CC BY
30
«КУЛЬТУРНОЕ СМЕЩЕНИЕ» «БЕЗРАЗЛИЧНЫХ ГРАЖДАН»: К ВОПРОСУ О СОВРЕМЕННЫХ КОНЦЕПЦИЯХ ПОЛИТИЧЕСКОГО УЧАСТИЯ МОЛОДЕЖИ
УДК 323.232
Глубокую обеспокоенность современных политиков вызывает ощущение того, что молодые люди все чаще высказывают безразличие к демократическому политическому процессу, причем не только в России, но и на Западе, где демократические традиции считаются устоявшейся нормой.
Создается впечатление, что традиционные механизмы политической социализации, которые вводили каждое новое поколение в систему институтов, норм и практик демократического управления, более не формируют приверженности демократии и не мотивируют политическое участие. Нежелание голосовать на выборах и повышение среднего возраста членов политических партий приводятся в качестве примеров тревожащего недостатка включенности молодежи в жизнь общества. Эти тенденции подтверждаются результатами социологических исследований, которые показывают высокий уровень недоверия по отношению к политикам и политике, как таковой, со стороны молодых людей [3].
Парадокс заключается в том, что это разочарование наступило в тот период времени, когда молодые люди получили гораздо больший, чем их родители, доступ к политической информации и дискурсу благодаря СМИ и изменениям в системе образования. Несмотря на это, «болезнь» поколения часто интерпретируется как продолжение растущей политической апатии и отстранения от политической деятельности.
В противовес этой пессимистической концепции «безразличного гражданина», выдвигается и иная интерпретация происходящих в молодежной среде изменений, получившая название «культурного смещения» политического участия молодежи. Эта альтернативная точка зрения заключается в том, что на самом деле молодые люди вовсе не в меньшей степени интересуются политикой, чем предшествующие поколения.
A.A. МАЛЬКЕВИЧ
Просто традиционные формы политического участия более не воспринимаются в качестве пригодных для выражения озабоченности, связанной с современной молодежной культурой. Вместо этого ограничение практики демократического голосования и восприятия социально-классовой принадлежности, которые лежали в основе коллективной мобилизации, начали заменяться механизмами и моделями демократического выражения, отражающими современную тенденцию особого внимания к конструированию самоидентичности в рамках глобальной информационной экономики [1].
В рамках данной концепции принято считать, что это не столько молодые люди стали безразличными к политике, сколько политические представители оказываются далекими от молодежи и поглощенными собственными проблемами, и, как следствие, не способными соответствовать жизненному опыту молодых людей.
Озабоченность сторонников концепции «культурного смещения» связана с поиском средств, с помощью которых может проходить политическая социализация молодых людей в рамках того медийного окружения, которое способствует формированию разнообразия стилей жизни.
Традиционная «политическая жизнь»: парламентские дискуссии и политические дебаты в рамках конгрессов и форумов, кабинки и урны для голосования, ограничения, налагаемые социально-классовой ориентацией партийной принадлежности, резко контрастируют с самовыражением молодых, стимулируемым такими социальными сетями, как FaceBook, MySpace, MSN, Flickr и sms-сообщениями как потенциальными средствами повышения уровня политического участия молодежи. Более того, в социальном мире, где встречи со звездами, реалити- и ток-шоу привлекают значительно более широкую
аудиторию, чем гражданские и политические объединения, такие социальные сети могут предложить контекст для дебатов и осознание политики, связанной со стилями жизни, опирающимися на сексуальность, идентичность, внешнюю среду, консьюмеризм, тендерную и глобальную справедливость.
Возможной является трактовка молодого «поколения Интернета» как первопроходцев новой развивающейся техно-социальной и политической культуры. Связанные с миром цифровых технологий с самого рождения, живущие в виртуальном мире сетевых чатов, получающие подпитку из блого-сферы и обогащаемые потоками цифровых звуков и изображений, эти молодые люди рассматриваются в качестве важных акторов, формирующихся параметров демократического управления в современном обществе.
С точки зрения альтернативной концепции «безразличного гражданина», такой культурный сдвиг чаще воспринимается со своего рода усмешкой. Социо-технические изменения признаются, однако считается, что их значение сильно преувеличено и соответственно не считается необходимым сколько-нибудь значительное изменение существующего политического стиля. Вместо этого предлагается использовать новые СМИ в качестве дополнительного канала политической коммуникации для молодых людей, социализирующих их в контексте существующих политических институтов и практик. Например, 'леЬ-сайты, подкасты и онлайновые дискуссионные форумы могут быть спроектированы так, чтобы облегчить более «современные» способы общения политиков, политических партий и деятелей сферы образования с молодежью.
Действительно, сочетание гражданского образования в школах и ряда инициатив, базирующихся на использовании информационных технологий, стало обычной реакцией на ощущаемую гражданскую апатию молодежи во многих странах.
Эти два подхода, конечно, не являются единственными возможными интерпретациями происходящего, а резкое теоретическое различие между ними на практике является значительно менее ярко выраженным и может быть весьма успешно заменено точкой зрения, позволяющей добиться их конвергенции. Тем не менее, концептуальное противопоставление оказывается полезным в качестве отправной точки дискуссии о возможности использо-
вания новых СМИ для политической социализации молодежи в духе партисипатор-ной демократии.
Для того, чтобы выявить роль новых СМИ в оказании влияния на демократическую ойкумену молодых граждан в современных обществах, необходимо определить ряд противоречий, возникающих между концепциями «безразличия» и «смещения» в объяснении гражданского включения молодежи.
Во-первых, вступающие в противоречие друг с другом подходы подчеркивают различные аспекты демократического политического включения. Подход с позиции гражданского безразличия имеет тенденцию фокусировать внимание на формальных институтах и процедурах, связываемых с классической теорией либеральной демократии, таких как представительство, партии, парламенты и голосование. Политическое образование и коммуникация в рамках данного подхода обычно представляются построенными на иерархии и направленными сверху вниз. В их основе лежат идеализированные модели активного гражданства [2].
В качестве таковых, они подвергаются критике как оставляющие мало возможностей для того, чтобы услышать голоса молодых или способных породить ощущение политической эффективности. Как подчеркивал Мюррей Эдельман, такого рода политическую социализацию можно рассматривать как своего рода необходимое введение в управление политическим поведением граждан, которое осуществляется «не благодаря удовлетворению или сдерживанию их стабильных субъективных требований, а скорее путем изменения этих требований и ожиданий» [4, с. 7].
Представители концепции «культурного смещения» пытаются расширить поле исследования для того, чтобы включить в него деинституционализированные формы политического участия, которые задействованы внутри сетей и пространств, характерных для свободных социальных связей и неформальных структур.
Здесь мы можем найти взаимодействие внутри неиерархических, гибких и персонализированных социальных отношений вне традиционных социальных институтов. Именно поэтому цифровые СМИ могут предоставить в распоряжение молодых людей каналы коммуникации, способные, с одной стороны, облегчить менее зарегулированное межличностное общение,
с другой - обеспечить доступ к более широкому кругу транснациональных политических влияний. Новые СМИ оказывают влияние на гражданское и политическое участие молодежи как в рамках формальной сферы либерально-демократической политики, так и неформальной сферы господства молодежной культуры.
Второй момент, на который следует обратить особое внимание - более детальное описание того, что мы понимаем под «новыми СМИ». Несмотря на четкое понимание тех драматических изменений, которые произошли с широким спектром цифровых информационных технологий (ИТ), таких как мобильные телефоны и цифровое телевидение высокого разрешения, главный акцент, на наш взгляд, следует сделать на использовании молодыми людьми Интернета и «Всемирной паутины» (WWW).
Подобная постановка вопроса включает в себя анализ того, как Интернет может влиять на гражданское участие молодежи путем эмпирического исследования онлайновой коммуникации. Оказывает ли «Сеть» иное воздействие на политическую социализацию, чем более ранние формы СМИ? Возможно, теоретики новых СМИ слишком часто были повинны в том, что подчеркивали «новизну» технологии и наступление второй эпохи господства СМИ [13].
Именно поэтому необходимо более точно определить характер связи между старыми и новыми СМИ и извлечь уроки, касающиеся политического участия и социализации, которые могут быть применены к исследованию тех и других. Молодые люди могут продолжать находиться под большим влиянием, например, телевидения, чем Интернета [8].
В то же время весьма полезным является эмпирическое исследование использования в рамках Интернета специально разработанных онлайновых заявок, предназначенных для того, чтобы способствовать политической активизации молодых людей. В качестве примеров можно привести и проекты, задачей которых является облегчение создания промежуточных гражданских пространств, которые могут существовать на стыке формальных политических институтов и неформального мира онлайновой молодежной культуры. Иначе говоря, они представляют собой социально-политические эксперименты, в рамках которых эти два мира могут накладываться друг на друга в местах пе-
ресечения с Интернетом и социальными сетями. Их разработка часто начинается с признания того факта, что молодые люди не представляют собой какой-то иной вид существ, а скорее испытывают те же чувства незащищенности и неопределенности, порождаемые глобальными культурными изменениями, отмеченными выше.
Дебаты по поводу нормативного измерения гражданства обеспечивают контекст для понимания поведенческих ролей граждан, что представляется необходимым для решения проблемы обеспечения коллективных действий. Политическое участие и гражданское включение обычно рассматриваются с помощью континуума [12].
В своем самом ограниченном варианте роль гражданина в демократическом обществе заключается в добровольном участии в голосовании, что при дальнейшем развитии, может вылиться в пожертвования, вступление в политическую партию, осуществление контакта с официальными лицами и посещение политических мероприятий.
Основываясь на своем более раннем определении, Патти и его коллеги утверждают, что хороший гражданин - это «тот, кто осознает свои права, но также и обязательства по отношению к другим людям и более широкому обществу. В дополнение к этому, хорошие граждане участвуют в добровольной деятельности разнообразного характера, а также в политике в более широком плане...» [10, с. 129].
Это именно те формы участия, которые, по мнению сторонников концепции «безразличного гражданина», не готовы воспринимать молодые люди. Последние, соответственно, видимо, могут быть скорее отнесены к той категории, которую Патти и его коллеги называют «плохими гражданами», заботящимися лишь о том, чтобы «потребовать соблюдения их прав, но ... не склонными признавать свои обязательства по отношению к другим членам общества» [10, с. 130].
Сторонники концепции «культурного смещения» более осторожны в оценке «оглупляющего» эффекта воздействия СМИ и делают предположение, что новые СМИ посредством Интернета могут предложить более широкие возможности для понимания политического участия. Прежде всего, основываясь на более широком понимании политического участия, они оценивают уровень активности, исходя из того, что марши, протесты и забастовки являются
дополнительными индикаторами силы демократической политики.
Вместо того, чтобы сконцентрировать внимание на политическом консенсусе и согласии как основе демократического общества, они указывают на ценность конфликта и оппозиции в качестве необходимых инструментов для укрепления демократии [9].
Таким образом, вызов гражданским и демократическим институтам либо посредством прямого действия, либо путем отказа в поддержке, может также рассматриваться как укладывающийся в рамки современного понимания феномена демократической политики.
Сторонники «культурного смещения» настроены менее пессимистично насчет одномерной культурной гегемонии СМИ и вместо этого утверждают, что общественность способна как критически интерпретировать маркетинговые послания политиков, так и сохранять свои политические убеждения.
Таким образом, вместо того, чтобы рассматривать молодежную массовую культуру как царство политического контроля, скорее следует представлять ее в качестве значительно более сложной внешней среды, где автономия и посредничество могут мобилизовать на политическое действие.
Мы убеждены, что больше нет необходимости рассматривать поведенческие роли молодых граждан исключительно по отношению к государству и политике представительства. Следует также принимать во внимание и разнообразие их индивидуальной и общественной активности, начиная с покупок и заканчивая он-лайновыми глобальными кампаниями, которые отражают озабоченности и процессы индивидуализации и деинституциализации, с которыми сталкиваются молодые граждане.
Однако эти исследования не в полной мере опровергают гипотезу, выдвинутую сторонниками концепции «культурного смещения». Интересно, что процент пользователей сети, использовавших Интернет для получения информации о кандидатах и партиях, среди молодых пользователей оказался значительно выше, чем среди пользователей более старших возрастов [8, с. 27].
Таким образом, можно предположить, что онлайновые стратегии политических партий, нацеленные на молодых избирателей, представляют собой определенную ценность в качестве инструмента
вовлечения безразличных молодых граждан. Однако это также указывает на то, что политическое вовлечение молодых людей постепенно перемещается в пространство новых СМИ, где мобилизация и политическая активность могут быть выше среди тех, кто является пользователями Интернета.
Каковы бы не были различия между этими двумя концепциями, представляется, что обе они разделяют точку зрения, что на жизнеспособность включения молодых людей в демократический политический процесс в будущем, окажут влияние результаты, по крайней мере, трех аспектов социо-культурной трансформации. Речь идет о взаимоотношениях между гражданином и государством, природе гражданского участия и роли новых СМИ в политической социализации и гражданском образовании молодых граждан.
Здесь же мы не можем не сказать о роли глобализации в процессе определения национальной идентичности. Дэвид Хельд описывает глобализацию просто как «сдвиг или трансформацию в масштабе человеческой организации, которая связывает отдаленные сообщества и расширяет воздействие властных отношений на регионы мира» [7, с. 1].
В то время, когда многие комментаторы указывают на возможное снижение роли государства вследствие процессов глобализации, сопутствующим этому процессу обстоятельством является то, что права и обязанности граждан могут оказаться более слабо связанными с национальной основой [11].
Заключающаяся здесь идея состоит в том, что права и обязанности гражданства в меньшей степени зависимы от членства в определенном территориальном и правовом обществе. Люди, описываемые Томасом Хаммером в качестве так называемых denizens, все в большей степени живут и работают в странах, отличных от тех, где они родились или натурализовались. Таким образом, для denizens стало возможным иметь различные права и обязанности по отношению к целому ряду «более широких обществ» и получить опыт целой серии транснациональных и переходных статусов гражданства. Более того, целый ряд транснациональных процедур и институтов облегчил возрастание перетока через государственные границы мигрантов - denizens, что может способствовать усилению подобного рода тенденций [6].
Национальная идентичность как набор символов, ценностей и практик, питающая ощущение гражданства молодыми людьми, таким образом, может начать рассматриваться как одна из целого ряда конкурирующих идентичностей. Альтернативные возможности «привязки» гражданской идентичности еще более интенсифицируются для молодежи во многих современных обществах благодаря расцвету мультикультурализма как социальной характеристики.
Первое и второе поколение иммигрантов в настоящее время сталкивается с меньшими трудностями при идентификации себя со странами рождения и культурного наследия. Они, например, могут служить в вооруженных силах Великобритании и одновременно поддерживать приехавшую в Англию команду Пакистана по крикету. Более того, те, кто живут в такого рода мультультурных обществах, одновременно пользуются культурными благами подобного разнообразия и в то же время испытывают на себе проявления социальной напряженности, являющейся его последствием.
Однако растущая текучесть и мобильность больших групп населения подвергает многих молодых людей более широкому спектру влияний, чем предшествующие поколения. В результате возникают новые социальные деления, приводящие к резкому контрасту между теми, кто обладает опытом большей мобильности, и теми, кто вынужденно прикован к одному месту обитания.
Ослабление национальной идентичности может быть также связано с ощуща-
емой неспособностью политиков и институтов эффективно справляться со многими глобальными политическими проблемами, которые касаются молодежи. Экологический ущерб, нанесенный планете, и нищета в развивающемся мире, например, постоянно бросают вызов традиционным попыткам государства справиться с проблемами глобальных коммерческих интересов, транснационального регулирования и экономической либерализации. Такое разочарование в национальной политике может в еще большей степени усилиться в связи с неспособностью государства справиться с растущими социальными ожиданиями граждан. Кеннет Гэлбрайт определил вызов, с которым сталкиваются современные демократические социальные государства, как «культуру удовлетворенности» (culture of contentment) [5].
По мере того, как большинство избирателей становится все более обеспеченным и сконцентрированным а на собственных интересах, оно склонно использовать свое преимущество на выборах для того, чтобы противостоять расходованию средств на общественные нужды и государственному вмешательству, которые могут быть необходимыми в интересах социально и политически исключенных. Все в большей степени лишенные помощи со стороны национальной системы социального обеспечения, молодые люди, возможно, поэтому менее склонны испытывать чувство социальной ответственности и осознавать свои обязательства перед страной, что было характерно для предшествующих поколений, ощущавших себя гражданами социального государства.
1. Castells, M. The Information Age: Economy, Society and Culture. Vol. 2: The Power of Identity. Oxford: Blackwell Publishers, 1997.
2. Combs, J.E. and Nimmo, D. The Comedy of Democracy. Westport, CT: Praeger, 1996.
3. Dalton, R.J. Democratic Choices: The Erosion of Political Support in Advanced Industrial Democracies. Oxford: Oxford University Press, 2004.
4. Edelman, M. Politics as Symbolic Action. Mass Arousal and Quiescence. Chicago: Markham, 1971.
5. Galbraith, K. The Culture of Contentment. Harroondsworth: Penguin, 1992.
6. Hammer, T. Democracy and the Nation State. London: Ashgate Publishing, 1990.
7. Held, D. (ed.) A Globalizing World? Culture, Economics, Politics. Milton Keynes: Open University Press, 2004.
8. Livingstone S., Couldry N., Markham T. Youthful steps towards civic participation: does the Internet help? / Loader B. (ed.) Young Citizens in the Digital Age. Political engagement, young people and new media. London & New York: Routledge, 2007. P. 21-34.
9. Mouffe, C. (ed.) Dimensions of Radical Democracy: Pluralism, Citizenship, Community, London: Verso, 1992.
10. Pattie, C.J., Seyd, P. and Whiteley, P. Citizenship in Britain: Values, Participation and Democracy. Cambridge: Cambridge University Press, 2004.
11. Soysal, Y. Citizenship and identity: living in diasporas in post-war Europe? // Ethnic and Racial Studies, 1 (23), 1998. P. 1-15.
12. Vromen, A. and Gelber, K. Power-scape: Contemporary Australian Political Practice. Sydney: Alien & Unwin,
2005.
13. Webster, F. Theories of the Information Society, London: Routledge, 2001.
