CC BY
388
О. Н. Астафьева
КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА В СТРАТЕГИИ МОДЕРНИЗАЦИИ И ИННОВАЦИОННЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ
В статье рассматривается культурная политика в условиях социокультурных изменений, а также ее многосубъект-ность как результат демократических процессов; анализируются ценностно-смысловые основания современной социокультурной политики и обозначена роль государства в социокультурной модернизации страны.
Ключевые слова: культура, культурная политика, управление в сфере культуры, социокультурное развитие, модернизация
The article considers cultural policy under the conditions of social and cultural changes, as well as its multi-subjectness as a result of the democratic processes. The article also covers axiological and conceptual grounds of the social and cultural policy and specifies the role of the state in social and cultural modernization of the country.
Keywords: culture, cultural policy, management in the field of culture, social and cultural development, modernization
Культурная политика в рамках теории и пространстве практики
Позволим начать разговор о культурной политике с утверждения о существующем разрыве между теоретическими моделями и практическими возможностями их реализации на практике, что серьезным образом сказывается на динамике социокультурных процессов в российском обществе. На наш взгляд, преодоление длительное время одобряемого на всех уровнях власти ведомственного, отраслевого подхода к культуре предполагает разработку новой стратегии культурной политики. Однако такое решение не отражает всей сложности и глубины проблемы. Только на первый взгляд очевидны преимущества какого-либо одного из них и слабость, уязвимость другого методологического подхода. Вообще с подобным противопоставлением, в основе которого лежит широкое понимание культуры и ее узкопрактическая трактовка, трудно согласиться. Ведь, скорее, речь идет о двух разных по масштабу управленческих решениях, поскольку оба эти уровня понимания культуры отражают ее целостность. Более того, в реальной жизни они поддерживают друг друга, способствуя воспроизводству культуры в обществе. Не случайно согласование высоких целей и конкретных практических задач соответствует сложности социокультурного пространства и направлено на поддержание его целостности. С одной стороны, имманентными признаками культуры являются свобода и творчество, культура выступает как самоорганизующаяся система, креативная (нелинейная, неустойчивая, нестабильная) среда, в которой осуществляется смена инновационных обновлений и становление традиций. С другой стороны, управление как рациональная деятельность, осуществляемая разными субъектами, принимающими на себя обязанности и ответственность за типы, формы и способы воздействия на культуру, за ее ход развития и риски, за результаты взаимодействия различных субъектов, происходит в динамичной социальной среде, в контексте культурно-цивилизационных изменений.
Для нынешнего времени, насыщенного глобальными вызовами и проблемами, изменением роли госу-
дарств, взаимозависимостью народов и их культур, значение философских оснований для соединения теории и практики, мышления и действия, познания реальности и проектирования будущего повышается [7, с. 542]. При этом повышается и ответственность государства за избираемую стратегию, за ценностно-смысловые основания, которые определяют ориентиры культурной политики как одного из видов стратегической управленческой деятельности. Думается, что креативность подходов, технологий и практик к реализации той или иной модели культурной политики во многом зависит от достижения когерентности самоорганизационных творческих возможностей субъектов управления и навыками управленческой деятельности - концептуально-технологическим и инструментально-технологическим уровнями стратегического управления в частности. Инновационность принципов культурной политики проявляется в том числе в предлагаемых подходах к использованию инструментов культурной политики (правовом, экономическом, организационно-управленческом, информационном, коммуникативном и др.), в умении достигать синергийного эффекта в условиях нестабильности среды и ограниченных ресурсов.
Изменяющийся мир инициирует поиски новых концептуальных линий, связанных с необходимостью перехода России к новой парадигме развития. Вполне закономерны ориентиры на согласованность успехов экономического развития страны и уровня культурных благ и услуг, потребляемых ее населением, их доступности. На наш взгляд, наступило время, когда необходимо ставить и обсуждать вопросы о социокультурном измерении происходящих реформ, о важности продвижения России по направлению к культуроцентризму, в котором центральными являются идеи гуманистической направленности на развитие, сбалансированное между политическими, экономическими и культурными целями.
Речь не идет о новых формах социального детерминизма или жесткой идеологической конструкции. Скорее - о ценностно-смысловых параметрах порядка в социуме, повышающих значимость культуры в общественном развитии, меняющих отношение к куль-
25
туре в целом и создающих основания для наращивания в стране «культурного капитала», для распространения позитивных социокультурных практик.
Таким образом, концептуальное обновление современной культурной политики России базируется на стремлении общества к расширению смысла понятия культура или, иначе говоря, на желании раскрыть истинные возможности культуры в социальном развитии. Заметим, это нашло отражение в обсуждаемом законопроекте Российской Федерации «О культуре», где предложено понимать под культурой «совокупность присущих обществу или социальной группе отличительных признаков, ценностей, традиций и верований, находящих выражение в образе жизни, искусстве и литературе». С одной стороны, в этом комплексном определении очевидно желание законодателей преодолеть рамки «узковедомственного» подхода, что концептуально соответствует трактовке понятия культура в международных документах ЮНЕСКО. С другой стороны, предлагаемая трактовка отражает их лишь частично, несмотря на то, что и в таком объеме значительно расширяет предмет регулирования. По нашему мнению, термин культура в таком понимании впервые вводится в нашей стране в пространство культурной политики, тем самым общество значительно расширяет традиционно понимаемую сферу культуры. Культура обретает в общественном сознании фрактально становящуюся, постоянно изменчивую, уходящую за горизонт «береговую линию».
Принципиально важный момент - самоценность и саморазвитие культуры для человека и культуры как ресурса «человечности» выступают целями культурной политики. В свою очередь культурная политика обретает определенные ценностно-смысловые основания, выразителями которых является множество субъектов культурной политики - государство, население, художники, научные и экспертные сообщества и др. В законопроекте они определяются как «культурные сообщества», объединенные общими ценностями, традициями и верованиями. Согласование их интересов и потребностей - одна из стратегических целей культурной политики, которая выстраивается с учетом глубокого понимания происходящих процессов (по результатам проведения социокультурной диагностики, прогнозирования). Без проведения серьезных научных исследований найти оптимальные пути достижения диалога невозможно.
Сложность феномена культуры проецируется и на понимание культурной политики в нашей стране. С точки зрения ученых социально-гуманитарного профиля, культурная политика - объект теоретических исследований, основной целью которых является определение и интерпретация базовых понятий, типологиза-ция моделей, выявление структурно-функциональных взаимосвязей и взаимозависимостей в системе управления сферой и пр. Эта научно-исследовательская
линия направлена на формирование теории культурной политики, возможной лишь как результат фундаментальных разработок социокультурной проблематики. Таковых пока в российской науке явно недостаточно, если учесть, что проблематика культурной политики была актуализирована лишь во второй половине ХХ в. Из этого, заметим, не следует, что культурная политика - явление новейшей истории. Различные формы целенаправленного влияния на организацию культурной жизни известны со времен Древнего мира. Особенного отчетливо «стратегии» поддержки того или иного вида художественного творчества, определенных направлений в искусстве прослеживаются в деятельности высшей светской власти и церкви, меценатов, выдающихся личностей - творцов, ученых, политиков. История отечественной культуры раскрывает интереснейшие страницы «регулирования» социокультурных изменений; позволяет понять смысл тех или иных государственных решений, зачастую определяющих путь России в мировое культурной пространство. Многими исследователями поддерживаются идеи о культурной политике как целенаправленной деятельности любого государства, обеспечивающей стабильность общества в самые разные исторические периоды. «Государства, более или менее осознанно не проводившего ту или иную культурную политику, в истории человечества не существовало» [6, с. 64]. Однако, по мнению других, культурная политика появилась в Европе в конце ХУШ в. и сформировалась как сложное явление, включающее и национальные приоритеты, языковую политику, концептуальное обеспечение организации культурно-просветительных и культурно-досуговых учреждений. Регулирование социокультурной жизни, разработка новых принципов культурной политики привели к утверждению научного подхода к изучению культурной политики и деятельности ее субъектов [2, с. 5-6].
В настоящее время культурная политика как объект научного исследования является той областью культурологических исследований, где сопряженность ее междисциплинарного потенциала с теоретическими ресурсами культурологии как интегративного знания о культуре и непосредственным выходом в социальную реальность выступают ее когнитивным потенциалом. По части разработки категории культурной политики культурологией обеспечивается как общий ракурс политики в сфере культуры разных субъектов, так и целостная картина социокультурных изменений. В этом культурологию не может подменить ни одна из дисциплин, «поставляющих» эмпирический (фактологический и информационный) материал. В свою очередь разработка категории культурной политики без учета накопленных в разных науках знаний о культуре, аналитических материалов по тем или иным проблемам культуры была бы затруднена.
Постановка вопроса о концептуальных расхождениях теории с практикой актуализирует некоторые
26
аспекты проблемы, в разной степени связанные с установившимися взаимоотношениями «лиц, принимающих решение» (иначе - управленцев в сфере культуры), с научным сообществом, с отсутствием у власти развитой системы коммуникаций с его особым слоем - экспертов.
Культурная политика в условиях социокультурных изменений
Прошедшие за три последних десятилетия ценностно-смысловые трансформации в духовной культуре, а также перемены, связанные с динамикой социокультурных изменений, расширением условий взаимодействия культур, с возникновением новых культурных форм, свидетельствуют о качественных изменениях принципов создания, фиксации, распространения культуры и культурного опыта. Это не могло не сказаться на внедрении инновационных моделей в систему управления сферой культуры, что в свою очередь привело к отказу от «примитивной рациональности» многих операционально-управленческих решений и переходу к стратегическому управлению, широкому применению проектно-программного подхода, разработке сценариев развития сферы культуры на среднесрочную и многолетнюю перспективу. Фактически наметился переход к инновационной модели культурной политики.
В условиях интенсивных цивилизационных изменений, развития информационной инфраструктуры и расширения институтов коммуникации, обеспечивающих динамику и плотность культурных потоков в глобализирующемся мире (при не менее очевидной стихийной самоорганизации информационно-коммуникативного пространства), отношение мирового сообщества к проблемам культурной политики существенным образом меняется. Она переносится в эпицентр внимания международных организаций: среди приоритетных направлений ЮНЕСКО -тематика, связанная с разработкой стратегий культурной политики в условиях глобализации, развитием межкультурного диалога, сближением культур при сохранении культурного разнообразия мира. По-иному оценивается роль государства как субъекта управления, осознается необходимость разработки инновационных концепций культурной и информационной политики, которую проводят правительства устоявшихся либерально-демократических национальных государств [13, с. 435].
Инновационный подход к формированию концепции культурной политики, соответствующей социокультурным изменениям, связанным с распространением идей демократии и культурного плюрализма, предполагает расширение поля научного поиска, т. е. развитие того пласта прикладной культурологии, который обеспечивает теоретическое обоснование управленческих решений. Тематика исследования этого уровня сконцентрирована на следующих направлениях:
• определение ценностно-смысловых оснований современных концепций и моделей культурной политики;
• исследование информационных ресурсов сферы культуры и информационного контента культурной политики;
• анализ динамики взаимоотношений субъектов культурной политики в условиях социально-экономических изменений («реальность» многосубъектности);
• систематизация и обобщение опыта государственно-частного партнерства (инициативы местных сообществ по развитию территорий и др.);
• изучение организационно-экономических инноваций в сфере культуры (проекты по развитию локальных территорий и местного сообщества);
• разработка предложений по обеспечению качества и доступности культурных благ и услуг на локальном уровне;
• научное сопровождение предпринимательской деятельности в сфере развитие культурного, образовательного, сельского туризма, экотуризма и др.;
• разработка проектов по включению культурного наследия в ресурсную базу в качестве источника социально-экономического развития территорий;
• организация и проведение экспертно-аналитической деятельности.
Таким образом, содержание культурологической деятельности в процессе разработки культурной политики, путей ее формирования и выявления основных направлений отличается многообразием. Если фундаментальная культурология продвигается в направлении создания теории культурной политики, то прикладная культурология в большей степени ориентирована на практический результат. Но одно не исключает другого. Напротив, очевидная взаимообусловленность и неразрывная связь этих уровней, эффективность и полезность такого сопряжения «идей широкого горизонта» и «точного расчета» их внедрения пока не в полной мере осознаны и научным сообществом, и управленческими структурами. В итоге, разрабатывая концептуальные основы государственной политики в сфере культуры, одним из самых серьезных противоречий выступает слабая соотнесенность между концептуально зафиксированными демократическими ценностями и предлагаемыми инструментально-технологическими решениями.
Многосубъектность культурной политики
как результат демократических процессов
Современная культурная политика государства выступает концептуально оформленной совокупностью научно обоснованных взглядов и принципов, соответствующих определенным ценностно-смысловым основаниям, целям и приоритетам, соотносимых с типом государства. Но культурная политика - это не только теоретический конструкт. Оперирование понятием культурная политика позволяет перевести ценностно-
27
смысловые основания, определяемые основным законом страны - Конституцией РФ, на уровень реалий и конкретных управленческих решений. На основе определенных информационных ценностно-смысловых «параметров порядка» [1, с. 18-27] разрабатываются инструменты и механизмы культурной политики, посредством которых реализуется комплекс разного рода программ и проектов, имеющих стратегическое значение для социокультурного развития страны (региона, локальной территории и т. д.).
Одним из принципов культурной политики демократического государства является свобода выбора ценностей и собственной культурной идентичности, предоставляемая всем гражданам страны. Однако провозглашаемая «многосубъектность» не всегда гарантирует следование развитым демократических нормам, опору на принципы культурного плюрализма, возможности свободного обращения со всем многообразием культурных практик. На наш взгляд, это обусловлено фактическим отсутствием такой концепции культурной политики на уровне государства. Сложности связаны с необходимостью преодоления узко ведомственного подхода к культуре, соотношение самоорганизации и управления в культуре должно работать на эффективность результата, а «много -субъектность» - расширять пространство для удовлетворения культурных потребностей и творческой самореализации каждого человека.
Поэтому культурная политика такого субъекта, как государство, выступает особым инструментом стратегического управления страны, обеспечивающим ее целостность и раскрывающим перспективы ее социокультурного развития.
Исходя из предложенного определения культурной политики, особое внимание обратим на то, что культурной политике любого государства, в том числе России, имманентно присущи два уровня: один выражается через стремление к идеальным (оформленным или не оформленным в систему идеологических представлений) ценностно-смысловым и символическим конструкциям, скрепляющим образ бытийности людей в пространстве их совместного проживания, а второй -конкретный, существующий в проекции повседневной реальности сегодняшнего дня, отличающийся высокой степенью самоорганизации и личностного творчества, регулируемый системой институциональных отношений. Между тем для власти как механизма рационального управления социокультурными процессами важность обоих уровней несомненна. В действующем Положении о Министерстве культуры Российской Федерации это зафиксировано следующим образом: «Министерство культуры Российской Федерации (Минкульту-ры России) является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики в сфере культуры, искусства, историко-культурного наследия, кинематографии, архивного дела, авторского права и смежных
прав, а также по нормативно-правовому регулированию в сфере культуры, искусства, историко-культурного наследия (за исключением сферы охраны культурного наследия), кинематографии, архивного дела, авторского права и смежных прав (за исключением нормативноправового регулирования осуществления контроля и надзора в сфере авторского права и смежных прав) и функции по управлению государственным имуществом и оказанию государственных услуг в сфере культуры и кинематографии» [10].
Как следует из данного документа, культурная политика распространяется на сферу культуры, в то время как объемы этой сферы изначально ограничены, ибо она рассматривается как вполне определенная часть социальной сферы.
Очевидные противоречия между этими уровнями еще больше усиливаются, когда система государственного управления, оперируя инструментами культурной политики, путем масштабных социокультурных преобразований пытается кардинальным образом изменить образ жизни людей. С одной стороны, культурные изменения, являясь по сути частью общего плана модернизации страны, в масштабе «мегапроекта» любого государства активно поддерживаются населением в тех случаях, когда речь идет о сохранении целостности государства, единства его культурного и языкового пространства. С другой стороны, каждый человек (индивидуально или через социальную группу) реализует свои проекты и собственную жизненную стратегию.
В настоящее время на первый план реформаторской политики выходит трактовка культурной активности людей, их социального взаимодействия как основного источника общественного обновления, как важного фактора социально-экономического развития. Поэтому тенденция к децентрализации способствует все большей дифференциации культурной политики и по уровням ее реализации и, следовательно, расширяет возможности сохранения субкультурного и этнонационального разнообразия. Однако зачастую системы управления не готовы к функционированию в подобной ситуации.
В целом сегодня уже четко обозначены три уровня культурной политики: федеральный, региональный и муниципальный. Так, на федеральном уровне осуществляются широкомасштабные проекты и программы (федеральные целевые программы), которые отвечают общенациональным стратегическим целям. Можно также говорить о многообразии региональных культурных политик по отдельным направлениям развития социокультурной сферы. Наконец, по мере развития институтов гражданского общества и демократических принципов все отчетливее вырисовывается потенциал муниципального уровня культурной политики (так называемый локальный, местный уровень). Все они различаются по масштабам и перспективам, целям и задачам, воз-
28
можностям их реализации. Принципиальным является решение вопроса об участии государства, органов власти и общества в проведении культурных политик, соотношении самоорганизации и управления в культурной сфере, так как самостоятельность всех уровней власти расширяет возможности проведения собственной линии социокультурного развития. При этом многосубъектность культурной политики способствует снижению давления (разных форм проявления детерминизма) на культуру со стороны других социальных систем, ибо вопрос согласования приоритетов с участием всех субъектов культурной политики укрепляет позиции самой культуры в общественном развитии.
Самостоятельность субъектов Российской Федерации позволяет региональным властям предлагать разнообразные решения актуальных проблем и включать их в концепции культурных политик, успешно реализуя их посредством социокультурных проектов, направленных на социокультурное развитие территорий. Расширяется спектр культурных услуг, которые осваиваются благодаря новым принципам функционирования учреждений культуры на муниципальном уровне. Несмотря на то что на этом уровне управления большая нагрузка падает на менеджеров культуры, сегодня уже мало кто сомневается в необходимости проведения локальной культурной политики. Проекты, реализуемые на местном уровне, приобретают особое значение, поскольку являются звеном, соединяющим цели культурных политик разных уровней с запросами и интересами конкретного человека.
В целом можно говорить об эффективности концепции многоуровневого управления в России как наиболее соответствующей принципам демократии и гражданского общества. Однако следует иметь в виду, что «мода» на копирование получивших распространение в западных странах концепций, направленных против унитарной формы правления, приводит к тому, что не учитывается неоднородность и вариативность используемых решений. А это, между прочим, как раз и связано с желанием сохранить культурную специфику своей территории, ценности и традиции, разделяемые людьми ее населяющими. Во многих европейских странах децентрализацией пронизаны все управленческие уровни и речь уже идет «о полицентричном или многоцентровом управлении, о многостороннем управлении, о фрагментации, дроблении и разделении власти», -считают Л. Хуг, Г. Маркс [12, с. 148]. В качестве основных требований в культурной политике в этой социокультурной ситуации выдвигаются: создание условий для самоорганизации и управления сетями; постепенность перехода к многоуровневому управлению; возрастающая роль учреждений в управлении. Такой подход соответствует гибкости - важной характеристике и очевидному преимуществу многоуровневого управления, обеспечивающего особый способ организации политической, социальной и культурной сферы. Он
строится вокруг человека и его территории, создавая условия для самореализации [12, с. 146-153].
Центральной проблемой при многоуровневом управлении становится осуществление координации разных сфер управления, выбор государством коммуникативной стратегии, обеспечивающей эффективность системы взаимодействия всех уровней власти. В настоящее время, как показывает практика, не исключены дублирование либо «сбрасывание» функций на местный уровень. Самым сложным оказывается отсутствие понимания границ свободы и зон ответственности.
Таким образом, в отличие от управления в сфере культуры как операциональной деятельности разных субъектов, направленной на реализацию конкретных целей, культурная политика не столь жестко рационализирована, если смотреть на нее с культурологических позиций. Действиям разных субъектов задаются широкие горизонты проявления творчества и индивидуальных подходов в рамках ценностно-смысловых координат, поэтому и разработка концепции культурной политики и тем более ее реализация - сложнейший процесс, разворачивающийся во времени и включающий разно -стороннюю деятельность по согласованию культурных интересов разных социальных групп.
Ценностно-смысловые основания
современной социокультурной политики
В последнее время, говоря о культурной политике в широком смысле, исследователи стали использовать термин социокультурная политика. Позитивным в этом случае является сам факт целостного восприятия проблем, связанных с развитием науки, образования, здравоохранения, культуры (как отрасли), средства массовой коммуникации. Анализ такого понимания социокультурной политики свидетельствует, что прежний подход к социокультуросфере как к непродуктивной области отношений, требующей от государства лишь финансовых затрат, безнадежно утрачивает свое значение. Проведение социокультурной политики предполагает использование ее на тех направлениях социального взаимодействия и культурной практики, где процессы самоорганизации не могут развиваться с полным эффектом для достижения целей регионального развития. Так, безусловно, требуются ответная реакция и целенаправленные политические меры со стороны властей в случае острого столкновения интересов разных этнических или конфессиональных сообществ, систематического нарушения общественного порядка представителями молодежных неформальных групп и деструктивных субкультур, вовлечения подростков в тоталитарные организации, секты и т. п. Кроме того, масштабные внедренческие проекты, связанные с крупными долгосрочными инвестициями и нацеленные на изменение отдельных сегментов социокультурной практики, например региональной поселенческой среды, или форм организации в малом бизнесе, или начального профессионального
29
образования, или переобучения взрослых, невозможно осуществить без продуманного проектирования, программирования, принятия ряда организационных, административных, а порой и правовых мер.
Следует подчеркнуть, что характер и направленность культурной политики во всех указанных выше случаях должны быть ориентированы на сохранение социокультурных ресурсов территорий и иметь по отношению к ним не разрушительный или ограничивающий, но щадящий характер, направленный на развитие их инновативного потенциала и на его приумножение, на поддержание культурного разнообразия.
Длительное время в рамках нашего государства сфера культуры существовала и по моделям, ориентированным на социальное равенство, что предопределяло круг прав и обязательств государства за воспроизводство культуры, за развитие инфраструктуры сферы культуры и искусства, нормирование и распределение общественных благ и услуг. Но на практике (при всех позитивных тенденциях, которые, конечно же, имели место) в целом существовала пропасть между декларируемыми целями на всестороннее развитие человека и культуры в обществе и реальным финансированием сферы, чтобы эти цели приблизить. По существу «остаточный принцип» подхода к культуре сохраняется и поныне, несмотря на его резкую критику.
Отказом от экономических моделей культурной политики можно считать тенденцию к развитию иных моделей взаимодействия культуры и экономики, которые и должны стать основаниями стратегии социокультурного развития России на среднесрочную перспективу. Мы имеем в виду группу инновационных моделей, в том числе «многоканального финансирования», коммуникативных моделей партнерства и диалога, основанных на принципах общественно-государственного регулирования сферы культуры, на поисках новых форм взаимодействия государства и бизнеса, т. е. на понимании того, что наша страна - это социокультурное пространство, объединенное особыми ценностно-смысловыми параметрами, культурой как источником саморазвития страны в современном мире, сложном и нестабильном.
Дискуссионность проблемы перенесения на сферу культуры тех же механизмов управления, которые действуют в других областях социальной системы, казалось бы, очевидна. Однако, заметим, что этот конструктивный прием «равного отношения» также дискуссионен, подвергается критике со стороны ученых, экспертов, культурологического сообщества, в то время как управленцы-практики подчас просто вынуждены исключать из сферы своего внимания многие вопросы «философского» характера (подобно проблеме соотнесенности правовых механизмов с принципами свободы, лежащими в основании любой культуры и т. д.) и браться за реформирование ее институциональной системы, зачастую до конца не осознавая подлинных масштабов и глубины последующих за этими шагами культурных измене-
ний. Более того, управленческий опыт показывает, что рассматривать культуру только с точки зрения ее пользы, вклада в социально-экономическое развитие (преодоление бедности, эксклюзии и т. д.), решение разных жизненно важных задач (снижение уровня преступности, наркомании, деструктивных асоциальных проявлений, пьянства и т. д.), использовать культуру в качестве инструмента манипуляции общественным сознанием также не отвечает принципам демократического государства. Особенно это касается сферы высокой культуры, специфика которой в условиях рыночной экономики базируется на трех столбах: а) локальные статусные группы, сохраняющие относительно устойчивые основания высокой культуры; б) некоммерческие организации, независимые от действия рыночных сил, поддерживаемые элитой общества и правительством; в) система высшего образования, обеспечивающая воспроизводство носителей «высокой» культуры, ее «каноны», воспитывающая в студентах уважительное отношение к ее ценностям и образцам [14, с. 54].
Поэтому предлагаемая некоторыми российскими политиками в переходный период линейно выстроенная последовательность шагов преодоления кризисного состояния в стране - от экономики к культуре, отношение к проблемам культуры как к второстепенным - не соответствует сложности современного социокультурного пространства, основанного на принципах полилинейности, взаимодействия и взаимозависимости всех его элементов. Как показала практика, выстраивание иерархии приоритетов по старым канонам рано или поздно приведет к новому системному кризису, главным инициатором и действующим лицом которого станет уже культура. Каков же выход, если даже иерархическая инверсия -далеко не панацея и, не являясь открытием исключительно сегодняшнего времени, требует исходить из понимания того, что управление сверхсложными системами, основанное на принципах линейности (провозглашение действия рыночных механизмов в экономике - это еще не гарантия свободного социального саморазвития), также является источником кризисных ситуаций?
В отличие от экономической в альтернативной ей культурной модели развития целью и стратегической задачей выступает достижение высокой духовности в обществе, базирующейся на гармонии материальных и духовных интересов, воспроизводство «человека культуры» (по В. Библеру). Первоосновой этой модели является культура, поэтому культурная политика «произрастает» благодаря интеграционным процессам в сфере экономической и социальной жизни. Ее цель - сохранить культурные традиции в рамках современности, привлечь население к активному участию в создании новых культурных ценностей, сохранить этнокультурное многообразие отдельных сообществ. Именно такая политика способ-
30
ствует сохранению самобытности народов и представляется большинству культурологов более плодотворной по сравнению с другими.
Инновационная доминанта социокультурных изменений
Будущее национальной культуры каждой страны во многом зависит от закрепившегося в обществе отношения к человеку и его возможностям творческого участия в преобразовании социальной среды. Расширительное понимание культуры, важность роли культурных традиций и обновления ценностносмысловых оснований жизнедеятельности россиян -вот те основания, на которых выстраивается стратегическая концепция культурной политики страны, ориентированная на решение масштабных социокультурных задач, таких как улучшение качества жизни людей, социальная интеграция, упрочение социального согласия, достижение солидарности и межкультурного диалога.
В основе такой стратегии заложена идея соединения усилий всего общества по формированию единого культурного пространства и коллективной идентичности россиян, основанная на комплексном подходе к культуре и предполагающая существенное расширение области культурной политики. Такой подход нацелен на интегративную, конвенциональную по своей сути, стратегию культурной политики государства, направленную на ее согласование с «политиками», проводимыми в других областях, на преодоление ведомственных барьеров, на укрепление в процессе регуляции социокультурной жизни взаимодействия всех субъектов культурной политики -управленческих структур различных уровней власти, государства с бизнес- и общественными организациями. Исходя из этого, стратегия инновационной политики государства в сфере культуры должна быть направлена прежде всего на выравнивание социальной среды при сохранении уникальности и многообразия региональных культур и плюрализма субкультур российского общества, продвижение культурной политики на муниципальный уровень (как самый близкий к человеку - создателю и потребителю культуры), на котором должны решаться основные вопросы удовлетворения культурных потребностей.
Понимание того, что сфера культуры нуждается в серьезной поддержке со стороны государства четко выявляется при анализе результатов социологических опросов. Так, на вопрос «Если Ваше мнение о культурной политике отрицательное, что Вас не устраивает в ней?», который был задан респондентам в 2004 г., 61,4 % в качестве главной причины отметили финансирование культуры. Причем среди молодежи в возрасте 18-24 лет, которые не жили в условиях социалистической системы, т. е. при патерналистской модели культурной политики, это мнение разделили более 70 % (!). Одна треть респондентов связывает
это с тем, как проводятся рыночные реформы. Среди других факторов, вызывающих недовольство проводимой культурной политикой, - отношение к общенациональному и культурному богатству (40,9 %) [5].
Возможно, ошибочным было с такой настойчивостью внедрение идей «экономикоцентризма», причем как мировоззренческой идеологемы, формирующей отношение к культуре, последствия которой с трудом и поныне преодолеваются в современной России. Для нашей страны неприемлемо выводить политику и право непосредственно из экономики, хотя для развития тенденции на отождествление демократии и рынка в России в начале 90-х гг. ХХ в. имелись определенные основания. В силу особенностей нашей страны переход к демократии и рынку совпали по времени. Конечно, как отмечает В. М. Межуев, между демократией и рыночной экономикой существует определенная связь, но не в том смысле, что одно обязательно подразумевает другое. У каждого явления есть свои основные цели, у рынка - экономические, в то время как «демократия ставит вопрос не о рынке, а о природе и характере власти, несет с собой определенное решение этого вопроса, основанное прежде всего на признании формальноюридического равенства прав человека и свободы личности в обществе. Демократия - это не просто власть народа (к народу апеллируют и тоталитарные режимы), а власть народа, где каждый лично свободен, не связан с другими отношениями господства и подчинения. Можно сказать, что демократия - это власть лично свободных людей, обладающих равными и конституционно закрепленными за ними правами» [9, с. 109-110].
Соответственно, правы те исследователи, которые подчеркивают, что подготовить такие изменения (прежде всего в общественном сознании и культуре) возможно только в долгосрочной перспективе и при условии последовательного проведения политики поддержки перемен в направлении демократизации [4, с. 481]. Демократия, которая основывается на свободе, предполагает также уважение к свободе других, признание за каждым права на такую свободу, что требует формирования особой политической культуры в обществе. С этой точки зрения, «демократия - прежде всего культурная проблема, которая не решается принадлежностью к определенной партии, словесными уверениями в преданности ей и даже приверженностью курсу экономических реформ. <...> Дефицит демократической культуры - возможно самый большой дефицит, который сегодня испытывает наша страна. Он отчетливо ощутим во всех ветвях власти и на всех ее уровнях» (выделено мной. - О. А.) [Там же, с. 126].
Общеизвестно, что социокультурное пространство подлинно демократического государства может быть основано только на принципе согласования частных интересов (выраженных через интересы множества индивидов и социальных групп) с общенациональными. Поддерживая креативные идеи, инновационные социальные решения, проявления культурного плюра-
31
лизма, государство стремится не упускать из вида и то обстоятельство, что множество разрозненных культурных текстов предполагает наличие особых условий для их сосуществования и не исключает внутренних конфликтов, в равной степени как и наличие монокультуры не обеспечивает устойчивость социокультурного развития. Поэтому формы поддержки того или иного культурного проекта или программы, наделенных определенным ценностно-смысловым содержанием, в конечном счете определяются их направленностью на укрепление целостности государства и национальнокультурной идентичности.
Роль государства в социокультурной модернизации страны
Признавая многосубъектность культурной политики, мы актуализируем поиск ответов на множество новых проблем.
Где, как и когда могут пересекаться интересы государства как «большого социального стратега», общества, состоящего из множества социальных групп, субкультур, малых социальных групп и других разных носителей собственной стратегии, помноженной на несовпадение (непонимание, непризнание) индивидуализированных проектов?
Вокруг каких точек может быть сконцентрировано внимание и общие усилия, чтобы различия выполняли не функцию разъединения, а функцию объединения людей в сложнейший организм, идентифицирующий себя с частью единого социокультурного пространства?
Прежде всего обозначим нашу исходную позицию: социальное государство несет ответственность за возможности реализации каждым человеком прав в культуре, и государство берет на себя обязательства за формирование культурного пространства.
В отношении государственной культурной политики России в научных и политических дискурсах присутствует широкий спектр интерпретаций, замыкаемый полярными оценками. С одной стороны, распространено представление о ней как о стратегии позитивного преобразования всей системы социокультурных взаимодействий в условиях глобализации и перехода к информационному обществу. С другой стороны, трактовка культурной политики как инструмента регулирования социокультурных процессов разного уровня (от глобального до локального) подвергается критике за существующий разрыв между теоретическими декларациями и реальным состоянием культуры в обществе, ресурсными возможностями по удовлетворению культурных потребностей населения страны. Такая противоречивая оценка ситуации - результат несогласованности различных уровней культурной политики и различного масштабирования проблем на государственном уровне - сужает перспективы модернизации в России.
Концепция стимулирующего влияния государства на социокультурную модернизацию способствует появлению инновационных проектов и программ в сфере культуры. Не случайно среди стратегических целей культурной политики - создание условий как для сохранения традиций, так и для инновационного социокультурного развития, достижение динамического равновесия между изменчивостью и устойчивостью структурных компонентов культуры. В условиях усложнения комплекса трансграничных взаимодействий различных уровней, интенсификации контактов между культурами и социальными формациями в области экономики, политики, культуры в рамках прежних концепций культурной политики не остается пространства для поддержки инициатив, проектов и программ, направленных на развитие меж-культурного и межконфессионального диалога, формирование позитивного образа России в мире.
На наш взгляд, государство, рынок и гражданское общество являются субъектами регулирования социокультурных процессов, каждый из которых вносит свою лепту в построение демократического государства. Преодолению существующих «перекосов» во взаимодействии их институтов может способствовать культура. Будучи мощным интеграционным механизмом, культура составляет ядро национальной идентичности, целостность которой может быть достигнута лишь в условиях согласия, социального партнерства, толерантности. Этими принципами должны определяться цели и задачи культурной политики, направленные на формирование единого социокультурного пространства в России, достижение ее гражданами социального и экономического благополучия.
Сегодня в общественном сознании стратегические векторы развития страны вполне определились: с одной стороны, отстаивание единства страны, приумножение общественно-культурного капитала и в целом развитие отечественной культуры; с другой -освоение инноваций широкого диапазона, отработка новой модели модернизации как обновление форм жизнедеятельности в условиях XXI в. Переводя эти цели развития России на философско-синергетический язык, можно сказать, что перспективы нашего развития видятся во взаимосвязи самодетерминации и детерминации извне [8, с. 319-401].
Применительно к локальному развитию общие цели развития России должны быть конкретизированы и увязаны с территориальными проблемами, что предполагает акцентировку тех или иных аспектов локальной самоорганизации. Сегодня в регионах идет широкий поиск направлений территориального развития, что стимулирует отработку новых целей, задач, методов социокультурной политики на местах.
Дело в том, что социокультурное развитие определяется качественными изменениями, происходящими в социальной сфере и в культуре конкретно-
32
го сообщества, которые отображают историческую дифференциацию этих фундаментальных сфер жизнедеятельности людей, появление в них новых форм, систем, внутренних и внешних связей. Этим понятием характеризуются ее качественные изменения (совершенствование, усложнение и т. п.), свидетельствующие о появлении новых, более сложных, форм социальных структур и организаций. Конечно, отдельных примеров креативных решений в разных регионах можно привести немало, однако в целом цели регулирования социокультуросферы либо размыты и в условиях кризиса невыполнимы, либо по существу являются лишь конкретными задачами.
В условиях децентрализации и многосубъектно-сти культурной политики сценарии регионального развития не могут быть конкретизированы в концептуальные разработки без общественного осмысления и убеждения в их целесообразности. Показательно, что отвечая на вопрос о том, почему проводимая властями культурная политика вызывает недовольство у населения, респонденты не отразили взаимозависимость между выбором приоритетов в управлении культурной сферой и отношением к национальной культуре со стороны государства и общества. Только 13,6 % респондентов в возрасте 18-24 лет, надо полагать, понимает, что отношение к национальной культуре - это показатель результативности культурной политики. В целом, таковых всего 22 % от общего числа опрошенных [5].
Освоение целей развития территориальным общественным сознанием возможно только на основе консолидированного видения разными социальными группами позитивных реальных изменений, осознания региональной идентичности как идентичности, включенной в российскую национально-культурную идентичность, понимание региональных интересов и целей модернизации.
В широком смысле слова модернизация -это длительный процесс перехода от традиционного к современному обществу, иначе, обществу модер-ности. С. Н. Гавров отмечает, что в работах российских ученых понятие модернизации рассматривается преимущественно в трех различных значениях: 1) как внутреннее развитие стран Западной Европы и Северной Америки, относящееся к европейскому Новому времени; 2) догоняющая модернизация, которую практикуют страны, не относящиеся к странам первой группы, но стремящиеся их догнать; 3) процессы эволюционного развития наиболее модернизированных обществ (Западная Европа и Северная Америка). В том виде, в каком этот процесс - модернизационный проект - характеризует социокультурное развитие России, можно говорить о модернизации как неком перманентном процессе, осуществляющемся посредством проведения реформ и инноваций. В настоящее время это означает переход к постиндустриальному обществу [3, с. 25-37]. Сложность и неоднозначность социокультур-
ных изменений, происходящих в разные культурноисторические периоды, в разных странах и с разной степенью интенсивности, а главное - с разными результатами, позволяет нам считать, что любые попытки представить современный этап модернизации России в рамках какой-либо одной жесткой модели не охватывает суть изменений в том варианте, который осуществляется в России. Не случайно, на наш взгляд, дифференциация и поляризация мнений по проблемам модернизации, непонимание того, что, собственно говоря, должно измениться в жизни обычных людей, могут не только привести к девальвации понятия модернизация, но и к отрицанию перспектив «модерности» у одной части населения, превратившись - для другой - в очередную идеологему. Напомним, концептуализация мо-дерности (современности) в трудах Ю. Хабермаса и
Э. Гидденса, подчеркивающих открытость и вариативность процесса модернизации, позволяет нам считать, что ориентация только на преобразования в экономической и научно-технической сфере затрудняет смысл масштабного реформирования, о котором заявил Президент РФ Д. А. Медведев в статье «Россия, вперед!». Исходя из современной социокультурной ситуации концептуальные основания культурной политики государства не могут выстраиваться без учета принципов системной модернизации России [11].
Социокультурное развитие территории в аспекте модернизации и инноватики предполагает стратегию согласования самоорганизации разных социальных групп как условия формирования гражданского общества, проявления демократических тенденций с управленческим стратегированием в социальной сфере и целями культурной политики, осуществляемыми на локальном уровне.
Завершая размышления о культурной политике, которая меняет свои очертания в условиях модернизации страны, подчеркнем, что нам представляется нецелесообразным противопоставление самоорганизации как формы творческого преобразования социокультурного пространства и сферы инициативы гражданского общества, с одной стороны, и управленческого регулирования социокультурного развития - с другой. Сегодня ни одно территориальное сообщество не в силах полностью отказаться от масштабных управленческих технологий, от таких инструментов как целеполагание, проектирование, программирование и внедрение инноваций в указанной сфере. Даже при доминировании общественной ориентации на культурное многообразие каждая из общественных сил попадает в ситуацию «конкуренции», выступая тем самым альтернативной формой любому претендующему на монополию в сфере культуры управлению. Перспективные цели регионального развития, увязанные с социокультурной практикой, невозможно получить в готовом виде извне. Конечно, они могут быть определены самим региональным сообществом и отрефлексированы представителями власти, обще-
33
ственных организаций, интеллектуальной элиты. Сам факт наличия у региона стратегических целей (сюда могут быть включены закрепление модели здорового образ жизни, возможность личностной самореализации, качество жизни - достойная жизнь, где есть место разнообразию, другим людям, мобильности, открытости) следует оценивать как позитивный фактор, способствующий консолидации общества; реализацию целей, обеспечивающих социокультурное развитие и придающих процессам модернизации упорядоченность, восстановление эффективных коммуникаций между социальными институтами (бизнесом и государством, бизнесом и обществом), - как путь к преодолению все увеличивающихся разрывов между уровнями социально-экономического развития разных субъектов РФ и их ресурсными возможностями к наращиванию человеческого капитала, к признанию приоритетности роли образования, науки и культуры.
Таким образом, решение проблемы выравнивания и сохранения определенного уровня благополучия и
культурного развития региона, а также задач осознания региональным сообществом себя как субъекта саморазвития, понимание ценности своей локальной культуры и своих возможностей самореализации в условиях ориентации России на модернизацию и инновационный путь развития предполагают уход от «технократической» модели модернизации, наполнение процесса преобразования инновационными практиками, сохраняющими ядро ценностно-смысловых оснований, которыми обеспечивается национальное единство и целостность духовной культуры российского народа.
С этой позиции проблема согласования направлений социально-экономического развития и социокультурной динамики должна трактоваться прежде всего как проблема согласования темпо-ральности вектора на модернизацию и инновационное общественное развитие с российской ментальностью и ритмами культуры, к изучению кото -рой и должно быть направлено внимание отечественных культурологов.
1. Астафьева, О. Н. Теория самоорганизации как концептуальное основание культурной политики: проблемы теоретической культурологии / О. Н. Астафьева // Вопр. культурологии. - 2006. - № 12. - С. 18-27.
2. Востряков, Л. Е. Региональная культурная политика пореформенной России: субъектное измерение / Л. Е. Востряков. -СПб.: Изд-во СЗАГС, 2005. - 344 с.
3. Гавров, С. Н. Модернизация во имя империи: социокультурные аспекты модернизационных процессов в России /
С. Н. Гавров. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - 349 с.
4. Даль, Р. Демократия и ее критики / Р. Даль. - М.: РОССПЭН, 2003. - 574 с.
5. Духовная культура российского общества: состояние и тенденции формирования: Результаты выборочного социологи-
ческого опроса населения Российской Федерации [Электронный ресурс] // Электронный ресурс Социологического центра РАГС. - Режим доступа: http://www.rags.ru/node/536/.
6. Жидков, В. С. Культурная политика России: теория и история / В. С. Жидков, К. Б. Соколов. - М.: Акад. проект, 2001. -592 с.
7. Каган, М. С. О месте практической философии в системе философского знания // Избранные труды: в 7 т. / М. С. Каган. -СПб.: Петрополис, 2006. - Т. II. Теоретические проблемы философии.
8. Каган, М. С. Философия культуры / М. С. Каган. - СПб., 1996. - 414 с.
9. Межуев, В. М. О демократии на достаточном основании // Между прошлым и будущим / В. М. Межуев. - М.: ИФ РАН, 1996. - С. 109-110.
10. Положение о Министерстве культуры Российской Федерации. Постановление Правительства Российской Федерации от 29 мая 2008 г. № 406.
11. Послание Президента России Д. А. Медведева к Федеральному Собранию Российской Федерации от 12 окт. 2009 г.
12. Хуг, Л. Многоуровневое управление в ЕС / Л. Хуг, Г. Маркс; реф. обзор Л. В. Калинкиной // Государственная служба за рубежом: национальное государство в условиях глобализации: реф. бюл. - 2004. - № 3. - С. 146-153.
13. Хэлд, Д. Глобальные трансформации: политика, экономика, культура / Д. Хелд [и др]. - М., 2004. - 575 с.
14. DiMaggio, P. Social Structure, Institutions, and Cultural Goods: The Case of the United States / P. DiMaggio // The Politics of Culture: Policy Perspectives for Individuals, Institutions, and Communities. - New York: The New Press, 2000. - P. 38-62.
34
