CC BY
261
ОБЩАЯ ПСИХОЛОГИЯ И ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ
УДК 159.9.01
ПРОБЛЕМА СОЦИАЛЬНОСТИ НАУКИ В КОНТЕКСТЕ ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ В ПСИХОЛОГИИ
О.А. Артемьева (Иркутск)
Аннотация. Рассматривается специфика решения проблемы социальности науки на классическом, неклассическом и постнеклассическом этапах ее становления. Обосновывается необходимость, определяются методологические основы постнеклассического подхода к решению проблемы в современной отечественной истории психологии.
Ключевые слова: социальность науки; постнеклассическая рациональность; история психологии; трансспективный метод.
Социальность научного познания, его зависимость от социальных факторов - общепризнанное положение современной истории психологии [4, 9, 20, 21]. Вместе с тем арсенал современного научного знания, представление о смене типов научной рациональности [12, 14, 23] позволяют по-новому подойти к описанию закономерностей связи познания и социума, прояснить основания научных теорий и перспективы изучения проблемы.
Введение понятий классического, неклассического и постнеклассического типов научной рациональности является результатом сравнения оснований научного знания в их ретроспективе. В классической науке внимание исследователя сосредоточивалось на объекте исследования вне средств его познания, вне субъекта познания. В неклассической науке фокус внимания ученых расширился за счет включения в него средств научного познания, осознания необходимости представления основных положений теории c указанием на метод исследования. Стала учитываться социально-историческая обусловленность познания и выбора его средств субъектом. Последний рассматривается уже не как дистанцированный от изучаемого мира, а как находящийся внутри него, детерминированный им. Дальнейшее развитие науки, коммуникации между представителями разных отраслей, рефлексия научного познания обусловили становление постнеклассической науки. Формируется идеал ценностно-нейтрального исследования, обеспечение которого требует прояснения особенностей связи фундаментальных внутринаучных ценностей с вненаучными ценностями общесоциального характера. Таким образом, поле рефлексии научной деятельности расширяется за счет включения не только внутринаучных, но и социальных ценностей и целей. Рассмотрим пути решения проблемы социальности науки на разных стадиях ее развития.
На классическом этапе развития науки вопрос ее социальности не ставился. Он был чужд исследователям, верившим в универсальный характер и безличностность научного знания. На этом этапе социальное влияние могло рассматриваться только как негативное, лишнее.
В частности, Ф. Бэкон говорил о «помехах» истинного знания. К ним он относил «призраки» рода, пещеры, рынка, театра, т.е. заблуждения, обусловленные страстями человека, навязываемые средой, возникающие в ходе общения или на основе усвоения неверных идей. На негативный характер зависимости знания от страстей и культуры обращал внимание Р. Декарт. Предложенный им принцип субъективной достоверности предписывал ориентацию не на чужие мнения, а на создание собственных. Так, противопоставлялось искаженное социальное мнение и истинное знание. Данный подход был характерен для ученых классического типа рациональности, разграничивавших объект и субъект познания.
Руководство принципами неклассической рациональности позволяет осознать зависимость результатов от методов научного исследования, сознания, постигающего действительность, - от социальных обстоятельств, определяющих установки познания, ценностные и целевые ориентации. Начинаются исследования социальной детерминации науки. Это открывает путь к обнаружению социальности регуляторов (установок, ориентаций) и средств (методов) научной деятельности.
Одной из наиболее продуктивных концепций социальной детерминации науки стала марксистская. Ключевым понятием данного подхода является понятие «всеобщего труда», введенное К. Марксом. Оно фиксирует, с одной стороны, историческую взаимосвязь различных этапов развития науки, непрерывность ее движения, с другой - зависимость особенностей такого труда от различных общественных условий. «При взаимодействии ученого с современниками, а также в процессе своеобразного заочного «диалога» с предшественниками и потомками научное знание, передаваемое другим людям, не «отчуждается» от его творца, как это происходит с вещью-товаром» [13. С. 11]. Основу составляет особая для науки форма преемственности исследовательской деятельности, «взаимный обмен деятельностью».
Анализируя представления Маркса о всеобщем труде в сфере науки, Е.Я. Режабек определяет особен-
42
Общая психология и психология личности
ности отношений между его участниками. Основой для их сплочения является «индивидуальное отношение между людьми». В процессе его возникновения происходит взаимный обмен, «универсализация способностей индивида В за счет присвоения им способности индивида А» [18. С. 58]. Ученый расходует свои способности для воспитания и развития способностей других людей. С этой точки зрения основной задачей науки становится создание не просто орудий, а новых условий производства самого субъекта. «Коллективное присвоение общественно развитых способностей здесь предшествует коллективному производству и реализуется в нем» [18. С. 69]. Таким образом, в марксистском подходе подчеркивается коллективный характер научной работы, подготовки ее субъектов и реализации научной деятельности. Благодаря всеобщему научному труду формируется единый арсенал познавательных средств: категориальные схемы, понятийный аппарат, логический инструментарий.
Еще одним аспектом социальности науки, с позиций марксизма, является ее зависимость от общественной практики. Г.В. Старк, И.В. Ватин и Ю.Р. Тищенко определяют в связи с этим две проблемы [22]. Первая связана с изучением определяющей роли материального производства по отношению к науке, вторая обусловлена значением практики для социального познания. Раскрытие роли материального производства в развитии науки связано со спецификой предмета познания. Познающему субъекту он дан не непосредственно, а задан как проблема: «Тенденции, потребности и интересы практической деятельности через призму духовной атмосферы либо воздействуют на личность ученого, либо через соответствующие организации промышленно-государственного комплекса проникают в институт науки. Через осознание людьми, работающими в науке, запросов общества и производства предмет научного исследования задается как общественно значимая проблема» [22. С. 45]. Помимо этого, в марксистской концепции отмечается роль практики в отборе для теории фактов. Последние, обнаруживаемые в ходе исследования, сначала воспринимаются изолированно, независимо от сущности, лежащей в их основе. Однако по мере накопления и проявления фактов в практической деятельности, развития и изменения самой деятельности обнаруживаются единые принципы функционирования, способствующие изучению их взаимосвязи.
Таким образом, с позиций марксистской философии, материальное производство влияет на развитие науки:
1) определяя направление научного поиска через обозначение проблемы производственной деятельности;
2) порождая общественную потребность в исследовании определенного предмета; 3) детерминируя селекцию фактов, отражаемых в теории; 4) определяя категории науки и степень их разработанности посредством воздействия на способы мышления в ходе смены типов материального производства.
Развитию представлений о социальности науки на ее неклассическом этапе способствовали обсуждения в русле постпозитивизма. Основное внимание его представителей было приковано к истории науки как источнику данных о развитии научного знания. Основная дискуссия развернулась между К. Поппером и Т. Куном. К. Поппер отказался от «субъективного» и «психологии познания» в пользу «объективного» и «логики познания». Т Кун откликается на это критикой объяснения научного прогресса через призму редких революций при игнорировании повседневных исследований [10]. Он полагает необходимым обратиться к основаниям, определяющим постановку проблемы и выдвижение теорий, а не отбор одной из теорий в ходе научной революции. Для этого необходимо психологическое или социологическое объяснение, описание «системы ценностей, идеологии вместе с анализом институтов, через которые эта система передается и укореняется. Зная, что представляет для ученых ценность, мы можем надеяться понять, какими проблемами они станут заниматься и какой выбор они сделают в конкретных условиях конфликта» [10. С. 41]. Поэтому для объяснения динамики научного познания Т. Кун обращается к анализу сообщества исследователей, разделяющих некую общую парадигму. Усвоение существующей парадигмы происходит в некотором смысле непроизвольно: «Ученые никогда не заучивают понятия, законы и теории абстрактно и не считают это самоцелью. Вместо этого все эти интеллектуальные средства познания с самого начала сливаются в некотором ранее сложившемся исторически и в процессе обучения единстве, которое позволяет обнаружить их в процессе применения. <.. .> Данный процесс обучения путем теоретических или практических работ сопровождает весь ход приобщения к профессии ученого» [Там же]. Смена парадигм объясняется через формирование нового типа социальности, базирующегося на производстве субъектом нового знания.
При описании процесса приобщения студента к науке Т. Кун отмечает значение «неявного», «личностного знания» (термин М. Полани), приобретаемого в ходе практического участия в научном исследовании. Личностное знание возникает в ходе усвоения образцов решения научных задач, ценностей и норм научного сообщества во взаимодействии с учителями и коллегами. Без личностного знания ученого М. Полани не мыслит научное познание, но лишь тогда, когда рождение этого знания ограничено ответственностью перед всеобщим, перед истиной. Можно заметить, что в концепции авторов находят отражение два аспекта социальной детерминации познания. Первый зафиксирован в понятии явного знания, всеобщего, разделяемого учеными, представленного в научной теории. Его возникновение определяется коммуникацией и согласием ученых относительно изучаемого предмета. Второй аспект характеризует процесс порождения неявного, интуитивного знания, решения, рассматриваемого в качестве
43
№ 37
Сибирский психологический журнал
2010 г.
потенциально предсуществующего. Получается, что социальная детерминация предшествует рождению и неявного, личностного, и явного знания. В концепции М. Полани рассматривается аксиологический аспект научного познания; это вводит концепцию личностного знания в разряд постнеклассических.
Итак, в постпозитивистских концепциях философии науки социальное представлено межличностным, групповым. Социальность науки рассматривается как зависимость от ценностей и принципов, разделяемых научным сообществом. Авторы отмечают значение опыта межличностного взаимодействия в научном исследовании в процессе приобщения к профессии и научной деятельности ученого. В отличие от позитивистского марксистского подхода, постпозитивисты уделяют внимание процессу развития, изменения научного знания, в котором социальное, межличностное оказывается средой, откуда ученый перенимает идеалы научной деятельности. Их подходу свойственно новое, неклассическое понимание рациональности, когда сознание, постигающее действительность, постоянно наталкивается на ситуации своей погруженности в саму эту действительность, ощущая свою зависимость от социальных обстоятельств, которые во многом определяют установки познания, его ценностные и целевые ориентации [12, 23].
Таким образом, на неклассическом этапе развития представлений о социальной детерминации науки произошло осознание роли субъекта, связи средств и предмета научного познания, теории и практики. Данные изменения в научном сознании обусловили обращение к социально-психологической детерминации развития науки, отражающей взаимосвязь личностной и социальной обусловленности познания.
Со становлением идеалов постнеклассической рациональности расширяются представления о закономерностях самоорганизации науки. Большее внимание уделяется роли личности и культуры. Знания об объекте соотносятся с социальными целями и ценностями. Сами объекты научного познания пополняются сложными, исторически развивающимися системами, включающими человека. Теоретические основания развития постнеклассической науки были заложены в самой науке, но не в философии, а в работах по термодинамике, космологии, синергетике. В современной науке идет внедрение теоретических наработок этих научных областей в психологию. Результаты исследований по термодинамике позволяют И. Пригожину перейти к выявлению закономерностей развития науки и человеческих сообществ [17]. В русле синергетики опубликован ряд работ, в частности отечественные сборники «Синергетика и психология».
Смена типов рациональности нашла отражение в основных подходах к периодизации истории психологии ХХ в. Осмыслению состояния современной психологической науки, обусловленного логикой ее развития,
посвящены работы М.С. Гусельцевой. В них автор говорит об изменениях познавательной парадигмы в целом, в частности о переходе от классической рациональности к неклассической и постнеклассической [3]. Представление о смене типов научной рациональности реализуется в выделении этапов развития психологии: 1) допарадигмальное состояние, связанное с развитием психологических знаний в лоне философии; 2) классическая рациональность в психологии, обусловившая ее претензии на статус самостоятельной науки и возникновение «открытого кризиса»; 3) неклассическая рациональность в психологии, представленная расцветом психологических школ XX в., ориентирующихся на разнообразные типы анализа; 4) постнеклассическая рациональность в психологии со свойственными ей «критическим самоосмыслением дисциплины», междисциплинарным дискурсом и т.п.
Достижения психологической науки в начале ХХ в. способствовали развитию неклассической науки, конкретизации роли субъекта познания. Как замечает П.А. Мясоед, психология неклассична по самой сути теоретизирования в ней [14]. Физиология активности Н.А. Бернштейна, психология установки Д.Н. Узнадзе, междисциплинарная концепция человека А.А. Ухтомского, деятельностный подход А.Н. Леонтьева и субъектнодеятельностный подход С.Л. Рубинштейна, способствовавшие преодолению «постулата непосредственности» путем поисков «опосредующего звена», определили расцвет отечественной неклассической психологии.
Ученым-символом неклассической рациональности в психологии Л.С. Выготским введено положение о социальности психики, ее культурно-исторической обусловленности. Осмысление неклассической наукой погруженности познающего сознания в социальную среду нашло выражение в культурно-исторической концепции развития психики. С переходом к неклассическому типу рациональности произошло признание детерминирующей роли субъекта познания, С.Л. Рубинштейном введен принцип субъекта. Достижения в русле психологии позволили напрямую обратиться к проблеме социальной детерминации науки. В концепции А.Н. Леонтьева знание определялось как форма «безличного» в человеке, образующаяся в ходе персонификации и индивидуализации культуры. С.Л. Рубинштейн разграничивал знание и научное знание. Отмечая идеологическую ценность научного знания, он писал: «Знание - универсально, наука - социальна» [19. С. 332]. О культурной обусловленности научного психологического познания говорил Б.Г. Ананьев: «...научное творчество русского народа в области психологии тесно связано с общими историческими судьбами развития русской культуры» [1. С. 6]. Таким образом, в советской психологии были заложены основы неклассического подхода к объяснению социальности научного познания.
На современном этапе развития отечественной науки происходит переход к постнеклассической психоло-
44
Общая психология и психология личности
гии, к такому состоянию знания, в котором различные теории (понимаемые как модели, описывающие отдельные аспекты психической реальности) составляют взаимосогласованную сеть [3]. Отмеченная тенденция реализуется в разработке таких подходов, как метасистемный (А.В. Карпов), интегративный (В.В. Козлов), коммуникативный (В.А. Мазилов), психосинергетика (В.Е. Клочко) и др. Постнеклассическая психология позволяет использовать различные теории и методы в зависимости от специфики изучаемой части психической реальности. Принятие идеалов постнеклассической рациональности научным сообществом является предпосылкой более адекватного осмысления эпистемологических основ психологии. Расширяются возможности изучения процессуального аспекта истории науки, ее развития, а не застывших форм знания.
Реализация принципов постнеклассической рациональности (см. [3]) определяет новые перспективы науковедческого, методологического и историкопсихологического исследования. Принцип учета культурного контекста способствует более адекватной интерпретации отдельных событий и этапов истории психологии. Сверхрефлексивность как ментальное новообразование постнеклассической рациональности позволяет осмысливать динамику научного познания не только как кумулятивный прирост знания, но и как смену равноценных научных подходов в меняющихся исследовательских контекстах. Таким образом, вклад каждого ученого, значение каждой теории должны оцениваться не с позиций одной теории, а с учетом тех вопросов, которые ставил перед собой каждый ученый в своем научном поиске (Дж. Коллингвуд). Усиление роли междисциплинарных исследований позволяет изучать исторический, политический, экономический и другие аспекты социальной детерминации психологического познания в более широком научном контексте. Вместе с тем расширение возможностей исследования в постнеклассической психологии способствует не росту, но ограничению субъективности научного поиска. Принципом становится не вмешательство, а «благоговение» перед реальностью.
В психологии внедряются идеи синергетики.
B. Е. Клочко вводит специальный термин «психосинергетика» [7]. Последняя определяется как постнеклассическая наука, «прикладная синергетика», ищущая переход между духом и материей, совершающийся в человеке. «Психосинергетика выходит за пределы как гносеологического, так и онтологического (бытие человека) круга собственно психологических проблем и ставит в центр проблемы становления человека как самоорганизующейся психологической системы» [7.
C. 107]. В своих работах В.Е. Клочко на историкопсихологическом материале последовательно реализует принципы постнеклассической науки и идею о смене типов научной рациональности в связи с самостоятельной «перестройкой» предмета науки. В частности, в
качестве открытых самоорганизующихся систем, исследуемых в постнеклассической науке, автор предлагает рассматривать «науку, изучающую человека, и человека как ее предмет» [5. С. 9]. Самоорганизация как режим существования обозначенных систем обусловливает обращение к проблеме становления, «перехода возможности в действительность». Данная система взглядов позволяет определить новый подход к истории психологической науки, - открывающий ее движение «как закономерное, конституируемое и манифестируемое этапами становление» [8. С. 57]. Социальное в этом случае представляется как среда самоосуществления человека, преобразуемая в соответствии с его стремлениями: «Обмен системы со средой ее существования всегда выступает как взаимодействие, в котором система ведет себя как заинтересованное целое» [6. С. 26]. Взаимодействие ученого с социальной средой может быть понято как избирательное, изначально включающее в себя отношение как собственную причину. Таким образом, можно говорить о том, что вопрос о социальной детерминации науки в постнеклассической психологии «снимается»: социальная зависимость развития научного познания не отрицается, но рассматривается не как фактор, а как среда самоорганизации ученого (как человека) и науки.
Итак, обращение к истории проблемы социальности науки в связи со сменой типов научной рациональности позволяет не только более широко, системно осмыслить достижения предыдущих этапов развития науки, но и конкретизировать особенности взаимосвязи состояния науки и социокультурного контекста. На неклассическом этапе развития науки стало возможным изучение глубинного психологического механизма социальной детерминации познания, связанного с ролью личности ученого, социально-психологической детерминации развития науки. На постнеклассическом этапе проблема социальной детерминации науки «снимается». Социальное представлено культурной средой, в которой происходит самоорганизация науки. Расширяются возможности изучения саморазвития науки в социокультурном пространстве. Таким образом, изменения, произошедшие в методологии психологической науки конца ХХ - начала XXI в., позволяют осмыслить историко-психологический материал в более широком научном и социальном контексте. Особую ценность приобретают открывшиеся возможности для истории отечественной психологии, понимание которой на протяжении десятилетий ограничивалось по идеологическим причинам.
Одним из наиболее актуальных аспектов внедрения идей постнеклассической рациональности в истории психологии является разработка методологии и конкретных методов историко-психологического исследования. Значительный вклад в разработку методологических проблем методов историко-психологического исследования сделан российскими учеными В.А. Кольцовой, Ю.Н. Олейником, О.Г. Носковой, Г.В. Ожигановой и др.
45
№ 37
Сибирский психологический журнал
2010 г.
Авторы отмечают специфику используемых методов, обусловленную особенностями изучаемого объекта -психологического познания в его исторической ретроспективе. В.А. Кольцова замечает: «Принадлежность истории психологии к сфере гуманитарного знания определяет недоступность исследуемых ею явлений для опытного экспериментального изучения, неприменимость по отношению к ним апробированных в естественно-научном знании способов научного анализа и верификации полученных данных. Традиционно история психологии ограничивается феноменологическим, описательным способом исследования, опирается на качественный анализ и интерпретационные процедуры» [9. С. 323].
Требования, предъявляемые на современном этапе развития науки и наиболее отчетливо озвучиваемые представителями постнеклассических ориентаций, обусловливают необходимость разработки инновационных методов историко-психологического исследования. Использование данных методов позволяет не только проникнуть в содержание творческого наследия того или иного ученого, школы, воссоздать этапы формирования и развития психологической идеи, но и осмыслить полученный результат в социальном контексте развития науки. Среди инновационных методов Г.В. Ожиганова выделяет метод выявления ресурсов научного знания (историко-психологический анализ древних текстов и возможностей их использования для решения задач современной психологии); метод создания научных перспектив (прогнозирование и проектирование линий научного развития на основе «умопостигаемого поля исторического исследования» (термин А.Дж. Тойнби); компаративный метод (соотнесение современных научных категорий с их пониманием в древних системах знания).
Данная группа методов может быть дополнена методом трансспективного анализа, предложенным В.Е. Клочко для изучения становления сложных «антропоразмерных» систем [6]. Метод позволяет вычленить становление научной идеи и науки в целом: «Классический» историк зафиксирует ставшее как объективный факт, который уже нельзя изменить. «Неклассический» историк попытается анализировать ставшее, приблизившись предельно близко к настоящему, чтобы в фактах «только что ставшего», еще «горячих», зафиксировать изменения (становящееся). Трансспективно мыслящий аналитик по изменениям вычленяет тенденции. Его занимает влияние этих новообразований на становление системы, он видит в нем то, что детерминирует дальнейшее ее развитие и упорядочивает ее. Он видит в факте
механизм и момент самоорганизации, происходящего системного усложнения» [8]. В качестве основного приема реализации трансспективного анализа можно обозначить «регистрацию моментов, точек, фаз, стадий, пространств, в которых возможность становится действительностью» [8. С. 56]. В.Е. Клочко использует метод для анализа становления психологического познания, выхода науки к многомерному миру человека, а также процесса становления многомерного мира человека в ходе онтогенеза.
Использование трансспективного метода для изучения социально-психологической детерминации развития психологии видится возможным в ходе сравнительноисторического анализа развития советской психологии. Его реализация предполагает установление сходства и различий разных этапов развития науки, научных областей, направлений, школ, теорий и т.д. [9]. Так, использование трансспективного метода перспективно при изучении советского общества как социальноидеологической среды становления уникальной концепции советской психологии и конкретизации роли отечественных психологов в самоорганизации науки. Однако основное, что позволяет сделать трансспектив-ный анализ, - определить тенденции развития науки. Как замечает В.Е. Клочко, «разглядеть прогрессивные процессы в науке можно только путем выхода в вертикальную плоскость ее исторической динамики» [5. С. 16]. Поэтому осмысление истории становления советской психологии является условием понимания возможностей современной российской психологии.
Таким образом, современное состояние науки позволяет подойти к проблеме ее социальности с новых позиций. Становится возможным понимание не только основных механизмов социальной обусловленности науки, но также преобразующей активности ученого и научного сообщества в условиях социокультурного и идеологического влияния. Изучение социальности науки с позиций постнеклассической рациональности становится возможным лишь благодаря психологическому знанию. Раскрытие механизма социальной обусловленности науки невозможно без обращения к уникальному опыту преобразования социокультурных тенденций в новое знание в процессе научного творчества ученого. Более чем вековой опыт научного психологического исследования является основанием для рефлексии науки. Уникальная ситуация развития отечественной психологии позволяет вычленить закономерности развития психологии как взаимодействия социальной среды и конкретных ученых, преобразовавших ее в жизненное пространство своего научного творчества.
Литература
1. Ананьев Б.Г. Очерки истории русской психологии XVIII и XIX веков. М.: ОГИЗ, 1947.
2. Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса: Методологическое исследование // Собр. соч.: В 6 т. М.: Педагогика, 1982.
Т 1. С. 291-436.
46
Общая психология и психология личности
3. ГусельцеваМ.С. Постнеклассическая рациональность в культурной психологии // Психологический журнал. 2005. № 6. С. 5-15.
4. Ждан А.Н. Психологическая наука в России в XX веке: некоторые результаты и проблемы // Ученые записки кафедры общей психологии
МГУ / Под общ. ред. Б.С. Братуся, Д.А. Леонтьева. М.: Смысл, 2002. Вып. 1. С. 200-212.
5. Клочко В.Е. Закономерности движения психологического познания и проблема метода науки // Методология и история психологии. 2007.
Вып. 1. С. 5-19.
6. Клочко В.Е. Самоорганизация в психологических системах: проблемы становления ментального пространства личности (введение в транс-
спективный анализ). Томск: Томский государственный университет, 2005.
7. Клочко В.Е. Психосинергетика: настоящее и будущее психологии // Человек в психологии: ориентиры исследований в новом столетии:
Материалы конф. Караганда, 2001. С. 101-110.
8. Клочко В.Е., Галажинский Э.В. Психология инновационного поведения. Томск: Томский государственный университет, 2009.
9. Кольцова В.А. История психологии: Проблемы методологии. М.: Ин-т психологии РАН, 2008.
10. Кун Т. Логика открытия или психология исследования? // Философия науки. Вып. 3: Проблемы анализа знания. М., 1997. С. 20-48.
11. Леонтьев Д.А. Неклассический вектор в современной психологии // Теория и методология психологии: Постнеклассическая перспектива
/ Отв. ред. А.Л. Журавлев, А.В. Юревич. М., 2007. С. 74-94.
12. МамардашвилиМ.К., Соловьев Э.Ю., Швырев В.С. Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии // Философия
в современном мире. Философия и наука. М., 1972.
13. Мотрошилова Н.В. Теоретические предпосылки и проблемы марксистского исследования социальной природы познания // Социальная
природа познания: Теоретические предпосылки и проблемы. М., 1979. С. 5-22.
14. Мясоед П.А. Психология в аспекте типов научной рациональности // Вопросы психологии. 2004. № 6. С. 3-18.
15. Ожиганова Г. В. История психологии: концептуальные подходы и методы исследования // Психологический журнал. 2004. № 3. С. 5-16.
16. Полани М. Личностное знание: На пути к посткритической философии. М.: Прогресс, 1985.
17. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой / Пер. с англ. 4-е изд., стер. М.: Едиториал УРСС, 2003.
18. Режабек Е.Я. Всеобщий труд в сфере науки // Социальная природа познания: Теоретические предпосылки и проблемы. М., 1979. С. 5-71.
19. Рубинштейн С.Л. Наука и действительность // Сергей Леонидович Рубинштейн: Очерки, воспоминания, материалы. М., 1989. С. 336343.
20. Саугстад П. История психологии: От истоков до наших дней. Самара: Бахрах-М., 2008.
21. Смит Р. История психологии / Пер. с англ. М.: Академия, 2008.
22. Старк Г.В., Ватин И.В., Тищенко Ю.Р. К вопросу о социальной детерминации научного познания // Социальная природа познания: Теоретические предпосылки и проблемы. М., 1979. С. 41-54.
23. Степин В. С. Теоретическое знание: структура, историческая эволюция. М.: Прогресс-Традиция, 2000.
SOCIALITY OF SCIENCE PROBLEM IN THE CONTEXT OF POSTNONCLASSICAL RATIONALITY IN PSYCHOLOGY Artemeva O.A. (Irkutsk)
Summary. Specificity of the decision of sociality of science problem is considered at classical, nonclassical and postnonclassical stages of its formation. Necessity of the problem decision in a modern Russian history of psychology is proved. Methodological bases of postnonclassical approach to it are defined.
Key words: sociality of science; postnonclassical rationality; history of psychology; transspective method.
47
