CC BY
29
В.Ю. Яковлев
КУЛЬТУРНО-МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКАЯ РЕФЛЕКСИЯ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ
Преамбула. В статье анализируются методологические содержание и эвристика принципа культурно-мировоззренческой рефлексии научного познания, актуального для современного этапа постклассической науки.
Специфическим парадоксом современной культуры является критика научной рациональности, которая в последнее время вошла местами в моду. Во многом такая критика несправедлива, поскольку наука понимается при этом упрощённо, отождествляясь с классическим образом научности. Однако проходить мимо подобной критики также не следует, ибо в ней заключена действительная проблема, связанная выбором будущего пути развития человеческой цивилизации. Не случайно анализ мировоззренческих оснований науки, ее места и роли как культурной ценности представляет в наше время одну из активно обсуждаемых проблем, как в зарубежных, так и в отечественных исследованиях. Интерес к проблеме вызван беспокойством о перспективе цивилизации, глобальными экологическими и гуманитарными проблемами, следствием которых является потеря смысла жизненных ориентаций человека.
С момента своего возникновения в эпоху Просвещения наука становится главным объектом философской рефлексии, для которой было характерно представление о разуме как фундаментальной основе бытия и мышления. Научное знание предстаёт как основное средство социального обновления человечества, утверждения достоинства личности, источник её счастья и свободы, нравственного совершенствования.
В свете формирования новых культурно-исторических образов рациональности возникла необходимость пересмотра самой классической концепции научности. Критика идей Просвещения была попыткой выявить те причины, которые исказили его первоначальные гуманистические принципы и привели к ценностным деформациям. Источник кризиса усматривался в объектно-ориентированной науке, в которой не было места человеческим ценностям. Решение экзистенциальных проблем уже не зависело от научного разума, который воспринимался лишь пригодным для осуществления технического применения. Научная рациональность стала рассматриваться как корень антигуманного разви-
тия техногенной цивилизации, подчинившей себе самого человека.
Определённый вклад в осмысление этой проблемы внесли исследования мировоззренческих предпосылок кризиса европейской культуры в феноменологии Э. Гуссерля, «философии жизни» (А. Бергсон, В. Дильтей, О. Шпенглер), экзистенциализме (С. Кьеркегор, М. Бубер, М. Хайдеггер, К. Ясперс), которые связывали кризисные явления в обществе с кризисом рационалистического метода познания.
В концепции М. Вебера рациональность в широком смысле (экономическая, политическая, научная) начинает осмысливаться в культурологическом контексте как существенное свойство самой культуры, основной ее принцип. Культурно-мировоззренческая обусловленность знания привела к признанию историчности рациональности самой науки. Эта идея, восходящая к Р. Дж. Коллингвуду, стала одной из важнейших в «критической философии» франкфуртской школы (М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Э. Фром, Ю. Ха-бермас). Здесь речь шла уже не о преодолении иррационального и субъективного в процессе познавательной деятельности, а о «легализации» мировоззренческих установок, которые являются условием деятельности дискурсивного мышления, методом «прояснения» иррационального в самом научном мышлении.
Параллельно этому проходило осмысление социокультурной детерминации научного познания, которое стало характерной чертой «исторической школы» философии науки (Дж. Агасси, Г. Башляр, М. Вартофский, Т. Кун, И. Лакатос, С. Тулмин, П. Фейерабенд, Н. Р. Хэнсон). В ней возникало понимание необходимости анализа науки в целостном мировоззренческом контексте становления научного знания, преодоления плоского кумулятивизма и эволюционизма в построении рациональных моделей его роста.
Вместе с тем проблема взаимодействия мировоззренческого сознания и научного познания еще далека от своего решения. Если проанализировать сложившуюся ситуацию, можно выде-
184
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2006
© В.Ю. Яковлев, 2006
лить следующую методологическую программу исследования: традиционно анализ концентрируется на логико-гносеологической стороне связи мировоззренческого сознания и познания. Субъективный же фактор, культурно-исторические формы активности субъекта по существу представлены в свернутом виде. Следствием такой исследовательской программы является прямое или косвенное сведение проблемы к вопросу о соотношении философии и науки, что представляется существенным упрощением природы реального познавательного процесса.
Это означает, что логико-методологический анализ проблемы следует дополнить философс-ко-культурологическим, что представляет собой относительно новую область ее исследования, которая еще не получила в литературе достаточного освещения.
Последовательная реализация деятельностно-го принципа в анализе научного мышления предполагает включение в предмет исследования не только собственно научную деятельность, но и те вненаучные предпосылки, на основе которых она конституируется. В этом качестве наука предстает как разновидность человеческой деятельности, понять и адекватно описать которую невозможно вне социокультурного измерения.
Всеобщность знания (истина) никогда не существует в рафинированно чистом виде вне связи с особенным - культурно-исторической формой производства знания, его мировоззренческим пониманием.
Историко-научный материал показывает, что культурно-исторический контекст развития знания представляет собой не просто некий инертный фон развития научного творчества, развертывающегося по своим сугубо имманентным гносеологическим законам, но характеризует специфический механизм рефлексии научного знания, его объективации и осмысления.
Мировоззрение в таком ракурсе характеризует целостность научного познания в органической связи «внутренних» и «внешних» детерминант развития науки, на базе которого познавательный процесс конституируется действительно как деятельность, развертывающаяся на основе определенных смысловых предпосылок социокультурного характера, теснейшим образом связанных со всей системой жизнедеятельности исторического субъекта. Научная деятельность в самой когнитивной своей сущности ока-
зывается глубоко социальной по своей природе.
Этот аспект проблемы стал камнем преткновения «исторической школы» в западной философии науки (Т. Кун, П. Фейерабенд) которая, не сумев объяснить диалектику связи социальности и объективной знания, по существу разнесла эти неразделимые ипостаси научного познания по разные стороны, истолковав само знание в духе релятивизма и плюрализма.
Осмысление целостности научного познания в единстве теоретико-познавательных и ценностных аспектов возможно, на наш взгляд, в контексте культурно-мировоззренческого анализа развития знания, предполагающего познавательную активность субъекта эксплицировать в неразрывной связи с социально-исторической практикой субъекта.
Современная наука встала на путь метатео-ретического осмысления знания, его методоло-гизации, предполагающей анализ философско-методологических и теоретико-познавательных предпосылок построения, обоснования и проверки научных теорий. Однако в период глобально-экологических и гуманитарных проблем развития научно-технического прогресса этого явно недостаточно, и методология поворачивается в сторону учета ценностно-нормативных факторов развития знания. В то же время объективация культурно-мировоззренческих оснований научного творчества еще не стала в полной мере предметом логико-методологического исследования знания. Однако, если понимать научное отражение объекта не зеркально, а деятельност-но, то познание всегда содержит в себе культурно-мировоззренческие особенности субъекта, выражающиеся в категориальной структуре мышления, моделях понимания реальности, в социальных ориентациях, этических нормативах и т.д. Поэтому осмысление культурно-мировоззренческих оснований научного знания должно стать неотъемлемой чертой развитой методологии, включая частнонаучный ее уровень.
В этой связи представляется, что принцип культурно-мировоззренческой рефлексии научного познания, характеризуя принципиально важное измерение деятельности научного сознания, открывает широкий пласт его изучения. Он может стать методологическим средством для описания целостных процессов развития науки как в собственно когнитивном, так и в социальном аспекте. Специфика мировоззренческого анализа научного знания заключается в том, что
он нацелен на культурно-исторические особенности субъекта познания, которые отражаются в нормативно-ценностной структуре научного знания, в его генетической связи со всей системой жизнедеятельности исторического субъекта. Важно отметить, что содержание принципа культурно-мировоззренческой рефлексии научного познания не сводится к решению сугубо частных задач и составлению однозначных рецептов. Он задаёт некоторую программу многостороннего исследования культуры научной рациональности, нацеленную на определение специфического мировоззренческого инструментария строительства научного знания, который воплощается в методах, нормах и принципах, идеалах научного творчества, рассматриваемого с позиций культурно-исторического контекста его развития. Конкретное использование этого принципа в качестве методологического средства позволяет:
1) глубже понять природу научного познания в качестве феномена культуры, рассматривать научно-теоретические проблемы в теснейшей связи со всеми многообразными способами освоения действительности, расширять любой частнонаучный вопрос до уровня связи его с культурно-историческими основаниями развития научного знания;
2) зафиксировать те нормативно-ценностные смысловые предпосылки научного мышления, на основе которых научная деятельность конституируется действительно как деятельность, органическим образом связана со всей системой жизнедеятельности исторического субъекта практики и познания;
3) сориентировать понятийное содержание научного знания не только на внутринаучные гносеологические его регулятивы, но и на социокультурный статус знания, на его опосредован-ность человеческими значениями, что в конечном итоге позволяет рассматривать научно-теоретические проблемы под углом их гуманистического содержания;
4) содержательно зафиксировать идеалы и нормы исследовательской деятельности, культурно-историческую специфику научной рациональности, смысловую структуру тех предельных идеализаций, которые лежат в основании построения научных теорий и гипотез;
5) расширить эвристические возможности научного мышления за счёт критического осмысления неявно используемых норм мировоззренческой традиции, на базе чего создаются перс-
пективы для построения качественно новых систем онтологии научных идеализаций.
Культурно-мировоззренческая рефлексия научного познания должна занять достойное место в осмыслении сущностных процессов современного этапа научно-технического прогресса, способствуя его интенсификации и гуманизации. Это представляется особенно актуальным при непосредственном сопряжении современной науки с человеческим фактором в генетике, в экологии, в системах «человек - компьютерные технологии», а также во многих других областях знания, в которых мировоззренческие и аксиологические проблемы самым непосредственным образом включаются в исследовательские процедуры и результаты познавательной деятельности.
Включение культурно-мировоззренческих оснований производства знания в предмет методологической рефлексии современной науки открывает широкий пласт жизненно важной для науки и культуры проблематики, осмысление которой позволит повысить творческий потенциал научного познания, будет способствовать более глубокому изучению механизмов его развития.
Спецификой исследования объектов познания, соотносимых с сущностью и существованием человека, является то обстоятельство, что эта деятельность непосредственно затрагивает гуманитарные ценности. В контексте современной науки идеал классического образа научности, предполагающий ценностно-нейтральное знание, из структуры которого устранены все субъектные составляющие, претерпевает кардинальное переосмысление. Объективное научное постклассическое обоснование и объяснение, затрагивающее объекты, соотносимые с человеческой (гуманитарной) проблематикой не просто допускают, но и прямо предполагают включение ценностных факторов в структуру научно-технического дискурса.
Аксиологическая составляющая научного познания не ограничивается в XXI веке сугубо экологической проблематикой, так как ответственность учёного в современной науке затрагивает не отдельные дисциплины, а все сферы познавательного процесса. В частности, широкий общественный резонанс получают генетические, биомедицинские, молекулярно-биологические исследования, связанные прямо или косвенно с проблемой здоровья человека, экспериментальной деятельностью в области генной инженерии [1].
186
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2006
К настоящему моменту наука подошла к тому рубежу, когда в ходе экспериментов с рекомбинацией и перестройкой молекул генетического кода возможно создание качественно новых, потенциально опасных форм организации жизни, последствия которой могут стать необратимыми. Мораторий, объявленный на такие испытания по инициативе учёной общественности, является ярким примером ответственности исследователей в тех областях, которые затрагивают основы человеческого существования.
Гуманитарная составляющая стала закономерным результатом возросшей мощи современной науки, её тотального влияния на все стороны жизнедеятельности человечества, понимания его потенциальной смертности в результате безответственного и стихийного развития научно-технического прогресса. Новая парадигма неклассической науки, характеризуемая гуманитарными ценностями, принципиально предполагает присутствие человека в структуре познавательной деятельности, методологически ориентирует на преодоление жёсткого противопоставления субъекта и объекта в сфере научного исследования, которое было характерно для классической научной рациональности. Человек как субъект, по выражению М.М. Бахтина: «Не может восприниматься и изучаться как вещь, ибо как субъект он не может, оставаясь субъектом, стать безгласным, следовательно, познание его может быть только диалогическим» [2, с. 383].
Современная наука в мировоззренческих основаниях подводит к новому пониманию соотношения субъекта и объекта познания, которые не противопоставляются друг другу, но предстают как элементы целостного отношения человека к миру [3].
В таком контексте научная рациональность характеризуется открытостью к ценностно-смысловым структурам культуры с одной стороны и основаниям познавательного отношения, ориентированного на постижение объективной истины - с другой.
Таким образом, осмысление культурно-мировоззренческих оснований развития научного познания объективно диктуется как методологическими запросами самой науки, так и сложными процессами ее взаимосвязей с духовными процессами современного общества, потребностью гуманизации научно-технического прогресса, его ориентации на человека.
Современные принципы познавательного отношения к миру, основанные на неклассических ценностях, предполагают ответственность учёного, необходимость соединения когнитивных и ценностных параметров науки. Это открывает путь к новому пониманию и осмыслению аксиологической структуры самой научной рациональности. В отличие от традиционной (монологичной) рациональности, она предстаёт как диалог и коммуникация с другими формами познавательной традиции. С теми же выводам согласуются фундаментальные представления современной синергетики об открытости самоорганизующихся динамических систем. Переосмысливающая природу и человека в мире синергетика принципиально диалогична по своим па-радигмальным основаниям [4, с. 56].
Диалоговое пространство культурно-мировоззренческой рефлексии неклассического типа научного познания значительно шире, чем представляется на первый взгляд. Речь идет не только о необходимости целостной научной картины мира, диалоге между различными естестен-но-научными и социально-гуманитарными дисциплинами, но и между различными типами рациональности культур и цивилизаций.
Степень и формы осмысления мировоззренческих установок современного научного познания могут варьироваться в самом широком диапазоне - от определения культурно-значимого смысла отдельных научных понятий до осмысления обусловленности исходной структуры научных идеализаций фундаментальными образами общественно-исторической практики как основного культурно-созидающего фактора активности человеческого фактора. В своеобразном интервале между этими крайними точками отсчета могут находиться и четко сформулированные философские принципы, и подспудно используемые мировоззренческие регулятивы: стиль мышления, картина мира, категориальные структуры научного мышления, модели понимания исследуемой реальности и т.д. В целом этот пласт мировоззренческого анализа разворачивается как бы в глубину, ибо всякая актуальная познавательная деятельность опосредуется всей историей развития человеческой культуры. Вместе с тем осмысление мировоззренческих регу-лятивов знания не сводится к некоему общему анализу развития науки в контексте культуры, а концентрируется на тех факторах, которые фор-
мируют исходные системы научных идеализа-ций, на базе которых научное познание развертывается как деятельность, органическим образом связанная со всей системой жизнедеятельности общества.
В результате экспликация мировоззренческой проблематики перестает быть чем-то внешним для методологических запросов исследователя, а непосредственным образом включается в саму ткань методологической работы, позволяя органически связать собственно когнитивные и социальные факторы развития знания в единое смысловое целое.
Библиографический список
1. См.: Философия биомедицинских исследований: Этос науки начала третьего тысячелетия. -М., 2004. - 128 с.; Биология и культура / Рос. акад. наук, Ин-т философии, - М.: Канон. 2004. - 527 с.
2. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979. - С. 383.
3. См.: ЛекторскийВ.А. Эпистемология классическая и неклассическая. - М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 256 с.
4. См.: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. -М.: Прогресс, 1986. - С. 56.
Д.Б. Думаревский
К ВОПРОСУ О ЗНАЧЕНИИ КАТЕГОРИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В СОЦИАЛЬНОЙ ОНТОЛОГИИ
Разработка категории деятельности в советской и российской философии происходит уже не первое десятилетие. О пристальном внимании к данной проблематике со стороны философской общественности свидетельствуют материалы: дискуссий 1990-х годов [1], серия статей в журнале «Вопросы философии» [2]. Деятельностной проблематике посвящены монографии и диссертации [3]. Более того, сама философия представляется как «категориальная рефлексия сущностных сторон человеческого отношения к миру, т.е. универсальных видов человеческой деятельности» [4, с. 3]. Процитированный автор - В.Н. Сагатовский - относится к числу «адептов» деятельностного подхода и потому резонно рассмотреть его позицию в содержательном плане. В его статье предложена онтологическая модель, в которой «верхний этаж» занимает сфера трансцендентной реальности, где преодолевается разделение на субъект и объект. Данная сфера бытия имеет духовный характер, но при этом «дух не создает мир, но скрепляет его всеединство» [4, с. 3]. Вполне уместно задать автору ряд вопросов. Первый: если уже существует материальное (все-)единство, то к чему его «скреплять»? Второй: если мыслится какой-либо иной принцип единства, тогда какой именно? Третий: если все-таки признается духовная реальность, а дух каким-то образом деятелен, то почему не способен к творению?
Задачей настоящей статьи является поиск духовных начал в самой человеческой деятельности, в структуре социальной реальности. Для этого привлекается категория деятельности. Будучи представленной исторически, т.е. как основа, субстанция социально-исторического процесса, деятельность раскрывается двойственным, противоречивым образом. Эту динамически противоречивую сущность деятельности определенно выразил В.П. Иванов: «...в контексте истории деятельность раскрывает себя двояким образом: как всеобщая основа, можно сказать, субстанция исторического процесса, которая характеризует его субъективно как человеческую действительность, обладающую на всем протяжении человеческим смыслом, содержанием целесообразностью и как орудие формообразования мира, которое ассимилируя естественные процессы и предметные свойства, образует технологический аспект человеческой культуры и ее расширяющийся арсенал» [5, с. 95]. Мы, в свою очередь, убеждены в том, что становление собственно человеческой действительности невозможно без освоения культового, сакрального содержания деятельности. Обретение полноценного смысла жизни всегда каким-либо образом связано с мистериально-магическими практиками. Без этих практик невозможен и социо- и куль-турогенез и не сложились бы основы древнейших цивилизаций. И мистерии Дао в Китае, вдохновенно описанные китаеведом А.А. Масловым
188
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2006
© Д.Б. Думаревский, 2006
