CC BY
168
КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ ПОЭЗИИ МАНДЕЛЬШТАМА КАК РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОСМЫСЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОГО МИРА
DOI: 10.24412/2310-1679-2020-10207
Галина Анатольевна АСОНОВА,
старший преподаватель кафедры русского языка и культуры речи Российского экономического университета имени Г. В. Плеханова, Москва, Россия
e-mail: asonova.galina@yandex.ru
С использованием методики структурированного анализа автор статьи освещает проблематику критического анализа мировоззрения Осипа Мандельштама. В статье обоснована необходимость обращения к творчеству Мандельштама для понимания его взглядов на развитие искусства и культуры, его картины мира, что будет способствовать реализации принципа художественного осмысления современного мира.
Ключевые слова: культура, эстетический опыт, Осип Мандельштам, культурное наследие, акмеизм, символизм, культурософичность.
CULTURAL HERITAGE OF MANDELSTAM'S POETRY AS IMPLEMENTATION OF THE PRINCIPLE OF ARTISTIC REVIEW OF THE MODERN WORLD
Galina A. Asonova, senior teacher of the Department of Russian Language and Speech Culture, Plekhanov Russian University of Economics, Moscow, Russia
e-mail: asonova.galina@yandex.ru
Using the methodology of structured analysis, the author of the article covers the problems of critical analysis of the worldview of Osip Mandelstam. The article substantiates the need to appeal to the work of Mandelstam to understand his views on the development of art and culture, his picture of the world, which will contribute to the implementation of the principle of artistic understanding of the modern world. Keywords: culture, aesthetic experience, Osip Mandelstam, cultural heritage, acmeism, symbolism, cultural philosophy
Чужая речь мне будет оболочкой, И много прежде, чем я смел родиться, Я буквой был, был виноградной строчкой, Я книгой был, которая вам снится.
из стихотворения Осипа Мандельштама «К немецкой речи», 1932 год
Смелость. С незабвенной поры и времени жизни Осипа Мандельштама прошло 83 года1. Время унесло жизнь великого поэта, но оста-
1 27 декабря 1938 года, не дожив совсем немного до своего 48-летия, Осип Мандельштам
вило его труды, его мысли, надежды, творенья, его собрания сочинений, пропитанные болью и отчаянием, а также радостью. По воспоминаниям современников поэта, Мандельштам жил «в атмосфере своего, им созданного мира, и читая, ещё раз осматривал его подробности, закоулки» [10, с. 314]. Мандельштам - поэт загадочный, таинственный и в то же время столь понятный, «из самых блестящих собеседников», по воспоминаниям А. А. Ахматовой, с которой у Мандельштама были дружеские и доверительные отношения, полные доброго юмора. Однажды Мандельштам подарил Анне Ахматовой сборник стихов, подписанный просто и лаконично: «Анне Ахматовой - вспышки сознания в беспамятстве дней. Почтительно - автор» [2].
Его поэзию вряд ли можно назвать солнечной, но тот свет, которым наполнены его стихи, можно разглядеть. Обладающий широкими взглядами, понимающий и чувствующий трагедию своей эпохи, желающий выразить в своих стихах не просто мироощущение, а «реальность в поэ-зии»1, Мандельштам при этом был хрупким и добрым человеком. Однако, если того требовали обстоятельства, поэт не мог не противостоять им.
Данная черта характера Мандельштама, сопряжённая с силой его мировоззрения, определяла его как весьма смелого поэта. Это была не просто смелость, но та самая искренняя и бесстрашная смелость, которая вела Мандельштама на протяжении всей его жизни. Его друг Анна Ахматова скажет: «Больше всего меня поражала в нём его необыкновенная впечатлительность. Казалось, для него действительно были ещё новы "все впечатленья бытия", и на каждое из них он откликался всем своим существом. В нём была тогда юношеская экспансивность и романтическая восторженность, плохо вяжущаяся с его позднейшим поэтическим обликом. Ничего каменного в будущем творце "Камня" ещё не было. Не могу вспомнить ничего специфически "мандельштамовского" и в тогдашних его эстетических вкусах и литературных увлечениях. В моём воспоминании они представляются мне довольно эклектическими. Помню, как он с упоением декламировал "грядущих гуннов" Брюсова. Но с таким же увлечением он декламировал и лирические стихи Верлена и даже написал свою версию Gaspard Hauser^. Как-то мы были с ним на симфоническом концерте из произведений Рихарда Штрауса под управлением самого композитора. Мы оба (каюсь!) были потрясены "Танцем Саломеи", а Мандельштам немедленно же написал стихотворение о Саломее» [2].
Наследие поэта. Говоря о наследии поэзии Мандельштама, очень важно подчеркнуть особенность его поэзии, которая заключалась в том, что он опирался на Античность, на поэзию предшественников, в том числе великого А. С. Пушкина. Важно отметить, что творчество Мандельштама
скончался в пересыльном лагере от сыпного тифа.
1 Словосочетание «реальность поэзии» взято из статьи поэта «Утро акмеизма».
можно разделить и на два этапа: ранний и поздний, или на три этапа, при условии обращения к известным сборникам стихов поэта:
1. «Камень» (1913), относящийся к раннему этапу творчества поэта.
2. «Т^йа» (1923), «Стихотворения» и «О поэзии» - стихи 1930 года, «Египетская марка» (1927), обозначенные периодом революции и Гражданской войны, написанные Мандельштамом в середине творческого пути.
3. Литературная деятельность в ссылке поэта в период с 1934 по 1937 год, описывающая трагичность жизни, когда писателю уже ничего не хотелось из-за обречённости его положения после второго неожиданного ареста. Однако Мандельштам чувствовал, что должен продолжать писать, поэзия была его великой помощницей в мире реальном, внешнем, страшном1.
Картина мира Мандельштама играет большую роль, поскольку она является своеобразной реализацией творческого смысла свободы, любви к жизни, силы души человека. Мандельштам неуклонно верил в то, что основанием жизни является культура. Важно отметить, что наследие творчества писателя омрачалось той самой «скорбью», определившейся временем, в котором жил поэт. Книга «ТГ^йа» (что в переводе с латинского означает «грусть») появляется в 1922 году. В стихотворениях Мандельштам обращается к образам Античности, своеобразным реминисценциям:
О, нашей жизни скудная основа, Куда как беден радости язык! Всё было встарь, всё повторится снова, И сладок нам лишь узнаванья миг.
Мастер слова. Мандельштам был мастером точного слова, уводящего в мир поэта при помощи метафор, образов античного мира, необычных сочетаний слов, смысл которых мог быть двойственным или едва уловимым:
Чтобы вырвать век из плена, Чтобы новый мир начать, Узловатых дней колена Нужно флейтою связать.
«Век», 1922
Такие образы, как «узловатых дней колена», «нужно флейтою связать», необходимо рассматривать в призме самой эпохи, в которой поэт находился.
1 Речь идёт о повторном аресте Мандельштама.
Говоря о раннем творчестве Мандельштама, можно отметить его яркую лиричность и нежность. Так, в 1910 году поэт пишет следующее стихотворение:
Вечер нежный. Сумрак важный. Гул за гулом. Вал за валом. И в лицо нам ветер влажный Бьёт солёным покрывалом.
Оглушил нас хаос тёмный, Одурманил воздух пьяный, Убаюкал хор огромный: Флейты, лютни и тимпаны.
1910
Удивительным и характерным для поэта было умение сочетать понятное с таинственным: в том же стихотворении появляются образы «солёного покрывала», «хора огромного». И если за «солёным покрывалом» мы можем разглядеть соль моря, например, или за «хором огромным» понимается наличие тех самых «флейт, лютен и тимпан», то сложнее объяснить происхождение образа «волн», которые «берегом хмелели», отчего вошла «слепая радость» «и сердца отяжелели»... Что хотел сказать поэт?
О. А. Лекман ставит Мандельштама в особый ряд талантливых писателей. По мнению современного литературоведа, «стремление поэта "идти в ногу со всей ротой", разумеется, бросалось в глаза не так ярко, как его желание во что бы то ни стало отстоять собственную самобытность. Поэтому в воспоминаниях, дневниках и письмах современников Мандельштам предстаёт нелепым чудаком, эдаким Паганелем от поэзии, не имеющим понятия о самых элементарных законах и правилах общежития» [6, с. 7].
Особенность образа в поэзии Мандельштама. Каждое столетие делает свой выбор и осознанно определяет свои традиции. Мандельштам является самым главным героем своих стихов, ввиду того, что образы персонажей его творчества лишь оставляют свою тень в каждом из его стихов. Его образ - это образ мироздания, обращения к искусству жизни и времени, к мировой культуре. С самого начала творческой жизни Мандельштам чувствовал себя привязанным к мировой культуре, так как в культуре он чувствовал себя свободным. Овидий, Пушкин, Данте, Гёте входили в его мир. Все герои словно существовали одновременно в его мире. Через цитаты в его стихи входило творчество других поэтов. Страшные события, а именно - Первая мировая война, Февральская револю-
ция, Октябрьский переворот, которые не были приняты Мандельштамом, отражены в его поэзии. Мандельштам видит в революционерах носителей хаоса:
И укоризненно мелькает эта тень,
Где зданий красная подкова;
Как будто слышу я в октябрьский тусклый день:
- Вязать его, щенка Петрова!
Среди гражданских бурь и яростных личин, Тончайшим гневом пламенея, Ты шёл бестрепетно, свободный гражданин, Куда вела тебя Психея.
««Когда октябрьский нам готовил временщик», ноябрь 1917
Образ Психеи, взятый за основу из древнегреческой мифологии и возникший в том хаосе, о котором пишет Мандельштам, согласно его видению, возникает как образ спасительницы. Как гласит древнегреческая легенда, Психея (в переводе с древнегреческого языка означает «душа» или «дыхание») стала супругой Эрота (или Амура) - сына Афродиты. Но гонимая Афродитой, Психея отправилась на поиски своего супруга. Так же и в стихотворении Мандельштам взывает к образу Психеи как спасительнице, дыхание которой поможет людям в тяжёлое время искать истину и свет.
Творчество Мандельштама воплощало собой сам дух Серебряного века. Исследователь И. Ю. Искржицкая при рассмотрении культуры того периода указывает на «взаимосвязь ушедших культурных эпох, их эклектическое наслоение по принципу наследия», выстраивает «парад культур» и обращает особое внимание на то, что художественно-эстетический опыт Мандельштама, в котором отображены все основные архетипы мировой культуры, словно продвигает вперёд развитие русского искусства, «не пережившего ни Античности, ни Средневековья, ни Возрождения в их классическом, своевременном западноевропейском варианте» [4, с. 15].
Творчество Мандельштама обращено к самой культуре прошлого. Будучи влюблённым А. С. Пушкина и Данте, в Античность и Средиземноморье, воспринимаемые им как «колыбель человеческой истории и культуры», он чувствовал себя наследником тех самых традиций, в его книге «Камень», встречаются образы Афродиты и Елены, Гомера и Расина, База, а также величественный Капитолий, Нотр-Дам-де-Пари, храм Айя-София. Границы культурологического пространства Мандельштама необъятны.
Первой книгой поэта стал сборник стихов «Камень». Данное заглавие имеет метафорический смысл, который применяется поэтом с целью напоминания миру о вечном, о неподвижности. Камень принадлежит, согласно философии писателя, не столько природе, сколько творению рук человечества. Поэт пишет в своей статье следующее: «Между тем мироощущение для художника орудие и средство, как молоток в руках каменщика, и единственно реальное - это само произведение» [8]. Для Мандельштама поэзия - это способ передачи смысловой информации читателям, и, что более важно, при этом самому поэту не было столь необходимо знать, как именно воспримет читатель его творчество, но ему было важно, чтобы он не «онемел». Таким образом, с одной стороны, ему было необходимо иметь своего читателя, который бы понял его переживания и сопереживал бы вместе с ним, а с другой стороны, Мандельштам ощущал себя поэтом обособленным, живущим в мире своего творческого одиночества.
Культурное наследие поэта предлагает образ Notre Dame как символическое воплощение культурной сущности самой истории. Мандельштам пишет одноимённое стихотворение, посвящённое великому Нотр-Дам-де-Пари:
Но чем внимательней, твердыня Notre Dame, Я изучал твои чудовищные рёбра, Тем чаще думал я: из тяжести недоброй И я когда-нибудь прекрасное создам.
«Notre Dame», 1912
Строки стихотворения словно льются из уст великого поэта, который поёт оду прекрасному созданию Собору Парижской Богоматери - Нотр-Дам, или Нотр-Дам-де-Пари. Язык его стиха величественно сложен, искусен по своему стилю, притягателен для автора статьи и читателей прекрасного поэта. Язык его стиха может послужить как философскому, так и филологическому, лингвистическому, литературоведческому анализу.
По мнению исследователя М. Л. Гаспарова, «О. Мандельштаму важна не религиозная, а социально-культурная преемственность трёх культур -не культура вписывается в религию, а наоборот, религия в культуру. Notre Dame делается знаком культурной традиции, и в то же время он - знак новаторства, он первый, как Адам» [3].
Образ Адама в стихотворении Мандельштама, по мнению автора статьи, не случаен. С одной стороны, Адам - первый мужчина, которого сотворил Господь, но, с другой стороны, Адам - это человек, который был изгнан Богом из рая за непослушание и желание познать запретный плод.
Где римский судия судил чужой народ, Стоит базилика, и - радостный и первый -Как некогда Адам, распластывая нервы, Играет мышцами крестовый лёгкий свод.
«Notre Dame», 1912
Трактовка образа Адама, «распластывающего нервы», позволяет автору статьи предпринять попытку рассмотреть желание Мандельштама говорить о величественности самого образа Адама и его мироощущения («распластывая нервы»). Стихотворение начинается строкой «Где римский судия судил чужой народ», которая, по мнению поэта, таким образом, указывает на происхождение самого образа Notre Dame, основанного и возникшего на несчастиях людей, однако при этом поэт желает благословения Бога и говорит: «тем чаще думал я: из тяжести недоброй и я когда-нибудь прекрасное создам».
Одним из известных произведений раннего творчества Мандельштама было произведение «Камень», которое интересно тем, что в нём поэт обращается к другому, не менее важному и более лирическому поэту -Ф. И. Тютчеву. Именно традиция Тютчева играет одну из первостепенных ролей в раскрытии картины мира Мандельштама и его мировоззрения в сборнике «Камень» [8]:
В непринуждённости творящего обмена Суровость Тютчева - с ребячеством Верлена -Скажите - кто бы мог искусно сочетать, Соединению придав свою печать? А русскому стиху так свойственно величье, Где вешний поцелуй и щебетанье птичье!
1908
Продолжая традиции Тютчева, Мандельштам словно в то же время открывает новые горизонты для познания искусства.
Несмотря на название сборника стихов «Камень», который имеет у Тютчева статичный образ, у Мандельштама «камень» получает своё развитие и движение. «О, широкий ветер Орфея, Ты уйдёшь в морские края, - пишет прекрасный поэт. - Я чувствую непобедимый страх в присутствии таинственных высот» [9]. «Камню» присуща и особая музыкальность стиля поэзии Мандельштама: «И вся моя душа - в колоколах, но музыка от бездны не спасёт!»1, - заключает поэт. Музыкальность его стихов можно наблюдать и в таких несколько печальных строках:
1 Стихотворение О. Э. Мандельштама «Пешеход» (1912).
Отравлен хлеб, и воздух выпит. Как трудно раны врачевать! Иосиф, проданный в Египет, Не мог сильнее тосковать! <...>
И, если подлинно поётся И полной грудью, наконец, Всё исчезает - остаётся Пространство, звёзды и певец!
Как и многие поэты-акмеисты, Мандельштам призывает принять мир со всей его красотой и недостатками. Для него мир предметный - это мир зрительно-осязаемых образов. С. Аверинцев совершенно справедливо отметил: «Когда он хочет передать вещь не то что зрительно, а на ощупь, он достигает цели одним эпитетом ("А в эластичном сумраке кареты..."); но выразительность деталей уравновешена их скупостью, их сознательной и последовательной разрежённостью, а конкретное увидено настолько издали, проходящим сквозь него взглядом, что становится абстрактнее всех абстракций. В отличие от Аристотеля, который делит вещи на "субстанциальные" и "акцидентальные" (случайные), Мандельштам в своей поэзии говорит об истинной философии понятия вещей и бытия: "Любите существование вещи больше самой вещи, а своё бытие больше самих себя..."» [1].
Несмотря на то, что в поэзии Мандельштама можно обнаружить тему утраченной любви, красоту крымского пейзажа, благодаря различным образам складывается ощущение появления основного персонажа - времени, которое властвует над человеком. Время и обладает разрушительной силой («Человек умирает, песок остывает согретый, И вчерашнее солнце на чёрных носилках несут»), и даёт жизнь на земле, то есть оно обладает и созидательной силой. Ощутимо движение времени, его «медленный водоворот», который несёт, по мнению Мандельштама, гибель и возрождение:
Акмеизм. Несмотря на то, что Мандельштам входил в кружок акмеистов, многие литературоведы считают, что в его творчестве находят отражение идеи футуристов, классицистов, сюрреалистов. Это связано с тем, что Мандельштам обладал особым даром. В письме своему другу Ю.Н. Тынянову он писал: «Вот уже четверть века, как я, мешая важное с пустяками, наплываю на русскую поэзию, но вскоре мои стихи сольются с ней, кое-что изменив в её строении и составе» [9]. Картина мира поэта обозначила важнейшую веху в его творчестве: стихи Мандельштама преследовались властью, но ничто не могло остановить поэта, не могло справиться с внутренней борьбой поэта. Поэзия была словно орудием Мандельштама, и в то же время она была его жизнью, пронизывала его
творчество. Вплоть до нашего времени поэзия Мандельштама представляет собой высокий образец силы человеческого разума и достоинства.
В статье «Утро акмеизма» Мандельштам поднимает вопрос о роли художника, в котором видны образы самого писателя и течения акмеизма с присущим ему принятием тяжести «духа строительства». Мандельштам провозглашает уважение к поэтам-акмеистам, которые не отказываются от тяжести «строительства», «чтобы разбудить и использовать архитектурно спящие в ней силы» [9, с. 250].
В самом образе «строительства» Мандельштама заложен смысл поэзии, творчества и искусства поэзии. Так как строительство - это образ, обозначающий свет, создаваемый при помощи творческого начала. «Зодчий говорит: я строю - значит, я прав. Сознание своей правоты нам дороже всего в поэзии...», - утверждает поэт, таким образом подчёркивая свободу своего слова, которое обязано быть свободным по праву вселенной [9, с. 251].
В той же статье «Утро акмеизма», отражающей концепцию мировоззрения поэта, провозглашается сила искусства, когда Мандельштам сравнивает акмеизм с символизмом, отмечает большую роль в этом противопоставлении акмеизма: «Символизм томился, скучал законом тождества, акмеизм делает его своим лозунгом и предлагает его вместо сомнительного а realibus ad геаПога. Способность удивляться - главная добродетель поэта. Но как же не удивиться тогда плодотворнейшему из законов - закону тождества? Кто проникся благоговейным удивлением перед этим законом - тот несомненный поэт. Таким образом, признав суверенитет закона тождества, поэзия получает в пожизненное ленное обладание всё сущее без условий и ограничений» [9].
Е. Д. Полтаробатько комментирует подобную творческую установку следующим образом: «Акмеисты не претендовали на то, чтобы подобно Богу, творить просветлённое бытие, они хотели найти своё место в Великой Культуре, оставив знаки своего присутствия на земле. Оплотнение эмоций и фиксация чувственного присутствия в культуре - основные постулаты акмеизма. Слиться с культурой в единое целое, выразив себя в архитектурном материале, обрести желанное единство и оставить свой след - вот цель, к которой стремились художники...» [11].
Мировоззрение поэта в искусстве и жизни. Говоря о роли Мандельштама в искусстве слова, в искусстве поэзии, необходимо сказать о предопределённости времени. Время и есть главный друг и соперник Мандельштама. Мандельштам был единственным поэтом, который напоминал людям о том, что, несмотря на невозможность для каждого человека какого-либо события или состояния, человеку невозможно отделить себя от судьбы своего времени, в связи с чем нужно стремиться противостоять любому виду несправедливости. Эта тема и по сегодняшний день является актуальной в современном искусстве, перекликаясь с философией XX века.
Для современного художественного осмысления мира, жизни и смерти поэтическая система поэзии Мандельштама играет важную роль.. По Мандельштаму, человек оказывается один на один с мирозданием и космосом. Одиночеству нет прощения, однако и одиночество имеет свои причины для существования. Обозначен конфликт человека с миром, когда поэт принимает судьбу и признаёт, что жизнь продолжается:
Я должен жить, хотя я дважды умер, А город от воды ополоумел: Как он хорош, как весел, как скуласт, Как на лемех приятен жирный пласт, Как степь лежит в апрельском провороте, А небо, небо - твой Буонаротти...
1935
В письме Тынянову, когда Мандельштам окажется в Воронеже, он напишет такие строки: «Я тяжко и неизлечимо болен и лишён всякой возможности лечиться. Мне нечего есть. Я живу в нищете. Все общественные организации, в том числе "Союз Писателей" держат меня под абсолютным бойкотом» [9]. И чуть позже Мандельштам сообщит об ухудшении своего здоровья: «В благоустроенном советском городе - в Воронеже, на глазах у множества пассивных свидетелей я выпадаю из всяких социальных рамок и фактически являюсь уже не высланным гражданином, хотя бы потерявшим работоспособность, но человеком-призраком, гибель которого санкционирована всеобщей пассивностью. Я должен вас предупредить, что в случае моего пассивного отношения к этой ситуации она разрешится опять-таки механической перевозкой меня в больницу, но уже в состоянии, близком к агонии. Нужно называть вещи своими именами» [9]. Таким мы видим Мандельштама в конце его жизненного пути. И даже тогда, когда Мандельштам был арестован и замучен голодом, он не ослаб в душе.
Чему учит поэзия и культура отношения к жизни Мандельштама? Поэзия Мандельштама учит нас верить в свои возможности. В начале своего творческого пути Мандельштам говорил:
Разве Россия не белый рай И не весёлые наши сны? Радуйся, ратник, не умирай: Внуки и правнуки спасены!
«В белом раю лежит богатырь», 1914
Вместе с тем Мандельштам учит не отказываться от искусства и благих дел, не откладывать выполнение благих дел на будущее:
Мне с каждым днём дышать всё тяжелее, А между тем нельзя повременить.
1931 год
Своими творческими порывами Мандельштам стремился доказать правоту своим современникам: «И не ограблен я и не надломлен, Но только что всего переогромлен ...».
Важно подчеркнуть, что в жизни Мандельштам не был бойцом, но в поэзии и творчестве оставался мужественным.
Мандельштам верил, что искусство способно помочь человеку не утратить чувство собственного достоинства, заменить собой то, что отнято у человека временем.
В позднем этапе творчества великого поэта, мрачном периоде, когда Мандельштам голодал и преследовался властями, чему способствовал откровенный вызов времени со стороны поэта, он тем не менее демонстрировал нежелание принять и смириться с жестокой несправедливостью своего времени. В стихотворении из цикла «Воронежские тетради» (4 февраля 1937 года) Мандельштам с унынием признаёт, что «У чужих людей мне плохо спится, И своя-то жизнь мне не близка» [9].
С июня 1934 по июль 1937 года в Воронеже Осип Мандельштам находился в ссылке за написанное им стихотворение о Сталине («Ода Сталину»). Этот период жизни Мандельштама характеризуется как мрачностью, так и плодотворностью. Он написал 98 стихотворений, которые составили цикл «Воронежские тетради». Это - своеобразный лирический дневник, а также кульминация творчества Мандельштама. Они полны предчувствий поэта космической эры и ощущения обречённости поколения.
Образ Мандельштама-поэта и Мандельштама-философа переплетаются. Он предстаёт перед читателями пророком. Более того, он удивительным образом предчувствовал свою судьбу. В стихотворениях позднего периода, например в стихе «Ламарк», поэт констатирует пессимистическую направленность ощущения смысла жизни, «глухоты», «провала» и того, что сам поэт называет «природа отступила»:
Он сказал: довольно полнозвучья, -Ты напрасно Моцарта любил: Наступает глухота паучья,
Здесь провал сильнее наших сил. И от нас природа отступила -Так, как будто мы ей не нужны...
««Ламарк», 7-9 мая 1932 года
Творчество Мандельштама характеризует поэта как реалиста и пророка в своём роде. Раскрывая тему силы своего пророческого дара, Мандельштам говорит об этом уверенно и указывает на то, что именно он и его дар станут вызовом, который приведёт к трагической развязке.
Осип Мандельштам, безусловно, был наиталантливейшим поэтом, обладающим ясностью ума и зоркостью мысли. Складывается ощущение, что если бы Мандельштам жил в другую эпоху и был бы поэтом-романтиком, стиль бы его отличался от написанного им, а наследие его составляло бы поэзию, например, о духовно-творческой жизни личности, поэзию, посвящённой изображению сильных страстей и характеров, одухотворённой природы. Но, возможно, Мандельштам был дан своему времени не только для познания им мира, но и - на более позднем этапе жизни - для того, чтобы ему самому быть познанным миром и современниками.
Литература
1. Аверинцев С. С. Судьба и весть Осипа Мандельштама // Мандельштам О. Э. Сочинения : в 2 томах / [сост. П. М. Нерлера ; подгот. текста и коммент. А. Д. Михайлова, П. М. Нерлера ; вступ. ст. С. С. Аверинцева, с. 5-64]. - Москва : Художественная литература, 1990-. Том 1 : Стихотворения. Переводы. -Москва : Художественная литература, 1990. - С. 5-64.
2. Ахматова А. А. Листки из дневника. Воспоминания об О. Э. Мандельштаме. Соч.: в 2-х томах. Том 2. М., 1992.
3. Гаспаров М. Л. О. Мандельштам: гражданская лирика 1937 года. - [Препр. изд.]. - Москва : РГГУ, 1996. - 128 с. - (Чтения по истории и теории культуры / Российский государственный гуманитарный университет, Институт высших гуманитарных исследований ; Вып. 17).
4. Искржицкая И. Ю. Культурологический аспект литературы русского символизма. - Москва : Российское университетское издательство, 1997.
5. Карпович М. М. Моё знакомство с Мандельштамом // Воспоминания о серебряном веке : [сборник / сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд]. - Москва : Республика, 1993. С. 264-267.
6. Лекманов О. А. Осип Мандельштам: ворованный воздух. - Москва : АСТ, 2016. - 464 с.
7. Мандельштам О. Э. Камень / изд. подгот. Л. Я. Гинзбург и др.; [АН СССР]. -Ленинград : Наука : Ленингр. отд-ние, 1990. - 398 с., [8] л. ил. : ил. - (Литературные памятники).
8. Мандельштам О. Э. Собрание сочинений : в 4 томах. - Москва : Арт-бизнес-центр, 1993-. - Том 4 : Письма / [сост. П. Нерлер и др.]. - Москва : Арт-бизнес-
центр, 1997. - 606 с. : ил., факс.
9. Мандельштам О. Э. Шум времени : Воспоминания. Статьи. Очерки. -Санкт-Петербург : Азбука, 1999. - 382 с. - (Азбука-классика).
10. Николай Клюев. Воспоминания современников / составитель П. Е. Поберёз-кина ; комментарии, приложения, указатели С. И. Субботина. - Москва : Прогресс-Плеяда, 2010. - 888 с.: ил.
11. Полтаробатько Е. Д. Категория телесности в акмеистическом дискурсе : автореферат дис. на соиск. учён. степ. кандидата филологических наук : 10.01.01 / Полтаробатько Елена Дмитриевна. - Москва, 2009. - 19 с.
