CC BY
44
© 2008 г.
В.В. Солодова
КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНАЯ РАБОТА СРЕДИ НАЦИОНАЛЬНЫХ МЕНЬШИНСТВ (1917-1930-е годы)
Мероприятия молодого советского государства с октября 1917 г. были направлены на создание новой пролетарской, интернациональной по своей сути, культуры. Она должна была вытеснить старые культурные организмы и связи, в том числе и национальные. Большинство национальных комиссариатов видели главной задачей своих культурно-просветительных отделов разъяснение задач советской власти своим соплеменникам1.
Новая культурная политика большевиков, предполагавшая повышение культурного и образовательного уровня всех слоёв и групп населения, в том числе и национальных меньшинств, благотворно сказалась на культурном развитии многих, особенно прежде отсталых народов. И в то же время культурно-просветительная работа среди нацменьшинств весьма эффективно использовалась в качестве агитационно-пропагандистского орудия советской власти.
Перед государством стояла сложнейшая задача, выраженная в дилемме: как помочь народам распорядиться своим духовным миром и как при этом реализовать собственные задачи — заставить «массы воспринять социалистическое учение?»2. Средством решения этих задач должна была стать реформа народного образования, в рамках которой и должен был решиться вопрос о национальной школе.
Большую роль в разработке идей и практическом решении вопроса образования национальных меньшинств сыграл Наркомнац. Именно здесь был впервые поставлен этот вопрос на государственном уровне. Произошло это спустя два месяца после подписания Брестского мира. Именно в этот момент в рамках Наркомнаца было озвучено и аргументировано мнение о том, что эвакуированные латыши, отделённые от основной массы своего народа, вправе рассчитывать и в Советской республике на школу с преподаванием «на родном языке детей».
Именно Наркомнац обратил внимание властей на то, что необходимо проведение детального «смотра всем родам», учёта «их культурного состояния и достояния», то есть, говоря современным языком, мониторинга культурного развития народов, проживавших на территории РСФСР3. В труднейших условиях лета 1918 г. Наркомнацем были собраны данные о количестве национальных школ в стране. Их осмысление позволило перейти «от деклараций к реаль-
4
ной политике», «от слов к делу» .
В мае 1918 г. при Наркомнаце была создана специальная культурно-просветительная комиссия, в которую входили представители всех национальных комиссариатов. В её компетенцию входило «рассмотрение вопросов, касающихся дела национального просвещения, и согласование смет по национальному просвещению»5. А 13 июля 1918 г. Наркомнац принял постановление «О национальных школах и о взаимоотношении между Народными Комиссариатами по
просвещению и по делам национальностей». Этим постановлением при Нар-комнаце учреждалась национальная секция, куда входили с правом решающего голоса по одному представителю от всех национальных комиссариатов и отделов при Наркомнаце. Наркомнац имел право контроля по всем вопросам, касающимся образования среди национальных меньшинств. А национальная секция Наркомнаца должна была заниматься организацией дошкольного и школьного дела среди всех национальностей РСФСР.
30 октября 1918 г. вышло «Постановление Народного Комиссариата по просвещению о школах национальных меньшинств», подписанное зам. Нарком-проса М. Покровским и опубликованное в «Известиях ВЦИК» в качестве официального документа6.
В дальнейшем, до 1921 г., наблюдался бурный рост национальной школьной сети, особенно в деревне. Так, в Оренбургской губернии особое внимание уделялось просвещению мусульманского населения. Были взяты на учёт дети школьного возраста, проводилось чтение лекций на политические темы, а на лето 1918 г. было намечено организовать педагогические курсы для учащихся мусульман: 3 группы в Троицке, 3 — в деревне Новомусино, 2 — в Орске. Гу-бисполком выделил на организацию курсов 53775 рублей7.
До установления Советской власти дело просвещения мусульман на территории Оренбургской губернии находилось в ведении мусульманских подотделов при отделах народного образования губернских, уездных земств и казачьего правления. После установления Советской власти подотделы были объединены при губернском отделе народного образования губисполкома. Служащие всех подотделов, кроме казачьего, были на местах, и поэтому работа в них могла продолжаться.
В 1918—1919 гг. в Оренбурге были открыты в дополнение к уже существующим следующие национальные светские школы: I ступени — 12, II ступени — 1, учительских семинарий — 1, педагогических курсов — 1.
Ощущалась громадная нужда в преподавательском персонале: в 1918—1919 учебном году не хватало для города 17 и для уезда 80 преподавателей8.
При союзе учащихся — мусульман были организованы курсы восточного пения и музыки. Позднее эти курсы были преобразованы в школу восточного пения и музыки по общему плану музыкальных школ постоянного характера. Для подготовки работников по внешкольной работе в Оренбургской губернии были открыты восьмимесячные курсы, на которых обучалось до 30 чел. Стали действовать школы как простой грамотности, так и профессиональные. Однако неблагоприятные условия: отсутствие помещений, света, учебных и письменных принадлежностей — значительно сократили работу. Так, в городе удалось открыть только 6 новых школ, вместе с ранее существовавшей воскресной школой их стало 7 — все 1 ступени. Школы были расположены в шести различных районах города и одна при губернской тюрьме, общее количество слушателей составляло 314 чел. при 25 преподавателях.
В уезде удалось открыть вместо намечавшихся 100 только 35, из которых 34 — 1 ступени и 1 — II ступени. Но ввиду отсутствия света и учебных пособий работали они плохо. Общее число учащихся в них было 700 чел. при 28 учителях9.
В докладе Оренбургского губернского отдела народного образования III губернскому съезду Советов (февраль — март 1921 г.) о состоянии культурного строительства в губернии за 1918—1920 гг. сообщалось о наличии в губернии 141 татарской школы I ступени, 8 школ — II ступени, 1 школы — коммуны, 22 детских садов, 4 детских домов, 55 библиотек, 20 клубов и народных домов. В татарских школах в это время работало 467 учителей.
Здесь же упоминались Восточный институт народного образования, трёхгодичные педагогические курсы, Восточный театр, музыкальная школа. Кроме того, в это же время в Оренбурге существовала 1 еврейская школа I ступени.
На заседании коллегии Оргнабора Орского уездного исполкома 13 декабря 1920 г. было принято решение ввести в Орском уезде обучение татарскому языку всех учащихся в русских школах Орского уезда, так как с присоединением к нему Адамовского и Можаровского районов преобладающим являлось мусульманское население(татары, башкиры, киргизы)10.
В 1926—1927 учебном году в губернии работало 88 национальных школ (часть районов в это время находилась в составе Самарской губернии). В 30-е годы национальные школы области представляли следующую картину: русские — 1722, татарские— 133, башкирские — 67, мордовские — 94, немецкие — 54, казахские — 101, чувашские — 2011.
В Челябинской области вся культурно — просветительская работа строилась с учётом национальных, культурных и бытовых особенностей каждой национальной группы. Важную роль в развитии системы просветительских учреждений среди национальных меньшинств, не вошедших в национально-государственные образования, сыграло Постановление СНК РСФСР по докладу Нар-компроса РСФСР «О просветительской работе среди национальных меньшинств РСФСР» от 16 июня 1926 г.
Для более удобного ведения работы в то время Челябинский уезд был разбит на 15 районов, куда входило по несколько волостей и станиц. В целом в них насчитывалось 35 библиотек, 4 культпросветкружка, один народный дом, 12 изб-читален, один клуб, три союза молодёжи12.
Позднее для координации всей многоплановой работы среди национальных меньшинств при организационно-пропагандистском отделе Челябинского губернского комитета РКП(б) были созданы мусульманская, германо-венгерская, латышская, литовско-белорусская секции. Обсуждались самые разнообразные вопросы: ликвидация безграмотности, издание газеты на татарском языке, снабжение необходимой литературой на русском и, главное, на литовском языках и многие другие.
Однако в связи с тем, что в первые пятилетки промышленное производство требовало много людских и материальных ресурсов, область испытывала определённые трудности: в 11 обследованных школах, где преподавание велось на немецком языке, ни один учитель не имел высшего образования, сложным было положение с учебниками на национальных языках. За серьёзное отставание в выполнении плана строительства школьных зданий, особенно в национальных районах, руководители Челябинской области были подвергнуты резкой критике.
Результатом культурно-просветительной работы среди национальных мень-
шинств в Челябинской области был её переход на качественно новый этап — культурно-просветительная работа привела к повышению общего культурно-образовательного уровня всего населения области, к началу 40-х годов в Челябинской области оставались неграмотными немногим свыше 50 тысяч человек13.
30-е годы ХХ века — очень важный период в становлении школьного дела. Многочисленные постановления Совнаркома СССР и ЦК партии, принятые в это время, были направлены на скорейшую ликвидацию неграмотности населения, в том числе и национальных меньшинств.
В 1934—1935 гг. в Оренбургской области работала 2191 школа с контингентом учащихся около 214 тыс. чел. Национальных школ было 469, вних обучалось 43334 чел. Среди них татарских школ — 133, учащихся — 12017 чел., башкирских школ — 67, учащихся — 2702 чел., мордовских школ — 94, учащихся — 9276 чел., немецких — 54, учащихся — 3070 чел., казахских школ — 101, учащихся — 4650 чел., чувашских школ — 20, учащихся — 1919 чел.14.
Накануне 1935—1936 учебного года было проведено фронтальное обследование школ области. Результаты его показали, что национальные школы области находились в несравнимо худших условиях, чем другие школы. Особо остро стояла проблема материального обеспечения школ. Материальная база почти всех национальных школ была крайне скудна, хотя расходы на одного учащегося ежегодно увеличивались: в 1934 г. на ученика начальной школы выделялось 44 рубля, в 1935 г. — 56 рублей 23 копейки, в неполной средней школе выделялось в 1934 г. 242 рубля, в 1935 г. — 750 рублей15.
В справках облоно и обкома партии по итогам обследования национальных школ Акбулакского, Асекеевского, Зиянчуринского, Матвеевского, Орского, Саракташского районов отмечалось, что только 14 школ имели более — менее подходящие школьные здания, большинство же школ помещалось в бывших частных домах, мечетях, складских помещениях.
Во всех школах занятия проводились в 2, а зачастую и в 3 смены, занимались по 2 класса в одной комнате одновременно, деля классную доску пополам. Школы почти не обеспечивались мебелью: за одной партой или столом сидели по 3—4 ученика, вместо классных досок использовали стену.
Больным вопросом было обеспечение школ топливом, в некоторых школах не было электричества, приусадебные участки, обеспечивавшие учащихся овощами, имелись только в 1/3 школ16.
С большим трудом решался вопрос обеспечения национальных школ учебниками. Этот показатель колебался от 20 до 60 %, кроме того, имевшиеся учебники были, как правило, устаревшими. Неоднократно ставился вопрос о создании в Оренбурге единой базы снабжения школ учебниками на родном языке, так как учебники для башкирских школ получали из Башкирии, для казахских — из Казахстана, что создавало большие трудности. О создании в Оренбурге базы снабжения школ учебниками на родном языке говорил на 111 пленуме обкома партии 25 июня 1935 г. зав. отделом национальностей Оренбургского облисполкома У.Д. Джаманов.
Особую обеспокоенность у облоно и обкома ВКП(б) вызывали казахские школы. Процент казахского населения в области был большим: в Адамовском
районе казахов было 75 %, Домбаровском — 67 %, Буртинском — 50 %, Акбу-лакском — 40 %, из рабочих животноводческих совхозов казахов было до 90 %17. Из-за разбросанности казахских колхозов и больших расстояний между аулами многие казахские дети оставались вне школ. Кроме того, большинство казахских школ превратилось в 1-3-летки, что не давало необходимой грамотности казахским детям. Чрезвычайно низкой была квалификация учителей в национальных школах. Это отмечалось и в постановлении Совнаркома КАССР «Об упорядочении структуры школ Казахстана и выращивании казахской средней школы» и на 111 пленуме обкома ВКП(б). Большинство учителей аульных школ не имело специального образования, а некоторые даже не имели никакого образования, только практический опыт и 1—2-месячные курсы. В 1935 г. в национальных школах работал 141 учитель — казах, из них 67 % с 4—6 классами образования18.
99% учителей казахских школ не владели русским языком и латинизированным шрифтом. Для лучшего охвата школой казахских детей предполагалось создать интернаты. Так, зав. отделом национальностей облисполкома У.Д. Джаманов просил обком партии оказать содействие в организации сети интернатов при неполных средних школах по 100 чел. в каждом в Адамовском, Акбулакском, Буртинском, Домбаровском и Кувандыкском районах, включив содержание этих интернатов в республиканский и областной бюджет на 1936 г. На первых порах интернаты предлагалось сделать базой для подготовки учителей начальных школ. К 1936 г. в области стало 124 казахских школы с 5 тысячами учащихся и 13 интернатов с 2 тысячами чел.19. Серьёзную трудность в работе испытывали школы из-за отсутствия методической базы. Эту проблему предполагалось решить через систему образцовых школ, начало которым было положено ещё в 1931 г. В каждом районе и городе была создана сеть образцовых школ. Они были поставлены в более благоприятные материальные условия, в них были сосредоточены лучшие педагогические силы. В 1935 г. было в области 9 образцовых школ. Каждая из них получала из бюджета области дотацию. В 1935 г. дотация на литературу, оборудование, учебные пособия составила для каждой школы 10 тысяч рублей20. Одна из образцовых национальных школ — казахская национальная образцовая средняя школа — находилась в Оренбурге. В ней насчитывалось около 300 учащихся, 60 % из которых составляли бывшие беспризорники, воспитанники детдомов и сироты. В школе работали хорошо подготовленные кадры. Из преподавателей основных дисциплин восемь человек имели высшее образование, 1 — незаконченное высшее, 3 — среднее образование. Но из-за подчинённости этой школы Наркомату просвещения КАССР приходилось с большим трудом решать вопросы материального обеспечения: постоянно задерживалось выделение денег на ремонт здания, на обмундирование и питание учащихся, топливо, на зарплату учителям. По факту выплаты каждой суммы велась длительная переписка, а в конце 1935 г. был даже поставлен вопрос о передаче школы на баланс Оренбургской области. В том же году уже не проводился набор учащихся в 1 класс.
Таким образом, процесс культурного развития разных национальностей в этот период протекал необычайно активно. Открытие новых национальных школ, расширение сети библиотек, клубов, развитие родных языков, ликвида-
ция неграмотности, школьное и специальное образование, национальная печать и весь комплекс культурно-просветительной работы на родных языках в первые годы советской власти развили небывалый подъём национальной культурной жизни, начатый после Февральской революции, и обусловили приобщение к ней масс, ставшее отличительной чертой Советской национальной политики.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Наркомнац РСФСР. Отчёт о деятельности 1 ноября 1917 г. 20 июня 1918 г. М., 1918. С. 41.
2. Культурное строительство в СССР. Разработка единой государственной политики в области культуры. 1917—1927: Документы и материалы. М., 1989. С. 55.
3. ГАРФ. Ф. 2306. П. 30. Д. 70. Л. 670-673.
4. Там же.
5. Политика Советской власти по национальным делам за три года (1917-1920). С. 145.
6. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства за 1917-1918 гг. М., 1942. С. 302.
7. Коннова Ю. Решение национального вопроса в Оренбургской губернии после установления Советской власти (январь — июнь 1918 года) // Укрепление взаимосвязей народов Урала и Поволжья и проблемы национальной и региональной политики. Оренбург, 1994. С. 178.
8. Гугнина О. Развитие национального образования в Оренбуржье в 1919—1920 гг. // Укрепление взаимосвязей народов Урала и Поволжья и проблемы национальной и региональной политики. Оренбург, 1994. С. 301.
9. Там же. С. 302.
10. Иванова А.Г. Оренбургская национальная школа: история, опыт, проблемы //Укрепление взаимосвязей народов Урала и Поволжья... С. 269.
11. Там же.
12. Национально-культурное развитие народов России: политико-правовые аспекты. М., 2002. С. 42.
13. Там же. С. 43.
14. Панина Т.С. Проблемы национальных школ Оренбургской области в середине 30-х годов ХХ века // Укрепление взаимосвязей народов Урала и Поволжья и проблемы национальной и региональной политики. С. 303.
15. Там же.
16. Там же. С. 303-304.
17. Там же. С. 304.
18. Там же.
19. Там же. С. 305.
20. Там же.
