CC BY
742ВОПРОСЫ СОЦИАЛЬНОЙ ТЕОРИИ
КУЛЬТУНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ КАК ВАЖНЕЙШИЙ ФАКТОР НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
А. П. Романова , В .О. Мармилова1
Проблема безопасности чрезвычайно актуальна для самых разных областей человеческой жизнедеятельности. Уровень современного военного потенциала и его разрушающие способности, проблемы в экологической сфере, информатизация общества, этнические конфликты и т.д. создают все новые объективные угрозы существованию человечества. Многочисленность и разнообразие этих угроз способствовали формированию серии понятий, связанных с безопасностью человечества и отражающих те или иные ее стороны.
При всей кажущейся простоте и ясности разветвленность и непроработанность категориального аппарата создает ряд трудностей. Попробуем разобраться в данной системе категорий и определить в ней место понятия «культурная безопасность».
Понятие «безопасность» - самая широко трактуемая категория этой области исследования. Осмысление этого феномена начинается в эпоху Нового времени. Именно тогда, в период Великих географических открытий, расширения территорий, революционных событий безопасность как таковая провозглашается особой витальной ценностью. По выражению И. Бентама, это «основа жизни, существования, довольства, счастья, от нее все зависит» [3, с. 345]. Безопасность как естественное право человека фиксируется в ряде документов уже с XVII в.: в английском Биле о правах 1776 г., американской Декларации независимости 1776 г., во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г.
Вплоть до ХХ в. безопасность традиционно понималась как военно-политическая, физически-телесная, ресурсная, распределительная и т.д. В ряде
1 Романова Анна Петровна, доктор философских наук, профессор, директор Гуманитарного института Астраханского государственного университета. Эл. почта: [email protected]
Мармилова Валерия Олеговна, ассистент кафедры культурологии Астраханского государственного университета. Эл. почта: [email protected]
отечественных исследований (в работах Л.Н. Анисимова, З.С. Белоусовой, Н.С. Бирюкова, И.П. Блищенко, С.Н. Власова, В.Д. Кудрявцева, Ю.И. Голошубова и др.) безопасность до сих пор отождествляется с государственной, национальной защищенностью от военных угроз.
Современность, привнося в жизнь человека все новые риски, расширяет понятие безопасности. В него включается и защита от ядерной угрозы, терроризма, глобальных природных катастроф и т.д. Однако все чаще в контекст понятия безопасности начинает входить психологическая, культурная, информационная, этническая, религиозная и иные сферы.
Многозначность и сложность этого понятия выражается в наличии множества смыслов и трактовок, причем зачастую базирующихся на совершенно разных основаниях. Наиболее часто встречается толкование безопасности как защищенности, как это определено в Законе РФ о безопасности. «Безопасность -это состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз» [8]. Согласно «Энциклопедии социологии» безопасность - это защищенность жизненно важных интересов социальной структуры или ее отдельного элемента от внешних и внутренних угроз, где последние выступают или реализуются как противоположные, противоречивые интересы каждого элемента социального сообщества» [21].
Трактуется безопасность и как состояние свободного выбора. Так, Е.М. Бабосов определяет безопасность как состояние общественных отношений, при котором личность, социальная группа, общность, народ, страна (государство) может самостоятельно, суверенно, без вмешательства и давления извне свободно выбирать и осуществлять свою стратегию международного поведения, духовного, социально-экономического и политического развития [21].
С точки зрения синергетики безопасность понимается как устойчивость общественной системы. По мнению В.Ф. Молчановского, «понятие "безопасность" отражает, с одной стороны, состояние (жизненность) системы, с другой - совокупность специальных мер по сохранению целостности, относительной самостоятельности и устойчивости социальной системы» [14, с. 170].
Некоторыми исследователями (В.В. Серебрянников, Ю.И. Дерюгин, Н.Н. Ефимов, В.И. Ковалев) безопасность понимается и как некая человеческая активность на различных уровнях от личности до государства и человечества в целом, направленная на выявление (изучение), предупреждение, ослабление, устранение (ликвидацию) и отражение опасностей и угроз, способных погубить их, лишить фундаментальных материальных и духовных ценностей, нанести неприемлемый (недопустимый объективно и субъективно) ущерб, закрыть путь для прогрессивного развития [19, с. 17, 63].
Как видим, спектр определений безопасности достаточно широк - от состояния (устойчивость, защищенность, свободный выбор) до деятельности (человеческая активность). Вследствие чрезвычайно широкого уровня объектов данное понятие приобретает онтологический, бытийный смысл, ибо безопасность нации, государства и человека во многом зависит и от состояния биосферы, и от ближайшего космического пространства, и от социума и личности.
Все остальные понятия более узки, поскольку имеют конкретный объект, требующий обеспечения безопасности: нацию, государство, человека и т.д. Однако надо все время помнить о включенности личности и социума в более широкую космическую систему, а следовательно, и о взаимозависимости различных уровней безопасности.
Следующим по объему является понятие «глобальная, или международная безопасность», которая трактуется как состояние отношений между государствами мира, при котором им не угрожает опасность военной, экономической, любой другой экспансии, посягательство извне на существование, суверенное и независимое прогрессивное развитие [2]. На этом понятийном уровне отбрасывается целый комплекс угроз, связанных с космическими или экологическими катастрофами, и акцент делается на взаимоотношениях между государствами и защите от военных угроз.
В научной традиции наиболее общеупотребимо понятие «национальная безопасность». Данный термин впервые был употреблен Т. Рузвельтом в 1904 г. в послании американскому конгрессу в связи с идеей присоединения к территории США Панамского канала. А в конце ХХ в. он стал для американцев практически ритуальным, поскольку проблема национальной безопасности является темой ежегодного послания американского президента гражданам страны.
В ряде случаев понятие национальной безопасности отождествляется с понятием государственной безопасности. Так, И.Л. Прохоренко рассматривает национальную безопасность как «сочетание внутренних и внешних обстоятельств, воздействующих на жизнь государства, при котором отсутствуют угрозы критического характера и в то же время сохраняется полноценная способность государства адекватно реагировать на эти угрозы, коль скоро они возникнут» [17, с. 70].
Однако не совсем верно, на наш взгляд, смешивать эти понятия, поскольку понятие нации и государства не тождественны. Под государственной безопасностью понимается скорее сохранение самой государственной машины и определенных институтов. По утверждению А. фон Бреннера, «практически единственным объектом государственной безопасности является само государство, интересы которого, как известно, не всегда совпадают с интересами общества и личности. Субъектами и объектами концепции национальной бе-
зопасности являются: личность с ее правами и свободой, общество с его материальными и духовными ценностями, государство с его конституционным строем, суверенитетом и территориальной целостностью. Принципиальным отличием концепции национальной безопасности от государственной безопасности является изменение системы приоритетов на противоположную: главное - личность, затем - общество, затем - государство» [4].
Национальная безопасность не только отождествляется с государственной, но и в некоторых трактовках практически сливается с понятием безопасности как таковой (например, в трактовке А. В. Возженикова), за исключением космических и экологических рисков. «Национальная безопасность - это состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства во всех сферах их жизнедеятельности от внешних и внутренних опасностей и угроз, характеризующееся таким положением страны, при котором обеспечивается ее целостность и внутренняя стабильность, суверенное и прогрессивное развитие, возможность выступать самостоятельным и полноправным субъектом международных отношений» [7, с. 47-48].
Национальная безопасность трактуется и как состояние системы общественных отношений между субъектами социальной системы, индивидами, государственными институтами в рамках национального образования и в сфере международной деятельности, обеспечивающее возможность полной реализации и защищенность жизненно важных интересов от внешних и внутренних угроз через достижение сбалансированности интересов каждого из участников отношений путем оптимального соотношения с интересами других субъектов [21]. В данном случае это отражает синергетический вариант определения общей безопасности.
В рамках разработки и развития концепции национальной безопасности все большее значение начинает приобретать исследование различных ее аспектов или форм: экономической, политической, экологической, информационной, духовной, культурной, религиозной, этнической. Та или иная форма безопасности возникает с появлением новых рисков и угроз или с интенсификацией уже существующих.
Нас в контексте нашего исследования интересует прежде всего социокультурный аспект этого феномена. Надо заметить, что в последние годы в отечественной и зарубежной литературе возник ряд понятий социокультурного характера, являющихся видовыми спецификациями понятия безопасности. Это понятия «духовная безопасность», «культурная безопасность», «социальная безопасность», «религиозная безопасность», «конфессиональная безопасность», «этническая безопасность». Такой широкий диапазон и недостаточная обозначенность, а зачастую отсутствие дефиниций многих понятий создают некую концептуальную неразбериху.
К числу широких понятий относится и социальная безопасность. Р.Г. Яновский определяет ее как «надежную защищенность жизненно важных целей, идеалов, ценностей, интересов социальных субъектов макро- и микро-увроней, сохранение и развитие человеческого потенциала, поддержание эффективного стимулирования деятельности людей, систем их социализации и жизнеобеспечения, непреходящих ценностей, нравственности» [22, с. 39-40]. Как видим, здесь делается акцент на защищенности социума в целом и отдельного человека в частности. Причем, с нашей точки зрения, в рамках уровня социальной безопасности социум должен пониматься как глобальная система, не имеющая национальных и государственных границ, а наиболее важным аспектом - система безопасности самой структуры, которая может гарантировать всестороннее развитие личности.
Более узким по отношению к предыдущим представляется понятие «духовная безопасность», которое является и наиболее разработанным, на наш взгляд. В отечественной науке этой проблемой в целом или отдельными ее аспектами занимались архиепископ Иоанн (Попов), А.А. Возмитель, О.А. Хвыля, Н.П. Золотова, А.С. Записоцкий и др. Чаще всего духовная безопасность раскрывается в контексте национальной безопасности как ее специфическая составная часть. «Она представляет собой состояние личности, общества и власти, обеспечивающее их нормальное взаимоувязанное существование и функционирование, а также созидательное культурно-цивилиза-ционное развитие сложившегося или складывающегося национального образа жизни. С другой стороны, это процесс сохранения и позитивного видоизменения идей, идеалов, ценностей, норм и традиций, господствующих в обществе, разделяемых массами людей и властными структурами в целях социального воспроизводства, гарантирующего устойчивость вектора, преемственность и динамику общественного развития» [1, с. 33].
Далее, давая ее развернутую дефиницию, авторы определяют ее многопла-ново как: «1) способность личности, общества и государства сохранять и развивать позитивную созидательную духовность; 2) состояние защищенности жизненно важных духовных интересов и потребностей личности, общества и государства; 3) систему отношений между субъектами общественной жизни, которая обеспечивает благоприятные условия для духовной жизни и духовного развития» [1, с. 33]. Не давая дефиницию самого понятия духовности, они как само собой разумеющийся факт рассматривают в качестве основы духовной безопасности прежде всего традиционную религию (для России это православие), что соответственно сужает характер самой концепции, поскольку понятие духовности шире понятия религиозности и включает в себя ряд светских атрибуций.
А.С. Записоцкий под духовной безопасностью понимает систему условий, позволяющих обществу и культуре сохранять жизненно важные конструкты в
рамках исторически сложившейся нормы [9]. Такое определение носит скорее регулятивный характер.
Н.П. Золотова в свою очередь определяет духовную безопасность более широко - как защищенность духовно-идеологических, нравственных, культурных основ жизнедеятельности общества, тем самым включая культуру в основу ее дефиниции [10].
Более широким, чем духовная безопасность, представляется понятие «культурной безопасности». Прежде всего, в силу того, что духовность - одна из составляющих (наряду с материальной) человеческой культуры. Сложность дефиниции понятия «культурная безопасность» в его базовом компоненте -понятии «культура». Культура - достаточно сложное, размытое и многократно дефинируемое понятие ввиду ее двойственной природы. Одна часть культуры - это некий постоянный концепт, который требует бережного сохранения и воспроизводства, по крайней мере, на достаточно большой временной отрезок. Именно он представляет собой культурный код, культурное ядро любой национальной и этнической культуры, который гарантирует ее идентичность. Вторая сторона культуры - динамично развивающаяся, постоянно изменяющаяся, что дает возможность культуре выполнять адаптационные функции.
Необходимо учитывать, что культура - многоуровневое образование, где наряду с самым широким понятием «мировая культура» или «общечеловеческая культура», тем концептом, что объединяет человечество в единое целое, существует огромное количество национальных, этнических, локальных культур, делающих человеческое существование разнообразным и ярким.
В ХХ в. с его глобализационными процессами, постоянными локальными этническими и религиозными конфликтами возникли и продолжают углубляться угрозы и риски как для отдельных культур, так и для культуры человечества в целом. Это стало предметом особого беспокойства для многих социальных институтов - ООН, ЮНЕСКО и др.
«В настоящее время, - пишет в своем послании Генеральный директор ЮНЕСКО Коитиро Мацура, - культуре угрожают весьма различные факторы: в одном случае чрезмерная защита национальной самобытности создает угрозу для культуры групп, относящихся к меньшинствам; в другом случае во имя религии испытанию подвергается культурная практика. Наконец, почти повсеместно под воздействием бурно развивающегося процесса глобализации исчезают языки, забываются традиции, отмечается маргинализация и даже уничтожение уязвимых культур. Опасность значительного сокращения спектра культурного разнообразия является весьма серьезной. Радуга над нашей планетой может стать одноцветной, что создаст угрозу для наследия будущих поколений и выживания человеческого рода» [15].
К этому списку угроз можно добавить естественное и искусственное разрушение материальных памятников культуры. Определенную угрозу общечеловеческой культуре несли ее упрощение, массовизация с распространением на большие территории в связи с глобализацией. Таким образом, мы видим, что на современном этапе культурная безопасность является важнейшим фактором сохранения безопасности как таковой.
Что же понимается под термином «культурная безопасность»?
Впервые о культурной, вернее, о конфессиональной безопасности упоминается в работах Ж. Бодена в XVIII в. Понятие безопасности рассматривается Ж. Боденом [5, с. 14-15] чрезвычайно широко и охватывает кроме обычного спектра составляющих, также экономическую и культурную безопасность. В данном случае под экономической безопасностью понимается обеспечение некоего «единого экономического пространства» посредством установления единой денежной системы и системы мер и весов, а под культурной безопасностью - защита государства от чужеродных религиозных влияний. Проповедуя веротерпимость, Боден вменяет в обязанность суверену бороться против радикальных учений, посягающих на основы государственности. Всякая свобода веры и убеждений возможна лишь до тех пор, пока это не затрагивает публичного интереса и является вопросом частного выбора.
Большой вклад в разработку этой проблемы на уровне -безопасности культурного пространства внес другой француз П. Бурдье [6]. Безопасность культурного пространства - это забота государства о культуре своей страны. Бурдье тиражирует альтюссеровский термин «культуркапитал» [12], придавая ему новое дыхание. Под культуркапиталом понимается накопление достижений в сфере культуры, культурное богатство страны, которое складывается веками и создает культурный имидж государства на мировой арене.
На Западе концепция культурной безопасности как cultural safety начала формироваться в 1980-х гг. Возникает она в процессе формирования системы медсестринского и акушерского облуживания народа маори в Новой Зеландии, когда стало понятно, что в процессе этой деятельности необходимо учитывать традиции и обычаи народов, которым оказывается соответствующая медицинская помощь. Культурная безопасность (cultural safety) понималась как деятельность, которая вызывает доверие к культурной идентичности и процветанию индивидуумов, поддерживает и уважает их, дает им возможность выражать свою идентичность и идет навстречу их культурным нуждам [23, р.11]. Культура в этой концепции понималась прежде всего как характеристики индивида и включала в себя возраст, пол, сексуальную ориентацию, род деятельности и социоэкономический статус, этническую принадлежность и опыт, религиозность или иные духовные верования, ограниченность в правах [23, р.13], но, впрочем, не сводилась к этому перечню.
Позднее, в 1990-х гг., концепция культурной безопасности вышла за рамки околомедицинской проблемы и стала обозначаться более широким и более политизированным термином «cultural security» [24]. Оба термина «safety» и «security» используются как синонимы и обозначают безопасность. Но термин «security» имеет более формализованный юридический, государственный смысл - это защита, обеспечение, гарантия, охрана. Термин «safety» означает не только защищенность, но и трактовку как невредимость, целостность. Поэтому концепция cultural safety продолжала существовать в рамках проблемы медицинского обслуживания, а концепция cultural security, часто оставаясь привязанной к культурам небольших этносов и их проблемам в глобализирующемся мире, тем не менее вышла за узкие рамки и начала приобретать все более широкий смысл.
Именно в этот период Генеральная Ассамблея ООН провозгласила в резолюции 57/249 «Культура и развитие» от 20 декабря 2002 г. ценность культурного разнообразия. В связи с этим в послании Генерального директора ЮНЕСКО об объявлении 21 мая Всемирным днем культурного разнообразия во имя диалога и развития еще раз был поставлен вопрос о необходимости сохранения культурного богатства всех существующих ныне народов и обозначены угрозы культуре.
Формулирование концепции культурной безопасности явилось следствием осмысления проблемы социальной безопасности. На основе концепции социальной безопасности О. Вивера [25] С. Форрест предложил трактовку понятия культурной безопасности (сultural security). Культурная безопасность, по С. Форресту, может быть понята как «способность общества сохранить специфические характеристики несмотря на изменяющиеся условия и реальные или виртуальные угрозы: более подробно, это включает постоянство традиционных схем языка, культуры, идентичности, сообществ, национальных или религиозных обычаев, оставляющих для изменения все, что должно быть исключено» [26].
Для отечественной литературы это проблема достаточно новая и малораз-работанная. В отечественной научной литературе и публицистике тоже существует несколько аналогичных терминов, которые имеют специфические характеристики (культурная безопасность, безопасность культуры и культура безопасности), которые, однако, могут носить различную смысловую нагрузку. Эти термины в последнее время стали появляться как в публицистике, так и в научной литературе [11], но ни четкой дефиниции, ни разграничения понятий пока не встречается.
Попытаемся разграничить эти понятия. Прежде всего, сразу абстрагируемся от термина «культура безопасности», который был сформулирован МАГАТЭ в 1986 г. в процессе анализа причин аварии на Чернобыльской АЭС и употребляется в связи с работой на атомных электростанциях. Культура бе-
зопасности в данном случае это культура труда работников станции, влияющая на уровень риска возникновения нестандартной ситуации [13].
Термин «безопасность культуры» более узок и относится к определенной локальной культуре и ее сохранению. Объектом обеспечения безопасности здесь является культура того или иного народа в ее сложившейся форме - традиции, обычаи, система религиозных верований, этническая идентичность, духовность и т.д. Безопасность культуры есть более узкая сфера культурной безопасности, это некое обязательное условие, при котором возможна культурная безопасность.
Термин «культурная безопасность», с нашей точки зрения, более широк и рассматривает культуру и как объект, и как фактор обеспечения безопасности. Культурная безопасность есть не только поддержание безопасности в культурной сфере (предотвращение религиозных и этнических конфликтов, упадка духовности, разрушения культурных памятников), но и поддержание национальной безопасности через развитие культурного самосознания. Поскольку безопасность - это состояние системного равновесия, то поддержание наработанных культурных паттернов во многом стабилизирует ее. Вполне справедливо замечание А. Я. Флиера о том, что по-настоящему безопасное общество то, где люди в абсолютном большинстве своем сознательно и целенаправленно соблюдают общепринятые нормы жизнедеятельности, т.е. являются культурными [20].
По замечанию С. Форрестера, культурная безопасность - это скорее не защита культуры от угроз, а создание условий, при которых культура будет безопасно расти и развиваться по своим законам [26]. С нашей точки зрения, система культурной безопасности - это и зашита культуры от угроз, и одновременно создание условий для ее гармоничного развития.
Итак, анализ показал, что культурная безопасность - понятие достаточно сложное. Его естественными составляющими являются этническая и конфессиональная безопасность. Под этнической безопасностью понимается безопасность общественной жизни, в которой нет места национальной розни, национальной нетерпимости, в которой право не выделяет в качестве приоритета национальную принадлежность и применяется ко всем национальностям объективно и справедливо, согласно букве закона [18].
Некоторые исследователи определяют ее как этнокультурную, подразумевая под ней состояние устойчивого функционирования и целостного воспроизводства культур основных социальных объектов/субъектов и их этнокультурной идентичности при свободном взаимообмене между ними культурными навыками и повышении степени адаптивности к развивающимся социальным изменениям. Она обеспечивается при помощи прогноза этнокультурных процессов в рамках страны или региона, в том числе с учетом разделяемой системы ценностей, и поддерживается за счет реализации этнокультурных прав
индивидов, этнических групп, а также институционализированной государственной внутренней и внешней политики [15].
Библиографический список
1. Архиепископ Иоанн (Попов), Возмитель А.А., Хвыля О.А. Духовная безопасность России. М.: Логос, 2005.
2. Безопасность: теория, парадигма, концепция, культура: Словарь-справочник / Автор-сост. проф. В. Ф. Пилипенко. 2-е изд., доп. и перераб. М.: ПЕРСЭ-Пресс, 2005.
3. Бентам И. Избр. соч. СПб., 1869. Т.1.
4. Бреннер фон. А. Введение в политологию национальной безопасности // http:// www.von-brenner.com/Vvedvnacbez.htm
5. Боден Ж. Метод легкого познания истории. М.: Наука, 2000.
6. Бурдье П. Социология политики / Пер. с фр. Н.А. Шматко. М.: Socio-Logos, 1993.
7. Возжеников А. В. Парадигма национальной безопасности реформирующейся России: Монография. 2-е изд. испр. и доп. М.: Изд-во ЭДАС ПАК, 2000.
8. 8. Закон РФ «О безопасности» // http://www.businesspravo.ru/Docum/ DocumShow_DocumID_40315.html
9. Записоцкий А.С. Гуманитарое образование и проблемы духовной безопасности // Педагогика. 2002. № 2.
10. Золотова Н.П. Театр как социокультурный фактор духовной безопасности страны // Аналитический вестник. 1998. № 4 (71).
11. Каплиев А.С. Безопасность Российской культуры в контексте геополитической культуры России (история и современность) //: http://www.rustrana.ru/article. php?nid=19297
12. Кравченко А.И. Культурология: Словарь. М.: Академический проект, 2000.
13. Машин В.А. Концепция культуры безопасности // Электрические станции. 1997. №4.
14. Молчановский В.Ф. Безопасность - атрибут социальной системы // Со-циально-политические аспекты обеспечения государственной безопасности в современных условиях. М.: Граница, 1994.
15. Перепелкин Л.С. Межэтнческие конфликты: причины возникновения и механизмы предупреждения // Конфликт - диалог - сотрудничество. 1999. № 1 (сентябрь-ноябрь).
16. Послание Генерального директора ЮНЕСКО в связи с проведением 21 мая Всемирного дня культурного разнообразия во имя диалога и развития // http:// www.kyrnatcom.unesco.kz/press%20hq/press5.htm
17. Прохоренко И.Л. Национальная безопасность и баланс сил // Баланс сил в мировой политике: теория и практика: Сб. ст. / Под ред. Э. А. Позднякова. М.: ИМЭМО, 1993.
18. Сарапулов В.Н., Якупова В.Н. Безопасность человека и гуманитарные средства ее обеспечения (на примере космодрома Байконур) // http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/1/Sarapulov&Iakupova
19. Серебрянников В.В., Дерюгин Ю.И., Ефимов Н.Н., Ковалев В.И. Безопасность России и армия. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 1995.
20. Флиер А.Я. Культура как фактор национальной безопасности // Общественные науки и современность. 1998. № 3.
21. Энциклопедия социологии. М.: Книжный Дом, 2003.
22. Яновский Р.Г. Глобальные изменения и социальная безопасность. М.: Academia, 1999.
23. Caltural safity; Valuing difference, avoiding assumptions and communication. N.-Y., N.-Y. University Press. 1998 .
24. Cotter J. M. Cultural Security Dilemmas and Ethnic Conflict in Georgia // Conflict study Journal at the University of new Brunswick Vol. XIX No. 1, Spring 1999.
25. Weaver O. Social Security: The Concept in Identity, Migration and the New Security Agenda in Europe. L.: Routledge, 1993.
26. Forrest S. Indigenous Identity as a Strategy of Cultural Security / Proceedings of the Third Northern Research Forum / Plenary on Security, Yellowknife, NWT September 18, 2004 // http://www.nrf.is/index.php?option=com_content&view=article&id=21&Ite mid=21
