CC BY
1305
УДК 329.73
КИ- Лях КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ НАЦИОНАЛИЗМА
БЕНЕДИКТА АНДЕРСОНА
Аннотация. В статье обосновывается актуальность исследования феномена национализма, анализируется культурологическая теория национализма Бенедикта Андерсона, понимание мыслителем природы и происхождения феноменов нации и национализма, а также исторических типов национализма, рассматриваются сильные и слабые стороны данной концепции.
Ключевые слова: нация, национализм, исследования национализма, примордиализм, конструктивизм, Бенедикт Андерсон.
Mstina Lyakh CULTUROLOGICAL THEORY OF NATIONALISM
OF BENEDICT ANDERSON
Annotation. The article substantiates the relevance of the study of the phenomenon of nationalism, analyzes the culturological theory of nationalism of Benedict Anderson, thinker's understanding of the nature and origins of phenomenons of nation and nationalism, as well as the historical types of nationalism, examines strengths and weaknesses of the Anderson's concept. Keywords: nation, nationalism, studies of nationalism, primordialism, constructivism, Benedict Anderson.
Современные все более глубокие и экстенсивные процессы глобализации и интеграции в экономических, политических и культурных сферах вступают в противоречие с активизацией в мире националистических движений и идеологий. Национализм - сложный и многогранный феномен современной социальной реальности - становится неотъемлемым элементом региональных и глобальных политических процессов. В то же время, несмотря на более чем двухсотлетнюю историю осмысления этого явления, в общественных науках так и не было сформулировано общепринятой теории национализма, объясняющей его генезис, сущность и ключевые характеристики.
Национализм, и в качестве идеологической доктрины, и в качестве политической практики, формировался в различных регионах в уникальных, свойственных конкретной территории и историческому отрезку времени условиях. Такое историческое разнообразие повлияло на появление множества подходов и теорий, стремящихся объяснить феномены нации и национализма, выявить условия их возникновения, сущностные черты, виды и типы. С XIX столетия и вплоть до середины XX в., в осмыслении этого вопроса преобладал примордиалистский подход, рассматривающий этнос как изначальное и неизменное объединение людей с постоянными признаками. Таким образом, в рамках примордиализма и принадлежность к нации являлась врожденной характеристикой индивида, ровно как и разрез глаз или цвет кожи [4]. Во второй половине XX в. к анализу этого вопроса подошел новый подход - конструктивизм, рассматривающий общественные феномены не как заранее объективно заданную реальность, а как продукт человеческого сознания и деятельности, т.е. как искусственные социальные конструкты. Несмотря на то, что примордиализм и по сей день остается одним из ведущих подходов к этому проблемному полю, конструктивизм сформировал весьма аргументированную альтернативу в понимании феномена национализма.
Начало становления конструктивизма связывают с выходом в 1967 г. работы П. Бергера и Т. Лукмана под названием «Социальное конструирование реальности» [2]. Неудивительно, что наибольшее распространение данный подход получил в полиэтничных странах с неоднородным составом населения, среди которых США, Канада и Австралия. Конструктивизм рассматривает общественные феномены не как заранее объективно заданную реальность, а как продукт человеческого сознания и деятельности, т.е. как искусственно созданные социальные конструкты.
© Лях К.И., 2014
Большую роль в закреплении конструктивистского подхода в исследованиях национализма сыграл английский исследователь, профессор Корнельского университета Бенедикт Андерсон, опубликовавший в 1983 г. работу под названием «Воображаемые сообщества» [1]. В данной работе на основе широкого исторического материала исследователь приходит к выводу о том, что нация - это воображаемая целостность, некий мыслимый конструкт, а не заранее сформированная биологическая или социальная данность. Воображаемость означает не то, что нации не существует в принципе; Андерсон говорит о том, что каждый человек, считающий себя частью нации, не знает и никогда не узнает всех остальных представителей той же нации, однако при этом он может соотноситься с нацией как с целым. Андерсон, как и другие представители модернистских подходов, рассматривает нацию и национализм как феномены Нового времени и эры капитализма. Появление нации воссоздает для индивида осмысленную и понятную картину мира, утраченную после упадка религиозной составляющей мировоззрения в эпоху Реформации и Просвещения. Национализм по-новому связывает понятия власти, времени и общества. Таким образом, идея бессмертия души в сознании индивида как бы сменяется вечным существованием в нации через череду поколений, а религиозная эсхатология уступает место вере в развитие и укрепление нации в истории.
«Воображаемые сообщества» в объяснении Андерсона - это любые объединения, которые выходят за пределы взаимодействия «лицом к лицу», т.е. сообщества, где общность представляется абстрактно, а не реально. Поскольку воображаемых сообществ большое количество, они отличаются друг от друга способом такого абстрактного представления (тем, что именно и каким образом представляется). Тем не менее, все нации воображаются как ограниченные, поскольку ни одна из них не претендует на то, чтобы охватить собой все человечество, и суверенные, поскольку каждая нация мыслится как источник собственной власти.
По мнению мыслителя, формирование конструкта нации неразрывно связано с появлением печатного капитализма, поскольку через газеты, журналы и романы оформился целостный образ всей общности, т.е. того самого «воображаемого сообщества», передаваемого от индивида к индивиду не через непосредственный контакт с каждым элементом целого, а через прессу. Воображаемые сообщества средневековой Европы включали в себя только узкие группы образованных людей, способных читать на латыни. Капитализм сформировал новые образованные слои, т.е. постоянных читателей литературы на родном языке. В то же время книгопечатание потребовало единого стандартизированного литературного языка. Вследствие этого языки начали между собой соперничество за право быть избранными в качестве литературных языков и за первенство среди соседних наречий и диалектов. Развитие печати послужило толчком как к формированию национальных языков, так и к продвижению стандартизированных систем знания, распространяющихся в рамках заданных политических границах. Интересно, что Андерсон выделяет две наиболее значимые для формирования нации формы печатного дела - роман и ежедневную газету, через которые люди получают информацию о территории своего государства и ощущают связь с его пространством, осознавая его как целостное и национальное.
Подобная идея Андерсона является определенным развитием идеи Карла Дойча о комплимен-тарности социальной коммуникации. Согласно Дойчу [5], коммуникация в обществе обеспечивает передачу, хранение и поддержание общегрупповых моделей поведения, мышления и восприятия, которые включают в себя не только язык, традиции и обычаи, но свойственный данной нации юмор, досуг, отношение к тем или иным явлением и т.д. Комплиментарность в его теории означает взаимодополняемость и взаимное соответствие друг другу разных элементов одной структуры (языка, алфавита, правовых норм и т.д.).
Анализируя сложившиеся исторические формы национализма в разных регионах мира, Андерсон выделяет три идеальных типа.
1. Гражданско-республиканский или креольский национализм, имевший место в конце XVIII — начала XIX в. в Латинской Америке. Данный тип национализма является исторически первым по своему происхождению и обусловлен тем, что креолы - белое испаноязычное население колонии, родившиеся и выросшее вне метрополии, сформировали идею собственной национальности раньше европейцев. Встав перед необходимостью получения признания от представителей метрополии и, в то же время, отличаясь от коренных народностей колониальных территорий, креолы чувствовали острую потребность в конструировании собственной национальной целостности. Со временем средний класс данного региона начал постепенно приобщать к нации угнетенное, расово или лингвистически отличное население колонии. Как отмечает Андерсон, особую роль в этом процессе сыграли печатные средства массовой информации, и в особенности, национальные газеты. Примечательно, что ощущение неполноправности по отношению к метрополии различалось в Северной и Южной Америке. На южных территориях отсталость экономического развития и менее развитые средства коммуникации воспрепятствовали формированию единого испаноязычного государства. На севере, где рыночные и культурные центры, такие как Нью-Йорк, Бостон и Филадельфия, находились относительно близко друг от друга, развитость торговли и печати поспособствовала объединению колоний в борьбе за независимость и формированию единого государства.
2. Лингвистический национализм, основанный на общности языка и истории. Такой тип национализма сложился в государствах Центральной и Восточной Европы, где само формирование нации происходило стихийно. Интересно, что в Европе до прихода книгопечатного капитализма местные языки уже имели широкое распространение в органах власти, как, например, в английском парламенте. Выбор привилегированного языка определялся прагматическими целями, поскольку там преобладало сознательное стремление регионов к обретению целостности. В основе лингвистического национализма, как отмечает Андерсон, лежит идея об уникальности национального языка. И, поскольку существует языковое сообщество, должны существовать и политические институты, которые позволили бы поддерживать и сохранять лингвистические истоки. Как отмечает Андерсон, идеология такого типа побуждает небольшие этносы в составе многонациональных империй к национальной освободительной борьбе, формируя, при этом, свой четкий кодифицированный национальный язык. Так, ранее лишь устные диалекты, с помощью интеллектуальной элиты своего этноса обретают словари, грамматические правила, литературу и прессу. В итоге то, что существовало в виде разрозненных и неустойчивых явлений, обретает целостную национальную культуру. Одна из первых наций такого типа образовалась в начале XIX в. во Франции после Великой Французской революции.
3. Официальный национализм имперского государства, который нацелен на то, чтобы сформировать из многонационального населения единую нацию. Классическими примерами такого национализма являются последние европейские империи, распавшиеся после Первой мировой войны - Османская, Австро-Венгерская и Российская. Официальный национализм появился в Европе, когда древние династии, утратившие божественное объяснение своего владычества, начали натура-лизироваться. Постепенно развившаяся к тому времени активность национальных меньшинств империй начала представлять культурную и политическую угрозу для правящих элит. Официальный национализм и явился способом вхождения старых династий в новые национально воображаемые сообщества, взяв под контроль культурные процессы подчиненных этносов: образование, историю, государственную пропаганду и военную сферу. Определяя себя в национальных терминах, эти династии начали распространять свое влияние и за пределы Европы, что привело к тому, что официальный национализм начал восприниматься как имперский, позднее став примером для государств с других континентов - Сиама и Японии.
Описав три чистых типа национализма, Андерсон отмечает, что в дальнейшем каждый из них превратился в образец для подражания на новых территориях и в рамках новых культурно-
исторических контекстах. Примечательно, что исследователь не выделяет национализм в отдельную идеологию, поскольку в отличие от марксизма или фашизма он не имеет связной доктрины и представляет собой, подобно религии, скорее культурный феномен. Помимо анализа природы и типов национализма Андерсон задается вопросом о том, почему люди испытывают такую привязанность к нации, если она является лишь воображаемой. Ответ он находит следующий — дело не в выгоде от принадлежности к нации, ведь ее не выбирают, как не выбирают и родителей. Именно то, что принадлежность к нации требует жертв и нередко накладывает ограничение, и делает чувство сопричастности нации столь ценным. Андерсон не стремится описать его рациональными терминами, выводя его в сферу мистического.
Ряд исследователей отмечают, что при всем разнообразии исторических сюжетов и географических регионов, охваченных в исследовании Андерсона, он говорит скорее не о национализме, а о национальной идентичности [3]. Исследователя интересуют те культурные предпосылки, технические средства и экономические условия, которые формируют некую умозрительную общность разобщенных индивидов. Не случайно в отличие от большинства других авторов, пишущих о нации и национализме, он дает определение нации, но не национализма. Андерсон в явном виде не оговаривает, как соотносятся между собой проявления национальной идентичности и национализма как культурной системы. Скорее как культурная система в его повествовании характеризуется национальное самосознание — именно оно отвечает на вопрос об индивидуальном и коллективном бессмертии и преемственности во времени. Из предложенных им «модельных форм» национализма можно понять, что под национализмом он подразумевает и сепаратизм (в его этнической и гражданской формах), и строительство наций сверху, т.е. использует традиционные, политические представления о данном явлении.
Андерсон стремится ответить и на вопрос о том, как возникают границы воображаемого сообщества, его ограниченности в пространстве. Чтение литературы на одном языке выступает основным объяснением общенационального единства. Но такое обоснование содержит в себе ряд противоречий. В частности, роман на немецком языке может читать и немец и австриец, и швейцарец, при этом каждый из них будет относить себя к разным нациям. Чтобы разрешить это противоречие Андерсону в конечном итоге приходится прибегать к внеязыковой действительности — в случае воображенных сообществ Нового Света или колониальных народов.
Как отмечает отечественный исследователь теорий национализма В.В. Коротеева, «в работе Андерсона причудливо сочетаются экономический материализм и рассуждения о созидательных способностях воображения» [4, с. 69]. Примечательно, что, как и Геллнер [6], Андерсон говорит об объективной заданности некоторого числа устойчивых и живучих наций. Если Геллнер рассматривает в качестве критерия такой жизнеспособности развитость и отлаженность системы образования, пронизывающей все общество, то Андерсон апеллирует именно к эффективности и доступности печатных СМИ.
Таким образом, анализ национализма в теории Андерсона сведен, в большей степени, к культурной проблематике, нивелирующей роль социально-экономических и политических факторов. Подобная односторонность его теоретических построений вытекает из пристального рассмотрения скорее эмоциональной и смысловой сферы национальной жизни.
Глубинное понимание феноменов нации и национализма, причин их формирования и механизмов развития является неотъемлемым знанием для эффективной государственной политики, регулирования национальных конфликтов и поддержания устойчивой целостности государства. Работа Андерсона — одна из наиболее цитируемых в новейшей литературе по национализму - внесла особый вклад в исследование данного проблемного поля, позволив взглянуть на этот феномен с позиций
культурологических и лингвистических наук. Широта и разнообразие приведенных в работе примеров делают возможным ее прочтение в рамках различных научных подходов.
Библиографический список
1. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма / Б. Андерсон. - М., 2001.
2. Бергер П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лук-ман. - М.: «Медиум», 1995.
3. Коротеева В.В. Существуют ли общепринятые истины о национализме? // Pro et Contra. - 1997. - Т. 2. -№ 3. - С. 185-203.
4. Коротеева В.В. Теория национализма в зарубежных социальных науках / В.В. Коротеева. - М.: РГГУ, 1999.
5. Deutsch K. Nationalism and Social Communication: An Inquiry into the Foundations of Nationality Cambridge: MIT Press, 1953, 1966.
6. Gellner E. Nationalism: Culture and Power. N.Y.: New York University Press, 1995.
