CC BY
204
№ 314
ВЕСТНИК ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сентябрь
2008
ПСИХОЛОГИЯ И ПЕДАГОГИКА
УДК 159.92
Т. Г. Бохан
КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОДХОД КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА РАЗРАБОТКИ ПРОБЛЕМЫ СТРЕССА С УЧЕТОМ ПРИНЦИПОВ ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ НАУКИ
Рассматриваются методологические и теоретические условия для постановки и решения проблемы стресса и стрессоустойчи-вости в контексте культурно-исторического подхода. Показано, что закономерный переход к постнеклассическому этапу развития науки позволяет использовать потенциал культурно-исторического подхода для развития и усложнения представлений о стрессе в психологии. Выделены принципы постнеклассической рациональности и показано их соответствие базовым методологическим принципам отечественного культурно-исторического подхода.
Рассмотрение проблемы стресса в психологии чрезвычайно зависит от используемых парадигмальных установок, методологических принципов и методических средств психологического познания. Иными словами, заявленная проблема оказывается в высшей степени сен-зитивной к тому образу человека, который складывается в психологии по мере движения психологического познания, предопределяя особое понимание места и роли психического на различных этапах этого движения. Обусловлено это тем, что проблема стресса (и стрессо-устойчивости) не может быть отнесена к числу «типичных» проблем психологии, понимаемой в качестве науки о психике, сознании, отражении и т.д. Это, прежде всего, проблема целостного человека и проблема целостности (устойчивости) его бытия в меняющемся мире. Системный (культурно-антропологический) подход Л.С. Выготского, утверждавшего что «без человека как целого» нельзя понять его поведение (впрочем, как и объяснить деятельность его «аппарата» (мозга)), только сейчас обретает ту системологическую фундирован-ность, которая необходима для эффективного использования этого подхода применительно к такой «многоликой» проблеме, каковой является психология стресса.
А.Н. Леонтьев указывал на необходимость «возвращения целостного человека в психологию» [1]. Сегодня человек «возвращается в науку» в виде различных вариантов антропоориентированной психологии (А.Г. Асмо-лов, Б.С. Братусь, В.П. Зинченко, В.Е. Клочко, В.И. Сло-бодчиков и др.). За тенденцией антропологизации психологического познания скрывается тот факт, что психологическая наука начинает воспринимать идеалы постнеклассической рациональности и ориентироваться на них. Предметом же постнеклассической науки как раз и являются открытые саморазвивающиеся системы «человекоразмерного» (В. С. Степин) уровня. По отношению к проблематике стресса и стрессоустойчивости потенциал культурно-исторической психологии остается до сих пор далеко не исчерпанным. В связи с этим возникает задача понять психологическую природу стресса в контексте выявления его места, роли и миссии по отношению к «целостному человеку», т.е. человеку, понятому в качестве открытой саморазвивающейся системы.
В современной психологической науке сложились соответствующие методологические и теоретические
условия для постановки и решения проблемы стресса и стрессоустойчивости в контексте культурно-исторического подхода. Развитие культурно-исторической психологии связывают с процессами, происходящими на протяжении ХХ в. в философии, науке, литературе, искусстве, обществе, характеризующимися тенденцией смены «парадигмы», «идеалов рациональности». Общим для них, по мнению М. С. Гусельцевой [2], является изменение механизма культурогенеза: прошлое не отвергается, а переосмысливается, встраиваясь в настоящее, усиливаются интегративные тенденции. Интерес к культурно-исторической психологии, востребованность использования ее объяснительного потенциала на современном этапе, по ее мнению, обусловлены:
а) переходом к информационному состоянию общества, где объектом становятся саморазвивающиеся уникальные системы, прежде всего, человек и общество;
б) постмодернизмом, который предполагает критику рационализма, что требует в науке увеличения эпистемологических дискуссий, повышения интереса к историческим и культурным контекстам, к герменевтике и феноменологии, междисциплинарным связям; в) постпозитивизмом, который, в отличие от классической рациональности с постулатами познаваемости мира, универсализма, эволюционизма, безличности, эмпирическим методом, представлен конструкционизмом (социально обусловленными знаниями), феноменологическим подходом, герменевтикой, методологией гуманитарных наук, индивидуальностью человека в неповторимом жизненном контексте.
Сущность современного парадигмального сдвига заключается в том, что в поле зрения психологов попадают новые объекты - сложные, саморазвивающиеся открытые системы, к которым относится человеческое общество и наука [3]. Культурно-историческая психология центрирует свой научный поиск на проблеме механизмов преобразования культуры в мир личности и особенно порождения в процессе развития личности иной культуры. Исследователи осуществляют переход от «анализа “сознания вне культуры” и “культуры вне сознания” к постижению тайны взаимопереходов, преобразований социальных связей в мир личности и сотворения личностью из материала этих связей миров человеческой культуры» [4].
Закономерный интерес к изучению феноменов стресса и стрессоустойчивости с позиций культурноисторического подхода определяется переходным состоянием нашей науки, «когда парадигмальный сдвиг проявляет себя в виде возврата к проблемам, которые были замечены давно, но не получили своего решения в рамках сложившихся методов и подходов, адекватных неклассическому мировоззрению» [3. С. 69]. Однако «... наука не может выйти к любой (случайной, в том числе) парадигме, но только к такой, к приходу которой она в определенной степени готова. Новую парадигму нельзя предложить научному сообществу, но ее можно “вычислить” путем анализа внутренних тенденций развития науки» [3. С. 133].
В контексте ценностно-смысловой теории мышления (О.К. Тихомиров) и теории психологических систем (В.Е. Клочко, О.М. Краснорядцева, Т. А. Ваулина) возникающее в профессиональной деятельности мышление - это не только решение профессиональных задач, но и «развитие действительности, которая раскрывается для мыслящей личности как пространство для новой деятельности» [5. С. 66]. Такой «точкой опоры» для научного проектирования феномена стресса (и стрессо-устойчивости) с позиции культурно-исторического подхода, идей самоорганизации, стал переход к постнеклас-сическому этапу в психологии, обусловленный постне-классическим мышлением исследователей. Оно ориентировано на понимание динамики в методологии науки, которая выводит на представление о культурно-исторической детерминации феномена стресса.
Анализ работ современных исследователей в области психологии (А.Г. Асмолов, К.А. Абульханова-Славская, Б.С. Братусь, А.В. Брушлинский, Ф.Е. Василюк, М.С. Гу-сельцева, В.П. Зинченко, В.В. Знаков, В.В. Давыдов, Е.А. Климов, В.Е. Клочко, П.М. Мясоед, Е.Д Слободчи-ков, В.И. Хомская, Н.И. Чуприкова, А.В. Юревич и др.) свидетельствует, что современная психология, опираясь на философию как методологический ориентир, также как и другие науки, проходит в своем развитии ряд этапов, сопровождающихся сменой способов мышления исследователей. На материале теорий отечественной психологии П.А. Мясоед [6] показывает, что становление психологического знания, в общем, сопоставимо со становлением естественно-научного [7] и проходит в процессе своего развития классический, неклассический и постнеклассический этапы. Выделяя исторические типы рациональности, В. С. Степин [7, 8] полагает, что уровни рефлексии по поводу собственной познавательной деятельности и ее стратегий коррелятив-ны системным особенностям исследуемых объектов и выступают условием их эффективного освоения: простые системы выступают в качестве доминирующих объектов в классической науке; сложные саморегулирующиеся системы доминируют в неклассической науке; сложные саморазвивающиеся системы являются доминирующими объектами в постнеклассической науке. В.Е. Клочко [3] соотносит идеалы рациональности с уровнем системности мышления, которое меняется (растет) адекватно смене самих идеалов, в результате исследователю по-новому открываются предмет, принципы и категории психологической науки. В контексте развития этих идей О.М. Краснорядцева [5] и
Т. А. Ваулина [8] считают, что мышление специалиста-психолога разного уровня системности обусловлено методологическими установками, ценностно-смысловой основой профессионального образа мира и проявляется в специфике мировидения человека (видеть избирательно, понимать по-особому, мыслить в определенной логике и действовать в соответствии со своей логикой и мышлением). В связи с этим в нашем исследовании важно было выделить принципы постнеклас-сического мышления и объективировать их соответствие базовым методологическими принципами отечественного культурно-исторического подхода.
Постнеклассический характер современной науки, как отмечает В.С. Степин, означает, что объектом науки являются сложные, уникальные, саморазвивающие-ся системы, компонентом которых нередко выступает человек как субъект практической деятельности и носитель ценностей. Отсюда учет человеческой субъект-ности и человеческих ценностей включается в методологию научного познания [9, 10]. Основными показателями, свидетельствующими о переходе к реализации наукой постнеклассических идей, выступают, по мнению
В.С. Степина: 1) выдвижение на передний план наряду с дисциплинарными исследованиями междисциплинарных и проблемно-ориентированных форм исследовательской деятельности; 2) развитие науки начинает идти не по отраслям, а по проблемам; 3) усиление процессов взаимодействия принципов и представлений картин реальности, формирующихся в различных науках, что влечет за собой постепенное стирание жестких разграничительных линий между картинами реальности, определяющими видение предмета той или иной науки; 4) объектами современных междисциплинарных исследований все чаще становятся уникальные системы, характеризующиеся открытостью и саморазвитием.
Постнеклассическое мышление явилось закономерным результатом развития науки. В работах К. Левина,
В.С. Степина, В.В. Знакова, В.П. Зинченко, А.Г. Асмо-лова, П.А. Мясоеда, А.В. Юревича, Д.А. Леонтьева, М.С. Гусельцевой, Е.Н. Князевой, В.Е. Кемерова,
В.Е. Клочко, В.А. Лекторского, Т.А. Ваулиной, В.И. Сло-бодчикова и др. рассматриваются этапы развития науки, проявляющиеся в типах научной рациональности, закономерности их смены и условия их сосуществования.
Исследователями отмечается, что расширение зоны проявления человеческой субъективности послужило определяющим условием перехода от неклассического этапа к постнеклассическому, когда «субъективность освобождалась от гносеологических оценок, сближавших ее с искаженным знанием, и выявляла онтологические аспекты жизни и действия человеческих индивидов» [11. С. 402]. Ю.В. Лоскутов замечает: «.в центре постнеклассической методологии находится определенное решение вопроса об отношении человека к миру, а именно утверждение приоритета глубинных человеческих интересов и ценностей, человеческой практики по отношению к окружающему миру. Для постне-классической философии изучение человека является исходным пунктом и конечной точкой любого философского исследования» [12. С. 156-157].
Идеи системности в постнеклассической рациональности, заложенные в общей теории систем (Л. Фон
Берталанфи), в теории термодинамики неравновесных процессов (И.Р. Пригожин), синергетике (Г. Хаккен,
С.П. Курдюмов и др.), не призывают к отказу от традиций, а свидетельствуют о том, что «постнеклассиче-ская рациональность выстраивается в психологии тогда, когда появляется необходимость во всестороннем охвате психологического знания, приобретаемого человеком на протяжении истории, постнеклассический стиль теоретизирования взывают к жизни глобальные, “предельные” задачи психологии» [13]. Постнекласси-ческое мышление - это мышление, которое позволяет выделить качества, порождаемые системой, на которые она опирается в своем развитии. Таким образом, пост-неклассицизм делает своим предметом процесс становления - закономерное (а потому прогрессивное) усложнение системной организации, свойственное, прежде всего, открытым системам. В.Е. Клочко, предупреждая об угрозе синергетического редукционизма в психологии, говорит о необходимости «вычленить в синергетике идеи мировоззренческого уровня, существенно преобразующие научную картину мира, а не просто перенести в психологию и приспособить к ней весь понятийный аппарат синергетики, за которым стоят реалии, адекватные низшим уровням системной организации материи» [3].
Идеи синергии и самоорганизации, впервые реализованные в работах британского физиолога Шерринг-тона, в России были восприняты Л. С. Выготским и легли в основание культурно-исторической теории. Л. С. Выготский в работе «Сознание как проблема психологии поведения» пишет, что «работа каждого органа... не есть нечто статичное, но есть только функция от общего состояния организма. Нервная система работает как одно целое - эта формула Шеррингтона должна быть положена в основу учения о структуре поведения» [14. С. 81]. По словам А.Г. Асмолова «...неклассическая психология Выготского повышает чувствительность к парадоксам и проблемам, присущим мышлению, ориентируемому на классический идеал рациональности. Один из таких парадоксов - “парадокс системности”. Человек выступает как элемент системы. Как быть, когда не элемент входит в систему, а система входит в элемент» [15. С. 12]. «.Заслуга Выготского заключается не в создании культурно-исторической психологии, а в том, что сама эта психология базируется на таком системном понимании единства Духа и Материи, когда они берутся в ней в одной системе собственно психологических координат. Здесь выявляется их «переходная форма», истинное событие того, что современники считали противоположностями, одна из которых «первична», а другая «вторична» [16. С. 31]. А.Г. Асмолов отмечает: «. неклассическая психология делает своим принципом осознанное вмешательство в жизнь. .Она превращает принцип конструирования жизни в исходный пункт своего исследования, а само исследование - в проектирование феноменов» [15. С. 13-14].
Теория Л.С. Выготского объединила культурноисторический и естественно-научный подходы на основании трех принципов: принципа социогенеза психики человека, принципа системного строения высших психических функций, принципа динамической организации и локализации высших психических функций.
Таким образом, он отказался от представлений о сознании как об изначальной данности и рассматривал его как продукт исторического и культурного развития человека, онтогенез определялся им как диалектическое переплетение натуральной и культурной линий развития в единый процесс. «Различные генетические формы сосуществуют, как в земной коре сосуществуют напластывания самых разных геологических эпох» [17.
С. 278]. Его точка зрения совпадает с принципиальной установкой Пражской школы функциональной и структурной лингвистики: «История системы есть, в свою очередь система. Каждая синхроническая система имеет свое прошедшее и будущее как неотделимые структурные элементы системы» [18. С. 62]. Л.С. Выготский говорил, что его метод, применяемый в исследованиях, «по своей природе идентичен» методу Пражской школы [17. С. 21].
Л.С. Выготский отмечает: «. в процессе развития... изменяются не столько функции, .не столько их структуры. сколько изменяются и модифицируются отношения, связи функций между собой, возникают новые группировки, которые были неизвестны на предыдущей ступени» [19. С. 110]. Эти новые группировки функций Л.С. Выготский называет «психологическими системами». Им был показан ход развития от знаков к смыслу, как к тому, что объединяет два начала - естественное и культурное, материальное и духовное, аффективное и интеллектуальное, объективное и субъективное. В этом переходе он видит освобождение от ситуативности, от связанности полем и одновременно ступени приобретения человеком все большей свободы и преобразования опыта в управлении собой [20.
С. 163]. «Для нас (теперь) основное - движение смыслов» [19. С. 161]. Л.С. Выготский показывает, что новое возникает на стыке двух реальностей: «внешнего» и «внутреннего», и это новое включается в дальнейшее развитие системы. Он исходит из понимания развития как процесса самодвижения, говорит о «самовозгорании культурного развития» [21. С. 301], детерминации новообразованиями как результатом развития системы.
В докладе «О психологических системах» (9 октября 1930) Л.С. Выготский, представляя этапы интерио-ризации как основной механизм социогенеза, один из ее моментов называет «экстрацеребральной организацией» функциональной системы, что позволяет считать его одним из первых авторов принципа «экстрацереб-ральной» мозговой организации психических функций («цель рождает функциональный орган», «результат -системообразующий фактор»), который является сейчас общепризнанным благодаря работам Н.А. Бернштейна, П.К. Анохина, А.Н. Леонтьева. Идея детерминации возможностями в рамках подхода, связанного с именами Н.А. Бернштейна, Л.С. Выготского, М.К. Ма-мардашвили, видится в том, что исходной точкой считается натуральная множественность побуждений («наличная форма»), а основным событием - ее преодоление посредством культурной («идеальной») формы, в которой удерживается некое поведение. При этом «потребностная» схема (А.Н. Леонтьев) не отменяется, а оказывается внутри схемы «удержания», в составе тех форм (средств), что помогают преодолеть натуральную, стихийную множественность побуждений,
скоординировав ее в рамках культурного функционального поля. Как замечает Б.Д. Эльконин «Достижение и потребность теперь могут мыслиться лишь как хорошее «средство» работы со множеством становлений, а не первая онтологическая предпосылка поведения» [22. С. 12].
В работе «Исторический смысл психологического кризиса» Л. С. Выготский подводит к мысли о психике как субъективном искажении действительности, без которого невозможна избирательность поведения: психика «.есть орган отбора, решето, процеживающее мир и изменяющее его так, чтобы можно было действовать. В этом ее положительная роль - не в отражении (отражает и непсихическое; термометр точнее, чем ощущение), а в том, чтобы не всегда верно отражать, т.е. субъективно искажать действительность в пользу организма» [19. С. 347]. Так автор культурноисторического подхода выводит свою теорию за пределы гносеологии отражения в онтологию порождения мира человеком. Эти идеи самоорганизации, заложенные в методологических основаниях культурноисторической концепции, соответствуют принципам постнеклассической рациональности.
Сегодня актуальной задачей является сближение проблематики стресса с культурно-историческим контекстом. Эта задача становится своевременной именно потому, что в психологии сформировалась теоретико-методологическая база, позволяющая разглядеть в Л. С. Выготском настоящего «классика постнеклассической науки» [3]. Л. С. Выготский в культурно-исторической психологии вышел к пониманию механизмов преобразования культу-
ры в мир личности и порождения в процессе развития личности культуры. Становление «человеческого в человеке» невозможно без стрессов, без «овладения собой» (Л.С. Выготский). С.Л. Рубинштейн указывал на то, что «личность тем значительнее, чем больше ее сфера действия, тот мир, в котором она живет и который она создает в одном акте «творческой самодеятельности», создавая и свой мир, и самое себя» [22. С. 126]. Постнеклассическая наука делает своим предметом саморазвивающиеся (самоорганизующиеся) системы, меняя представления о сущности стресса человека, и теперь действительно востребованными оказываются воззрения Л.С. Выготского о его культурной обусловленности, что определяет необходимость и возможность изучения проблематики стресса с позиции идей самоорганизации, усматривая в ней методологическую базу культурно-исторического подхода. С позиции идей самоорганизации стресс все отчетливее выступает как явление, которое не просто сопровождает процесс выхода человека на новые параметры собственного развития, но и является условием этого выхода. Более глубокое понимание механизмов трансформации культуры в мир личности позволяет ставить вопросы о том, какая культура преобразуется в жизненный мир человека, что конкретно она привносит в него в плане устойчивости и подвижности этого мира, какие трудности саморазвития испытывает при этом человек, какие традиционные средства совладания он обретает и т.д. Поли-культурное пространство России представляет собой уникальный полигон для кросскультурного исследования стресса и условий стрессоустойчивости у представителей этих культур.
ЛИТЕРАТУРА
1. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975. 302 с.
2. Гусельцева М.С. Культурно-историческая психология: от классической к постнеклассической картине мира // Вопросы психологии. 2003.
№ 1. С. 99-115.
3. Клочко В.Е. Самоорганизация в психологических системах: проблемы становления ментального пространства личности (введение в транс-
спективный анализ). Томск: ТГУ, 2005. 174 с.
4. Асмолов А.Г. Культурно-историческая теория и конструирование миров. Москва; Воронеж: Ин-т. практ. психологии; НПО МОДЭК, 1998.
5. Краснорядцева О.М. Психологические механизмы возникновения и регуляции мышления в реальной жизнедеятельности: Дис. ... д-ра пси-
хол. наук. Барнаул: БГПУ, 1996. 341 с.
6. Мясоед П.А. Психология в аспекте типов научной рациональности // Вопросы психологии. 2004. № 6. С. 3-18.
7. Степин В.С. Эпоха перемен и сценарии будущего. М., 1996.
8. Ваулина Т.А. Типы профессионально-психологического мышления: исторический и общепсихологические аспекты: Дис. ... канд. психол.
наук. Барнаул, 2005. 154 с.
9. Степин В.С. Научная рациональность в гуманистическом измерении // О человеческом в человеке: Сб. науч. трудов / Сост. Е.В. Филиппова;
Под. ред. И.Т. Фролова. М.: Политиздат, 1991. С. 138-166.
10. Степин В.С. Теоретическое знание: структура, историческая эволюция. М.: Прогресс-Традиция, 2000. 743 с.
11. Кемеров В.Е. Классическое - неклассическое - постнеклассическое // Современный философский словарь / Под общ. ред. В.Е. Кемерова. Лондон; Франкфурт на Майне; Париж; Люксембург; Москва; Минск: ПАНПРИНТ, 1998. С. 399^06.
12. Лоскутов Ю.В. Современная философия: на пути к постнеклассической парадигме // Человек и общество: на рубеже тысячилетий. Воронеж: Изд-во ВПГУ, 2001. Вып. 9-10. С. 156-169.
13. Мясоед П. А. Психология в аспекте типов научной рациональности // Вопросы психологии. 2004. № 6. С. 3-18.
14. Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. сочинений. М., 1982. Т. 1. С. 291-486.
15. Асмолов А.Г. По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии. М.: Смысл, 2002. 480 с.
16. Клочко В.Е. Ментальное пространство личности как предмет профессионально-психологического мышления // Личность в парадигмах и метафорах: ментальность - коммуникация - толерантность / Под ред. В.И. Кабрина. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002. С. 30-44.
17. Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1982. Т. 2.
18. Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1982. Т. 1.
19. Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1984. Т. 4.
20. Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1983. Т. 3.
21. Эльконин Б.Д. Педагогика развития: проба как конструкт образовательной системы // Педагогика развития: ключевые компетентности и их становление: Материалы 9-й науч.-практ. конф. Красноярск, 2003.
22. Рубинштейн С.Л. Человек и мир. М.: Наука, 1997.
Статья представлена научной редакцией «Психология» 23 мая 2008 г.
