CC BY
418
УДК 911
И.В. Абрамов
КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ КАК РЕСУРС ТУРИЗМА (НА ПРИМЕРЕ ХАНТЫ-МАНСИЙСКОГО ОКРУГА - ЮГРЫ)
IV. ABRAMOV
CULTURAL LANDSCAPE SUCH AS A RESOURCE OF TOURISM (BY THE EXAMPLE OF
DISTRICT KHANTY-MANSIYSK - UGRA)
Пермский государственный университет, 614990 г. Пермь, ул. Букирева, 15, тел. (342) 239-66-01, факс (342)
239-63-54, e-mail: [email protected]
Статья посвящена проблемам развития культурных ландшафтов в Ханты-Мансийском округе - Югре. Прослежены современные тенденции в сфере охраны культурно-исторического наследия в России и мире, оценены перспективы Югры как туристского региона. Соприкосновение этих сфер в постиндустриальном обществе является мощным сегментом экономики с высокой доходностью. На основе анализа мирового турпотока показана целевая аудитория туристов, которых заинтересует глубинка России. Этнокультурная и археологическая специфика объектов наследия Югры в этом смысле может выступить альтернативой сырьевому развитию региона.
Ключевые слова: этнокультурный ландшафт; наследие; бэкпэкинг; традиционное природопользование; культурно-познавательный туризм.
Идеи сотворчества человека и природы получили распространение в конце XIX в., но концепция культурного ландшафта оформилась из них только столетие спустя. К настоящему времени в российской географической науке сложилось три основных подхода к культурному ландшафту: классический ландшафтный подход, этнолого-географический и информационноаксиологический. В контексте развития туризма предпочтительным является последний подход, в трактовке которого культурный ландшафт находится в полном соответствии с методологией, выработанной ЮНЕСКО в отношении объектов Всемирного природного и культурного наследия. Разработчиком этого подхода в России является Институт культурного и природного наследия им. Д.С. Лихачева: культурный ландшафт понимается как природно-культурный территориальный комплекс, сформировавшийся в результате эволюционного взаимодействия природы и человека, его социокультурной и хозяйственной деятельности и состоящий их характерных сочетаний природных и культурных компонентов, находящихся в устойчивой взаимосвязи и взаимообусловленности [3. С. 16].
В данном подходе природные и культурные компоненты составляют единое целое, а не только являются фоном или фактором воздействия одного по отношению к другому. Ключевыми терминами при рассмотрении культурного ландшафта в контексте информационно-аксиологического подхода являются: наследие, информация, предметная ценность, природно-культурный
территориальный комплекс, развитие (эволюция), аутентичность, целостность [3. С. 16].
Представления о культурном ландшафте как феномене наследия являются весьма удобным инструментом для создания особо охраняемых территорий - природных и историко-культурных, к которым прежде всего относятся национальные парки и музеи-заповедники, являющиеся ресурсами туризма. Долгое время культура и природа охранялись отдельно, но к концу ХХ в. отраслевой подход к наследию себя исчерпал, не отвечая требованиям современности. Крупный сдвиг в данной сфере произошел в 2001 г., когда решением ЮНЕСКО уникальные феномены живой традиционной культуры стали рассматриваться как неотъемлемая часть культурного наследия. В настоящее время изменяется отношение коренного населения к особо охраняемым территориям: из объектов изучения они постепенно превращаются в объекты сохранения и возрождения. Постепенно приходит понимание территории как системного целого, что является залогом оптимизации территориального развития и предупреждения экологических проблем. Это в полной мере отвечает мировым требованиям перехода к устойчивому развитию, провозглашенному в 1992 г.
© И.В. Абрамов, 2009
Для туризма историко-культурный потенциал территории является основой развития. Культурно-познавательные мотивации в настоящее время являются ведущими, и доля соответствующего вида туризма в общемировом туристском потоке составляет не менее 40%. Минимальный набор ресурсов для культурно-познавательного туризма может дать любая местность, но для его массового развития требуется концепция развития туризма, основанная на использования объектов историко-культурного и природного наследия. В основу такой концепции можно положить региональный комплексный историко-культурный анализ территории, предполагающий различные подходы [1]. Он также может использоваться при проектировании ООПТ, выявлении культурных ландшафтов, обосновании экологического каркаса территории, в ландшафтном планировании.
Туристская индустрия является одной из наиболее заинтересованных в сохранении и возрождении объектов наследия отраслей бизнеса, но она же нередко ответственна за ухудшение состояния памятников, что в последующем отражается на качестве туристского восприятия. Поэтому основная проблема культурно-познавательного туризма состоит в том, чтобы объединить две противоположные на первый взгляд тенденции - сохранение объектов наследия и развитие туризма -таким образом, чтобы они не противоречили друг другу, а дополняли одна другую.
Одной из эффективных форм объединения охранных и рекреационных функций выступает концепция «культурного ландшафта», являющегося также и непосредственным объектом наследия. На Западе данная интеграция проявилась особенно отчетливо: появились бизнес-планы,
опирающиеся на новую экологичную концепцию, в которой культурный ландшафт выступает моделью интеграции экономики и экологии через инновационные стратегии управления. Так, на примере горного курорта Вистлер Эндрю Мак Гивен показывает, как применяется концепция культурного ландшафта для создания благоприятного имиджа территории [11].
В 1992 г. понятие культурного ландшафта было включено как отдельная дефиниция в систему подразделений культурного наследия. Зачисление объекта в список Всемирного наследия производится на основании заключения комиссии специалистов о его значимости и ценности для мировой культуры. Такое признание дает карт-бланш на развитие территории и, по сути, является бесплатной рекламой для туристов. Но далеко не все объекты, описания которых указывают на принадлежность к культурному ландшафту в заявках, получают этот статус. Должно быть четко выражено главное качество культурного ландшафта: в качестве объекта наследия он должен репрезентативно представлять конкретный геокультурный регион и быть способным продемонстрировать отличительные черты этого региона. Как правило, в культурном ландшафте заключена семантика особого духовного (сакрального) отношения к природе.
Включенные на сегодняшний день в список Всемирного наследия культурные ландшафты можно поделить по историческому признаку на два блока: палеокультурные и исторические [2]. Палеокультурными ландшафтами М. Е. Кулешова предлагает называть оставленные человеком древние культурные ландшафты, возникшие в доисторическое или историческое время. Свидетельства материальной культуры представлены в них руинами или археологическими находками. Они более не используются в целях, ради которых создавались. Исторические же ландшафты, наоборот, продолжают сохранять свою функцию и эволюционировать, хотя их возникновение может относиться к глубокой древности. Существует и более детальное типологическое деление, определяемое характером их использования в прошлом и настоящем: городские, сельские, сакральные, дворцово-парковые, индустриальные, мемориально-ассоциативные, этнокультурные ландшафты и пр.
Наша страна во Всемирном наследии представлена в основном архитектурными памятниками православной культуры европейской части России, где главное место занимают монастырские ландшафты. Всемирное же наследие азиатской части России представлено всего тремя природными объектами: «Озеро Байкал», «Вулканы Камчатки», «Золотые горы Алтая». Это широко известные брэнды, привлекающие иностранных туристов контрастами разнородных ландшафтов. Западной Сибири, сравнительно однородной ландшафтной стране, в природной категории «выстрелить» почти нечем - любителей болот на вечной мерзлоте очень мало. Относительно перспективным может быть лишь позиционирование богатств Обской поймы как уникальной экосистемы, орнито- и ихтиофауна которой отличается высоким разнообразием и насыщенностью.
Культурное наследие Сибири и Дальнего Востока в мировом наследии пока вообще не представлено; из культурных ландшафтов официальный мировой статус имеет только Куршская Коса [4]. Она представлена совместно от России и Литвы, по инициативе последней. В ближайшем будущем в эту категорию может реноминироваться историко-культурный комплекс Соловецких островов, относящийся сейчас к категории культурного наследия, но, по мнению РосНИИ
культурного и исторического наследия, включающий в себя окружающий ландшафт и составляющий с ним единое целое [4]. Также готовятся к номинации ряд культурных ландшафтов европейской России [2].
Для Западной Сибири как туристского региона в становлении объектов культурного наследия кроются широкие перспективы. Необходимо акцентировать внимание туриндустрии на этнокультурной специфике региона. Организация этнокультурных ландшафтов как объектов Всемирного наследия окажет колоссальную помощь в привлечении туристов. Это ресурс для развития культурно-познавательного, экологического, этнографического, сельского туризма.
Туркомпании это тоже понимают и делают шаги навстречу: тюменским туроператором
спроектирован интересный комбинированный маршрут по Березовскому району Ханты-Мансийского автономного округа (ХМАО), использующий большое количество культурных ресурсов региона [6].
Ханты-Мансийский округ - Югра в целом отвечает главному требованию культурного ландшафта как объекта Всемирного наследия: он репрезентативен, являясь в географическом и этноисторическом планах сердцем Западной Сибири. Этнонимы составляют официальное название округа. Только Западную Сибирь стоит понимать не в границах экономического района, а как физико-географическую (ландшафтную) страну, природные условия которой определили особый уклад жизни населяющих ее народов и особый тип природопользования. Поскольку угорская ветвь коренных народов самая представительная в Югре, то, очевидно, что ханты и манси, еще сохранившие живую традиционную культуру, должны предстать в качестве основного содержания культурного ландшафта наравне с родным ландшафтом.
Живые традиционные культуры - одно из лучших предложений в туриндустрии сегодня. На его базе возникло новое направление - deep tourism (глубокий туризм), в основе которого -погружение в чужую культуру. Компании, занимающиеся этим совершенно новым видом туризма, имеют штат квалифицированных исследователей-путешественников, которые много лет изучали конкретные регионы, знают историю и культуру, мифы и легенды, этническую специфику страны. Практика привлечения специалистов (этнологов, историков, культурологов, психологов) к созданию принципиально нового и необычного продукта на туристическом рынке уже опробована в Америке и Европе. Такие поездки отличаются высокой ценой, но зато их качество не ставится под сомнение.
Бюджетной альтернативой этому течению стал backpacking (бэкпэкинг) - по сути тот же глубокий туризм, но самодеятельный [7]. Он быстро обрел популярность среди европейской молодежи: стало нормой выезжать в далекую страну «с билетом в один конец и оптимизмом в кармане». Бэкпэкеры не отягощены саквояжем - в их рюкзаке одним из обязательных предметов является путеводитель «Lonely Planet» - «библия» бэкпэкеров, заменяющая им дорогостоящих гидов.
Бэкпэкинг символизирует свободу перемещений и открытость, «незамыленность» взгляда, готовность принять чужую культуру, а не отгораживаться от нее стенами отеля. За 2006 г. больше половины жителей западных стран в возрасте от 18 до 34 лет путешествовали. Лишь пятая часть из них ездила по путевке, а 80% прокладывали путь без посторонней помощи, бронируя авиабилеты в Интернете и договариваясь о проживании в гостиницах и аренде транспорта на месте. Согласно исследованию Всемирной конфедерации молодежного и студенческого туризма, средняя поездка бэкпэкера длится 63 дня, а каждый десятый молодой путешественник покидает отчий дом больше чем на полгода [7]. И что примечательно, бэкпэкинг перестал быть лишь молодежной модой - теперь в дальние страны с рюкзаком за плечами отправляются вполне состоявшиеся и небедные люди. Как говорит Рольф Поттс, писатель и теоретик современного кочевничества, длинное, иногда многолетнее путешествие стало «непременным элементом жизненного плана человека».
Россия пока за орбитой этого процесса - и как принимающая, и как отправляющая сторона. Однако, примеряясь к мировым тенденциям, можно прогнозировать включение страны в орбиту бэкпэкинга в ближайшем будущем. Необходимо идти навстречу этому процессу, потому что бэкпэкеры являются «первооткрывателями» туристских ресурсов, выражаясь языком туриндустрии, осуществляют их брэндинг. «Для стран, которые хотят себя продвинуть на рынке, сложно найти лучших пропагандистов», - считает Кансенг Ои, профессор Копенгагенской школы бизнеса [7]. Именно они первыми освоили Бали, Гоа и Прагу. А страны, загораживающиеся от бэкпэкеров, такие как Россия, мало чего достигают и в деле привлечения «путевочных» туристов. Создатель знаменитого путеводителя «Lonely Planet» Тони Вилет считает бэкпэкеров благом для мира: «Их деньги идут напрямую местным жителям, а не какому-нибудь Шератону или Хилтону». Капитализация мирового рынка молодежных путешествий (на 80% бэкпэкерского) за 2003-2007 гг.
З
увеличилась на 36% и составила около € 230 млрд [7]. России от этого сочного пирога перепадают сущие крохи. На долю страны приходится всего 1 % мирового турпотока.
Мировой опыт показывает, что культурные ландшафты являются великолепными аттрактантами. Говоря о Югре, необходимо отметить, что появление объектов Всемирного наследия на территории округа будет способствовать развитию въездного туризма. Туристу, особенно бэкпэкеру, всегда интересней интерактивная деятельность, нежели просмотр экспонатов. Упор должен делаться на создание услуг, предоставляющих туристу роль активного участника в процессе познания. Например, участие в ремесле коренного жителя - охотника, оленевода, рыболова, когда невольно для туриста будет происходить его проникновение в культуру - будь то казымского оленевода-ханта или кондинского охотника-манси. Туризм такого рода рациональнее всего организовывать в местах традиционного проживания коренных народов, которые, по сути, являются этнокультурными ландшафтами. Такие туры предполагают длительное проживание и требуют развитого гостиничного бизнеса, особенно наличия отелей двух-, трехзвездного уровня или сети кемпингов. Незнание туристами местного языка, как правило, не становится большой преградой для общения, потому что обоюдное его желание и труд «всё перетрут» в прямом смысле: физический труд, как правило, однозначен на всех языках и объединяет участвующих в нем людей. Хотя, если говорить серьезно, широкая языковая поддержка должна быть обязательным условием подобных проектов.
На базе традиционных ремесел можно создать школу для туристов, где будут даваться мастер-классы профессионалами из числа коренных жителей. На детях эта схема успешно апробирована (лагеря-стойбища), но в детских проектах велика доля бюджетных средств. Идеальным же результатом должно стать создание самоокупаемой на первых порах, а в будущем прибыльной схемы. Во главе угла должно стать формирование условий для притока туристов, особенно европейских.
Всего в 2002 г. в Югре побывало 57 тыс. иностранцев, из них 299 туристов из Германии, 265 из США и 149 из Великобритании, остальные преимущественно из СНГ [8]. В общей массе иностранных гостей, въезжающих сегодня в Россию (7,4 млн чел.), доля ХМАО очень скромная - к тому же надо учитывать, что из стран СНГ в Сибирь едут работать, а не отдыхать. Югре необходимо громко заявить о себе на внутренней и на международной арене как о туристском регионе. Особенно актуально создание привлекательного имиджа региона в бэкпэкерской среде Европы, как наиболее активной и отзывчивой на новые предложения рынка путешествий аудитории. Интерес к России за рубежом существует, но он никак не подогревается и не поддерживается отечественными государственными структурами. Россия по-прежнему остается за «железным» занавесом стереотипов, усиленным сложным визовым режимом и отсутствием гостиниц среднего класса. Имиджевая реклама ведется крайне слабо, хотя это задача государственного масштаба (все помнят, как правительство Турции рекламировало по три месяца свои курорты на Первом российском канале).
В Югре о глубоком туризме и бэкпэкинге пока мало кто слышал, наибольшее развитие там получил деловой (58 % от всего турпотока в 2004 г.) и событийный туризм [8]. Пятый Всемирный конгресс финно-угорских народов, проходивший в Ханты-Мансийске в июне 2008 г., показал, что родственные сибирским уграм европейские народы готовы приезжать в Сибирь, чтобы прикоснуться к живой культуре своих предков, но оказалось, что познакомиться с традиционной культурой в условиях города практически невозможно. Так, увиденные автором мероприятия, проводимые в рамках форума, выглядели ненатурально. Лубочный характер традиционной культуры, представляемой на сцене, оленьи шкуры, выделанные уграми на бетонной плитке, выложенной таджиками, наводили на мысли о неуместности происходящего. Неуместности в прямом смысле -оторванности от мест, где все это наполнило бы глубоким смыслом традиций, стало бы отражением внутреннего мира и религиозной мифологии. Ареной этнических праздников должна быть территория традиционного природопользования или природный парк (т.е. культурный ландшафт). Только тогда исчезнет казенность в выступлениях - коренное население не будет стеснено чуждой городской средой и откроется гостям для диалога.
Концепция культурного ландшафта может стать стержнем бизнес-плана, где изложенные идеи найдут применение, поскольку одно из прикладных значений культурного ландшафта -развитие туризма. Это позволит обосновать инвестиции и придать культурному ландшафту статус охраняемой территории, что смогло бы обеспечить становление культурно-познавательного, экологического, этнографического, сельского туризма, и главное - позволило бы сохранить исчезающую культуру сибирских аборигенов. Сейчас культурный ландшафт фигурирует в рамках
федерального закона «Об объектах культурного наследия...» в категории «достопримечательные места» (ст.3) [9]. Согласно Земельному кодексу РФ достопримечательные места входят в группу земель историко-культурного назначения, т. е. особо охраняемых территорий и объектов, со всеми вытекающими ограничениями землепользования [5]. Теоретически культурный ландшафт может быть оформлен именно как культурный ландшафт, а не как особо охраняемая территория иного ранга, как, например, упоминавшийся уже Соловецкий историко-архитектурный и природный музей-заповедник, являющийся ярким примером культурного ландшафта.
Однако спустя 6 лет после принятия закона «Об объектах культурного наследия.» культурный ландшафт все равно не стал самостоятельным видом наследия. В России сложилась странная ситуация: среди отечественных объектов Всемирного культурного наследия нет ни одного, созданного на базе культурного ландшафта в понимании указанного закона или на основе историкокультурных заповедников, исторических поселений, которые предложены в качестве новых типов историко-культурного наследия (ст. 57, 59). По сути, декларируемые в законе культурные ландшафты (как вид достопримечательного места), историко-культурные заповедники и исторические поселения - это палеокультурные ландшафты, т.е. они становятся альтернативой давно существующим музеям-заповедникам. В законе не нашлось места живой культуре, культурные ландшафты оказались связаны исключительно «с историей формирования народов и иных этнических общностей на территории Российской Федерации» (ст.3), а не с настоящей жизнью народов..
Такое понимание наследия отразились на его структуре. В Югре преобладание археологии тотально: 94 % от общего количества поставленных на учет объектов историко-культурного наследия. Остальные виды наследия представлены незначительно: памятные места - 3 %, исторические памятники - 2 %, архитектурные - 1 %. Диспропорция объясняется не только палеокультурной спецификой наследия региона, но и спецификой рабочего подхода: большая часть объектов историко-культурного наследия выявлена в результате обследования территорий, отводимых под хозяйственную деятельность.
Собственно культурные ландшафты в России никогда не создавались юридически, они всегда были опосредованы другими типами наследия. В большинстве случаев скрытые культурные ландшафты лежат в границах различных особо охраняемых территорий: заповедников, заказников, национальных парков, памятников природы и культуры, музеев-заповедников. Как правило, территории, выдвигаемые на получение статуса культурного ландшафта Всемирного наследия ЮНЕСКО, уже являются охраняемыми внутри страны, т. е. их природно-культурная ценность признана выдающейся. Культурный ландшафт может быть таковым и без статуса охраняемой территории, но это скорее говорит о его непризнании (малой ценности), о невнимании властей к нему или вообще об отсутствии каких-либо исследований на его землях; в этом случае им невозможно управлять.
К природно-культурному наследию Югры могут быть применимы разные статусные определения охраняемых территорий: природный парк, национальный парк, музей-заповедник (историко-культурный заповедник), территория традиционного природопользования. Важно, поскольку сегодня речь идет о приоритете сохранения живой культуры коренных народов, чтобы при этом защищалась исконная земля проживания, где коренные жители реально занимались традиционным природопользованием и продолжают (возобновят) свою деятельность. Таким образом, основным объектом охраны становится исторически сложившийся культурный ландшафт с явно выраженной природной основой. Этому наиболее подходят декларируемые, но так и не созданные территории традиционного природопользования.
Естественным требованием для природно-культурного территориального комплекса, претендующего на номинацию культурного ландшафта ЮНЕСКО, должно быть отсутствие на его территории нефте-, газодобычи и другой промышленности, видоизменяющей ландшафт и препятствующей ведению традиционного хозяйства коренного населения. Гармоничность культурного ландшафта определяется, прежде всего, антропогенным фактором, способностью и стремлением социума вести экофильное, рациональное природопользование. Инфраструктура должна сохранять экологическое равновесие территории, а рекреационная нагрузка соответствовать емкости ландшафта. Но пока говорить об опасности рекреационной перегрузки рано - туристов в Югре слишком мало, и надо работать над увеличением въездного турпотока. С этой точки зрения одним из главных условий успеха является транспортная доступность территории, особенно возможность круглогодичного подъезда автотранспорта.
На территории ХМАО наиболее благоприятными естественно-историческими предпосылками для присвоения статуса этнокультурного ландшафта как объекта Всемирного наследия обладает
окрестность оз. Нумто. Это «Божье озеро» - одно из наиболее почитаемых священных мест коренных народов Обского Севера. Сейчас «Нумто» - природный парк окружного значения. Создан он в 1997 г. для сохранения уникальных природных экосистем Казымской низины и Сибирских Увалов, видового разнообразия растительного и животного мира на границе ареала тайги и тундры, сохранения историко-культурного наследия и традиционного уклада жизни казымских ханты и лесных ненцев, компактно проживающих на его территории [10]. Налицо целостный подход к наследию, пропагандируемый ЮНЕСКО. Отрицательной чертой территории является значительная удаленность от существующей наземной транспортной сети. Парк расположен в восточной части Белоярского района на площади более 721,8 тыс. га, протяжённость его с севера на юг около 150 км, с запада на восток - 50 км. Территория парка - водораздел с несудоходными истоками р. Надым.
Также перспективным этнокультурным ландшафтом является территория, прилегающая к оз. Пунси в бассейне р. Большой Салым в южной части Нефтеюганского района [3. С. 580]. Местные ханты сохранили практически все знания и навыки, связанные с традиционным образом жизни, владеют историческими технологиями и ремеслами. Здесь расположено около десяти традиционных поселений-юрт салымских хантов. Примечательно и то, что здесь сохранилась самая южная в Западной Сибири популяция северного оленя. В настоящее время решается вопрос о придании этой территории статуса природного парка, как наиболее адекватной формы охраны природнокультурного наследия.
Использование культурного ландшафта как концепции является актуальным и для создания охраняемых территорий, предметом которых являются палеокультурные (археологические) ландшафты. Ведущая роль в них, как правило, принадлежит ландшафтам, содержащим различные формы захоронений - некрополи, курганы, могильники и пр. Довольно часто они представлены в единой системе со святилищами, а также с поселениями. Формой сохранения палеокультурных ландшафтов в России являются музеи-заповедники, достопримечательные места и декларируемые историко-культурные заповедники, исторические поселения.
Археологические объекты на территории ХМАО расположены, как правило, в труднодоступных местах и незаметны для стороннего наблюдателя, но при этом составляют львиную долю наследия. Музеефикация самых значимых и интересных археологических объектов стоит на повестке дня - в настоящее время Югра не имеет ни одного музея-заповедника и природноархеологического парка. Представлять округ должны, прежде всего, такие уникальные археологические комплексы, как «Барсова Гора» в Сургутском районе и ландшафтный археологический парк «Соровские озера» в Нефтеюганском районе. Но реализация этих проектов еще далека от завершения.
Помимо исторической ценности, упомянутые объекты отличаются выгодным транспортным положением: «Барсова Гора» расположена в 8 км от Сургута на пересечении путепроводов и доступна для автомобильного транспорта круглогодично. «Соровские озера» расположены в 30 км от ж/д станции Салым и асфальтовой дороги. Однако относительно крупных мировых транспортных потоков эти территории все равно остаются глубокой провинцией. Серьезным ограничением для туризма будет небольшая сезонная доступность природных «экспонатов», связанная с длительным снежным периодом.
С точки зрения сохранения культурного наследия и развития туризма было бы перспективнее презентовать эти территории не как палеокультурные ландшафты, а как исторические (живые) ландшафты. Археологические ландшафты, даже реконструированные, не так перспективны для развития туризма, как этнокультурные, в которых присутствует живой человек - носитель традиционной культуры. Палеоландшафты сильно проигрывают в интерактивности, что ограничивает целевую аудиторию туристов. К тому же в России предлагается преимущественно пассивная форма познавательного туризма на объектах культуры. Необходимо создавать объекты, где туристы не просто заняты созерцанием, а участвуют в археологических раскопках, соприкасаясь таким образом с историей.
Подводя итог, можно сделать ряд выводов:
1. Историко-географические предпосылки территории определяют специфику культурного наследия. Сохранившиеся на территории Западной Сибири традиционные культуры коренных народов являются одним из самых востребованных в мире видов наследия, поскольку являют собой пример безущербного экологического взаимодействия человека с вмещающим
ландшафтом, образуя единый с ним комплекс - этнокультурный ландшафт. Это положение коррелирует с концепцией устойчивого развития человечества.
2. При выделении и охране объектов комплексного наследия наиболее перспективна концепция культурного ландшафта (информационно-аксиологический подход), так как центральным понятием концепции является представление о природно-культурном территориальном комплексе как о исторически равновесной системе, в которой природные и культурные компоненты составляют единое целое. Представление о культурном ландшафте во многих странах стало методом формирования и развития систем особо охраняемых территорий -природных и историко-культурных, прежде всего таких, как национальные парки и музеи-заповедники. В России есть специальный вид охраняемых территорий, наиболее полно отражающих суть этнического культурного ландшафта - территории традиционного природопользования. Но пока их существование в данном статусе имеет лишь декларативный характер.
3. Азиатская часть России в целом и Западная Сибирь в частности не представлены в списке Всемирного наследия. Ханты-Мансийский округ с данной позиции можно рассматривать как репрезентирующую территорию Западно-Сибирского геокультурного региона. Учитывая его природно-этническую специфику в контексте наследия, Югру можно представить в номинации естественного культурного ландшафта с этнической (сакральной) доминантой (этнокультурный ландшафт). По мнению автора наиболее перспективным в этом отношении является окрестность оз. Нумто (Белоярский район) в границах одноименного природного парка.
4. Приобье является территорий широкого распространения археологического наследия. При его музеефикации весьма актуально использование концепции культурного ландшафта. Наиболее перспективны в этом отношении археологические комплексы «Барсова гора» и «Соровские озера», сочетающие большую историческую ценность и транспортную доступность. Археологические ландшафты также могут номинироваться в список Всемирного наследия как рукотворные культурные ландшафты.
5. Развитие туризма является одним из приоритетных направлений региональной политики Ханты-Мансийского автономного округа. Обладая большим потенциалом для становления культурнопознавательного туризма, Югра слабо его использует, больше акцентируя внимание на развитии спорта как туризма и событийного туризма на его основе.
Концепция культурного ландшафта рассматривает туризм как одну из доходных статей бюджета. Надо работать над включением выдающихся природно-культурных территориальных комплексов округа в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, что всегда приводит к росту туристской активности, прежде всего международной. Необходимо наладить отношения с университетами, молодежными организациями развитых стран, которые являются основными поставщиками туристов миру. Особое внимание уделить бэкпэкерам - одной из самых подвижных категорий туристов. Они поедут на Север, если создать мотивы путешествия. Для жителей крупных городов России такие туры также могут стать привлекательным продуктом. По мнению автора, привлечь в Сибирь могут территории проживания коренных народов (этнокультурные ландшафты), если там наладить обучение традиционным ремеслам и создать интерактивный курс знакомства с культурой таежных охотников, рыболовов, оленеводов.
Библиографический список
1. Бунина О.А. Комплексный историко-культурный анализ региона и его значение для этнического туризма (на примере создания историко-культурного территориального комплекса казачьего быта в Ставропольском крае) // География и туризм: сб. науч. тр. Пермь, 2006. Вып.4. С. 37-45.
2. Кулешова М.Е. Культурные ландшафты в списке объектов всемирного наследия // Изв. РАН. Сер. Геогр. 2007. №3. С.7-17.
3. Культурный ландшафт как объект наследия / под ред. Ю.А. Веденина, М.Е. Кулешовой. М.: Ин-т Наследия; СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. 620 с.
4. Объекты Всемирного наследия ЮНЕСКО, расположенные на территории бывшего СССР.
Подробные описания / сост. В.Р. Крогиус, Н.В. Максаковский, 2008. ИКЬ:
http://www.heritage.unesco.ru (дата обращения 10.10.08).
5. Охраняемые природные территории в России: правовое регулирование. Аналитический обзор федерального законодательства / под. ред. А.С. Шестакова. Москва, 2003. С. 24.
6. Пустовских Е.В. Состояние и перспективы развития этнографического туризма в Березовском районе Тюменской области // География и туризм: сб. науч. тр. Пермь, 2006. Вып.4. С.188-191.
7. Рагозин Л. Час пик на обочине // Русский Newsweek. 2007. №47 (171).
8. Сайт администрации Ханты-Мансийского автономного округа. URL:
http://www.admhmao.ru (дата обращения 15.10.08).
9. Федеральный закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» от 25 июня 2002 г. № 73-ФЗ // Российская газета. 2002. №116-117 (2985).
10. Энциклопедия Ханты-Мансийского автономного округа «Югория» [Электронный ресурс]: в 3-х т. Ханты-Мансийск, 2000 г. 1 электрон. опт. диск (CD-ROM).
11. Mc Gavin Andrea. Integrating Ecology and Economics in Whistler’s Shifting Landscape. Whistler Museum and Archives. 2006. 16 p.
SUMMARY
The development of tourism is one of the major directions of regional policy of Khanty-Mansiysky region. The concept of cultural landscape considers tourism as one of most profitable of their budget. In particular, the Asian part of Russia and Western Siberia are not presented in the list of the World’s heritage. Khanty-Mansiysky district from the given position it is possible to consider as a represrntative territory of West-Siberian geocultural region. Considering its nature-ethnic specificity in context of a heritage, Ugra has to be in a nomination of a natural cultural landscape with an ethnic (sacral) dominant (an ethnocultural landscape). According to the author’s opinion the most perspective is the Numto lake surroundings (Beloyarsk region) within the border of the same natural park.
