CC BY-NC-ND
86
Тематические сообщения
М.С. Гусельцева
Психологический институт РАО Федеральный институт развития образования Московский государственный областной университет
M.S. Guseltseva
Psychological Institute of Russian Academy of Education Federal Institute of Education Development Moscow State Regional University
Культурно-психологическая травма как фактор риска в становлении гражданской идентичности
The cultural-psychological trauma
as a risk factor in the formation of civil identity
Идентичность является в современной психологии актуальным понятием, не только позволяющим охватить целостность развивающегося человека в трансформирующемся мире, но и претендующим на трансдисциплинарность, связывающим психологию со смежными областями социогуманитарного знания. Трансдисциплинарные устремления психологической науки проявились в наши дни в смещении интереса от эго-идентичности к разнообразию ее конфигураций и социальных форм, одной из которых является гражданская идентичность. Сложность и мно-гоаспектность идентичности современного человека находит отражение в изучении особенностей ее структуры - иерархической организации (гармоничной либо дисгармоничной), порождающей ведущий тип идентичности, а также содержания - совокупности качественных компонентов, соответственно отличающихся узостью либо широтой. В фокусе внимания данной статьи находятся актуальные проблемы становления гражданской идентичности подрастающих поколений в ситуации социокультурных трансформаций, выделены ее содержание и структура, особенности и условия формирования. Подчеркивается, что на рубеже ХХ-ХХ1 вв.
© Гусельцева М.С., 2017
в психологических исследованиях усилился интерес к методологии соци-огуманитарных наук; на передний план анализа вышли представления о разнообразии стилей жизни и путей становления идентичности человека, значимости культурных факторов, а также риски и способы оптимизации этих процессов. Также в статье обсуждается представление о культурно-психологической травме как существенном факторе риска в становлении и развитии гражданской идентичности.
Ключевые слова: методология, социокультурные изменения, культурно-психологическая травма, позитивная социализация, гражданская идентичность.
In modern psychology the identity is an essential concept, not only allowing to embrace the integrity of developing person in a transforming world, but also claiming for the transdisciplinarity, linking psychology to related areas of social and humanitarian knowledge. Transdisciplinary aspirations in psychology manifested themselves in the shift of interest from the ego-identity to the diversity of social identity, one of which is civil identity. The complexity and multidimensionality of the identity is reflected in the study of its structure features - a hierarchical organization (harmonious or disharmonious) that generates the leading type of identity, as well as content - the aggregate of qualitative components, which are respectively distinguished by narrowness or width. The article focuses on acute issues of the civil identity formation with younger generations in the situation of sociocultural transformations, its content and structure, features and conditions of formation are singled out. It is emphasized that at the beginning of the 21st century psychological research has intensified an interest in the methodology of social and humanitarian sciences and that ideas about the diversity of life styles and ways of becoming a person's identity, the importance of cultural factors, as well as the risks and ways of optimizing these processes came out to the forefront of the analysis. The article also discusses the idea of the cultural-psychological trauma as an important risk factor in the formation and development of civil identity.
Keywords: methodology, socio-cultural changes, cultural-psychological trauma, positive socialization, civil identity.
Идентичность в наши дни является одним из ведущих понятий в психологии развития и в социогуманитарных науках в целом. Под идентичностью понимают как самоидентификацию человека, так и его осознанную принадлежность к тем или иным социальным, национальным, профессиональным, политическим, экономическим, религиозным, языковым, расовым и иным общностям. Однако существует несогласованность в использовании данного понятия. С одной стороны, различают этническую, религиозную, гендерную
идентичности, а с другой - национальную, гражданскую (государственную), территориальную, сексуальную (половую); при этом одни авторы полагают, что гражданская и национальная идентичность суть синонимы (Андерсон, 2001; Геллнер, 1991), тогда как другие настаивают на принципиальном различии как этнической и национальной, так национальной и гражданской идентичности (Гофман, 2010; Емельянова, 2008). В психологической науке понятие «эго-идентичность» для обозначения целостности личности, тождественности и непрерывности человеческого «Я» введено Э. Эриксоном (Эриксон, 2000). Согласно его подходу, становление и развитие идентичности человека происходит на протяжении всей жизни, а переход от одной возрастной стадии к другой сопровождается кризисами идентичности (Там же).
В современной психологии изучают виды и аспекты идентичности: личностную (персональную); социальную (социокультурную, коллективную, групповую, гендерную, языковую, лингвистическую); родовую (соматическую, сексуальную, расовую, этническую); гражданскую (национальную, государственную, территориальную, региональную, планетарную) и др. Разные грани идентичности могут здесь пересекаться, совпадать, усиливать друг друга и вступать в противоречия, образуя конфликты системных качеств. Под структурой идентичности понимают ее иерархическую организацию с выделением ведущего типа идентичности (структура характеризуется гармоничностью либо противоречивостью), а под содержанием - совокупность качественных компонентов, соответственно обладающих узостью либо широтой (Марцинковская, 2015). Различают также естественные и искусственные идентичности (Крылов, 2010). Идентичность современного человека сложна и антиномична: она содержит как его отличия от других людей, уникальность и своеобразие, так и групповую принадлежность, укорененность в том или ином сообществе, универсальные и типологические системные свойства. Идентичность выступает основой понимания человеческого поведения, мотиваций, ценностей и образа мыслей.
Трансдисциплинарные устремления психологической науки проявились в наши дни в смещении интереса от эго-идентичнос-ти к разнообразию ее конфигураций и социальных форм, одной из которых является гражданская идентичность.
Гражданская идентичность в условиях социокультурных изменений
Гражданская идентичность - осознание принадлежности к той или иной стране, культуре, государству, включающее также определенное отношение и личностный смысл (Формирование гражданской идентичности..., 2012). Зачастую гражданскую идентичность рассматривают как компонент социальной (Водолажс-кая, 2010); ей соответствует «чувство мы», придающее человеку уверенность и ориентиры в социальном пространстве. Развитие гражданской идентичности подразумевает разные формы совместной, групповой деятельности. В условиях зрелого гражданского общества ее становление сопровождается проявлением социальной активности и самореализации личности, формированием таких психологических качеств, как инициатива, принципиальность, готовность к солидарности, взаимопомощи и т. п. При этом подлинные патриотизм, социальность и солидарность развиваются в процессе индивидуализации, на основе рождения автономной личности. Однако в российском обществе становление и развитие гражданской идентичности наталкивается на определенные трудности, связанные как с негативным историческим опытом (традиционное подавление индивидуальности личности, недостаточность личной автономии и инициативы), так и проблемами современности (риски посттоталитарных комплексов и культурных травм) (Гусельцева, 2015а, 2015b; Культура имеет значение, 2002; Петрановская, 2013а, 2013б, 2016; Штомпка, 2001а, 2001b). Согласно А.Б. Гофману, в социальных представлениях россиян понятия «гражданин» и «подданный государства» не дифференцированы, как и соответствующие определения «гражданский» и «государственный» («гражданство» и «государственность», «citizen» и «citizenship»). Подобный синкретизм является признаком традиционалистского типа сознания, нерефлексивного, нерационального и находящегося на доконвенциональной стадии нравственного развития (см.: Гусельцева, 2015b). Так, в повседневном самосознании россиян отсутствуют развитые представления о правах и обязанностях личности, гражданской и персональной ответственности, цивилизационные нормы толерантности, достоинства, чести, благородства (соответствующие, например, понятиям «civil» и «civility», а также состоянию «гражданского общества», «civilsociety») (Гофман, 2010). Проблематичной является и дифференциация личной истории, истории семьи и истории государства, истории страны: так, зачастую люди не могут отделить достойно прожитую жизнь своих родителей
от требующих осуждения преступлений того или иного политического режима (Петрановская, 2013а, 2013Ь, 2016).
Гражданская идентичность является результатом как саморефлексии, так и осознания коллективной субъектности выбранной общности. Условием и фактором гражданской идентичности выступает цивилизационная зрелость страны (наличие демократических традиций и институтов, образованного населения, научной рациональности, правовой культуры и т. п.). В монографии «Эволюция идентичностей» А.Н. Крылов показывает, что идентичность современного человека (в качестве интегративной системы его социальных идентичностей - гражданской, национальной, профессиональной, религиозной, гендерной и т. п.) отражает состояние общества и его трансформации в ходе исторического процесса. Так, традиционные идентичности в постиндустриальной культуре постепенно уступают место принципиально новым ее типам (Крылов, 2010), прежде всего обусловленным транзитивным состоянием общества. Содержание гражданской идентичности включает когнитивный (представления о гражданстве, о территориальных, политических и культурных особенностях страны, образ государства, модели взаимоотношений человека и государства, гражданина и общества), ценностный (система ценностей, опыт вовлеченности/невовлеченности в традиции, осмысленные картина мира и категории собственной культуры) и эмоциональный (чувство гордости или стыда за свою страну) компоненты. В структуру гражданской идентичности входят представления об истории страны (историческая идентичность), ее базовой культуре (культурная идентичность), самоидентификация, лингвистическая (языковая) идентичность, социальные переживания, символические представления (государственная символика, национальные герои, значимые исторические события, памятные даты) (Водолажская, 2010; Формирование гражданской идентичности..., 2012).
Таким образом, в условиях социокультурных изменений гражданская идентичность, с одной стороны, представляет сложный и антиномичный комплекс, а с другой - выступает основой движения общества к постиндустриальному типу культуры.
«Культура имеет значение»
Фундаментом национальной и гражданской идентичности в транзитивном мире выступает культура, поддерживающая систему ценностных ориентиров в развитии личности и служащая стержнем самостояния в изменяющейся (релятивистской) реаль-
ности. Роли факторов культуры в трансформации общества посвящено немало исследований (Культура имеет значение, 2002; Межуев, 2012; Харрисон, 2014). Проблема аморальности и отсутствия правовой культуры в качестве тормоза на пути отечественной социокультурной модернизации поставлена во главу угла в целом ряде работ (Журавлева, 2013; Калинин, 2014; Прохорова, 2015; Юревич, 2014). Культура в наши дни - практически единственная платформа для консолидации разнообразия российского общества и развития гражданской идентичности, особенно в ситуации, где исследователи фиксируют нарастание атомизма, аномии и ценностной поляризации (Буханцова, Кущенко, 2015). Также следует отметить, что социогуманитарные науки сегодня обновляют концептуальный аппарат для описания текущих изменений мира. С позиции культурно-аналитического подхода, выявляющего роль латентных тенденций в трансформации реальности, подчеркнем необходимость дифференциации в становлении идентичности аспектов «национальная/этническая» и «национальная/гражданская» (Гусельцева, 2015а, 2015b). Так, в исторической перспективе при движении от нации-этноса к гражданской нации происходят соответствующие изменения в структуре идентичности (см.: Межуев, 2012). В этом же ракурсе требует внимания и дифференциация форм национализма: если распределить его разновидности по полюсам, то на одном окажется негативный национализм, именуемый нацизмом, а на другом - позитивный национализм как идеология национального государства и предпосылка становления гражданской идентичности. В современной социокультурной реальности этой схеме отвечают соответственно типы национал-патриотизма и демократического национализма.
Для обобщения феноменологии подавления индивидуальности личности, правовой рациональности, гражданской инициативы в российской исторической традиции продуктивным является конструкт культурная травма (см.: Травма:пункты, 2009; Штомп-ка, 2001а, 2001b; Alexander et al., 2004), служащий трансдисциплинарным понятием, соединившим опыт психологии и социогумани-тарных наук. Аналитика культурных травм российского общества (как в историческом прошлом, на протяжении ХХ в., так и в наши дни) выявляет трансмиссию травматического опыта. В свою очередь, культурно-аналитический подход позволяет осуществить методологический перевод понятия «культурная травма» в концептуальное поле психологии. Продукту этого перевода мы дали название культурно-психологическая травма.
Культурно-психологическая травма
Психологическая травма - понятие, широко использующееся в рамках кризисной психологии и концептуализации посттравматических расстройств. Она является разрушительным переживанием, возникающим в результате неблагоприятного воздействия на внутренний мир человека, вторжений из внешнего мира. В отличие от психической травмы, характеризующейся выраженными нарушениями в работе психики, психологическая травма может протекать латентно, незаметно и быть невидимой для окружающих.
Культурная травма - метафорический конструкт, используемый для описания массовых потрясений на уровне истории, общества, нации. Согласно П. Штомпке, культурная травма - результат стремительных социальных изменений, обладающих тотальностью, радикальностью и глубиной; они воспринимаются как неподвластные для личностного или общественного контроля; оцениваются и интерпретируются в негативном ключе (Штомпка, 2001а, 2001b). Имеются и иные трактовки этого конструкта (см.: Айерман, 2013, 2014). Как уже отмечалось, в наши дни культурная травма приобрела статус трансдисциплинарного понятия.
Культурно-психологическая травма вовлекает в психологический план анализа исторические или социокультурные события, явившиеся источником так называемой коллективной травмы. Последняя указывает на массовые переживания людей относительно событий их истории и культуры. «Эти переживания основаны на болезненности резких преобразований и переходов, к которым человек оказался не готов и которые становятся заметны на примере изломов повседневных практик» (Мороз, 2012). Историк Д. Ла Капра выделяет этапы переживания травматического опыта: отреагирование (acting out) и осмысленная проработка (working through) (La Capra, 2001^. Важную роль в изучении коллективных (массовых) и исторических травм сыграла постструктуралистская традиция анализа травмы. При анализе особенностей российской культурно-психологической травмы продуктивным также является осмысление латентной травматизация подрастающих поколений, происходившей на уровне семьи. Кросспоколен-ческие, трансгенерационные травмы, передающиеся от родителей к детям - терминология, возникшая на основе изучения опыта семей, пострадавших от репрессий, военных действий или геноцидов. Так, семейный психолог Л.В. Петрановская раскрывает в культурно-психологических травмах ХХ в. особенности становления идентичности детей войны и послевоенных поколений, показывая, каким образом стили семейного воспитания определяют
мировосприятие и поведенческие стереотипы детей (Петранов-ская, 2013а, 2013Ь, 2016). Нарушение автономии семьи, практики раннего отрыва детей от родителей, сужение сферы приватности, чувство базовой незащищенности, полутюремный режим роддомов в советскую эпоху относятся к латентным факторам культурно-психологической травмы, неочевидными последствиями которых стали трудности становления гражданской идентичности современных россиян. При этом ослабление государственного контроля и вмешательства в дела семьи в постсоветскую эпоху Л.В. Петра-новская рассматривает в качестве благоприятного тренда: «Начался процесс восстановления отношений между родителями и детьми, который. более важное явление в жизни страны в целом, чем... политические моменты» (Петрановская, 2016)1.
Таким образом, латентные социокультурные изменения идентичности происходят на уровне семьи, где в качестве общемировой тенденции наблюдается усложнение ее форм, а кризис традиционной семьи позитивен в том плане, что рождает разнообразие новых стилей жизни. Наряду с этим современные исследователи обращают внимание на тот факт, что культурные травмы не только возникают в ходе социокультурной эволюции, но и конструируются.
Особенности гражданской социализации и риски культурно-психологических травм
ХХ век в России стал чередой перманентных культурных травм, что создает латентные факторы риска в процессе становления персональной и гражданской идентичности, где травматология советского человека достойна выступить отдельным направлением исследований (см.: Мороз, 2012; Травма:пункты, 2009). При этом необходимо различать, с одной стороны, травму в качестве акта насилия, с другой - ее процессуальный посттравматический шлейф, проявляющийся в виде искажений в интерпретации реальности. Так, согласно А.В. Юревичу, «в основе нашего менталитета
1 Сравнивая поколения 25-летних и 15-летних, названный автор отмечает, что 25-летние «какие-то растерянные. пассивные, апатичные, неуверенные в себе. А 15-16-летние - забористые. Они более уверенно себя чувствуют, они знают, чего хотят, они вряд ли готовы куда-то встраиваться и подчиняться. У них последствия выученной беспомощности из-за очень тяжелой истории должны рассосаться - если, конечно, не будет новой ретравматизации...» (Петрановская, 2016).
лежит глубокий невротический конфликт, обладающий всеми основными атрибутами массового невроза» (Юревич, 2003, с. 291). Тот факт, что национальная (гражданская) идентичность россиянина не сложилась как таковая, во многом объясняет трудности описания национального характера, который «крайне противоречив» (Там же, с. 290). А.В. Юревич отмечает, что «российские философы и литераторы... стремились разглядеть в невротических свойствах нашего менталитета признаки почетной исключительности, представив их не в психопатологическом, а в патриотическом ракурсе, в чем нетрудно различить признаки психологической защиты» (Там же, с. 291).
В свою очередь, О.В. Мороз обращает внимание на константности отечественных культурных травм ХХ в., включающие «способность пронизывать все практики и замещать своей болезнетворной природой любые механизмы коммуникации», отсроченный характер травмы и «ее тоталитарную природу, уходящую корнями в репрессивный характер культуры» (Мороз, 2012). Она также ставит вопрос о «травматической природе ментальных оснований русской культуры» (Там же). Таким образом, изучение современного российского общества требует как концептуализации культурно-психологической травмы, так и историко-генетического анализа, дифференцирующего разные эволюционные слои: историческая травма (становление российской государственности); культурные травмы ХХ в. (две мировые войны, гражданская война, мобилизационная индустриализация, локальные конфликты); культурно-психологические травмы современности.
Определенный риск на пути становления гражданской идентичности россиянина представляет расхождение образов идеального и реального в интерпретации социокультурной ситуации, разрыв между риторикой и повседневными жизненными практиками (Прохорова, 2015). Так, в российском обществе, с одной стороны, распространены коллективные представления об уникальной «духовной нации», а с другой - беспринципное, безнравственное и аморальное поведение в повседневности (см.: Юревич, 2014, с. 61). Современное российское общество невротизировано, расколото и глубоко травмировано, переживает выраженный «транзитивный синдром». Идеологическая поляризация, о которой свидетельствуют текущие аналитические срезы, является симптомом «многолетней коллективной травмы» (Прохорова, 2015).
Обсуждая риски становления гражданской идентичности современных детей и подростков, следует обратить внимание на тот факт, что методология конструктивизма привнесла не только ресурсы самостроительства и жизнетворчества личности, но
и возможности манипулирования массовым сознанием, опыт конструирования культурных травм, которые в современной информационной реальности слишком легко провоцируются. Их конструкторами могут выступать не только политики и средства массовой информации, но даже эксперты и интеллектуалы (Айер-ман, 2014). Согласно Р. Айерману, «культурные травмы - это публичные дискурсы, в рамках которых рефлексируются и осмысляются основания коллективной идентичности» (Там же), при этом чтобы стать не просто новостью, привлекающей внимание, а имеющим последствия событием, происшествие должно быть переформатировано в определенный дискурс, затем сконструировано в публичной сфере в качестве значимого, и, наконец, надлежащим образом воспринято сообществом (Там же). Так, существенным фактором риска на пути становления персональной и гражданской идентичности современных детей и подростков становится ангажированность российских СМИ и отсутствие культурных практик ведения публичных дискуссий, образцов диалога и нахождение консенсуса между представителями полярных мировоззренческих позиций.
Позитивными средствами преодоления кризиса гражданской идентичности служат культурный, социальный и человеческий капитал, опора на личностные ресурсы. По данным Т.П. Емельяновой, «представители интеллигенции благодаря ресурсу образования, а студенты - ресурсу возраста лучше справляются с травмирующей ситуацией» (Емельянова, 2008). Однако если восточно-европейские страны вполне осознано стремились вписаться в семью европейской цивилизации, то россияне в массе своей оказались неготовыми к подобной трансформации, за исключением упомянутых интеллигенции и студентов (Там же). Десоветиза-ция как модель позитивной социализации в восточно-европейских странах опиралась на гуманистическую традицию трансформации ценностей: ренессансное представление о достоинстве и творчестве индивидуальности; модель общественного согласия, основанную на парадигме взаимопомощи и солидарности; приоритет ценности личности перед интересами государства; права и свободы, реализуемые посредством развития местного самоуправления; протестантскую этику, поддерживающую самоуважение посредством труда, предприимчивость и инициативу, «самостоянье человека - залог величия его».
* * *
Латентные культурно-психологические травмы, негативная мобилизация и невротизация населения выступают значимыми факторами риска на пути становления гражданской идентичности
подрастающих поколений. Вместе с тем важным способом изживания травматического опыта является творчество образов достойного будущего; позитивная социализация, поддерживающая становление гражданской идентичности посредством участия в процессе преобразований; самоконструирование жизни как способ совлада-ния с транзитивностью реальности.
Позитивная социализация современных детей и подростков предполагает как опору на имеющееся культурное наследие и прогрессивные цивилизационные тренды, так и освобождение от контрпродуктивных социальных представлений и исторических традиций. В этом смысле десоветизация и десталинизация2 означают не столько низвержение образов прошлого, сколько восхождение к гуманизму; расставание с традицией государственного насилия, где за «культом личности» таился культ безличности: пренебрежение ценностью человеческой жизни, неотъемлемыми правами, свободами и базовым достоинством личности.
Травматичность советской модернизации проявилась прежде всего в том, что в ней происходила мобилизация человеческих ресурсов для преодоления технологического отставания от европейских стран, но при этом в ходе индустриализации был исчерпан и пущен в расход именно человеческий ресурс (Прохорова, 2015). Иными словами, уничтожены именно те социальные и интеллектуальные слои, тот человеческий капитал, который должен являться ведущей силой постиндустриальной модернизации. Эта реальность до сих пор недостаточно отрефлексирована, а негативный тренд продолжается и в наши дни.
Особенностью работы с культурно-психологической травмой в российском обществе является не только табуированность травматического опыта среди отдельных пострадавших и населения в целом, но и отсутствие разработанного инструментария, а также необходимого словаря для описания и дифференциации аспектов
2 Исчерпывающую характеристику сталинского режима дал писатель Д.Л. Быков: «Сталин взял Россию самой перспективной страной мира, страной с невероятным культурным взрывом, с огромным и искренним желанием начать с нуля и построить совершенно новое общество. ... Он взял ее с очень неглупым правительством, в котором, в частности, был Луначарский. А оставил он ее страной с вытоптанной культурой, с глубоко внедрившимся страхом, оставил ее мировой духовной провинцией, и только сказочный культурный взрыв оттепели вернул Россию в мировой контекст. Он оставил ее страной, которая была абсолютно раздавлена его страшным параноидальным мышлением, остатки которого до сих пор никуда не делись» (Быков, 2017).
травматической и посттравматической реальности. При этом роль литературы и публицистики в процессе проработки травмы нельзя переоценить. Осмысление же и переработка травматического исторического опыта страны служат залогом возникновения горизонтов достойного будущего, необходимых для позитивной социализации современных детей и подростков.
Литература
Айерман Р. Социальная теория и травма // Социологическое обозрение. 2013. Т. 12. № 1. URL: http://www.intelros.ru/pdf/socoboz/01_2013/soc0boz_12_1_07_ Eyerman.pdf (дата обращения: 10.04.2017).
Айерман Р. Интеллектуалы и культурная травма // InLiberty. 2014. [Электронный ресурс] URL: http://www.inliberty.ru/library/599-intellektualy-inbspkulturna-ya-travma (дата обращения: 10.04.2017).
Андерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышления об истоках и распространении национализма. М.: КАНОН-ПРЕСС-Ц, 2001.
Буханцова А.В., Кущенко С.В. Гражданская идентичность как ресурс консолидации общества // Идеи и идеалы. 2015. № 2(24). С. 112-117.
Быков Д.Л. Один: сто ночей с читателем. М.: АСТ, 2017. URL: https://www.litmir. me/br/?b=573433&p=1 (дата обращения: 19.01.2018).
Водолажская Т.В. Идентичность гражданская // Образовательная политика. 2010. № 5. С. 140-142.
Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991.
Гофман А.Б. В поисках утраченной идентичности: традиции, традиционализм и национальная идентичность // Вопросы социальной теории: Научный альманах. Т. IV. Человек в поисках идентичности. М.: Ассоциация «Междисциплинарное общество социальной теории», 2010. С. 241-254.
Гусельцева М.С. (2015а) Образы достойного будущего как фактор позитивной социализации детей и подростков: идея культуры // Образовательная политика. 2015. № 1 (67). С. 29-44.
Гусельцева М.С. (2015b) Образы достойного будущего как фактор позитивной социализации детей и подростков: ценности гуманизма // Образовательная политика. 2015. № 4 (70). С. 12-32.
Емельянова Т.П. Культурная травма: Социально-психологические аспекты // Материалы итоговой науч. конф. ИП РАН. 14-15 февр. 2008 / Ред. А.Л. Журавлев, Т.И. Артемьева. М.: ИП РАН, 2008. С. 75-85.
Журавлева Н.А. Психология социальных изменений: ценностный подход. М.: ИП РАН, 2013.
Калинин И. Наш паровоз... Культурная политика как инструмент демодерниза-ции // Неприкосновенный запас. 2014. № 6 (98). [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/nz/2014/6/6k.html (дата обращения: 25.04.2017).
Крылов А.Н. Эволюция идентичностей: кризис индустриального общества и новое самопознание индивида. М: Изд-во НИБ, 2010.
Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу / Под ред. Л. Харрисона, С. Хантингтона. М.: Московская школа политических исследований, 2002.
Марцинковская Т.Д. Современная психология - вызовы транзитивности // Пси-хол. исследования. 2015. Т. 8. № 42. С. 1. [Электронный ресурс] URL: http:// psystudy.ru/index.php/num/2015v8n42/1168-martsinkovskaya42.html (дата обращения: 10.04.2017).
Межуев В.М. Идея культуры. Очерки по философии культуры. М.: Университетская книга, 2012.
Мороз О.В. Культурная травма в российском литературном дискурсе конца XX века (Виктор Ерофеев, Владимир Сорокин, Виктор Пелевин): Автореф. дис. ... канд. культурологии. М., 2012. [Электронный ресурс] URL: http://che-loveknauka.com/kulturnaya-travma-v-rossiyskom-literaturnom-diskurse-kontsa-xx-veka#ixzz3louHlqCe (дата обращения: 22.02.2017).
Петрановская Л.В. (2013a) Если с ребенком трудно. М.: АСТ, 2013.
Петрановская Л.В. На стыке тучных и тощих лет: семьи и люди // Дар рождения. 2016. [Электронный ресурс] URL: http://www.dar-rogdeniya.ru/2016/04/05/ semya/petranovskaya-l-na-styke-tuchnyh-i-toschih-let-semi-i-lyudi (дата обращения: 26.12.2017).
Петрановская Л.В. (2013b) Травмы поколений // Психологическая газета. 2013. [Электронный ресурс] URL: http://www.psy.su/feed/2509/ (дата обращения: 22.11.2017).
Прохорова И.Д. Светское общество и традиционалистское сознание // Сноб. 2014 [Электронный ресурс] URL: https://snob.ru/selected/entry/84749 (дата обращения: 19.12.2017).
Травма:пункты: Сборник статей / Сост. С. Ушакин и Е. Трубина. М.: Новое литературное обозрение, 2009. 936 с.
Формирование гражданской идентичности как ключевая задача образования в социокультурной модернизации России / А.Г. Асмолов, О.А. Карабанова, М.С. Гусельцева / Под науч. ред. А.Г. Асмолова. М.: ФИРО, 2012.
Харрисон Л. Евреи, конфуцианцы и протестанты: культурный капитал и конец мультикультурализма. М.: Мысль, 2014.
Штомпка П. (2001а) Культурная травма в посткоммунистическом обществе // Социологические исследования. 2001. № 2. С. 3-12.
Штомпка П. (2001b) Социальное изменение как травма // Социологические исследования. 2001. № 1. С. 6-16.
Эриксон Э. Детство и общество. СПб.: Летний сад, 2000.
Юревич А.В. Социально-психологические особенности российского научного мышления // Философия науки. Вып. 9. М.: ИФ РАН, 2003. [Электронный ресурс] URL: http://iph.ras.ru/page49925932.htm (дата обращения: 21.04.2017).
Юревич А.В. Психология социальных явлений. М.: ИП РАН, 2014. Alexander J., Eyerman. R, Giesen B, Smelser N, Sztompka P. Cultural Trauma and Collective Identity. N.Y.: University of California Press, 2004. LaCapra D. Writing History, Writing Trauma. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2001.
References
Ajerman R. Social'naya teoriya i travma // Sociologicheskoe obozrenie. 2013. T. 12. № 1. [Ehlektronnyj resurs] URL: http://www.intelros.ru/pdf/socoboz/01_2013/Soc0-boz_12_1_07_Eyerman.pdf (data obrashcheniya: 10.04.2017).
Ajerman R. Intellektualy i kul'turnaya travma // InLiberty. 2014. [Ehlektronnyj resurs] URL: http://www.inliberty.ru/library/599-intellektualy-inbspkulturnaya-travma (data obrashcheniya: 10.04.2017).
Anderson B. Voobrazhaemye soobshchestva: Razmyshleniya ob istokah i rasprostranenii nacionalizma. M.: KANON-PRESS-C, 2001.
Buhancova A.V., Kushchenko S.V. Grazhdanskaya identichnost' kak resurs konsolidacii obshchestva // Idei i idealy. 2015. № 2(24). S. 112-117.
Bykov D.L. Odin: sto nochej s chitatelem. M.: AST, 2017. [Ehlektronnyj resurs] URL: https://www.litmir.me/br/?b=573433&p=1 (data obrashcheniya: 19.01.2018).
Vodolazhskaya T.V. Identichnost' grazhdanskaya // Obrazovatel'naya politika. 2010. № 5. S. 140-142.
GellnerEh. Nacii i nacionalizm. M.: Progress, 1991.
Gofman A.B. V poiskah utrachennoj identichnosti: tradicii, tradicionalizm i nacional'naya identichnost' // Voprosy social'noj teorii: Nauchnyj al'manah. T. IV. Chelovek v poiskah identichnosti. M.: Associaciya «Mezhdisciplinarnoe obshchestvo social'noj teorii», 2010. S. 241-254.
Gusel'ceva M.S. (2015a) Obrazy dostojnogo budushchego kak faktor pozitivnoj socializacii detej i podrostkov: ideya kul'tury // Obrazovatel'naya politika. 2015. № 1 (67). S. 29-44.
Gusel'ceva M.S. (2015b) Obrazy dostojnogo budushchego kak faktor pozitivnoj socializacii detej i podrostkov: cennosti gumanizma // Obrazovatel'naya politika. 2015. № 4 (70). S. 12-32.
Emel'yanova T.P. Kul'turnaya travma: Social'no-psihologicheskie aspekty // Mate-rialy itogovoj nauch. konf. IP RAN. 14-15 fevr. 2008 / Red. A.L. Zhuravlev, T.I. Artem'eva. M.: IP RAN, 2008. S. 75-85.
Zhuravleva N.A. Psihologiya social'nyh izmenenij: cennostnyj podhod. M.: IP RAN, 2013.
Kalinin I. Nash parovoz... Kul'turnaya politika kak instrument demodernizacii // Neprikosnovennyj zapas. 2014. № 6 (98). [Ehlektronnyj resurs] URL: http://maga-zines.russ.ru/nz/2014/6/6k.html (data obrashcheniya: 25.04.2017).
Krylov A.N. Ehvolyuciya identichnostej: krizis industrial'nogo obshchestva i novoe samopoznanie individa. M: Izd-vo NIB, 2010.
Kul'tura imeet znachenie. Kakim obrazom cennosti sposobstvuyut obshchestvenno-mu progressu / Pod red. L. Harrisona, S. Hantingtona. M.: Moskovskaya shkola politicheskih issledovanij, 2002.
Marcinkovskaya T.D. Sovremennaya psihologiya - vyzovy tranzitivnosti // Psihol. issle-dovaniya. 2015. T. 8. № 42. S. 1. [Ehlektronnyj resurs] URL: http://psystudy.ru/ index.php/num/2015v8n42/1168-martsinkovskaya42.html (data obrashcheniya: 10.04.2017).
Mezhuev V.M. Ideya kul'tury. Ocherki po filosofii kul'tury. M.: Universitetskaya kniga, 2012.
Moroz O.V. Kul'turnaya travma v rossijskom literaturnom diskurse konca XX veka (Viktor Erofeev, Vladimir Sorokin, Viktor Pelevin): Avtoref. dis. ... kand. kul'turologii. M., 2012. [Ehlektronnyj resurs] URL: http://cheloveknauka.com/kulturnaya-travma-v-rossiyskom-literaturnom-diskurse-kontsa-xx-veka#ixzz3louHlqCe (data obrashcheniya: 22.02.2017).
Petranovskaya L.V. (2013a) Esli s rebenkom trudno. M.: AST, 2013.
Petranovskaya L.V. Na styke tuchnyh i toshchih let: sem'i i lyudi // Dar rozhdeniya. 2016. [Ehlektronnyj resurs] URL: http://www.dar-rogdeniya.ru/2016/04/05/semya/ petranovskaya-l-na-styke-tuchnyh-i-toschih-let-semi-i-lyudi (data obrashcheniya: 26.12.2017).
Petranovskaya L.V. (2013b) Travmy pokolenij // Psihologicheskaya gazeta. 2013. [Ehlektronnyj resurs] URL: http://www.psy.su/feed/2509/ (data obrashcheniya: 22.11.2017).
Prohorova I.D. Svetskoe obshchestvo i tradicionalistskoe soznanie // Snob. 2014 [Ehlek-tronnyj resurs] URL: https://snob.ru/selected/entry/84749 (data obrashcheniya: 19.12.2017).
Travma:punkty: Sbornik statej / Sost. S. Ushakin i E. Trubina. M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2009. 936 s.
Formirovanie grazhdanskoj identichnosti kak klyuchevaya zadacha obrazovani-ya v sociokul'turnoj modernizacii Rossii / A.G. Asmolov, O.A. Karabanova, M.S. Gusel'ceva / Pod nauch. red. A.G. Asmolova. M.: FIRO, 2012.
Harrison L. Evrei, konfuciancy i protestanty: kul'turnyj kapital i konec mul'tikul'turalizma. M.: Mysl', 2014.
Shtompka P. (2001a) Kul'turnaya travma v postkommunisticheskom obshchestve // Sociologicheskie issledovaniya. 2001. № 2. S. 3-12.
Shtompka P. (2001b) Social'noe izmenenie kak travma // Sociologicheskie issledovaniya. 2001. № 1. S. 6-16.
Ehrikson Eh. Detstvo i obshchestvo. SPb.: Letnij sad, 2000.
Yurevich A.V. Social'no-psihologicheskie osobennosti rossijskogo nauchnogo mysh-leniya // Filosofiya nauki. Vyp. 9. M.: IF RAN, 2003. [Ehlektronnyj resurs] URL: http://iph.ras.ru/page49925932.htm (data obrashcheniya: 21.04.2017).
Yurevich A.V. Psihologiya social'nyh yavlenij. M.: IP RAN, 2014.
Alexander J., Eyerman. R, Giesen B, Smelser N, Sztompka P. Cultural Trauma and Collective Identity. N.Y.: University of California Press, 2004.
LaCapra D. Writing History, Writing Trauma. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2001.
Сведения об авторе
Гусельцева Марина Сергеевна - доктор психологических наук, ведущий научный сотрудник, Психологический институт РАО; главный научный сотрудник, Федеральный институт развития образования, Московский государственный областной универстет, [email protected]
About author
Guseltseva Marina S. - Dr. in Psychology, leading researcher, Psychological Institute of RAE; chief researcher, Federal Institute of Education Development, Moscow State Regional University, [email protected]
