CC BY
32
УДК 141
А. Н. Чумаков
Культурно-цивилизационные различия как источник конфликтов в современном мире
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, г. Москва, Россия
Аннотация. Автор ставит ряд важнейших проблем современности, среди которых проблемы социальной нестабильности, неконтролируемая миграция, современные формы межгосударственных противоречий и т. п. В статье предлагается оригинальный взгляд на их природу, что открывает новые возможности для преодоления этих проблем посредством адекватной культурной и цивилизационной политики, которую в условиях глобализации могут и должны проводить национальные государства, в том числе и Россия. В этой связи рассматриваются культурные и цивилизационные основания общественных систем, анализируются условия, при которых разность в культурно-цивилизационном развитии различных странах становится причиной социальной нестабильности и детонатором общественных потрясений. Делается вывод, что следует по-новому посмотреть на новые формы противоборства в глобальном мире, альтернативные открытым военным столкновениям и сохраняющие возможность для урегулирования разногласий мирным путем.
Ключевые слова: культурно-цивилизационная система, культура, цивилизация, цветная революция, «торговая война» санкции, проблема, конфликт, социальная нестабильность.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках проекта проведения научных исследований («Культурно-философские основания китайско-российского сотрудничества»), проект № 19-511-93002.
A. N. Chumakov
Cultural and civilizational differences as a source of conflicts in the contemporary world
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia
Abstract. The author raises a number of the most important problems of our time, including problems of social instability, uncontrolled migration, modern forms of interstate contradictions, etc. The article offers an original view of their nature, which opens up new opportunities for overcoming these problems through an adequate cultural and civilizational policy, which in the context of globalization can and should be carried out by national States, including Russia. In this regard, we consider the cultural and civilizational foundations of social systems, analyze the conditions under which the difference in the cultural and civilizational development of different countries becomes a cause of social instability and a detonator of social upheavals. It is concluded that it is necessary to take a new look at new forms of confrontation in the global world, which are alternative to open military confrontations and preserve the possibility of resolving differences by peaceful means.
Keywords: cultural and civilizational system, culture, civilization, color revolution," trade war" sanctions, problem, conflict, social instability.
Введение
Современный мир - целостная, динамично развивающаяся система, где многоаспектная глобализация не оставляет ни одной стране, ни одному иному субъекту международных от-
ЧУМАКОВ Александр Николаевич - доктор философских наук, профессор, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, г. Москва, Россия. E-mail: chumakov@iph.ras.ru
CHUMAKOV Alexander Nikolaevich - Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia.
ношений возможности существовать в полной независимости, т. е. вне отношений с другими аналогичными системами. Вместе с тем, вовсе не очевидно, что целостность этой системы предопределена объективным ходом исторического развития [1]. Достаточно сказать, что за всю историю своего существования практически никогда не выходившее из состояния войны мировое сообщество и теперь все еще пребывает в разрозненном состоянии, фактически балансируя на грани войны и мира. И дело не только в том, что в разных точках планеты периодически вспыхивают «горячие точки», в которых острые конфликты то затухают, то вновь разгораются, а в ряде регионов и вовсе идут полномасштабные локальные войны. К тому же в последнее десятилетие ситуация существенно меняется в сторону усиления напряжённости как внутри определенных стран, так и между отдельными государствами и их альянсами. При этом вполне очевидно, что мировое сообщество все больше втягивается в новую «холодную войну». И происходит это на фоне все усиливающейся многоаспектной глобализации, когда во все более взаимозависимом мире многочисленные субъекты международных отношений, как и прежде, ориентированы на достижение своих эгоистических целей [2]. Они любой ценой отстаивают собственные интересы, тогда как нет никакой внешней силы, которая была бы способна заставить их действовать с учетом интересов не только своих, но и других, тем более, общечеловеческих.
В итоге ситуацию в современном мире можно определить так же, как в свое время Т. Гоббс охарактеризовал общественное состояние до появления государства, а именно, - состоянием «войны всех против всех». Все более активное использование в последнее время нового инструмента международного давления на противоположную сторону - санкций - является наиболее характерным выражением именно такого положения дел. Другим, не менее ярким примером усилившейся нестабильности в мировых делах, несомненно, являются прокатившиеся волной «цветные революции» и периодически вспыхивающие массовые общественные беспорядки, ставшие отличительной чертой нашего времени. При этом, если революции вообще , и цветные в частности, обусловлены внутренними противоречиями того или иного государства и являются, как правило, квинтэссенцией такого рода противоречий, то новые формы противоборства, в частности, санкции, «торговые войны» и т. п. касаются внешней сферы, т. е. возникают в области взаимоотношений субъектов международного права.
Современные культурно-цивилизационные проблемы
Использование именно таких инструментов для решения тех или иных проблем, по которым не удается договориться, явление довольно новое, а его эффективность обусловлена глобальными связями и глобальной взаимозависимостью, до появления которых в «торговых войнах» или санкциях не было особого смысла. Теперь же это стало не только возможным, но и достаточно эффективным действием, поскольку разрыв экономических, финансовых, культурных и других связей и отношений, серьезно сказывается на состоянии дел практически любого государства, против которых осуществляется такая политика. Иными словами, в международных отношениях появился новый инструмент, новая сила, которую можно назвать «средней» по аналогии с «жесткой» (военной, силовой) и «мягкой» (культурно-политическим ненасильственным влиянием). Эта «средняя» сила применяется теперь тогда, когда не удается найти решения путем переговоров или на правовой основе. Иными словами, когда «мягкая» сила оказывается неэффективной, нерезультативной, а от «жесткой» силы по тем или иным причинам воздерживаются.
Другое дело - «цветные революции», острая фаза которых в последнее время несколько спала, но актуальность и потенциальная возможность их проявления никуда не делись. Такие события дестабилизируют социальные системы и представляют угрозу сложившимся общественным отношениям, причем не только внутри той или иной страны, но и за её пределами. Имея непосредственное сходство с социальными переворотами, происходившими во все века и в различных формах, они, тем не менее, обладают и свой спецификой. Как это и было всегда в истории, революции являются закономерным порождением нерешенных общественных
противоречий, когда роль субъективных факторов хотя и играла зачастую достаточно важную роль, тем не менее, не являлась определяющей в конечном счете. Общественные науки дают основания утверждать что, если отсутствуют объективные условия для массовых протестов, возможности использования субъективных факторов оказываются незначительными. Однако там, где накопились серьезные противоречия и не предпринимаются адекватные и своевременные усилия для их решения, массовые выступления оппозиционных сил и протестные акции практически гарантированы [3]. А в условиях глобальной мобильности и планетарной системы коммуникаций, к тому же, при широком использовании медийных и информационных технологий такие действия могут привести к смене власти и без насильственных действий. При этом степень вероятности серьезных перемен прямо пропорциональна уровню развитости гражданского общества в данной стране.
Как показывает конкретная практика, некоторые из таких турбулентных ситуаций закончилась сменой власти, другие не удались. При этом вполне очевидно, что список подобных событий не закрыт, и вопрос лишь в том, где и когда повторится похожий сценарий. Там, где уже свершились подобные революции, ситуации, тем не менее, как правило, далеки от стабильности и благополучного положения дел. Там же, где они обрели перманентный характер - дестабилизация, а то и вовсе разруха, насилие и социальный дисбаланс. Немало и таких мест, где для общественных волнений есть соответствующая почва, но серьезных общественных волнений не было. Там имеет место определенная нервозность и опасения, что они могут произойти [4-5].
Отсюда повышенный интерес к такого рода событиям и стремление разобраться в причинах данного явления. При этом, поскольку социальные волнения, а тем более, «цветные революции» проходят, в том числе, и при определенной поддержке извне, то сложилось мнение, что в их основе непременно лежит внешний фактор, вмешательство со стороны других государств. И именно такое вмешательство объявляется главной причиной активизации общественных беспорядков [6-7]. Но, как показывает реальная практика, только этих объяснений оказывается недостаточно, и проблема остается. К тому же, острота её не снижается, поскольку еще нет основательно проработанных и вполне обоснованных ответов на целый комплекс актуальных вопросов: Какова истинная природа данных явлений? Что лежит в их основе? Почему именно с конца XX в. и, почему именно в это время острые внутренние социальные конфликты стали регулярным явлением общественной жизни? Наконец, закончилась ли эпоха таких революций и можно ли их предотвратить?
Что касается последнего вопроса, то можно предположить, что данная эпоха не закончилась, а полностью предотвратить такие события практически невозможно. Их можно лишь при определенных обстоятельствах и при соответствующей реакции властей отсрочить или снизить их накал, понизив уровень опасности до какого-то уровня и то лишь на определенное время, поскольку причина в таком случае не устраняется. Дело в том, что истинная природа таких явлений остается не раскрытой. А потому и реагируют на них по большей части «методом проб и ошибок», по существу «на ощупь», «вслепую». При этом, не понимая реальных причин происходящего, все силы бросают на «тушение пожаров», применяя зачастую неадекватные меры, что еще больше усугубляет проблему. Как правило, это происходит потому, что нет достаточной теоретической базы и соответствующих исследований, которые затрагивали бы основы общественной жизни и показывали фундаментальные противоречия, проистекающие из культурных и цивилизационных различий отдельных стран и народов в условиях глобализации. А это как раз и является ключевым моментом в понимании природы всплесков современных общественных турбулентностей, на чем и следовало бы сосредоточить основное внимание. Для понимания сути явления достаточно проанализировать череду «цветных революций», которые еще совсем недавно крутой волной прошли по вполне определенной траектории.
Итак, посмотрим на то, как географически расположились центры нестабильности. Обратившись к карте планеты, не трудно заметить, что страны, где произошли «цветные революции» или были попытки их совершения, располагаются в основном на «стыках» принципиально отличающихся друг от друга культурно-цивилизационных систем [8]. Именно здесь вполне отчетливо просматриваются «зоны нестабильности». Наиболее отчетливо такая зона просматривается, например, там, где проходит линия, соединяющая страны, располагающиеся вокруг Западной Европы. Таким образом, вполне очевидно выстраивается практически сплошная линия, которая начинается от Гибралтара, а далее проходит по контуру Северной Африке вдоль средиземноморского побережья через Ближний Восток к Армении и Грузии. Далее она пролегает через Украину, Белоруссию устремляясь к бывшим прибалтийским республикам.
Также достаточно вполне определенно прослеживается линия, проходящая по азиатским республикам бывшего Советского Союза, которая разделяет Россию и южно-азиатские страны исламского мира. В то же время мы практически не видим ничего подобного в Северной Америке, Африке южнее Сахары, Австралии, а также, с некоторыми оговорками, в Южной Америке, равно как и на Азиатском пространстве (помимо уже упомянутых регионов этого континента), где имели место лишь отдельные очаги подобия «цветных революций», примером чего могут быть события на Филиппинах (1986) или в Гонконге (2014-2015). Почему это так, станет понятным, когда выяснится истинная причина масштабных социальных потрясений.
Итак, почему «зона нестабильности» пролегает, прежде всего, именно по отмеченным выше линиям? Почему именно такие, а не иные очертания приобретают очаги социального напряжения? Если рассматривать «цветные революции» как результат и внешнее проявление глубинных противоречий и разногласий в общественных системах, а их именно так и следует понимать, то объяснение данного феномена следует искать не только в социально-политическом устройстве и экономическом состоянии отдельных стран, но и в том, как они соотносятся с другими, окружающими их общественными системами [9].
В этом контексте посмотрим на современный мир через призму культурно-цивилизацион-ных систем, которыми, собственно, и представлено все мировое сообщество. Такие системы, покрывающие все социальное пространство Земли подобно литосферным плитам, как раз и порождают на линиях своих соприкосновений те напряжения и социальные потрясения, наиболее ярким выражением которых и являются «цветные революции». Для лучшего понимания сути происходящего обратимся к тому, что являют собою культурно-цивилизационные системы, и каких типов они бывают.
Понятие «Культурно-цивилизационная система» введено в научный оборот относительно недавно и используется применительно к той или иной социальной структуре, определенной общности людей, для характеристики их в качестве единого целого одновременно с двух сторон - со стороны их культурной принадлежности и вовлеченности в цивилизационные процессы [10].
Такой взгляд на общество имеет то преимущество, что он дает возможность раскрыть глубинные основания современных межкультурных противоречий. Культура - это то, что принципиально отличает человека и различные сообщества людей от мира животных. Иными словами, мы можем говорить о человеке только в той мере, в какой он овладел культурой и, наоборот, о культуре можно рассуждать лишь в той степени, в какой у нас есть основания говорить о человеке, как о существе, отличном от мира животных. Энгельс, как известно, рассуждал о формировании человека в контексте появления речи, труда и мышления [11]. Но это как раз и есть то, что мы именуем зачатками культуры, определяя её как такую творческую деятельность людей, которая направлена на преобразования окружающего человека мира и самого человека, а также результаты этой деятельности. Культура включает в себя также и совокупность обычаев, традиций, верований, ценностей, этических норм и т. п., составляющих духовную основу жизнедеятельности людей. А поскольку стержнем любой культуры всегда
является язык, и в значительной степени религия, то в силу своей уникальности и несводимости к другим языкам и религиям, они придают каждой конкретной культуре отличительные черты, своеобразие и неповторимость, делая их тем, что обособляет, а по существу разделяет отдельных людей, и всевозможные сообщества. Здесь-то как раз и кроются корни множества конфликтов и противоборства интересов [12].
Однако в реальной жизни мы видим не только обособление и противоборство, но и кооперацию, сотрудничество, продуктивное взаимодействие людей. Но вот происходит это уже на несколько иной - цивилизационной основе, начало формирования которой относится к появлению государства, и которая к настоящему времени имеет различную степень развитости у разных народов. Именно то, что именуется цивилизованностью (от лат. civilis - гражданский, городской, государственный) как раз и является интегрирующим началом в общественных отношениях. При этом важно подчеркнуть, что понятие «цивилизация» возникло намного позже самого явления, а именно, лишь в Новое время, когда обнаружилась настоятельная потребность особо выделить такие отношений в обществе, которые базируются на правовой основе и характеризуются смягчением нравов, уважением к правам человека. С введением понятия «цивилизованность» появилась возможность гораздо лучше описывать общество с точки зрения обустроенности общественной жизни, а также более высокого уровня развития государственности, экономических и социально-политических отношений, внутренних и внешних связей данной общественной системы.
Таким образом, цивилизация выступает как бы оборотной стороной культуры. При этом если в понятии «культура», которая выражает состояние, процессы и отношения в обществе, акценты смещаются в сторону состояния (содержания), то термин «цивилизация» акцентирует внимание на отношениях. В итоге можно сказать, что культура - это по существу внутренняя характеристика общества, раскрывающая его сущность, тогда как цивилизация, скорее форма, внешнее обрамление культуры, характеризующее общество с точки зрения форм его управления, функциональных связей и отношений. При этом оба термина - и «культура», и «цивилизация» относятся к общему предмету, но отражают разные, хотя и взаимосвязанные объекты, поскольку позволяют с разных сторон выразить (описать) одну и ту же социальную реальность. Их союз, единожды возникнув, в общей своей динамике, имеет постоянную тенденцию к развитию и совершенствованию. Вместе с тем, между ними существует и принципиальное отличие, которое также легко просматривается. Термин «цивилизация», в силу закрепившихся за ним смыслов, обычно относится к тем или иным странам и народам в целом. Он характеризует степень их технологического развития и форму организационно-правового устройства, тогда как понятие «культура» выражает, в конечном счете, уровень развития духовности определенного народа, в которой отражаются высшие достижения цивилизации [13].
На диалектическое единство и различие этих двух понятий указывают и аналогии, которые нередко просматриваются в естественном языке. Так, например, когда речь идет о культурных достижениях, то это же самое зачастую может быть названо успехами цивилизации. И наоборот, когда говорят о «благах цивилизации», которыми пользуются люди, по существу имеют в виду результаты поступательного развития науки и техники, а также материальную культуру, которая совершенствуется и приумножается во многом благодаря научно-техническому прогрессу. Тем самым появляется и приобретает особое значение разговор о культурно-циви-лизационном взаимодействии, когда культурную и цивилизационную составляющие фактически уже нельзя отделить друг от друга. Помимо культурно-цивилизационного взаимодействия в данном контексте можно говорить также и о культурно-цивилизационных системах, куль-турно-цивилизационных связях, культурно-цивилизационных кодах поведения или, например, о культурно-цивилизационной идентичности того или иного народа, социума, общественной системы [14].
Теперь, когда под влиянием процессов глобализации человечество стало планетарным явлением, сохраняя при этом известную автономность и самодостаточность своих составных
частей в пределах отдельных регионов и локальных территорий, возникла потребность увидеть единство всего этого общественного организма в его многообразии и взаимосвязи [15]. Будучи сами по себе отдельными социальными структурами, такие составные части (подсистемы) единой общечеловеческой системы составляют вместе с ней уникальный социосфер-ный фрактал. Наилучшим образом его можно понять лишь в культурно-цивилизационном контексте, как в отношении всей мировой системы в целом, так и относительно составляющих его частей, взятых по отдельности, когда они выступают в качестве самодостаточных культур-но-цивилизационных систем.
Не имея возможности входить в детали различных вариаций культурно-цивилизационных систем, остановимся на их принципиальных отличиях друг от друга. При этом под культурно-цивилизационными системами будем понимать самодостаточные целостные общественные структуры, которые, с одной стороны, отличаются принципиальной схожестью основных параметров культуры, где при наличии множества несовпадений обязательно должны быть некоторые доминирующие составляющие (общие для всего социума) такие, например, как язык, религия, идеология; а с другой стороны, характеризуются относительной равномерностью проявления в различных частях таких структур общих цивилизационных связей и отношений.
Важно подчеркнуть в этой связи, что любая социальная общность занимает то или иное конкретное территориальное пространство. И хотя такая территория не всегда может быть четко обозначена в своих предельных границах (основных контурах), тем не менее, по существу она без особого труда идентифицируется на географической карте Земли, например, в границах какого-то национально-территориального образования, конкретного государства или их альянса. В исторической науке для обозначения таких территорий употребляются уже вполне установившиеся термины: «район», «область», «регион», «ойкумена» и, как предельное значение территориального охвата - «весь мир», т.е. планета в целом. В контексте темы данного разговора вполне достаточно ограничиться масштабами региона, поскольку именно такую территорию обычно и занимают крупные современные государства или целостные общественные системы, характерным примером чего является, в частности, Европейский Союз. Выделяя культурно-цивилизационные системы такого массштаба, мы будем акцентировать внимание на территориальных границах, в пределах которых при всем культурном разнообразии различных социальных образований проявляется их цивилизационное единство. С учетом сказанного, в современной мировой социосистеме можно выделить достаточно четко просматривающиеся восемнадцать культурно-цивилизационных региональных подсистем:
1) Западноевропейская. 2) Восточноевропейская. 3) Российская. 4) Ближневосточная. 5) Средневосточная. 6) Центрально-азиатская. 7) Азиатская (Юго-восток). 8) Индийская. 9) Китайская. 10) Японская. 11) Тихоокеанская. 12) Австралийская (включая Новую Зеландию). 13) Североамериканская. 14) Центральноамериканская. 15) Южноамериканская. 16) Североафриканская. 17) Центральноафриканская. 18) Южноафриканская. Разумеется, приведенный список вовсе не исключает и другие подходы, и иную градацию [2]; но в данном случае он позволяет посмотреть на современный мир по-новому, с необычной стороны и увидеть его в ракурсе глобальных противоречий.
Отметим при этом, что вполне правомерно проводить различие между отдельными куль-турно-цивилизационными системами, не сравнивая их по принципу «лучше» или «хуже», а выясняя характерные для каждой из них особенности и определяя возможности их культурного и цивилизационного взаимодействия. Так, чем больше обнаруживается культурно-циви-лизационных совпадений различных народов, тем легче и активнее между ними складывается атмосфера взаимопонимания, доверия, диалога и сотрудничества [16]. Например, Европа, Северная Америка, Австралия и даже, с определенными оговорками, Япония, хотя и отличаются (порой значительно) друг от друга по культуре, но имеют достаточно высокий уровень цивилизационного развития, что делает их культурно-цивилизационные системы по многим параметрам вполне стыкующимися. Иными словами, эти существенно отличающиеся друг
от друга общественные системы имеют сходные базы для взаимодействия и сотрудничества, и все вместе они с достаточным на то основанием подходят под одно собирательное понятие «Запад». На это указывают в своем исследовании, в частности, Л.И. Гринин и А.В. Коротаев [17]. В последние десятилетия можно наблюдать, как Россия, Китай, Индия, и Бразилия, обладая самобытными культурами, и относительно сопоставимыми уровнями цивилизационного развития, достигают определенных результатов в деле улучшения и усиления культурно-ци-вилизационных связей и конструктивного сотрудничества [18].
При этом следует обратить внимание на специфику различных типов культурно-цивилиза-ционных систем. Так, например, для западной модели культурно-цивилизационного развития характерно стремление к овладению силами и богатствами природы. Все это сопровождается, как правило, ускорением научно-технического прогресса, возрастанием антропогенной нагрузки на окружающею среду, непрерывным изменением социальных связей и отношений. Восток же (а в более широком значении - «незапад»), напротив, ассоциируется обычно с традиционализмом и преемственностью культуры, где проявляется тенденция невмешательства в природные процессы и естественный ход событий. Здесь традиционно доминирует коллективистское начало, тогда как на Западе - индивидуальное. Отссюда человек на Востоке больше ориентирован на адаптацию к сложившейся социально-политической среде, а не на ее преобразование, как то характерно для западного менталитета. В итоге можно сказать, что на Востоке (а по большей части и в России) упор делается на культуру, тогда как на Западе на цивилизацию.
Из приведенного сопоставления западного и восточного типов общественного развития можно сделать тот вывод, что, как только мы начинаем смотреть на мир с позиции его раз-деленности на различные культурно-цивилизационные системы, так все то, что по сложившейся традиции именуется самодостаточными культурами и цивилизациями, выстраивается в соответствующий, вполне определенный порядок вещей и достаточно легко вписывается в современную глобальную картину мира. А наиболее ценное, с точки зрения такого подхода, заключается в том, что социальные конфликты и потрясения в виде «цветных революций», санкций и т.п. перестают быть случайными явлениями, поскольку их природа проясняется через взаимодействие и противостояние различных культурно-цивилизационных систем.
Возвращаясь к разговору о «поясе нестабильности», который опоясывает Западноевропейскую культурно-цивилизационную систему, можно сделать тот вывод, что он обусловлен именно непосредственным соприкосновением, а фактически столкновением данной системы с примыкающими к ней Североафриканской, Ближневосточной и Восточноевропейской куль-турно-цивилизационными системами, которые находятся на других уровнях цивилизацион-ного развития. В этих последних, в силу исторических, экономических, социо-культурных и ряда других причин, имеют место, как правило, авторитарные системы государственного управления, более слабо развиты институты гражданского общества, иное отношение к общечеловеческим ценностям, признанию и соблюдению прав человека. В итоге, по мере усиления глобальных процессов и технических возможностей, увеличивающих взаимозависимость и социальную мобильность, информационную открытость и уровень образования, все большее число людей в странах, тесно примыкающих к Западной Европе, получают непосредственный опыт о другой жизни - более высоко качества, комфортной и безопасной. Все это побуждает таких людей ставить под сомнение не столько культурные, сколько цивилизационные достижения своих общественных систем. При этом они во все возрастающих масштабах стараются изменить свой образ жизни и, не имея соответствующих возможностей у себя дома, решаются на эмиграцию. Они бегут от потрясений, бесправия и нищеты туда, где есть стабильность, правовая защищенность и относительное благополучие. В итоге, в последние годы Европа буквально задыхается от наплыва эмигрантов.
Но у данной проблемы есть и другой аспект. Поскольку из стран, примыкающих к Западной Европе, все желающие уехать не могут, а количество недовольных активно растет, то
при достижении «критической массы» таких людей, наступают условия для начала «цветных революций». Примерами такого рода событий являются не только государства Северной Африки, Ближнего Востока, Грузия или Украина, но и Молдавия, Белоруссия, Армения, потенциально Азербайджан, в известной мере и Россия. Не все просто с этой точки зрения и в самой Европе. Чем ближе к краям её ойкумены, т. е. к её культурно-цивилизационным границам, тем менее стабильной становится социально-экономическая и политическая ситуация. И это вполне подтверждается не только португальским или балканским опытом, но и испанскими, итальянскими проблемами, а также историей прибалтийских республик, не говоря уже о последнем греческом финансовом кризисе.
В этой связи отдельный интерес представляет линия культурно-цивилизационного разлома, проходящая между Российской и Центрально-азиатской культурно-цивилизационны-ми системами. Помимо религиозного фактора, усиливающего различия этих систем, главное все-таки заключается в том, что среднеазиатские республики (как и современная Россия) являются отколовшимися фрагментами некогда единой для них бывшей Советской культурно-цивилизационной системы. Теперь же они вынуждены дрейфовать как бы параллельно, испытывая определенное влияние друг на друга. При этом Центрально-азиатская культурно-ци-вилизационная система имеет немало внутренних противоречий, обусловленных различными интересами входящих в неё исламских стран. К тому же, она испытывает сильное влияние не только со стороны Российской, но и Китайской, а также Западной культурно-цивилиза-ционных систем. В итоге, там все еще не сложились прочные основания для дальнейшего стабильного и независимого общественного развития. А вот возможности для возникновения социальных потрясений значительно возрастают по мере вовлечения этого региона в систему геополитических отношений, где ведущие позиции занимают наиболее влиятельные субъекты глобального мира.
Заключение
В подведение итогов проведенного анализа, приходим к тому выводу, что в условиях многоаспектной глобализации, когда все страны и народы объективно становятся все больше взаимозависимыми, необходимо вырабатывать новые подходы к осмыслению этой новой реальности. И введение в оборот такой категории, как «культурно-цивилизационные системы», как раз и является определенным шагом в данном направлении.
Литература
1. Шестова Т. Л., Арискина Ю.Э. Глобальная история. Учебно-методическое пособие / Сер. Учебно-научная серия «Библиотека факультета глобальных процессов МГУ». - Москва, МГУ, 2016.
2. Глобалистика: Международный междисциплинарный энциклопедический словарь / Гл. ред.: И.И. Мазур, А.Н. Чумаков. - М. - СПб. - Н.-Й.: ИЦ «ЕЛИМА», ИД «Питер», 2006.
3. Кацура А. В., Мазур И. И., Чумаков А. Н. Планетарное человечество: на краю пропасти. - Москва: Проспект, 2016.
4. Гапич А, Лушников Д. Технологии цветных революций. М., Риор, 2010.
5. Кагарлицкий Б. «Оранжевый мираж» или начало политики? // Взгляд. Деловая газета. 19 ноября 2007.
6. Мадсен о лицемерии США: 64 «цветные революции» говорят за себя // РИА Новости, 08.03.2015 (http://ria.ru/world/20150308/1051500189.html?rubric=world).
7. McFaul Michael. Importing Revolution: Internal and External Factors in Ukraine's 2004 Democratic Breakthrough. CDDRL Working Papers, May 2006.
8. Чумаков А. Н. Глобальный мир: столкновение интересов : монография. - Москва : Проспект, 2019.
9. Chumakov A.N. Cultural and civilizational fractures of the global world // Age of Globalization. Studies in contemporery global processes. Volgograd, 2018. С. 44-53.
10. Chumakov A.N. Culture in the global world: dialogue and conflict // В сборнике: Age of Globalization. Волгоград, 2010.
11. Энгельс Ф. Диалектика природы. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека // К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 20. - М.: Политиздат, 1961.
12. Межкультурное взаимодействие России и Китая: глобальное и локальное измерение. Коллективная монография / под ред. проф. А.Н. Чумакова и проф. Ли Хэй. - М.: Проспект, 2019.
13. Bentley, Jerry H. Old World Encounters: Cross-Cultural Contacts and Exchanges in Pre-Modern Times. N.Y., 1993.
14. Чумаков А.Н., Стычинский М.С. Культурно-цивилизационный диалог и его возможности в условиях глобального мира //Век глобализации. 2018. № 1 (25). С. 3-14.
15. Кожевников Н.Н., Данилова В.С. Гармонизация глобализации на основе предельных динамических и сетевых равновесий // Век глобализации. 2019. № 1 (29). С. 47-54.
16. Кожевников Н.Н. Диалог мировоззрений в современном мире VI Российский философский конгресс // Наука и образование. 2012. № 3. С. 130-131.
17. Гринин Л. Е., Коротаев А. В. Инфляционные и дефляционные тренды мировой экономики, или распространение «японской болезни» // Век глобализации. 2014. № 2. С. 14-31.
18. Kwang Chun. The BRICs Superpower Challenge: Foreign and Security Policy Analysis. Ashgate Pub Co. 2013.
References
1. SHestova T.L., Ariskina YU.E. Global'naya istoriya. Uchebno-metodicheskoe posobie / Ser. Uchebno-nauchnaya seriya «Biblioteka fakul'teta global'nyh processov MGU». - Moskva, MGU, 2016.
2. Globalistika: Mezhdunarodnyj mezhdisciplinarnyj enciklopedicheskij slovar' / Gl. red.: I.I. Mazur, A.N. CHumakov. - M. - SPb. - N.-J.: IC «ELIMA», ID «Piter», 2006.
3. Kacura A. V., Mazur I. I., CHumakov A. N. Planetarnoe chelovechestvo: na krayu propasti. - Moskva: Prospekt, 2016.
4. Gapich A, Lushnikov D. Tekhnologii cvetnyh revolyucij. M., Rior, 2010.
5. Kagarlickij B. «Oranzhevyj mirazh» ili nachalo politiki? // Vzglyad. Delovaya gazeta. 19 noyabrya 2007.
6. Madsen o licemerii SSHA: 64 «cvetnye revolyucii» govoryat za sebya // RIA Novosti, 08.03.2015 (http:// ria.ru/world/20150308/1051500189.html?rubric=world).
7. McFaul Michael. Importing Revolution: Internal and External Factors in Ukraine's 2004 Democratic Breakthrough. CDDRL Working Papers, May 2006.
8. CHumakov A. N. Global'nyj mir: stolknovenie interesov : monografiya. - Moskva : Prospekt, 2019.
9. Chumakov A.N. Cultural and civilizational fractures of the global world // Age of Globalization. Studies in contemporery global processes. Volgograd, 2018. S. 44-53.
10. Chumakov A.N. Culture in the global world: dialogue and conflict // V sbornike: Age of Globalization. Volgograd, 2010.
11. Engel's F. Dialektika prirody. Rol' truda v processe prevrashcheniya obez'yany v cheloveka. // K. Marks i F. Engel's, Sochineniya, izd. 2, t. 20. - M.: Politizdat, 1961.
12. Mezhkul'turnoe vzaimodejstvie Rossii i Kitaya: global'noe i lokal'noe izmerenie. Kollektivnaya monografiya / pod red. prof. A.N. CHumakova i prof. Li Hej. - M.: Prospekt, 2019.
13. Bentley, Jerry H. Old World Encounters: Cross-Cultural Contacts and Exchanges in Pre-Modern Times. N.Y., 1993.
14. CHumakov A.N., Stychinskij M.S. Kul'turno-civilizacionnyj dialog i ego vozmozhnosti v usloviyah global'nogo mira //Vek globalizacii. 2018. № 1 (25). S. 3-14.
15. Kozhevnikov N.N., Danilova V.S. Garmonizaciya globalizacii na osnove predel'nyh dinamicheskih i setevyh ravnovesij // Vek globalizacii. 2019. № 1 (29). S. 47-54.
16. Kozhevnikov N.N. Dialog mirovozzrenij v sovremennom mire VI Rossijskij filosofskij kongress // Nauka i obrazovanie. 2012. № 3. S. 130-131.
17. Grinin L. E., Korotaev A. V. Inflyacionnye i deflyacionnye trendy mirovoj ekonomiki, ili rasprostranenie «yaponskoj bolezni» // Vek globalizacii. 2014. № 2. S. 14-31.
18. Kwang Chun. The BRICs Superpower Challenge: Foreign and Security Policy Analysis. Ashgate Pub Co. 2013.
^iHiMir
