CC BY
98
38. The first general census of the Russian Empire in 1897. Livonia province. M. 1905. P. 3.
39. S. Zeitlin (Bubi). Dokumental'naya istoriya evreev Rigi [Documentary History of the Jews of Riga]. Israel. 1989. P. 12-13.
40. Trushkova I.Y. Sovremennaya ehtnokul'turnaya situaciya v stranah Baltii: istoricheskie osnovaniya i napravleniya razvitiya [Modern ethno-cultural situation in the Baltic countries: historical reasons and directions of development] // Vestnik VyatGGU - Herald of VyatSHU. 2014, № 8, p. 32.
УДК 947(470.342)"19"
И. В. Чемоданов
Культурное развитие вятской деревни в 1930-е гг.
В статье освещаются тенденции и процессы, происходившие в культурной сфере жизни вятской деревни в 1930-е гг.: ликвидация неграмотности, развитие народного образования и культурно-просветительных учреждений, борьба с религиозным влиянием. Выявляются позитивные и негативные стороны в реализации культурной политики. Культурное развитие вятской деревни рассматривается в общероссийском контексте, при этом раскрывается региональная специфика.
The article is about tendencies and processes which took place in the cultural sphere of the Vyatka countryside in the 1930s: the eradication of illiteracy, the development of public education, cultural and educational institutions, the fight against religious influence. Positive and negative aspects in the implementation of cultural policy are observed. Cultural development of the Vyatka countryside is shown in Russian context together with the regional specific.
Ключевые слова: «Культурная революция», Кировская область, вятская деревня, колхозы, обучение, ликвидация неграмотности, культурно-просветительные учреждения.
Keywords: "Cultural Revolution", Kirov region, Vyatka countryside, collective farms, schooling, eradication of illiteracy, cultural and educational institutions.
1930-е гг. в истории России связаны с осуществлением специфической, советской модели модернизации. Строительство нового общества предполагало формирование нового человека, разделяющего основные ценности социализма и лояльного по отношению к советской власти. Поэтому важной составляющей форсированного модернизационного рывка стала «культурная революция».
Несмотря на успехи в индустриальном развитии и ускоренную урбанизацию, большая часть населения страны в рассматриваемый период продолжала жить в деревне. Сказанное в полной мере относится и к Вятскому (Кировскому) региону, в котором доля городского населения, согласно переписи 1939 г., составляла лишь 15% (что было значительно меньше общесоюзных показателей). Поэтому при анализе культурных преобразований 1930-х гг.в необходимо, прежде всего, учитывать специфику их осуществления в сельской местности. Кроме того, важно показать влияние «культурной революции» на жизнь и быт колхозной деревни.
«Культурная революция» имела важное значение для вятской деревни, особенно в плане ликвидации неграмотности. По переписи в январе 1939 г. грамотность взрослого населения Кировской области достигла 89,8%. В начале 1930-х гг. вводилось всеобщее начальное, затем семилетнее (в городах) обязательное образование. Семилетний всеобуч в 1936 г. был введен только в 17 городах и рабочих поселках области. Численность учащихся начальных и средних школ выросла с 338,5 тыс. чел. в 1934 г. до 375,2 тыс. чел. в 1936/37 уч. г. [1] За четыре года второй пятилетки были построены 134 новые школы.
Руководство страны предписывало осуществить в 1935/36 уч. г. всеобщее начальное обучение. Однако региональными и местными властями это задание выполнено не было. К концу 1936/37 уч. г. в Кировской области все еще не были охвачены начальным обучением 13 640 детей школьного возраста, что составляло 5,1%. По ряду районов показатели были еще ниже. Так, по Киясовскому району охват детей всеобщим обучением составлял всего 85,2%, по Бельскому району - 88,2%, по Белохолуницкому - 91,5%, по Яранскому - 90,7%. Половина сельских школ размещалась в зданиях, плохо приспособленных для организации учебного процесса [2].
Учителей требовалось больше, чем их могли подготовить вузы и училища. Большая часть педагогов имела среднее и семилетнее образование. По результатам контрольной проверки, про-
© Чемоданов И. В., 2015 50
веденной в 1937/38 уч. г., 78% учителей не получили аттестацию, почти 500 человек было освобождено от работы в школе [3].
Важной составляющей «культурной революции» являлась борьба за ликвидацию неграмотности взрослого населения. 16 января 1936 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление, обязывающее партийные, советские, профсоюзные организации и органы народного образования на местах завершить в 1936-1937 гг. ликвидацию неграмотности среди взрослого населения в возрасте от 18 до 50 лет. Росли бюджетные ассигнования на ликвидацию неграмотности. По Кировской области они составляли в 1936 г. 771 200 руб., а в 1937 г. - 2 353 900 руб. (рост в три раза). За 1938 г. в Кировской области было обучено 12 165 неграмотных и 11 989 малограмотных. К концу 1938 г. государственными комиссиями было принято по области шесть сельсоветов сплошной грамотности: Салтыковский, Суслопаровский и Злобинский Просницкого района, Смирновский сельсовет Оричевского района, Круглыжский сельсовет Свечинского района и Мокрецовский сельсовет Вожгальского района [4].
Однако, несмотря на несомненные успехи в деле ликвидации неграмотности, к началу 1938/39 уч. г. в Кировской области еще оставалось 64 642 чел. неграмотных и 87 551 чел. малограмотных. Из этого количества (по состоянию на 1 января 1939 г.) неграмотных обучалось 26 334 чел. (40,7%), а малограмотных - 31 666 чел. (36,2%). Кроме того, с 1 октября 1938 по 1 января 1939 г. успели завершить обучение 1214 чел. неграмотных и 702 чел. малограмотных. Таким образом, к 1939 г. по Кировской области все еще не были охвачены обучением 37 094 чел. неграмотных (т. е. 57,4% от общего количества учтенных) и 55 183 чел. малограмотных (или 63,0%) [5].
«Флагманом» ликвидации неграмотности и малограмотности выступал Свечинский район, где из 1274 неграмотных и 1869 малограмотных к 1 января 1939 г. уже было обучено 869 неграмотных (68,2%) и 374 малограмотных (20,0%), и продолжало обучение 395 неграмотных и 1261 малограмотный. В этом районе широкое движение за завершение ликвидации неграмотности началось с Круглыжского сельсовета, где неграмотные и сельская интеллигенция, готовясь к выборам в Верховный Совет СССР, взяли на себя обязательство к выборам завершить ликвидацию неграмотности. Для выполнения этой задачи все колхозы сельсовета включились в социалистическое соревнование. Эту работу возглавили председатель сельсовета кандидат ВКП(б) Тол-стобров и руководитель культсекции сельсовета, учитель-комсомолец Стариков. В итоге к выборам в Верховный Совет Круглыжский сельсовет был принят как сельсовет сплошной грамотности. Актив сельсовета и бывшие неграмотные выступили в районной газете «Колхозный клич» с призывом к остальным сельсоветам последовать их примеру.
Вся работа по завершению ликвидации неграмотности в Свечинском районе осуществлялась методами социалистического соревнования под руководством райкома ВКП(б) (его возглавлял секретарь Степанов), вопрос о ликвидации неграмотности неоднократно обсуждался на бюро райкома, собраниях районного партийного актива и райпартсобрании. Помощь в деле завершения ликвидации неграмотности оказывала вся районная парторганизация, 20 коммунистов было прикреплено к сельсоветам для проведения массово-политической работы с неграмотными.
Обучение неграмотных в Свечинском районе проходило как в индивидуальном порядке, так и по малым группам, колхозам и бригадам, к этому процессу была привлечена вся сельская интеллигенция, в первую очередь - школьные учителя и политпросветработники. Все 225 учителей Свечинского района участвовали в работе по ликвидации неграмотности, оказывая методическое руководство культармейцам и непосредственно сами обучая неграмотных. Особенно выделялись среди них такие энтузиасты, как учитель Киселевской НСШ С. М. Караулов, учительница Свечинской средней школы Т. Н. Ончурова, учитель Юмской НСШ В. Г. Шашмурин, учитель Ковалевской начальной школы Глушков и др.
Помощь в ликвидации неграмотности оказывала районная газета «Колхозный клич», систематически помещая на своих страницах заметки, освещающие опыт работы, письма бывших неграмотных и указывая на недостатки колхозов и сельсоветов, которые отставали в ликвидации неграмотности [6].
Ширилась сеть культурно-просветительных учреждений, росло их финансирование. Так, в 1935 г. только по бюджету облоно на культурно-просветительные нужды (не считая кино и театров) было израсходовано 2572,3 тыс. руб. В 1936 г. эти расходы увеличились до 5,3 млн руб. (т. е. в два раза). С 1 января 1935 по 1 января 1937 г. в 42 районах области были созданы районные дома культуры [7]. Если в 1935 г. в Кировской области было всего четыре звуковых кинотеатра, то к началу 1937 г. их стало 23, а также действовало 15 звуковых передвижек. Число киноустановок с 189 в 1935 г. увеличилось к началу 1937 г. до 259 (т. е. на 37%). Однако для Кировской области этого было далеко не достаточно, так как одна киноустановка в среднем приходилась почти на 50 колхозов [8]. В целом, за четыре года второй пятилетки в Кировской области было открыто
51
667 колхозных и рабочих клубов, 50 домов культуры. Число киноустановок выросло до 284, в том числе 89 были звуковыми, остальные показывали немое кино. В Слободском и Уржуме были созданы колхозные театры. В Кирове начали работать театры юного зрителя и кукольный [9].
Что касается собственно сельской местности, то за два года (с 1 января 1935 по 1 января 1937 г.) количество колхозных клубов увеличилось с 70 до 175 (т. е. в 2,5 раза). Сеть клубов росла за счет реорганизации изб-читален, строительства новых зданий, а также приспособления под клубы старых жилых и хозяйственных помещений. Количество библиотек в деревне за это же время выросло с 108 до 167 (т. е. в полтора раза). Было организовано 4079 библиотек-передвижек [10]. Увеличивалось число периодических изданий. К началу 1937 г. в области выходили три областные, 54 районные и 22 многотиражные газеты. Все же, однако, спрос на книги и газеты обгонял их выпуск в стране и регионе. Сельские клубы и избы-читальни вели преимущественно политпросветработу. Размещались они, как правило, в неприспособленных обветшалых зданиях, руководили ими часто случайные люди. На 1 октября 1938 г. в Кировской области действовало 945 изб-читален, 66 сельских домов культуры (СДК), 551 колхозный клуб, 1599 красных уголков [11]. Разумеется, деятельностью культурно-просветительных учреждений, как и в предшествующие десятилетия, сельское население было охвачено в гораздо меньшей степени, нежели городское. Так, в 1938 г. в Кировской области насчитывалось 10 847 колхозов [12]. Следовательно, лишь 5% всех колхозов области к этому времени имели свои клубы.
Продолжалась радиофикация региона. Если на 1 января 1935 г. по Кировской области насчитывалось около 13,5 тыс. радиоточек, то к началу 1937 г. количество их увеличилось до 25,5 тыс. (т. е. почти в два раза). За два года в плане радиофикации было сделано больше, чем за предыдущие 10 лет. Однако рост радиосети происходил, в основном, за счет городов и рабочих поселков, в деревню же радио продвигалось относительно слабо [13]. В 1937 г. по области действовало более 28 тыс. радиоточек. Общая аудитория радиослушателей составляла пока только 120 тыс. чел. К октябрю 1938 г. число радиоточек по области возросло до 32 164, а эфирных радиоприемников - до 2887. Сельская местность по уровню радиофикации значительно отставала от города: из 32 164 радиоточек Кировской области на селе было лишь 15 039 (т. е. менее половины), и если на 1000 горожан приходилось 75,3 радиоточки, то на 1000 жителей села приходилось всего 7,2 радиоточки. Особенно неблагополучно обстояло дело с эфирной радиофикацией. В Белохолуницком районе не работало больше половины радиоустановок, в Сунском районе из 48 колхозных радиоустановок работали лишь четыре. Многие радиоустановки не работали в Уржумском, Нолинском, Куменском районах [14].
В контексте «культурной революции» велась борьба с религией (впрочем, далеко не везде и далеко не всегда последовательная). Продолжалось закрытие культовых учреждений. За действующими устанавливался жесткий контроль. В 1936 г. в Кировской области оставалось 17 приходов Русской православной церкви и один старообрядческий приход. Ячейки Союза воинствующих безбожников (СВБ) в 1936 г. были созданы в 27 из 54 районов. Однако эффект от работы организаций СВБ был невелик. В лучшем случае они проводили антипасхальные и антирождественские дни.
На фоне слабой антирелигиозной работы организаций СВБ среди населения Кировской области в 1936-1937 гг. имело место усиление клерикальных тенденций (что было связано с последствиями засухи и неурожая 1936 г.). Вопреки политическому курсу высшего партийно-государственного руководства, направленному на ограничение влияния религии и церкви, кое-где при весьма благосклонном отношении местных властей происходило открытие старых церквей и даже строительство новых. К 1938 г. в Кировской области действовало 221 культовое учреждение, в том числе 211 церквей (174 тихоновско-сергиевских, 28 обновленческих и 9 старообрядческих) и 10 мечетей. Имелось также три молитвенных дома, принадлежащих евангелистам (в Кирове, Зуев-ке и Нолинске), а в Мурашах действовала община «странствующих евангелистов». Всего по Кировской области на тот момент насчитывалось 275 служителей культа [15]. Для сравнения: в 1927 г. на территории Вятской епархии действовало 67 церквей (56 из них находились в селах). Священнослужителей насчитывалось 1521 чел., в том числе 31 мулла [16]. Приведенные данные показывают, что на протяжении 1930-х гг. имело место возобновление деятельности многих, ранее закрытых церквей, тогда как восполнение духовенством своего кадрового состава осуществлялось не столь успешно. Заметим также, что до революции сеть культовых учреждений была гораздо более плотной: в 1916 г. на территории Вятской губернии действовало 912 православных церквей [17]. Антирелигиозная политика властей все же приносила определенные результаты.
Нужно заметить, что действующие культовые учреждения располагались на территории области неравномерно. 98 церквей и мечетей (т. е. 44% от общего их количества) находились в девяти районах: Кировском, Санчурском, Вятскополянском, Халтуринском, Кикнурском, Мал-52
мыжском, Слободском, Зуевском и Оричевском. В то же время в 11 районах действующих церквей не было вовсе, однако проповедническую деятельность среди местного населения там вели странствующие священнослужители («попы-передвижки», как уничижительно их именовали партработники и члены СВБ) [18].
Жизненные невзгоды, связанные с природными катаклизмами и издержками процесса коллективизации, а также отсутствие видимых перспектив их успешного преодоления способствовали росту религиозных настроений среди сельского населения, чем активно пользовались в своих интересах служители культа. Имел место рост числа отправлений религиозных обрядов. В начале второй половины 1936 г. число крещений в Кирове увеличилось на 11%, в Шабалино - на 24%. В одной из церквей Просницкого района с 1936 по 1937 г. число крещений детей возросло с 267 до 390 (т. е. на 46%), а отпеваний умерших - с 222 до 263 (т. е. на 18,5%) [19]. Жители колхоза «Безбожник» (Оричевский район), несмотря на столь обязывающее название, не захотели создавать первичную организацию СВБ, заявив, что в их колхозе «все верующие вместе с председателем, а такое название колхоза нам не мешает». В Чудновском сельсовете Халтуринского района председателем колхоза избрали дьякона [20]. В Оричевском районе летом 1937 года, после двух пожаров, председатели колхозов «Молот» и «Золотой дождь» организовали сбор с колхозников (по 50 коп. с каждого двора) и на собранные деньги заказали молебен о сохранении колхозов от пожара.
Представители антисоветски настроенного духовенства и верующих не брезговали и откровенными мистификациями. В разных уголках Вятского края распространялись слухи о различных «чудесах». В Кикнурском районе 1 мая 1937 г. священник Ефремов пустил слух о самозажжении свечи в церкви. В с. Цепели Халтуринского района священник Домрачев объявил о «чудесном» обновлении иконы Иерусалимской Божьей Матери. В Даровском районе одна женщина решила стать святой. Для «сотворения чуда» она уговорила фельдшерицу, чтобы та выдала ей справку о смерти. Фельдшерица ее просьбу выполнила, а через некоторое время «святая» «чудесным образом воскресла» [21]. В Яранском районе представители духовенства предприняли попытку открыть «мощи» бывшего иеромонаха Матвея. На могиле была установлена неугасимая лампада, применялось врачевание землей с могилы, к месту погребения новоявленного «святого» даже организовывалось паломничество [22]. В Слудском и Сушинском сельсоветах (Нолин-ский район) священнослужители «агитировали и писали письма якобы с неба о том, чтобы верующие не ходили голосовать за антихристов».
Поистине трагикомический случай произошел в Голодаевском сельсовете (Даровской район). Там у местного счетовода «бабка» Гущина лечила ребенка методом парения в бане вместе с собакой. «Врачевательница» попеременно ударяла веником то по ребенку, то по собаке. Результатом такого «лечения» стала смерть ребенка.
Для усиления влияния на паству сельские батюшки использовали и достижения научно-технического прогресса. В Кабинском сельсовете (Нолинский район) священник у себя в квартире поставил радио, благодаря чему получил широкую аудиторию для агитации и пропаганды. Заметим, что само руководство сельсовета не озаботилось оборудованием радиоточки. В Прос-ницком районе священник около церкви устроил детскую площадку, купил мяч, гостинцев, чем привлек детей. После того как дети наигрались, он раздавал гостинцы, приглашал в церковь, а заодно просил передать родителям, чтобы те «не ходили на работу в церковные праздники» [23].
В Бутылинском сельсовете (Немский район) активизировали свою деятельность сектанты. В колхозе им. Кирова они занимались лечением больных. В качестве непременного условия успешного исцеления ставился выход больных из колхоза. В Зыковском сельсовете (тот же район) по заданию священнослужителя один единоличник изготавливал крестики, которые затем, под видом огородных семян, продавал на рынке [24]. Группа духовенства, действовавшая на территории Шарангского, Санчурского и Кикнурского районов, внушала крестьянам, что пребывание в колхозе является грехом: «Придет страшный суд, и будут на сковороде жарить». В селе Путь Унинского района священник Зубарев перед Ильиным днем послал 20 своих «пропагандистов» с заданием добиться того, чтобы в этот день колхозники не вышли на работу. Тем самым предполагалось сорвать уборочную. У Зубарева при аресте нашли 11 тыс. рублей ассигнациями, а также около пуда серебряной советской монеты и винтовку [25]. О том, откуда у простого сельского батюшки могли появиться подобного рода предметы, можно только строить догадки.
Проповедническая активность духовенства давала особо ощутимые результаты среди детей. Этому благоприятствовали как особенности более податливой детской психики, так и то обстоятельство, что духовенство имело значительное влияние на школу, ибо многие сельские учителя происходили из семей священнослужителей и сохраняли довольно-таки прочные связи с соответствующей средой. В селе Ухтым Богородского района жена бухгалтера МТС организовала из верующих кружок по изучению Библии, но поскольку грамотного чтеца среди слушателей не
оказалось, то они заставили читать Библию пионерку - ученицу НСШ. В Заозерской школе Сан-чурского района в 1937 г. 30% всех учащихся носили на шее крестики, ходили говеть в церковь и, проходя мимо храма, обязательно крестились. В Унинской школе восемь учеников жили на квартире у священника, а 10 учеников - у монашки, которая читала им по вечерам Библию и воспитывала в религиозном духе (предписывала носить кресты, молиться утром и вечером и т. д.) [26].
На 1 января 1937 г. оргбюро районных советов СВБ были созданы лишь в 16 из 54 районов Кировской области, тогда как членов СВБ к тому времени насчитывалось 16 305 чел. Однако, благодаря активизации и упорядочению работы Кировского областного оргбюро СВБ, спустя год районные организации СВБ существовали уже во всех районах области, а количество членов СВБ возросло до 48 615 чел. (т. е. почти в три раза). 15-17 февраля 1938 г. прошла первая областная конференция СВБ, на которой присутствовало свыше 100 делегатов [27].
Местные организации СВБ не всегда располагали достаточно подготовленными кадрами, умеющими найти подход к верующим. Грубая, осуществляемая «топорными» методами антирелигиозная пропаганда вызывала лишь отторжение, дискредитировала носителей «научного мировоззрения» в глазах верующих и, соответственно, еще более укрепляла их религиозные убеждения. Так, в Верхошижемском районе в одном колхозе комсомольцу было поручено провести беседу на антирелигиозную тему. Не подготовившись как следует, он, естественно, ничего не смог толково рассказать слушателям. А когда колхозники стали ему возражать, этот комсомолец, видя, что он не может их переубедить, в бессильной злобе набросился на одного старика и избил его [28].
Как видим, процесс реализации антирелигиозной политики в провинции, особенно в сельской глубинке, отнюдь не следует представлять как некое сплошное «триумфальное шествие». На какое-то время религии удавалось брать реванш над атеизмом. В целом, однако, несмотря на определенные отступления и временные компромиссы, региональными и местными властями выдерживалась линия на формирование у граждан основ научного мировоззрения, секулярной культуры и светской этики, на дальнейшее искоренение религиозных предрассудков.
Позитивные тенденции в плане реализации культурной политики получили свое дальнейшее развитие в годы третьей пятилетки. За два года (1938 и 1939-й) в Кировской области было обучено около 50 тыс. неграмотных и малограмотных, 68 сельсоветов стали сельсоветами сплошной грамотности. К началу 1940 г. в области насчитывалось 811 изб-читален, 224 сельских и 45 районных домов культуры и клубов, 13 музеев, шесть театров. Количество библиотек выросло с 203 до 274 (т. е. на 35%). Книжные фонды составляли около 2 млн экземпляров. С 379 до 442 единиц увеличилась киносеть. Большое развитие получила художественная самодеятельность. В 1939 г. на районных и областных смотрах выступало более 20 тыс. участников самодеятельности. За первые два года третьей пятилетки почти вдвое увеличилось число радиоточек и более чем в три раза - число эфирных радиоустановок.
В качестве показательного примера культурного развития колхозной деревни можно привести колхоз «Красный Октябрь» Вожгальского района. Если к началу коллективизации село Вожгалы ничем не отличалось от других многочисленных сел области, то к 1940 г. колхоз имел свою электростанцию, мельницу, две столовые, две общественные бани, пекарню, водопровод, ясли, дом отдыха. Денежный доход колхоза в 1938 г. составил 775 тыс. рублей, а в 1940 г. он стал миллионером. В колхозе выписывалось более чем на 5 тыс. рублей газет и журналов, и каждое хозяйство имело домашнюю библиотечку. 131 чел. детей колхозников училось в средних школах, 18 чел. - в вузах. Выходцы из колхоза пополняли кадровый потенциал станы и региона: из числа колхозников было подготовлено 17 учителей, пять агрономов, несколько зоотехников и других специалистов [29]. В целом, однако, несмотря на несомненные позитивные сдвиги, уровень социально-культурного и бытового обслуживания сельского населения Кировского региона к концу 1930-х гг. оставался невысоким.
Тем не менее «культурная революция» в вятской деревне приносила свои плоды. Несмотря на объективные трудности (недостаток финансирования, нехватка компетентных кадров, отсутствие необходимой помощи со стороны местных властей и т. д.), общий культурный уровень колхозного крестьянства повысился. На протяжении 1930-х гг. были сделаны серьезные шаги в плане ликвидации неграмотности и малограмотности, развивалось народное образование, множилась сеть культурно-просветительных учреждений, появлялось больше форм проведения досуга.
Примечания
1. Культурное строительство в Кировской области (1917-1987): документы и материалы. Киров: Волго-Вят. кн. изд-во, Кировское отд., 1987. С. 122.
2. Там же. С. 122, 124.
3. Загвоздкин Г. Г. Триумф и трагедия 30-х годов // Памяти Геннадия Григорьевича Загвоздкина -ученого, историка, человека... СПб.: Нестор, 2008. С. 130.
4. Государственный архив социально-политической истории Кировской области (ГАСПИ КО). Ф. П-1290. Оп. 2. Д. 248. Л. 29.
5. Там же. Д. 247. Л. 204.
6. Там же. Л. 204-206.
7. Культурное строительство в Кировской области... С. 126.
8. Там же. С. 127.
9. Загвоздкин Г. Г. Триумф и трагедия 30-х годов... С. 131.
10. Культурное строительство в Кировской области... С. 126.
11. ГАСПИ КО. Ф. П-1290. Оп. 2. Д. 238. Л. 84-85.
12. Успехи социалистического строительства Кировской области. Материалы для агитаторов и бе-седчиков. Киров: Киров. обл. изд-во, 1939. С. 25.
13. Культурное строительство в Кировской области... С. 126.
14. ГАСПИ КО. Ф. П-1290. Оп. 2. Д. 239. Л. 140.
15. Там же. Д. 166. Л. 15.
16. Загвоздкин Г. Г. Под знаком серпа и молота // Памяти Геннадия Григорьевича Загвоздкина - ученого, историка, человека... СПб.: Нестор, 2008. С. 120.
17. Религии народов Вятского края / отв. ред. А. Г. Поляков. Киров, 2009. С. 75.
18. ГАСПИ КО. Ф. П-1290. Оп. 2. Д. 166. Л. 29.
19. Там же. Л. 25.
20. Загвоздкин Г. Г. Триумф и трагедия 30-х годов... С. 132.
21. ГАСПИ КО. Ф. П-1290. Оп. 2. Д. 166. Л. 25-26.
22. Там же. Л. 10.
23. Там же. Л. 11.
24. Там же. Л. 12.
25. Там же Л. 23-24.
26. Там же. Л. 27.
27. Там же. Л. 9, 32.
28. Там же. Л. 22.
29. Культурное строительство в Кировской области... С. 133-134.
Notes
1. Cultural construction in the Kirov region (1917-1987): documents and materials. Kirov: Volga-Vyatka book publishing house, Kirov Dep., 1987. 122 pp. (in Russ.)
2. Ibid. Pp. 122, 124.
3. Zagvozdkin G.G. Triumf i tragediya 30-h godov [Triumph and Tragedy of the 30s] // Pamyati Gennadiya Grigor'evicha Zagvozdkina - uchenogo, istorika, cheloveka... - To the memory of Gennady Zagvozdkin - scientists, historians, person ... SPb. Nestor. 2008. P. 130.
4. The State Archive of Socio-Political History of the Kirov region (Gaspi KO). F. P-1290. Sh. 2. File 248. Sh. 29.
5. Ibid. File 247. Sh. 204.
6. Ibid. Sh. 204-206.
7. Cultural construction in the Kirov region ... P. 126.
8. Ibid. P. 127.
9. Zagvozdkin G.G. Triumf i tragediya 30-h godov... [Triumph and tragedy of the 30s ...] P. 131.
10. Cultural construction in the Kirov region ... P. 126.
11. Gaspi KO. F. P-1290. Sh. 2. File 238. Sh. 84-85.
12. The successes of the socialist construction in the Kirov region. Materials for agitators and chatters. Kirov: Kirov. region. Publishing House. 1939. P. 25. (in Russ.)
13. The cultural construction in the Kirov region ... P. 126.
14. Gaspi KO. F. P-1290. Sh. 2. File 239. Sh. 140.
15. Ibid. File 166. Sh. 15.
16. Zagvozdkin G.G. Pod znakom serpa i molota [Under the sign of the hammer and sickle] // Pamyati Gennadiya Grigor'evicha Zagvozdkina - uchenogo, istorika, cheloveka... - To the memory of Gennady Zagvozdkin -scientists, historians, person ... SPb. Nestor. 2008. P. 120.
17. Religii narodov Vyatskogo kraya - Religions of the peoples of Vyatka edge / resp. ed. A.G. Polyakov. Kirov. 2009. P. 75.
18. Gaspi KO. F. P-1290. Sh. 2. File 166. Sh. 29.
19. Ibid. Sh. 25.
20. Zagvozdkin G.G. Triumf i tragediya 30-h godov... [Triumph and tragedy of the 30s ...] P. 132.
21. Gaspi KO. F. P-1290. Sh. 2. File 166. Sh. 25-26.
22. Ibid. Sh. 10.
23. Ibid. Sh. 11.
24. Ibid. Sh. 12.
25. Ibid Sh. 23-24.
26. Ibid. Sh. 27.
27. Ibid. Sh 9, 32.
28. Ibid. Sh. 22.
29. The cultural construction in the Kirov region ... P. 133-134.
