CC BY
64
Большую помощь оказывали краевые организации, многие трудовые коллективы областным организациям Калмыкии, пока она находилась в составе края. При их деятельном участии решались вопросы размещения и хозяйственного обустройства возвратившегося населения, включения его в производственную жизнь; было развёрнуто производственное и культурно-бытовое строительство. Были созданы 2 института, налажено издание областных газет на русском и калмыцком языках, местное радиовещание, организована подготовка кадров массовых профессий для строек, предприятий местной промышленности и сельского хозяйства.
В сентябре 1957 года накануне юбилея советской власти, трудящиеся края и Карачаево-Черкесской области отметили 400-летие присоединения народов Кавказа к России. В связи с этим событием и за успехи в хозяйственном и культурном строительстве область была награждена орденом Ленина. Орденами и медалями СССР, а также почётными грамотами Верховного Совета РСФСР отмечены труд и заслуги 520 передовиков промышленности, строительства сельского хозяйства, работников науки и культуры.
Процесс демократизации общественной и государственной жизни, начатый XX съездом КПСС, обусловил в дальнейшем привлечение новых сил к решению вопросов государственного и хозяйственного строительства, повышение роли Советов, общественных организаций в жизни общества [20].
Уже первые шаги показали, что в решении многих производственных и социальных вопросов важную роль призваны играть профсоюзные организации. Поэтому не случайно бюро Ставропольского крайкома КПСС 27 марта 1957 года приняло постановление «в связи с образованием Калмыцкой автономной области и преобразованием Черкесской АО в Карачаево-Черкесскую автономную область принять предложение крайсовпрофа обкомов КПСС о создании в этих областях облсовпрофов» [21].
Придавая исключительно важное значение средствам массовой информации, их роли в воспитательной и организационной работе, мобилизации населения на выполнение стоящих задач, крайком КПСС 25 декабря 1956 г. принял постановление об издании газет в Карачаево-Черкесской автономной области: областные «Ленинское знамя» на русском языке, «Къзыл Карачай» на карачаевском языке, «Черкэес Пэж» на черкесском языке, «Социалистическая Черкесия» на абазинском языке, «Ленин Иолы» на ногайском языке; в Калмыкии издавать газеты «Хальмг Унн» и «Советская Калмыкия» на русском языке, периодичностью шесть раз в неделю, и молодёжную газету «Ленина багчуд» (Ленинская молодёжь»). Было также решено создать Карачаево-Черкесский областной отдел радиовещания для передач на карачаевском, черкесском и русском языках [22]. 4 февраля 1957 г. бюро крайкома КПСС удовлетворило просьбу калмыцкого оргбюро о создании книжного издательства, областного радиовещания в составе редакций на русском и калмыцком языках.
Выступая 20 октября 1957 г. на краевом съезде кульпросветработников Ставропольского края, начальник управления культуры Калмыцкой автономной области подробно говорил о тех процессах, которые происходили в сфере культуры в Калмыкии. В области имелось 218 школ, в которых обучалось 19 тысяч детей. Было создано 70 школ- интернатов при средних и семилетних школах, открыто 84 калмыцких класса. Занятия шли в две, а кое-где и в три смены. В области было 15 Домов культуры, 72 клуба, 80 районных и сельских библиотек, 40 киноустановок и 12 кинопередвижек, вышел номер художественного литературного альманаха, создан государственный ансамбль песни и танца (35 человек). В области созданы и начали работать 2 института. В то же время очень остро ощущалась потребность в кадрах.
Не хватало учителей, особенно родного языка. 75% культработников не имело специального образования [23]. Острая нехватка в учителях была и в Карачаево-Черкесии. Но там имелось педучилище, создан пединститут в городе Карачаевск.
Поскольку Калмыцкая АО развивалась динамично, значительная часть калмыков возвратилась в родные края, был поставлен вопрос о возвращении ей статуса автономной республики. 28 июля 1958 года Президиум Верховного Совета СССР издал указ: «Идя навстречу пожеланиям трудящихся Калмыцкой автономной области», руководствуясь принципами, заложенными в конституции, преобразовать Калмыцкую АО в автономную республику.
Но дружеские, добрососедские отношения Калмыкии и Ставрополья продолжились. Несмотря на трудности в конце ХХ - начале ХХ1 вв., связи и сотрудничество, заложенные в те годы, продолжают сохраняться и укрепляться между Ставропольским краем и соседними Республикой Калмыкия и Карачаево-Черкесской Республикой.
Список литературы
1. Государственный архив новейшей истории Ставропольского края. ГАНИСК. Ф.1. Оп.1. Д.197. Л. 7.
2. Убушаев В.Б., Убушаев К.В. Калмыки: выселение, возвращение, возрождение. 1943-1959. - Элиста: Изд-во КГУ, 2007. С.342,343.
3. ГАНИСК. Ф.1. Оп.4. Д.3396. Л. 3.
4. ГАНИСК. Ф.1. Оп.4. Д.3396. Л. 16.
5. Убушаев В.Б., Убушаев К.В. Указ. соч. С.400-401.
6. Край наш Ставрополье. Очерки истории. - Ставрополь 1999. С. 379.
7. Очерки истории Карачаево-Черкесии. - Черкесск, 1973. Т. 2. с. 342-343.
8. Ставропольская правда. 1957. - 15 декабря.
9. ГАНИСК. Ф.1. Оп 1. Д.194. Л. 102; Ставропольская правда. 1957. - 15 декабря.
10. Ставропольская правда. 1957. - 21 декабря.
11. Государственный архив Ставропольского края [ГАСК]. Фр. 1872. Оп.1. Д. 342. Л. 107.
12. ГАСК Фр. 1872. Оп.1. Д. 371. Л. 298.
13. ГАСК. Фр. 1872. Оп.1. Д. 375, л. 245.
14. ГАНИСК. Ф.1. Оп 1. Д.197. Л. 7.
15. Очерки истории Карачаево-Черкесии. - Черкесск, 1973. Т. 2. с. 342-343.
16. ГАНИСК. Ф.1. Оп 1. Д.198. Л. 1-5.
17. Край наш Ставрополье. Очерки истории. - Ставрополь, 1999. С. 380.
18. ГАНИСК. Ф.1. Оп 1. Д.2700. Л. 12,13.
19. ГАНИСК Ф.1. Оп. 2. Д. 7497. Л. 19
20. Край наш Ставрополье. Очерки истории. с. 380.
21. ГАНИСК. Ф.1. Оп 1. Д.2692. Л. 11.
22. ГАНИСК. Ф.1. Оп 1. Д.2692. Л. 12.
23. ГАНИСК Ф.1. Оп. 2. Д. 7158. Л. 90; ГАНИСК Ф.1. Оп. 2. Д. 7497. Л. 17.
УДК 94 (47) 084.6 ББК 63.3 (2Рос=Калм)
Е.Н. Убушаев1, С.Д. Китляева2
1 Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова 2Торгово-технологический колледж, г. Элиста
КУЛЬТУРНО-ЯЗЫКОВЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В 20-30-е гг. XX в.
В КАЛМЫКИИ КАК НАПРАВЛЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ*
*Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научно-исследовательского проекта «Исторический опыт национальной политики России (на примере Калмыкии)» №16-11-08004
В период 20-30-х гг. XX в. советское государство первоочередной задачей своей национальной политики считало подъем культуры и просвещение народов России. Представленная статья отражает национальную политику советского государства по реформированию письменности в указанный период на примере Калмыкии.
Ключевые слова: национальная политика, коренизация, национально-государственное строительство, культурно-языковая политика.
E.N. Ubushaev1, S.D. Kitlyaeva2
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov 2Trade and Technology College
THE CULTURAL AND LINGUISTIC REFORMS IN 20s AND 30s OF THE XXth CENTURY IN KALMYKIA AS A NATIONAL POLICY
In 20s and 30s of the XXth century the Soviet state considered the development of culture and education of the peoples of Russia one of the main national policies. The article depicts the national policy of the Soviet state concerning the reforms of the written language on the example of Kalmykia at that period.
Key words: national policy, indigenization, national state building, cultural and language policy.
С момента установления советской власти в России проводилась национальная политика, провозглашавшая курс на развитие и поддержку языков нерусских народов. Основной причиной было то, что родной язык - наиболее понятное и доступное широким слоям средство обучения грамоте, отсюда стремление в очередной раз показать нерусификаторскую природу советской национальной политики.
Еще в годы гражданской войны Коллегия исполнительного комитета Совета депутатов трудового калмыцкого народа рассмотрела вопрос о необходимости приглашения известных ориенталистов профессоров В.Л. Котвича и Б.Я. Владимирцова для организации краткосрочных 40-дневных курсов по калмыцкому языку для членов центрального и местных исполкомов. Причем в обращении говорилось, что приглашение ученых связано с «предстоящей Исполкому серьезной издательской работой как переводного, так и оригинального характера на калмыцком языке», принималось во внимание и «отсутствие вполне грамотных по калмыцкой письменности лиц среди самих калмыков - ответственных работников» [Национальный архив Республики Калмыкии (Далее - НАРК) Ф.25.Оп.1.Д.34.Л.67-68].
При широком развертывании народного просвещения остро стоял вопрос о переводе обучения на язык коренного населения с преподаванием на родном языке. В условиях Калмыкии эту задачу можно было решить путем перевода старо калмыцкой
письменности на основу русской графики и разработки нового алфавита. Применение зая-пандитского алфавита было признано крайне нецелесообразным и с технической, и с практической точек зрения. В результате, с 1919 года начали выходить газеты, отдельные брошюры и сборники на калмыцком языке, отпечатанные русским шрифтом [1, с.122-147].
В 1921 г. X съезд РКП (б) предложил развитие институтов государственного строительства на родном языке национальных меньшинств [НА РК Ф.25. Оп.1. Д.195.Л.2.]. Четвертое совещание национальных республик и областей, созванное ЦК партии в июне 1923 года, рассмотрело и наметило практические мероприятия по национальному вопросу. Оно указало на необходимость систематической работы по коренизации государственных и партийных учреждений, по внедрению в них родного языка и т.д. [8, с.759-766]
Импульсом для скорейшей реализации реформы стала продолжавшаяся работа по коренизации советско-партийного аппарата. В 1924 г. были сделаны попытки начать комплексное и плановое проведение коренизации государственного аппарата области. В феврале этого года при Президиуме ВЦИК была создана Комиссия по переводу делопроизводства на местные языки из представителей Народных комиссариатов финансов, внутренних дел, просвещения РСФСР и ЦСУ РСФСР под председательством В. А. Аванесова. В ее задачу входило руководство введением в делопроизводство родного языка коренной национальности, населяющей автономное образование, и связанными с этим финансовыми расходами [НАРК. Ф.112. Оп.2.Д.37.Л.21].
Комиссия с первых же дней энергично взялась за работу. Уже через две недели, 1 марта 1924 года, она рассмотрела на своем заседании мероприятия по внедрению родного языка в делопроизводство государственных органов автономных республик и областей [НАРК. Ф. 112. Оп. 2. Д. 37. Л. 27-29].
14 апреля 1924 г. ВЦИК утвердил эти мероприятия и принял постановление «О мерах к переводу делопроизводства государственных органов в национальных областях и республиках на местные языки». В нем говорилось, что в целях приспособления советского аппарата в национальных республиках и областях к быту коренного населения и привлечения населения к активному советскому строительству, считать необходимым постепенно переводить делопроизводство всех государственных органов или отдельных их частей на соответствующие местные языки. В этих целях предлагалось проводить подготовку и переподготовку местных работников для обслуживания государственных органов власти, для перевода делопроизводства или введения параллельного делопроизводства на местном языке в учреждениях массового обслуживания населения.
Областная Комиссия по переводу делопроизводства на местный язык, созданная при ЦИКе Калмыцкой автономной области в 1924 г., на своем заседании 4 сентября того же года обсудила циркуляр ВЦИКа от 6 июля 1924 г. и наметила меры по его выполнению.
Таким образом, в начале 1920-х гг. руководство области осознало необходимость реформы письменности. Оно намеревалось решить этот вопрос, опираясь на общественное мнение широких кругов населения.
С этой целью развернулась дискуссия по проектам перехода на новую письменность. Активное участие в дискуссии приняли руководители Калмыцкой автономной области. Сразу было выдвинуто предложение перейти на русскую графику (Х.К. Косиев, Л.К. Карвин). Меньшая часть руководителей предлагала сохранить зая-пандитскую графику, усовершенствовав отдельные знаки.
6 января 1924 года при областном отделе народного образования состоялось первое совещание представителей калмыцкой интеллигенции, работавших в калмыцких областных учреждениях и организациях в Астрахани, по вопросу о реформе калмыцкой письменности. С основным докладом на тему «Зая-пандитский алфавит и русская транскрипция» выступил Н.О. Очиров. Трудность вопроса, отсутствие соответствующего опыта в подобных делах привели к дальнейшим обсуждениям этой проблемы.
3-7 сентября 1926 года Комиссия собрала новое языковое совещание, постановившее создать алфавитную комиссию для согласования ряда предложений и подготовить проект алфавита. В ходе острых обсуждений в алфавит были добавлены три знака латинского алфавита.
Реформа 1924-1926 гг. позволила провести ряд важных подготовительных мероприятий к переводу обучения в школах на родной язык учащихся: ввести преподавание на калмыцком языке в 1-2 классах начальных школ. Осуществление реформы перевода на кириллицу неоднократно приостанавливалось из-за неразработанности вопросов практического применения отдельных правил [НАРК. Ф.25.Оп.1.Д.34.Л.70.].
28 ноября 1927 г. состоялось заседание Комиссии по коренизации госучреждений области, на котором были заслушаны вопросы о времени созыва совещания, по вопросу транскрипции и орфографии, об организации редакционной коллегии по проверке произведений на калмыцком языке.
Областное совещание по вопросам транскрипции и орфографии калмыцкого языка, ставшее фактически Вторым областным совещанием, состоялось 5-8 февраля 1928 года. Руководил совещанием председатель областного исполнительного комитета Э.-А. К. Кекеев. Кроме руководителей области, присутствовали академик АН СССР Б.Я. Владимирцов и представитель Всесоюзного комитета новотюркского алфавита при ЦИК СССР Тюрякулов.
В марте 1928 г. в журнале «Калмыцкая степь» были опубликованы официальные решения данного Совещания: «Областное совещание по усовершенствованию транскрипции и орфографии калмыцкого языка (5-8 февраля 1928 г.) признало, что одним из условий, препятствующих культурному и экономическому развитию калмыков, являлось отсутствие письменности, понятной для широкой массы населения. Дореволюционная письменность, основанная на зая-пандитском алфавите, была мало доступна населению вследствие технической трудности и громоздкости зая-пандитского алфавита. Поэтому, начав после Октябрьской революции самостоятельно строить свою жизнь, калмыцкий народ с первых же шагов занялся ревизией своей письменности. Появилось движение за то, чтобы старый алфавит Зая-Пандиты заменить более совершенным, удобным, отвечающим практическим целям. В результате долгих исканий в начале 1924 года был принят русский алфавит с добавлением нескольких знаков для обозначения некоторых специфических звуков калмыцкого языка, не имеющих места в русском. Были сторонники и латинской транскрипции, но за принятие русского алфавита говорило то обстоятельство, что калмыки, живя в тесном соседстве с русскими, все равно должны учиться русскому языку и письму» [13].
В итоге совещание приняло решение: принять ряд новых знаков; порядок расположения букв в алфавите принять аналогичный русскому алфавиту с расположением дополнительных знаков около тех знаков, которые по своему произношению являются наиболее близкими.
Таким образом, после революции встал вопрос о выборе наиболее доступной графической системы для единого калмыцкого письменного языка. Зая-пандитская графика не соответствовала практическим требованиям современного письменного языка. Письменность с вертикальной графикой была очень сложной для усвоения.
Несовершенство этой графической системы заключалось в том, что один знак имел три начертания в зависимости от позиции в слове (в начале, середине и конце). Кроме того, одним и тем же знаком передавалось несколько звуков. Недостатки этого архаического письма, которое не могло передать полностью фонетическую систему живого калмыцкого языка, были серьезным тормозом в выполнении первоочередной задачи языкового строительства - ликвидации неграмотности калмыцкого населения. Зая-пандитская письменность почти за 300 лет своего существования не претерпела каких-либо существенных изменений и уже не отражала состояния живого национального языка. Сложность ее графики создавала дополнительные трудности при обучении населения чтению и письму.
В результате долгих исканий в начале 1924 года был принят русский алфавит с добавлением нескольких знаков для обозначения некоторых специфических звуков калмыцкого языка, не имеющих места в русском. За принятие русского алфавита говорило то обстоятельство, что калмыки, живя в тесном соседстве с русскими, все равно должны учиться русскому языку и письму.
Следующим шагом в культурно-языковой политике стала латинизация языков малых народов. Процессы латинизации начались с тюркских языков. В 1923-1924 гг. стала проводиться большая работа по составлению алфавитов на латинской основе для татар, башкир, казахов, туркмен, азербайджанцев и других народностей. В 1925 г. на Второй конференции по просвещению горских народов Северного Кавказа было принято решение о латинизации письменности ингушей, кабардинцев, карачаевцев, адыгейцев, чеченцев. Этот вопрос поднимался и учеными-тюркологами Москвы и Ленинграда.
В 1929 г. в Саратове была создана особая комиссия по ликвидации неграмотности и малограмотности, при которой начала функционировать комиссия по выработке проекта ново-калмыцкого алфавита [9, с.154]. В обращении указанной комиссии от 6 октября 1929 года сказано: «Закончившаяся на днях 20-я краевая конференция по культпоходу среди нацменьшинств и в национальных автономных единицах высказалась единодушно за полную ликвидацию неграмотности калмыцкого народа к концу 1931 года, за немедленную выработку нового латинизированного калмыцкого алфавита и за введение его еще в 1929-1930 году. Избранная конференцией специальная комиссия обращается к Вам с просьбой высказаться по поводу выработанного ею проекта ново-калмыцкого алфавита» [НАРК. Ф.90.Оп.1.Д.144. Л.109].
В соответствии с решениями директивных организаций области для всенародного обсуждения были приняты два варианта проекта латинизированного алфавита. Оба варианта проекта подвергались широкому обсуждению. В этих вариантах проекта все знаки латинского алфавита даны в прямом общепринятом их значении. Для передачи специфических фонем калмыцкого языка были выработаны отдельные буквы.
После неоднократного обсуждения проекта латинизированного алфавита вопрос о переходе Калмыкии на латинизированную письменность был окончательно решен на IX Калмыцком областном съезде Советов, состоявшемся в январе 1930 года. Фактически же переход на новую латинизированную письменность был осуществлен с 28 октября 1930 года, когда поступили новые шрифты и стали печататься на этом шрифте калмыцкие газеты, книги и другая литература [10, с.122-147].
В том же 1929 году бюро Калмыцкого Обкома ВКП (б) своим постановлением признало необходимым и своевременным принятие латинизированного алфавита в калмыцкой письменности и наметило ряд конкретных мер по его осуществлению.
Переход на латинизированную письменность происходил в острой борьбе. Среди калмыцкой интеллигенции было немало ее противников, законно и обоснованно отстаивающих необходимость сохранения новой письменности, основанной на русской графической системе [9, с. 145.].
Латинский алфавит введен согласно решению IX Съезда Советов Автономной Калмыцкой области в январе 1930 года и был узаконен как государственный алфавит Калмыкии. Постановлением также был организован Комитет по проведению в жизнь латинизированного алфавита [НАРК. Ф.136.Д.496.Л.66]. В новом калмыцком латинизированном алфавите был принят всего 31 знак, в том числе к латинскому алфавиту дополнительно приняты 9 знаков.
Отдельные вопросы графики латинизированной письменности дважды обсуждались в течение 1930-1938 годов. В 1931-1932 гг. были разработаны проекты алфавитов на латинской основе для 13 языков народностей Севера (ненецкого, селькупского (остяко-самоедского), кетского (енисейско-остяцкого), эвенкийского (тунгусского), эвенского (ламутского, нанайского, гольдского), уденского, чукотского, корякского, нивхского (гиляцкого), эскимосского, алеутского и ительменского, ряда угро-финских народов (саамского, лопарского), мансийского (вогульского), хантыйского (остяцкого), вепсского, коми, удмуртского и др. ираноязычных народностей (талышей, татов, курдов и др.), горских кавказских народов (табасаранцев, абазин) [7].
10-17 января 1931 года состоялась Московская конференция по монгольским языкам, созванная по инициативе ВЦК НА и Научно-исследовательской ассоциации по изучению национальных и колониальных проблем (НИАНКП). На этой конференции были заслушаны 4 доклада по калмыцкому языку и письменности: «О латинизации и унификации письменности в Калмыцкой автономной области» (докл. Б.Б. Бадмаев), «О калмыцком литературном языке» (докл. УК. Илишкин); «Об орфографии нового литературного калмыцкого языка» (докл. Ц.-Д. Номинханов); «О калмыцкой терминологии» (докл. К. Манджиев).
Конференция утвердила «Унифицированный алфавит монгольской группы народов» (Калмыкии, Бурятии и МНР) в составе 27 знаков с добавлением трех букв для специфических звуков калмыцкого языка, причем принято было пожелание, чтобы калмыки на предстоящей конференции Калмыцкой автономной области по языку ввели соответствующие исправления в уже действующий у них латинизированный алфавит [12, с.72].
Рекомендации московской конференции были предметом обсуждения на совещании, состоявшемся в столице республики городе Элиста 17-20 мая 1931 года. На этой языковедческой конференции, созванной вслед за московской, были решены отдельные практические вопросы калмыцкой письменности. Однако вопросы орфографии калмыцкого языка оставались нерешенными. В истории разработки современной калмыцкой письменности исключительно большое значение имела IV языковедческая конференция, состоявшаяся в г. Элиста 10-15 мая 1934 года, которая была созвана в соответствии с постановлением бюро Калмыцкого обкома ВКП (б) от 29 марта 1934 года. Она была наиболее организованная и представительная, чем предшествующие. В конференции приняли участие 55 человек, среди которых были учителя из районов и приглашенные ученые из Москвы и Саратова. 1^я конференция языкового строительства подводила итоги работ по созданию калмыцкой письменности за истекшие 10 лет, с тех пор как было решено перейти от зая-пандитской письменности на монгольской графической основе на буквенное письмо русской графической основы в 1924 году.
Новая калмыцкая латинизированная письменность за прошедшие годы (1930-1934) до конференции накопила немало нерешенных вопросов, которые нужно было решить на IV конференции по языку. Следует сказать, что Конференция прошла весьма успешно и выработала необходимые нормы для дальнейшего развития калмыцкой письменности.
Решения конференции играли решающую роль в последующем развитии калмыцкого литературного языка. Самым важным результатом конференции являются ее резолюции по вопросам терминологии и орфографии, которые определяли дальнейшие пути развития калмыцкого литературного языка.
Резолюция данной конференции была утверждена Президиумом Калмыцкого облисполкома 14 августа 1934 года с уточнением пункта в отношении правописания долгих гласных[1, с.125.], хотя проблемы адаптации новой графики обсуждались и в последующие годы.
К 1938 г. латинизированную письменность имели уже 18 тюркских языков: азербайджанский, алтайский, башкирский, казахский, каракалпакский, карачаевско-балкарский, киргизский, крымско-татарский, кумыкский, новоуйгурский, ногайский, татарский, тувинский, туркменский, узбекский, хакасский, шорский, якутский.
Основным культурно-историческим итогом работы по переводу письменностей многочисленных народов СССР является то, что благодаря этому большому мероприятию появилась возможность быстрой ликвидации неграмотности, развития народного образования, подготовки национальных кадров, столь необходимых в культурной революции. За период применения нового латинизированного алфавита процент грамотности и среднем увеличивается по тем же республикам в шесть раз [3, с.383-384].
Под влиянием движения за латинизацию и унификацию письменностей народов СССР калмыки заменили свои алфавиты, созданные на русской графической основе, латинским. На определенном этапе развития калмыцкой письменности латинизированный алфавит сыграл положительную роль. Он помог освободиться от сложного и трудного для широкого употребления алфавита и явился переходным этапом к более целесообразному и более необходимому русскому алфавиту.
Этот процесс проходил в рамках становления советской государственности в 20-30-е гг. и привел к значительному распространению русского языка в качестве средства межнационального общения многочисленных народов СССР. Сложившаяся во второй половине 30-х годов социально-историческая обстановка привела к необходимости заново рассмотреть многие вопросы, включая и вопрос о письменности.
При обсуждении работы Комитета нового алфавита 1 июня 1935 г. Президиум ЦИК Союза ССР обратил внимание на серьезную ошибку, допущенную в его деятельности: были переведены на латинский алфавит отдельные языки народов Севера, а также других народов, до тех пор пользовавшихся русской графикой письма (удмурты, коми, осетины, ойроты, якуты и другие). Эта ошибка имела принципиальное значение. Было замечено, что в процессе латинизации алфавитов были допущены явные ошибки, заключающиеся в провозглашении латинского алфавита «алфавитом всемирного коммунистического общества» и переводе на латинскую основу письменности даже тех народов, которые до этого уже пользовались русским письмом. Комитет нового алфавита возводил латинизацию в «абсолют», считая латинский алфавит «единственно революционным». Всякие попытки рассматривать русский алфавит как основу письменности нерусских народов клеймились как контрреволюционные действия, которые «льют воду на мельницу буржуазии средневековья» [НАРК. Ф.34.Оп.2.Д.2254.Л.77-78].
В августе 1936 г. на Первом Всероссийском совещании Наркоматов просвещения автономных республик отмечалось, что Наркомат просвещения РСФСР (Главнаука) не ведет борьбу с извращениями в работе ВЦК НА, «считая, что русский алфавит несет в себе феодально-патриархальные пережитки». На основании проверки работы школ Севера был сделан вывод о необходимости перевода северных народов на русский алфавит, отмечалось, что «все преимущества имеются на стороне русского
алфавита», так как этот алфавит «ребятам гораздо легче: и там и здесь они будут знать одинаковые буквы». Таким образом, Президиум ЦИК СССР решением от 17 августа 1935 г. о работе ВЦК НА ставил вопрос о превращении ЦК нового алфавита во всесоюзный орган по вопросам орфографии, терминологии и письменности, вообще по вопросам развития языка.
Стремление к переводу письменности на русскую графику в 30-е годы не означало подчинения русской культуре, а было наиболее рациональной формой для развития собственной национальной культуры и в то же время проявлением интернационального единства советских народов.
Д.А. Павлов писал, что «калмыки пользовались латинизированной письменностью около 8 лет, до 1938 года. Следует отметить, что латинизация калмыцкой письменности сыграла в свое время положительную роль в подъеме культуры калмыцкого народа. В короткий срок была ликвидирована неграмотность, значительно облегчено обучение родному языку в школе, большое развитие получили печать, литература на родном языке. Однако практика этих лет показала, что при всех своих преимуществах над старокалмыцкой письменностью латинизированная письменность не способствовала лучшему изучению калмыцкими детьми русского языка. Разнобой и различия в двух алфавитах создавали дополнительные трудности в овладении русской письменностью, затрудняли чтение текста на родном и русском языках. В связи с этим законно был поставлен вопрос о переходе снова на русскую графическую основу с 1938 года, когда русский алфавит окончательно утвердился в качестве основы графической системы калмыцкого литературного языка» [9, с.148].
Идя навстречу пожеланиям общественности Калмыкии и в связи с переходом на русскую графическую систему в других национальных областях и республиках, бюро Калмыцкого обкома ВКП (б) 30 декабря 1937 г. по докладу А.Д. Хочинова вынесло постановление о необходимости перехода калмыцкой письменности на русский алфавит. Наркому просвещения Д.П. Педерову и заведующему школьным отделом обкома А.Д. Хочинову было предложено созвать совещание в начале января 1938 года при Наркомате просвещения для уточнения алфавита калмыцкой письменности [НАРК. Ф.34.Оп.2.Д.2254.Л.73-74].
Постановление бюро Калмыцкого обкома ВКП (б) о переходе на русскую графическую систему было одобрено и утверждено оргбюро ЦК ВКП (б) 23 февраля 1938 г. [НАРК. Ф.1.Оп.16.Д.5.Л.176-177].
В соответствии с постановлением бюро Калмыцкого обкома ВКП(б) Народный комиссариат просвещения Калмыцкой АССР начал разрабатывать конкретный план мероприятий по осуществлению перевода калмыцкой письменности на русскую графическую систему. По поручению Д.П. Педерова и А.Д. Хочинова был составлен проект алфавита калмыцкого языка на основе кириллицы. Трудность составления проекта нового алфавита заключалась в том, что была поставлена задача уложиться в пределах графической системы русского языка. Проект нового алфавита на русской графической основе по существу ничем не отличается от алфавита, принятого в 1928 году.
Этот проект рассматривался на бюро Калмыцкого обкома ВКП(б) 10 марта 1938 года. Бюро рассмотрело вопрос о введении русского алфавита для калмыцкого языка. Новый алфавит в основном был одобрен. Наркомату просвещения и школьному отделу Обкома было предложено организовать обсуждение на совещаниях вопроса добавления или изменения отдельных букв во вновь принятом русском алфавите для калмыцкого языка и представить окончательный проект русского алфавита для калмыцкого языка на утверждение бюро обкома ВКП (б) 1 апреля 1938 года [НАРК. Ф.1.Оп.16.Д.5.Л.190].
