CC BY
41
КУЛЬТУРНЫЕ СТИЛИ И МЕЖКУЛЬТУРНЫЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Н. П. Безуглова
Аннотация. В статье анализируется роль культурных стилей как эффективного инструмента анализа межкультурных взаимодействий. Автор демонстртрует взаимосвязь культурных стилей с образовательными системами и стилями менеджмента.
Ключевые слова: культура, межкультурные взаимодействия, межкультурный менеджмент, культурные стили, учебные стили, стили менеджмента.
Summary. The article analyzes the role of cultural styles as an effective tool for analyzing intercultural interactions. The author shows the correlation between cultural styles, on the one hand, and educational systems and styles of management, on the other.
Keywords: culture, intercultural interactions, intercultural management, cultural styles, educational styles, styles of management.
228
Если задаться вопросом о возможности описания или объяснения культуры без использования стереотипов, то будет дан отрицательный ответ, так как «объективных» изображений культуры не бывает. Это относится как к исследованию культуры с точки зрения внутренней перспективы, так и к исследованию культуры с точки зрения перспективы внешней, так как оба подхода связаны с областью, не поддающейся всестороннему описанию по причине ее сложности. Уже одна попытка выявить культурные особенности принуждает исследователя, использующего любой подход, предпринять редукцию комплексности феномена культуры. Такая редукция возможна при использовании категоризации, которая со своей стороны всегда относительна. С другой стороны, без сомнения существует серьезная потреб-
ность в «компактном» культурном знании на фоне возрастающей международной мобильности и процессов глобализации. Многочисленные справочники и путеводители по культурам типа «Эти странные греки» или «Эти странные американцы» меньше всего соответствуют этому требованию, поэтому вопрос должен ставиться по-другому: Как можно совместить высокую степень компактности изображения культуры с дифференцированной системой категорий и возможно более низким уровнем стереотипов?
При этом с методической точки зрения речь идет о балансе между ориентированными на единичный случай микроанализами и обобщающими макроанализами. Находящийся в распоряжении исследователей инструментарий, как правило, необязательно подходит для достижения желатель-
ного баланса. Отталкиваясь от краткого критического анализа сегодняшнего состояния дел в области западных межкультурных микро- и макроанали-тических методов исследований межкультурных взаимодействий следует обратиться к исследованиям культурных стилей, которые кажутся подходящей основой для более сбалансированного обращения со сложностью культуры. Следует проанализировать потенциал исследований культурных стилей как эффективного метода анализа межкультурных взаимодействий.
Самые известные макроисследования культурной специфики относятся к шестидесятым годам прошлого века. Они разрабатывались Э. Холлом [1] и Г Хофстеде [2] на начальной стадии развития исследований межкультурной коммуникации и межкультурного менеджмента и были продолжены до сегодняшнего дня разнообразными модификациями исследований межкультурных взаимодействий. Хотя Э. Холл в своем антропологическом исследовании предпринял совершенно другой подход к рассмотрению культуры, чем Г. Хофстеде в рамках своего эмпирического социального исследования, методически, оба они обратились к категоризации в виде «культурных параметров». При исследовании 116 000 сотрудников IBM 53 стран мира Г. Хофстеде выделил первоначально 4 параметра: дистанция власти, индивидуализм/коллективизм, устранение неопределенности, мужественность/ женственность. В более поздних исследованиях в качестве пятого параметра он ввел параметр «долгосрочная/ краткосрочная ориентация» [2].
Э. Холл маркировал свои параметры полюсами «культуры высокого контекста» и «культуры низкого контек-
ста», а также разделением культур на «моноактивные» и «полиактивные» типы. Если Э. Холл предпринял классификацию стран скорее осторожным и косвенным способом, то Г Хофстеде устанавливает для параметров конкретные измерительные индексы исследованных им стран. Таким образом, измерительный индекс параметра «дистанция власти» Малайзии составляет 104 пункта, в то время как измерительный индекс Дании 18 пунктов, результатом чего является наличие низкой дистанции власти и плоской производственной иерархии на датских предприятиях. Все измерения можно также представить в виде рангов, на основании которых Малайзия получает место № 1, а Дания место № 51 [1, с. 30].
Проблемные места исследований, использующих крупный растр при анализе культур, очевидны, и их можно обобщить в нескольких пунктах. Макроисследования, применяющие «культурные параметры», ведут к избыточной генерализации, результатом чего является формирование абстрактных средних величин, ничего не говорящих о конкретных индивидуумах и их повседневном поведении в рамках культуры и во время межкультурных взаимодействий.
Даже если исследователи утверждают, что при исследовании культурных параметров доминировали методы исследования с точки зрения внутренней перспективы культуры, то все равно одно только обозначение измерений параметрами означает то, что в культуру приносится что-то «снаружи». Исследователь, оперирующий такими разграничениями, наверняка проводит различие между «внутренней» и «внешней точкой зрения» на культуру, но упускает из виду, что куль-
229
туры представляют собой не закрытые «контейнеры», а продукты межкультурного взаимодействия. В этом смысле исследования с «точки зрения внутренней перспективы» более диф-фузны, чем исследования с «точки зрения внешней перспективы».
Исследования на основе культурных параметров обладают описательными, а не объяснительными функциями, так как «регистрируют» культурные особенности, но необязательно их понимают. Это благоприятствует стереотипическому стилю мышления и деятельности. Культурные параметры задают спектр возможных форм реализации культуры. То, что не поддается учету этими параметрами, поневоле утаивается. Параметры устанавливают растр описания культуры, которая получает в этих границах минимум одну виртуальную реальность.
Кроме того против применения исследования Г. Хофстеде как своего рода руководства для оценки международных деловых партнеров говорит его возраст. Большинство результатов опросов было получено в период меж-230 ду 1968 и 1972 гг. и, кроме того, относятся к специфическим для стран особенностям, соответствующим культуре концерна IBM. В течение прошедших 30 лет произошли культурные изменения, иногда настолько значительные, что данные Г. Хофстеде относительно, например, азиатских культур являются попросту дезориентирующими. То, что, тем не менее, на семинарах для подготовки специалистов к работе в условиях международного экономического сотрудничества, а также во многих внешнеторговых отделах крупных фирм все еще охотно обращаются к этим данным, можно объяснять только соблазнительной
простотой их использования и, пожалуй, выраженной потребностью в классификации и упрощении межкультурного феномена.
Противоположная перспектива характерна для ориентации на культурный микрокосм этнических групп, в частности, в детальных культурно-антропологических и этнографических анализах, как, например, в известной работе К. Гиртца «Насыщенное описание» [3]. Такие микроанализы были произведены, в частности, американскими исследователями в самых разных областях для этносов, обладающих незначительной сложностью и относительной обозримостью, что одновременно также говорит о методологических границах этих работ. Чем более подробно исследуются (суб)культуры, тем менее сложными они должны быть, чтобы, имелась фактическая возможность о них высказаться.
Перед этой проблемой стоят также этнометодологические исследования разговорной речи Д. Хюмеса [4], обращающиеся к дискурс-анализу и Х. Гар-финкеля [5], проводящие этнометодо-логические исследования, которые важны сегодня, прежде всего, в рамках исследований межкультурных коммуникаций. Предмет исследований дискурса образуют преимущественно аудио- или видеозаписи межкультурных коммуникативных ситуаций. При исследовании дискурса ученый анализирует культурную или межкультурную специфику наблюдаемого поведения представителя культуры, что может помочь пониманию конкретной межкультурной коммуникативной ситуации, но это понимание не распространяется на другие единичные случаи.
Если, к примеру, анализ русско-финской коммуникации показывает,
что насыщенное паузами паравербаль-ное поведение финских бизнесменов провоцирует русских бизнесменов к преждевременному, с финской точки зрения, вступлению в беседу и оставляет у финнов чувство, что их речь прервали, то это относится исключительно к конкретному случаю. Генерализация или ожидание, что финны или русские общаются только таким способом, недопустимы. Микроанализы вполне приемлемы в межкультурном обучении и медиации, где речь идет об анализе и ликвидации проблемы относительно конкретных случаев. Однако до сих пор микроанализы слишком мало исследовались относительно их экономического смысла и «типичного» межкультурного взаимодействия. Остается имплицитное впечатление, что межкультурная коммуникация всегда представляет проблему.
Несмотря на несовместимость крайних форм рассмотренных макро- и микроаналитических исследований культур, они, по существу, нацелены на решение одной проблемы: редукции сложности культуры таким образом, чтобы, с одной стороны, культура все же осталась заметной, а, с другой стороны, ее можно было операционализиро-вать. Большинство использованных в исследованиях межкультурного менеджмента концепций и методов не обладают такой сбалансированностью, поскольку область исследований либо слишком сильно суживается и исследователь уходит на уровень анализа индивидуальных проявлений культуры, либо он работает со слишком широкими привнесенными «снаружи» параметрами, что легко может привести к стереоти-пизации и излишней генерализации.
Обе исследовательские позиции обладают аргументами, говорящими о
преимуществах их методов, так как культуры могут формироваться во взаимодействии их представителей, а также культуры снабжают индивидуумов интерпретациями окружающего их мира из всегда общего культурного запаса знаний. Таким образом, никто не будет отрицать, что имеется что-то «типично французское» или «типично русское», однако, нельзя отказывать французу или русскому в самостоятельности их действий, независящих от этого «общего». Если бы это было не так, то культура бы не изменялась. Методическое овладение фактической взаимосвязью индивидуального и общего, части и целого возможно при проведении исследований, интегрирующих микро- и макроаналитиче-ские перспективы анализа межкультурных взаимодействий.
Такая функционально обоснованная способность систематизации, которая как раз не затемняет их составляющую «индивидуальность», обозначается во многих научных областях понятием «стиль». Когда речь идет о том, чтобы обозначить общим понятием множество самостоятельных и совершенно разных форм проявления ориентаций, то всегда говорят об исторических, социальных, ситуационных и функциональных стилях. Если анализ стилей эпох происходит более-менее в духе исследований, анализирующих определенный срез ограниченного временного периода, то при установлении научного, экономического, образовательного и т.д. стилей, то есть стилей, рассматриваемых преимущественно с точки зрения функциональной перспективы, такой определенности нет, поскольку в данном случае речь идет об открытых периодах времени, в которых понятие «общее» от-
231
ф
232
носится как к индивидуальному, так и к социальному действиям в течение длительного отрезка времени.
За прошедшие годы были проведены разнообразные исследования специфики функциональных стилей определенных культур. Они обладали различными целевыми установками, методами и анализировали такие виды стилей как интеллектуальные [6], научные [7], коммуникативные экономические [8], а также образовательные слили, относящиеся к экономическим контекстам [9].
Заслуживающим рассмотрения исследованием культурного стиля является работа Кристофа Бармейера [9], в которой он пытается выявить культурные образовательные стили студентов и менеджеров Франции, Германии и франко-канадской области Квебек, соотнося их с соответствующим контекстом и сравнивая между собой. Под культурными стилями он понимает конкретный способ выражения и образы действий людей, обнаруживающие сходные или повторяющиеся в различных вариантах характеристики и алгоритмы взаимодействий в пределах групп или обществ [там же, с. 15]. Индивидуумы определенных групп или обществ из-за их культурной принадлежности склонны к определенным предпочитаемым алгоритмам поведения и принятия решений, которые в других группах или обществах встречаются не так часто.
Стиль, по мнению Кристофа Бармейера, представляет видимое выражение культуры в форме артефактов и культурных практик, поэтому получаемое во время социализации высшее образование также обладает стилевыми характеристиками, оказывающими существенное влияние на даль-
нейшую профессиональную деятельность выпускников [там же]. К. Бар-мейер анализирует три типа образовательных учреждений: Ecole de Management в Лионе, университет Саарланда в Саарбрюккене и Ecole Hautes Etudes Commerciales в Монреале, в которых обучаются будущие менеджеры международных компаний, и показывает, что каждый образовательный тип обладает культурной спецификой.
В качестве основы сравнения и межкультурного анализа К. Бармейер использует теорию экспериментального обучения (Experiential Learnings), что позволяет ему конкретизировать образовательные стили. C помощью модели, классифицирующей такие стили (Learning Style Inventory), он проводит эмпирическое исследование стилей мышления и работы студентов трех упомянутых образовательных учреждений. Этот метод иллюстрирует типологию парадигматических стилевых сходств и различий учебных и трудовых процессов и предлагает, таким образом, модель объяснения культурных различий. Результаты анализа классифицируются на основе рассмотрения социокультурных условий, культурных параметров, описаний ситуаций менеджмента и служат основой формирования межкультурной компетенции. Такой алгоритм исследований позволяет связать качественные и количественные методы и связать их с общественным контекстом.
Важным выводом работы К. Бар-мейера является признание того факта, что полученное в школах и институтах образование формирует поведение индивидуумов, отражает специфику культурной системы, а также оказывает конкретное воздействие на стили мышления и работы [там же,
ф
с. 16], поэтому даже соседствующие культуры демонстрируют значительные различия в формах мышления и алгоритмах рабочей деятельности.
К. Бармейер рассматривает происхождение и образование руководящих работников крупных французских предприятий и отмечает, что большинство из них обучались в самых известных высших школах «Grandes Ecoles». Grandes Ecoles представлены частично государственными, частично частными образовательными учреждениями, обучающими французскую элиту. Classes Preparatoires являются подготовительными классами для абитуриентов этих школ, где обучающиеся получают преимущественно энциклопедические знания вместо специальных знаний. Для немецкого исследователя К. Бармейера удивителен тот факт, что экзаменационные вопросы сложных вступительных экзаменов ("Concours"), задаваемые будущим «капитанам французского бизнеса», совершенно не содержат вопросов непосредственно связанных с руководством предприятиями, экономикой или организацией производства. Однако большое значение во вступительных экзаменах придается таким предметам как математика и иностранные языки [там же, с. 88].
По мнению К. Бармейера особенности системы образования объясняют также особенности французского стиля менеджмента. Многие руководящие работники, занимающие самые высокие посты французского бизнеса, обладают широким набором общих знаний. Они редко вмешиваются в детали рабочего процесса, связанного с оперативным управлением предприятий. К важным для топ-менеджеров качествам относятся красноречие, способность отста-
ивать свою точку зрения, аналитический интеллект, высокая приспособляемость, а также способность решать стратегические задачи. В решении конкретных профессиональных вопросов руководящие работники могут полагаться на советы специалистов, поскольку они концентрируются не на деталях или структуре, а, скорее, на процессах, отношениях и взаимодействиях. Этот пример наглядно демонстрирует взаимозависимость культуры страны, системы образования и стиля менеджмента: Поскольку от французского топ-менеджера ожидают наличие определенных качеств, то образование старается их воспроизводить.
В Германии частично значимы другие ценности, поэтому немецкая система образования обнаруживает признаки, свойственные ее культуре. В отличие от французского учебного стиля с его уравновешенностью и холистической ориентацией, немецкий учебный стиль имеет другие характеристики. Хотя университетский титул дипломированного специалиста по экономике торговли ф1р1от-Каи£-тапп) указывает на существовавшую когда-то практическую ориентацию экономики и организации производства, в течение XX столетия немецкое образование приобретало все более выраженную научную направленность. Причиной таких изменений является, прежде всего, то, что в Германии особая ценность приписывается научному исследованию, и поэтому междисциплинарный идеал исследований и обучения Гумбольдта все более вытесняется. Наука об экономике и организации производства гораздо больше, чем во Франции, обладает теоретической направленностью. Следовательно, признак немецкой модели
233
234
заключен в главной задаче исследования, заключающейся в наличии разработанного методологического обоснования и верификации полученных данных. Научная специализация исследования частично переносится на обучение путем углубления результатов и улучшения методов. Уже в конце XIX в. французские наблюдатели указывали на то, что немецкий дух погружен в теории и детали и не способен образовывать на их основе общий синтез [5, с. 350]. Немецкое общество высоко ценит профессиональную компетенцию, а также знания специалиста. Французской склонности к «общему» образованию в Германии противостоит профессионально-ориентированное образование [10, с. 15].
Культуры вырабатывают специфические виды решения проблемы. Франция и Германия являются ярким примером отличающихся алгоритмов решения проблем, будь то в политике, образовании или экономике. Обе страны находят отличающиеся, хотя и нацеленные на конкретную задачу эффективные решения, которые следуют логике соответствующей культурной системы. Следует отметить, что, как правило, сознание не регистрирует то, как, в конце концов, находится нужный ответ. Вероятно, теория и практика межкультурного сотрудничества интересны как раз потому, что они снимают покров загадочности и необъяснимости с рационального на самом деле мира.
В заключение следует отметить, что поскольку с каждой категоризацией неизбежно связана опасность стереоти-пизации, (стилевые описания появляются естественно там, где они, предположительно, работают), то необходимо иметь в виду опасность возникновения
избыточной генерализации. Возможность возникновения такой опасности можно уменьшить только при условии получения достаточного числа эмпирических данных, а также установления связей между ними и их структурирования. Стилевой признак становится тем существеннее, чем более отчетливо он сможет идентифицировать в течение довольно долгого времени, с одной стороны, организационную и политическую стилевую особенность французской или немецкой экономик, а с другой стороны, объяснить важную, организующую повседневное бытие функцию в других областях деятельности. Такой идентифицированный сначала только в отдельной функциональной области стилевой признак переносится на другую специфику сфер жизни. Только в таком случае можно с полным основанием говорить о «культурном» стилевом признаке.
Культурные стилевые признаки одновременно выступают составными частями «культурного запаса знания» [11] или «культурной памяти» [12], формируют алгоритм восприятия социализированных в таком контексте представителей нации, воспроизводят себя в соответствующих модификациях и производят новые действия. Отталкиваясь от единичного случая, трудно установить, как протекают процессы сохранения традиции, почему одни стилевые признаки охватывают огромный спектр областей жизни и человеческих практик, а другие обладают незначительной силой охвата. Если бы ученые умели проводить такой анализ, то он смог бы выявить алгоритм функционирования культурной памяти этноса.
Тем не менее вопрос о возможных причинах формирования ярко выра-
женных стилевых признаков не только законен, но и необходим, так как он говорит о переносе внимания с описания на объяснение культурных различий. Следовательно, речь идет не об описании способов появления конкретного стиля в разных жизненных сферах, а о появлении и сохранении традиции. То, что при этом анализы актуального экономического исследования стиля ориентируются на «ключевые понятия», вполне естественно, если принять во внимание то, что стилевые признаки и культурные стили не могут выражаться в их совокупности иначе, чем в коммуникативном взаимодействии. Поскольку культуры понимаются в некотором отношении как коммуникативные продукты, то культурные стили тоже могут пониматься как коммуникативные стили и посредством анализа коммуникативных продуктов (в самом широком значении). В соответствии с этим градус дифференциации макроуровня, то есть культурного коммуникативного стиля, зависит от интенсивности микроанализов.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Hall E. T. The hidden dimension. - Garden City, NY. - 1969.
2. Hofstede G. Culture's consequences. -Berverly Hills, CA. - 1980.
3. Гиртц К. Интерпретация культур. - М.: Российская политическая энциклопедия, 2004.
4. Hymes D. The ethnography of speaking // Gladwin T., Sturtevant W. (Eds.). Anthropology and human behaviour. - Washington, 1962.
5. Garfmkel H. Studies in Ethnomethodology. Englewood Cliffs. - N.Y., 1967.
6. Galtung J. Struktur, Kultur und intellektueller Stil. Ein vergleichender Essay über sach-sonische, teutonische, gallische und nipponi-
sehe Wissenschaft // Wierlacher A. (Hrsg.). Das Fremde und das Eigene. - München, 1985.
7. Münch R. Code, Struktur und Handeln: Soziale Milieus der Wissensproduktion // Haferkamp H. (Hrsg.): Sozialstruktur und Kultur. - Frankfurt/M., 1990.
8. Bolten J. et. al. Interkulturalität, Interlin-gualität und Standardisierung bei der Öffentlichkeitsarbeit von Unternehmen. Gezeigt an amerikanischen, britischen, deutschen, französischen und russischen Geschäftsberichten // Baumann D., Kalverkämper H. (Hrsg.). Fachliche Textsorten. - Tübingen, 1996.
9. Barmeyer C. Interkulturelles Management und Lernstile. Studierende und Führungskräfte in Frankreich, Deutschland und Quebec. - Frankfurt, 2000.
10. Pateau Jacques. Ingenieure und Techniker: Bildungssysteme und ihre Auswirkungen auf deutsch-französische Industriekooperationen // Barmeyer Ch. I., Bolten J. (Hrsg.): Interkulturelle Personalorganisation. - Sternenfels/Berlin, 1998.
11. Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. - 2 Bde. - Frankfurt/M., 1981.
12. Assmann Jan. Kollektives Gedächtnis und kulturelle Identität // Assmann J., Hölscher T. (Hg.) Kultur und Gedächtnis. - Frankfurt/M., 1988.
13. Charle Christophe. L'E1ite universitaire et le Systeme universitaire allemand (18801900) // Espagne M., Werner M. (Hrsg.). 235 Transfert Les relations interculturelles dans l'espace franco-allemand (XVIIIe et XIXe siede). - Paris, 1988. ■
