CC BY
35
УДК 30+316.7 В. М. Соловьев
доктор исторических наук, проф. каф. мировой культуры института гуманитарных и прикладных науки ФГБОУ ВО МГЛУ е-таЛ: v-soLoviev@maiL.ru.
КУЛЬТУРОСОФСКИЕ СУЖДЕНИЯ О РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ Г. В.ФЛОРОВСКОГО
Статья посвящена труду «Пути русского богословия» - главной книге о русской культуре видного мыслителя, православного философа и священника о. Георгия Васильевича Флоровского (1893-1979). В ней раскрыты как уникальность и мировая значимость русской культуры, так и ее вечные проблемы и острые противоречия. Истина, красота, правда, любовь, добро - константы и абсолюты русской культуры, которые для Г. В. Флоровского не отвлеченные категории, а ценности собственного бытия. Основное внимание в статье акцентируется на актуальных культурософских суждениях о. Георгия о русской культуре, осмыслении им особенностей ее становления и развития. Особую значимость приобретают сходство культурных ситуаций в России 80 лет назад, когда была опубликована работа Г. В. Флоровского, и сейчас. Новый век и новое тысячелетие отмечены теми же кризисными явлениями, которые зафиксированы автором «Пути русского богословия» во второй четверти XX в.
Ключевые слова: культурогенез; патристика; гуманизм; русская культура; православный духовный опыт; экуменизм; дискурсивное мышление.
V. M. Soloviev
Doctor of History (Dr. habiL), Prof., WorLd CuLture Department, FacuLty of the Humanities and AppLied Science, MSLU; e-maiL: v-soLoviev@maiL.ru.
G. V. FLOROVSKY'S APPROACH TO RUSSIAN CULTURE FROM CULTURAL PHILOSOHY PERSPECTIVE
The articLe is dedicated to the work The Ways of Russian Theology which is known to be the magnum opus on Russian cuLture by Fr. George VasiLievich FLorovsky - a prominent thinker, an Orthodox Christian priest and phiLosopher. In this work the author focuses not onLy on the uniqueness and gLobaL significance of Russian cuLture, but aLso on its perenniaL probLems and sharp contradictions. Truth, beauty, Love, good - these are the constants and absoLutes of Russian cuLture, which are not some abstract notions for George VasiLievich FLorovsky , but the essentiaL vaLues of his own being. The articLe focuses on Fr. George's topicaL judgments on Russian cuLture and features of its formation and deveLopment from the cuLturaL phiLosophy perspective. The issue is now becoming ever more reLevant, regarding the resembLance of the cuLturaL situation in Russia 80 years back, when Fr. George
VasiLievich FLorovsky's work was pubLished, to what happens in cuLturaL Life today. The same criticaL phenomena, which were described by the author of The Ways of Russian Theology in the second quarter of the XX century, are being observed in the new century and in the new miLLennium.
Key words: cuLturogenesis; patristics; humanism; Russian cuLture; the Orthodox Christian experience; ecumenism; discursive thinking.
Введение
В предлагаемой статье рассмотрены вопросы изучения русской культуры, которые поднял и полемически развил Г.В.Флоровский, концептуально обобщивший свои взгляды на основные этапы в развитии русской культуры в критическую ретроспективу ее исторического пути. Им разработана христианская доктрина русской мысли, фундаментально исследована историко-философская рефлексия как существенная составляющая русской культуры. Религиозные прозрения, по его разумению, не противоречат научному мышлению, и собирание духа лишь способствует по-настоящему творческому ответу православия на совокупные вызовы природных, политических, социальных, экономических, а в конечном счете культурных проблем, от решения которых зависят будущее цивилизации, прогресс человечества и судьбы мира.
Культурогенез русской культуры
Г. В. Флоровский не оперирует терминами, составляющими словарь современных теории и истории культуры, но это не значит, что понятие «культурогенез» в его работе не присутствует. Пристальное внимание к началу русской культуры выводит его на изучение и сопоставление разных идейно-мировоззренческих, философских, теологических точек зрения на культурные явления, приходящиеся на языческие века, предшествующие русской истории. «Младенческая» стадия русской культуры живо интересует о. Георгия, и он останавливается на тех родовых чертах, которые оказали формирующее влияние на ее последующее развитие.
Диалектический подход к культурогенезу русской культуры не диссонирует у Флоровского с богословскими суждениями. Религиозные прозрения, по его разумению, не противоречат научному мышлению,
и собирание духа лишь способствует накоплению православием защитного опыта.
Признавая, что история русской культуры начинается с Крещения, о. Георгий считает важным отметить и другое: «Языческое время остается за порогом истории. Это совсем не значит, будто не было языческого прошлого. Оно было, и побледневшие, а иногда и очень яркие следы его и воспоминания надолго сохраняются и в памяти народной, и в быту, и в самом народном складе...» Языческий пролог -это объективная необходимость. С него начинается тот естественный метаморфоз, т.е. культурообразующий цикл, сопряженный с рядом последовательных трансформаций и сравнимый с природным процессом превращений у живых организмов. Так появлению на свет прекрасной бабочки предшествуют этапы ее формирования в яйце, куколке, а затем перерождение из гусеницы-личинки в имаго - взрослое насекомое.
Оптимальным для русской культуры Флоровский считал именно греко-византийский вариант православия, потому что он согласовывался с устойчивыми и укорененными в ней общинными формами русского быта, традициями патернализма и народными идеалами, знаковое отличие которых - преобладание духовно-нравственных основ над материально-прагматическими, коллективизм, а не индивидуализм. Эсхатологическую чрезмерность культуры крещеной Руси о. Георгий объяснял своего рода компенсацией за слабость духовного развития и недостаточность аскетического закала [Флоровский 2009, с. 15].
Высвеченные Флоровским истоки русской культуры и сейчас остаются отправными для выяснения культурогенеза культуры российской, поскольку при всем своеобразии культурного развития архаических сообществ, живших на территории современной России, сближающие факторы и общие черты первокультур древнерусской и сопредельных народностей не вызывают сомнения, и такие важные культурообразующие составляющие, как праязык, родноведческие (языческие) ценностные ориентации в синтезе с монотеистическими самоидентификацией и познанием мира и т. п. восходят ко временам, предшествовавшим формированию государственности и периоду раннефеодальных государственных образований. Но и на этой древнейшей стадии как для славян-русов, так и для соседствующей
с ними этнически разнородной массы населения характерны общность культурного поля - совокупности взаимосвязанных структур или объектов, составляющих более или менее единую инфраструктуру [Соловьев 2016, с. 331-353].
Своя позиция
На многое в русской истории и культуре у Г. В. Флоровского свой собственный взгляд, особое и отличное от целого ряда авторитетных русских историков XIX - начала XX вв. мнение. Так, он воздерживается от придания времени монгольского господства на Руси характера апокалиптического потрясения и невосполнимого по разрушительности смертоносного бедствия. Своя позиция у о. Георгия по отношению к теории Третьего Рима, которую он называет теократической утопией, так как уверен в неосуществимости реализации идеи построения на земле всемирной монархии под руководством Москвы и видит в этой доктрине несомненный признак сужения православного кругозора.
Однозначно не приемлет автор «Путей» никоновскую унификацию и осуждает ее.
Убежденный противник и критик революции Петра I, Г. В. Фло-ровский видит в Петровской России реализацию государственной властью замысла создания «полицейского государства». «Полицеизм» есть замысел построить и «регулярно сочинить» всю жизнь страны и народа, всю жизнь каждого отдельного обывателя, ради его собственной и «общей пользы» или «общего блага» [Флоровский 2009, с. 111, 114-115].
Октябрьскую революцию 1917 г. Флоровский однозначно расценивает как губительное явление для России и судеб русской культуры. Он решительно восстает против химерической идеи большевиков насильно осчастливить ближнего. Облагодетельствование вопреки воле другого человека есть, по разумению о. Георгия, неуважение к чужой свободе. Тот, кто продавливает свое и не чтит «чужой свободы каждого единого из малых сих», какими бы лучшими побуждениями ни руководствовался, на самом деле этим агрессивным навязыванием поступает пагубно, нарушает свободу личности, и, стало быть, им движет вовсе не любовь к ближнему, а разрушительная страсть фанатика, лишь мнящего, что им движет любовь <...>. Такая любовь
в несвободе и через несвободу только выжигает воспаленное сердце и сожигает мнимо любимых, - убивает их обманом и презрением» [там же, с. 377-378].
Флоровский-почвенник неизменно нацелен на преодоление культурного изоляционизма и совершенно уверен, что сила православия не в конфессиональной замкнутости, а в свободном диалоге с миром и прежде всего с христианским Западом. В этом отношении экуменизм о. Георгия приумножает излюбленную геополитическую мысль и концепцию единения церквей В.С.Соловьева.
Вопреки стереотипам
Г. В. Флоровский предлагает свой «синопсис» истории русской культуры, потому что существующие трактовки его не устраивают схематичностью и повторением одних и тех же стереотипных, но, как правило, далеких от истины и ошибочных построений. Поэтому он столь часто по ходу изложения своей собственной версии подробно и критически вскрывает устойчивые заблуждения, которыми в одинаковой степени буквально усеян во многом слитный путь русского богословия и русского культуры. Примером такого искаженного отражения русского культурного прошлого, выявленного о. Георгием, может послужить устоявшийся и вошедший в научную, справочно-энциклопедическую, учебную и популярную литературу тезис о вопиющем культурном разрыве между Московской Русью и Петровской Россией. Флоровский дезавуирует этот миф и доказывает, что упомянутый контраст, во-первых, не столь велик; во-вторых, московское невежество XVII в. сильно преувеличено и в плане интеллектуальной истории в разы превосходит; в-третьих, заданность и надуманность утверждения о русской культурной отсталости в царствование Алексея Михайловича сразу отчетливо проступит, если обратиться к образцам духовной дикости и чисто среденевековой практики петровского времени [там же, с. 111]. Кроме того, и в плане культурной и духовной перспективы допетровская интеллектуальная история в разы превосходит пытливостью познания трактаты Феофаны Прокоповича. И действительно бедность и скудость рационализма этого столпа ученой дружины Петра I разительно уступает широте и свободе мысли скромного монаха Артемия Троицкого (ок. 1500-1570), который «премудрости путешествие» считал бесконечным [Зимин 1958, с. 153-168].
Равнодушие к культуре
Неисчислимые беды, указывает философ, коренятся в равнодушии к культуре. По его словам, завязку русской трагедии культуры, упрямое недоверие к культуре нужно искать в безответственности народного духа. Флоровский не обвиняет народ, но и не идеализирует его: «Слишком привыкли русские люди праздно томиться на роковых перекрестках, у перепутных крестов» и не находили себя в «культурном делании» [Флоровский 2009, с. 371, 635, 639].
По Флоровскому, русская культура глубоко страдает от постоянного злоупотребления идеалом, которое с удивительной периодичностью и почти системно проявляется как триумф мечты над реальностью. Оборотная сторона открытости миру - это «утопическое злоупотребление категорией идеала, злоупотребление правом "морального суждения" и оценки...». И ведь именно в торжестве таких догм и отвлеченных и самодовлеющих идеалов, считает Фло-ровский, заключается всегдашняя готовность с легкостью необычайной браться за перекраивание действительности [там же, с. 323, 364-365].
Философско-теологические размышления приводят о. Георгия к заключению, что пагубный для России соблазн Запада не компенсирован ориентацией на Восток. Путь русской культуры выверен идеями православия, патристической традицией, чем и объясняются разочарования Флоровского в евразийстве и отход от него. Учение Отцов Церкви как основа для христианского религиозного мировоззрения -становой «хребет» русской культуры, и Г. В. Флоровский сквозь смятение мыслей и духовных исканий, обуревающих Россию, различает тот громадный потенциал, которым она располагает и который равновелик римскому и греческому направлениям патристики.
Преимущество гуманизма
В «Путях русского богословия» понятие «русская душа» у Фло-ровского воспринимается как собирательный образ нации и знаковый маркер идентификации культуры. Нетленная ценность личного бытия раскрывается в контексте соборности - свободного единства уникальных личностей. Антоним соборности - деперсонализация, расцениваемая философом как распад духовной цельности и деофор-мация личного бытия. Рано или поздно человек, подобно витязю на
распутье, попадает на развилку, когда нужно сделать судьбоносный выбор в пользу духовной цельности или стихийного начала. Предпочтение второго первому означает отказ от Бога и утрату нравственных ориентиров, т. е. низкий порог волевой сопротивляемости и податливость козням дьявола. Превратно понятая свобода распоряжаться собой иллюзорна и на самом деле оборачивается рабством, одержимостью утопией, зависимостью от ложной и тлетворной идеи, подменой истинных ценностей утилитарным суррогатом. При столь жесткой максималистской мерке, не оставлявшей места неизбежным человеческим порокам и слабостям, Флоровский вряд ли мог стяжать репутацию гуманиста. И действительно многочисленные оппоненты указывали ему на идеалистическое завышение человеческих возможностей. Лишь избранные способны быть носителями одухотворенной индивидуальности и ходячим олицетворением благо го го мироздания, тогда как абсолютное большинство открыто соблазнам и искушениям и не стремится к жертвенному богопознанию. Однако о. Гергий не мыслил ни православие, ни христианство вне аскетического собирания духа, дистанцируясь от западноевропейского гуманизма, поставившего человека в зависимое положение от потребностей капитала. Как один из плеяды мыслителей русского духовного Ренессанса Г. В. Флоровский гневно осудил развязанную хищными империалистическими дельцами Первую мировую войну, обернувшуюся миллионами жертв и восстал против искаженно понимаемого бессмертия души, якобы нивелирующего ценность человеческой жизни. Нет никаких оснований отказывать о. Георгию в гуманизме. Нет никаких оснований отказывать о. Георгию в гуманизме. Он не приемлет ни традиционный рационализм, ни рациовитализм в духе учения X. Ортеги-и-Гассета, в котором обосновывается идея единства жизни и разума. Однако в неменьшей степени ему чуждо отрицание или принижение отдельного человека. Философ убежден, что абсолютное раскрывается лишь в личности: есть образ Божий в человеке, но нет его в государстве и обществе. «Свобода, - провозглашает Флоровский, - вполне осуществима только через любовь и братство, - в этом тайна соборности, тайна Церкви, как братства и любви во Христе. Это и был внутренний отклик на все тогдашнее гуманистическое искание братства, на тогдашнюю жажду братской любви» [там же, с. 634].
Бинарность русской культуры
При характеристике русской культуры Г. В. Флоровский постоянно оперирует бинарными оппозициями - универсальным средством рационального описания мира, где одновременно рассматриваются два противоположных понятия, одно из которых утверждает какое-либо качество, а другое - отрицает. В сущности, утверждает философ, «слагались две культуры: дневная и ночная. Носителем «дневной» культуры было, конечно, меньшинство, впрочем, ведь так всегда бывает, и уравнение духовных потенциалов не есть свидетельство жизнедеятельности и жизнеспособности исторических формаций. Русская культура сродни русской душе. Всего настойчивее она проявляется в отрицаниях и отречениях. Монолитность и стабильность в русской культуре постоянно борются с дискретностью и прерывистостью: «История русской культуры вся в перебоях, в приступах. Всего меньше в ней непосредственной цельности. Несоизмеримые и разновременные душевные формации как-то совмещаются и срастаются сами собой. Но сросток не есть синтез», - полагает Флоровский [там же, с. 633, 634]. Фактически диалектические рассуждения философа не только далеко выходят за рамки неметафизической трактовки и интуитивизма, но представляют собой не что иное, как бесспорный образец дискурсивного мышления, для которого характерно соотнесение различных вариантов решения стоящей задачи на основе их последовательного перебора и алгоритма, где каждый последующий шаг обусловлен результатом предыдущего. Безусловно, это свидетельствует, что автору «Пути русского богословия» была доступна наукометрия нового поколения, тогда еще практически неизвестная.
Выводы
В заключение правомерно сделать следующие выводы. Во-первых, «Пути русского богословия» - центральное сочинение Г. В. Фло-ровского о русской культуре, ибо в этом сочинении всего полнее глубоко и оригинально раскрыт интеллектуальный образ России. Во-вторых, труд о. Георгия содержит новый взгляд на культурогенез русской культуры, учитывающий все основные культуросоставляю-щие компоненты. В-третьих, Г. В. Флоровский критически деактуа-лизирует целый ряд стереотипов, утвердившихся в теории и истории
русской культуры, противопоставив им собственный взгляд на вещи. В-четвертых, заострив внимание на проблемах равнодушия в России к культуре и выдвинув как альтернативный западноевропейскому православно-соборный гуманизм, философ ввел в русское почвенническое мировоззрение исходные посылки, препятствующие отодвиганию в «зону культурного отчуждения» национально приоритетных смыслов и ценностей. В-пятых, в работе «Путь русского богословия» Флоровский, опередив свое время, продемонстрировал особый, дискурсивный, уровень абстрактного мышления, и это положило начало новой трактовке русской культуры.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М. : Изд-во Академии
Наук СССР, 1958. 498 с. Соловьев В. М. Из предыстории российской культуры: у истоков культуроге-
неза // SCIENCE TIME. 2016. № 10 (34). С. 331-353. Флоровский Г. В. Пути русского богословия / отв. ред. О. Платонов. М. : Институт русской цивилизации, 2009. 848 с.
REFERENCES
Zimin A. A. I. S. Peresvetov i ego sovremenniki. M. : Izd-vo Akademii Nauk SSSR, 1958. 498 s.
Solov'ev V. M. Iz predystorii rossijskoj kul'tury: u istokov kul'turogeneza //
SCIENCE TIME. 2016. № 10 (34). S. 331-353. Florovskij G. V. Puti russkogo bogoslovija / otv. red. O. Platonov. M. : Institut russkoj civilizacii, 2009. 848 s.
