CC BY
108
УДК 81.255.4 Ло Мэн
аспирант кафедры восточных языков переводческого факультета МГЛУ; e-mail: luom999@mail.ru
КУЛЬТУРНАЯ АДАПТАЦИЯ ПРИ ПЕРЕВОДЕ В АСПЕКТЕ ТЕОРИИ РЕЛЕВАНТНОСТИ (на примере китайско- и русскоязычных переводов)
Статья посвящена изучению пригодности культурной адаптации при переводе в свете теории релевантности. На примере китайско- и русскоязычных текстов перевода представлены пригодные и непригодные случаи для стратегии культурной адаптации при переводе.
Ключевые слова: пригодность; культурная адаптация; теория релевантности; стратегии перевода.
Luo Meng
Postgraduate Student, Department of Oriental Language, MSLU; e-mail: luom999@mail.ru
CULTURAL ADAPTATION IN TRANSLATION FROM THE ASPECT OF RELEVANCE THEORY (on the Example of Sino-Russian Translations)
This article is devoted to a study of the suitability of cultural adaptation in translation from the standpoint of relevance theory. On the example of Sino-Russian translations, suitable and unsuitable occasions for the translation strategy of the cultural adaptation have been presented.
Key words: suitability; cultural adaptation; relevance theory; translation strategy.
Перевод представляет собой не только деятельность межъязыковой коммуникации, но и межкультурной. Поэтому в оригинале информация, указывающая или имплицирующая культурные реалии и специфики под термином культуремы, безусловно, является важным фактором, который переводчику необходимо учитывать в своей работе. В ряде случаев, когда принадлежность рецептора перевода к иной культуре нередко приводит к непониманию или искажению оригинала, «переводчику приходится прибегать к прагматической адаптации перевода, внося в свой текст необходимые изменения» [1, с. 138]. Но у разных переводоведов мнение и критерии о таком изменении или,
иными словами, культурной адаптации в переводе описывается по-разному. Среди части теоретиков переводоведения имеют место ученые споры, относящиеся к приоритету в принципиальном выборе из предложенных Лоуренсом Венути двух стратегий перевода - «доместикации (культурной адаптации)» и «форенизации (отчуждения)». Например, Юджин Найда, выдвинув тезис о динамической эквивалентности, определяет перевод как «самый близкий естественный эквивалент исходного сообщения» [5, с. 12]. Своим определением «самый близкий и естественный эквивалент» он косвенно показывает свою склонность к ассимилирующему переводу, т. е. переводу, допускающему культурную адаптацию. А Лоуренс Венути, выступая как противник традиции «доместикации» в Европе и США, считает, что в переводе «должна быть в какой-то мере сохранена форенизация, то есть чужбинность оригинала» [6, с. 59]. Другие переводоведы и большинство переводчиков в своей повседневной работе применяют адаптирующие стратегии и методы с учетом конкретных обстоятельств, т. е. конкретных исходных текстов. Поэтому одна и та же культурная реалия встречает разные варианты передачи в различных текстах перевода. Например, название российского города Магнитогорск переводится на китайский язык как ЩЩМ (досл. Город Магнитной горы) [8, с. 203], но также и как (транскр. Магэнитогэ-
эрсыкэ, что, с учетом возможностей фонетики китайского языка, воспроизводит русское звучание названия этого города) [12, с. 194].
И отсюда возникают новые вопросы, о которых переводчики немало спорят. Когда надо так переводить, а когда нужно по-другому? Почему в одном случае лучше или необходимо воспроизвести некую культурную реалию, а в другом это не нужно или даже нельзя? Насколько возможно детально и точно учитывать именно так называемые конкретные обстоятельства при переводе культурных реалий? Эти спорные вопросы касаются пригодности культурной адаптации, и уже имеющиеся ответы на них опираются, естественно, на различные теории перевода и иногда оказываются противоречивыми.
Между тем на все вопросы относительно пригодности культурной адаптации можно найти общий ответ с точки зрения теории релевантности, дающей научное и наилучшее объяснение того, как учитывать конкретные исходные данные при выборе стратегий перевода и, таким образом, поясняющей степень пригодности осуществления культурной адаптации при переводе.
Теория релевантности была создана английскими учеными-психологами Дейрдре Уилсон и Дэном Спербером. В 1986 г. данная теория была впервые детально изложена в их совместном труде «Релевантность: Коммуникация и когниция» («Relevance: Communication and Cognition»), и с тех пор данная теория развивается и совершенствуется вплоть до настоящего момента. В область переводоведения термин «теория релевантности» впервые ввел английский ученый немецкого происхождения Э.-A. Гутт в своей книге «Перевод и релевантность» («Translation and Relevance: Cognition and Context»), тем самым предложив новый подход к разработке теории перевода. Автор считает, что «переводчик создает текст перевода именно в целях передачи своим читателям те допущения, которые автор исходного текста намерен передать читателям исходного языка» [4, с. 94].
Теория релевантности исходит из подобного описания релевантности (relevance) и ее роли в когниции [9, с. 6]. По мнению создателей данной теории, релевантность определяется как характер вводимых данных в когнитивный процесс у индивида. В конкретный момент вводимые данные означают новую информацию и представляют собой набор новых допущений (assumptions), извлеченных из когнитивного контекста индивида. В них входят как внешние стимулы, которые могут быть осознаны, так и внутренние репрезентации, которые могут быть запасены, отозваны или использованы как посылки при умозаключении. По теории релевантности, вводимые данные являются релевантными для индивида только тогда, когда они имеют связь с пригодными контекстуальными допущениями (т. е. старая информация), и вместе с этими допущениями могут вызвать позитивные когнитивные эффекты, например такие, как истинная контекстуальная импликация, усиление или исправление допущений, уже имеющихся в сознании индивида. Иными словами, именно такой эффект расширения и увеличения информации на основании обработки вводимых данных и есть релевантность.
Очевидно, что обработка вводимых данных требует затрат определенных когнитивных усилий и энергии. Для этого создатели теории релевантности также показали отношение между контекстуальными эффектами, затрачиваемыми усилиями и степенью релевантности. Чем больше положительные контекстуальные эффекты, получаемые при обработке вводимых данных, и чем меньше усилия, затрачиваемые
на обработку, тем выше степень релевантности вводимых данных для индивида в данное время [там же, с. 6]. Такое отношение можно выразить следующей формулой:
контекстуальные эффекты
релевантность =
когнитивные усилия
Надо заметить, что в основе теории релевантности лежат два общих рассуждения, соответственно относящихся к роли релевантности в когниции и коммуникации.
Когнитивный принцип релевантности: «Человеческое познание стремится приспособиться к максимизации релевантности».
Коммуникативный принцип релевантности: «Каждый остен-сивный стимул передает презумпцию своей собственной оптимальной релевантности» (здесь слово «остенсивный» означает «нарочито, намеренно, выставляемый напоказ») [7, с. 260].
На основе этих принципов речевая коммуникация может быть рассмотрена как остенсивно-инференционная коммуникация, которая означает две стороны коммуникативной деятельности.
Со стороны адресанта функционирует коммуникативный принцип релевантности, и здесь коммуникация является остенсивной. В коммуникации говорящий своими высказываниями производит остенсив-ный стимул, чтобы сообщить слушающему какую-либо информацию. Сообщая данную информацию, по теории релевантности, говорящий не только передает цель или намерение, для чего эта информация сообщается, но и намерение того, что он хочет сообщить слушающему какую-либо информацию с какой-либо конкретной или неясной целью. Первое намерение создатели теории релевантности называют информативным намерением, это обычно так называемая цель коммуникации. Надо отметить, что в удачной коммуникации информативное намерение может быть не реализовано, оно только передано слушающему. А второе намерение называется коммуникативным. В отличие от первого, это не то, что обычно называется целью коммуникации, а желание показать цель коммуникации. В связи с этим, когда информативное намерение удачно передано рецептору (но необязательно реализовано), то автоматически реализуется и коммуникативное намерение. Поэтому любое остенсивное коммуникативное
действие производится именно для передачи информативного намерения и, таким образом, автоматически передает презумпцию оптимальной релевантности.
Презумпция оптимальной релевантности представляет собой: «а) набор допущений, который говорящий намерен сделать явным для слушающего, имеет достаточную релевантность, и обработка остен-сивного стимула данного набора требует определенного внимания.
b) данный стимул является самым релевантным среди всех избираемых стимулов при передаче говорящим названного набора допущений» [7, с. 158].
Со стороны адресата функционирует когнитивный принцип релевантности, и здесь коммуникация является инференционной. Причина в том, что когда слушающий замечает высказывание говорящего в качестве остенсивного стимула, он сразу декодирует данное высказывание и начинает искать его релевантность с помощью инфе-ренции (умозаключения), считая данное высказывание обязательно релевантным для себя (по автоматически переданной презумпции оптимальной релевантности). Согласно теории релевантности, декодировав высказывание говорящего, слушающий обычно получает только семантически неполную логическую форму, например: «Он ест это сейчас». После этого слушающий расширяет логическую форму до семантически полной пропозиции с помощью умозаключения и релевантных допущений, извлеченных из когнитивного контекста в данный момент. Такой семантически полной пропозицией слушающий получает буквальное или эксплицитно выраженное значение высказывания, например: «Саша ест яблоко в четыре часа ночи». Такое значение, по теории релевантности, называется экспликатурой и описывается следующим образом:
Экспликатура - пропозиция, переданная в высказывании, является экспликатурой только тогда, когда она является расширением логической формы, кодированной высказыванием [Ibid, с. 182].
После получения экспликатуры в сознании слушающего умозаключение продолжается в поиске релевантности и приносит еще другие значения, например: «Саша дежурит ночью»; «Саша страдает бессонницей»; «У Саши не очень здоровые привычки» и т. д. Эти значения не являются расширением логической формы, кодированной высказыванием, но они более или менее релевантны для слушающего.
Авторы теории релевантности их называют импликатурами и определяют следующим образом.
Импликатура - это пропозиция, которая неэксплицитно передана в высказывании [7, с. 182]. Инференционный процесс заканчивается в момент максимизации релевантности, когда одновременно заканчивается и процесс понимания адресатом высказывания адресанта. На самом деле максимизация релевантности получается тогда, когда вывод из умозаключения удовлетворит ожидание слушающим релевантности [8]. А с точки зрения коммуникации в результате получения импликатур и экспликатур от высказывания слушающий также распознает информативное и коммуникативное намерение говорящего.
Ясно, что теория релевантности создана для научного описания процесса коммуникации, и с этой точки зрения она также пригодна для исследования перевода, который принадлежит к числу видов коммуникации. Предоставляя научное описание и объяснение процесса понимания и выражения переводчиками в их деятельности, данная теория проясняет многое в области исследования теории и практики перевода, в том числе и перевода культурных реалий.
Анализируя сущность культурных реалий или культурем в рамках теории релевантности, мы можем заметить, что в оригинале культурные реалии могут проявляться как экспликатуры, например в тексте о культуре неких стран, или как импликатуры, например в романе какого-либо писателя. Однако в каком бы значении культурные реалии ни проявлялись, они всё равно остаются допущениями, имеющимися в сознании носителей исходного языка. Поэтому, читая оригиналы, носители исходного языка обычно хорошо понимают всё описываемое и во многих случаях даже не замечают, что в тексте имеются культурные реалии. Им легко найти оптимальную релевантность, легко извлекать из своего сознания и памяти самые релевантные допущения для интерпретации высказывания автора оригинала.
Однако другая ситуация у читателей текста перевода: у них в сознании могут отсутствовать необходимые допущения соответствующих культурных реалий, или же имеющиеся допущения противоречат культурным реалиям, фигурирующим в тексте оригинала. Нет сомнения, что отсутствие нужных допущений или противоречие с культурными реалиями мешают читателям перевода правильно понимать
мысли автора, если текст перевода был переведен буквально. Поэтому переводчикам часто нужно использовать способ доместикации или, говоря иначе, культурную адаптацию в тексте перевода. Конечно, для культурной адаптации существует много конкретных методов и приемов, которые, мы полагаем, можно было бы детально обсудить в другой научной работе. А в данной статье весьма интересным для нашего исследования является анализ в различных случаях пригодности культурной адаптации при переводе в соответствии с теорией релевантности.
По нашему мнению, теория релевантности нам помогает решить такой вопрос: в каких конкретных случаях воспроизведение в переводе релевантных допущений культурных реалий обязательно, а в каких этого делать не надо или даже нельзя? По нашему мнению, ответ на этот вопрос зависит от сравнения релевантности допущения культурной реалии с релевантностью, принесенной с целью коммуникации или, говоря с позиций теории релевантности, информативным намерением исходного текста.
Есть случаи, когда релевантность некой культурной реалии не очень важна в понимании оригинала и, тем более, когда она противоречит или мешает читателям добиться релевантности информативного намерения исходного текста. В таких случаях воспроизведение допущения этой культурной реалии мешает передаче цели коммуникации оригинала и оказывается, разумеется, непригодным. Например, подобно Арбату в Москве, в китайском городе Харбине туристы часто посещают известную улицу Ф^^Ш, название которой, исходя из значения данной культурной реалии, можно перевести как «Центральная улица». Но на самом деле на табличке с названием улицы иностранные туристы читают только транскрипционный перевод Чжунъян дацзе, а не Central Street, например. Всем известно, что для уличных указателей оптимальная релевантность связана именно с допущением об их путеводной функции, а не о культурном содержании названия места, особенно тогда, когда учитывается ограничение формы и объема такого рода текста перевода. Поэтому здесь воспроизведение допущения культурной реалии непригодно. А транскрипционный перевод удовлетворит ожиданиям релевантности, так как она в какой-то мере воспроизводит фонемы слова исходного текста и может помочь иностранцам узнавать дорогу у местных жителей.
Подобную стратегию перевода мы также замечаем на карте в поезде московского метрополитена, где название станции «Библиотека им. Ленина» дословно переведено как «Biblioteka imeni Lenina», а не «Russian State Library». Таким образом, функция текста также играет большую роль.
Бывают случаи, когда релевантность некой культурной реалии не важна в понимании оригинала и ее воспроизведение вообще не мешает релевантности информативного намерения исходного текста и не противоречит другим допущениям, уже имеющимся в сознании читателей. В этих случаях такую релевантность переводчику можно передать через дополнительное пояснение или ее можно игнорировать. Однако, на наш взгляд, с точки зрения глобализации содействия культурному обмену и обогащения лексики переводящего языка, добавление к тексту пояснения значения культурных реалий в таких случаях позволяет читателям перевода приобрести новые знания и, таким образом, оказывается более рациональным (см. табл. 1).
Таблица 1
.. .в городе Серноводск
......««ШйШйт )о
Оригинал Перевод
досл. в городе Сеэрноводэсыкэ
(название означает «город Серных источников»)
Предположим, оригинал в таблице № 1 возникает в каком-либо романе. К буквальному переводу «Ш^Ш^ШЙЯ^Ш (Сеэрноводэсыкэ)» переводчик может добавить замечание (название озна-
чает «город Серных источников»)» и даже информацию о происхождении данного названия, если, судя по релевантности, воспроизведение этой культурной реалии в сознании читателя не противоречит другим допущениям и не мешает получению нужных релевантных допущений информативного намерения оригинала, таких, как, например, выражение трагизма истории какого-либо персонажа, излияние какого-либо чувства и т. д. Надо заметить, что добавление к переводу замечаний, по нашему мнению, не принадлежит культурной адаптации, так как замечание вне или внутри текста перевода не означает изменение реалий или передачу культурных реалий в адаптированном виде.
Иногда переводчик сталкивается с ситуацией, когда релевантное допущение культурной реалии важно, но такое допущение уже существует в сознании читателей перевода и не противоречит прочим допущениям. В этих случаях переводчик может прямо воспроизводить релевантное допущение буквальным переводом, и это обычно проявляется либо транскрипционным переводом (см. табл. 2), либо лексическим (см. табл. 3).
Таблица 2
Оригинал Перевод
квас
(гэвасы)
Таблица 3
Оригинал
Перевод как рыба в воде
(досл. как рыба, добравшаяся до воды
Если переводчик может уточнить, что в сознании китайских читателей уже существует непротиворечивое допущение русской культурной реалии «квас», и что русские читатели могут самостоятельно, посредством собственного умозаключения вывести релевантное допущение значения и такое допущение также не противоречит другим допущениям, тогда переводы в таблицах 2 и 3 пригодны. Следовательно, в данных случаях такая стратегия перевода зависит от уверенности переводчика в существовании или отсутствии противоречивости релевантных допущений, но такой перевод всё еще не касается культурной адаптации.
Поэтому в центре нашего внимания стоит четвертый набор случаев, когда культурная адаптация оказывается пригодной и даже нужной. В таких случаях релевантное допущение культурных реалий важно, но ее прямое воспроизведение сталкивается с трудностями или она противоречит другим допущениям, уже имеющимся в сознании читателей, и может в дальнейшем мешать читателям добиться оптимальной релевантности информативного намерения автора оригинала. В этом случае переводчику приходится адаптировать в тексте перевода воспроизведение культурных реалий, чтобы преодолеть
трудности в воспроизведении и избежать противоречия допущений. Например:
Таблица 4
Оригинал На той стороне в колхозном сарае нас ожидал
старенький, видавший виды виллис, оставленный там еще зимой [3].
Перевод тшмшштшт^ж'т^ттжштш
[13, с. 414И]
(досл. На другом берегу в колхозном сарае нас ожидал видавший виды старенький джип, оставленный там еще зимой).
В таблице 4 допущение «виллис» важно для передачи информативного намерения этой части текста, для намерения описать в рассказе данную среду. Поэтому воспроизведение такого допущения в тексте перевода необходимо. Но в сознании большинства китайских читателей не существует допущение «виллис - американский армейский автомобиль повышенной проходимости времен Второй мировой войны», и буквальное воспроизведение этого допущения не принесет оптимальную релевантность. В связи с этим переводчик использовал релевантный кипероним ^^^ («джип») вместо конкретной марки автомобиля, адаптируя перевод через сокращение инференционного пространства у читателей.
Оригинал Перевод
Таблица 5
М'штш^тшн'штштшв? [7, 7ш
В полночь служанка отошла по нужде, оставив Инлянь возле какого-то дома, а когда вернулась, девочки не было [2].
В таблице 5 выражение допущения «ПШ^^й (сидеть на пороге)» существует и в сознании русских читателей, но буквальное воспроизведение данного допущения на русском языке противоречит
другому допущению, а именно - «сидеть на пороге - это культурное табу среди носителей русского языка». Следовательно, в сознании читателей может происходить новое допущение о таком противоречии, которое может помешать или ослабить оптимальную релевантность. Поэтому переводчик выбрал другое похожее релевантное допущение во избежание противоречия допущения.
Из всего сказанного можно сделать вывод, что культурная адаптация не обязательно пригодна для всех случаев, когда переводчики при переводе сталкиваются с чужими культурными реалиями. Она подходит только в тех случаях, когда релевантное допущение культурных реалией важно, но ее прямое воспроизведение сталкивается с трудностями или она противоречит другим допущениям, уже имеющимся в сознании читателей. Таким образом, можно констатировать, что исследование перевода в аспекте теории релевантности предлагает нам лучшее основание для научного описания пригодности культурной адаптации в переводе и для выбора адаптирующей стратегии перевода.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Комиссаров В. Л. Современное переводоведение. - 2-е изд., испр. - М. : Р. Валент, 2011. - 138 с.
2. Сон в Красном тереме. Т. 1. Гл. I - XL [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://fanread.ru/book/1346072/?page=3
3. Судьба человека [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://www. litra.ru/fullwork/get/woid/00080901184773070971
4. Gutt E.-A. Translation and Relevance: Cognition and Context. - Oxford : Blackwell, 1991. - 94 p.
5. Nida Eu. A. & Taber C. R. The Theory and Practice of Translation. -Leiden: E. J. Brill, 1969. - 12 p.
6. Shuttleworth M. & Cowie M. Dictionary of Translation Studies. - Shanghai : Foreign Language Education Press, 2004. - 233 p.
7. Sperber D. & Wilson D. Meaning and relevance. - Cambridge : Cambridge University Press, 2012. - 373 p.
8. Sperber D., Cara F. and Girotto V. Relevance theory explains the selection task // Cognition 57. - 1995. - 51 p. - URL : http://www.dan.sperber.fr/wp-content/uploads/2009/09/SperberCaraGirotto.pdf
9. Sperber D & Wilson D. Relevance: Communication and Cognition. - Oxford : Blackwell. 1995. - 326 p.
10. wim*ßi±-)mw). - ш: -шжш1±> 2008. - 7м.
11. ^Ж^. Я.ШШ. - ^^Ш^^Ж»' 2007. - 20ЗМ.
12. ^мт. ®шты. - 2006. - 194м.
13. -ФАМЖ / - М^АЙ^Ж«, 2001. - 414И.
