки «w ис-тинно-считает S», указывая на какую-либо неясность (obscurity), поскольку «w истинно-считает S» может быть эксплицитно определено в его терминологии как «w верит в пропозицию подразумеваемую в S». То же распространяется и на семантическую переформулировку
'£\рхи[0
предложения (30) как (31); то же самое относится и к случаям с четырехместными атрибутами и атрибутами более высокой степени; то же относится и к желанию, стремлению и другим пропозициональным установкам.
Содержащаяся в наших семантических формулировках языковая относительность должна быть проявлена. Когда мы говорим, что w истинно-считает S, нужно, чтобы мы могли и сказать, в каком языке сформулировано, с нашей точки зрения, предложение S; это нужно не потому, что w нужно понимать S, а потому, что S может случайно существовать (как языковая форма) в двух языках, обладая в них двумя совершенно разными значениями12. Поэтому мы, строго говоря, должны рассматривать двухместное «истинно-считает S» как расширенное до трехместного «w истинно-считает S в L»; аналогично для
(31) и ему подобных предложений.
Как было отмечено двумя абзацами выше, семантическая форма выражения
(32) w истинно-считает ‘...’ в L
может быть объяснена и в интенсиональных терминах для тех, кто их предпочитает:
(33) w верит в пропозицию, подразумеваемую ‘ ’в L,
не оставляя никакого повода для претензий, основанных на относительной ясности. Однако возражения все же могут возникнуть по другому поводу: (32) и (33) хоть и эквивалентны, тем не менее они в строгом смысле не эквивалентны «w считает, что.», беспокоившему нас изначально. Согласно этой позиции, для того чтобы вывести (33), нам нужна не только информация о w, которая предоставляется выражением «w считает, что.», но и некоторая внешняя информация о языке L. Чёрч13 выявляет эту мысль через отсылку к переводу по сути следующим образом. Соответствующие утверждения: w считает, что существуют единороги,
w верит в пропозицию, подразумеваемую «There are unicorns» на английском языке переводятся на немецкий как:
(34) w glaubt, dass es Einhorne gibt,
(35) w glaubt diejenige Aussage, die ,,There are unicorns” auf Englisch bedeutet.
При этом ясно, что (34) не предоставляет достаточно информации для того, чтобы дать возможность немецкоговорящему человеку, не сведущему в английском, вывести (35).
12 Данное замечание сделано Алонзо Чёрчем, см.: On Carnap’s Analysis of Statements of Assertion and Belief // Analysis. 1950. Vol. 10 С. 97-99.
13 Указ. соч., со ссылкой Лэнгфорда.
Точно такая же аргументация может быть использована для демонстрации того, что выражение ‘There are unicorns’ не является строго и аналитически эквивалентным:
‘There are unicorns’ является истинным в английском языке.
Также и определение истины (truth paradigm) А. Тарского не задумывалось как утверждение аналитической эквивалентности. Сходным образом применительно к (32) в его отношении к «w считает, что.» можно утверждать лишь наличие систематической согласованности истинностных значений и не более того. Данное ограничение не будет иметь большой важности для тех, кто разделяет мой скептицизм относительно аналитичности.
Относительно семантических формулировок, таких, как (32), меня больше всего тревожит связанная с ними потребность в задействовании понятия языка. Что такое язык? Какова его предполагаемая степень постоянства? В каких случаях мы располагаем одним языком, а не двумя? Пропозициональные установки изначально являются чем-то неясным, и особенно досадно, что приходится добавлять неясность к неясности путем введения еще и переменных по языкам. Только не следует полагать, что восстановление в правах интенсиона-лов что-то прояснит.
Гарвардский университет
Перевод с английского C.H. Засыпкина под ред. П.С. Kymrn
